Отпуск на Земле

Антон Алексеевич Воробьев, 2007

Чье сердце не запоет при виде родной планеты? Кто не захочет нырнуть в соленое море, полазать по скалам, побродить по песчаному пляжу? Егор Шелестов был в командировке целых пять лет и, без сомнения, заслужил отпуск. Осталось только донести эту светлую мысль до начальства. А то оное уже с ходу запрягло свободного сотрудника…

В оформлении обложки использованы изображения с сайта https://pixabay.com/ по лицензии CC0.

Первый раз я увидел Сакрадова двадцать лет назад. Он, разумеется, этого не помнил, да и не мудрено: я тогда был пятиклассником. Мы с друзьями ходили в школьную секцию по кэндо, где наряжались в кожаные доспехи и дубасили соперников деревянными мечами. Сакрадов появился на одной тренировке, провел спарринг с нашим тренером и ушел. Не знаю, что он хотел этим показать.

Затем было Вторжение, секция распалась — впрочем, в те времена распадались государства, не то, что секции. Наша географичка была в полной прострации — не успела объявить нам о возникновении новой республики Северная Африка, как та вошла в состав Ближневосточного Султаната. Политическая карта мира устаревала на стадии верстки в издательстве.

Потом появились веганцы, отбили натиск захватчиков и закрыли большинство порталов. С легкой руки журналистов наших общих спасителей стали называть ангелами — они и впрямь чем-то напоминали иллюстрации из священных писаний, ну а место, откуда прибыли изгнанные захватчики, соответственно, прозвали «адом», хотя последние на демонов не смахивали. Скорее походили на больших насекомых. Конечно, по внутреннему строению они с насекомыми имели столько же общего, сколько и мы, но ярлыки, как известно, наклеиваются на внешнюю сторону, а не на внутреннюю. И остаются там надолго.

В общем, во второй раз я увидел Сакрадова вместе со всеми, по ящику. Он входил в состав первой команды, отправлявшейся в ад. Это было семнадцать лет назад. С той поры много чего произошло, но одно можно сказать совершенно определённо: внешне он ни капли не изменился. Видимо, есть такая порода людей, которых не берёт время, и в сорок восемь лет они выглядят более молодыми и полными сил, чем двадцатилетние юноши. И панацея тут совершенно ни при чем.

Вот и сейчас он приближался легкой походкой, приличествующей скорее активному бизнесмену, чем ветерану исследовательских отрядов.

— Егор Шелестов? — уточнил он, подойдя к моему столику.

— Он самый, — ответил я.

— Александр Сакрадов, — представился он, хотя в этом не было нужды. Страна знала своих героев.

— Присаживайтесь, — пригласил я. — Чай, кофе? Бифштекс?

— Нет, спасибо, — помахал он головой. — У меня мало времени.

— Тогда лучше начнем, — я рассматривал его внешность, пытаясь составить собственное впечатление о характере. Взгляд твердый, глаза не отводит, прическа аккуратная, одет в черный спортивный костюм. Шеф говорил, что он привык идти прямо к цели, никуда не сворачивая и не считаясь с потерями. Я пока вижу только хорошую наблюдательность — он узнал меня сразу, как подошел к летнему кафе, хотя, по общему мнению, я на свою фотографию в досье походил мало.

— Итак, вы хотите присоединиться к отряду, — сцепил пальцы Сакрадов. — Не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?

— Конечно.

— Вы ознакомлены с условиями будущей работы?

— Ну, я ездил на экскурсию в ад, если вы об этом. И, разумеется, читал все доступные материалы по этой теме.

— Кем вы работали до сегодняшнего дня?

— Геологом-разведчиком, — назовем это так. — Исследования в поясе астероидов.

— Имеете ли опыт обращения с оружием?

— Да. Служил в морском десанте, — врать так врать. Шеф прикроет.

— Вы знаете, что работа связана с риском для жизни? Должен вам честно сказать, что недавно произошел несчастный случай, в результате которого погибло трое наших коллег, и один был тяжело ранен.

— Я в курсе. Это меня не пугает.

— Вот как? — Сакрадов скептически поднял бровь. — Это плохо. Человек, которого не пугает смерть, может подвергнуть ненужному риску себя и своих сослуживцев.

