#Бункер1938

Антон Мамон, 2020

Остросюжетный триллер, что держит в напряжении с первых страниц! Он пробуждает детские страхи и раз за разом опровергает догадки, совершая непредсказуемые психологические твисты. История перенесет вас в загадочную и неоднозначную вселенную человеческой природы: благородство и подлость, убийство и спасение, истинная дружба…и заклятая вражда! Готовы прочувствовать гнетущую, сводящую с ума атмосферу замкнутого пространства? Готовы к игре на выживание? Тогда – добро пожаловать в #Бункер1938…

Глава 2. Харви Грин и его бейсбольные карточки

Утро следующего дня не предвещало беды. Малыш проснулся раньше обычного, цепляясь за ускользающие образы необычайно приятного сна. С каждой секундой греза становилась менее четкой, детали сновидения растворялись, точно капля густых чернил, попавшая в стакан с водой. Сначала казалось, что цепкие щупальца-воспоминания захватят пространство, расползаясь во все стороны и окрашивая реальность в оттенки сна, но чем больше проходило времени, тем менее четкими выглядели привидевшиеся картины. Действительность всеми силами отстаивала свою территорию, лучами рассветного солнца выжигая остатки блаженной неги из глаз.

К счастью, сама суть приснившегося никуда не исчезла. Ее удалось оставить на память, подобно красочной открытке с поздравлениями от родни из Кракова. Возможно, потому что она практически полностью копировала заветную мечту мальчишки, а может быть по причине иной: в жизни Тома было не так много радостей, и каждую (даже самую пустяковую) он бережно хранил в сердце. Лениво перевернувшись набок, малец вновь закрыл глаза с надеждой увидеть продолжение, но нет… Короткий метр его сна запустился по новой. На просторном экране воображения вспыхнул знакомый сюжет:

Возняк-младший бежит по улице, залитой солнцем. В одной руке — мороженое, сладкими, разноцветными каплями стекающее по ребру ладони прямиком в хлопчатобумажную пещеру рукава, в другой — картонная вертушка, лениво крутящаяся от легких порывов теплого ветра. Где-то за спиной важно и неторопливо шагает отец. Знакомая улица, но вокруг — никого, лишь тысячи ослепительных бликов, подобных тем, что плещутся на поверхности водной глади в погожий день. Точно в калейдоскопе, они вращаются, кружатся и меняются местами, исполняя причудливый танец… Не секрет, куда ведет этот путь! В тот самый магазин с обувью, проходя который мать ускоряет шаг, дабы не травить душу. Но даже спешно пролетая мимо этой лавки, мальчишка всегда успевает рассмотреть пару симпатичных ботинок, издалека напоминающих то, в чем легенда бейсбола (и, по совместительству, любимый игрок Тома), Джозеф Ди Маджо, выходит на поле.

— Па, ты купишь мне ту обувь, как у Джо из «Нью-Йорк Янкиз»? — робко спрашивает Возняк-младший, наблюдая высокую, статную фигуру отца, смотрящую прямо перед собой с легкой, едва заметной улыбкой. — Пожалуйста-препожалуйста! Я буду хорошо учиться и каждую субботу постригать газон! Я…

— Конечно, сынок! Именно за этим я и взял тебя на прогулку… — умиротворенно произносит Тадеуш, одобрительно хлопая сына по спине, где, точно пробивающиеся крылья, торчат две острые лопатки.

Задыхаясь от радости, мальчишка старается поймать взгляд родителя, желая удостовериться в правдивости его намерений. Но Тед, обернувшийся в этом сне настоящим исполином, непостижимо велик. Словно знаменитый небоскреб Эмпайр-стейт-билдинг, макушкой он упирается в самые облака, отчего лицо кажется размытым и нечетким. Оставив всякие попытки встретиться взорами, Том уносится вперед. Уже не скрывая волнения, пробивающегося сквозь рубашку неровным, частым дыханием, он бежит навстречу солнцу, периодически оглядываясь, не желая терять Тадеуша из виду.

