Призраки Сталинграда
Кажется, что все тайны Сталинградской битвы давно раскрыты, однако главные загадки притаились там, где вы ждете их меньше всего. Каким был подлинный план «Уран»? Где находится настоящий план «Большой Сатурн»? Сколько немцев окружили под Сталинградом на самом деле? Почему бомбежка 23 августа не зафиксирована в официальных документах? Ответы на эти и другие принципиальные вопросы вы сможете получить, прочитав эту книгу, основанную исключительно на подлинных архивных документах.
Оглавление
- Эхо Сталинграда. Битва за историю
- Призраки Урана
Купить книгу
Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Призраки Сталинграда» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
© Антон Александров, 2024
Эхо Сталинграда. Битва за историю
Сколько раз переписывали историю Сталинградской Битвы?
Историю не следует подправлять, иначе у неё нечему будет учиться.
Как вы думаете, сколько существует версий Сталинградской Битвы?
Достаточно много, чтобы запутаться, уверяю вас. То, что мы знаем из современных учебников истории — это, как минимум, версия 5.0. То есть, сегодня мы «проживаем» уже пятую реинкарнацию без всяких гарантий, что она будет последней.
Хотя, казалось бы, что там переписывать?
Простая же схема — сначала оборонялись, потом окружили, а в конце добили врага. Что тут скрывать, зачем что-то додумывать? Однако только во времена СССР историю сражения переписывали четыре раза.
Самое удивительное, что здесь нет никакой конспирологии. Секрет только в том, что «дело» Сталинградской Битвы изначально попало в категорию «Политика» и занимались этой темой скорее чиновники, нежели историки. Проще говоря, что-то объективное по Сталинграду могли рассказать лишь военные и только под грифом «Для служебного пользования» и «Совершенно секретно».
Великая Битва на Волге стала заложником своего масштаба и, как ни странно, своего успеха. Сталинград был обречен стать легендой — как в хорошем, так и в плохом смысле этого слова.
Кроме того, нужно учитывать еще один фактор, который серьезно повлиял на «секретность» — в Сталинграде сражались люди, которые занимали высшие должности в партийной и военной иерархии. Неудивительно, что эхо городских боев еще много лет отражалось в зеркале политической жизни страны.
версия 1.0
Ключевой фигурой этой версии являлся, конечно же, Иосиф Виссарионович Сталин. Поэтому первый вариант истории Битвы ожидаемо замкнут исключительно на личность и харизму первого лица советского государства.
С самого начала боев (еще в излучине Дона) пропаганда усиленно отрабатывала тему преемственности между «сталинской» обороной Царицына времен Гражданской войны и современной обороной Сталинграда. Нерушимая связь революционных традиций прошлого и героического настоящего оставалась одной из ведущих сюжетных линий аж до середины 50-х годов.
Любой значимый успех старались подвязать к событиям 1918 года и надо сказать, что худо-бедно, но эта пиарная схема работала! Например, впервые о знаменитом «подвиге 33-х» было рассказано именно в контексте обороны Царицына! Образ"святого места", которое дарует чудесное спасение в ратной битве, формировал вполне реальный пропагандистский эффект.
Следуя славным традициям защитников Царицына в годы гражданской войны, исключительный героизм проявила группа бойцов, командиров и политработников N части… Их было 33 русских богатыря. Они вели бой против 70 фашистских танков. Ни одна немецкая машина не смогла прорваться к Сталинграду. 33 советских воина уничтожили оружием пехоты 27 вражеских танков и обратили в бегство остальные[1]
До нас, к сожалению, дошли лишь обрывки данного эпоса, так как во времена Хрущева версию героического «Сталинско-Ворошиловского Царицына» безжалостно убрали в архив. Сначала, в 1956 году, исчез Сталин, а в 1958 году пропал и Ворошилов. Отмотать назад не получилось даже после прихода к власти либерального Брежнева — эта история так и осталась пылиться в запасниках.
Очевидно, что Сталин значился и как автор плана контрнаступления (Уран) в то время, как Жуков, Василевский и другие полководцы были отодвинуты на задний план.
Маршал Жуков после того, как попал в опалу в 1946 году, вообще был вычеркнут из истории Битвы за Волгу. Причем в отношении него цензура местами доходила до полного абсурда.
К примеру, в известном фильме «Сталинградская Битва» 1949 года, Жукова в кадре нет, но его упоминают, как командующего неким Украинским Фронтом, которым он командует еще с лета 1942 года. Такой странный сюжетный ход потребовался лишь для того, чтобы все поняли — Жукова, как представителя Ставки, в Сталинграде не было! Ни в период обороны, ни во время контрнаступления.
Кстати, термин Украинский Фронт в 1942 году действительно существовал, но использовался буквально — как плацдарм на территории УССР. Поэтому показательно, что Сталин «отправил» Георгия Константиновича именно на Украину, хотя, как известно, будущий маршал Победы убыл под Ржев — готовить операцию Марс[2]. Однако упоминать Ржев даже мимоходом было нежелательно, так как провал Марса стал настолько травматичным событием, что оставался фигурой умолчания многие десятилетия.
На самом же деле, Жуков незримо курировал сталинградское направление даже находясь далеко от Волги. Когда 31 декабря 1942 года составлялось крупное информационное сообщение о разгроме немцев под Сталинградом, то в исходнике фамилия Жуков не упоминалась, так как на тот момент он уже полтора месяца воевал на другом фронте. Однако Сталин лично исправил текст, вставив фамилию Жукова впереди Василевского и Воронова.
Возвращаясь к фильму"Сталинградская Битва", нужно отметить, что на задний план ушел и командующий фронтом генерал Еременко, который явно не оправдал надежд Сталина. Главные действующие лица картины — это Василевский и Чуйков. Это, собственно, видно по главной афише кинокартины. Примечательно, что за кадром незримо присутствует реальный Фридрих Паулюс, который консультировал создателей фильма.
Автор сценария, Николай Вирта, получил сталинскую премию первой степени, так что нет никаких сомнений, что Иосиф Виссарионович в тот момент видел и сознательно позиционировал историю Битвы именно в таком контексте.