— Я не лихач или экстремал, если вы это имеете ввиду.

— Я ознакомлен с вашим досье. Там написано, что вы — командный игрок, душой болеющий за общее дело. Осталось выяснить, так ли это. Вместе с остальными кандидатами вы пройдете подготовку в базовом лагере возле портала. По окончании будет принято решение о зачислении вас в отряд. Вот адрес и пропуск, — протянул он пластиковую карточку. — Выезд послезавтра, в семь утра. С собой иметь два комплекта сменного белья, можете взять личные вещи, только так, чтобы всё поместилось в одну сумку.

— Понял.

— До свиданья, — поднялся он из-за столика. Наверное, сбегал от поклонниц — две девчушки за соседним столом перешептывались, поглядывая на него и толкая друг друга локтями в бок.

Что ж, лагерь так лагерь. Надеюсь, отдохну там — последняя командировка была довольно утомительной.

На сборочный пункт я явился точно в срок. Таких, как я набралось шестнадцать человек, все уже стояли у выхода с сумками в руках. Учитывая, что вакантных мест всего четыре, получался конкурс примерно… ну да, четыре человека на место. Я думал, что сопровождать нас будет Сакрадов, но это оказалась сотрудница пресслужбы компании «Панацея» — довольно милая девушка, к тому же общительная, щебетала всю дорогу, рассказывая нам о базе: какой там замечательный климат, как здорово купаться в море ночью и какую пользу мы будем приносить человечеству в перерывах на работу — если нас примут, конечно. В Крыму я раньше был, так что слушал вполуха.

База представляла собой небольшой городок, расположенный на берегу Черного моря, в трёх километрах от портала. Большей частью это были жилые дома и лаборатории — основное население составляли ученые и их семьи. Там же находилась фабрика по производству панацеи — хотя слово «фабрика», пожалуй, слишком громко звучит для пары маленьких домиков, по сути — тех же лабораторий, где получали драгоценные граммы лекарственного продукта №1. Тренировочный лагерь располагался на окраине городка, на стыке моря и скал.

Прилетели мы к обеду. Вертолет сел прямо на крышу гостиницы, высадил нас и тут же поднялся в воздух с грузом образцов для одного из московских НИИ. Мы бросили вещи в номерах и вышли во двор, где нас уже ждал Сакрадов. Вместо приветствия он протянул руку в направлении лучащегося под солнцем моря и сказал:

— В трёх километрах от берега находится буй. Вы должны доплыть до него и обратно. Приплывший последним выбывает.

Черт, хоть бы с дороги дал передохнуть. Ладно, я всё равно хотел искупаться. Мы ломанулись к пляжу, на ходу сбрасывая рубашки и платья. Да, в числе кандидатов были и женщины.

Вода была тёплой и полной медуз. Пожалуй, вечером стоит повторить заплыв, только не в такой спешке. Одна из наших дам сразу отстала, так что все стало ясно уже на первом километре. Она даже не доплыла до буя. Остальные справились. К тому времени, как мы вернулись, она ушла в свой номер. По крайней мере, ей не пришлось разбирать вещи.

— До вечера отдыхайте, — кивнул нам Сакрадов, когда мы вылезали на берег. Не то, чтобы мы доплыли одновременно, но держались кучкой — в самом деле, куда торопиться, если всё уже известно. На обратном пути в гостиницу я познакомился с Олегом — молодым парнем из Санкт-Петербурга, профессиональным дайвером. Впрочем, на обеде мы заново все перезнакомились. Девушек в нашей компании осталось четверо, выбывшую уже увезли попутным рейсом: вертолеты взлетали и садились чуть ли не каждый час. Я предвкушал ночь, полную гула винтов, но, как оказалось, по ночам тут никто не летает.

Вечером нас собрали в гостиной. Девушка из пресслужбы — её, кстати, звали Оксана — предложила нам посмотреть фильм, посвященный истории появления порталов и создания исследовательских отрядов, но поскольку все хорошо учились в школе, то я позволил себе встречное предложение: мы сами рассказываем ей, что знаем, а потом идем купаться. Олег меня поддержал, остальные не возражали.

