Сияние богов

Антон Грановский, 2010

Еще никогда призрачный охотник Громол не предупреждал Глеба Первохода о такой страшной опасности! Первозданная Тьма готовится прорваться в наш мир и уничтожить его, и спасти его может только Глеб. Но не один, а с помощью наделенных особым даром людей, появившихся в Хлынском княжестве после пролета таинственной хвостатой звезды. К тому же только они, дети падших богов, могут помочь Глебу Орлову преодолеть наложенное на него проклятие и вернуться из далекого прошлого в родной XXI век…

Пролог

Сивуш-град, Кривичское княжество

— Хороший постоялый двор, — сказал одноглазый купец, потягивая из берестяной кружки сладкий сбитень.

— Да, неплохой, — подтвердил его рыжий товарищ, вытирая рукавом кафтана смоченные в сбитне желтые усы.

— А кружечная изба при нем и того лучше, — веско заметил третий купец, чернявый, как булгарин. — Вот только кабаньи головы тут ни к чему. Это ж надо додуматься — отрезать от скотинки голову, набить ее соломой и повесить над стойкой.

— Таковы здешние нравы, — изрек одноглазый купец. — И не нам с тобой им перечить.

— И то верно, — согласился булгарин. Он прищурил глаза и лукаво посмотрел на довольные лица товарищей. — Что, братья, выпьем еще по одной и продолжим игру?

— Давай, — кивнул одноглазый.

— И я не против, — одобрил рыжий.

Булгарин, самый старший из троицы и по возрасту сивый, повернулся к дубовой стойке и окликнул целовальника:

— Эй, дружок! Наполни-ка наши кружки сбитнем и дай по сладкому калачу на закуску!

Целовальник, огромный безбородый мужик с широким, насмешливым лицом, кивнул и потянулся за кувшином. Одет он был в сермяжный кафтан, но шапка на нем была такая же дорогая, как на купцах. Разве что мех на ней был чуть трачен молью.

Когда целовальник подошел к столу, желтоусый купец окинул его рослую фигуру восхищенным взглядом и спросил:

— И в кого ж ты такой здоровый уродился, друг? В отца или в мать?

— Ни в мать, ни в отца, а в лихого молодца, — пробасил целовальник, разливая сбитень по кружкам. — Подкидыш я, дядя. Кем рожден — неведомо.

— Нам бы такого битюка в охоронцы, мы бы и ночью в лесу стоять не боялись, — сказал одноглазый. — Слышь-ка, брат, иди к нам в охоронцы. Платой не обидим.

— Благодарствую, но мне и здесь хорошо. Хозяин меня ценит, платит больше всех. И столуюсь я у него бесплатно. — Целовальник покачал светлой, короткостриженой головой. — Нет, ребята, я свою жизнь ни на какую другую не променяю.

Он сунул под мышку опустевший кувшин, смахнул полотенцем со стола хлебные крошки, повернулся и зашагал обратно к стойке. Купцы же, мирно беседуя, принялись потягивать сбитень.

В кружале было безлюдно и тихо. Кроме трех проезжих купцов в зале был всего один посетитель — хмурый, темноволосый парень в дорогом кафтане и с едва наметившейся бородкой. Он сидел за самым дальним столом, в темной стенной нише, и, ни на кого не глядя, цедил из кружки брагу.

Допив сбитень, купцы отставили кружки в сторону и вернулись к игре в брусы, прерванной полчаса назад. Однако стоило одноглазому купцу высыпать брусы из коробки на стол, как темноволосый незнакомец встал из-за стола и двинулся к купцам.

Остановившись возле их стола, незнакомец кашлянул в кулак и сказал:

— Вечер добрый, купцы. Пустите в круг?

Купцы окинули незнакомца любопытными взглядами. Выглядел он странно. Волосы густые и мягкие, будто у юноши. Лицо тоже не старое. А вот глаза такие, будто за плечами у незнакомца долгая-предолгая жизнь, полная тягот, радостей, ужасов и восторгов — короче, всего того, чем полна любая человеческая жизнь.

Был незнакомец осанист, но в его фигуре, юной и гибкой на вид, чувствовалось что-то надломленное, вялое и усталое. Булгарин улыбнулся и ответил за себя и своих товарищей:

— И тебе добрый вечер, странник! Значит, хочешь с нами поиграть?

— Хочу, коли не прогоните.

— Не прогоним. Садись за стол.

Незнакомец сел.

— Что же у вас за игра такая? — осведомился он.