Афиша фильма Сталинградская Битва. 1949 год
Ну а Жуков, как только начал выходить из крутого пике опалы, тут же появился во всей красе в новом военном блокбастере «Падение Берлина». Так что художественный образ полководца в советском кино был таким же объективным показателем статуса человека, как и его место в «кремлевской» похоронной процессии.
Таким образом, до 1953 года вся историография Сталинградской Битвы разворачивалась вокруг великого Вождя народов. Естественно, в рамках этой легенды, сражение прошло успешно и по заранее утвержденному плану — даже катастрофический период отступления.
Однако, как часто это бывает, идеальная история Битвы скоропостижно скончалась вместе с ее автором.
версия 2.0
В 1954 году начинается принципиально новый этап в жизни нашей страны. К власти приходит Георгий Маленков — представитель Государственного Комитета Обороны в Сталинграде. Сегодня сложно это представить, но до 1957 года Маленков во всех официальных источниках (а других собственно и не было) упоминался, как один из руководителей обороны города на начальном этапе сражения.
Из-за спин старших товарищей, наконец-то, вышел на первый план Хрущев — член Военного Совета Сталинградского Фронта. В Минобороны и ЦК КПСС возвращается маршал Жуков, который в тандеме с Василевским тоже потребовал свой «кусок пирога».
Более того, так совпало, что и многие другие участники Сталинградской Битвы заняли, к середине 50-х, высшие государственные и партийные посты — Малиновский, Рокоссовский, Еременко, Чуйков, Москаленко, Кириченко, Бирюзов, Крылов, Желтов и так далее.
Проще говоря, после смерти вождя сразу же сформировалось несколько элитных групп, каждая из которых имела свой взгляд на Сталинградскую Битву, а главное, имела ресурсы для продвижения своей картинки мира.
Хрущев, надо отдать ему должное, на роль военачальника и полководца не претендовал. Он как был генерал-лейтенантом в 1943 году, так им и остался. Однако Никита Сергеевич, как опытный аппаратный игрок, прекрасно понимал, что если не писать «историю» самому, то ее напишут вместо тебя.
А вот Жуков претендовал именно на лавры полководца и после смерти Сталина развернулся в полную силу, планомерно «задвигая» своих конкурентов по Сталинграду — Еременко и Рокоссовского.
С особым цинизмом он издевался над своим заместителем Желтовым (членом военсовета Донского и Юго-Западного Фронтов в 1942 году) — начальником политуправления МО СССР. Желтов был весьма неприятным свидетелем для Жукова, так как представлял конкурирующую «башню Кремля» и в подробностях знал о многих «непростых решениях» осени 1942 года. Еще один живой свидетель катастрофического провала наступления на северном фасе Сталинграда — начальник штаба 1-й гвардейской армии полковник Иванов. Он попадет под каток репрессий в начале 60-х годов по указанию Хрущева и об этом у нас будет отдельный разговор.
Из других казусов подковерной борьбы можно вспомнить, что под удар Жукова косвенно попал и заместитель Желтова в Политуправлении МО СССР. Причем заместителя того звали, барабанная дробь — Леонид Ильич Брежнев. И Брежнев этого, конечно, не забыл.
Другим важным фактором во внутриэлитном раскладе стало то, что Ватутин и Стельмах (начштаба ЮЗФ) не пережили войну, иначе, без всяких сомнений, итоговая история операции Уран и Битвы в целом сформировалась бы с совершенно другими акцентами.
Вернемся к главному. В должности Министра Обороны Георгий Константинович начал последовательно «переписывать» историю под себя. Официальная позиция МО СССР и всех подконтрольных ему СМИ была однозначной — в Сталинграде решающую роль сыграли Жуков и Василевский.
Академия Генерального Штаба получила команду на создание фундаментального многотомника по истории Великой Отечественной Войны. Очевидно, что в этом труде Сталина бы задвинули в духе XX съезда Партии (в итоге так и произошло), а Жукова выдвинули на первый план. Тем более в июне 1957 года Георгий Константинович стал членом Президиума ЦК КПСС, оказавшись на самой вершине политического олимпа.
В октябре 1956 года Центральной студии документальных фильмов было поручено заново перемонтировать фильм «Сталинград» 1943 года. Из Министерства Обороны киношникам были даны четкие указания по «сокращению» Сталина, а потом и по другим недостаткам:
Недостаточно выпукло показана та огромная роль, которую выполнили в этой битве товарищи Жуков Г. К. и Василевский А. М. Их показ и, особенно товарища Жукова Г. К., надо усилить…
Летом 1957 года снова пришлось «резать» пленку — теперь убирали уже Молотова, Маленкова и Кагановича. 8 августа 1957 года почти готовый фильм был показан Жукову, после чего снова были получены ряд поправок и дополнений, в частности:
…Разработкой плана и практической подготовкой Сталинградской наступательной операции руководил заместитель Верховного главнокомандующего генерал армии Жуков [3]
Таким образом к концу 1957 года «версия Жукова» стала, по сути, официальной позицией на общесоюзном уровне. Напомним, что Василевский был на тот момент замом Жукова «по науке», то есть напрямую курировал создание нужной картинки мира по Великой Отечественной Войне.
версия 3.0
Однако, как известно, в октябре 1957 года Жукова смещают со всех постов, припомнив ему все существующие и несуществующие грехи. После официальной обструкции его полностью вычеркивают из публичного пространства. По сути, повторилась история конца 40-х годов, когда по команде сверху даже реальные достижения маршала Победы затирались и замалчивались.
Наступила эпоха «Хрущева и его команды».
И хотя, повторимся, Никита Сергеевич не претендовал на роль полководца (это видно и по званиям и по наградам), но учитывая тот факт, что в 1942 году Хрущев участвовал в принятии очень спорных военных решений, то вопрос трактовки прошлых событий однозначно был у него на контроле.