— Двадцать лет назад появились порталы, и оттуда полезла всякая дрянь, — начал я. — Вела она себя агрессивно, нападала на честных граждан, ничем не мотивируя своё поведение. Поэтому честные граждане стали нападать на дрянь в ответ, предварительно известив оную о своих намерениях. Что никак не отразилось на её поведении. Ибо дрянь была неразумна.

— Неразумна, но живуча, — вставил Олег.

— Точно. Оказалось, что граждане имеют дело с животными, обладающими сложным инстинктом поведения.

— Это доказано не окончательно, — возразил Павел.

У него, конечно, была теория разумности насекомых. Спорить я не хотел, поэтому продолжил:

— В любом случае, контакта установить не удалось. За исключением, конечно, огнестрельного. Дрянь стали жечь напалмом.

— Но всю не сожгли, — поднял палец Олег.

— Да, сожгли отнюдь не всю. Дрянь в радиусе полутора километров от порталов отказывалась гореть. А сами порталы не хотели взрываться и исчезать. И сотни миллионов долларов в виде тактических ядерных зарядов бесполезно усеяли местность вокруг переходов в иные миры. До сих пор сердце кровью обливается, как вспомню.

— А тем временем количество порталов возрастало, — напомнил Олег. — И зоны бездействия оружия увеличивались.

— В самом деле. В этих зонах бездействовало не только оружие. Не работала и техника, исключая совсем уж примитивные механизмы вроде мясорубки или отечественных автомобилей. Назревал мировой кризис.

— Только назревал? — улыбнулась Оксана.

А улыбка у неё ничего, красивая.

— Ну, он назревал-назревал и назрел. А потом разразился. В виде отсутствия в магазинах продуктов, света и тепла в домах и ещё чего-то… а, смены политических режимов и краха мировой экономики. Кажется, низы уже не хотели или что-то в этом роде.

— Наши войска терпели поражение на всех фронтах, — жизнерадостно сообщил Олег. — Пока не появились ангелы.

— Да, пока семнадцать лет назад не прилетели веганцы, мы не могли эффективно сражаться с дрянью на её территории. К тому времени ученые разобрались, почему наше оружие и техника не действует…

— Из-за того, что пространство так называемого «ада» обладает другим набором физических констант, немного отличным от нашего, — влез Павел. — Это влияет на процессы протекания электричества, период полураспада радиоактивных элементов, химические свойства — словом, на все четыре основных вида взаимодействия: сильные, слабые, электромагнитные и гравитационные. Именно поэтому ядерные заряды не взрывались, и теперь мы понимаем, что оно было к лучшему.

— Что не помогло создать оружие — не хватало знаний.

— Не было теории взаимодействия двух различных пространств и точных данных о константах иного мира, — похоже, Павел был физиком. Или химиком, надо перечитать его досье.

— Но такая теория была у веганцев, — продолжил я. — И ещё куча полезных знаний. Они помогли разработать оружие и закрыли порталы.

— Но не все, верно? — подбодрила меня Оксана. — Несколько порталов мы попросили оставить. А всё потому, что… ну? — словно учительница начальных классов спрашивает прошлый урок.

— Гражданам было по кайфу разносить башки ползущим из них тварям, — решил сострить Олег.

— Это была только одна часть граждан, — уточнил я. — Другая иногда тратила свободный вечер на изучение поверженных тварей и случайно обнаружила, что в одной из них содержится вещество, способное излечить человечество от всех болезней, кроме простуды, и, кроме того, продлить его бренное существование на неопределённый срок. Поэтому жадные дяди с большими кошельками вложили средства в создание международной корпорации «Панацея», чтобы законным образом наживаться на бедах и несчастьях своих ближних. Впрочем, они не придумали ничего нового.

— Что ж, всё верно, — согласилась Оксана. — За исключением сарказма по поводу учредителей нашей компании. Эти люди достойны уважения. Вы знаете, сколько благотворительных проектов поддерживает «Панацея»? Сколько научных проектов было создано, сколько открытий совершено…

— Я уважаю основателей корпорации, — поднял я ладони. Надо съезжать с этой темы, похоже, она всерьёз восприняла мою иронию. — Так что насчет купания? Вы обещали.

