Центральный институт труда: становление научной работы и изыскания по биологической линии. 1920–1930-е гг.

Антон Вячеславович Владзимирский

История организации и проведения научно-исследовательских работ по физиологии, психологии, биомеханике, биохимии, функциональной диагностике в Центральном институте труда (ЦИТ) — ведущем учреждении СССР по научной организации труда под руководством А. К. Гастева (1882–1939). Впервые систематизирован уникальный вклад ЦИТ в развитие современных наук о жизни.Рецензент: Р. А. Фандо, д.и.н., директор Института истории естествознания и техники им. С. И. Вавилова РАН.

ГЛАВА 2. СТРУКТУРИРОВАНИЕ НАУЧНЫХ ИЗЫСКАНИЙ В КОНТЕКСТЕ РАБОТЫ ИНСТИТУТА

2.1. Общее развитие учреждения и научных подразделений

Стены колоссальной постройки,

за которую мы взялись в обстановке руин,

стремительно идут кверху и через год мы,

вероятно, уже будем устанавливать шпиль

с непобедимым знаменем.

А. К. Гастев, 1922 г.

Центральный институт труда — «универсальное научно-исследовательское и практически-воздействующее учреждение по вопросам организации труда»²⁷³ — новый тип научного учреждения. Ему вменялась «выработка и внедрение в жизнь максимально-продуктивных, обработочнотрудовых и организационно-производственных принципов», для чего «должен быть развит научно-исследовательский аппарат, соединяющий в себе прикладничество с учетом методов точных наук математики, технологии и биологии»²⁷⁴. И вновь необходимо подчеркнуть однозначное указание биологических наук как ключевых в контексте проблематики НОТ. Также новизна состояла в том, что вся научно-исследовательская (точнее, как говорили сотрудники ЦИТ «научно-изыскательная») деятельность должна была опираться на реальную практику индустриальных предприятий.

Ранее исследования по организации труда проводились в дискретных условиях: либо академическая лаборатория, слабо имитирующая условия производства, либо бюро изысканий при предприятии, сложившееся как «своеобразная антитеза академическим учреждениям»²⁷⁵. В первом случае исследования были сильно оторваны от реалий промышленности, во втором, наоборот, страдали от недостатка системности, методологии, воспроизводимости результатов. В ЦИТ была реализована принципиально новая концепция — комплекс научно-изыскательных работ осуществлялся на базе специально созданной инфраструктуры, включавшей:

— совокупность лабораторий различной направленности (технической, биологической, педагогической);

— развернутые непосредственно в ЦИТ работающие цеха (слесарный, монтажный, кузнечный и т.д.), в которых трудятся и одновременно обучаются курсанты;

— опытные станции в предприятиях и учреждениях.

Дискретность была устранена. Экспериментально-лабораторные работы проводились в условиях реальной трудовой деятельности курсантов. Опытные станции могли внедрять результаты исследований, но также они собирали данные о работе изучаемых учреждений и передавали их в лаборатории для совокупного анализа вместе с результатами оригинальных изысканий.

Сложилась своеобразная триада: научные лаборатории — собственная производственная база — реально работающие предприятия. Она-то и позволила реализовать принципиально новый тип научного учреждения.

Первоначально научная работа в Институте труда, начавшаяся «в одной жалкой комнате, в которой не было никакого оборудования»²⁷⁶, представляла собой продолжение деятельности:

— профильных подразделений ВЦСПС по нормированию, квалификации и тарификации;

— технико-нормировочного бюро (фактически — лаборатории) при заводе «Электросила №5» (Тормозного завода).

Первое направление было достаточно очевидным и прикладным, как простое продолжение разработок профсоюзов аналитического и методического характера²⁷⁷. Однако достаточно быстро оно значительно видоизменилось. По словам самого А. К. Гастева развитие тарифно-нормировочной работы ВЦСПС привело к появлению психологии труда, так как «разбивка рабочих на различного рода категории заставила подробно расклассифицировать те принципы, которые были положены в основу тарифов и в основу производственной квалификации рабочих». Возникла необходимость научного определения экономической, технической и биологической характеристики каждой профессии²⁷⁸.

Гастев решительно подчёркивал отличие психологии труда от психотехники. Первая дисциплина родилась не в теоретической, а в «практической жизненной глубине». А вот психотехнику он рассматривал как сугубо теоретическую дисциплину, причём «школьнический психологический подход психотехников не вяжется с тем производственно-психологическим подходом, который был у союзов в их тарифной квалификационной работе»²⁷⁹. Но это всё же вторично. Главное, что исходная тарифно-нормировочная изыскательная деятельность эволюционировала до научного определения экономической, технической, физиологической и психологической характеристик профессий. Теперь идея квалификации развивается в форме изучения технико-обработочного процесса и составления различных психограмм и биограмм (то есть психологических и биологических характеристик) работника²⁸⁰.

Второе направление стало началом создания новой сущности — педагогической методики ЦИТ. Сперва, «вокруг» опытной станции на указанном выше заводе сложилась группа рабочих-инструкторов: Петелин, Иванов, Маликов, Фромзон, Ухарский. Они принимали активное участие в обследованиях предприятия и даже инициативно составили при лаборатории «своеобразный семинарий» — «писали свои наблюдения, производили тщательные наблюдения рабочих приёмов на заводе, писали на эти тему сочинения», а Петелин даже опубликовал «книжечку²⁸¹, в которую вклеил методику ЦИТ’а (правда, торопливо и очень неточно)». Семинарий работал 2—3 часа в неделю. Гастев хотел привлечь этих энтузиастов на работу в Институт, но те отказались, преимущественно по материальным причинам²⁸².

Зато в Институт труда пришли «товарищи по заводской и союзной работе» Алексея Капитоновича из Петрограда — рабочие завода акционерного общества «Я. М. Айваз» Александр Сергеевич Лабутин (соратник Гастева по профсоюзной работе), Пётр Андреевич Жильцов (впоследствии заведующий слесарным цехом²⁸³), Василий Михайлович Желтенков (впоследствии заместитель руководителя курсов инструкторов производства²⁸⁴) и ещё несколько «петроградских металлистов», со временем ставших «сердцем Цитовского „подвала“»²⁸⁵. К числу последних, вероятно, относились Дмитрий Константинович Глухов, Михаил Дмитриевич Ухолов и Павел Максимович Форжа, возглавившие станочный, монтажный и кузнечный цеха Института соответственно²⁸⁶.

«Вот тогда-то мы и решили в залитом водой тёмном подвале развернуть курсы по нашей методике по слесарно-кузнечным операциям»; и здесь тоже развернулась «робинозонада»: в крайне бедной обстановке «приходилось вместо наковален приспосабливать <…> буфера, для вагранки приспосабливать <…> переносное горно²⁸⁷». Первым руководителем курсов, то есть педагогического направления деятельности ЦИТ, стал Александр Сергеевич Лабутин²⁸⁸.

Для поступающих на курсы организовали психофизиологическое исследование с научной задачей определения пригодности к профессии²⁸⁹.

Таким образом, эволюция тарифно-нормировочной работы и развитие педагогической методики поставили научные задачи в области психофизиологии, что собственно и стало началом изысканий Института по биологической линии.

Первые месяцы научная работа Института труда включала общую подготовку к исследованиям с разработкой программы работ и их методологии, реферирование и перевод специальной литературы, изготовление научного инструментария; также была подготовлена научная статья «Психотехника и профессиональный отбор», отпечатаны анкеты для соответствующих тестирований²⁹⁰.

К началу 1921 г. структура Института включала общий аппарат управления, экономическое, техническое, психо-физиологическое и педагогическое бюро²⁹¹.

Руководство учреждением осуществлял заведующий, которого, как и его заместителя, назначал президиум ВЦСПС. Управленческий аппарат ЦИТ состоял из совета, президиума и организационного бюро (учёного совета²⁹²).

Высшим руководящим органом Института по идейно-политической линии был Совет, сформированный из представителей крупнейших профессиональных организаций, хозяйственных органов и верховных политических организаций, а также сотрудников ЦИТ. Первый состав Совета отличался особой представительностью. Его председателем был руководитель ВЦСПС Михаил Павлович Томский (1880—1936), в состав входили М. И. Калинин, Ф. Э. Дзержинский, В. В. Куйбышев, представители четырех профессиональных союзов, члены президиума ВЦСПС, народного комиссариата труда, заместитель председателя Высшего совета народного хозяйства, председатель Госплана, представители Всероссийского центрального исполнительного комитета, Главэлектро, Главметалла, Автопромторга, ВЦИК. Надо подчеркнуть, что в первый состав Совета входил и П. М. Керженцев — крупный специалист по НОТ и будущий ярый оппонент Гастева. От лица Института в Совет входили сам Алексей Капитонович и К. Х. Кекчеев²⁹³.

Спустя несколько лет появилась ещё одна структура. Во второй половине 1920-х гг. Параллельное функционирование двух организаций — ЦИТ и «Установки» — на фоне как расширения работ, охвата новых отраслей промышленности, так и конфликтов, и конкуренции с иными учреждениями в области НОТ (подробно см. далее) явным образом требовали большего политического влияния в управленческих вопросах. Поэтому, 22 марта 1928 г. принято решение о создании расширенного Совета ЦИТ «из представителей партийных, профессиональных и советских организаций» под председательством М. П. Томского²⁹⁴. Президиум ВЦСПС поддержал инициативу «в целях лучшей увязки ЦИТ’а с советской общественностью» и рекомендовал сформировать совет в количестве 75 человек, из которых не менее половины должны были составлять «ударники добровольцы» с заводов и фабрик Москвы²⁹⁵. Несколько месяцев продолжались формирование состава расширенного совета, при этом количество его участников снизилось до 40. Впрочем 27 июля 1928 г. Президиумом ВЦСПС был утвержден окончательный его состав из 59 человек (семеро из них образовывали Бюро совета)²⁹⁶. Расширенный (большой) совет собирался ежеквартально, рассматривал отчёт о деятельности ЦИТ и выносил решения, которые становились основой для работы президиума ЦИТ²⁹⁷.

В состав президиума ЦИТ входили 5 лиц (позже — 10²⁹⁸): председатель — заведующий Институтом, его заместитель, председатель учёного совета ЦИТ и два участника, «кооптируемые» президиумом, а также — секретарь (Циммерлинг, затем — Надежда Александровна Булава²⁹⁹).

«Вся практически-руководящая работа по созданию Института сосредоточена в президиуме», в его составе А. К. Гастев вёл общую распорядительную и представительскую работу, Мечислав Викентьевич Пиолунковский — организационно-административную работу, а общий надзор за научной работой осуществляет член президиума Института, экономист и статистик С. Г. Струмилин³⁰⁰, функционально сменивший в этом вопросе Б. В. Бабина.

Станислав Густавович Струмилин родился 29 (17) января 1877 г. в Подольской губернии. Окончил Петроградский политехникум. В 1896 г. окончил реальное училище, а в 1899 г. вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию (РСДРП). Вёл подпольную революционную работу, прошёл аресты, ссылки и побеги; делегат нескольких съездов РСДРП за рубежом. С 1908 г. учился на экономическом отделении политехнического института в Санкт-Петербурге; был исключен по политическим причинам, затем восстановлен, получил диплом в 1914 г. Параллельно работал счётчиком, статистиком в разных руководящих учреждениях. В 1914 г. мобилизован в армию, служил до 1916 г. В 1916—1917 гг. руководил отделом статистики Особого совещания по топливу в Петрограде, член Петроградской районной и общегородской думы, член экономического отдела Петроградского Совета рабочих депутатов. С 1918 г. — заведующий статистики Народного комиссариата труда и ВЦСПС. Параллельно вёл преподавательскую работу, будучи профессором кафедры теории и техники статистики и эконмической статистики Московского университета. С 1921 г. — член Президиума Госплана СССР, в состав которого введён по личному указанию В. И. Ленина. В дальнейшем председатель секции учёта и распределения, заместитель председателя Госплана СССР. Как было сказано выше, в ВЦСПС С. Г. Струмилин возглавлял отдел статистики. Обладая колоссальным практическим опытом Станислав Густавович постоянно вёл исследовательскую работу, регулярно публиковал научные труды (например, в 1920 г. у него 6 публикаций, в 1921 г. — 17, в 1922 г. — 12), читал лекции³⁰¹. Такой академический склад ума не позволил ему «пройти мимо» впервые создаваемого Института труда. Кроме того, в послереволюционный период научные интересы С. Г. Струмилина включали организацию статистики труда, методологию тарификации и обеспечения производительности труда применительно к государственным нуждам, проблемы регулирования и планирования труда.

Станислав Густавович Струмилин подключился к организационным работам по созданию Института на самых ранних этапах, вошёл в состав президиума. Как увидим далее, он активно занялся становлением и руководством научной работой молодого учреждения, организовал и возглавил учёный совет (комитет изысканий) Института, искал оптимальную структуру научных подразделений³⁰².

При президиуме ЦИТ функционировало организационное бюро (оргбюро), занимавшееся развитием общей структуры Института, а также выполнявшее функции учёного совета учреждения. Первоначально в его состав входили Базаров, И. М. Безпрозванный, Жуков (руководитель педагогического отдела), К. Х. Кекчеев, Корнилов, В. О. Перцов, Б. Н. Северный, Чарновский, М. Н. Шатерников (профессор, известный физиолог, ученик И. М. Сеченова)³⁰³. Помимо перечисленных лиц в состав президиума и оргбюро в 1921 г., на разных этапах работы, входили Б. В. Бабин (учёный секретарь), Д. Н. Хлебников (учёный библиограф, руководитель социально-экономического отдела), В. Н. Пучков и Д. А. Хлобынин³⁰⁴ (оба — управляющие делами), Шпиковский³⁰⁵.

В 1922 оргбюро ликвидируется, тем самым учёный совет обособляется. Появляется особое положение для обеспечения его работы, согласно которому совет осуществляет планирование и согласование «всей исследовательско-кабинетной, исследовательско-лабораторной работы, верховный надзор за работами на опытных предприятиях», а также осуществляет приём работ, отчетности, приём исследовательских заказов от внешних организаций³⁰⁶. Учёный совет состоит из 12 человек; в его состав входят, в том числе, руководители отделов института с совещательными голосами и заведующий ЦИТ с правом решающего голоса. Председатель учёного совета, избираемый самим советом, осуществляет общее руководство научной деятельностью института. Также совет назначает руководителей научных подразделений ЦИТ, соответствующие решения утверждает президиум Института³⁰⁷.

К 1922 г., как указывал А. К. Гастев, в ЦИТ сформировались две группы сотрудников: «значительная группа работников уже сжившихся с Институтом; трудно даже представить, чтобы они могли работать в каком-либо другом учреждении неродственном Институту», вторая — «обычный советский контингент людей, чьи души квартируют в наших стенах»³⁰⁸.

Особой проблемой было совместительство в науке. Большая часть научных работников «фактически были гостями в стенах Института, а работу свою вели так сказать, домашним образом». Точно также и учёный совет был сформирован из людей «не принимавших непосредственного участия в работе» ЦИТ.

Благодаря политике по укреплению лояльности кадров в 1922 г. первый состав учёного совета, происходивший ещё из оргбюро президиума ЦИТ, рассыпался. У руля остался только председатель совета С. Г. Струмилин³⁰⁹, сформировавший новый состав (в том числе, А. К. Гастев, К. Х. Кекчеев, М. В. Пиолунковский, И. Х. Ишлондский, Б. В. Бабин, И. Н. Шпильрейн) с полноценным представительством всех структур учреждения³¹⁰. 26 января 1923 г. учёный совет окончательно приобретает наименование «комитет изысканий» и теперь обязательно заседает минимум один раз в месяц³¹¹. Параллельно, для «решения генеральных проблем ЦИТ’овской доктрины во всей их широте», создаётся «большой комитет изысканий» в расширенном составе из 34 человек: 20 — сотрудники Института, 14 — «персонально привлеченные видные деятели близких ЦИТ’у отраслей науки и производства». Первое заседание расширенного комитета состоялось 24 августа 1923 г., в дальнейшем обсуждения проводили по двум секциям: психофизиологической и технической³¹².

Отдельно, создается «бюро изысканий», которое формируется на выборной основе, в том числе, из представителей технических и педагогическо-организационных подразделений; во главе бюро — инспектор отдела изысканий Крикор Хачатурович Кекчеев. Ключевые задачи этого подразделения «будничное координирование работ лаборатории» и ежедневный (!) внутренний контроль качества научной работы³¹³.

Для практической координации работ всех подразделений в структуре учреждения было предусмотрено распорядительное бюро (руководитель А. З. Гольцман)³¹⁴.

Согласно публикации в первом номере журнала «Организация труда» в течение 1921 г. в ЦИТ формировалась структура, состоявшая из следующих аппаратов³¹⁵:

1. Административно-организационный:

1.1. Заведующий.