Ожидаемо, акценты исследований и пиара смещаются исключительно на Сталинградский Фронт и неразлучную триаду Еременко-Хрущев-Чуйков. По личной инициативе Никиты Сергеича процесс создания исторического многотомника о войне начинает курировать Институт Марксизма-Ленинизма или проще говоря — ЦК КПСС. То есть, Министерство Обороны свой лимит доверия исчерпало, хотя им управлял относительно лояльный маршал Малиновский.
С другой стороны, Малиновский, как активный участник Битвы, тоже мог претендовать на свою трактовку событий, причем некоторые историки утверждают, что его версия довольно сильно расходилась с официальной. К сожалению, он не успел написать мемуары, из-за чего во многом операция «Большой Сатурн» до сих пор является темным пятном в отечественной историографии.
В 1958 году, сразу после пленума, выходит фундаментальный сборник «Вторая Мировая Война 1939—1945»[4], где в обширной главе, посвященной Сталинградской Битве, Жуков и Василевский вообще не упоминаются!
В 1960 году опубликована та самая шеститомная история «Великой Отечественной войны Советского Союза в 1941—1945 гг.», которая буквально позиционировалась, как «Марксистское исследование»! В 3-м томе[5] есть глава «Разгром немецко-фашистских войск под Сталинградом». Ну и что же мы видим? Черным по белому написано, что ключевыми авторами плана Уран являются Еременко и Хрущев — теперь уже официально.
Сухая статистика многотомника говорит сама за себя — в первых пяти томах Жуков упомянут 16 раз, а Хрущев — 126. В главе по Урану создается впечатление, что Василевский находится в подчинении у Еременко, а фамилия Жуков просто вычеркнута — вместо его фамилии раз за разом используется нейтральный термин «Ставка».
В 1958 году было возобновлено издание Военно-Исторического Журнала, чтобы упорядочить, а главное, контролировать процесс создания политически выверенной картинки мира. Вот типичная цитата из очередной статьи ВИЖ хрущевского периода:
Разъедающие нас сомнения рассеял Никита Сергеевич. — Войска Ватутина и Рокоссовского идут хорошо, — сказал он. Ну, посудите сами, если потеряем сегодняшний день, то оставим Паулюсу лазейку… Мне думается, что следует начинать несмотря на погоду. Довод Н. С. Хрущева окончательно убедил нас и мы подали команду войскам[6]
Тут же, не отходя от кассы, Еременко, Воронов, Батов и Чуйков пишут мемуары, чтобы закрепить желаемый результат. Их воспоминания, конечно, умеренно критикуют со страниц того же ВИЖ, но в целом, эта линия партии остается генеральной.
В чем же принципиальное отличие этой версии №3 от предыдущих двух версий, кроме персоналий?
Основное различие состоит в том, что в новом варианте осторожно стали упоминать и об ошибках, допущенных во время Сталинградской Битвы. Причем речь шла не только о перекладывании вины на «мертвых», но и некой коллективной ответственности за прошлые неудачи.
Кремль. 22 июня 1961 года. Брежнев, Хрущев, Москаленко.
Команду на подобную откровенность дал лично Хрущев — в отечественную историографию тоже пришла оттепель. И если бы эпоха Хрущева продлилась еще 5—7 лет, то версия 3.0 имела все шансы стать последней. Однако, как известно, человек предполагает, а бог располагает.
версия 4.0
Наступает осень 1964 года, Никита Сергеич уходит в небытие, а у Брежнева, как вы понимаете, совершенно другой взгляд и на войну, и на историю.
Во-первых, у Леонида Ильича нет «скелетов в шкафу», то есть ему нечего скрывать. В отличие от того же Хрущева, который был «лицом, принимающим решения» и во время Харьковской катастрофы, и во время отступления к Сталинграду, бригадный комиссар Брежнев даже теоретически не мог крупно проштрафиться.
Во-вторых, Брежнев не связан напрямую с военными элитами «сталинской закалки» — для него все равны. Поэтому новый Генсек стоял над схваткой скорее в качестве арбитра — желания карать и переписывать историю под себя у него не было. Как вы помните, Леонид Ильич больше любил награждать, а разбираться, кто в этой внутриэлитной песочнице молодец, а кто «немолодец», ему было не особо интересно.
В-третьих, делить с кем-то славу и почет ему тоже не нужно, так как при его скромной должности начальника политуправления армии претендовать на звание полководца было совсем уж странно. Это потом уже доброжелатели подложат ему свинью в форме «Малой Земли» и ордена Победы, а пока Брежнев стремится к справедливости для всех.
Поэтому Жукова и Василевского, пусть неофициально и без помпы, но выпускают обратно в публичное поле, запуская тем самым остросюжетную дискуссию на военную тематику — начинается война мемуаров.
Георгий Константинович пробует печататься, он дает интервью, по возможности выступает, короче говоря, всячески проявляет активность, хотя формально обвинения 1957 года с него не сняты.
9 мая 1965 года Жуков стоит на трибуне Мавзолея, среди высшего руководства страны, публично демонстрируя свою частичную, но реабилитацию. На фото хорошо видно, как Еременко демонстративно отвернулся, всем своим видом показывая отношение к опальному полководцу. Однако Жукову сначала вручают орден Ленина, потом орден Октябрьской Революции, давая всем остальным понять, что маршал Победы теперь под защитой. «Жуковцы» вновь поднимают голову, а их противники вынуждены искать компромиссы и обходить острые углы.
Как по волшебству, к примеру, из второго издания книги П. И. Батова, вышедшего в 1966 году, исчезают антижуковские пассажи. Тот же Желтов в своей программной статье об улучшении партийной работы в советской армии максимально расписал «исторические решения» октябрьского пленума КПСС, но ни разу не упомянул Жукова, ради которого этот самый пленум и собирался[7].
В 1966 году Жукова, с одобрения ЦК КПСС, приглашают консультантом для киноэпопеи «Освобождение». Более того, его еще неизданные мемуары частично становятся основой для сценария к фильму. После того как по состоянию здоровья Георгий Константинович больше не мог консультировать, он предложил вместо себя Штеменко, который также является одним из важнейших персонажей этой книги.