— Что ж, историю вы в общих чертах знаете, — принужденно кивнула Оксана. — Наверное, можно и искупаться.

На выходе мы наткнулись на Сакрадова. Я не удивился, ведь он сказал в обед «до вечера».

— Куда плыть на этот раз? — поинтересовался я.

— Никуда. Посмотрим, как вы работаете в команде. Там, — указал он рукой в сторону скал, — есть лесок. Мы выпустили в нем прогуляться трёх поросят. Ваша задача найти их и…

— Съесть? — предположил я.

— И принести сюда. Живыми и невредимыми.

— Что-то не вижу я никакого леса, — заметила Лариса, вглядываясь в сумерки.

— Он за скалами, — пояснил Сакрадов.

— А альпинистское снаряжение нам дадут? — спросил Олег.

— Там можно подняться и без него.

— А спускаться как? Да ещё со свиньями?

— С поросятами. Придумаете что-нибудь, — Сакрадов, кажется, был собой очень доволен.

— А они не разбегутся, пока мы будем подниматься? — обеспокоено спросила Лариса.

— Кто их знает, — пожал плечами исследователь. — Но я бы на вашем месте поторопился.

Мы переглянулись. Да, Сакрадов умел озадачить. Делать нечего, отправились к скалам.

— Я проходил горную подготовку, — сказал Игорь, когда мы поднимались по крутой тропинке к отвесному участку. — На Кавказе. Скалы тут легкие, но лучше бы восходить днем.

— У меня есть фонарик, — нащупал я ручку в нагрудном кармане. — Правда, не сильный.

— Скоро совсем стемнеет, — посмотрел на небо Игорь. — Будем светить телефонами.

Телефоны были у всех. Анюта по своему болтала без перерыва, с того момента, как я её увидел на пункте сбора, даже когда плавали — благо, наушник позволял общаться в радиусе до пяти километров от самой трубы.

— Я сейчас полезу наверх, — напугал нас Игорь, — а вы мне светите.

— Неужели нельзя было выдать нам хотя бы веревку? — возмущалась Лариса, пока мы наблюдали филейную часть Игоря, удаляющуюся от нас в свете встроенных в телефоны фонарей. — По-моему, это слишком опасно. Можно подумать, в аду мы будем без снаряжения. Они же должны обеспечивать безопасность тренировки? Нас, между прочим, никто даже не проинструктировал по требованиям безопасности. Я нигде не расписывалась.

— Ты расписывалась в контракте на пункте сбора, — напомнил ей Олег. — Там оговорен риск получения травмы и отказ от претензий к администрации лагеря.

— Я не помню такого пункта!

— Мелкие буквы в самом конце, — подтвердил я.

Через полчаса вышла луна, и стало немного легче. Игорь сверху инструктировал нас, когда мы по очереди карабкались по скалам. Анюту и Ларису мы оставили внизу с комсомольским поручением: сходить в городок и раздобыть веревку и мешок. Надеюсь, Сакрадов не будет чинить им препятствия, если вдруг узнает. Я подозревал, что за всеми нашими мытарствами внимательно наблюдают. Если бы я оценивал кандидатов, то установил бы постоянное наблюдение.

Взобравшись наверх, мы огляделись. Невдалеке и впрямь темнела рощица. Луна поднялась выше, осветив наш короткий путь к деревьям.

— Предлагаю растянуться цепью, — сказал я. — Будем идти в пяти шагах друг от друга.

— Нам главное — их обнаружить, — заметил Игорь. — Поймать поросенка — дело техники.

Мы разошлись вдоль границы рощи и вступили под деревья. Цикады приветствовали нас дружным звоном. Все светили себе под ноги, но всё равно постоянно спотыкались — папоротник был довольно густым.

— Цыпа-цыпа-цыпа, — позвала Настя. Она шла справа.

— Попробуй лучше «гули-гули», — отозвался Олег.

— Я где-то слышал, — заявил Илья, — что для того, чтобы поймать оленя, охотник должен мыслить как олень. Фактически, стать оленем.

Света, которая шла рядом с ним, захихикала.

