Калмыцкая праща

Антон Ерёмин, 2021

Небольшая история о строительстве и запуске первого на планете Земля космопорта, основанного на совершенно иных принципах, нежели есть сейчас. Он дает старт освоению Луны, а за ней и всей Солнечной системы.

Я открыл глаза. Меня разбудил нежный голос стюардессы.

— Уважаемые пассажиры, мы прибываем в аэропорт Минеральных вод имени Михаила Лермонтова. Прошу вас приготовиться к посадке. За бортом солнечно. Ветер два метра в секунду. Температура воздуха тридцать градусов по цельсию…

Боже мой. Тридцать градусов. И это в Минводах. Что же нас ждет тогда в Элисте. Я летел на открытие нового космодрома. Это было событие мирового масштаба. Власти обещали, что этот космодром изменит жизнь всей планеты. Нас, блогеров и журналистов, в этом чартерном самолете было около тридцати человек. Мы все были счастливчиками. Правительство отобрало нас из десятков тысяч претендентов. Здесь были не только граждане России — европейцы, китайцы, американцы, даже африканцы. Этот космодром строили без малого десять лет. Начали еще при Путине, с тех пор мало что изменилось.

Россия страдала под гнетом санкций. Особенно их усилили после двадцать четвертого, тогда Путина выбрали на третий срок подряд. Коллективный запад не признал выборы, в Лондоне сформировали правительство России в изгнании и понеслось. Нашего посла выгнали из ООН и посадили в его кресло ставленника из Лондона. В ответ на это Путин вышел из этой организации и отказался исполнять резолюции совета безопасности. Один международный договор уничтожался за другим. Началась дипломатическая война. Нас исключили из всех международных институтов, сначала гуманитарных, потом и спортивных. Первым был МОК, за ним ФИФА и прочие. Спорт в России исчез. Молодежь не шла в секции. На внутренних аренах много не заработаешь, а на мировые, спортсменов из нашей страны не допускали. Россия подобно жертве питона, была практически парализована, с каждым выдохом петля санкций затягивалась, не давая нам вдохнуть. Рубль пикировал вниз. Народ нищал и терял работу.

Но в изоляции оказались и свои плюсы. Нас практически не задела череда пандемий и эпидемий. После Ковид-19 и до сих пор появилось множество страшных болезней. Они появлялись раз в три четыре года. В двадцать пятом появилась Сланцевая проказа. Гидроразрывы высвободили из недр земли газы, которые покоились в них сотни тысяч лет, от соприкосновения с кожей они вызывали гниющие язвы. Далее, воздушно-капельным, проказа разнеслась по всему миру. От нее погибло почти полмиллиона людей. Эта пандемия поставила крест на сланцевых разработках и позволила России немного продышаться. Цены на нефть и газ взлетели до небес.

За ней было три, или четыре вирусных эпидемий. Но самой страшной стала — Чумная лихорадка. Кожа людей покрывалась синюшными пятнами и сильно зудила. Но это были еще цветочки. Через эти пятна в кровь проникала инфекция и начиналась очень странная лихорадка. Температура подскакивала до сорока, а потом резко падала ниже тридцати, от таких скачков организм больного не выдерживал, первыми отказывали почки, за ними печень. Дальше эффект домино. После начала лихорадки, человек проживал не более суток. Чумная лихорадка свирепствовала по всему миру почти три года. Исчезла она так же внезапно, как и появилась. Ученые до сих пор не нашли лекарства от нее.

Россию же эти неприятности практически не затронули. Из страны туристов не выпускали, да и к нам особо никто не рвался. Мы жили и продолжаем жить в своем замкнутом мирке и с опаской посматриваем за забор. Возможно из-за этих пандемий народ и не устроил революцию.

Я повернулся и, пытаясь прояснить голову, посмотрел в иллюминатор. Под крылом самолета раскинулись просторы Кавказских Минеральных Вод. Пышные зеленые леса обнимали склоны гор лакколитов. Ровными квадратами колосились пшеничные поля. Самолет, заходя на посадку, делал круг над городом и вскоре я почувствовал удар шасси о взлетную полосу. Народ зааплодировал. Приземлились.

Прямо к самолету подогнали автобусы. На вид они были красивые. Новые и блестящие. Но это была лишь обертка. Одним словом, китайский автопром. Свой мы загубили. Мы так и не научились делать хорошие машины и автобусы. Из-за санкций все мировые лидеры автоиндустрии из страны ушли. Остались только китайцы. Они, вообще-то, оказались очень сообразительными молодцами. Китай разделил свою промышленность на три части. Первая — для внутреннего рынка, Вторая — для мирового, а третья — для России, ширпотреб самого низкого качества.

В салоне автобуса сильно пахло соляркой, сиденья были очень твердыми и неудобными, двигатель ревел так громко, что было трудно разговаривать. От кондиционера не было толку, от слова совсем, он лишь слегка обдувал, но никакой прохлады не источал. В сопровождении военной полиции мы выехали из аэропорта и направились к Ставрополю.

Федеральная трасса была довольно в неплохом состоянии. Два часа, и мы въехали в Невинномысск, развилка и еще через час в окнах автобуса замелькали высотки столицы Ставропольского края. Ставрополь сильно изменился за последние десять лет, он, а также Астрахань и конечно Элиста, стали основными центрами космодрома — Калмыцкая праща. Здесь были построены высокотехнологичные заводы и научные центры. Правительство не жалело денег на этот проект, страна нуждалась в новой идее и этот космодром стал ею.