Тем не менее борьба за прошлое продолжалась даже с учетом частичной реабилитации маршала. Из письма Жукова Рокоссовскому по поводу роли Еременко в операции Уран:
Я не хочу здесь касаться возмутительных его выдумок о своей роли в контрнаступательной операции в районе Сталинграда и деятельности Хрущева. Кому-кому, а мне-то известна их роль. И не случайно то, что Еременко был отстранен Сталиным от операции по ликвидации окруженной группировки противника, а вверенные ему войска были переданы в состав Донского фронта[8]
Прославленные маршалы энергично пишут и в ЦК КПСС письма, где обвиняют друг друга в приписках и присвоении чужих военных побед. Накал борьбы и ставки постоянно повышаются, периодически выливаясь в открытые скандалы. Дошло до того, что даже толерантный Брежнев не выдержал:
У нас появилось за последнее время много мемуарной литературы… Освещают, например, Отечественную войну вкривь и вкось, где-то берут документы в архивах, искажают, перевирают эти документы… Где эти люди берут документы? Почему у нас стало так свободно с этим вопросом»?[9]
В 1967 году наступает переломный момент в формировании, а точнее в переформатировании истории Сталинградской Битвы. Волгоградская Телестудия начинает снимать многосерийный документальный фильм «Страницы Сталинградской Битвы».
Главным военным консультантом приглашают именно Жукова, хотя в фильме принимают участие Чуйков, Еременко и Рокоссовский. Таким образом за основу сюжета вновь была выбрана линия Жукова-Василевского, а не их противников.
В нужном ключе были зафиксированы три ключевые позиции — бои на северном фасе, создание и реализация плана Уран, операции Большой и Малый Сатурн. В итоге, именно эти тезисы легли в основу «новейшей» истории Сталинграда.
Фильм широко демонстрировался в нашей стране и за рубежом, закрепив, де-факто, «крайнюю» официальную позицию СССР по теме. В 1969 году выходят мемуары Жукова, утверждённые на самом высоком уровне, тем самым поставив точку в войне интерпретаций.
9 мая 1965 года
В 1971 году, Георгия Константиновича выбрали делегатом XXIV съезда КПСС, что означало его полную реабилитацию. Василевский, хоть и не нуждался в реабилитации, до самого последнего момента мемуары не публиковал — слишком уж сильно его напугали в 1957 году[10].
В итоге, к началу 70-х годов мы получили готовый корпус официальных нарративов о Сталинградской Битве, основанный на версии Жукова и Василевского.
А самое удивительное, что с тех пор ничего принципиально не поменялось. Мы до сих пор, по сути, живем в реальности, созданной более 50-и лет назад! Да, конечно, сегодня открыты архивы, доступны работы современных историков, однако картинка, которая транслируется «из телевизора» на широкую публику, упрямо повторяет «жуковские» тезисы.
С другой стороны, в XXI веке активно формируется пятая версия Сталинградской Битвы. Архивная революция, и в первую очередь, перевод на русский язык немецких документов историком Денисом Голубевым, позволила провести новейшие исследования максимально объективно и без оглядки на цензуру.
Вопрос лишь в том, что сегодня нет официального запроса на новую версию. И это ожидаемо, так как"новая"реальность оказалась вовсе не такой глянцевой, как хотелось бы. Поэтому многие инстанции, на словах призывающие бороться за «историческую правду», на самом деле до сих пор держатся за более удобный «жуковский» вариант Сталинградской Битвы.
Хорошо это или плохо? И есть ли сегодня вообще социальный запрос на новую версию Великой Отечественной Войны?
На эти вопросы мы постараемся ответить в самом конце этой книги, но одно можно сказать точно — последняя версия Сталинградской Битвы вовсе не последняя. Она крайняя.
Как Сталин и Хрущев «стирали» Жукова из истории
Дорогой сталинской к победам он шёл отважно с юных лет. Родному Сталину он предан, его доверием согрет
Другой такой головокружительной карьеры, как у Жукова, русская военная история, пожалуй, не знает. И дело вовсе не в том, что простой подмастерье смог выбиться в высшее политическое руководство страны, а в том, что дважды сброшенный со скалы, Георгий Константинович каждый раз умудрялся восстать из пепла и вернуться обратно в элиту.
Первый раз Жукову прилетело в 1946 году — за «бонапартизм» и «противопоставление себя партии». По меркам 1937 года представленных обвинений хватило бы на два расстрела, но времена были нынче совсем другие.
Секрет не в том, что Жукова знал весь мир, любили и уважали в Красной Армии, а в том, что маршал был очень нужен Сталину.
Если бы с Жуковым действительно хотели расправиться, то поступили бы проще и жестче. Вряд ли в этом случае стали городить огород с Военным Советом, где разрешили дискуссию генералов по оценке «бонапартизма» Георгия Константиновича. Скорее всего, позиция советских маршалов по отношению к этому вопросу была просчитана Сталиным заранее. Так что, Жукова все-таки хотели нейтрализовать, а не убить.
Если бы хотели уничтожить, то с ним поступили бы также, как с Соломоном Михоэлсом — председателем Еврейского Антифашистского Комитета. Михоэлса, в 1948 году, как слишком заметную фигуру, ликвидировали в рамках спецоперации МГБ, обыграв это, как автокатастрофу. С другой стороны, можно вспомнить печальную судьбу генерала Гордова, заместителя командующего Сталинградским Фронтом в августе-сентябре 1942 года. В 1947 году Гордова арестовали, вменив ему, по сути то, же самое, что и Жукову. И расстреляли без всяких сантиментов.
Однако Сталин готовился к очередной войне и раскидываться маршалами не собирался — слишком уж хорошо помнил 1941 год. Он лишь хотел припугнуть высший генералитет — поставить на место военную элиту, которая за время сражений Второй Мировой чересчур «расправила крылья».
В итоге, была принята осуждающая резолюция, но без фатальных последствий для обвиняемого. В нашем же контексте показателен тот факт, что в итоговом документе[11] о «бонапартизме» упоминается Сталинград!
