Фирма счастья. Роман

Антонина Шабанова

В городе появилась загадочная фирма. Ее хозяйка – черноволосая красавица с нестандартным мышлением – раздает клиентам советы, как стать счастливее. Посетители фирмы уходят со стойким ощущением «надувательства». Но вскоре с ними начинают происходить странные вещи – клиенты Линды помимо своей воли воплощают в жизнь ее советы…Кто в этом замешан? И зачем это нужно Линде? Разве счастье – не личное дело каждого?.. Книга содержит нецензурную брань.

Дизайнер обложки Артем Юдин

Дизайнер обложки Алексей Николайчук

© Антонина Шабанова, 2023

© Артем Юдин, дизайн обложки, 2023

© Алексей Николайчук, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0060-5448-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступление

— Дзыыынннь, — прогремел дверной звонок.

Двое юношей и девушка, стоявшие на лестничной площадке, обменялись веселыми взглядами. Через пару секунд темная железная дверь открылась, и в проеме показалась черноволосая бледнокожая женщина, очень похожая на Белоснежку, только лет сорока пяти. Женщина засмеялась и стала махать руками, приглашая в дом:

— Заходите, заходите, дайте я вас каждого обниму.

Девушка нырнула в квартиру, крепко обняла хозяйку, сбросила туфли и повисла на шее у седовласого мужчины, который стоял позади. Двое молодых людей тоже зашли в квартиру, обняли женщину с двух сторон, как дети обхватывают дерево, и чмокнули в улыбающиеся щеки. Мужчине пожали руку.

— Привет, мам! Привет, пап! — раздалось многоголосье.

— Привет, малыши! — хором сказали хозяин с хозяйкой.

Женщина была одета в темно-зеленое шелковистое платье до колен, с пояском, туго затягивающим тонкую талию. Выпуклые круглые зеленые пуговки поднимались в ряд от талии и застегивали грудь так, что осталась чуть видна полосочка декольте. На стройных ногах красовались черные тонкие колготки с рисунком в горошек. Ступни утопали в черных меховых тапочках. Светло-серые глаза украшали черные стрелки. Черные волосы лежали на плечах, как портьеры.

— Мама, ты, как всегда, потрясающе выглядишь! — сказал один из сыновей, больше всех похожий на хозяйку, — худой, с удлиненными чертами лица, со светло-серыми глазами и тяжелыми, хоть и короткими, гладкими черными волосами.

— Спасибо, Саша.

— Да, мам, ты у нас королева, — еще раз чмокнул маму второй сын-шатен с карими глазами и более округлым, чем у брата, лицом.

Женщина улыбнулась и рукой позвала детей в комнату. Все вошли в большую гостиную, соединенную с кухней. На журнальном столике возле окна журчал декоративный фонтан — на камнях стоял глиняный кувшин, он накренился, из него лилась вода, вливалась в другой кувшин на камне ниже и из него выливалась в каменную нишу. У дивана расположился большой овальный стол. Его центр занял огромный противень с пирогом. Если приглядеться, можно было увидеть пар, который исходил от выпечки. Пироговый запах обволакивал своим уютом. Стена за диваном была сплошным книжным шкафом — книги занимали все пространство с запада на восток и с севера на юг.

— Обалдеть! — сказала девушка, как две капли воды похожая на маму, только с каштановыми волосами и моложе. Она остановилась спустя пару шагов от входа в комнату. — Папа, тебе что, не хватило шкафа в спальне?

Мужчина улыбнулся:

— Да, дочка, так получилось. В академии делали ремонт и собирались выкинуть все эти книги, потому что они слишком старые. А я не смог позволить им это сделать.

Папа развел руками.

— Да уж, да уж, — сказал сын-шатен.

А Саша снисходительно помотал головой — мол, что с тобой делать, папа. Все сели на диван.

— Ладно вам. Лучше посмотрите, какой пирог мама вам испекла, — сказал мужчина. Он выглядел так, как выглядят самые вкусные, вызревшие мужчины, которых не сильно потрепала жизнь, а жены которых много любили их, долго ждали и дождались такого десерта, — высокий, с прямой спиной, среднего телосложения, с печатью зрелости, ума и мужества на лице, с серебристыми волосами, которые почему-то так идут некоторым мужчинам.

— Урааа! Мама, с чем пирог? — спросила девушка.

— С семгой, Катюша.

— Уау! — этот и другие радостные возгласы наполнили комнату.