Тревога ослабевает, стоит увидеть долговязую тень, ступающую следом и одобрительно взмахивающую рукой, словно в приветствии… Еще пара сотен ярдов, и двери заветного салона можно будет уверенно толкнуть на правах покупателя. Капая на асфальт тающей сладостью, ребенок представляет, как впервые заявится в школу, преисполненный гордостью. Кто-нибудь, возможно, Салли Хокинг, девочка, которая ему всегда нравилась, обязательно заметит, что именно в такой обуви на поле выходит играть и побеждать восхитительный Джо Ди Маджо, кумир мальчишек всех возрастов!

Теплые воспоминания, от которых на лице паренька расцвела добрая, широкая улыбка, частично обнажившая верхний ряд зубов, вновь были вынуждены прерваться. На этот раз от громкого, резкого стука в дверь.

— Подъем! Пора завтракать, мы не можем опоздать на воскресную службу! — строго прозвучал голос матери.

Спешно покинув кровать, юный мечтатель ринулся в ванную. Чистка зубов, перекус, воскресная служба… обувной магазин! Или, быть может, родители сумеют поменять местами пункты назначения?! Вполне возможно, если он достаточно быстро умоется и прикончит свой тост с арахисовым маслом или джемом. Окрыленный задумкой, Том вломился в уборную, едва не столкнувшись лоб в лоб со старшей сестрой. Та, недовольно фыркнув, отскочила в сторону, а после, громко хлопнув дверью, ушла в свою комнату.

Возняк-младший, решив схитрить и выиграть немного времени, чистил зубы на полминуты меньше обычного. Вряд ли кто-то смог бы его за этим подловить, а 30 секунд уже в кармане! Самодовольно улыбаясь, еще через пару мгновений мальчишка прыгнул за стол. Там он обнаружил хлебный тост с черничным джемом, разрезанный пополам, без корочки. Умяв нехитрый завтрак в два счета, торопыга осушил кружку с уже холодным чаем и, слегка поперхнувшись, выпалил:

— Мам! А мы сможем зайти в обувной магазин перед службой?

— Обувной? Не знала, что мы получили наследство от доброго дядюшки Рокфеллера! Его уже год, как нет, думала и не ждать добрых вестей… — издевательским тоном произнесла Беата, не обернувшись на сына.

— Но… но ведь вчера ты обещала… — оборвав себя на полуслове, Томми растеряно задержал взгляд на деревянной поверхности стола, испачканной хлебными крошками и парой капель почти черного варенья.

— Да. И я всегда выполняю свои обещания. Мы подыщем тебе что-нибудь, как только отец получит первую зарплату. До тех пор походишь в том, что осталось от Делы, — холодно отрезала мать, продолжая мытье посуды.

— Но… но… но ведь ее обувь для девчонок! Я не могу это надеть, ребята в школе будут надо мной смеяться! — заикаясь, лепетал малыш, предвидя грядущую катастрофу.

— Ну прости, что мы с отцом еще не завели курочку, несущую золотые яйца! Велика беда! Станет кто задирать — дай ему по уху, будет знать! — злобно огрызнулась миссис Возняк, со всей силы бросив ложку в раковину, отчего одна из тарелок звонко раскололась пополам. — Вот видишь, что ты наделал!

— Тот, кто хочет все и сразу — в итоге остается ни с чем, пора бы уже запомнить… А на своих чертовых ногах ты будешь носить то, что мы тебе скажем носить! Или можешь смело ходить босиком! — внезапно появившийся отец ударил кулаком старенький дверной проем, заставив известку посыпаться.

Тяжело дыша, Том вскочил из-за стола и попятился к черному ходу, взглядом сдерживая родительский гнев. Крошечное детское сердечко работало с удвоенной силой, перекачивая кровь и неустанно сжимаясь от нахлынувших чувств.

— Обманщики, ненавижу вас! — срывающимся голосом прокричал он у самой двери и босиком бросился прочь на улицу.