Было установлено далее, что к плану ликвидации сталинградской группы немецких войск и проведению этого плана, которые приписывает себе маршал Жуков, он не имел отношения: как известно, план ликвидации немецких войск был выработан и сама ликвидация была начата зимой 1942 г., когда маршал Жуков находился на другом фронте, вдали от Сталинграда.
По сути, именно этот фрагмент из официального текста приказа проговаривает Сталин в художественном фильме «Сталинградская Битва», когда объясняет отсутствие Жукова на совещании по разработке плана Уран.
Удивительно, но даже художники, которые писали картины на военную тематику, явно были информированы, что Жуков никакого отношения к Урану не имеет! Рассмотрим классический рисунок Финогенова «Заседание Ставки ВГК», за который художник получил сталинскую премию.
Мы видим перед собой совещание по разработке плана Уран, где есть Рокоссовский, есть «гражданские» Щербаков и Молотов, но нет Жукова! То есть художнику дали четкую установку, что Георгию Константиновичу здесь не место. Примечательно также, что на рисунке изображен Рокоссовский, который к разработке Урана имел весьма косвенное отношение, но нет Еременко. Соответственно, была команда исключить и Еременко.
Впоследствии на основе этого рисунка была написана картина, где художник «внезапно» вспомнил, что в 1942 году была форма другого образца, а Рокоссовский исчез так же неожиданно, как и появился. Вот только Жукова, как не было, так и нет.
Разработка плана Уран (версия №1)
Разработка плана Уран (версия №2)
В итоге, Георгий Константинович все понял, покаялся и поехал в ссылку — командовать Одесским военным округом. Однако Одесса оказалась лишь разминкой — в 1948 году опальный маршал пошел уже по «трофейному делу».
На этот раз Жукову вменили мародерство и формально ничего не мешало возбудить уголовное дело — доказательств было выше крыши. Например, по тому же делу, генералу Крюкову дали 25 лет, а его жене, известной певице Лидии Руслановой — десять.
В ожидании неминуемого ареста Жуков свалился с инфарктом. Видимо, это стало неким звоночком для Сталина, который решил, что пока достаточно. Действительно, певиц у нас в стране много, а маршал Победы один.
Его отправляют в очередную ссылку, теперь уже в Свердловск, подальше от государственной границы. Вместе с тем, репрессии против военной элиты нарастали и вполне возможно началась бы третья волна арестов, но тут, на счастье многих генералов, разгорается конфликт в Корее. Это событие становится переломным моментом в судьбе Жукова.
Корейский"инцидент"мог в любой момент перерасти в Третью Мировую войну с применением ядерного оружия. Сталин настолько обеспокоился перспективой нового глобального конфликта, что собрал Всемирный Совет Мира, который инициировал более 500 миллионов подписей под обращением за заключение пакта о ненападении между ведущими державами. В СССР подписи собрали со всего взрослого населения страны.
Однако, пожар разрастался и в этой ситуации советский генералитет вновь ощутил себя «на коне». В начале 1950 года Жукова выбирают в Верховный Совет СССР (хотя изначально он в предвыборных списках не значился), потом выдвигают"кандидатом"в ЦК КПСС. Возобновились, что важно, официальные визиты за границу — опала так же внезапно закончилась, как и началась.
21 сентября 1953 г. Совмин СССР отменил решение Высшего военного совета от 1 июня 1946 г. и постановление Совмина СССР от 3 июня 1946 г., «поскольку материалы, на основе которых были приняты указанные постановления, были преступно сфальсифицированы бывшим министром государственной безопасности Абакумовым».
Ожидаемо, карьера маршала пошла по нарастающей. Сначала он получил должность зам. министра обороны СССР, где даже успел послужить вместе с Леонидом Ильичом Брежневым[12], а вскоре стал полновластным министром. В 1957 году Жуков становится членом Президиума ЦК КПСС — это высшая ступень в советской властной иерархии.
Столь высокая должность стала наградой за разгром «антипартийной группы» Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова. Однако очень скоро выяснилось, что это была пиррова победа, ибо Жукова испугалась не только «банда Маленкова», но и команда Хрущева.
От триумфа до падения — один шаг
Всего через три месяца после совместного триумфа, в октябре 1957 года, Никита Сергеич собирает очередной Пленум, где объявляют «антипартийным» уже самого Жукова.
На трибуну выходили прославленные полководцы и все, как один, клеймили и обличали Жукова. Никто за него не заступился, причем некоторые открестились не только устно, но и письменно. Маршал Конев, например, написал письмо следующего содержания:
Товарищ Микоян в своем выступлении назвал меня другом Жукова. Это не соответствует действительности. Наши отношения с т. Жуковым были только служебно-деловыми, не больше. Насчет дружбы вам известно, Никита Сергеевич[13]
Рокоссовский с трибуны в деталях рассказал, как Жуков орал на него матом и угрожал расстрелом, причем надо отметить, что звучало это очень правдоподобно. Однако привычные на войне мат и расстрелы — это вовсе не те обвинения, которых ждали от Константина Константиновича. Правда, другие маршалы не подкачали.
Чуйков первым прошелся по особо больному месту — переписыванию истории. Его реплики явно указывают на несправедливость послевоенного «распределения» полководческих заслуг в пользу старой гвардии:
Вы хотели, товарищ Жуков, увековечить свой культ. Вы поручили написать историю Великой Отечественной войны Курасову. А кто такой Курасов, генерал, командир? Может ли он написать справедливую историю Отечественной войны? Несомненно, он возвеличит Жукова до предела, в 10 раз, но народ, партия будут вычеркнуты.
Читаешь стенограмму и волосы встают дыбом. Представьте себе, Пленум ЦК КПСС, в зале сидит триста человек, высших руководителей ядерной державы. Формальная повестка дня — вопросы текущей партийной работы в Советской Армии, но Хрущев, почему-то начинает вспоминать Сталинградскую Битву!