1.2. Секретариат.

1.3. Организационное бюро.

2. Учётно-рабочий:

2.1. Совет.

2.2. Учёный секретариат:

а). Учёные кабинеты:

— технический,

— хозяйственно-экономический,

— психо-физиологический,

— педагогический.

б). Изыскательные учреждения:

— техническая лаборатория,

— экономическое бюро,

— психо-физиологическая лаборатория,

— опытные школы и мастерские.

2.3. Опытные предприятия.

3. Корреспондентский:

3.1. Учреждения, специально изучающие труд.

3.2. ВУЗы, изучающие труд.

3.3. Профессиональные и трудовые школы.

3.4. Отдельные корреспонденты.

4. Воздействия:

4.1. Органы публичного воздействия:

— бюро печати;

— библиотека;

— музей;

— агит-бюро.

4.2. Органы практического воздействия:

— консультационное бюро;

— бюро реконструкций;

— школьное бюро.

5. Управления:

5.1. Управляющий делами.

5.2. Делопроизводство.

5.3. Хозяйственное управление.

5.4. Транспортное хозяйство.

5.5. Ремонтная мастерская.

Бюро реконструкции и консультационное бюро предназначены для непосредственной работы как с опытными станциями, так и, преимущественно, иными учреждениями и предприятиями. Фактически через эти подразделения осуществляется, говоря современным языком, коммерциализация консалтинговых и образовательных услуг Института³¹⁶.

В музее собраны экспонаты из Социального музея им. Погожева, Музея Труда народного комиссариата труда, также в нём накапливались собственные материалы Института, поступавшие из научных лабораторий. Позднее силами сотрудников музея организовывались выставка на Съезде Советов, экспозиция при ВЦСПС, экспонаты направлялись на выставку «Советская Россия» в Германии³¹⁷.

Обширна структура научно-исследовательской части. Она включала органы организационно-методического характера (ученые кабинеты), собственно исследовательские лаборатории (изыскательные учреждения) и базы на опытных предприятиях. Подчеркиваем наличие в структуре как учёного кабинета, так и изыскательного учреждения по биологическому направлению.

«Научно-изыскательные отделы в настоящее время развёртывают работу учёных кабинетов, возглавляющих каждый из отделов. В Институте монтируются и уже работают несколько лабораторий, из которых укажем на лабораторию по изучению трудовых движений, физио-техническую лабораторию, научно-техническую лабораторию и, наконец, педагогическую лабораторию»³¹⁸.

Примечательно, что учёный секретариат представлял собой не просто верхнеуровневое наименование для совокупности структурных подразделений. Это было отдельное подразделение со своим персоналом и задачами, которое «принимает научные инициативы», осуществляет «постановку научного импорта и подбор научно-литературных средств», ведёт переводную работу, делает обзоры и компиляции, организует библиотеку и картотеку литературы, проводит консультации, ведёт большой архив материалов ЦИТ, картотеку отечественных и зарубежных учёных по НОТ³¹⁹. Фактически учёный секретариат выполнял функции организационно-координирующие, документоведения, методические, аналитические.

Обращает на себя внимание включение под эгидой Корреспондентского аппарата в структуру ЦИТ внешних, совершенно независимых учреждений. Безусловно, речь не шла об административном их подчинении, здесь акцентировалось значение Института труда именно как Центрального учреждения республики в аспекте методологии и координации работ в области НОТ.

В первые же годы Институт «развернул свой аппарат по четырем линиям: технической, социально-экономической, психо-физиологической и педагогической»³²⁰. Ещё раз необходимо подчеркнуть изначальное наличие психо-физиологической, то есть биологической линии в работе учреждения.

В целом задачи отделов делились на научно-исследовательские и консультационные³²¹. С точки зрения функций сгруппированных подразделений на верхнем уровне существовало следующее разделение³²²:

1. Отделы, ведущую научно-исследовательскую и административно-организационную деятельность: отделы технический, психо-физиологический, социально-экономический, педагогический, учёный секретариат, управление, секретариат.

2. Отделы, «имеющие специальную цель публичного воздействия»: отделы консультаций, реконструкций, печати, библиотека, музей труда, научный кинотеатр, публичная психотехническая лаборатория.

Позднее А. К. Гастев внёс уточнения и отдельно выделил функцию налаживания научных коммуникаций³²³:

1. Учебно-рабочий аппарат. Во главе находится Совет ЦИТ, который дает руководящую методику труда и работает над общим социологическим синтезом. Работы ведутся по четырем направлениям: техническому, экономическому, психо-физиологическому и педагогическому. «Мозг» каждого из направлений — «учёные кабинеты». Изыскательную работу выполняют техническая лаборатория, экономическое бюро, психо-физиологическая лаборатория, учебные школы и мастерская. Она завершается «серией опытных предприятий», то есть практическим внедрением.

2. Корреспондентский аппарат. Основная задача — «покрыть весь этот разбросанный и дифференцированный опыт своим универсализмом» через налаживание коммуникаций со всеми изучающими труд специальными учреждениями, учебными заведениями, а также отдельными специалистами и учёными.

3. Аппарат воздействия. Основная задача — практическая реконструкция организации труда «на научный лад». В составе аппарата учреждения публичного воздействия (бюро печати, агит-бюро, библиотека, музей) и практического действия (консультационное бюро, бюро реконструкции, школьное бюро).

Пункт первый наглядно иллюстрирует триаду, о которой говорилось выше. В третьем пункте особо надо подчеркнуть структурное и функциональное выделение «учреждений публичного воздействия». Говоря современным языком, это служба отношений с общественностью, работа которой в первые 10—15 лет деятельности ЦИТ была чрезвычайно масштабной и многокомпонентной. О многом говорит уже сам факт выделения «аппарата воздействия». Также очевидно наличие специальной стратегии, в том числе менявшейся в разные периоды развития учреждения; была выстроена системная работа со средствами массовой информации, осуществлялся мониторинг печати, не говоря уже о масштабной публикационной активности самого различного характера: от популярных брошюр и ежедневников (орга-календарей) до многолетних научных журналов. Складывается стойкое ощущение, что деятельности «PR-службы» ЦИТ заслуживает отдельного научного исследования. Однако вернемся к науке…

В целом структура ЦИТ всегда была очень динамична, часто подвергалась реконфигурациям в силу текущих обстоятельств, задач, производственных потребностей. Гастев решительно «тасовал» подразделения, исходя более из функций, нежели персональных предпочтений. Возможно именно такая динамичность, в том числе, обуславливала возможность быстрой мобилизации и концентрации сотрудников и всего учреждения при возникновении особо сложных и масштабных задач.

В середине 1921 г. учёные кабинеты и изыскательные учреждения объединяют в отделы, их четыре — технический (руководитель М. В. Пиолунковский), социально-экономический (Д. Н. Хлебников), психо-физиологический (Г. Х. Кекчеев), педагогический (Жуков). Каждый отдел рассматривается и как «научно-изыскательный кабинет», и как «административный центр» по выстраиванию соответствующей линии научно-практической работы ЦИТ. Примечательно, что в этот момент от сотрудников исходила инициатива назвать психо-физиологический отдел биологическим, однако «Институт пока воздерживается»³²⁴.

Во второй половине 1921 г. А. К. Гастев впервые публикует научную стратегию ЦИТ, так как его развёртывание «прошло стадию персонального подбора работников и намечает новый этап постановки лабораторной работы».

По замыслу Алексея Капитоновича изыскательная деятельность делится на два блока: лабораторные исследования и создание социальной инженерии. Лабораторная работа должна стать главным источником для получения «законченных методологических выводов». Подчёркивается строгое следование тематик и характера научных работ задачам («основным замыслам») ЦИТ.

А. К. Гастев определяет следующие направления по формальному структурированию научной работы: «постановка технической лаборатории, лаборатории по изучению трудовых движений, физиологической лаборатории, психотехнической лаборатории академического типа». Он сразу замыслил организовать работу лабораторий как единого комплекса (впоследствии назвав его «лабораторным ансамблем»), вместе с тем разделяет — что особо важно в контексте данного исследования — изыскания по биологической и технической линии.

Техническая лаборатория «исследует машинное и орудийное движения»; даёт методику машинных обработок, систематизирует все современные обработочные методы, создаёт и изобретает новые способы. В конечном итоге, «даёт нормаль обработочно-машинного движения, машино-орудийной работы».

По биологической линии в центре ставится лаборатория по изучению трудовых движений; она «выбрасывает очередные проблемы для эксперимента», а в конечном итоге «исследует и синтезирует чисто человеческие трудовые движения» и даёт «нормаль биологического трудового движения». Однако всё это происходит как часть цикла: физио-техническая и психотехническая лаборатории, в свою очередь, ведут аналитические исследования, результаты которых «возвращаются в лабораторию по изучению движений, и здесь уже, на основании аналитической работы, создается чисто синтетическим путём определенная нормаль трудовых движений».

Полный синтез и технической, и биологической линий происходит в педагогической лаборатории — собственно здесь и реализуется второй блок изыскательной работы Института. В этой лаборатории создаётся методика профессионального обучения на основе результатов всех научных изысканий иных структурных подразделений, формируются принципы и конкретные модели обучения определённой работе³²⁵.

Институт активно взаимодействует с учреждениями и организациями, шаг за шагом утверждая свою значимость и влияние. В частности, в 1921 г. выстраивается взаимодействие с Кабинетом общественного строительства Центрального института инструкторов-организаторов народного просвещения³²⁶

На фоне официального признания Института в качестве центрального учреждения Республики в 1921 г. происходит ряд «поглощений и слияний». Прежде всего, народный комиссариат труда передает в ведение ЦИТ Музей труда и библиотеку при нём; последняя, что очевидно, являлась крайне полезным приобретением³²⁷. В течение нескольких месяцев велись переговоры с Экспериментальным институтом живого труда (ЭИЖТ) НКТ СССР. Наконец, удалось договориться о следующем: ЦИТ заключил договор с Институтом психологии, входящем в состав ЭИЖТ, о совместной научной работе. Параллельно в индивидуальном порядке на работу в ЦИТ были привлечены сотрудники ЭИЖТ: профессор Борис Николаевич Северный (1888—1938)³²⁸ — как руководитель создаваемого психотехнического отделения ЦИТ, а в качестве консультанта — профессор Георгий Иванович Челпанов (1862—1936³²⁹, директор Института психологии). Примечательно, что вслед за профессором Челпановым в ЦИТ пришла целая научная группа (см. далее). Аналогичную схему работы ЦИТ хотел реализовать «по физиологической линии», однако успехом это не увенчалось³³⁰.

Параллельно ЦИТ «входил в более тесные отношения с Отделом Психо-Физиологии Труда при Московском Психо-Неврологическом Институте и Лабораторией по изучению движений при кино-отделе. С этими учреждениями Институт настолько контактировал, что не только руководители их стали ответственными работниками Института, но лабораторный опыт привел к проектированию соответствующих мощных лабораторий Института»³³¹. Не исключено, что одним из аргументов А. К. Гастева при фактическом переманивании ведущих сотрудников других учреждений было выделенное самим В. И. Лениным финансирование и возможность оборудовать лабораторию на современном технологически уровне. Во всяком случае факт включения потребностей новых структурных подразделений в заявку ЦИТ на новое оборудование Алексей Капитонович подчёркивал особо³³².

«Тесные отношения» привели к появлению в ЦИТ целого научного направления по изучению трудовых движений, а также к высокоэффективной работе в его стенах выдающихся учёных — К. Х. Кекчеева, Н. А. Бернштейна, Н. П. Тихонова и проч. Именно указанное направление составило в дальнейшем особую славу и специфический образ ЦИТ, став, во всяком случае среди прочих биологических исследований, наиболее узнаваемым и широко признанным общественностью (подробнее об этом будет рассказано далее).

В 1922 — начале 1923 гг. колоссальная нагрузка и уровень ответственности в Госплане ограничивали возможности для работы С. Г. Струмилина в Институте труда. Постепенно он отдаляется, меньше занимается административной частью, но трудится в комитете изысканий. Всё же в 1923 г. Станислав Густавович вовсе покидает и ЦИТ, и ВЦСПС, полностью фокусируясь на Госплане. Немаловажным фактором такой ситуации стал и стратегический вектор научной работы, заложенный А. К. Гастевым и крайне далёкий от экономических и статистических изысканий.

Подчеркнём факт качественного перехода в стратегии научной работы ЦИТ: в 1923 г. на посту руководителя научной работой С. Г. Струмилина — экономиста сменил врач Крикор Хачатурович Кекчеев, занявший пост заместителя заведующего ЦИТ³³³.

А. К. Гастев заявляет, что благодаря созданию комплекса научных лабораторий и развитию прочей инфраструктуры «выросло собственное научно-руководящее учреждение». Научная работа становится постоянной и постепенно систематизируемой: «первый период работы Института, когда мы фиксировали отделы, был теоретической проэкцией наших организационных замыслов; в настоящее время эти замыслы, облекаясь в плоть и кровь, находят своё выражение в солидной лабораторной работе»³³⁴.

Тем не менее, во второй половине 1921—1922 гг. трансформации структуры ЦИТ продолжаются; учреждение проходит этап первичного становления, очевиден поиск оптимальных форм организации работы³³⁵. В частности, в конце 1921 г. все биологическое направление собрано в психо-физиологический отдел под руководством Крикора Хачатуровича Кекчеева и секретаря доктора Г.Л. (Г.) Торбека.

В состав психо-физиологического отдела входят два подотдела:

1. Психологический — руководитель профессор Б. Н. Северный, консультанты профессора Г. И. Челпанов и В. М. Экземплярский, секретарь — Н. В. Петровский, ассистенты Н. И. Жинкин, А. А. Смирнов, С. В. Кравков, П. А. Шеварёв, Н. П. Ферстер, П. А. Рудик. Это самое крупное по штатной численности научное подразделение. В его составе ещё и «20 человек — практикантов-психотехников».

2. Психо-технический — руководитель И. Н. Шпильрейн, консультант доктор Майзель, сотрудник доктор Минц, непостоянный сотрудник — Дубровский.

Психологический подотдел сформирован в результате указанного выше «слияния», он полностью образован научными сотрудниками и участниками психологического семинария профессора Г. И. Челпанова³³⁶. Такая дискретность быстро показала свою слабую сторону. В начале 1922 г. подотделы исчезают. Причиной этого стал методологический конфликт А. К. Гастева и Б. Н. Северного. Профессор придерживался «традиционного академизма», основанного на зарубежных методиках. Создание новых подходов он осуществлял сугубо дедуктивным путем, в то время, как ЦИТ шёл скорее индукцией, проводя кропотливый анализ сложившихся трудовых процессов. «Чистую психологию» Северного не удалось «приземлить» на конкретные процессы и работы. Подчеркнем, конфликт носил характер профессиональных разногласий, личной ссоры не было.

Это был первый случай в ЦИТ, когда результаты исследований по биологическому направлению не удалось сразу и очевидно внедрить в практику, что являлось безусловным требованием А. К. Гастева. Фундаментальная наука и накопление теоретических медико-биологических знаний его мало интересовали, изыскания должны были иметь внятное прикладное значение. Этот конфликт стал первым, но, увы, не единственным. Однако помимо методических разногласий был ещё один фактор. А. К. Гастев вёл политику укрепления лояльности сотрудников, в том числе интенсивно сокращая совместителей во имя «желания иметь всех сотрудников ЦИТ’а под одной крышей». Профессор Б. Н. Северный не стал переходит на полную ставку в ЦИТ. Вследствие этого ЦИТ «разорвал» взаимодействия с психотехническим отделением Психологического института и с «наследием» от Института Экспериментального изучения живого труда³³⁷.

Теперь в составе психо-физиологического отдела появляются две лаборатории: физио-техническая (заведующий И. Х. Ишлондский) и трудовых движений (заведующий А. П. Бружес). В списке работников отдела ученый специалист И. Н. Шпильрейн (теперь уже не имеющий отдельного сектора, однако сохранивший определенный «кредит доверия»), научные сотрудники Г.Л. (Г.) Торбек, А. А. Толчинский, Б. И. Немеровский, вычислитель С. М. Михайлов.

Тут интересен факт наличия в составе научного подразделения специалиста по математическому анализу (вычислителя), особенно на фоне того, что в наше время лишь относительно недавно стало привычным для медико-биологических научных учреждений иметь в своём штате специалистов по биостатистике.

В общей структуре ЦИТ в качестве самостоятельных подразделений фигурируют учёный секретариат (учёный секретарь Бабин Б. В., учёный библиограф Хлебников Д. Н.), библиотека (заведующий Викторов А. Л.), музей (заведующий Косман Д. Л.)³³⁸.