Не ожидая от себя подобной дерзости, Возняк-младший бежал все быстрее, задыхаясь и придерживая рукой покалывающий бок. Временами казалось, что силуэт отца, на который он с улыбкой оглядывался во сне, вот-вот его настигнет и хлесткой пощечиной выбьет накопившуюся спесь. Страх придавал ускорения, но никто не пытался догнать беглеца, отчего становилось лишь больнее. В этот раз он чувствовал себя не только обманутым, но и совершенно ненужным.

В голове родился суровый план мести… Парень твердо решил проучить родителей и уйти из дома. Да! Он затаится где-нибудь в лесу или на заброшенной ферме. Грядущая зима, конечно, не лучшее время для побега, но возвращаться после того, что было сказано, мягко говоря, неразумно. Отец избивал и за меньшее… Пускай теперь вся семья рвет на себе волосы и поднимает на уши целый штат! Пускай мама помучается мыслями о повторении Вайнвилльских убийств в курятнике^[2]! Пускай папа сокрушается и проклинает себя не только за этот обман, но и за годы жестоких и безосновательных порок! Дороги назад нет…

— Довольно дерьма! Их черед плакать! — натужно выкрикнул Томми, испугавшись собственного заявления, но ощутив себя совсем взрослым.

Следующие несколько часов прошли в скитаниях по округе и размышлениях над тем, куда податься. Ближайшая заброшенная ферма располагалась в пяти милях от дома, а лес в качестве нового пристанища казался худшим из вариантов… Это был погожий, сравнительно теплый воскресный денек, но ступни мальчишки основательно замерзли, а пальцы на них почти перестали двигаться. Растирая побелевшие конечности ладонями, ребенок понимал, что ему позарез нужны ботинки. Ответом на эти мысли в голове раздался истеричный голос матери, насылающий воспаление легких на непослушных и гадких детей, не желающих носить шарфы и шапки! Но что в таком случае грозит человеку в его положении? Мучительная смерть?! Неприятное, щемящее чувство прокатилось по всему телу, покрыв холодной испариной лоб и спину. Руки стали свинцовыми и неподъемно тяжелыми, а в дыхании появилось странное посвистывание. «Кажется, началось! Я заболел и медленно умираю!» — ослепительной искрой мелькнуло в голове, и малыш почувствовал, как земля уходит из-под ног…

— Эй, чудик! Ты чего там делаешь босиком? — внезапно грянуло за спиной. Возняк-младший вздрогнул, испуганно обернувшись. Перед ним стоял худощавый парень в темно-синей куртке и черных брюках. На вид ему было около восемнадцати.

— Я… я… я ничего! Не говорите никому, что видели меня тут! Мне нельзя возвращаться домой…

— Окей, но, кажется, ты выбрал не тот штат для босоногих прогулок в конце октября. Где твоя обувь? — незнакомец настороженно всматривался в лицо мальчишки. Казалось, он поймал его за каким-то постыдным занятием, вроде кражи яблок в своем саду, и теперь намеревается отвести хулигана в полицейский участок.

— Мои ботинки? Я их потерял, — солгал Том. — Пожалуйста, не выдавайте меня, я немедленно уйду… — жалобно промычал он, соединив ладони, будто в молитве.

— Ты точно чудик. Где я мог тебя видеть? Случайно не посещаешь церковь Святого Иосифа по воскресеньям?

— Да, сэр…

— Пойдем со мной. Напою чаем и придумаем что-то с твоими ногами. А после решим, куда тебя деть… — слегка поморщившись, сказал парень, головой указав направление.