— А ты не знаешь? — удивился желтоусый. — Вишь, на каждом брусе дырочки наколоты?

Странник посмотрел на брусочки и кивнул.

— Вижу.

— Мы брусочки эти переворачиваем, дырочками книзу, а засим перемешиваем. А после — каждый берет себе по четыре брусочка. Коли выпадет на двух брусочках одинаково дырочек — считай, повезло. Коли на трех — повезло еще больше. Ну, а ежели на всех четырех одинаково, то, почитай, схватил ты, парень, лешего за бороду. Но самое большое везение — это ежель выпадет так, что на каждом брусочке на одну дырочку больше, чем на прежнем. У кого везения больше, тот и забирает весь куш. Понял ли?

— Понял. Как не понять. Игра немудреная.

— Ну, коли так, то давай начнем.

Пока одноглазый купец, пожевывая ус, перемешивал брусочки, булгарин с любопытством разглядывал странника.

— Кто ты, добрый человек? — осведомился он.

— Я-то? — Странник хмыкнул. — Да никто. Просто прохожий.

— И по каким землям проходишь, прохожий?

— По разным.

— Судя по говору, ты древлянин?

— Был когда-то. Но то было давно.

— А имя у тебя есть? — спросил рыжий купец.

— Было, — хмуро ответил странник. — Да давно потерял.

— Ишь ты. — Рыжий качнул головой и пригладил пальцем свои пушистые желтые усы. — Ну, ладно.

Одноглазый тщательно перемешал брусочки и распорядился:

— По два медяка от начала.

Каждый из купцов кинул на середину стола по две медяшки. Незнакомец тоже достал из кармана кожаный кошель и отсчитал две медные монетки.

— Берем, — разрешил одноглазый.

Играющие потянулись за брусками.

…Булгарин, проигравшийся больше других, выглядел подавленным. Кончики его черных усов были уныло опущены вниз.

— Прости, брат, — виновато проговорил странник. — Мне не везло весь последний год. Должно быть, удача нынче решила вознаградить меня за мои мытарства.

— За мой счет? — уныло усмехнулся булгарин.

Странник лишь развел руками.

Одноглазый и желтоусый купцы тем временем поднялись из-за стола. Лица у обоих были суровы, на странника они старались не смотреть.

— Ты с нами? — окликнул одноглазый купец булгарина.

— Да. Сейчас. — Булгарин облизнул пересохшие от досады и расстройства губы. — Вот выпью кружку сбитня и сразу за вами.

Он дал знак целовальнику. Тот кивнул в ответ и повернулся к полке с кувшинами.

— Ну, давай, не засиживайся, — сказал булгарину желтоусый купец. Затем перевел взгляд на незнакомца, обыгравшего их в пух и прах, кашлянул в кулак и, пересилив себя, вежливо пожелал: — Покойной ночи, странник.

— Покойной ночи, братья, — хмуро проговорил тот в ответ. — Не обессудьте.

— Да чего уж там, — пробурчал желтоусый и, махнув рукой, зашагал к двери.

Одноглазый последовал за ним.

Дверь за купцами захлопнулась. Целовальник поставил перед булгарином полную кружку сбитня и оставил его наедине с удачливым странником.

— Ты позволишь мне заплатить за твой сбитень? — вежливо обратился к купцу странник.

— Заплати, коли хочется. — Булгарин отхлебнул из кружки, почмокал губами, исподлобья глядя на странника, а потом сказал: — Слышь-ка, брат?

— Ну? — отозвался странник.

— Дай отыграться.

— Я бы дал. Но что на кон-то поставишь? Ведь нет у тебя больше ничего.

— Верно, нет, — уныло проронил булгарин. Потом на мгновение задумался и вдруг стянул с головы шапку и показал ее страннику. — Почти новая, — сказал он. — По кругу соболь, поверху — куница. Чудо, а не шапка.

Странник исподлобья посмотрел на булгарина и покачал головой.

— Нет, брат, не нужна мне твоя шапка.

— Не нужна, говоришь? — Булгарин нахмурился. — Ну, так возьми ножны. У меня отличные ножны. Принесть?

— И ножны не надобны, — отрезал странник. — Ничего мне от тебя не надобно. Вот разве что… — Он на мгновение задумался, а затем качнул головой: — Нет, ты не согласишься.

— Чего? — насторожился булгарин. — Про что ты говоришь? Ну, не томи!

— Да нет, это глупость. Ты не станешь даже слушать.

— Ты скажи, а я уж решу. Чего тебе надобно, странник? Говори же!