Во втором полугодии 1922 г. психо-физиологический отдел исчезает, зато появляется «Учёная часть» в составе: семи лабораторий; конструкторской (единственный её сотрудник — главный конструктор Г. Н. Роганов); библиотеки; музея (заведующий Лев Иосифович Брагинский, также член президиума Института³³⁹); персонально учёного секретаря (повышенного от научного сотрудника психотехника Торбека).

В 1923 г., наконец, формируется структурно-функциональная схема ЦИТ, ставшая опорной на длительный период времени. Она включается три линии работы³⁴⁰:

1. Лабораторно-исследовательскую.

2. Учебно-методологическую.

3. Консультационную.

По первой линии организационно создается отдел изысканий («основа всей работы ЦИТ’а»³⁴¹) для руководства «общей идеологической деятельностью» в науке. На момент создания отдела изысканий в его состав входят библиотека и лаборатории³⁴²:

— №1 Фото-кино (зав. Тихонов Н. П.);

— №2 Техническая (зав. Бабий З. Н.³⁴³);

— №3 Биомеханическая (зав. Бружес А. П., декабрь 1923 — февраль 1924);

— №4 Физио-техническая (зав. Ишлондский И. Х.);

— №5 Психо-техническая (зав. Толчинский А. А.);

— №6 Педагогическая (зам. зав. Петров Е. А.);

— №7 Социально-инженерная (зам. зав. Визгалин А. Г.).

В дальнейшем наименования, состав и задачи этих подразделений значительно варьируются, исходя из текущей ситуации³⁴⁴. В частности, в декабре 1923 — феврале 1924 гг. к ним добавляются лаборатория №8 неврологическая, а также психофизиологическая амбулатория³⁴⁵. Развитие биологических лабораторий подробно освещено в последующих главах; здесь отметим лишь, что в 1923 — начале 1924 гг. лидирующее положение в ЦИТ занимали биомеханическая и фото-кино лаборатории.

По второй линии создается учебный отдел, включающий установочное бюро (как методический и консультативный центр) и литерные курсы.

По третьей линии организуется консультационный отдел, включающий опытные станции (или так называемые орга-станции) на предприятиях, а также временные комиссии для решения отдельных задач.

Отдельно функционируют:

— отдел воздействия (имея в составе пресс-бюро, музей и ателье; в 1922—1923 гг. руководитель Лев Иосифович Брагинский³⁴⁶);

— издательский отдел (бюро-печати) с собственной, постепенно создаваемой типографией; его возглавляет Виктор Осипович Перцов, с которым Гастев познакомился в Харькове, а затем совместно работал в Киеве³⁴⁷.

С точки зрения развития общего менеджмента организацией важным моментом стало создание в 1923 г. бюро учёта с задачами контроля работы всех отделов в целом, отдельно — работы научных сотрудников и лабораторий, проверки явки на работу сотрудников, контроля исполнения заданий по Институту и мастерским, учёта посетителей, работников по НОТ. Интересно, что бюро получило и небольшую научную задачу по разработке проблем учёта в целом: «производились опыты над постановкой учёта работы отдельных сотрудников ЦИТ путем заполнения хроно-карт. Получен очень богатый материал». С мая 1923 г. бюро наладило выпуск внутреннего информационного бюллетеня «Учёт работы»³⁴⁸. Руководил бюро учёта Л. В. Гольцблят.

Леон Вольфович Гольцблят³⁴⁹ родился 7 мая 1899 г. в Варшаве, в семье служащих. Рано приступил к труду, работал посыльным, сучильщиком, техническим секретарём профессора. В 1917 г. окончил 4 класса вечерней школы, затем — высшие научные курсы; поступил на гуманистический факультет, где так или иначе учился 2 года. Ещё с 1915 г. Л. В. Гольцблят (партийная кличка «Левек») состоял в революционном молодёжном кружке «Будущность» социально-демократической направленности; референт, агитатор, пропагандист; дважды арестован за революционную деятельность. В 1917 г. сидел в «варшавской цитадели», в 1918 г. отправлен в лагерь, где пробыл до революции в Германии. В 1919 г. мобилизован в армию, был на фронте под Новоград-Волынском, поучаствовав в единственном злосчастном бою с Красной Армией. После этого, фактически, дезертировал и бежал в Россию. Жил в г. Харьков, где работал в городском и губернском комитете, затем в центральном комитете Коммунистического союза молодёжи Украины. В 1920 г. вступил в ВКП (б). В феврале 1921 г. отозван в Москву для работы в центральном комитете Российского коммунистического союза молодёжи (комсомола). Параллельно работе учился на экономическом отделении Первого МГУ. В конце 1922 г. вынужденно уехал в Германию на лечение³⁵⁰. Такие поездки повторялись несколько раз в последующие 2 года³⁵¹.

В 1922 г. Л. В. Гольцблят поступил на курсы промышленных администраторов ЦИТ со специализацией по методам подготовки рабочей силы и инструктажу персонала³⁵². После их окончания остался в Институте, где с 15 апреля 1922 г. по 20 апреля 1930 г. он занимал должности заведующего Бюро Учёта, орга-секретаря, методического работника, наконец — заведующий курсами подготовки инструкторов-строителей в Москве и по всем базам АО «Установка»³⁵³. В первые же годы своей работы Леон Вольфович установил в ЦИТ систему учёта работы, а также подготовил «Обзор деятельности ЦИТ'а за 1923 год», в настоящее время ставший уникальным источником по ранней истории Института³⁵⁴. Леон Вольфович автор нескольких статей и участник второй Всесоюзной конференции по НОТ. Он — ценный сотрудник ЦИТ, про которого А. К. Гастев говорил: «преданнейший работник, никогда не считавшийся с <…> нагрузкой, а дававший время в любой момент дня и ночи»³⁵⁵. Также, с 15 октября 1924 г. Л. В. Гольцблят работал в НК РКИ, состоя на ответственной должности секретаря Совета по научной организации труда (СОВНОТ), а в дальнейшем — на должности научного сотрудника методологического отдела (с 1 мая 1926 г. по 15 января 1927 г., уволился по причине закрытия отдела)³⁵⁶.

В научной части вёлся свой внутренний контроль качества. Здесь функционировала инспектура отдела изысканий, которая ведала разработкой программ исследований по Институту в целом и по каждой лаборатории отдельно, а также контролировала сроки и качество их выполнения. В инспектуре работали К. Х. Кекчеев и Н. А. Бернштейн³⁵⁷.

В ноябре—декабре 1923 г. при отделе изысканий функционировала практическая комиссия для «создания смычки между теоретическими исследованиями лаборатории и практическими работами курсов инструкторов производства и консультационного отдела»; в неё входили А. З. Гольцман, К. Х. Кекчеев, Н. А. Бернштейн, А. С. Лабутин. Комиссия детально ознакомилась с деятельностью всех лабораторий, составила плана дальнейшей работы каждой из них для решения к концу года общей задачи, уточнила возможности практического применения лабораторных достижений. Также были даны рекомендации о подаче отдельных результатов исследований в научный сборник «Исследования ЦИТ»³⁵⁸. Деятельность комиссии была однократным эпизодом.

Уже не первый раз на страницах книги упоминается имя А. З. Гольцмана — соратника А. К. Гастева по работе в профсоюзе металлистов, специалиста по научной организации труда.

Абрам Зиновьевич Гольцман родился 24 декабря 1894 г. в г. Одесса, в семье грузчика. Окончил ремесленное училище, рано примкнул к социал-демократическим кружкам, вовлёкся в революционную деятельность. С 1911 по 1917 гг. его жизненная траектория характерна для многих революционеров: аресты, ссылки (в том числе, в Нарым, как и Гастев), побеги; в 1913 г. в родном городе он организовал профсоюз деревообделочников. После революции 1917 г. вступил в партию большевиков; как говорилось выше, входил в Центральный комитет профсоюза металлистов, был членом президиума и заведующим отделом нормирования ВЦСПС, с 1924 г. — член президиума Высшего совета народного хозяйства, с 1926 г. — член коллегии наркомата рабоче-крестьянской инспекции; на XIV—XVI съездах ВКП (б) избирался в состав, позже в Президиум Центральной контрольной комиссии партии. В 1922—1925 гг. А. З. Гольцман руководил Главным электротехническим управлением ВСНХ СССР³⁵⁹. Этот выдающийся профсоюзный и хозяйственный деятель вместе с А. К. Гастевым и В. Ф. Обориным стоял у истоков НОТ в профсоюзном движении и научного подхода к нормированию труда; как было сказано выше, поддержал и активно участвовал в создании Института труда, в том числе будучи руководителем распорядительного бюро учреждения, организатором взаимодействия научных и консультационных его подразделений³⁶⁰. В 1923 г. Абрам Зиновьевич входил в состав президиума Института труда³⁶¹. Он не только организатор, но и учёный — автор статей о тарифах и нормировании, организации труда, технической революции в контексте НОТ, ряд брошюр (в том числе, «Реорганизация человека»), многократно печатался в отраслевых средствах массовой информации. Отметим, что в архивах отложилась его неопубликованная монография «Человеческий труд и техника»³⁶². Не смотря на заинтересованность в НОТ и активность на этапе создания ЦИТ, А. З. Гольцман постепенно уменьшал своё участие в деятельности Института и научную работу, что, впрочем, было закономерно обосновано гигантской трудовой нагрузкой в нескольких структурах параллельно.

При отделе изысканий состояла научная библиотека, в которой была собрана профессиональная литература на русском, английском, немецком, французском языках. По состоянию на 1 января 1923 г. в ней было 7151 томов, ровно через год — 8801, в дальнейшем — более 10000. Отдельно была сформирована библиотека для курсантов с выдачей книг по НОТ на дом. В один момент книжный фонд ЦИТ значительно пополнился за счёт передачи личной библиотеки руководителя курса «У» (учёта и калькуляции) А. И. Гуляева³⁶³. Физически библиотека размещалась в обширном подкупольном помещении здания на Петровке — ротонде со стеклянным потолком.

Административные функции ЦИТ выполняли президиум, отдел управления делам (с бухгалтерией и хозяйственной частью, ремонтными мастерскими), распорядительный отдел, комендатура.

В первой половине 1920-х гг. общее количество штатных единиц ЦИТ колеблется в диапазоне 70—88³⁶⁴. Обилие научных лабораторий сочетается с минимальным количеством их кадрового обеспечения. В каждой из них лишь 2 штатные единицы — заведующий и научный сотрудник. Эта ситуация отражает и относительно скромные финансовые возможности ЦИТ на раннем этапе его становления, и дефицит квалифицированных и лояльных кадров («бедность научных сил с биологической, технической и практической компетенцией»), о котором столь эмоционально сообщал Гастев: «К нам приходили чудаки, помешавшиеся на абсолютных трудовых измерителях, на немедленных генеральных и чудесных преобразованиях, на проектах декретов, на машинах, известным им, главным образом, по аналогии с пишущими машинами, словом, стоял такой гомон архи-революционного и сверх-левого доморощенного новаторства, что пришлось решить задачу так: самим заняться работой, а им не мешать кричать и куролесить, поскольку в этом не было явного нарушения общественной тишины и спокойствия»³⁶⁵.

Организационно-методологически и идеологически А. К. Гастев всё время проводил параллель между научной работой и работой промышленного предприятия. Научно-изыскательная деятельность ЦИТ должна была и велась по принципам организации завода. В начальном периоде такой подход носил более идейный характер, но по мере развития самого Института, а в особенности процессов стандартизации, ряд организационных подходов действительно оказались заимствованными.

Первым шагом Гастев проводит сортировку научных лабораторий по аналогии с цехами завода³⁶⁶:

1. Заготовительному цеху соответствует Фото-кино лаборатория, основная методика которой представляет собой «фиксаж изучаемого объекта», фактически — сбор первичных данных.

2. Обработочному цеху — техническая, биомеханическая, физиотехническая, психотехническая лаборатории, выполняющие анализ данных.

3. Сборочному цеху — педагогическая и социально-инженерная лаборатории, осуществляющие синтез.

Сам Институт Гастев называет «учёно-изыскательным заводом», а учёный совет — «распределительным бюро»³⁶⁷.

В 1922 г. во все научные лаборатории, в том числе сугубо биологические, вводятся технические консультанты с целью «ввергать в обращение точно определенные рабочие приёмы». То есть каждое научное подразделение начинает представлять собой междисциплинарное (а иногда и трансдисциплинарное) объединение³⁶⁸. Занятно, что «биологов» достаточно решительно — вполне в духе времени диктатуры пролетариата — обучали рабочим навыкам. Тому живое свидетельство это слова профессора А. А. Кулябко: «Пишущий эти строки припоминает, как велико было чувство утомления при первых упражнениях в рубке зубилом, пока ещё не были усвоены правильные приёмы в работе и не достигнута известная степень тренировки»³⁶⁹.

После периода интенсивных изысканий структура научных подразделений вновь претерпевает изменения. В целом они назрели: методические и профессиональные разногласия приводят к определенным кадровым потерям; академическое психотехническое направление исчезает, трансформировавшись в психологию труда; биомеханика стремительно теряет лидирующие позиции в научной повестке ЦИТ. Однако потери уравновешивались новыми возможностями. На работу в ЦИТ приходит профессор А. А. Кулябко — крупный специалист в области физиологии и функциональной диагностики. В недрах физио-технической (теперь все более часто называемой физиологической) лаборатории «вызревают» новые отдельные структуры по биохимическим и газообменным исследованиям.

В 1924 г. президиум ЦИТ утверждает новую структуру Изыскательного отдела; теперь в его составе три больших подразделения³⁷⁰:

1. Энергетическая лаборатория (руководитель профессор М. О. Гуревич) с отделениями:

— биохимическим (доктор А. Ф. Гольдберг);

— неврологическим и невромеханическим (доктор Филимонов);

— активаторным (доктор Н. П. Рябушинская).

2. Сенсорная лаборатория — бывшая психотехническая (руководитель профессор А. А. Толчинский).

3. Диагностическая лаборатория — бывшая психо-физиологическая амбулатория (руководитель доктор Н. И. Озерецкий).

В последующие 3 года эти структурные подразделения ведут научно-практические изыскания по биологической линии, довольно стремительно наращивая свою значимость.

В 1925 г. в ЦИТ происходят значительные структурные преобразования общего характера. Зимой в состав акционерного общества «Установка» (см. 2.4) передаются учебный и консультативный отделы. В связи с этим несколько изменяется функция президиума ЦИТ; если раньше он был «административно-распорядительным» органом, то теперь рассматривается как «методико-распорядительный», отчасти заменяющий собой Комитет Изысканий и Установочное бюро³⁷¹.

В начале лета 1925 г. сообщается об изменении структуры изыскательного аппарата, в состав которого вводятся целых семь новых лабораторий: инструментально-мускульная, станочная, монтажная, скоростная, калибров (точности), двигательной культуры, психо-тренировок. На этом фоне продолжают работу сенсорная, энергетическая, социально-инженерная лаборатории³⁷². Сообщение о новой структуре в изученных материалах встречается однократно, и то в виде краткого сообщения в рубрике «Хроника ЦИТ» (более того, существующие биологические лаборатории в нём наименованы с ошибками). Последующей информации о работе и результатах этих новых структур нет. Возможно, имеет место излишне поспешная публикация некой предварительной концепции или идеи, на практике не реализованной.

В действительности же было воплощена следующая реструктуризация. В конце 1925 — 1926 гг. отдел изысканий переименовывается в отдел контроля (контроля подготовки рабочей силы), который должен «ведать контролем обработки рабочей силы как в процессе самой обработки, так и в конечной стадии этой обработки», причём такой контроль запланировано осуществлять по двум линиям — производственно-технической и биологической³⁷³.

В структуре ЦИТ создаётся отдел установки (установки подготовки рабочей силы) под руководством члена президиума Института Николая Николаевича Иванова³⁷⁴. Это в большей мере организационно-методологическая структура, курирующая вопросы разработки учебно-методического обеспечения курсов по разным программам и для разных специальностей; развития новых культурных установок; социальной инженерии³⁷⁵.

Впервые научные лаборатории утрачивают единоначалие и разделяются между двумя самостоятельными структурами ЦИТ.

Также создаются два координационно-методических подразделения (отдел руководства базами с бюро связи, отдел руководства Ф. З. У.) для взаимодействия с внешними учреждениями по вопросам обучения. Под эгиду секретариата сводятся задачи планирования, экспертизы, систематизации научной работы, снабжения источниками, общественного воздействия³⁷⁶.

К 1927 г. количество сотрудников ЦИТ возросло до 105 человек³⁷⁷. В соответствии с новыми установками А. К. Гастева ЦИТ продолжает принципиальные функционально-структурные преобразования, прежде всего в части изыскательных подразделений³⁷⁸. В качестве направлений работы ЦИТ установлены: металлообрабатывающая, текстильная, деревообделочная промышленность, строительство, военное дело, общетрудовое воспитание³⁷⁹.