— А у Оксаны фигура — ничего, — поделился наблюдением Олег.

— Боже, умоляю, не так громко, — устало попросила Настя. — Я пытаюсь что-нибудь услышать.

— Сосредоточься на поросенке, — посоветовал я Олегу.

— Хр-хр.

— Вот-вот.

Пять минут прошли в попытке пересечь овраг. На дне тек ручей. Игорь предположил, что поросята могут быть где-то здесь, и мы на перебой начали хрюкать. Звать сородичей, так сказать.

— Тихо, тихо! — шикнула Настя. — Кажется, я что-то слышу.

— Хр, — сказали слева.

— Олег, прекрати, — Настя начала терять терпение.

— Это не я…

— Вон он!

— Держи!

— Хватай за ногу!

— По траектории забегайте! — это Павел выдал. Какая там траектория — поросенок метался как угорелый, шарахаясь от каждого куста, не то что от доблестных исследователей. Но, разумеется, пал в неравной схватке. А точнее, под весом навалившегося на него Ильи.

— Илюха, ты остаешься на охране, — сказал я, когда все более-менее отдышались.

— Можешь даже отнести его к обрыву, — предложил Игорь. — Только без нас не спускай.

— Ладно, — Илья, похоже, боялся пошевелиться.

Мы потрепали его по плечу и двинулись дальше. Оставшиеся поросята нашлись в том же овраге, метрах в ста от первого. Проявив чудеса ловкости и коварства, мы захватили их в плен и под оглушительные визги отправились в обратный путь.

У обрыва сидел Илья и грустно смотрел вниз.

— Только не говори, что ты учил поросенка летать, — предупредил его Игорь. — Другого будешь доставать где хочешь.

— Мой Пафнутий здесь, — обиделся Илья. — Спит, — показал он пятачок, торчащий из свернутой куртки, которую держал в руках.

— Ути, мой маленький, — полезла к нему Света.

— Я вот думаю, где Анюта с Ларисой, — сказал Илья. — Может, в поселок нельзя было ходить?

— Сейчас узнаем, — заявила Настя. — По счастью, в мой фонарик встроен телефон.

— У тебя есть их номера? — спросил Олег.

— Уже набираю. Лора? — устремился её взгляд в пространство. — Где вы? — пауза. — Что делаете?

— Ну? — обеспокоено промычал Илья.

— Летят сюда, — немного растерянно сообщила Настя. — Вон они, наверное, — указала она на приближавшиеся со стороны поселка огни.

Через несколько минут на поляну перед рощицей приземлился небольшой вертолет, из которого нам с улыбкой махала Лариса. Мы запрыгнули внутрь и с ветерком понеслись к гостинице.

На крыше нас уже ждал Сакрадов. Пожалуй, мне начинает нравиться это его кислое выражение лица.

— Поросята доставлены в целости и сохранности, — сходу отрапортовал Олег. — Потерь среди личного состава нет.

— Что ж, — поджал губы исследователь, — формального запрета на использование техники не было, поэтому ставлю зачет. А вам, — повернулся он к пилоту, — напоминаю о запрете полетов в темное время суток. До утра отдыхайте, — кивнул он нам и ушел.

— Эй, а с поросятами-то что делать? — запоздало спохватился Игорь.

— Предлагаю пустить на шашлык, — кровожадно сказал Леонид. В процессе поимки он ушиб колено, и теперь жаждал мести.

— Лучше подкинем Сакрадову в номер, — сказал я.

— Он с ними что-нибудь нехорошее сделает, — не согласилась Света. — До завтра пусть у меня поживут, а там придумаем, куда их устроить.

На кровать я свалился в спящем состоянии.

Разбудил меня оркестр, заигравший пятую симфонию Бетховена в моем левом ухе.

— Да, — буркнул я не открывая глаз.

— Как делишки? — голос шефа.

— Нормально, — ответил я.

— Чего-нибудь раскопал?

— Нет. Пока осматриваюсь, — что за манера — звонить людям в такую рань?

— А-а. Ну не буду мешать, — отключился.

Только я начал опять погружаться в сладкий сон, как в том же месте некто одуревшим голосом заорал:

— Подъем!!!