Странник несколько секунд пристально смотрел на булгарина, как бы раздумывая, стоит ли признаваться ему в своей надобности или нет, потом вздохнул и заявил:

— Ладно, скажу, раз просишь. Поставь на кон свои годы, купец. На них я готов сыграть.

Булгарин растерянно захлопал глазами.

— Как это?

— Просто. Ты мужик нестарый, тебе до смерти еще лет тридцать осталось. Коли бражничать будешь в меру. Вот и поставь из этих тридцати на кон… лет так пять. И тебе убыль небольшая, и у меня интерес появится.

Купец неуверенно улыбнулся.

— Нешто можно на кон годы поставить?

— А ты попробуй.

— Да я-то с радостью. Но не хочу, чтоб ты меня потом жуликом обзывал. Скажи хоть, что не шутишь.

— Не шучу, — твердым голосом произнес странник.

— Гм… — Булгарин слегка приободрился и даже подкрутил пальцами черный ус. — Ну, смотри, брат, не говори потом, что я тебя вокруг уса обвел. Ты сам вызвался. А ты сам-то что поставишь?

— Против каждого твоего года поставлю серебряную резанку. Идет?

— Идет.

— Ну, значит, договорились. Мешай бруски, купец.

Булгарин, все еще не веря своему счастью, быстро перемешал бруски и отсчитал себе четыре штуки. Странник тоже взял себе четыре бруска…

Взглянув на свои бруски, булгарин взволнованно облизнул губы, посмотрел поверх брусков на соперника и сказал:

— Хочу еще пять лет на кон поставить — против пяти твоих резанок. Позволишь ли?

Странник усмехнулся и кивнул:

— Позволю. Сколько хочешь, столько и ставь. Я резанками поддержу.

— Тогда ставлю сразу двадцать.

Странник невозмутимо отсчитал двадцать резанок. Купец с жадностью посмотрел на кучу серебра.

— Слышь, странник, а ведь у меня еще десять лет осталось, верно?

— Верно.

— Ну, так я и их на кон поставлю.

— Видать, хорошие брусочки у тебя на руках, купец, коли хочешь поставить все, что есть. Что ж, мешать и перечить твоему счастью не буду. Принимаю твою ставку.

На всех брусочках у купца было по четыре дырочки.

Странник прищурил глаза и стал выкладывать на стол свои брусочки — один за другим. На первом была одна дырочка. На втором — две. На третьем — три.

На секунду замешкавшись, странник выложил на стол четвертый брусочек, и на нем было четыре дырочки.

Булгарин вздохнул и отер рукою потный лоб.

— Проиграл я тебе тридцать лет жизни, странник, — с напускной горечью проговорил он. — Плохо, но ничего не поделаешь. Видать, такая у меня судьба. Ладно, пойду вздремну.

Он поднялся из-за стола, повернулся и двинулся прочь. «Дешево я отделался, — думал купец, шагая к выходу из кружала. — Ой дешево».

На душе у него, однако, было нехорошо. Странник оказался везуч, но слаб умом. И теперь купца немного мучила совесть: ведь играл он со странником на просто так, а тот в ответ ставил настоящие деньги.

«Ладно, чего уж теперь казниться. Все равно ведь не выиграл».

Булгарин вышел на улицу, посмотрел на звездное небо и вдохнул полной грудью свежий ночной воздух, пронизанный запахами мерзлой земли и сухих листьев.

За спиной у него скрипнула дверь.

— Эй, купец, — раздался негромкий голос странника.

— А, это ты, странник. Чего тебе?

— Да вот, хочу забрать свой выигрыш. Не возражаешь?

Купец улыбнулся.

— Ничуть. Что проиграно, то проиграно.

Странник шагнул к купцу, улыбнулся и вдруг схватил его за плечи и резко притянул к себе. Губы странника впились в губы булгарина крепким поцелуем.

«Что ж ты творишь, собака!» — хотел крикнуть купец, но не успел. Ноги его подкосились, грудь сдавило, дыхание сперло, и он рухнул к ногам странника семидесятилетним, морщинистым, седым как лунь старцем.

А странник вытер рукавом кафтана рот, подставил лицо лунному свету и улыбнулся. На лице его, разгладившемся и словно бы засветившемся, застыло выражение крайнего наслаждения, сутуловатые плечи расправились.

За спиной у странника скрипнули двери. Кто-то протопал сапогами мимо. Странник опустил взгляд и увидел, что двое купцов — желтоусый и одноглазый — схватили седого булгарина под руки и оттащили его к кружалу.