Вся космическая промышленность, которая была ранее — погибла. Американцы перехватили все коммерческие пуски, МКС затопили, а в новые проекты нас не пустили. Денег на полеты не было и «Роскосмос» приказал долго жить. Дошло до того, что мы обращались за помощью к китайцам и те, широко улыбаясь, за огромные деньги соглашались выводить наши спутники на орбиту. Наша навигация — «Глонас», сгинула в небытие. Старые спутники, израсходовав свой ресурс, сгорели в атмосфере, а новых не было. Военные выводили свои при помощи старых списанных МБР, из них доставали ядерную боеголовку и вместо нее устанавливали капсулу со спутником. Ракет было мало и военные не спешили ими делиться с гражданскими. Мы были в космосе первыми, но потеряли все и теперь наши надежды были связаны с Калмыцкой пращей.

Правительство держало весь проект в тайне. Всю республику окружили войсками, въезд и выезд только по спецпропускам. В Калмыкии не было сотовой связи, интернет и телефонная связь только по проводам, даже телевидение стало исключительно кабельным. Ученые утверждали, что этот космодром станет прорывом. Запуски будут абсолютно безопасными и дешевыми. На его строительстве было задействовано все население страны. Эта стройка века воистину объединила нацию.

От Ставрополя начиналась новенькая автострада. Черный, ровный и гладкий асфальт пестрел сверкающими полосами разметки. Все шоссе было подсвечено от Ставрополя до самой Элисты. В Калмыкию, преодолев несколько блокпостов, мы въехали, когда уже стемнело. Вся безжизненная калмыцкая степь светилась тысячами огней. От удивления вся наша журналистская рать прильнула к стеклам с фотоаппаратами. Все, что мы знали до сегодняшнего дня это то, что степь была зажата тремя кольцами космодрома. Они соединялись в единую спираль, но только здесь мы увидели весь ее масштаб.

Кольца были в высоту под сто метров. Первое кольцо начиналось почти на границе Калмыкии и Ставропольского края, трасса нырнула под нее в тоннель. Таких тоннелей нам предстояло еще два. Спираль, извиваясь по степи, заканчивалась в ее центре огромной вертикальной трубой. В проспектах, указывалась высота этой трубы почти один километр. Возле нее находился один из двух центров космодрома — Стартовый, вторым был — Посадочный. Он находился у начала спирали, недалеко от Элисты.

Ночь принесла в степь прохладу. Водитель отключил бесполезный кондиционер, и мы открыли окна. Пряный запах степи заполонил весь автобус, вместе с ним мы вдохнули приятный прохладный воздух. Второй тоннель, за ним третий и вот уже на горизонте показались огни Элисты. Этот город был самым главным. В нем располагался центр управления полетов. За десять лет население этого города выросло до миллиона и продолжало расти. В город мы въехали далеко за полночь. Автобусы остановились возле нашего отеля, и мы разбрелись по номерам. Я принял душ и сразу заснул. Завтра день будет долгим и очень увлекательным, поэтому сегодня стоило как следует выспаться.

Разбудили нас в шесть утра. Под пристальным взором военных мы погрузились в автобусы и поехали в центр управления полетов. Уже в вестибюле центра нас ожидал сюрприз — выставка освоения космоса от Королева и Гагарина до настоящих дней. Интерактивная, она привлекла внимание иностранцев, а мы же поспешили в конференц-зал, чтобы успеть занять лучшие места. Презентация началась ровно в десять утра. На сцену вышел гений современности, отец основатель Калмыцкой пращи — Валентин Иванович Трубецкой. Никто не знал настоящий он потомок русских дворян, или нет, но это никого особо и не интересовало. За спиной ученого зажглись большие экраны, и презентация началась.

— Я рад приветствовать вас всех в этом прекрасном городе. Вскоре это место станет главным местом на нашей планете. — Буквально кричал от радости Трубецкой. — Мы строили его почти десять лет. Десятки тысяч мужчин и женщин посвятили себя этому творению. Я хочу поблагодарить их за это.

На экране начали появляться лица счастливых людей и зал громко зааплодировал, многие даже встали.

— Теперь о главном. Забудьте всё, что вы знали о космонавтике до сегодняшнего дня, теперь это история. Дамы и господа, я рад представить вам первый на планете Земля космопорт Калмыцкая праща!

Экраны вновь замерцали и на них появилось изображение космопорта с высоты птичьего полета.

— Десятки километров бетонных тоннелей, сотни тысяч километров кабелей, миллиарды долларов инвестиций. Мы даже построили атомную электростанцию, которая обслуживает только космопрот. И все это — Калмыцкая праща!

Зал опять утонул в гуле оваций и Трубецкой, наслаждаясь триумфом, умолк.

— С чего мы начинали? Главная проблема была преодоление земного притяжения. На это тратилось огромное количество ядовитого топлива. Оно было дорогим, опасным и загрязняло нашу атмосферу. Мы решили уйти от этого. Работа нашего космодрома основана на иных принципах. Мы будем запускать в космос не ракеты, а капсулы.

Конец ознакомительного фрагмента.