Универсариум

Антон Кара, 2019

З0-летний Эдуард находится в депрессии. Он знакомится с Полиной и в стремлении добиться ее любви вступает в странное закрытое общество во главе с профессором, знающим ответы на все вопросы мироздания и проповедующим абсолютную свободу. В своем ярком перерождении Эдуард избавляется от внутренних барьеров. И каким он станет после всех открытий: просветленным или порочным?

3

После таких бурных волнений моего воображения ложиться спать, спокойно закрыв глазки и баиньки, было совершенно невозможно. Мне необходимо было выплеснуть некоторые скопления эмоций. И выплесну я их вместе с упругой Марго. Возможно даже, ей на лицо.

Я достал телефон и позвонил в «Романтиз».

— Добрый вечер, Эдуард, — донесся из трубки приятный голос женщины, именующей себя Розой, которую я никогда не видел, но слышал уже множество раз.

— Добрый, Роза. Как успехи?

— Наш успех — это ваше удовольствие.

Отличный слоган. Пожалуй, возьму на заметку.

— Желаете рандеву? — спросила она.

— Ах, Роза, ты снова меня раскусила. А сегодня это возможно?

— Для вас, Эдуард, мы достанем звезду с неба.

Надо бы взять ее в свой штат и дать должность менеджера по работе с клиентами. Талантливый кадр будет.

— Вы желаете встретиться с Маргаритой или с Софьей?

— Роза, — отрезал я, — а вы можете по секрету поделиться со мной конфиденциальной информацией?

— Сделаю, что смогу. О чем идет речь?

— Что они обо мне говорят?

Молчание в трубке.

— Марго и Сонечка, — добавил я, — что-нибудь говорили обо мне? Делились, нравится ли им со мной или нет?

— Я уверена, Эдуард, что они на пике счастья, что у них есть вы. И это касается всех сторон ваших взаимоотношений.

— Роза, Роза, ты такая милая. Слушал бы тебя и слушал.

— Эдуард, я говорю абсолютно искренне и со знанием дела. Думаю, они сами себе завидуют.

Черт возьми, я в этом убежден!

Просто мне вдруг захотелось удостовериться, что и Роза это знает.

— Будь добра, пригласи Марго.

— Хорошо, Эдуард. Через несколько минут я отправлю вам сообщение. Приятного свидания.

Секс заказан.

Пожалуй, дерну дома вискаря перед сеансом, чтобы смыть с себя неприятно прилипшую к коже лекцию профессора Венгрова.

Зачем вы пришли сюда, Эдуард? Постойте, не отвечайте. Вы решили что-то изменить, Эдуард? Постойте, не отвечайте. Для вас такое решение нетипично, Эдуард? Постойте, не отвечайте. Вы всё равно ничего о себе не знаете. А я знаю. Ведь я читаю ваши мысли, Эдуард. И там всё неправильно. Я прав, Эдуард? Я прав? Я прав? Я прав? Сука.

Нет, полбутылочки, ждущие меня на журнальном столике, будет недостаточно. Придется хорошенько потереть спиртом полученное образование о новом пути, чтобы свести его со всех моих карт.

* * *

Медленно катясь домой мимо клуба «Сан-Марко», я увидел припаркованные возле заведения «порше» хозяина и Серегину «бэху». А вот этого засранца я почти месяц не видел. Вернулся, видать, из отпуска. Он мне поможет тряхнуть мозгом.

На телефоне появилось уведомление: «Маргарита прибудет к полуночи». Буду ждать с нетерпением.

— Добрый вечер, Эдуард Валентинович, — встретил меня щуплый администратор. — Вам приготовить отдельный столик или вы присоединитесь к Сергею Алексеевичу? Он здесь.

— А Марк в зале?

— Нет, Марк Трофимович у себя в кабинете.

Я поднялся на второй этаж и без стука вошел в дальнюю дверь.

— Привет, Марко Поло. Че спрятался тут от всех?