Никита Сергеевич на повышенных тонах и без всяких предисловий указывает Жукову на то, что его не было в Сталинграде, то есть заявляет буквально следующее:
Вот сейчас Василевский говорит, что они с Жуковым разработали эту операцию. А помнишь, тов. Жуков, ты один раз приезжал в Сталинград. Мы с командиром полка тебя видели и больше ты не появлялся в Сталинграде. Василевский приезжал один раз, приезжал с Маленковым один раз. Не один я говорю об этом…
И такой вот фантастический рассказ на несколько страниц. Причем с репликами из зала не в пользу «обвиняемых». Поэтому, когда Хрущев объявил Жукову про его отсутствие в Сталинграде, то защищать его, кроме Василевского, было некому. Громче всех кричали, конечно, Желтов и Еременко.
Однако маршал Василевский молчал, так как тоже попал под раздачу, как «подельник» и родственник Жукова. Причем Василевскому в чем-то пришлось даже хуже, так как его обвиняли вообще без всяких фактов, на одних эмоциях.
А самое интересное, что Никита Сергеич предъявил Жукову те же самые обвинения, что и Сталин в 1946 году. Бонапартизм, противопоставление армии и партии, присвоение себе незаслуженных военных заслуг, уход от контроля ЦК партии. Всё один в один.
Маршал Еременко, осознав, что пришел его звездный час, распял своего опального коллегу «на все деньги», сполна расплатившись за все годы унижений и обид. И пусть вас не удивляет перебор с эмоциями на таком, казалось бы, официальном мероприятии — Еременко в реальной жизни общался именно в таком режиме (достаточно вспомнить его знаменитую фразу про «подлеца Гудериана», с которой он вошел в историю).
Одним из ключевых моментов обвинения был, конечно, Сталинград. Еременко искренне считал себя автором плана Уран и главным спасителем, отстоявшим город в критический момент.
Получив зеленый свет, бывший командующий Сталинградским Фронтом, в лучших традициях 1937 года, припомнил своему оппоненту, что было и чего не было:
Жуков Г. К., ставший заместителем Главкома, играл отрицательную роль в отношениях Сталина ко мне. Жуков относился ко мне очень плохо, просто не по-человечески, мне доставалось больше всех, он не мог мне простить, что я нет-нет да скажу о его недостатках в ЦК или Верховному Главнокомандующему…
Товарищи, в Сталинградской битве наша партия отстояла великие завоевания Октября. Сталинград — это лучшее творение нашей партии, а Жуков и Василевский присвоили себе эту победу.
Отвечая корреспонденту или представителю американских кругов Жуков заявил, что под Сталинградом руководил «я», а когда «я» убыл — Василевский. Это заявление печаталось в наших газетах.
Однако кроме вполне рациональных претензий типа «принижения роли партии» и создания секретных диверсионных школ, опальному маршалу предъявили, до кучи, и совершенно бредовые обвинения.
Например, саботаж строительства Дома Офицеров в Сталинграде!
Жуков, который ворочает миллиардными бюджетами, пожалел «три копейки» на Дом Офицеров? Ну это смешно. А вот если дело не в деньгах, а в идеологической диверсии — то уже не так смешно. На этом и сыграл Еременко, который недвусмысленно заявил, что Жуков тормозит строительство по личным мотивам:
Дома офицеров есть в Севастополе, есть в других городах, а в Сталинграде нет, хотя там колоссальный гарнизон. Я подряд 4 года ставлю этот вопрос и все вычеркивают. Не строят потому, что это Сталинград. И это не случайное явление. Сталинград — город-герой — принижается и поныне. По замыслу в Доме офицеров имелось в виду организовать комнаты славы Сталинградской битвы, чтобы в них показать лучших военачальников, проявивших себя под Сталинградом. Это по-видимому, не устраивало Жукова и поэтому денег на Дом офицеров не отпускали.
Вслед за Домом Офицеров прилетело и обвинение в затягивании решения по строительству мемориала. Формально, процесс действительно застопорился при Жукове. Однако именно Георгий Константинович, еще летом 1955 года, официально поставил вопрос о создании на Мамаевом Кургане памятника-монумента, причем по проекту Вучетича[14]!
В свою очередь, Еременко направил в Президиум ЦК КПСС записку с просьбой разрешить создать на Мамаевом Кургане панораму Сталинградской битвы только в декабре 1955 г.
В реальности же, тормознул строительство мемориала не кто иной, как Никита Сергеич Хрущев, который в конце 1955 года объявил войну архитектурным излишествам. Не нужно забывать и о том, что именно он планировал переименовать Сталинград и стереть из памяти любые упоминания о вожде, а вовсе не Жуков. То есть крупномасштабный проект мемориала притормаживал, по сути, Хрущев, а всех собак повесили на Жукова.
Однако после публичного скандала на Пленуме тянуть дальше с этим вопросом было уже нельзя, так что буквально через два месяца решение о строительстве Дома Офицеров и Мемориала утвердили на самом высоком уровне. Причем, в свете последних решений партии, мемориал планировали строить без «архитектурных излишеств» и крупных капитальных вложений. На всё про всё выделили всего два года — комплекс на Мамаевом Кургане должны были открыть уже в мае 1961 года.
Правда потом Никита Сергеич осознал великую силу пиара (особенно после полета Гагарина) и решил показать всем кузькину мать, построив в Волгограде что-то действительно грандиозное. В итоге, мемориал открывал уже Брежнев в октябре 1967 года. Ни Жукова, ни Василевского на торжественное мероприятие не пригласили.
А вот Дом Офицеров сдали вовремя — без колонн, лепнины и излишеств. Причем так совпало, что построили его тоже на историческом месте — строго напротив знаменитого Дома Павлова. И получается так, что Дом Офицеров в Волгограде — это тоже памятник! Памятник борьбы за историческое наследство.
Подводя итоги, можно сказать, что всего за один октябрьский миг 1957 года история Сталинградской Битвы кардинально изменила свой вектор и направилась совершенно в другую сторону, только уже без Жукова и Василевского.