Голос матери вновь прозвучал где-то глубоко внутри, как зов голодного желудка, но в разы громче: «Никогда, Томми, никогда, слышишь меня?! Никогда не заговаривай с посторонними людьми, никуда с ними не ходи и ничего у них не бери!!! Иначе гнить тебе в могиле, подобно тем несчастным ангелочкам из Калифорнии…» Поджилки затряслись от одной лишь мысли, что этот с виду дружелюбный парень и есть тот самый Вайнвилльский маньяк, открывший новый сезон охоты на маленьких мальчиков… «С другой стороны, — рассудил юный Шерлок, — на вид ему не больше двадцати, а значит, в годы, когда происходили убийства, он сам был ребенком… Да и откуда ему знать, в какую церковь я хожу по воскресеньям?..»

— Ты идешь? — довольно безразлично вопросил молодой человек, успевший отойти на приличное расстояние.

— Да, подождите меня, пожалуйста… — кивнул новоявленный бродяжка, удивившись собственному безрассудству.

Опасения все еще роились в голове, но вероятность того, что парень окажется серийным убийцей (или его подельником) значительно ниже вероятности замерзнуть насмерть тут, на окраине города, в легком джемпере, штанах от пижамы и босиком… Потому Возняк младший поспешил вслед за тем, кого звали Харви Грин. Об этом довелось узнать четвертью часа позже, сидя в просторной гостиной большого дома с зелеными ставнями и раскидистой яблоней во дворе. Жадно втягивая кипяток, в котором еще не успели завариться чайные листья, Том с благодарностью смотрел на своего спасителя. Тонкие белые пальцы, плотно сжимавшие алюминиевую кружку, наконец, отогрелись, и к ним вернулась былая пластичность.

— Так что, черт побери, стряслось? — спросил Харви, резким движением отбросив назад вьющуюся челку. — Тебя из дома выгнали?

— Нет, я сам ушел. Точнее, убежал. Все из-за дурацких ботинок… — слегка помрачнев отозвался гость и опустил глаза.

— У тебя нет запасных? Коль так — можешь взять мои старые. Как раз завалялось несколько пар, мне они ни к чему! — новый знакомый доброжелательно улыбнулся левым уголком рта.

— Мне очень стыдно об этом просить, но если тебе и правда не жалко, я был бы весьма признателен… — пытаясь подражать взрослым, выдавил из себя малец.

— Заметано, парень, не стоит лишних благодарностей. Невелика услуга!

Следующие несколько минут прошли в тишине. Мальчишка думал о том, как, должно быть, здорово иметь старшего брата! Если бы только можно было обменять вечно недовольную, угрюмую Аделаиду на бескорыстного и щедрого Харви… Жизнь засияла бы новыми красками! Вместе они смогли бы ходить на рыбалку, страница за страницей изучать атлас-определитель птиц, мастерить крошечные модели самолетов из спичек и запускать воздушного змея в те дни, когда для бадминтона становилось бы слишком ветрено… Охваченный порывом несбыточных грез, Томас и сам чуть было не улетел бумажным самолетиком в бескрайний мир фантазий… Так бы и случилось, не потревожь его задорный голос:

— А знаешь что? У меня для тебя сюрприз! — парень хлопнул в ладоши, словно сам услышал что-то неожиданное. — Жди здесь, я мигом!

Малыш не успел ничего ответить, лишь кивнул покорно вслед ускользающей тени доброго самаритянина. Он и предположить не мог, о чем именно шла речь, но мучить себя догадками не стал, да и ждать пришлось совсем недолго. Насвистывая что-то веселое, но малознакомое, Грин вернулся с большой книгой, напоминающей семейный фотоальбом в ярко-оранжевой обложке. Одним движением бросив его на стол, хозяин дома плюхнулся на свое место и подпер голову рукой, точно скучающий школяр. Взглядом он указал на альбом, отдав безмолвное указание его открыть. Возняк-младший нерешительно протянул руку и коснулся предмета. Пару мгновений он не подозревал, что могло скрываться внутри, но стоило открыть первую страницу, взору предстало настоящее сокровище! Коллекция бейсбольных карточек!

— Святые угодники! — воскликнул Томми, едва не выругавшись. — Это… это просто невероятно!