Руководящие структуры ЦИТ по-прежнему образуют Совет и президиум. Административно-хозяйственные задачи сосредоточены в управлении делами. В отдельную структуру выводится Секретариат. В свою очередь в его составе: плановый сектор, учёный сектор (учёт плановых и внеплановых заданий), сектор методического оформления, библиотека (с более чем 10 тысячами томов!), методический архив, учёный секретариат (с задачами переводов, реферирования и рецензирования научных трудов), издательство (в этот момент только на регулярной основе издаются «Установка рабочей силы», «Организация труда», «Бюллетень Совета Курсантов», «Деловая хроника ЦИТ»).

Основная структура ЦИТ теперь включает три отдела: установки, методического руководства подготовкой рабсилы, контроля.

В соответствии с новым подходом А. К. Гастева происходит функциональное разделение в науке: сбор первичных данных, их анализ, наконец синтез новых сущностей вменены в задачи разных структурных подразделений.

Основной научной структурой становится отдел контроля (заведующий — инженер Натан Маркович Бахрах), в составе которого³⁸⁰:

1. Основные научные лаборатории:

— производственного контроля (вопросы качества продукции, производительности и контроль факторов обучения, контроль изделий курсантов, формирование квалификационной характеристики учащегося и квалификационных стандартов³⁸¹);

— биоинженерная для контроля организационного поведения рабочего на рабочем месте (появляется ближе к 1927 г.);

— психотехническая (контроль высших функций);

— энергетическая (позже разделяется на биохимическую (контроль утомляемости путем анализа метаболизма) и газообменную (контроль энергетического баланса организма);

— функциональной диагностики (контроль работы сердца и лёгких).

2. Амбулатория (медицинский и антропометрический контроль).

3. Бюро клинического анализа, в свою очередь состоящее из секторов:

— производственно-технического сектора (точностные и скоростные характеристики);

— причин брака (характеристика брака);

— биологического (характеристика биологических функций);

— связи с бывшими курсантами, работающими в производстве (изучения бывших курсантов ЦИТ в производстве и инструктажа их);

— общей статистики.

Бюро клинического анализа — принципиально новая структура, в задачи которого вменяется контроль режимов и результатов обучения курсантов, конструирование клинической системы биологического и производственного контроля курсов. Бюро занималось синтезом: оно «собирает данных всех лабораторий по изучению курсантов, устанавливает зависимость между различными показателями и делает на их основании выводы, которые явятся необходимым материалом для корректирования программ и методик обучения по различным цехам»³⁸².

Согласно функциональном разделению сбор первичных данных осуществляется в лабораториях и амбулатории, обработка и предварительное обобщение — в бюро клинического анализа, соответствующие результаты передаются в отдел установки. В функции бюро клинического анализа также вменялась подготовка оперативно-методической документации, сводных материалов по объёму клинической работы по биологической линии.

В состав отдела установки входят³⁸³:

— аналитико-методическое бюро — задачи анализа и синтеза, разработка учебных планов, программ и инструкционных карточек (заведующий К. И. Брагинский, ранее руководивший музеем);

— бюро методической экспертизы — программно-методическая экспертиза и экспертиза материалов бюро клинического анализа;

— социально-инженерная лаборатория — «экспериментирование методик», конструирование вещевых факторов обучения, разработка приспособлений для обучения, тренировочной аппаратуры и стандартизированных рабочих мест;

— техническое (конструкторское) бюро — конструирование программных заданий, конструирование и изготовление нужных приборов и технических средств для науки, обучения, производства и т.д.;

— бюро установочной документации — оформление материалов и методик по установленным стандартам, массовое изготовление и тиражирование документов, разработанных аналитико-методическим бюро.

Это подразделение обеспечивало внутренний контроль качества научной работы, верхнеуровневый синтез для окончательной трансформации научных результатов в прикладные методики, стандарты, педагогические средства и т. д.

Наконец, отдел методического руководства подготовкой рабсилы выполнял координирующие и информационные функции в сети официальных баз ЦИТ (на момент утверждения новой структуры таковых было 7 — две в Москве, в Ленинграде, Днепропетровске, Брянске, Минске, Ундоле) и более 250 фабрично-заводских училищ (ФЗУ)³⁸⁴.

В 1927 г. происходит очередной качественный переход: на посту руководителя научной работой ЦИТ К. Х. Кекчеева — врача сменяет инженер Натан Маркович Бахрах.

В функцию основного научного подразделения — отдела контроля — по-прежнему включены как технические, так и биологические аспекты. При этом надо подчеркнуть явную и всё более возрастающую организационную и идейную подчиненность биологических исследований инженерно-техническим задачам. Начать с того, что руководителем всех научных лабораторий теперь является инженер (Н. М. Бахрах). Задачи отдела, в формате производственного и биологического контроля, сформулированы максимально «технологично»: на первом плане — измерение, оценка, выявление причин брака и потерь, научное обоснование предложений по рационализации; на втором — отбор и подбор обучаемых, контроль производительности (скорости), утомляемости. Внутри ЦИТ отдел контроля идейно воспринимается как «лаборатория производственного контроля и ансамбль биологических лабораторий»³⁸⁵ — акценты очевидны.

Новая структура ЦИТ стала основой для реализации прорывного научного исследования — синтетического эксперимента (см. главу 12).

В целом указанная структура научных лабораторий сохранялась в ЦИТ до начала 1930-х гг. Вместе с тем, в 1928 г. амбулатория с задачами оценки профпригодности была дополнена отборочной комиссией для сортировки поступающих на курсы «на основе установленных медициной противопоказаний»³⁸⁶.

Также появилась новая динамометрическая лаборатория (руководитель тоже Н. М. Бахрах) с задачами изучения и измерения количества выполняемой человеком работы при разных типах движений в точки приложения усилий органов человека к тем или иным механизмам.

В контексте синтетического эксперимента ключевыми моментами стала трансформация биоинженерной лаборатории в лабораторию производственного поведения, а также появление бюро клинической документации для обработки и анализ всех результатов по отдельным видам клинического контроля (термин «клинический» имел в ЦИТ своеобразное значение, о котором также будет сказано в главе 11)³⁸⁷.

Кратко укажем, что функционально и методологически отдел контроля рассматривался ещё и как «трудовая клиника», осуществлявшая три вида контроля³⁸⁸:

1. Производственно-технический: контроль результатов подготовки рабсилы (в конкретных обработках изделий), выявление технических требований к квалификации. Исполнитель — лаборатория производственного контроля.

2. Биологический: контроль измерений, происходящий в организме обучаемого в процессе обучения и выявляющий биологические требования к квалификации. Исполнитель — амбулатория, лаборатории функциональной диагностики, газообменная, биохимическая, психотехническая.

3. Организационно-производственный — контроль производственного поведения обучаемого. Исполнитель — био-инженерная лаборатория.

Получаемые результаты должны были анализироваться комплексно, обобщаться и использоваться для усовершенствования «установки и обработки» курсантов. Это объединение работы всех структур с выяснением взаимоотношений между техническими и биологическими результатами обработки выполняло бюро клинического анализа³⁸⁹.

Систематизированные научные результаты применялись «для воздействия» на процессы обучения и контроля. Следует отметить наличие трёх «генеральных потоков контрольных данных»: прямого из процесса обработки через лаборатории в бюро клинического анализа; обратного внешнего из бюро к процессу обработки, обратного внутреннего — к отдельным контрольным единицам.

Идея «трудовой клиники» детально будет изучена далее (см. главу 11).

В начале 1930-х гг. структура ЦИТ вновь начала претерпевать изменения, связанные, преимущественно, со сворачиванием биологического направления и полным замещением его инженерно-технологическими изысканиями и работами. Однако эти аспекты уже не представляют детального интереса в рамках данного исследования.

В этот период число штатных единиц ЦИТ достигает 140³⁹⁰.

В целом с 1930 г. основные разделы работы ЦИТ включают: подготовку кадров, организацию труда, организацию и техническую реконструкцию производства, проектировочные работы (проектирование рабочего состава, организации труда и учебно-установочных цехов), клинические работы по измерению производственных и трудовых процессов, производственный политехнизм. Ведётся внедрение «функционально-расчлененной организации труда», базирующейся на дифференциации и специализации работ, также разрабатываются квалификационные характеристики.

Биологическое направление ещё присутствует, но уже стремительно отходит на второй план: «Клинические работы проводятся ЦИТ’ом по измерению организационно-производственного поведения работника, а также по контролю работы организма работающего. В то же время клиника разрешает задачу сочетания показателей организационного и биологического порядка». На этом фоне ведущей формой работы становятся именно проектировочные работы на предприятиях, а контроль становится сугубо техническим и организационным³⁹¹.

В конце концов, к середине 1930-х гг. биологические лаборатории ЦИТ ликвидируются³⁹². Процессы и причины, которые привели к этому, подробно изучены далее…

Научные исследования — это, несомненно, ключевой компонент деятельности Центрального института труда в изучаемый период. Можно сказать, его ядро. Вместе с тем, колоссальный и весьма важный объём практической работы осуществлялся по консультативной и учебной линиям. Во многом именно последняя, за счёт масштабности и успешности, позволила Институту действительно подтвердить и удержать статус центрального учреждения по вопросам научной организации труда. На определённом этапе развития научная и практическая деятельность были разделены за счёт создания отдельного юридического лица.

Комментарий автора

Реконструкция эволюции структуры научных подразделений ЦИТ вызывает определенные сложности. С одной стороны, объективные делопроизводственные материалы есть, но увы, не для всех исторических периодов. С другой стороны, существовало не только структурное выделение подразделений, но также и функциональное (в том числе, по-видимому на некотором этапе до формального утверждения новых подразделений). Более того, имело место и «рабочее» структурирование: сотрудники использовали наименования подразделений по своему усмотрению, исходя из привычки, понятий об их предназначении и т. д. Более того, такие «рабочие» наименования иногда попадали и в официальные публикации. Яркий пример тому — использование обобщающего наименования «биологические» лаборатории вместо «психофизиологические». До определенного периода это название было, фактически, жаргонизмом сотрудников ЦИТ. Другой пример: Е. А. Петров в 1929 г. пишет об измерениях физической силы в физио-технической лаборатории, при том, что такого подразделения уже 5 лет как не существует, а соответствующие исследования ведёт динамометрическая лаборатория Н. М. Бахраха. Видимо, автор использует устоявшееся и привычное лично для него название³⁹³. В 1925 г. в хронике ЦИТ сенсорную лабораторию называют психологической, а энергетическую физиологической³⁹⁴. Тем не менее, в подавляющем большинстве случаев, с использованием корпуса взаимно проверяемых источников, эволюцию структуры научных подразделений ЦИТ удалось восстановить довольно достоверно.

2.2. Консультативная линия

Дать ЦИТ’овскую установку живому составу предприятия это значит заставить предприятие постоянно бороться за свое развитие и творчество.

А. К. Гастев, 1925 г.

Постоянной формой работы ЦИТ с предприятиями и учреждениями были консультации, в том числе с последующим представлением услуг по, так называемой, реконструкции (реорганизации) предприятий³⁹⁵.

Соответствующие задачи решал консультационный отдел под руководством Александра Гурьевича Визгалина, затем В. Л. Колесникова, а после него — Ф. А. Кутейщикова³⁹⁶. Впервые эта структура появилась в составе Института как консультационное бюро по вопросам технического нормирования труда в январе 1921 г.³⁹⁷ («именно здесь происходит ответственное практическое соприкосновение лабораторных изысканий с настоящей жизнью»³⁹⁸). В августе 1922 г. бюро преобразовано собственно в консультационный отдел, что послужило началом уже систематической консультационной деятельности³⁹⁹.

В целом процесс консалтинга включал обследование предприятия («собирание фактического материала по организации» и получение «положительного знания об организационных системах»⁴⁰⁰), выработку предложений по улучшению, их непосредственное воплощение.

«Диагностика организационной работы» осуществлялась по стандартизированной методике с использованием анкетирования, хронометража, фотографирования рабочего дня и т. д. Фактически представляла собой описательное и аналитическое научное исследование. Реконструкция включала как обоснованные мероприятия по усовершенствованию производственных процессов, кадровой структуры, материально-технического обеспечения, рационализации рабочих мест, нормированию, так и целевую подготовку кадров (то есть обучение нужных сотрудников на курсах ЦИТ) и последующую их оптимальную расстановку⁴⁰¹.

При поступлении заказа на консультацию, в ЦИТ формировалась группа сотрудников, отправлявшихся для непосредственной работы на территории заказчика. Такое представительство ЦИТ на конкретном консультируемом предприятии могло быть реализовано в трёх эволюционирующих формах⁴⁰²:

1. Опытная станция — группа сотрудников ЦИТ, которая только наблюдает, исследует и разрабатывает (но не реализует) методику улучшения; такая форма работы была распространена в 1920—1922 гг.; первая опытная станция появилась в 1920 г. на заводе «Электросила №5» (техническим руководителем которого в этот момент также был А. К. Гастев), далее — на заводе «Искромет» и в Центросоюзе.

2. Орга-станция — эта форма появилась в 1923 г., она предназначалась для активной реорганизационной работы. Группа сотрудников ЦИТ подготавливала проекты улучшения, собирала нужные данные, проводила пробные работы, но не обладала административной властью. То есть орга-станция, фактически, готовила полный материал по реорганизации предприятия, проводила практические мероприятия, но не имела возможности добиться полной реализации намеченного. Тем не менее, появление орга-станций обеспечило переход от простых консультаций к систематическому инструктажу персонала⁴⁰³.

3. Орг-бюро или распределительное бюро — в этой форме, появившейся в 1924—1925 гг., была устранена проблема отсутствия руководящего влияния. Здесь сотрудники ЦИТ наделялись административной властью и даже входили в органы внутреннего управления, например, как внешние совместители.

Переход от обследования к консалтингу, а затем и к полноценному руководству предприятием для его улучшения очень наглядно объяснялся выражением из материалов ЦИТ: «Непосредственное проведение реорганизации носит волевой характер. Его главным объектом является психология личностей людских масс»⁴⁰⁴. Безусловно, что простая констатация фактов и предложений в подавляющем большинстве случаев не приводили к положительным изменениям и обесценивали работу ЦИТ. Поэтому со временем официальное включение, пусть и временное, сотрудников Института в руководящие структуры конкретных предприятий стало обязательным фактором достижения успеха реконструкции.

Примечательно, что концепция «узкой базы» (см. главу 3) применялась не только в научной, но и в консультативной работе ЦИТ. Соответствующая «доктрина» звучала так: «ограничение работы строго очерченной узкой базой, реорганизаторская работа на первых порах — только в пределах этой узкой базы; первым объектом работы избираются участки оперативно-деловые с повторяющимися актами и повышенным субъективным напряжением в работе; реорганизационные группы должны состоять из строго согласованных между собой сотрудников, их главным качеством должна быть способность реализовать сделанные выводы; работа над оперативно-исполнительскими участками дает ключ к работе распорядителей, а за ней и планирующей»⁴⁰⁵.

Со временем подход к организации и методике консультаций приобретал всё более научный характер: «механика процесса реконструкции» предприятий включала 3 метода: аналитический (разложение производства на отдельные операции, приёмы, движения и элементы движения), синтетический (на основе аналитического материала — связывание отдельных движений и приёмов производственного процесса в операции и комплексы операций), методы конструирования приспособлений (для формирования производственного поведения рабочей силы)»⁴⁰⁶.

Можно сказать, что во второй половине 1920-х гг. в ЦИТ началось формирование управления (менеджмента) как науки.

Была сформулирована оригинальная организационная методика ЦИТ из восьмичленной программы установки производства, дающей возможность «органического внедрения в предприятия, на базе перевоспитания его рабочего состава и конструирования его оборудования»⁴⁰⁷.

Крайне важно отметить, что весь консалтинг строился на работе ансамбля научных лабораторий ЦИТ, который совместными усилиями разрешал «каждый конкретный вопрос» для данного обследуемого предприятия (нормирования, оптимизации процессов, расстановки и квалификации персонала и проч.). «Техническая лаборатория дает спецификацию инструмента, которым наилучшим образом может быть выполнена работа; био-механическая лаборатория устанавливает форму и продолжительность трудовых движений; физиологическая лаборатория установит пределы для интенсивности труда и наиболее выгодные условия в смысле экономии работы; психотехническая подберет нужных и подходящих рабочих; педагогическая — научит их работать; социально-инженерная — придаст всему этому нужную организацию». Как следует из этого свидетельства очевидца⁴⁰⁸, в 1920-е гг. консалтинг ЦИТ строился не просто на научной, а на психофизиологической основе.