— О, Эдуардо, здорово, — поприветствовал меня тонкорукий 29-летний мужчина с придурковатыми светлыми усиками и бородкой, носимыми им, думаю, не как дань моде, а в обозначение своей слабо видимой мужественности.

Он сидел за огромным дубовым столом, изготовленным, по его словам, в 19-м веке каким-то итальянцем, в черном кожаном кресле со встроенными динамиками и электроприводом спинки, сиденья и подставки для ног. На столе перед ним располагался электронный планшет, от клацания по которому я его отвлек своим приходом.

— Я не прячусь, я работаю работу на работе, — сказал он с деловитым видом.

— Ой, да ладно! Мне-то не надо втирать, — мы резво хлопнули по рукам, и я уселся в кресло напротив. — Работа у него, бухать да официанток трахать.

— Хе-хе. Женишься — поймешь, что в этом и есть счастье. Ха-ха-ха.

Еще один специалист по достижению счастья. Хотя к рецептам этого проповедника я отношусь с большим доверием.

А может, он в теме. Спрошу.

— Кстати, скажи мне, ты что-нибудь слышал про Венгрова?

Он задумался на пару секунд.

— Я слышал про венгров, что они делают отличное порно. Ха-ха-ха, — мой друг радостно забил ладонью по столу. А когда успокоился, взглянул на мой скучающий вид и пробурчал: — Нет, Эдди, не слышал. А кто это?

— Вроде…

— Ты ведь придешь в воскресенье? — перебил он меня почти визгом. — Ты помнишь? Помнишь?

— Танцовщицы те?

— Да какие танцовщицы! — он вскочил с кресла. — Танцовщицы — это вон, в зале, «го-го» танцуют. Пойди по жопе тресни. А это крутейший шоу-балет. У них туры по всему миру. Они тут в клубе такую программу закатят, хы-хы-хы, — его улыбка переросла в кривой оскал, а возбуждение в глазах сменилось безумием, — все попадают, вот увидишь.

— Понятно, — фыркнул я. — Танцовщицы. Стриптиз будет?

— Да какой, на хрен, стриптиз! Ты слышишь, что я тебе говорю? Они примы все, не телки деревенские. Ты им еще сто баксов в трусы засунь. А ты такой, что и засунешь.

А я и засуну. Пятьдесят.

Он подошел к шкафу, извлек оттуда клетчатый синий пиджак от костюма, влез в него и весело протянул:

— Но танцульками своими они зажгут. Перчинка будет сумасшедшая.

— Выпьешь со мной?

— Не, я домой, уже бежать надо. А ты оставайся. Сергиус в зале. С какими-то дружками, подружками.

Мы покинули кабинет.

А когда попрощались, он сказал:

— Я на вечеринку пригласил Виолетту Вишневскую, — и вгляделся в меня хитрыми глазами. — Решил: тратить так тратить.

— На какую вечеринку?

— На нашу «Русскую вечеринку», в воскресенье.

Я сделал недоверчивое лицо:

— Ты серьезно?

— Ага. Пусть нам споет. Людям понравится. Ты приходи обязательно. У меня разговор к тебе есть. Ладно, на связи.

Все-таки мне придется побывать на концерте певицы, упорно смотревшей на меня с плакатов последнее время.

* * *

Администратор вновь встретил меня приятным, услужливым взглядом, когда я вошел в зал.

— Прошу.

Темно. Громко. Разноцветные зайчики по стенам.

Людей немного. В основном завсегдатаи.

Я быстро отыскал глазами Сереню в привычном ВИП-ложе.

Ему 28 лет. Он друг Марка, поэтому мы и знакомы и поэтому же он отсюда почти не вылезает — большие скидки на всё. Сын судьи. Работает помощником другого судьи и ждет возможности повторить путь отца и надеть мантию. С трудом представляю правосудие в руках этого безграмотного болвана, до сих пор берущего у родителей немалые карманные деньги, потому что своей маленькой зарплаты ему в принципе не может хватать на ведомый им образ жизни, и тратящего их на тусовки, понты и легкие наркотики. Зато он веселый.