Будильник, мать его. Выключить.

Начавшийся сон прервали мелодии и ритмы тяжелого металла. Серега.

— Да.

— Егор, так ты уже вернулся, что ли? Чего не позвонил? Когда вечеринка? Девчат приглашать? С тебя выпивка.

— Да. Занят был. На неделе. Разумеется. Хорошо.

— Давай, дружище. Оторвемся по полной, — отключился.

Я размышлял, стоит ли и дальше пытаться заснуть, когда в ухе засвербел кислотный технорэп.

— Слушаю, — вздохнул я.

— Егор, это Олег. Спускайся вниз, а то завтрак пропустишь.

— Иду, — я сполз с кровати и потащился в душ. Не гоже джентльмену опаздывать к завтраку. Что там, интересно, овсянка?

— Я хочу, чтобы вы разбились на три группы, — заявил Сакрадов, когда мы собрались после завтрака в гостиной. — По четыре человека в каждой. Выбирайте себе партнеров, — сделал он приглашающий жест.

— Кого возьмем? — осведомился Олег.

— Игоря и Настю, — ответил я.

— Похоже, они уже в другой группе, — заметила Оксана. Она сидела с нами за компанию.

— Тогда тебя и Сакрадова, — сказал я.

— Меня нельзя, — помахала она пальчиком перед моим носом. — И Сакрадов тоже вряд ли согласится. — Она наклонилась и прошептала мне на ухо: — Руководство давит на Бэтмена, поставок не было уже неделю. Люди должны быть отобраны к послезавтра.

— А Бэтмен — это… — прошептал я.

— Сакрадов. Ходит в черном все время, — пояснила Оксана.

Пока мы разговаривали, остальные группы сформировались. Я посмотрел, кто нам достался: Лариса и этот физик, Павел. Или химик.

— Хорошо, — констатировал Сакрадов. На нем и впрямь была черная футболка и темные джинсы, я как-то не обращал раньше на это внимание. — В этом составе вы будете соревноваться с другими группами, набирая очки. В конце дня группа, набравшая наименьшее количество очков, выбывает.

Здорово. Я посмотрел на свою группу и попытался придать лицу ободряющий вид.

— Вопросы есть, пока не начали? — осведомился Бэтмен.

— Какого рода соревнования нам предстоят? — спросил Павел.

— Разные, — ответил Сакрадов. — Ещё вопросы? — И, поскольку все молчали, впечатленные информативностью ответа, продолжил: — Вот вам первое задание. Ваш напарник среднего телосложения и весом 70 килограмм потерял сознание и свалился в озеро Гумилева. Рассчитайте время, за которое он достигнет дна, если глубина в месте падения составляет 7 метров, а ускорение свободного падения — среднее для Марса.

Все тут же достали телефоны и полезли в сеть в поисках формул по физике за пятый класс и справочных данных по Марсу. Павел, по-моему, даже начал сразу подставлять числа. К счастью, любимым развлечением шефа было скармливать мне подобного рода задачки, поэтому я ответил сразу:

— Поскольку в озере Гумилева нет воды, то напарник упадет на дно с семи метров за пару секунд.

— Ответ неверный, — сказал Сакрадов. — Если вы смотрите иногда программу новостей, то должны знать, что озеро наполнили водой пять лет назад. У вас дома нет телевизора?

Окружающие взирали на меня с удивлением. На экране телефона Павла был написан правильный ответ, и взгляд его говорил то, что он сам вряд ли произнесет вслух.

— Э-э… не люблю новости, — больше ничего не пришло в голову в качестве оправдания.

Черт, как же это я? Такой прокол. Я почесал голову. Зачем они воду налили? Рыбу что ли разводят? Тем временем группа Игоря дала верный ответ. Лариса поджала губы и сказала мне:

— Надеюсь, впредь, прежде чем дать ответ, ты хотя бы выслушаешь наше мнение.

— Виновен, ваша честь, — признал я. — Хотел ответить быстро.