Итак, консультационная и реорганизационная работа ЦИТ носила научный характер. Обследуемое предприятие или учреждение буквально «отдавалось вместе с его материальным оборудованием и людским инвентарем в полное лабораторно-экспериментальное испытание ЦИТ’у»⁴⁰⁹. Точнее сказать, каждое предприятие подвергалось системному анализу, результаты которого служили научным обоснованием предложений по улучшению.

А. К. Гастев требовал, чтобы на предприятиях научная работа велась «в унисон с исследовательской лабораторной работой», а кроме того именно на опытных предприятиях и орга-станциях должны были «делаться опыты проведения тех синтетических выводов, которые добыты или лабораторным или кабинетным путем»⁴¹⁰.

С точки зрения направления научных изысканий на орга-станциях ЦИТ преимущественно проводились исследования организационно-технического характера. Осуществлялось детальное обследование предприятия, отдельных структурных подразделений — «организационной структуры, функций и штатов». Основными методами служили хронометраж и фотографирование рабочего дня и/или рабочего места. На основе собираемых таким образом объективных данных проводили классификацию работ и инструментов, разрабатывали практические предложения по реформированию и реорганизации предприятия, улучшению производственных процессов, нормированию, оптимизации документооборота, позднее — по расстановке, объёмах и характере необходимого обучения персонала⁴¹¹.

Однако в ряде случаев на орга-станциях проводились и психофизиологические исследования.

Впервые они были проведены в 1921 г. на орга-станции при заводе «Электросила №5»⁴¹². Помимо этого, в 1922 г. такие же психотехнические и физиологические изыскания велись в учреждении «Центросоюз» (Всероссийский центральный союз потребительских обществ), на заводе «Искромет», предприятии «Хлебопродукт»⁴¹³; осуществлялись психотехнические, физиологические и биомеханические исследования сотрудников оптового склада Государственного треста фармацевтической промышленности (Фарматреста)⁴¹⁴. Также планировалось выполнять соответствующие изыскания на радиотелеграфном заводе, во «Всеобуче» и «авиа-школе»⁴¹⁵.

Крайне печально, но результаты изысканий по биологической линии, проводимых в условиях реальных заводов и учреждений, практически не сохранились. Видимо, они использовались в отчётной документации, предоставляемой заказчиком консультационным отделом Института, а также использовались для внутренней работы при формировании предложений по улучшению конкретного предприятия. Некие результаты, по-видимому, докладывались на конференциях опытных станций (например, в мае 1923 г.⁴¹⁶), однако, содержание этих выступлений не опубликовано.

Сам А. К. Гастев скупо сообщал, что психотехнические и физиологические исследования на орга — и опытных станциях включали исследование труда различных категорий рабочих в производственной обстановке, испытания лётчиков, составление профессиональных психограмм⁴¹⁷.

Фактически единственное более-менее детальное описание соответствующего исследования опубликовано в лекциях по физиологии труда К. Х. Кекчеева.

Летом 1924 г. на орга-станции при одном из заводов Государственного треста по строительству мельниц и зерновых элеваторов («Мельстроя») велись изыскания с целью улучшения работы трамбовщиков. Суть работы заключалась в том, что рабочий передвигался по форме, содержащей массу для изготовления искусственного жернова, и ударял по ней тяжелой трамбовкой (20 кг) с частотой 100 ударов в минуту. Собственно, трамбование продолжалось 30 секунд, затем следовали 1,5—3 минуты отдыха; изготовление одного жернова требовало 6—8 таких циклов. Работа отличалась утомительностью, рабочие часто болели и выходили из строя.

Физиологическое исследование на орга-станции вёл сотрудник ЦИТ доктор Н. К. Верещагин. Он «исследовал частоту пульса у трамбовщиков и нашёл, что после трамбования пульс у рабочих доходил, в среднем, до 150 ударов в минуту, при чём пульс делался плохо ощутимым и так называемым нитевидным. Дыхание становилось неровным, и наблюдалась одышка. Оказалось также, что отдыхи были настолько короткими, что учащение пульса к концу отдыха не исчезало, а оставалось выше, чем до работы. Давление крови поднималось процентов на 25—30 по сравнению с нормальным давлением. При медицинском осмотре оказалось, что рабочие страдают болезнями сердца, при чём эти болезни наблюдаются также и у тех рабочих, которые работали всего несколько месяцев».

Доктор рекомендовал снизить темп ударов до 70 в минуту. После этого обследование рабочих выполнено повторно. Обнаружилось, что производительность труда трамбовщиков возросла, сила каждого удара стала больше, а с физиологической точки зрения «вредное действие на сердце почти совершенно исчезло <…> утомление рабочих стало значительно меньше, а пульс, учащавшийся во время самого трамбования, к концу периода отдыха вновь становился нормальным. Кровяное же давление повышалось не на 25—30%, как это было раньше, а только на 8%».⁴¹⁸

Из текста следует, что физиологическое исследование на орга-станции включало общий медицинский осмотр, измерение частоты пульса и артериального давления до и после работы, в том числе в течение обычных коротких перерывов между трамбованиями. По результатам первичного обследования были сформированы рекомендации по изменению темпа трудовой операции, после чего проведено повторное (контрольное) обследование. Результативность внедрения предложений оценивали как с организационной точки зрения (производительность труда), так и с физиологической (изменения динамики показателей деятельности сердечно-сосудистой системы).

В период 1920—1924 гг. осуществлены работы по консультированию и реорганизации 46 предприятий и учреждений⁴¹⁹; по данным иного источника: в период с 1922 по 1927 гг. — 75 организаций⁴²⁰.

Для сотрудников опытных и орга-станций, а также баз Института (в частности, в 1927 г. таковых было 8, из них 2 в Москве — «Петровская» и «Рогожская») проводились периодические конференции с целью заслушивания отчётов, обсуждения итогов работы, организационных вопросов и проблем размещения курсантов на предприятиях, общего проведения «доктрины ЦИТ»⁴²¹; почти что обязательным элементом таких конференций были экскурсии по Институту.

Очень обширной была география консультативных услуг. Помимо Москвы велась работа с предприятиями Московской области (с 1923 г.), а с 1924 г. — Ленинграда, Киева, Харькова, Одессы. При этом запросы поступали из Тульской, Ивано-Вознесенской, Владимирской губернии, Татарстана, Приокского округа, Нижнего Новгорода, Грозного⁴²², что буквально подталкивало администрацию ЦИТ к определенным структурным решениям.

Консультации и реорганизации ЦИТ проводил в очень разных предприятиях: от Трёхгорной мануфактуры и завода «Металламп» до мастерских Таганской тюрьмы и ГУМа. Отметим, что в числе клиентов ЦИТ был и Городской отдел здравоохранения г. Москвы (Мосздрав)⁴²³.

В литературе освещена консультационная, учебная и организационно-методическая работа ЦИТ на целом ряде предприятий, в частности, уделено внимание таким гигантам, как Магнитогорский металлургический завод, Сталинградский тракторный завод.

Вместе с тем, воспользовавшись возможностью, нам бы хотелось уделить внимание взаимодействию ЦИТ с предприятиями угледобывающей и металлургической промышленности Донбасса⁴²⁴. В литературе эта тема практически полностью забыта.

Фактически с момента своего создания ЦИТ наладил контакт с Институтом научной организации производства под руководством Павла Матвеевича Есманского (р. 1887) в г. Таганроге, это учреждение рассматривали как основное по НОТ на предприятиях Донбасса. Был заключён договор о сотрудничестве, проводился обмен визитами и участниками конференций, шёл обмен материалами, согласовывались совместные методические планы. Примечательно, что в одной из дискуссий с участием А. К. Гастева в ВЦСПС о лучших путях развития и функционирования таганрогского института присутствовал Ф. А. Сергеев (Артём) — основатель и глава Донецко-Криворожской советской республики⁴²⁵. Персонал таганрогского института был сугубо инженерно-технический, работы велись соответственные; есть лишь однократное упоминание о психофизиологических исследованиях труда администраторов⁴²⁶. Хотя реализация НОТ «в производствах Донбасса» и декларировалась, реально коллектив П. М. Есманского работал на различных предприятиях Таганрога, Ростова-на-Дону, Северного Кавказа, в числе которых не были ни металлургических заводов, ни угледобывающих шахт — ключевых для Донецкого бассейна.

В 1923 г. ЦИТ систематически направлял литературу в города Юзовку (Сталино) и Бахмут, контактировал с инициативной группой по НОТ при «Донецком Техникуме» (причём именно эту группу отмечали, как наиболее активную и результативную среди прочих заинтересованных лиц)⁴²⁷.

В период 14 июня — 14 августа 1924 г. состоялась специальная командировка представителей ЦИТ и «Установки» на юг СССР для пропаганды методики Института, установления деловых связей, «приспособления южного аппарата ЦИТ’а и „Установки“ к новым задачам». Интересно, что для этого мероприятия удалось получить в народном комиссариате путей сообщения отдельный железнодорожный вагон. Его оснастили тренировочными аппаратами, книгами, выставочными витринами, фонарём с наборами диапозитивов, плакатами, то есть использовали как средство агитации. Интересно, что за аренду вагона цитовцы расплачивались лекциями и выступлениями для сотрудников железных дорог по пути следования. Непосредственно в Донбассе делегаты провели выяснения «работ, связанных с южной металлургией» и «значения работ ЦИТ’а в области угледобывающей промышленности». Они посетили предприятия Донецкого государственного каменноугольного треста («Донугля»), Юзовский металлургический завод (Юзово/Сталино, ныне г. Донецк, Донецкая Народная Республика), шахту Лидиевка (посёлок Рутченково), фабрично-заводские училища обоих населенных пунктов. Здесь цитовцы обнаружили высокий уровень механизации на фоне плохой организации труда: «несомненный рост производства, полное отсутствие методического руководства. Машина растёт количественно, но не качественно»⁴²⁸.

В целом в середине 1920-х гг. ЦИТ получал запросы на создание представительств в Донбассе, однако сотрудничество ограничивалось обучением рабочих-металлистов и приёмом многочисленных экскурсий⁴²⁹. В частности, зимой 1924—1925 гг. в ЦИТ обучались 39 человек, командированных ЦК профсоюза горнорабочих, преимущественно из Донбасса⁴³⁰. Помимо учёбы они принимали участие в научных исследованиях под руководством профессора А. А. Кулябко⁴³¹.

В 1925 г. в Ростове-на-Дону организовали Северно-Кавказское отделение ЦИТ, а при нём — совет инструкторов для руководства работой по введению методики в фабрично-заводских училищах Северного Кавказа и Донбасса⁴³².

Первые предметные переговоры о сотрудничестве ЦИТ с представителями горнодобывающей промышленности страны, в том числе «Донуглём», прошли в 1928 г. После ряда задержек, видимо субъективного характера, 3 июля 1929 г. «Донуголь» и «Установка» заключили специальный договор с целью разработки повышения качества и производительности труда в механизированных лавах путём разработки методов подготовки и установки рабочей силы на основе рационализации: основных трудовых приёмов на тяжёлых врубовых машинах, электрических свёрлах, конвейерах, скреперах и по креплению лав; организации комплектного труда всех рабочих лавы.

«Установка» создала при ЦИТ специальную горную аналитико-методическую бригаду в составе ответственного руководителя — члена президиума Института, технических работников, а со стороны «Донугля» — трёх инженеров, нескольких (по числу методик) рабочих для подготовки в качестве инструкторов при проведении эксперимента. В качестве консультантов привлекались сотрудники ЦИТ и «Установки», специалисты Главного горно-топливного и геолого-геодезического управления, самого «Донугля», «Горной Академии», «Донецкой Опытной станции НТУ». Бригада вела исследовательские, методические, экспериментальные, организационные и практические работы; на научной основе создавала методики, документацию и стандарты подготовки и расстановки рабочей силы. При шахте №1 Петровского рудника был создан установочный цех для практических изысканий, проверки и улучшения методик. Работы велись с лета 1929 до осени 1930 гг.

Далее, был заключён ещё один договор между ЦИТ/«Установкой» и шахтоуправлениями в г. Кадиевке (ныне г. Стаханов, Луганская Народная Республика) — Кадиевским, Первомайским, Голубовским.

Благодаря этому в Кадиевке организовано «горное отделение ЦИТ», занимавшееся организацией механизированного очистного процесса с равнением всех очистных работ на непрерывную (круглосуточную), с максимальной технически возможной производительностью, работу врубовой машины. Работы велись по направлениям: обеспечения исправности орудий труда; проектировки и сооружения подземных и надземных мастерских; развития системы технической оснастки работ; организации работ и функционального разделению труда; стандартизации; подготовки, инструктажа и установки рабочего состава.

В состав горного отделения входили проектно-методическое бюро, конструкторское бюро, мастерская портативных приспособлений.

Изыскания и реорганизация велись на шахтах имени Ильича, имени ОГПУ, «Мария», №22. Также, работы по техническому нормированию проводились ЦИТ/ «Установкой» на шахте «Артём» Северно-Кавказского треста каменноугольной промышленности, шахте №1 Красногвардейского рудоуправления Сталинского района.

Интересно, что подчинение методическому руководству и организационным указаниям ЦИТ как со стороны непосредственно шахт, так и обеспечивающих предприятий (в т.ч. научно-исследовательской станции в Варварополье) обеспечивалось централизованно, в приказном порядке.

Результаты работы горной аналитико-методической бригады и горного отделения ЦИТ были высоко оценены в 1931 г. Высшим советом народного хозяйства СССР. Специальное предписание сделало обязательной их публикацию, обязательное внедрение в Донбассе и дальнейшее масштабирование в угледобывающей и рудной промышленности по всей стране⁴³³.

В 1931 г. ВСНХ СССР принял решение установить между ЦИТ и промышленными предприятиями ведущих отраслей промышленности системное взаимодействие, находящееся под особым контролем. Институту вменялись работы по проектированию рабочего состава и определению его квалификаций, развёртывание учебно-установочных цехов на предприятиях, методическое обеспечение и организация подготовки кадров и проч. Среди крупных объектов, которым вменялось в обязанность заключить с ЦИТ соответствующий договор, был Краматорский машиностроительный завод⁴³⁴.

В 1935—1936 гг. в ЦИТ специально изучали и публиковали методические аспекты «стахановских» методов организации труда в угледобывающей промышленности⁴³⁵. Отметим, что «стахановский» подход во многом базировался на принципах и концепциях самого ЦИТ в аспекте функционального разделения труда, инструктажа персонала, тщательной организации рабочего места.

В целом данная тема далеко не исчерпана, но она выходит за рамки текущей работы и явно ждёт своего исследователя.

2.3. «Новая индустриальная педагогика»

Коридоры, лесенки,

Веселые песенки,

В окнах алая заря,

Верстаки дубовые,

Напильнички новые,

Молодые слесаря…

Песенка курсантов ЦИТ⁴³⁶

Важной линией работы ЦИТ была учебная. Именно масштабная образовательная и педагогическая деятельность обеспечила Институту государственное и общественное признание, финансовую стабильность и возможность развития⁴³⁷.

При создании Института в его структуре сразу было сформировано школьное, а затем педагогическое бюро⁴³⁸, следующим шагом разделившееся на педагогическую лабораторию (в составе изыскательных подразделений) и самостоятельный учебный отдел («пропитанный методикой, которая выношена в лабораториях и учтена практикой»⁴³⁹).

В 1922 г. школьное бюро возглавлял инженер З. Н. Бабий⁴⁴⁰. Затем обеими образовательными структурами руководил Евгений Александрович Петров⁴⁴¹ (работал в ЦИТ в 1922—1929 гг., позже — в Академии авиационной промышленности⁴⁴²).

Педагогическая лаборатория, в тесном взаимодействии с иными научными структурами ЦИТ, работала над созданием «системы обучения пролетариата трудовым операциям», развитием и стандартизацией методов трудовой тренировки, а также изобретала и конструировала разнообразные шаблоны, тренировочные инструменты и аппараты (в частности, для тренировки кистевого, локтевого, и плечевого удара с приспособлениями для «прививания точного, правильного удара», работы стамеской и т.д.⁴⁴³). Со временем, в ней была создана методика обучения трудовым операциям, основанная на детальнейшем анализе операций, воспитании нервно-мышечной памяти, автоматизмов темпа и координации движений, на постепенном усложнении преподаваемого материала.

В лаборатории формировались педагогические инструкции, учебные модели и инструменты, затем передаваемые в учебный отдел для непосредственного применения. С 19 октября 1923 г. при лаборатории функционировал научно-методический «Семинарий по трудовым установкам», организованные по инициативе А. К. Гастева и рассматривавший вопросы формирования рабочей силы в разные времена и в разных организациях⁴⁴⁴.

Многие сотрудники научных подразделений ЦИТ вели педагогическую деятельность по совместительству в иных учреждениях Москвы, в том числе и по вопросам научной организации труда. В частности, кафедру и кабинет по НОТ в Центральном Институте организаторов народного просвещения им. тов. Литкенса фактически организовал и возглавил сотрудник ЦИТ профессор А. А. Толчинский⁴⁴⁵.