Перелистывая страницу за страницей, он рассматривал каждую карточку предельно внимательно и понимал — тут собраны все звезды! Вот — Лео Дюроше, он играл за «Нью-Йорк Янкиз» еще до рождения Тома, а после успел сделать блестящую карьеру в командах «Цинциннати Редс», «Сент-Луис Кардиналс» и «Бруклин Доджерс»! Это Джимми Фокс, также известный как «Зверь». Он был культовым игроком клуба «Филадельфия Атлетикс», но совсем недавно перешел в «Бостон Ред Сокс», там ему еще предстоит отстоять звание истинного чемпиона… Ну, и куда без него! Единственный и неповторимый мистер Джо Ди Маджо! Ребенка настолько заворожила та грациозная сила, с которой его кумир отбивал мяч, что сначала он не заметил размашистую черную загогулину, перекрывшую часть изображения. Это было похоже на то, что обычно рисовали детсадовцы, впервые завладев карандашом. Пара неровных петель, связанных между собой, и круглая мордашка с улыбкой до ушей. Преданный фанат игрока настороженно вглядывался в нелепый рисунок и все не мог взять в толк, кому же пришло в голову испортить такую великолепную карточку?!

— Правда здорово? Это случилось пару лет назад. Я со своим… знакомым несколько часов прождал у черного хода и все-таки дождался, — Грин буквально светился от гордости, — автограф самого Джо!

— Вот дерьмо! — не сумев подобрать ничего более вежливого, завопил гость. — Скажи, что ты врешь!

— Вот уж нет! Он настоящий. Там, в альбоме, полно этого добра… Есть карточки с росписями Лу Герига, Бейба Рута и, если не ошибаюсь, Билла Дики.

Том, ошарашенный услышанным и увиденным, не придумал ничего умнее, чем вновь повторить (на этот раз шепотом) неприличное «Вот дерьмо!», заставив Харви смеяться практически до слез. Стоило молодому человеку немного успокоиться, как его взгляд вновь натыкался на чудного, неестественно худого мальчишку с выпученными серыми глазами и отвисшей челюстью. Это вызывало очередной неудержимый приступ хохота.

— Ты везунчик! Любой, кого я только знаю, убил бы за такую коллекцию! — вполголоса шепнул Возняк-младший, словно опасаясь, что разговор подслушивают.

— Она твоя! — обмахиваясь ладонью, точно веером, молвил Грин, переведя дух.

Слегка прищурив один глаз, мальчишка грустно ответил:

— Большое спасибо, но я не могу принять такой подарок. Мама говорит, это неправильно брать что-то у тех, кому не сможешь дать ничего взамен…

— Ооооочень жаль, — почти пропел парень, — теперь ведь придется искать другого ребенка, которому я смогу подарить эту шикарную коллекцию… Кто знает, может твои одноклассники заинтересуются… — лукаво протянул Харви, изображая, что убирает альбом в сторону.

Детская ладонь тяжелым камнем упала на его поверхность. Возняк-младший, пытаясь скрыть улыбку и не мигая, смотрел в глаза новому знакомому. Слегка покачав головой, он произнес совсем не по-детски:

— Я — твой должник…

— Уж я-то этого не забуду! — пытаясь сохранять серьезность, прошипел кудрявый парнишка, но тут же прыснул со смеху.

— Я тоже никогда этого не забуду… — неожиданно серьезно заявил Том, а в следующую секунду крепко обнял собеседника, как старого друга или давно потерянного родственника. Слегка опешив, тот выдал сдавленный смешок и похлопал паренька по спине, а после недолгих раздумий обнял в ответ.

Следующий час прошел за разбором обуви. Босоногий визитер старательно осматривал пары, поочередно примеряя каждую, что могла прийтись впору. Всевозможных ботинок оказалось слишком много! Мальчишка даже решил представить, будто он не в гостях у любезного юноши, а в самой настоящей обувной лавке, где сегодня все было совершенно бесплатно! «Это даже круче, чем заработать четвертак!» — мысленно возрадовался он, завязывая шнурки на очередных башмаках.

