Птица

Антон Голицын, 2015

Уроженец маленького провинциального городка, а ныне житель столицы, возвращается в родной город, чтобы встретиться со старым другом, рок-музыкантом. Однако попадает на его похороны. Поняв, что расследовать убийство никто не собирается, он решает заняться этим сам. Впрочем, главная цель – не просто поиск убийцы, а попытка понять своего друга, обрести некую логику его жизни и смерти. Книга посвящена памяти Вовы Чибиса, лидера ярославской рок-группы «Лейся, песня».

Глава 6

Газета «Тачанский холм» стоила в киоске всего пять рублей, и бабушка-кассир долго, с причитаниями, собирала сдачу с пятисотки. Местные новости меня не интересовали, но прошлое взяло верх — я принялся изучать единственную городскую газету. На первой полосе, как водится, громоздился дурно сверстанный пантеон областных, районных и городских чиновников, запечатленных в своих кабинетах и на каких-то заседаниях. Судя по их скорбным лицам, районная казна и трубы водоканала трещали по швам, а конец света в Тачанске, по закону подлости, грозил наступить чуть раньше светлого капиталистического будущего. Читать тексты рядом с такими фото не хотелось. Всю вторую полосу редакция посвятила будням единственного муниципального детского лагеря «Березка» под заголовком «А зори здесь громкие…» Криминальная страница встречала материалом «Маку — бой» и перепечаткой сводки областного УВД. Далее шла телепрограмма, а потом и то, ради чего я листал плохо отпечатанные страницы «Холма», — частные объявления. О покупке предметов старины рутинно напоминал только один рекламодатель, базирующийся в частном доме на улице Заовинной.

Заовинная была маленькой улочкой, петлявшей по склону вдоль речки. Асфальт заменяла грунтовка, по краям которой жались к обрыву деревянные и кирпичные дома. Заборы тонули в черемуховых облаках, ветки хлестали борта моей машины, и в зеркало заднего вида был виден белый шлейф опавших лепестков. Чуть дальше, за заборами, шевелили листвой березы, и через дорогу то тут, то там переползали змеи их тянувшихся к реке корней. Машины, видимо, ездили тут нечасто.

Домик антиквара стоял на небольшой площадке над речкой. Построенный из красного кирпича с небольшими узорчатыми вставками, с петухом-флюгером на крыше, чугунными изогнутыми решетками на окнах, удивительно опрятный и даже какой-то сказочный, он был не похож на все остальные дома Заовинной. К хозяину такого дома еще до встречи испытываешь невольную симпатию. Оставив машину у калитки, пройдя по гравийной дорожке в обрамлении розовых кустов и обогнув небольшой бассейн-фонтанчик, я оказался перед деревянной дверью с коваными петлями. Звонок заменял свисавший из-под козырька шнурок. Я потянул за него, и откуда-то из глубины дома отозвался мелодичным звоном колокольчик. Ждать пришлось недолго.

— Вам кого? — отозвался немолодой высокий голос из переговорного устройства справа от двери.

— Мне нужен антиквар. Я тут проездом из Москвы, и мне хотелось бы приобрести какие-нибудь старинные вещи.

— Это ваша машина там на улице?

— Да, моя.

— Заходите.

Антиквар оказался маленьким лысеньким мужичком с добродушной улыбкой и цепким оценивающим взглядом. Одет он был в поношенные джинсы и жилетку и напоминал отставного конферансье. Дом был больше похож на музей — по одной стене были развешаны разного калибра колокольчики и даже маленькие колокола. В гостиной, куда я прошел из прихожей, стояла старинная фисгармония, рядом на антикварной мебели громоздился огромный граммофон рядом с древним утюгом. По стенам стояли и висели десятки часов — от огромных напольных до небольших часов-кукушек с миниатюрными гирьками в форме еловых шишек. Все часы показывали разное время и при этом шли, наполняя дом таинственным стрекотанием, которое прерывалось боем и выкриком механических птичек.

— Что именно вас интересует? Я, видите ли, больше коллекционер, практически музейный работник, нежели антиквар. Мой дом — это история Тачанска. Видите это кресло? Вы знаете, что в Тачанске проездом был Чехов? Он сидел на этом самом кресле. Естественно, такая вещь не продается. Это история! А вот эти колокольчики? Это ведь знаменитые валдайские колокольчики. Когда-то здесь была почтовая станция, когда трасса проходила через Алексеевскую слободу. Такие колокольчики висели на почтовых тройках. Вот послушайте (антиквар извлек откуда-то некое подобие тросточки и сыграл на развешанных у стены колокольчиках «Подмосковные вечера»), — какое звучание! Эксклюзив! Секрет их изготовления безвозвратно утерян. А всё дело в том, что в каждый такой колокольчик добавлялось серебро. Сейчас каждый из них — бесценен. Вот-с. Ну, так что вас интересует?

Конец ознакомительного фрагмента.