— О, Эдвин! — заметил меня мой друг.

Рядом с ним сидели три необыкновенно гламурные дамы. И еще два каких-то обсоска.

Манеру выходить в свет в обществе двух-трех пристегнутых к себе моделей разных мастей он перенял у меня. А брать с собой еще каких-то придурков — это уже чисто его новшество.

— Добрый вечер, — окинул я взглядом женщин. Отрепетированные улыбки в ответ. — Привет, человек! — пожал Сереге руку. — Как ты?

— Отлично. Да, девчонки? — он обнял двух подружек за плечи и прижал к себе. — Вот, знакомься. Это Китти, — поцеловал в щеку правую: блондинка, великолепно уложенные назад волосы, большие светлые глаза, обтягивающее желтенькое платье и блестящие руки.

Я ее захотел.

Вот прямо ярко представил, как я возвожу вверх ее ноги, стягиваю с нее наверняка тоже желтые трусы, оставляя их висеть, словно парус, между лодыжками, и быстро жарю на этом столике, наблюдая, как она удивленно меня разглядывает и получает неожиданно для себя сильное наслаждение.

— Это Мальвина, — Сереня махнул головой влево.

Девушка сидела с приоткрытым ртом, в черной шляпе, из-под которой свисали стильные перья темных волос, и медленно водила языком по нижней губе. А это охренеть как зрелищно! Пухлые щечки в блестках, развратно голубые глаза, пирсинг в носу, дорогие белые ногти, узорные чулки на длинных ногах, закинутых одна на другую.

Я ее захотел.

Бросил бы вниз животом поверх еще не пришедшей в себя и нежащейся на столике Китти, разорвал бы красные кружевные — да, хочу, чтобы на ней сейчас были именно такие, — трусики и долбил бы яростно сзади, сбивая с нее своими рывками ее модную шляпу.

— А почему Маль…

— Раньше у меня были синие волосы, — сразу перебила меня она.

— Волосы выпали, а имя осталось, так? — улыбнулся я.

— Так, так.

— Я бы отдал полцарства, чтобы увидеть вас с синими волосами.

Мальвина сделала довольное лицо.

— Полцарства? — пропела она. — Нет, хочу всё царство целиком.

Да я расколю тебя пополам, пока ты будешь отрабатывать только первый кирпич.

— А меня что, никто не представит? — закапризничала третья девица. — Я Лиза, — она протянула мне руку. То ли чтоб пожал, то ли чтоб поцеловал.

Кажется, она была уже изрядно пьяна. Метровые темно-каштановые волосы. Обильно наложенные на глаза тени. Загорелая кожа. И самые большие — за столиком — сиськи. Просто роскошная соска.

Я захотел их троих одновременно. Захотел сложить все их жопы друг на друга бутербродом и играть в обезумевший светофор.

Интересно, Серене это удается? Или их кружок основан на каких-то иных принципах?

Я взял Лизу за пальцы снизу, нежно накрыл их другой рукой и произнес:

— Очень приятно. Эдуард. — После чего посмотрел в глаза каждой из барышень, прочитав в них радость у Лизы, интерес у Мальвины и что-то похожее на уважение у Китти.

— А это Сэм и Никитка, — завершил процесс Серега.

— Привет.

Два укурыша в разноцветных майках сосали кальян, разглядывали что-то в планшете и не подавали серьезных признаков жизни.

Я сел рядом с Лизой, ее голыми плечами, рвущимся наружу бюстом, широкими бедрами и светящимися коленками. Всё это старательно упаковано в нарядное Гуччи-муччи. Ее даже раздевать необязательно. Лучше выпороть вот в этом модном прикиде, не портя такой эффектный, умело созданный ею образ.

— Как сам? — Серега вынул лицо из волос Китти.

— Нормально.

— Из офиса едешь?

Он принялся заливать виски в молниеносно принесенный официантом для меня бокал. Я детальнее рассматривал его сексапильных спутниц.