— Твои родители, они тебя не потеряли? — внезапно спросил Харви, когда часы в гостиной оповестили о наступлении нового часа.

Том почувствовал, как радость улетучивается из тела, быстрее дыхания из воздушного шарика… С одним лишь отличием: никаких смешных звуков, лишь вздох разочарования, что издал сам юный гость, прежде чем ответить на вопрос.

— Мои родители… О боже, кажется, я сделал большую глупость! На улице совсем темно, думаю, я в беде… они из меня весь дух вышибут… — простонал несчастный, и в глазах его заблестели крупные слезы (которые Беата хладнокровно называла «крокодильими»).

— Не переживай, дружок! Собери в рюкзак все, что тебе приглянулось. Пойдем вместе. Думаю, я найду, как объяснить твое отсутствие, — голос парня звучал спокойно, отчего мальцу стало невыносимо стыдно за проявленную слабость, и он тут же взял себя в руки.

Не теряя времени, пара новых знакомых вышла из дома и направилась в другой конец города, туда, где проживала семья Возняк. Зубы мальчишки стучали довольно громко (настолько громко, что впору было чечетку отплясывать), но не от холода, как могло показаться со стороны… Всего через несколько минут предстояло вернуться в родовое гнездо, которое этот птенец покинул столь неподобающим образом.

Отец наверняка сидел на крыльце с размокшей сигаретой в зубах и длинным черным шнуром от старого светильника в правой руке. Если бы провинившийся мог выбирать, чем его изобьют, вне всякого сомнения, он отдал бы предпочтение армейскому ремню. Его удар был звонким, но, если можно так сказать, безобидным. Такой вид наказания применялся чуть ли не каждый день в виде кары за мелкие проступки. Когда же юнец, выражаясь языком Теда, «жестко косячил», в ход шел исключительно шнур! Тонкий и хлесткий, он причинял жгучую, ни с чем не сравнимую боль, оставляя на коже бордовые кровоподтеки, а иногда и открытые раны, заживающие мучительно долго. Мысль о неотвратимости порки шнуром заставила челюсти Тома стучать в два раза быстрее (ориентируясь на звуки, можно было подумать, что во рту у него орудует крошечный дятел). Стыдясь собственной трусости, парнишка решил отвлечься и спросил:

— А у тебя как с родителями, Харви?

— Ох… это долгая и совсем невеселая история, которую я однажды расскажу тебе в подробностях. Однажды, но не сейчас, дружище…

— С ними все в порядке? — к страху на лице пацана прибавилось смущение, вспыхнувшее на щеках двумя красными, как мак, пятнами.

— Да, конечно. Думаю, они по-прежнему в церкви. Сегодня воскресенье? О да, конечно же, они там. К ужину их можно не ждать.

— Это их работа? — не унимался Том, отчаянно пытающийся сосредоточить внимание на чем угодно, кроме пугающей перспективы скорого возвращения домой.

— Можно сказать и так. После одной большой беды, приключившейся с нашей семьей, родители стали очень верующими. Хотя «верующий» не совсем то слово. Скорее, они превратились в религиозных фанатиков. Возможно, обрели новый смысл жизни, взамен утраченному… Помогают тем, кто в нужде, кормят бездомных, ну и все в таком роде… — грустно усмехнулся Харви, разведя руками. — О, вот и твой дом, верно?

— Верно… — неуверенным эхом отозвался его подопечный, уже заметив две беспокойные фигуры на крыльце. — Оставь меня здесь, не хочу, чтоб тебе тоже влетело…

— Спокойно, мелкий, я все разрулю! — слегка прищурившись, как перед выстрелом, выдал юноша и уверенно двинулся вперед…

Примечания

2

Вайнвилльские убийства в курятнике, также известные как Вайнвилльские куриные убийства — серия похищений и убийств четырех мальчиков в Лос-Анджелесе и округе Риверсайд штата Калифорния, совершенных в 1928 году.