Мама встала с дивана, подошла к столу с другой стороны и начала резать пирог. Папа пересел на стул ближе к пирогу.

— Но, дети, — сказала мама, — больше ничего не ждите. Вы же знаете маму — я не трачу время на глупости. Кроме пирога — только чай и фрукты.

— Чай с фруктами я готовил, — быстро вставил реплику папа с насмешливо-серьезным видом.

Все засмеялись.

— Да, конечно, мам! — ответил сын-шатен. — Можно было и пирог не готовить. Мы не за этим к вам приходим.

Мама отложила нож, наклонилась к столу и потеребила Диму по волосам.

— Можно было, конечно. Но мне захотелось, — сказала она, задумалась и добавила: — А так… помните, как я вас учила? Любовь важнее тысячи блюд.

— Дааа, — протянул Саша. — Я сейчас девушку как раз отучаю от этого. Слишком много времени на готовку тратит.

— Да не парься, это пройдет, — сказала мама и чуть сморщилась. — Молодая еще, только с мальчиком жить начала, хочет порадовать его, почему бы нет? Главное, не превращать это в культ. Сам от нее не требуй.

Саша понимающе кивнул.

— А у тебя как дела, Катя? — спросил папа.

Мама продолжала нарезать пирог на прямоугольники.

— Поссорилась с подружкой из-за мальчика, — ответила Катя, вздернула голову и положила ногу на ногу.

— С Лизой? — спросила мама.

— Да.

— А кто такая Лиза? — спросил Саша, взяв грушу, и надкусил ее.

— Соседка по комнате, — ответила мама.

— А, ну да, в общаге те еще друзья, — сказал Дима и покачал головой.

— Дак она знала, что мне нравится этот мальчик, и… — Катя замолчала.

Все молчали тоже. Мама закончила резать пирог и села на стул. Слышно было только журчание фонтанчика.

— И вот я захожу к Даше в комнату, она хорошо разбирается в биологии, хотела спросить у нее, как делать задание, и… — Катя сдвинула брови к переносице и вверх и надула губы. — И вижу, как Лиза целуется с моим мальчиком.

— Вот сука, — сказал Саша и ударил кулаком по дивану.

— Саша! — укоризненным тоном сказал папа.

— Простите.

— Ох, ну с ней теперь нельзя дружить, она предательница, — сказала мама и облокотилась на стол.

— Не знаю, смогу ли я ее простить.

— Катюша, да и не надо ее прощать, — сказал папа. — Просто не дружи с ней больше. Такие люди обычно не исправляются. Конечно, мы порой причиняем друг другу боль из-за усталости, раздражительности, но чтобы специально… — папа поджал губы и помотал головой из стороны в сторону, — нее, это показатель, приговор. Раз человек способен на такое, значит, он и дальше будет так делать. Ему уже нельзя доверять.

— Возможно, это спорное утверждение, — ответила мама. — Бывает, люди все-таки раскаиваются и исправляются. Но я скорее согласна с тобой, чем не согласна.

— Дак а как мне с ней не дружить, если мы с ней соседи по комнате? — спросила Катя.

— Подойди к начальнику общежития, объясни ситуацию и попроси, чтобы тебя перевели в другую комнату, к другой соседке, — объяснил папа.

— Думаешь, он согласится?

— Скорее всего, да.

— Ладно.

— Катя, не бери сильно в голову, ты хорошая девушка, — сказала мама, — а Лиза и мальчик этот — дураки. Ну их. Еще встретишь мальчика. И гораздо лучше. А теперь бери пирог, пока не остыл, — и мама протянула кусок дочке. — Давайте, давайте, вы тоже берите!

Все стали есть пирог. Пышное тесто, сочные кусочки семги с луком, слюна текла, запах бил в голову, — оторваться было невозможно.

— Ммм, я сейчас с ума сойду от удовольствия, — с набитым ртом пробубнил Саша.

Все брали кусок за куском и проглатывали пирог, как будто он таял во рту.

— Как учеба, ребятки? — спросил папа, жуя.

— Нормально! — почти хором ответили дети. Все они были погодки и одновременно учились в институте на разных курсах и факультетах.

— Пятерки, четверки, тройки, — сказал Дима.

— Аналогично, — ответил Саша.

— У меня была двойка, когда я с Лизой поссорилась, — сказала Катя. — Не смогла собраться, чтобы сделать задание.