А может, он просвещен? Ведь он сплетничает там у себя на работе, в коридорах правосудия, в интеллигентном обществе. Спрошу.

— Слушай, Серафим, ты же в курсе всех движений в городе, скажи, ты слышал, кто такой Венгров?

— Венгров? — мой друг прищурил один глаз. — Не, не знаю. А че за гусь?

— Профессор какой-то. Лекции читает…

Слово «лекция» мигом сняло с Серегиного лица интерес к этой теме.

— Не, братан, я в такие вещи не вникаю, — он поднял бокал. — Давай.

Мы проглотили.

— Офисная работа — скукотища та еще, — затянула Мальвина, посверкивая камешком в носике. — Или вы директор? — и ухмыльнулась по-доброму.

— Да, вы правы, офис — тоска редкостная, — подтвердил я. — И да, вы правы, я директор.

— И чем же вы занимаетесь? — подключилась Лиза. Ну и сиськи!

— Инвестициями.

— Ой, это интересно, — продолжила моя грудастая соседка. — А во что вы вкладываете свои инвестиции?

В тебя бы я вложил кое-что свое. А что? Лови правду.

— В вас бы я с радостью вложил. — И тупо оскалился.

— Ха-ха-ха, — заржала моя собеседница. — А хватит ли у вас инвестиций?

Кокетка-любительница?

— Натурой рассчитаюсь… у меня конь есть.

Серега принялся снова заправлять вискарь всем в бокалы.

— Наш Эдгар открывает рестораны, — выложил он. — Очень успешный инвестор, между прочим.

— Правда? — удивилась Китти, в девичестве, наверное, Катя. — Какие рестораны вы открыли? Вдруг я о них слышала.

— Конечно, слышала, — крякнул Сереня. — «Рокко», «Ибица», «Бездна»…

— Так это ж ночной клуб.

— Ночной, ночной, — подтвердил мой друг сомнения своей подруги. — А еще «Скарабей»… и как еще тот?.. возле театра, не помню… А про «Сан-Марко» слышала?

— Этот? — Китти вытянула шею. А Мальвина и Лиза округлили глаза.

— Вот то-то же, — буркнул Серега. — Я все назвал? — И глянул на меня.

— Нет, — равнодушно бросил я.

Колено Лизы коснулось моего. Хочу ее первой. Она будет навершием моей шестиногой елки.

— Так вы, как Марк, тоже хозяин здесь? — задала она принципиальный сейчас для нее вопрос.

— Я совладелец всех заведений, в которые инвестировал.

— О, да у вас талант! — воскликнула Китти. — Здесь всё очень стильно. Да и все места, что Сережа назвал, прям классные. Мои любимые.

— Обманщик, — вдруг проныла Мальвина, глядя на меня. — Ты сказал, что работа скучная.

Она сделала обиженное лицо, оправдывающее и гармонично перелистывающее тот факт, что она перешла на «ты». Да мне вообще плевать, «выкать» или «тыкать»! Я могу тебя трахать и говорить: «Дорогая Мальвина Батьковна, будьте любезны, не сочтите за труд, пожалуйста, поднимите жопу повыше. Благодарю».

— Сама обманщица, — отбил я, дождался ее возмущенного взгляда и проворчал: — Зовешься Мальвиной, а волосы не синие.

Давай, покрасней. Пусть я этого в здешнем полумраке и не увижу.

— Не ссорьтесь, — захихикал Серега. — Подняли!

Мы все перечокались и пригубили.

Китти наклонилась слегка вперед и спросила меня:

— А значит, ты тоже придешь сюда на «Русскую вечеринку» в воскресенье? — обозначая, что и она подписывается под переходом на «ты».

— Не знаю. Наверное. Во всяком случае, я всегда в числе приглашенных.

— А нас с Мальвиной ты пригласишь? — надавила бедром на мое бедро мягкая Лиза. — А то намечается загадочная закрытая тусовка, а нам не хочется слушать потом подробности от Китти. Хочется самим всё увидеть.

— Марк сказал, что будет необычное меню, — замурлыкала Китти. — Ты раскроешь секрет?