— Следующее задание, — сказал Сакрадов. — Шмель движется к вам по спиральной траектории со скоростью 70 километров в час, скорость джипа, на котором вы едете ему навстречу 40 километров в час. Рассчитайте время, необходимое ему, чтобы достичь машины, если начало движения совпадает с огневым контактом и составляет 500 метров…

И так далее. Я предоставил дело Павлу, это была его стихия. Сакрадов дал нам несколько типичных задач, скорее на скорость вычисления, чем на знание формул. Потом подвел итоги:

— Пока на первом месте группа Игоря, на втором — Егора, на третьем — Леонида. Для следующего задания отправляемся на стрельбище.

И мы отправились. То есть Сакрадов полетел на вертолете, а мы побежали за машиной, в которой сидела Оксана.

Стрельбище представляло собой участок местности возле портала, оборудованный голографическими проекторами. Ядерные снаряды и другие смертоносные штуки, разумеется, давным-давно убрали, построили склады, ангары для техники, обнесли полуторакилометровую зону колючей проволокой и поставили охрану. Нам выдали амуницию и оружие — настоящее, приспособленное работать в условиях ада — и распределили по участкам. По команде Сакрадова в воздухе появлялись насекомые и устремлялись к нам. Мы, соответственно, мешали им нас достичь. Отдача у карабина была большой, но я быстро приспособился. Завалил семь или восемь стрекачей, пяток шмелей, затем жахнул из граника по слонопотаму и накрыл сетью скорпиона. Олег тоже не подкачал, промахнулся всего один раз. Павел попытался попасть из гранатомета по шмелю, накрыл сетью голову слонопотама, срезал лазером голографический проектор и подбил случайно залетевшую на стрельбище ворону. Лариса убила пару шмелей, но была сметена слонопотамом. В общем, с учетом того, как стреляли остальные, мы выглядели неплохо и сравнялись по очкам с группой Игоря.

Пообедали тут же, на природе. Я нормально переносил условия переходного пространства, существовавшего возле портала, но некоторых мутило. Илье даже стало плохо. Что будет, когда он попадет в ад?

Сакрадов дал нам передохнуть после обеда, а потом повел в портал.

Портал походил на плоский блин из начищенного до блеска серебра, стоявший вертикально. На гладкой поверхности ничего не отражалось. Рядом торчала палка с табличкой, где подошедшие ставились в известность, что находятся в запретной зоне, и что пребывание в аду может негативным образом сказаться на здоровье. Сверху маркером было написано: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Осталось выложить камнями тропинку и на каждом написать какое-нибудь благое намерение. Надо подать парням идею.

Мы нацепили респираторы, позволявшие дышать тамошней атмосферой, под бдительным надзором охраны из десяти человек выстроились гуськом и пошагали за Сакрадовым. Я продавил телом мембрану перехода и ступил на землю чужого мира.

Здесь никогда не бывает темно — это первое, что я вспомнил, когда оказался на планете насекомых. Днем светит белое солнце, ночью флуоресцирует почва. Организованные единицы пластических кристаллов — в простонародье «кусты» — аккумулируют энергию светила и превращают её в тепло, поэтому ночью в аду жарко. Конечно, не так жарко, как в Египте летом, но определенно теплее, чем в Москве. Прохладнее становится только днем.

Сейчас была ночь. Половину небосклона усеяли крупные звезды, яркостью соперничающие с Сириусом, каким он видится с Земли — местное солнце находилось на окраине шарового скопления. Думаю, если бы почва не светилась, все равно под лучами этих звезд можно было читать газету.

Я огляделся. С этой стороны портал также был окружен стеной с вышками, на которых находились мощные излучатели и крупнокалиберные пулеметы. Один из охранников сказал, что по тревоге вся охраняемая территория накрывается силовым полем. Рядом с порталом располагались гаражи, служебные помещения и домики вояк. Лагерь исследователей, я знал, был в пяти километрах к югу, рядом с зарослями кустов и Башней Стивена.

Не задерживаясь, мы проследовали к выходу. За воротами (толщиной с дверь добротного банковского сейфа) сидел в шезлонге ангел и смотрел фильм по медиаплееру. Он кивнул Сакрадову как старому знакомому, и вернулся к экрану.

— Первый раз вижу ангела вживую, — поделилась со мной Лариса негромким голосом.

