Мне всегда казалось забавным утверждение индуистов о том, что человек может переродиться мышью, насекомым или каким-нибудь деревом. Простая логика подсказывала, что даже в рамках указанной веры это бессмысленно: зачем развивать в себе лучшие человеческие качества, если потом ты всё равно деградируешь до уровня животного? Тем не менее, множество людей придерживалось подобных взглядов, и с изобретением «Ганга» они смогли воплотить свои представления в жизнь. На южных отрогах Гималаев теперь нередко можно было встретить дружелюбных тигров, познакомиться с чрезмерно любопытными ланями и отдохнуть под задумчиво шелестящей кроной баньяна.
Признаться, я однажды тоже не удержался перед соблазном и примерил на себя шкуру нашего любимца Ситара. Мир глазами кота предстал в новой гамме цветов, обрамленный настораживающими звуками и наполненный манящими запахами. «Ганг» не подавлял сознание животного, я чувствовал волнение рыжего пройдохи, пока тот пробирался на кухню, и слышал его коварные мысли. План Ситара по захвату в плен чашки с молоком тогда не сработал: моя дочь перехватила преступника на подходе к столу:
— У ты мой рыжик.
Устроившись у неё на руках, мы с котом нежились и урчали, пока Сома меня не раскусила. Всмотревшись в зеленые глаза Ситара, она подозрительно прищурилась и спросила:
— Папа, это ты?
Пришлось взять контроль над мохнатым телом и кивнуть.
Наш дом находился на окраинах Дарджилинга, неподалеку от заповедника. Во двор иногда залезали обезьяны и устраивали досмотр лежащего там скарба на предмет съестного. Как-то, в очередной раз помогая мне собирать раскиданные корзины, Сома заявила:
— Когда-нибудь я стану королевой обезьян.
— Как Хануман? — усмехнулся я. — Поведешь их в бой?
— Нет, — сморщила она свой маленький носик. — Я научу их не разбрасывать вещи.
С тех пор прошли годы, но воспоминания о днях, проведенных под сенью Гималаев, всё ещё остаются яркими, напитанными светом и счастьем.
Роман Босенков провел двумя пальцами по «столу», на интерактивной поверхности которого виднелось несколько файлов с фотографиями и текстом. Один из документов послушно скользнул ко мне.
— Канти Капур, — назвал имя женщины на фото Роман. — Глава городского Совета по культуре, проживает в Варанаси. Третий известный случай незаконного воплощения.
— Что показывают записи «Ганга»? — спросил я.
— Ничего необычного. Стандартная поддержка в соответствии с завещанием, — Роман вытащил сигарету, помял её в руках и засунул обратно в пачку. — Кто бы это ни был, он — мастер подчищать следы своих действий. В двух предыдущих случаях мы также не смогли выявить канал, которым он воспользовался.
— Вы уверены, что это один и тот же человек? — уточнил я.
Начальник службы информационной безопасности на секунду задумался и ответил:
— Практически. Конечно, он каким-то образом блокирует наши инструменты опознания, но… маловероятно, что мы столкнулись сразу с несколькими специалистами такого уровня.
Я посмотрел ещё раз на фото. Женщина лет сорока, с проседью в волосах, судя по красному бинди на лбу — замужем.
— Руководство давит на меня, Дхавал, — поделился Босенков доверительным тоном. — Требует решить проблему в кратчайшие сроки.
— Вам следовало обратиться ко мне сразу после первого случая, — заметил я.
— Ну… мы полагали, что справимся сами, — смутился Роман.
— Мне надо встретиться с ней, — кивнул я на фото. — Посмотреть на этого нарушителя своими глазами.
Подобно всем древним городам, за свою долгую историю Варанаси приобрел длинный список эпитетов, которыми его обычно одаривали при описании. Пожалуй, помимо привычных «священный» и «грязный», я бы выделил «многоликий» и «оживленный».
За десять лет, промчавшихся с момента моего последнего визита, здесь выросли новые кварталы, небоскребы заслонили собой многочисленные храмы, а вместо узких улочек городские власти догадались проложить дороги нормальной ширины. Однако эти изменения напоминали свежие румяна на лице старухи. Трёхмиллионный город по-прежнему оставался местом, куда стекались паломники со всей Индии, на гхатах всё так же горели погребальные костры, а Ганг уносил к морю мусор и обгоревшие трупы. Коровы, собаки и попрошайки никуда не делись, равно как не появились соблюдающие ПДД водители. На проезжей части, как и десять лет назад, царило столпотворение, только теперь больших масштабов.
От аэропорта до дома семьи Капур, располагавшемся в старой части города, я добрался за два часа. Роман договорился с Канти об этом визите, поэтому меня уже ждали.
— Намасте, профессор Сингх, — приветствовала меня хозяйка апартаментов. — Прошу, проходите в гостиную.
Прохладный воздух кондиционера и стакан холодного сока — после уличной жары это было то, что нужно. Решив отодвинуть возвращение в душное пекло города как можно дальше, я настроился на долгий разговор. Предлогом для встречи служило интервью, которое мне якобы было нужно для научной статьи.
Проницательна и умна — вот что приходило в голову при взгляде на госпожу Капур. Казалось, она видит собеседника насквозь, со всеми его мыслями и желаниями.
— Это ведь не первое ваше воплощение, профессор? — слегка улыбнувшись, спросила женщина.
— Третье, уважаемая Канти, — ответил я.
— О, так вы меня обогнали! — всплеснула она руками. — Я помню всего два своих.
Инструменты «Ганга», встроенные в мои контактные линзы, показывали двойной набор излучений вокруг головы женщины. Один из радужных ореолов сопровождали надписи: «Канти Капур, дважды рождённая, возраст текущего тела — 47 лет, подключена к системе 85 лет назад, ссылка на текст завещания». Другая аура была без контекстных надписей, инструменты не смогли определить, кому она принадлежала.
— Мне повезло, — пояснил я. — Я входил в группу, которая разрабатывала систему переноса сознания, и смог переродиться ещё до официального старта «Ганга».
— Ох уж этот «Ганг», — покачала головой Канти. — Теперь всё крутится вокруг него. Знакомые сплетничают о завещаниях, носятся с домашними питомцами, в которых сидят их родственники. Племянница ищет работу уже полгода — знаете, что в первую очередь спрашивают? Сколько лет со дня первого рождения. А с восемнадцатью годами в активе очень трудно найти нормальное место. Хорошенькую кашу вы заварили, профессор, — с улыбкой заметила женщина. — Впрочем, я уверена, вы гордитесь сделанным, — добавила она.
— Наша система помогла людям избавиться от страха смерти, — пожал я плечами. — Этим я действительно горжусь.
— Да, теперь никто не умирает насовсем… — задумчиво произнесла Канти.
Гость в её голове не проявлял заметной активности. Предпочитал оставаться наблюдателем?
Сначала я планировал запомнить ауру нарушителя и затем отыскать его след в системе. На ранних этапах создания «Ганга» мне уже доводилось такое проделывать. Но теперь в душу закрались сомнения: что если я не увижу «отпечатки» сознания, и этот хакер сможет улизнуть? Обманул же он как-то целый отдел безопасности во главе с Босенковым. Найти незваного гостя потом будет очень сложно.
Конец ознакомительного фрагмента.