— Секрет в том, что меню будет очень русское. Не переживай, вес не наберешь.

— Я приду только потому, что здесь будет петь Виолетта Вишневская, — Китти вновь откинулась на спинку дивана, позволив Сереге вползти носом в ее прическу. — Я ее обожаю. Была недавно на ее концерте… Сереж, ну щекотно! — и захихикала, закатив глаза.

— Да, — вынырнул из ее волос мой друг, — потащила меня на концерт, как только вернулись из Европы.

Манеру подцепить где-то новую телку и сразу увозить ее потусить за границу он перенял у меня. А вот впервые укладывать ее в постель уже там, на чужбине, это уже чисто его новшество. Так веселее, утверждал он. Да, он веселый.

— А где ты был? — поинтересовался я.

— В Вале, в Швейцарии. Покуражили чуток, — Сереня с ехидной улыбкой потерся своим картофельным шнобелем об изящно вздернутый носик Китти. — Вот, кстати, гляди, че себе прикупил, — он резко оторвался от подруги, вытянул вперед руку и засветил наручные часы, выпорхнувшие из-под сцепленного запонкой рукава.

Я рассмотрел. Дорогая хрень.

— Че отдал?

— Тридцатку. Да, и теперь никто не скажет, что они не швейцарские, — загоготал он. — Сечешь, сечешь?

— А тебе, Эдуард, нравятся эти часы? — голосом дикой кошки спросила Китти.

— Да, хорошие.

— Это я выбирала. — Мяу.

— А что ж себе ничего не выбрала? — кольнул я.

— Как это не выбрала! — засияла она. — Еще как выбрала. Вот какие мне Сережа подарил, — и подняла кулак, будто демонстрирует размер бицепса.

На ней тикали крупные золотые часы.

Я бросил на моего друга взгляд с сигналом «Неужели заслужила?», на что он мне ответил скользкой улыбкой с сигналом «Заслужила».

— Так это же мужские! — заметил я.

— Да, сейчас модно, чтобы девушка носила мужские часы.

А то, что носить золотые часы так же модно, как золотые зубы, ты еще, видать, не открыла.

— А можно взглянуть на твои? — протянула Лиза.

— Конечно, — я поднял правую кисть.

— О, Vacheron Constantin! — Глаза ее загорелись, а колени разъехались. Девушка в теме. Наверное, читает глянец. А может, даже прошла специальные курсы по мажороведению. — Ты тоже 30 тысяч долларов за них заплатил, да?

— Нет, ну что ты, какие 30 тыщ. Эти обошлись мне в 50.

Я подвинул пустой бокал к Сереге.

— Да, Лизка, — мой друг заправлял вискарь, — у Эдулика есть вкус.

Бедро Лизы задвигалось вверх-вниз, поглаживая мое. Сейчас заведешь меня, и… Пфффф.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась малышка. — Может, ты и мне его привьешь?

Привью, конечно. Не вопрос.

— Могу сегодня, — я схватил бокал и посмотрел на нее искоса.

— Звучит, как хвастовство, — зарядила Лиза и захохотала.

Кокетка-профессионалка?

Снова выпили.

— Не торопитесь, — прокряхтел Серега, смакуя алкогольную горечь. — Сегодня мы отдыхаем. Да, Мальвина?

Девушка извлекла откуда-то сигарету и миленько фыркнула:

— Не люблю часы.

Может, ты просто не понимаешь, что означают стрелки?

Я взял со стола зажигалку, поднес огонь к ней, озарив ее вульгарные заглатывающие глаза. Она схватила мою руку обеими ладонями, отчего у меня моментально закипело в паху, и медленно подкурила.

— Я люблю машины, — выпустила дым.

Тоже, небось, окончила гламурные курсы и теперь похлеще седого автослесаря разбирается в моделях, комплектациях и технических характеристиках. А главное — в ценах.

— А у тебя, Эдуард, есть автомобиль или тебя придется подвозить? — продолжила томно верещать Мальвина.