Чуйков и Желтов после этого пошли на повышение, а Еременко сел писать мемуары, в которых почти нет Жукова, но очень много Хрущева. Шлейф от этих репрессий по инерции тянулся еще некоторое время и после ухода Хрущева. Например, Рокоссовский в интервью Литературной Газете[15] весной 1965 года, рассказывая об эпизоде награждения высоким британским орденом уже по привычке не упомянул Жукова, хотя эту награду они получали вместе из рук маршала Монтгомери.
Однако через долгих 8 лет Георгий Константинович восстанет, как птица феникс, из политического забвения и на последнем рывке, свою последнюю битву за историю всё-таки выиграет.
Крах маршала Василевского
История соткана из лжи, в которую все верят.
В 1967 году на экраны страны вышел многосерийный документальный фильм «Страницы Сталинградской Битвы». Снят он был по заказу ЦК КПСС волгоградской студией документальных фильмов — к юбилею великого сражения.
Сверху была получена четкая установка — привлечь всех полководцев, кто участвовал в великой битве. Поэтому, в первый и последний раз, в один общий тв проект удалось пригласить беспрецедентное количество маршалов.
Действительно, такого «звездного» состава в одном месте еще раз собрать уже не получится — по вполне естественным причинам. Тот же министр обороны СССР Малиновский умер во время съемок, а маршалу Воронову запретили сниматься врачи.
На первый взгляд съемки проходило штатно. Очередной полководец входил в кадр и рассказывал свою историю, как он героически отбивался летом, как мастерски воевал осенью и уверенно побеждал зимой.
Так делали все. Все, кроме Василевского.
Александр Васильевич вел себя очень странно, описывая события так, как будто он был не начальником Генерального Штаба, а так, исполнителем на вторых ролях. Вся его речь, построение фраз, тональность говорили о том, что он пытается дистанцироваться от своей руководящей роли в Сталинградской Битве.
Он не приказывал, а «докладывал», не руководил, а «координировал». В конце концов договорился до того, что операция «Уран» — это заслуга Коммунистической Партии.
Конечно, можно сказать, что это лишь формальность, что в те времена было принято упоминать Партию, цитировать Ленина и быть в повестке. Однако дело в том, что ни одному генералу, который выступал до него, не пришло в голову связать «Уран» и ВКП(б)! Не было такого требования сверху!
Проще говоря, на контрасте с тем же Жуковым, который эмоционально вещал, как он в одиночку всех победил, поведение Василевского выглядело очень бледно.
И ладно бы, кто-то оспаривал руководящую роль Василевского в Сталинградской Битве. Так нет! Все двадцать послевоенных лет в публичном пространстве Василевский неизменно обозначался, как один из организаторов обороны и контрнаступления. И сейчас, Жуков в очередной раз прямым текстом указал, что Василевский является соавтором плана УРАН.
Однако сам Василевский не спешит громко заявлять о своем триумфе. Вместо этого он едет на поклон в Министерство Обороны, чтобы заранее согласовать и утвердить сценарий своего интервью! Перестраховка на грани фобии, но почему?
Кого или чего испугался прославленный маршал?
Всё просто. Дело в том, что последний публичный разговор о его командовании под Сталинградом, закончился отставкой с поста замминистра обороны СССР и инсультом.
Случилось это осенью 1957 года на внеочередном пленуме ЦК КПСС. Формально, на том пленуме громили Жукова за бонапартизм, а Василевский попал под раздачу, как доверенное лицо министра обороны. К тому же была еще одна нетривиальная причина — Василевский слишком много знал.
Из речи Хрущева на Пленуме:
Много чего на совести Василевского, который сейчас является героем. А это такой «герой», что я умолял его по телефону: пойди, Василевский, к Сталину с картой и докажи, если наш приказ не будет восстановлен, то армия погибнет. А он спокойно говорит: тов. Хрущев, Сталин приказал и я никуда не пойду…
А теперь они сваты, так как сын Василевского женат на дочери Жукова, следовательно, они стали героями войны. А сейчас вы захватили руководство. Я тов. Василевского не примешиваю. Его сват тянет в это дело. Но нельзя же всех отбрасывать и только себе все успехи и заслуги присваивать за разгром врага.
И это, поверьте, был не проходной эпизод — к нему возвращались раз за разом. Методично били и Жукова, и Василевского, как членов единой команды. Причем основная линия критики касалась именно Сталинградской Битвы — настолько серьезный конфликт интересов сконцентрировался в этой точке.
И каждый раз, вслед за Жуковым, прилетало и Василевскому. Причем, судя по тональности, у Хрущева был личный конфликт с Василевским, который в оценке Харьковской катастрофы явно был не на стороне Никиты Сергеевича.
Орден Суворова и звание маршала получены Василевским за Сталинград
Кроме того, по нашему герою прошелся и маршал Еременко, который в 1942 году командовал Сталинградским Фронтом. Скорее всего и здесь дело было в личной неприязни. Причем вероятная причина ссоры известна — именно с подачи Василевского и Жукова Сталин отстранил Еременко от командования завершающим этапом Сталинградской Битвы.
Вот, к примеру, выдержка из выступления Еременко:
Я вам расскажу исключительный случай. В прошлом году несколько военных делегаций были направлены в Сталинград. В Сталинграде этим делегациям прочитали лекцию и потом выдали книжечку «Очерк о Сталинграде». Она у нас не пошла никуда, а ее развезли по всему миру. В этой книжонке о Сталинграде написано: Жуков и Василевский — это Сталинград. Там ничего нет ни о партии, ни о ком. Там только эти два человека фигурируют. И как же можно раздавать по всему миру эту литературу?
Надо понимать, что во время этих обличительных речей, Василевский сидел в зале, так как он тоже был членом ЦК партии. Сложно сказать, что он пережил за эти часы, но после пленума его отправили в отставку «по болезни».
Однако на самом деле первый удар по Василевскому Хрущев нанес задолго до злополучного пленума ЦК КПСС. Еще в марте 1956 года Никита Сергеевич вынудил уйти Василевского с поста первого заместителя министра обороны СССР, поставив на его место своего человека — маршала Малиновского.
Василевский в своем интервью Константину Симонову вспоминает этот эпизод во всех деталях. Жуков, который был на тот момент министром обороны, по сути, поставил его перед свершившимся фактом.