Учебный отдел непосредственно занимался обучением сотен и тысяч курсантов⁴⁴⁶. В первые годы в составе отдела функционировало методическое бюро, взаимодействующее с педагогической лабораторией. Образовательная деятельность была структурирована по отдельным курсам, каждому из которых была присвоена определенная литера. В разные периоды обучение рабочих разных специальностей, служащих, руководителей, специалистов по НОТ велось на курсах⁴⁴⁷:

— «А» — промышленных администраторов; вначале это были курсы подготовки руководителей — инструкторов-операторов («подготовлять кадры установщиков для наладчиков оперативных работ завода, фабрики <…>, имея в виду ускорение и уточнение обработки вещей. Эти наладчики будут создавать рациональные условия для работы и т.е. непосредственно показывать «как надо работать»; инструктор-оператор должен иметь «изощрённую наблюдательность, тонкий аналитический ум и конструктивные способности»⁴⁴⁸), инструкторов-организаторов, инструкторов-планёров, которые должны были воспитывать «цельную уверенность в работе, непреклонную административную волю и особую хозяйственную изворотливость»⁴⁴⁹; затем — это основной курс по подготовке рабочей силы (квалифицированных рабочих разных специальностей).

— «Б» — промышленных бухгалтеров («создать из бухгалтера не бездушного архивариуса, а активного организатора хозяйства»⁴⁵⁰), затем — это основной курс для подготовки инструкторов-установщиков производственных операций в цехах, специалистов по контролю качества (контролёры, браковщики, нормировщики), руководителей, инструкторов.

— «В» — в 1923—1925 гг. подготовка установщиков производственного потока («всей массы обработок в цехах»); в 1928—1929 гг., подготовка «производителей аналитико-методических и клинических работ» в форме «небольших бригад» для обслуживания внутренних потребностей (фактически подготовка кадров для собственных научных подразделений ЦИТ), а также, чтобы «дать сотрудников внешним организациям, занимающимся вопросами рационализации и вопросами подготовки рабочей силы»⁴⁵¹.

— «И» — инструкторов производства; первоначально так называли всех курсантов по рабочим специальностям, а не только руководителей, затем подготовку квалифицированной рабочей силы перенесли на курсы «А», здесь же остались именно инструкторы.

— «О» — общеобразовательные науки по НОТ, курсы для подготовки теоретических работников и преподавателей в области научной организации труда.

Особое внимание А. К. Гастев уделял подготовке руководителей младшего и среднего звена — разнообразных «установщиков» и инструкторов. Он стремился «создать шеренгу неумолимых упрямцев — организаторов, которые были бы изобретателями на базе данного оборудования, постепенно его улучшая, организуя, втягивая его в новые скоростные нормы, и уже тем самым создавая неумолимые предпосылки постоянного механизирования и машинизирования производства»⁴⁵².

Отдельным аспектом образовательной деятельности были курсы повышения квалификации для сотрудников ЦИТ и акционерного общества «Установка». Судя по всему, такие мероприятия проводились нерегулярно, вероятно по мере некой необходимости. С 15 ноября 1926 по 19 января 1927 гг. состоялся один из таких курсов, включавший 44 доклада-лекции, в том числе по биологическому, биохимическому и энергетическому контролю, амбулаторному и психотехническому отбору, методиках работы бюро клинического анализа, а также, что особо интересно, по статистическому анализу данных⁴⁵³. Очевидно — это курс повышения квалификации для сотрудников научных подразделений ЦИТ.

В 1923 г. в составе учебного отдела видели «четыре факультета»: инструкторов производства, учёта и калькуляции, общеобразовательных наук по НОТ, администраторов. А. К. Гастев даже полагал, что «вырисовывается конструкция будущего Университета Труда»⁴⁵⁴.

Основу учебных программ составляла методика организации трудовых установок; соответственно изучались рабочий инструмент, рабочее место, технические приспособления, приёмы работы, порядки обследования обработочных элементов, регламентирование времени обработочных элементов (хронометраж). Среди вспомогательных предметов были: рисование и черчение, техника измерений и вычислений, методика графических изображений, калькуляционный учёт, тактика и стратегия реорганизационного действия. Примечательно, что курсантов обучали и по биологическому направлению. В число вспомогательных предметов входила анатомия и физиология двигательного аппарата в покое и работе, в программу курсов «А» и «Б» — предмет «психофизиология труда», а в программу курса «О» — «биомеханика», «неврология движений», «психотехника», «физиология труда»⁴⁵⁵.

Кадровую основу учебного отдела составил «солидный контингент» старших инструкторов — бывших рабочих ленинградских заводов («где была наиболее широко в России поставлена научная организация труда, и где был сосредоточен весь цвет революционного пролетариата»⁴⁵⁶).

Очень системно и очень скрупулёзно велась методическая работа. Для каждого курса создавался стандартизированный комплект методических материалов — так называемая «аналитическая карта», содержащая его продолжительность, скоростные и качественные характеристики, выполнение технических требований, брак, программно-методическое содержание курсов, квалификационные характеристики, требования и указания для инструкторского персонала, необходимый режим труда и отдыха⁴⁵⁷.

Примечательно наличие методических указаний для преподавательского состава, в частности — инструкций, предписывающих «поведение, указывающие ему даже те слова и фразы, с какими он должен обращаться к ученику», а также инструкций для установщика с точными указаниями как разместить и подготовить оборудование (рабочие зоны, станки), какой выбрать инструмент, как подготовить материал и полуфабрикат⁴⁵⁸.

Объём и план обучения определялся квалификационной характеристикой, разработанной для каждой специальности и включавшей рабочий тип, трудовые нормы, характер организационно-производственного поведения, необходимые знания. Характеристики создавались на основе детального анализа соответствующего производственного процесса, то есть в ходе предварительного научного, в том числе психофизиологического, исследования. Таким образом, в основу «рациональной трудовой педагогики» был положен «принцип инженерного расчёта квалификации»⁴⁵⁹. Это была педагогическая инновация.

Во время обучения вёлся непрерывный контроль, причём как самих курсантов, так и результативности применяемых учебно-методических материалов и подходов. По итогам контроля осуществлялось постоянное циклическое обновление программ, карточек и оборудования⁴⁶⁰.

Обучение включало непосредственное освоение конкретных навыков (тренаж), а также культурную установку курсантов, включающую привитие трудового режима: чистоты и порядка на рабочем месте, его рационального планирования; трудовой дисциплина; упорядочивания режимов труда и отдыха; обязательной двукратной гимнастики — утренней «зарядной» («создать психологические и физиологические предрасположения для трудового дня»), вечерней «выпрямляющей» («напитать кровью особо уставшие или мало деятельные части организма»⁴⁶¹). Курсантам прививалась «трудовая культура» как достижение наибольшей производительности труда посредством особого распределения трудовых усилий и трудовых функций⁴⁶².

Длительность курсов в разные периоды и по разным программам составляла 2—3, 6, 9 и даже 24 месяца⁴⁶³. В любом случае, она была принципиально меньше, чем все иные программы подготовки. Скорость и качество подготовки стали уникальными конкурентными преимуществами ЦИТ.

Интересно, что средний возраст курсантов ЦИТ составлял 22 с половиной года, при этом к категории от 14 до 19 лет относились 25,8%, а к категории более 40 лет — 0,5% обучающихся; 4% курсантов составляли женщины. Больше половины были беспартийными (64,8%). Подавляющее большинство учеников ЦИТ не имели образования, только 21,4% получили некий вариант среднего, а 0,8% высшего образования⁴⁶⁴.

Обучение в ЦИТ, говоря современным языком, было строго практико-ориентированное, да к тому же ещё и симуляционное. В педагогических целях всё огромное здание на Петровке планомерно превращалось в промышленное предприятие, наполняясь верстаками, инструментами и станками. Прежде всего в подвальном помещении, ранее заваленным строительным хламом, был развёрнут монтажный цех⁴⁶⁵. Затем появились слесарный и строительный цеха. К 1927 г. в здании были установлены 44 токарных и фрезерных станка, в том числе в главном зале ЦИТ⁴⁶⁶. Но практическое обучение велось не только для рабочих специальностей. Для курсов промышленных бухгалтеров была выстроена «имитированная контора, в которой и совершаются определенные учётные операции»⁴⁶⁷.

В 1926 г. по «конструкторскому эскизу А. К. Гастева» была сконструирована «конвейерная система» для «тренировки качества и количества движений <…> для скоростной тренировки, также для скоростных испытаний, а также для тренировки внимания и скорости реакции»⁴⁶⁸. Отметим, что эта система использовалась не только для обучения, но и в научных исследованиях «био-инженерной клиники» (см. главу 11). В целом работа биологических лабораторий шла «под знаком непосредственной связи с методической работой ЦИТ’а по подготовке рабочей силы»⁴⁶⁹.

Для обучения конструировались и постоянно применялись различные тренажёры и специальные приспособления — о них положительно отзывались современники, их воспроизводили в учреждениях по НОТ (как в стране, так и за рубежом), немало известно об этих интереснейших устройствах современным историкам. Однако в контексте нашего исследования важно отметить специфический момент: уже к 1923 г. собранные из деревянных и медных деталей тренажёры для обучения опиловке имели автоматические счётчики, отмечавшие правильность движения инструмента⁴⁷⁰. Со временем этот подход эволюционировал в целую систему автоматических регистраций поведения и физиологических реакций рабочего (см. главу 12).

В педагогических подходах А. К. Гастев реализовывал идею совершенствования работника путем тренировки, рассчитанного формирования трудовых умений, качеств и знаний с помощью специальных приспособлений, в максимально реалистичной обстановке — в учебно-установочных цехах. В основу подготовки рабочей силы был положен научный подход, то есть изучение и анализ различных производств, отдельных рабочих операций и важнейших приёмов труда. Каждую конкретную рабочую операцию разделяли на простые элементы, каждый из которых изучали и совершенствовали, затем создавали программу обучения⁴⁷¹. То есть и в педагогике ЦИТ следовал концепции «узкой базы».

Таким образом, вся методика обучения выстраивалась на основе научных исследований: изучение квалификации операций сменялось анализом определенных операций, а затем «построение этих операций по типу постепенных биологических и организационных установок с целью создать быстрое и экономное овладевание данным движением, данной рабочей операцией»⁴⁷².

На ранних этапах педагогические наработки в ЦИТ упорядочивали в виде аналитико-тренировочного метода: «Мы подходим аналитически ко всякому производству, к каждой работе и отыскиваем основные составные части её операции т.-е. такие трудовые действия, которые производятся на данном рабочем месте определенным инструментом и определенными трудовыми приёмами. Каждая операция при последующем анализе её представляется сложным комплексом внутренних элементов. Вынося наиболее характерные и существенные из этих элементов за скобки, объединяя, с другой стороны, отдельные элементы разных операций в однородные группы, мы ставим целью в кратчайшие сроки пройти главные приёмы — как вводную тренировку, вводные упражнения; на основе этих последних, когда имеются на лицо основные предпосылки подход к различным операциям уже много облегчен, сводясь к ознакомлению со специфическими их оттенками»⁴⁷³. Метод явным образом противопоставлялся «модному „психотехническому подбору“», так как педагогические программы основывались на результатах научных исследованиях и фокусировались на «упражняемости»⁴⁷⁴. Тем не менее, зачислению на курсы предшествовало обязательное обследование в психофизиологической амбулатории ЦИТ (см. главу 9).

На основе указанного метода за годы работы в ЦИТ выработали оригинальную педагогическую методику⁴⁷⁵, которая позиционировалась как основное достижение Института, позволившее организовать быструю, качественную и очень масштабную подготовку квалифицированной рабочей силы для страны. Да так оно и было.

Руководящими принципами педагогической методики ЦИТ стали воспитание максимума автоматизма в выполнении трудовых функций и развитие организационно-аналитических навыков⁴⁷⁶.

Основные же положения методики следующие⁴⁷⁷:

1. Объём подготовки выявляется путём анализа производственного процесса и излагается в квалификационной характеристике.

2. Точное «приноровление» подготовки к требованиям производства.

3. Практическое, трудовое обучение (тесная связь между теоретическими и практическими занятиями).

4. Обучение практическим навыкам строится по принципу тренировки. Программа разделена на 4 этапа: тренировка важнейших приёмов; изучение отдельных производственных операций; прохождение «комплексов операций», т.е. выполнение работы во всей её сложности, изготовление изделий в целом; самостоятельная работа без инструктора.

5. Максимальное техническое оснащение процесса обучения.

6. Строгий режим и чёткое расписание учебного процесса, каждого упражнения и т. д. с сигнализацией.

7. Систематический и объективный контроль работы обучаемых.

8. Создание условий для повышения работоспособности обучаемых.

9. Разработка подробных стандартизированных методических документов.

Особо следует отметить характерные отличия методики: научный подход, стандартизацию, технологичность, практико-ориентированность.

Очень наглядно и ярко описал суть педагогической методики ЦИТ С. Г. Струмилин: «Станочники… прежде всего должны были до тонкости изучить свой станок и назначение всех его частей до последнего винтика, с тем чтобы в случае нужды каждый станочник мог сам его наладить или переналадить без чужой помощи. А затем совместно с учителем изучались, разлагаясь на элементы, все рабочие движения и излишние исключались, а наиболее экономные в новом их сочетании закреплялись повторением. Анализ и синтез — азбука науки». Таким образом, курсант становился «умельцем на своём рабочем месте» за 2—3 недели, он овладевал не просто некими навыками, но «научным методом рационализации своего труда на любом рабочем месте»⁴⁷⁸.

Отличиями педагогической методики ЦИТ от зарубежных аналогов («бездушного фордизма» по выражению С. Г. Струмилина) современники полагали два аспекта:

1. Научный подход и «умножение вдумчивого и разумного труда», в процессе которого рабочий глубоко разбирается в операциях, процессах и инструментах, а в дальнейшем может их творчески улучшать и развивать⁴⁷⁹.

2. Принципиально более развитое методическое, инфраструктурное и кадровое обеспечение. В качестве аргумента приводились результаты обследования 35 предприятий США, работающих по НОТ: «специальных инструкторов там нет <…> новые рабочие находятся под присмотром подмастерьев и старших мастеров <…> Специальное инструктирование ведётся не лекционным путем, а посредством ряда практических указаний во время самой работы. Разумеется, инструктор в состоянии дать каждому рабочему несколько указаний; все остальное время последний работает самостоятельно, полагаясь на собственную сообразительность и изворотливость»; причём методология даже такого простого инструктирования также отсутствовала⁴⁸⁰.

Качественное преимущество и приоритет ЦИТ очевидны.

Начиная с 1923 г. Институт постоянно выполнял отдельные заказы по подготовке квалифицированной рабочей силы от Высшего совета народного хозяйства, Совета труда и обороны, народных комиссариатов по военным и морским делам, путей сообщения, земледелия, просвещения, тяжелой и лёгкой промышленности, рабоче-крестьянской инспекции, от профессиональных союзов и отдельных предприятий⁴⁸¹. Но апофеозом стал государственный заказ от народного комиссариата труда в 1925 г. на подготовку 10 тысяч рабочих для металлообрабатывающей промышленности⁴⁸². Это произошло в контексте выполнения решений XIV Партийной конференции (апрель 1925 г.), принявшей трёхлетний план развития металлургической промышленности с уровнем затрат на его реализацию в 350 миллионов рублей. В этот момент правительство под руководством И. В. Сталина окончательно утвердило концепцию строительства социализма в одной стране и поставило масштабные задачи по индустриализации и электрификации⁴⁸³.

В апреле 1925 г. Всероссийское совещание по индустриально-техническому образованию принято резолюцию об обязательной реализации НОТ по методу ЦИТ в высших технических учебных заведениях и техникумах⁴⁸⁴. Это стало крупным признанием педагогической методики ЦИТ и обеспечило широчайшее её внедрение.

В 1926 г. А. К. Гастев докладывал Пленуму ВЦСПС об эффективности обучения: «50—60% всей рабочей массы, которая прошла через наш метод, дала улучшение качества продукции уже в течение первого месяца»; зафиксировано «ускорение процессов при том же качестве», «скорость выполнения работы в среднем быстрее на 15—20% <…> По изделиям оказалось, что то, что прежде требовало 36-часовой работы, в настоящий момент требует 18 часов»⁴⁸⁵.

В 1927 г. была создана внутренняя система контроля качества аналитических, методических и учебных материалов, реализуемая специальным структурным подразделением — бюро методической экспертизы, появившимся за счёт слияние отделов руководства базами ЦИТ и руководства школами ФЗУ⁴⁸⁶.

К 1928 г. учебно-методический комплекс ЦИТ включал не менее 16 отдельных программ — методик подготовки «с документационным и вещевым оформлением» для металло — и деревообрабатывающей, текстильной промышленности, строительства, военного дела.