Собственно, ничего необычного в нем не было: ангел как ангел. В белой футболке с надписью «Welcome to Hell», кроссовках Reebok и пляжных шортах. Крыльев под спиной почти не было видно.

Минут через десять мы подошли к пыльному столбику, на котором красовалась табличка «Старт».

— Это полоса препятствий, — просветил нас Сакрадов. — Длина — десять километров. Вам необходимо её пройти за максимально короткое время. Группа считается прошедшей полосу когда последний её член достигает финиша. Границы полосы обозначены красными флажками, выходить за них нельзя. Вопросы?

— Никак нет, — встал по стойке смирно Олег.

— Тогда время пошло, — сказал Сакрадов и нажал на секундомер.

Мы переглянулись и рванули вперед. Местность пока была ровная, почва напоминала песок. Я бежал со скоростью Ларисы, Олег и Павел ушли вперед. Медленнее всех бежала Анюта, рядом с ней держался Илья. Респиратор почти не чувствовался, только дышали все как паровозы: воздух шипел, проходя через фильтр. К счастью, в наушник рации был встроен собственный микрофон, иначе в ушах постоянно стояло бы чье-то сопение.

Примерно через километр мы добрались до обрыва. Олег с Павлом уже спускались, Игорь помогал Насте зацепиться за край. Я оценил высоту на глаз — где-то 10 метров, есть места, чтобы поставить ногу и схватиться рукой. Перекинув Ларису на первый уступ, я начал спускаться сам и тут услышал вскрик Павла. Повернувшись, я увидел, что он валяется на земле и держится за ногу.

— Чего там? — спросил я Олега, который склонился над ним.

— Похоже на вывих.

— Сейчас спущусь, не трогай его.

Это и впрямь был вывих. Лодыжка начала распухать, поэтому вправлять на месте я не рискнул.

— Надо позвать врача, — сказала Лариса.

— Тогда нас снимут с дистанции, — заметил Олег.

— Паша, ты можешь прыгать на другой ноге? — спросил я.

— Постараюсь, — проскрипел он зубами.

Я помог ему подняться и сделать пару шагов, опираясь на меня. В принципе, держался он не так плохо.

— Продолжаем гонку, — решил я. — Анюта бежит медленно, поэтому у нас есть шанс. Олег, вы с Ларисой идите вперед, мы за вами.

— Я бы все-таки позвала медиков, — с сомнением покачала головой Лариса. — Травму нельзя так оставлять.

— Ничего, я в порядке, — заверил её Павел.

Молодец, что и говорить, я же видел, как ему больно.

Я кивнул Олегу, и он потащил за собой Ларису. А мы с физиком заковыляли следом. Или с химиком. Кстати, вот прекрасная возможность выяснить.

— Паша, ты физик или химик? — надо отвлечь его от боли.

— Биолог, — буркнул Павел.

— Надо же. А столько знаешь о других пространствах и Марсе…

— Я хорошо учился в универе, — сейчас, когда Лариса на него не смотрела, он кривился и морщился на каждый шаг.

— В московском?

— Да. Биофак МГУ.

— Давно закончил?

— Восемь лет назад.

— В НИИ работаешь?

— Да. Пишу диссертацию, — пропыхтел биолог.

— Что за тема?

— «Синтез сложных эфиров в условиях смещения основных констант взаимодействия атомов».

— А-а… — сам виноват, что спросил.

— Хочу создать искусственную панацею, — пояснил Павел.

— А чего в охотники пошел? Надо было вместе с остальными учеными, в лагерь исследователей.

— Кто ж меня туда возьмет, — усмехнулся он через силу.

— Как это кто? — удивился я. — Да корпорация должна в первую очередь тебя принять, это ж прямая выгода, если ты преуспеешь.

— Дело в том… ох! Дело в том, что подобные разработки идут со времени открытия панацеи. В исследования вкладывали миллиарды зеленых, но за семнадцать лет не удалось синтезировать ни грамма. Так что это направление было признано бесперспективным. Если я приду с такой идеей в офис корпорации, меня сочтут очередным чокнутым ученым, наподобие тех, которые всю жизнь изобретают вечный двигатель.

Конец ознакомительного фрагмента.