— Что ж это… — с ужасом проговорил один. — Совсем сед… И морщины… Брат, да что с тобой?

Дверь снова скрипнула, и на улицу вышел верзила целовальник. Посмотрел на купцов, потом перевел взгляд на странника и сказал:

— Вот оно что. Значит, ты и есть тот темный выродок, который выпивает из людей силу и жизнь.

— Он состарил нашего товарища! — крикнул одноглазый купец.

— Не дай ему уйти! — рявкнул желтоусый.

Целовальник, крепкий, могучий, широкоплечий, холодно улыбнулся и вынул из-за пояса кинжал.

— Давно я хотел с тобой встретиться, темный выродок, — процедил он сквозь зубы и медленно двинулся вперед.

— Зря ты это задумал, — тихо отозвался странник, глядя на приближающегося здоровяка холодными, мерцающими, как мерцает на железе снежная изморось, глазами. — Я всего лишь получил свой выигрыш.

Целовальник улыбнулся и кивнул, словно принял слова странника к сведению, а потом вдруг стер улыбку с губ и ринулся вперед. Однако пробежать верзила успел всего два шага. Странник вскинул правую руку и быстро наставил ее ладонью на целовальника. В тот же миг бугай остановился, словно наткнулся на невидимую стену, и изумленно уставился на странника. На мгновение купцам показалось, будто с ладони странника слетели прозрачные, как слюда, нити и мигом оплели могучее тело здоровяка.

А в следующее мгновенье видение прозрачных нитей исчезло, но тулово целовальника затряслось и заходило ходуном, будто в припадке падучей. А потом вдруг стало сдуваться, как бурдюк, из которого выливают вино.

Глаза бугая ввалились в череп, щеки вжались, он постоял еще пару мгновений, а затем повалился на землю и затих. Странник устремил взгляд на перепуганных купцов.

— Ну? — угрюмо спросил он. — Кто-нибудь еще хочет?

— Я хочу, — ответил у него за спиной чистый, ясный, молодой голос.

Купцы и странник одновременно обернулись. Возле дерева, освещенный призрачным, серебристым светом луны, стоял невысокий человек с копной белых, кудрявых волос и улыбчивым лицом.

Странник посмотрел на него хмурым, неприязненным взглядом и раздраженно отчеканил:

— Я тебя не знаю. Чего тебе нужно, незнакомец?

Кудрявый, словно одуванчик, парень усмехнулся, блеснув белой полоской зубов, и сказал:

— Мне нужен ты, игрок.

— Я?

— Да, ты. Тебя кличут Тиш, верно?

Странник напрягся.

— Ты знаешь, как меня зовут?

— Выходит, что знаю. И ты тоже про меня слышал. Я Облакаст.

Игрок мрачно усмехнулся и облизнул сухие губы.

— Зачем же я тебе нужен, Облакаст?

— Ты зашел на мою землю. Здесь… — незнакомец обвел рукой окрестности, — мои охотничьи угодья.

Тиш некоторое время разглядывал белокурого выскочку, потом сплюнул себе под ноги, снова поднял взгляд и сказал:

— Это мой тебе ответ.

— Ну, пеняй на себя.

Кудрявый Облакаст вскинул руку и крикнул что-то громовым голосом. Небо стремительно заволокло тучами. Громыхнул раскат грома, и хлынул дождь. Все это произошло так быстро, что купцы испуганно присели на корточки и обмахнули себя охоронными знаками.

Новый раскат грома прокатился по небу, и в землю, в двух аршинах от игрока, ударила ослепительно-белая молния. В ответ игрок вскинул правую руку, и в свете так и не исчезнувшей луны блеснули таинственные слюдяные нити, но Облакаст ловко вильнул в сторону и увернулся от них. А после прокричал какое-то заклинание, и мощный порыв ветра ударил игрока в грудь, поднял его в воздух, пронес несколько саженей и швырнул на забор.

Однако на этот раз слюдяные, полупрозрачные нити, со свистом прошив воздух, настигли Облакаста, опутали его по рукам и ногам и повалили наземь. А потом все потонуло в грохоте грома, завываниях урагана, шуме бешеного ливня и визге летающих невидимых нитей.

Купцы при виде таких ужасов попадали на землю и закрыли головы руками.

— Чур меня, чур, — забормотал один.

А второй, вжавшись животом в землю, хрипло выдохнул:

— Правду говорят, что боги живут среди людей неузнанными! Великий Сварог, спаси нас от лютостей детей твоих!