Программы предусматривали «каждое отдельное упражнение ученика, всю аппаратуру и инструментарий, на которых эти упражнения проводятся, продолжительность каждого отдельного упражнения, продолжительность и частоту смены труда и отдыха при отдельных упражнениях; программы общей двигательной культуры, т.е. упражнений, повышающих общие двигательные и энергетические качества рабочего. Эти программы в значительной мере стандартизируют способы обучения»⁴⁸⁷.

Так называемые вещевые конструкции (то есть инфраструктура для обучения) включали: рабочие зоны с фиксированным местами стойки и отдыха, набором приспособлений; тренировочную и контрольную аппаратуру, стандартизированный и рационализированный инструмент, режимные приспособления для звуковой и световой сигнализации (для обратной связи).

Для контроля обучающихся сконструированы уникальные приборы, впоследствии ставшие основой для синтетического эксперимента (см. главу 12): «контрольная аппаратура, аналогичная тренировочной и рабочей, но обставленная целым рядом автоматических регистраций, записей, незаметных ученику, но по которым можно проверить, как он усвоил конструкцию движений, темп их, силу, меткость, координацию движения, какова его „организационная сноровка“, сколько он тратит на отдых, сколько на работу, как часто работу проверяет, как часто над работой раздумывает, словом как он ведёт себя на работе. Весь этот учёт делает автоматически специальная аппаратура, без участия (по крайней мере, непосредственного) особого наблюдателя»⁴⁸⁸.

«Документационное оформление» курсов включало: рабочие инструкционные карточки, карточки по уходу за рабочим местом, инструкции-плакаты, карточки технических требований, с инструкциями для измерительных инструментов, чертежи установочного оборудования, цеховые плакаты с типичными приёмами и операциями, хроно-карточки для учёта времени работы, информационные бюллетени⁴⁸⁹.

Указанный комплекс позволял проводить обучение по 56—58 специальностям⁴⁹⁰. К 1931 г. это число возросло до 200. Педагогическая методика ЦИТ, разработанная «при огромном напряжении сил в исканиях и борьбе»⁴⁹¹, была одобрена самыми разными правительственными, общественными и профессиональными структурами, внедрена в более чем 1600 учебных учреждений⁴⁹², включая сотни школ фабрично-заводского ученичества⁴⁹³ и ряд баз «Установки».

Постановление Президиума Высшего совета народного хозяйства СССР от 12 мая 1931 г. №287 обязывало «включить в программу втузов и техникумов специальный курс по организации труда методом ЦИТ при обязательном одновременном прохождении соответствующей производственной практики»⁴⁹⁴.

Таким образом, педагогическая методика ЦИТ основывалась на научном подходе и включала тщательно продуманную последовательность упражнений при обучении, применение специальных технических средств для создания необходимых навыков, строго рассчитанный режим обучения⁴⁹⁵. Методика, «улучшая качество работы и увеличивая скорость работы», внесла «дисциплину и общую организацию в постановке всего фабрично-заводского ученичества»⁴⁹⁶.

Начиная примерно с 1923 г. в ЦИТ предпринимались попытки «педагогику поставить как рентабельное дело»⁴⁹⁷, для чего заключались соглашения на подготовку кадров с предприятиями. Однако обучение по весьма своеобразным канонам Института без реорганизации самого предприятия, где должны были бы работать выпускники, оказывалось практически бессмысленным. Фактически обе услуги — и консультационную, и образовательную — надо было предоставлять параллельно. Всё отчётливее проявлялась необходимость специального шага по структурированию соответствующей деятельности, тем более, что новая экономическая политика (НЭП) создала для этого очень удачный контекст.

2.4. Акционерное общество «Установка»

Всякое улучшение надо поощрять.

И не только добрыми делами, а и платой.

Лозунг ЦИТ, 1925 г.

За первые два года работы вокруг ЦИТ сложился круг постоянных заказчиков по подготовке кадров — как инструкторов, так и непосредственно рабочих. Постоянно росли количество и география обращений за консультациями по вопросам инструктажа и реорганизации. Тяжелейшие экономические условия 1920-х гг., скудное финансирование на фоне рост спроса на учебные и консультационные услуги буквально вынуждали руководство ЦИТ к принятию особых организационных решений. Впрочем таковым очень способствовала новая экономическая политика с её возможностями в области предпринимательства.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

273

ГАРФ Ф.5451. Оп. 7. Д.460. Л.70.

274

Гольцблят Л. В. Обзор… (С.4).

275

Там же.

276

Гастев А. К. Профессиональные союзы… (С.32).

277

ГАРФ Ф.5451. Оп. 5. Д.546. Л. 20.

278

Гастев А. К. Профессиональные союзы… (С.30).

279

Там же (С.31).

280

Там же (С.31, 84).

281

Петелин Я. И. Памятка ученика-слесаря / Сост. Я. И. Петелиным; С предисл. и под ред. инж. Никитина. Москва: Новая Москва, 1923. 40 с.

282

Гастев А. К. Трудовые установки. Структура. Анализ. Обоснование. Курсы. Ч. 1. Москва: Центр. ин-т труда, 1924. 302 с. (С.119).

283

Вся Москва: адресная и справочная книга на 1925 год. Москва: Изд-во М. К. Х., 1925. С. 417.

284

ГАРФ Ф. 5451. Оп.11. Д.373. Л.7; Вся Москва…1925 (С. 417).

285

Пятилетие ЦИТ’а…

286

Вся Москва…1925 (С. 417).

287

Простейшая металлургическая печь.

288

Гастев А. К. Трудовые установки. Структура. Анализ. Обоснование. Курсы. Ч. 1. Москва: Центр. ин-т труда, 1924. 302 с. (С.119).

289

ГАРФ Ф.5451. Оп. 5. Д.546. Л.30.

290

ГАРФ Ф.5451. Оп. 5. Д.546. Л.24.

291

Работа по созданию…

292

ГАРФ Ф.5451. Оп. 5. Д.546. Л.7.

293

Гольцблят Л. В. Обзор…; Жизнь ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1927. №1—2. С.51—67.

294

ГАРФ Ф. 5451. Оп. 7. Д.460. Л.8; Жизнь ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1928. №3—4. С. 95—102.

295

ГАРФ Ф. 5451. Оп. 14. Д. 48а. Л.7.

296

ГАРФ Ф.5451. Оп. 7. Д.460. Л.8; Хроника ЦИТ’а // Организация труда. 1928. №1. С.75—79; Хроника ЦИТ’а // Организация труда. 1928. №3. С.65—72; Жизнь ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1928. №7—8. С.33—40.

297

ГАРФ Ф. Р5451. Оп. 14. Д. 48а. Л.7.

298

Гольцблят Л. В. Обзор…

299

ГАРФ Ф. Р5451. Оп. 41. Д. 183. Л. 3—4; ГАРФ Ф.5451. Оп. 5. Д.546. Л. 13.

300

Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1921. №2. С. 159—174 (С.160); ГАРФ Ф.5451. Оп. 7. Д.460. Л. 82—87; ГАРФ Ф. 5451. Оп. 7. Д. 383 Л.6.

301

ГАРФ Ф. 390. Оп. 24. Д. 4123. Л.1; ГАРФ Ф. 4737. Оп.2. Д.2062. Л. 9, 15—16; Станислав Густавович Струмилин / Вступ. статья Л. Е. Минца; Библиогр. сост. Г. Н. Финашиной. Москва: Наука, 1968. 160 с.

302

ГАРФ Ф. 4737. Оп.2. Д.2062. Л. 9, 15—16; ГАРФ Ф.5451. Оп. 7. Д.460. Л. 82—87; ГАРФ Ф. 5451. Оп. 7. Д. 383 Л.6; Гольцблят Л. В. Обзор…; Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1921. №2. С. 159—174.

303

Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1921. №2. С. 159—174.

304

Данил Антонович Хлобынин в ЦИТ — заведующий хозяйственным отделом, управляющим делами (ГАРФ Ф. Р5451. Оп. 41. Д. 183. Л.1. ГАРФ Ф. Р5451. Оп. 41. Д. 183. Л. 3—4).

305

ГАРФ Ф.5451. Оп. 5. Д.546. Л. 13—14.

306

Гастев А. К. Структура учёной работы ЦИТ'а. Москва, 1921. 7 с.

307

ГАРФ Ф.5451. Оп. 5. Д.546. Л. 5—6, 18; ГАРФ Ф.5451. Оп. 7. Д.460. Л. 48; Гастев А. Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1922. №3. С. 163—176.

308

Гастев А. Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1922. №3. С. 163—176 (С.164, 168).

309

ГАРФ Ф. 4737. Оп.2. Д.2062. Л. 9, 15—16.

310

Гастев А. Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1922. №3. С. 163—176.

311

ГАРФ Ф.5451. Оп. 7. Д.460. Л.15—16.

312

Гольцблят Л. В. Обзор… (С.15).

313

Там же; ГАРФ Ф.5451. Оп. 7. Д.460. Л.15—16.

314

Гольцблят Л. В. Обзор…

315

Работа по созданию…

316

ГАРФ Ф.5451. Оп. 5. Д.546. Л.8—9.

317

Гастев А. Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1922. №3. С. 163—176.

318

ГАРФ Ф.5451. Оп. 5. Д.546. Л.7.

319

Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1921. №2. С. 159—174; Гастев А. К. Структура учёной…

320

ГАРФ Ф.5451. Оп. 5. Д.546. Л.7.

321

ГАРФ Ф.5451. Оп. 5. Д.546. Л.18.

322

ГАРФ Ф.5451. Оп. 5. Д.546. Л. 5—6, 18; ГАРФ Ф.5451. Оп. 7. Д.460. Л. 48.

323

Гастев А. Наши задачи…

324

Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1921. №2. С. 159—174 (С.167).

325

Гастев А. К. Структура учёной…

326

ГАРФ Ф.5451. Оп. 5. Д.546. Л.18.

327

ГАРФ Ф.5451. Оп. 5. Д.546. Л. 25; Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1921. №2. С. 159—174.

328

Психологический институт в Москве: российский центр психологической науки, культуры и образования. Документальная летопись к 100-летию со дня основания. М.; СПб.: Нестор-История, 2013. 280 с.

329

Сироткина И., Смит Р. История психологии в России: краткий очерк с авторскими акцентами [Электронный ресурс]: препринт WP6/2016/01; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». М.: Изд. дом. Высшей школы экономики, 2016. 60 с.

330

Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1921. №2. С. 159—174; Брагинский Л. Наш путь (график событий) // Организация труда. 1925. №4—5. С. 15—17.

331

Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1921. №2. С. 159—174 (С. 161).

332

Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1921. №2. С. 159—174 (С. 161).

333

Гольцблят Л. В. Обзор…

334

Гастев А. Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1922. №3. С. 163—176.

335

ГАРФ Ф. 5451. Оп. 7. Д.460. Л. 82—87; ГАРФ Ф. Р5451. Оп. 41. Д. 183. Л.1, 3—4; ГАРФ Ф.5451. Оп. 5. Д.546. Л. 24.

336

Артемьева О. А., Дубровская Л. Д. Научные коллективы Г. И. Челпанова: историко-психологическое исследование // Психология и психотехника. 2021. №4. С. 72—89.

337

Гастев А. Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1922. №3. С. 163—176 (С.165).

338

ГАРФ Ф. Р5451. Оп. 41. Д. 183. Л. 3—4.

339

Там же. ГАРФ Ф. 5451. Оп.10. Д.46.; ЦИТ Жизнь ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1927. №1—2. С.51—67.

340

ГАРФ Ф.5451. Оп. 7. Д.460. Л. 22, 23, 26.

341

Гольцблят Л. В. Обзор… (С.9).

342

ГАРФ Ф. 5451. Оп. 41. Д. 183. Л.3.

343

По словам Гастева: «работал на заводах с 12 лет, дошел до инженера». ГАРФ Ф. Р5451. Оп. 41. Д. 183. Л. 3—4.

344

ГАРФ Ф.5451. Оп. 7. Д.460. Л. 22, 23, 26.

345

Кекчеев К. Исследовательский аппарат ЦИТ’а и его работа // Организация труда. 1924. №1. С.73—74.

346

Гольцблят Л. В. Обзор…

347

ГАРФ Ф. Р5451. Оп. 41. Д. 183. Л.1.

348

Гольцблят Л. В. Обзор…

349

В публикациях указано «Лев Гольцблят», в документах — Леон Гольцбла (я) т

350

ГАРФ Ф. 5515. Оп. 35. Д. 335. Л. 1—7. ГАРФ Ф. А406. Оп. 24а. Д. 2956. Л. 24—25. ГАРФ Ф. 10035. Оп. 1. Д. П-52218. Л.8—9.

351

Леон Вольфович находился под постоянным наблюдением врачей. Он страдал сильными головными болями, выраженным ожирением, прогрессирующим ухудшением зрения, носовыми кровотечениями, неспокойным сном; причиной болезни он считал «очень сильное нервное потрясение» (ГАРФ Ф. А406. Оп. 24а. Д. 2956. Л. 16, 25).

352

ГАРФ Ф. 5515. Оп. 35. Д. 335. Л. 6—7.

353

ГАРФ Ф. 5515. Оп. 35. Д. 335. Л.4, 6—7. ГАРФ Ф. А406. Оп. 24а. Д. 2956. Л. 24—25.

354

Гольцблят Л. В. Обзор деятельности ЦИТ'а за 1923 год. Москва: Центр. ин-т труда, 1924. 77 с.

355

ГАРФ Ф. А406. Оп. 24а. Д. 2956. Л. 15.

356

ГАРФ Ф. А406. Оп. 24а. Д. 2956. Л. 2—3.

357

Там же.

358

Гольцблят Л. В. Обзор…

359

ГАРФ Ф. 5451. Оп.4. Д.263. Л. 8. Абрамов А. С. У Кремлевской стены. 6-е изд., доп. Москва: Политиздат, 1984. 368 с.; Архипова Т. Г. Гольцман Абрам Зиновьевич / Российская еврейская энциклопедия. главный редактор Г. Г. Брановер. Москва, 1994. С. 350.

360

РГАЭ Ф. 358. Оп. 1. Д.67. Л.1—6; РГАЭ Ф. 358. Оп. 1. Д.68. Л.1—6; Гольцман А. З. Нормирование труда: (Опыт построения схемы тарифной политики). Москва: Центр. ком. Всеросс. союза рабочих металл., 1919. 63 с.; Гольцман А. З. Тарифная политика профсоюзов (Тезисы А. Гольцмана). [Б. м.]: [б. и.], [19 — ]. 7 с.; Лисс А. Нормирование производительности // Металлист. 15.06. 1918. №2. С.7—8; Гольцблят Л. В. Обзор…

361

ГАРФ Ф. 5451. Оп. 7. Д. 383 Л.6.

362

РГАЭ Ф. 358. Оп. 1. Д.1. Л.202; РГАЭ Ф. 358. Оп. 1. Д.4. Л.235; РГАЭ Ф. 358. Оп. 1. Д.18. Л.34; Гольцман А. З. Реорганизация человека. Москва: Центр. ин-т труда, 1924. 52 с.; Гольцман А. З. Организация труда в СССР: I. Социальная обстановка. II. Союзы и производство. III. Теоретические заметки. Москва: Центр. упр. печати и промпропаганды ВСНХ СССР, 1925. 110 с.; Гольцман А. З. Массовое натуральное премирование: Доклад Президиуму ВЦСПС. Москва: ВЦСПС, 1921. 16 с.

363

Гольцблят Л. В. Обзор…

364

ГАРФ Ф.5451. Оп. 7. Д.460. Л. 22, 23, 26; ГАРФ Ф.5451. Оп. 7. Д.460. Л. 63—64.

365

От редакции // Организация труда. 1924. №1. С.5—7.

366

Гольцблят Л. В. Обзор… (С.31).

367

Гастев А. Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1922. №3. С. 163—176 (С.171).

368

Там же.

369

АРАН Ф. 562. Оп. 1. Д. 31. Л. 2.

370

Биологические лаборатории ЦИТ’а // Организация труда. 1925. №1. С. 106.

371

В Президиуме ЦИТ’а // Организация труда. 1925. №6. С. 94.

372

Хроника ЦИТ’а и «Установки» // Организация труда. 1925. №3. С.108—111; ЦИТ 5 лет. 1920—1925. Москва: Изд. ЦИТ-ВЦСПС, 1925. 107 с.; Толчинский А. А. Биологические лаборатории ЦИТ’а // Организация труда. 1925. №2. С.85—87.

373

Жизнь ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1927. №3—4. С.88—94.

374

Жизнь ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1927. №1—2. С.51—67; Жизнь ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1929. №7—8. С.59—66.

375

ГАРФ Ф. Р5515. Оп. 4. Д. 442. Л.2—6.