— Как, Саша, не думаешь ли ты, что тебе нужно заняться историей войны? — Этот вопрос был для меня неожиданным, — сказал Василевский, — но я сразу понял, что за этим стоит, и прямо спросил Жукова: — Что, Георгий, как это понять? Понять так, что надо уходить в отставку? Пора уходить?
И Жуков так же прямо ответил: — Да. Было обсуждение этого вопроса, и Хрущев настаивает на твоем уходе в отставку.[16]
Таким образом, чтобы не раздувать скандал, Василевского назначили на скромный пост заместителя министра по военной науке.
Однако даже на этой формальной должности Василевский"мешался под ногами", так как был доверенным человеком Жукова. Кроме того, заместитель по военной науке курировал, что логично, вопросы военной истории, в том числе историю Сталинградской Битвы. Если бы тандем Жуков-Василевский продержался еще хотя бы пару лет, то вся историография Второй Мировой сформировалась с совершенно другими акцентами.
В итоге, вряд ли для Василевского события октября 1957 года стали сюрпризом. Он прекрасно понимал, что его"приговор"давно подписан.
И хотя никто в стране, кроме высшего руководства, не знал, что Василевский находится в опале, фактически маршал оказался в полной изоляции. Формально он оставался членом ЦК КПСС до 1961 года, но после злополучного пленума на заседания его уже не приглашали. Александра Васильевича даже хотели вывести из партийной организации министерства обороны, чтобы лишний раз не мозолил глаза «белым людям». И только прямое вмешательство Малиновского спасло Василевского от еще одной публичной экзекуции.
После излечения его взяли в группу Генеральных Инспекторов на условии «ты молчишь — мы тебя не трогаем». Жукова, как известно, даже туда не пригласили и из партийной организации МО СССР вышибли, так как он молчать отказался.
Ожидаемо, блокада Василевского действовала и на уровне публикаций. До 1965 года он нигде не печатался и публично не выступал. Упоминания о нем, как о начальнике Генерального Штаба, допускались, но с теми же ограничениями, что и по Жукову.
Теперь, зная все вышеизложенные факты, легко объяснить — почему за целых семь серий документального фильма о Сталинградской Битве всех великих полководцев так и не смогли собрать вместе? Они просто отказались сидеть за одним столом!
Сценаристам пришлось"поделить"маршалов на несколько группировок. Рокоссовский, Малинин, Батов. Потом Жуков и Василевский. И, наконец, Еременко, Чуйков и Шумилов.
Жуков вообще согласился участвовать в этом фильме только при одном условии — именно он будет главным военным консультантом проекта. И только он будет решать, что правильно, а что вырезать. Шансов на компромисс Жуков сценаристам не оставил, поэтому Еременко и Чуйкова пришлось задвинуть на второй план.
Опять же, если Жуков, сжигая все мосты, до конца жизни оспаривал чужие заявления и публикации, то Василевский на такие конфликты не шел принципиально. Вот, к примеру письмо Жукова Хрущеву. Такое чувство, что у Георгия Константиновича есть несколько запасных жизней.
Дорогой Никита Сергеевич!
В телефонном разговоре со мною 29.III — с. г. Вы осудили тех, которые на страницах печати опорачивают мою деятельность в годы Великой Отечественной войны. После разговора с Вами я прочел в журнале «Октябрь» №3 и 4 страницы воспоминаний В. И. ЧУЙКОВА.
Вместо аргументированного анализа исторической неизбежности полного провала войны, затеянной германским фашизмом против Советского Союза, В. И. ЧУЙКОВ построил свои воспоминания так, чтобы, прежде всего, прославить себя и опорочить мою деятельность как представителя Ставки ВГК, и командующего Первым Белорусским фронтом в период проведения Висло-Одерской и Берлинской операции.
После такого письма (и других подобных конфликтов), думаю всем понятно, почему ни Жукова, ни Василевского не пригласили на открытие Мамаева Кургана. Чуйков, видимо, сделал все возможное и невозможное для того, чтобы его два главных конкурента не попали на его «личный» праздник.
К 1967 году война мемуаров настолько набрала обороты, что Министерство Обороны совместно с ЦК КПСС уже замучились совмещать противоречивые версии одних и тех же событий от разных полководцев. Лишь один человек принципиально не участвовал в этих разборках, справедливо полагая, что время всех рассудит. Александр Васильевич не стремился бежать впереди паровоза, спокойно пережив выход мемуаров от основных «конкурентов».
Его фундаментальный труд «Дело всей жизни» был опубликован только в 1974 году — позже всех.
В итоге, как вы думаете, кто больше всего похож на Василевского по ту сторону фронта? Как ни странно, но это фельдмаршал Паулюс. Перед нами два идеальных генштабиста, которых судьба забросила слишком высоко — не по чину, как принято говорить. За что каждый по-своему и пострадал.
Оглавление
- Эхо Сталинграда. Битва за историю
- Призраки Урана
Купить книгу
Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Призраки Сталинграда» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
2
Операция Марс (25.11.1942 — 20.12.1942 гг) — наступательная операция, предпринятая силами Калининского и Западного фронтов с целью ликвидировать Ржевско-Сычевский выступ
3
Записка Н. А. Михайлова в Президиум ЦК КПСС о документальном фильме «Великая битва». 25 октября 1957 г. Фонд Александра Яковлева: [сайт]. — URL: https://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1003453 (дата обращения: 15.08.2024)
5
История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945 гг. Том 3. Коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны (ноябрь 1942 г. — декабрь 1943 г.) — М.: Воениздат, 1961. — 652 c.
7
Желтов А. Руководство КПСС строительством советских вооруженных сил в послевоенный период // «Военно-исторический журнал». 1965. №2. С.10
11
Приказ министра Вооруженных Сил СССР И. В. Сталина об освобождении Г. К. Жукова от должности главнокомандующего Сухопутными войсками. 9 июня 1946 г. // Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) Пленума ЦК КПСС и другие документы. С. 16—17.