А я продолжил ее хотеть.

Когда увидишь мой космолет, будешь течь так, что можно будет обмыть весь кузов.

— Ты можешь меня подвезти в любом случае.

— Тебя, — она провела языком по нижней губе, — может укачать.

В моем паху задымило.

Всегда обожал этих женщин. Им не надо моего внутреннего мира, им достаточно того, что они видят, могут потрогать и показать другим. Мне от них нужно то же самое.

— Меня качает только от любви.

— А ты в любви знаток? — потянула на себя внимание Лиза.

— Я легко обучаем.

Меня вполне устраивало то, что мой костюм за три штуки зелени, мои колеса и другие аксессуарчики делали всю работу за меня, превращая меня в заевшегося ленивца. Они разговаривали с телками, они их заводили, притаскивали ко мне домой, раздевали, кувыркали, а уже утром провожал их я.

— Так я приглашена на эту вашу «Русскую вечеринку»? — певучим голосом прогалдела Лиза. — Или нужно пройти какой-то тест?

— Нужно иметь доброе русское сердце и крепкий русских дух.

— Так я и коня на скаку, — гордо отозвалась она, — и в горящую избу.

— Звучит, как хвастовство, — вернул я ей ее же монету.

— Если надо доказать, я докажу. Вот проверь меня.

А вот сейчас и проверю.

Я взглянул на нее строго и повелительным голосом произнес:

— Снимай трусы.

Лиза молчала всего секунду. А потом смело объявила:

— А я их не ношу, — и залилась безудержным хохотом.

Кокетка-виртуоз!

Мой взгляд как по команде прыгнул на ее сногсшибательные бедра. Сука, ну зачем ты мне это сказала. Теперь это знание будет меня постоянно сверлить. Я медленно поднял глаза. Лиза смотрела на мое довольное, но застывшее лицо. Она весело провизжала:

— Если надо доказать, я докажу. — И немного раздвинула колени.

Наверное, сейчас она добавит свое «Вот проверь меня».

Я одобрительно поджал нижнюю губу.

— Поверю на слово. Считай, что ты в списке важных гостей.

— Спасибо. Хи-хи.

Серегина рука с полным бокалом вновь потянулась вперед.

— Давайте.

Мы дали.

Лиза поглаживала меня глазками, Мальвина то и дело бросала колкий, страстный взгляд, а Китти что-то шептала на ухо Сереге. Несомненно, спрашивала обо мне.

Алкоголь заполнял русла моего мозга. Но не расслаблял.

Сегодня было наоборот — я словно трезвел.

Может, потому, что сегодня первый день остатка моей жизни?

Да нет, и вспоминать не хочу. Залез же, сука, в голову.

Мне стало как-то не по себе. Неуютно, что ли.

Меня стала раздражать эта бездушность. Этих девушек с обложки. Серегина. Этих двух закурившихся полумертвых мудаков.

Но главное — моя.

То, что я их понимаю, что говорю с ними на одном языке, что выгляжу как они, стало мне неприятно, даже противно.

Захотелось еще выпить. Я сам взял графин и стал наливать.

— Куда так помчал, Эдигуль? Напьемся еще.

— Времени нет, — сказал я.

— Хочешь нас покинуть? — проявила интерес Мальвина.

Именно — покинуть! Весь этот гламур. Прямо сейчас.

Я их всех одновременно расхотел.

Стрелка упала на ноль.

— Покинуть? Нет. Ведь мы обязательно встретимся еще. — Я махом осушил бокал.

Серега не стал пропускать. Девушки тоскливо смотрели, как я поднимаюсь с места. Два укурыша сосали кальян и не подавали серьезных признаков жизни.

Адьёс, суки.

— Давай, на связи.

— На связи. Не пропадай надолго.

Прочь!.. Прочь от вонючего дыма. От тупой грохочущей музыки. От мелькающих повсюду и слепящих разноцветных бликов. От натянутого атмосферного мрака. От мрака, прокравшегося куда-то внутрь меня. Прочь!