376

Там же; Жизнь ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1927. №1—2. С.51—67.

377

ЦИТ к десятилетию Октябрьского переворота // Установка рабочей силы. 1927. №9—10. С.131—145.

378

ЦИТ к десятилетию Октябрьского переворота // Установка рабочей силы. 1927. №9—10. С.131—145.

379

Там же.

380

Там же; ГАРФ Ф. Р5515. Оп. 4. Д. 442. Л.2—6; Трудовая клиника и отделы ЦИТ’а // Организация труда. 1928. №1. С.69—74.

381

ГАРФ Ф. 5451. Оп.10. Д.8. Л.7; ЦИТ 5 лет. 1920—1925. Москва: Изд. ЦИТ-ВЦСПС, 1925. 107 с.

382

Жизнь ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1927. №3—4. С.88—94.

383

Там же; ЦИТ к десятилетию Октябрьского переворота // Установка рабочей силы. 1927. №9—10. С.131—145; Жизнь ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1927. №1—2. С.51—67.

384

ЦИТ к десятилетию Октябрьского переворота // Установка рабочей силы. 1927. №9—10. С.131—145.

385

Сметанин А. В. Методологические и организационные средства ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1928. №11—12. С.35—48.

386

Там же.

387

Там же.

388

Трудовая клиника и отделы ЦИТ’а // Организация труда. 1928. №1. С.69—74.

389

Там же.

390

ГАРФ Ф. Р5451. Оп. 14. Д. 48а. Л.35.

391

Гастев А. Работы ЦИТ’а (тезисы докладов А. Гастева на президиуме ВЦСПС и президиуме ВСНХ СССР) // Установка рабочей силы. 1930. №10—12. С.3—8; Инструкция по производственной практике курсантов // Установка рабочей силы. 1930. №5—6. С.74—77; Из жизни ЦИТ’а — «Установки» // Установка рабочей силы. 1930. №5—6. С.76—77; Постановление совещания методических работников отделений А/О «Установка» // Установка рабочей силы. 1930. №7—9. С.143—146.

392

Методы ЦИТ и их применение….

393

Петров Е. А. Синтетический эксперимент в ЦИТ’е // Организация труда. 1929. №2. С.15—18.

394

Хроника ЦИТ’а и «Установки» // Организация труда. 1925. №3. С.108—111.

395

Н. Н. Центральный институт труда // Время. 1923. №1. С.68—69; Гольцблят Л. В. Обзор…

396

ГАРФ Ф.5451. Оп. 7. Д.460. Л. 82—87; Гольцблят Л. В. Обзор…

397

Перцов В. Эволюция…

398

Гольцблят Л. В. Обзор… (С.9).

399

Визгалин А. Основные тенденции консультационной работы ЦИТа // Организация труда. 1924. №6—7. С. 19—24; Кравченко А. И. История менеджмента: Учебное пособие для вузов. 5-е изд. М.: Академический Проект: Трикста, 2005. 560 с.

400

ГАРФ Ф.Р374. Оп. 10. Д.129. Л.3—4.

401

ГАРФ Ф.Р374. Оп. 10. Д.129. Л.3—5; Журавлев М. Р. Установка рабочей силы в производстве // Установка рабочей силы. 1928. №1—2. С.1—3.

402

ГАРФ Ф. 5451. Оп.11. Д.373. Л.7—20; Коган С. Консультационная работа // Организация труда. 1925. №1. С. 100.

403

Методы ЦИТ и их применение…; Гастев А. На перевале…

404

ГАРФ Ф.Р374. Оп. 10. Д.129. Л.4.

405

Гольцблят Л. В. Обзор… (С. 50).

406

Журавлев М. Р. Установка рабочей силы в производстве // Установка рабочей силы. 1928. №1—2. С.1—3.

407

Брагинский Л. Наш путь (график событий) // Организация труда. 1925. №4—5. С. 15—17.

408

Визгалин А. Основные тенденции консультационной работы ЦИТа // Организация труда. 1924. №6—7. С. 19—24.

409

Гастев А. К. Структура учёной… (С.5).

410

Там же.

411

ГАРФ Ф.5451. Оп. 7. Д.460. Л.82—83; Гольцблят Л. В. Обзор…

412

Там же.

413

Гастев А. Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1922. №3. С. 163—176; Беркович Д. М. К 50-летию организации Центрального института труда. Автомат. телемех. 1970. №8. С. 189—191.

414

Гольцблят Л. В. Обзор…

415

Гастев А. К. Структура учёной…

416

Конференция опытных станций. Бюллетень ЦИТ. 25.06.1923. №11. С.4.

417

Гастев А. Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1922. №3. С. 163—176.

418

Кекчеев К. Х. Лекции по физиологии труда (Лекции, чит. на курсах по переподготовке инструкторов производ. обучения Пром. и Экон. отд. Москпрофобра). Москва: Новая Москва, 1926. 96 с. (С.35—37).

419

Коган С. Консультационная работа // Организация труда. 1925. №1. С. 100.

420

Журавлев М. Р. Установка рабочей силы в производстве // Установка рабочей силы. 1928. №1—2. С.1—3.

421

ГАРФ Ф. 5451. Оп.11. Д.373.Л.7—20; Гольцблят Л. В. Обзор…

422

Коган С. Консультационная работа // Организация труда. 1925. №1. С. 100.

423

ЦИТ к десятилетию Октябрьского переворота // Установка рабочей силы. 1927. №9—10. С.131—145; Организация труда. 1925. №4—5. Обложка (внутр.)

424

ГАРФ Ф. Р7927. Оп. 1. Д. 1. Л. 11; Наша работа // Установка рабочей силы. 1926. №6—7. С.57—58.

425

ГАРФ Ф. 5451. Оп. 10. Д. 59 Л.69—72.

426

Гольцблят Л. В. Обзор…; ГАРФ Ф.5441. Оп. 5. Д.546. Л. 33; Научный менеджмент: российская история: учебное пособие для студентов вузов, обучающихся по экономическим специальностям / Э. Б. Корицкий, Г. В. Нинциева, В. Х. Шетов; под общ. ред. Э. Б. Корицкого. Санкт-Петербург: Питер, 1999. 384 с.; Связь с провинциальными учреждениями // Организация труда. 1921. №2. С. 170—171; Связь с провинциальными учреждениями // Организация труда. 1922. №3. С. 172—173; Институт научной организации труда производства Донбасса и юго-востока в конце 1921 г. // Организация труда. 1922. №3. С. 161.

427

Гольцблят Л. В. Обзор…

428

ГАРФ Ф. Р5451. Оп. 14. Д. 48а. Л.22—24; Брагинский Л. По Югу СССР // Организация труда. 1924. №5. С. 80—86; Михайлов Ар. Объезд СССР // Организация труда. 1924. №5. С. 57—60.

429

ГАРФ Ф. 5451. Оп. 10. Д. 59. Л.59; Жизнь ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1927. №3—4. С.88—94.

430

Курсы инструкторов ФЗУ Горняков // Организация труда. 1925. №6. С.116.

431

АРАН Ф. 562. Оп. 1. Д.32. Л. 6, 7, 8, 10.

432

Северно-Кавказское отделение ЦИТа // Организация труда. 1925. №2. С.123.

433

Гастев А. Работа ЦИТ в угледобывающей промышленности // Организация труда. 1934. №9. С. 3—4; Гастев А. Работы ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1930. №10—12. С. 5—8; Иванов Н. Организация труда и подготовка кадров угледобывающей промышленности // Организация труда. 1932. №1—2. С. 19—24; Журавлев М. Р. Что такое ЦИТ…; К горнякам в шахты // Установка рабочей силы. 1929. №7—8. С.65; Методы ЦИТ и их применение…; Попов Г. М. Борьба за уголь и работы ЦИТ // Организация труда. 1933. №8. С. 15—19; Попов Г. М. ЦИТ в борьбе за высокую добычу угля // Организация труда. 1934. №2. С. 26—27; Попов Г. М., Иванов Н. Н. Полгода работы ЦИТ на шахте им. ОГПУ (Севкавуголь) // Организация труда. 1934. №5. С. 19—25; Попов Г. М. Организация рабочих мест на участках каменноугольной шахты // Организация труда. 1935. №3. С. 21—27; Работа ЦИТ по организации труда. В. По Донуглю // Организация труда. 1931. №1. С. 66; Разамат Э. С. Организация ремонта и ухода за механизацией в шахтах угольной промышленности // Организация труда. 1932. №3. С. 18—37; Резолюции и постановления о ЦИТе // Установка рабочей силы. 1930. №7—9. С. 140; Русин И. Содержание и методы технического нормирования в каменноугольной промышленности // Организация труда. 1932. №10. С. 46—52; Сметанин А. ЦИТ в горной промышленности // Установка рабочей силы. 1929. №7—8. С.9—10; Создание и работа горной бригады // Установка рабочей силы. 1929. №4. С.79; Сформирование горной бригады // Установка рабочей силы. 1929. №9—10. С.69—70; Тематический выпуск «Организация труда» №9 за 1934 год; ЦИТ в новой отрасли промышленности // Организация труда. 1928. №2. С. 64.

434

Журавлев М. Р. Что такое ЦИТ…

435

Попов Г. М. Отделение вспомогательных процессов от основных и организация обслуживания в угледобывающей промышленности (метод Стаханова) // Организация труда. 1935. №11. С. 13—17; Попов Г. М. Методы повышения производительности труда вспомогательных рабочих в угольной промышленности // Организация труда. 1936. №4. С. 4—9; Попов Г. М. Введение стахановских методов работы на шахтах Донбасса // Организация труда. 1936. №6. С. 1—4.

436

Из пьесы «Алтайские робинзоны» (РГАЛИ Ф.656. Оп.1. Д.3101. Л. 6).

437

Пахомычев А. И. Система профессиональной подготовки рабочих и профессиональная консультация в СССР // Гигиена, безопасность и патология труда. 1929. №7. С. 103—106.

438

Гастев А. Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1922. №3. С. 163—176.

439

Гольцблят Л. В. Обзор… (С.9).

440

Гастев А. Организационная и научная жизнь Института Труда // Организация труда. 1922. №3. С. 163—176.

441

ГАРФ Ф. 5451. Оп. 41. Д. 183. Л.1, 3.

442

ГАРФ Ф. Р7927. Оп. 1. Д. 1. Л. 32—34; ГАРФ Ф. Р5451. Оп. 41. Д. 183. Л. 3—4

443

Иванов Н. Тренировочная аппаратура // Установка рабочей силы. 1926. №1. С.10—16; Иванов Н. Аппарат для тренировки приемов опиловки // Установка рабочей силы. 1926. №3. С.11—15.

444

Кекчеев К. Четыре года // Организация труда. 1924. №6—7. С. 10—12; Н. Н. Центральный институт труда // Время. 1923. №1. С.68—69.

445

Гольцблят Л. В. Обзор… (С.68).

446

Н. Н. Центральный институт труда // Время. 1923. №1. С.68—69; Гольцблят Л. В. Обзор…

447

Там же; Сметанин А. В. Методологические и организационные средства ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1928. №11—12. С.35—48; Петров Е. Подготовка инструкторов-операторов // Время. 1924. №9. С.14—20.

448

ГАРФ Ф.Р374. Оп. 10. Д.129. Л. 20.

449

Гольцблят Л. В. Обзор… (С.37).

450

Там же (С.36).

451

Сметанин А. В. Методологические и организационные средства ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1928. №11—12. С.35—48 (С. 40—41).

452

Гастев А. На перевале… (С.7).

453

Жизнь ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1927. №1—2. С.51—67.

454

Гольцблят Л. В. Обзор… (С.38).

455

ГАРФ Ф.Р374. Оп. 10. Д.129. Л. 20.

456

Гольцблят Л. В. Обзор… (С.35).

457

ГАРФ Ф. 5451. Оп. 12. Д. 474. Л. 49; Журавлев М. Р. Установка рабочей силы в производстве // Установка рабочей силы. 1928. №1—2. С.1—3.

458

ЦИТ 5 лет. 1920—1925. Москва: Изд. ЦИТ-ВЦСПС, 1925. 107 с.

459

Журавлев М. Р. Что такое ЦИТ…

460

Там же.

461

Гольцблят Л. В. Обзор… (С.33).

462

Журавлев М. Р. Что такое ЦИТ…

463

Гастев А. Работы ЦИТ (тезисы доклада в НКТП) // Организация труда. 1932. №7—8. С.5—6.

464

Тезисы ЦИТа: Реконструкция производства: Подготовка рабсилы / Предисловие: А. Гастев. Москва: ЦИТ, 1927. 109 с.

465

Гольцблят Л. В. Обзор… (С.35).

466

Жизнь ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1927. №7—8. С. 145—154; Наша работа // Установка рабочей силы. 1926. №6—7. С.57—58; Стефанов И. Освещение токарных станков // Установка рабочей силы. 1927. №3—4. С.17—18.

467

Гольцблят Л. В. Обзор… (С.36).

468

Жизнь ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1927. №1—2. С.51—67 (С.62).

469

Сметанин А. В. Объём работы ЦИТ’а в 1928—29 г. // Организация труда. 1929. №2. С.1—7 (С.6).

470

ГАРФ Ф. 5451. Оп.7. Д.7.Л.79—89; Б. Н. Центральный институт труда // Железный путь. 1923. №2—16. С. 18—20.

471

Журавлев М. Р. Что такое ЦИТ…; Гастев А. Практический опыт ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1927. №5—6. С.1—3.

472

Гастев А. К. Установка производства…, 1927 (С.18).

473

Лабутин А., Миxaйлов А. Производственное обучение по методике ЦИТ'а. // Время. 1924. №8. С.20—23.

474

Там же.

475

Гастев А. На перевале…

476

Михайлов А. В. Система ЦИТ. Москва: изд-во Наркомата тяж. пром., 1932. 120 с.

477

Михайлов С. М. Работа ЦИТ по подготовке кадров к двадцатилетию Октябрьской революции // Организация труда. 1937. №10. С. 46—51.

478

Струмилин С. Г. Избранные произведения: Воспоминания и публицистика. Москва: Наука, 1968. 479 с.

479

Там же.

480

Озерецкий Н. И. Моторная одаренность (Орга-Библиотека ЦИТ; №11). Москва: Центральный институт труда, 1924. 28 с. (С.15—16.).

481

ГАРФ Ф. Р7927. Оп. 1. Д. 1. Л.12—13.

482

Заказ НКТ на подготовку 10.000 металлистов // Организация труда. 1925. №6. С. 113—114; Методы ЦИТ и их применение…

483

Рыбас С. Ю. Сталин. 7-е изд. Москва: Молодая гвардия, 2020. 910 с. (С.220).

484

ГАРФ Ф. Р7927. Оп. 1. Д. 1. Л.11; ЦИТ 5 лет. 1920—1925. Москва: Изд. ЦИТ-ВЦСПС, 1925. 107 с.

485

ГАРФ Ф. 5451. Оп. 10. Д. 59. Л.54—68.

486

ГАРФ Ф. 5451. Оп.11. Д.373. Л.80—82.

487

ЦИТ 5 лет. 1920—1925. Москва: Изд. ЦИТ-ВЦСПС, 1925. 107 с. (С.21).

488

Там же (С.23).

489

Журавлев М. Р. Установка рабочей силы в производстве // Установка рабочей силы. 1928. №1—2. С.1—3; От редакции // Организация труда. 1928. №1. С.1—4; Хроника ЦИТ’а // Организация труда. 1928. №1. С.75—79.

490

ГАРФ Ф. 5451. Оп. 12. Д. 474. Л. 38; Сметанин А. В. Методологические и организационные средства ЦИТ’а // Установка рабочей силы. 1928. №11—12. С.35—48.

491

Лабутин А. Обучение трудовым приемам по методу ЦИТ. Москва: РИО ВЦСПС ЦИТ, 1925. 54 с. (С.6).

492

Для сравнения: к 1926 г. было выпущенных 1000 инструкторов, работавших в 187 крупных промышленных пунктах; педагогическая методика ЦИТ была внедрена в 222 образовательных учреждениях (ГАРФ Ф. 5451. Оп. 10. Д. 59. Л.54—68).

493

ГАРФ Ф. Р5469. Оп. 12. Д. 545. Л. 14; ГАРФ Ф. 5451. Оп.11. Д.373.Л.7—20; Журавлев М. Р. Что такое ЦИТ…; От редакции // Организация труда. 1928. №1. С.1—4; От редакции // Организация труда. 1932. №1—2. С.5—6; Профессионально-технические школы и школы фабзавуча // Строительство Москвы. 1927. №2. С. 15—17.

494

Журавлев М. Р. Что такое ЦИТ… (С.59).

495

Методы ЦИТ и их применение…

496

ГАРФ Ф. 5451. Оп. 10. Д. 59. Л.54—68.

497

Гастев А. На перевале…