— Ну, это простительно, — сказал папа. — А так — супер, молодцы! Тройки — не страшно, главное профессию постигать. Если уж что-то там не вызубрил — да какая разница, работать будете — на месте будете пособиями пользоваться.

— У нас в группе есть парень, который смеется над моими волосами, — вдруг сказал Саша. — Вороном называет. Да ладно бы просто называл, а то, как увидит меня, напевает: «Черный ворон, что ты вьешься над моею головой! Ты добычи не добьешься, черный ворон, я — не твой».

— О! Да пошел он в задницу! — сказала мама и махнула рукой.

— Линда! — папа укоризненно посмотрел на маму.

— А что? Люди, у которых все в порядке, обычно не издеваются над другими. Значит, он сам неадекват. И что обращать внимание на такого? Игнорь его и все. Тебе должно быть наплевать на него. Знаю, это не просто — научиться не реагировать, когда тебя обижают. Но придется. В любом возрасте найдутся мудаки, которые будут над тобой смеяться, издеваться, козни строить — просто потому, что они завидуют тебе, или у них проблемы, с которыми они справиться не могут или не хотят. Так что придется учиться не обращать внимание!

— Мама, какая ты у нас прогрессивная! — сказал Саша и широко и довольно улыбнулся.

— Мама — золото у нас! — сказал папа и приобнял маму.

— Папа — тоже! — ответила мама.

Пирог доели почти весь. Мама стала убирать со стола. Потянулась за блюдом с остатками фруктов, навалилась на край стола, дерево затрещало, и стол стал падать. Дети и папа резко вскочили с мест и удержали столешницу. Папа подошел к подкошенному краю и поставил ножку стола на место.

— Линда, ты в порядке?

— Да, все хорошо, не ударилась.

— Да уж, слишком старый стол, не выдержал. Придется новый покупать, — сказал папа.

— Может, починить? — спросил Дима.

— Да я уже несколько раз чинил, просто он, видимо, правда уже «отработал».

— Ну хотя бы чтобы до покупки протянуть, давай мы с Сашей починим сейчас, — предложил Дима.

— Да, конечно, — поддержал Саша.

— Нет-нет-нет, ребята, мне это не сложно, а у вас свои дела — вы же молодые. Знаете, сколько у нас с мамой свободного времени сейчас, когда мы вас вырастили, и вы от нас уехали? — спросил папа и рассмеялся.

Мама тоже засмеялась и села на диван:

— Не то слово! Небо и земля!

Папа и дети расселись по стульям и дивану.

— Значит, мы вам мешали? — грустно спросила Катя.

— Дорогая, нет, конечно! Мы с папой счастливы, что вы у нас есть. Если бы нас сейчас спросили, вернись мы назад, родили бы мы троих детей или всю жизнь жили бы так свободно, как сейчас? Конечно, мы бы не раздумывали. Дети… — мама задумалась, — так странно, с одной стороны, дети — это такое большое счастье, с другой стороны, конечно, с ними очень сложно. Вы поймете это, только когда у вас появятся свои дети.

— И на что же вы тратите свое свободное время? — спросила Катя, придвинулась к маме и положила голову ей на плечо.

— Короче, как дела у вас, хотела спросить Катя, — поправил Саша.

Катя показала Саше язык.

— Днем работа, вечером домашние дела и хобби, — ответил папа.

— Ходим гулять под ручку — это так романтично. Иногда идем на концерты, в гости. Читаем книги. Папа ходит в шахматный клуб, — приподняв брови и как будто мечтательно, уточнила мама.

— О, папа, мы не знали про тебя это! — сказал Дима.

Папа немного смутился:

— Ну, да, недавно начал. Мне нравится. Проводим турниры.

— Выигрываешь? — спросил Саша.

— А то! Не всегда, конечно, но часто.

Тут дети засобирались по домам.

— Ну ладно, раз вам не нужна наша помощь, мы пойдем по своим молодым делам! — игриво сказала Катя и вскочила с дивана.

Когда Линда с мужем проводили детей, мужчина сказал:

— Ок, я тогда пошел чинить стол, не откладывая.

— Хорошо, Киря. А я пойду вынесу мусор.

Линда вышла из дома с двумя полупрозрачными пакетами, затянутыми завязками. На секунду остановилась, оценив большое розовое небо, и пошла в сторону мусорной площадки. Возле контейнера она встретилась с соседкой — почти пожилой обрюзгшей женщиной с суровым лицом, в темно-сером платье, закрывающем ее от шеи до щиколоток. Женщины поздоровались. Соседка с размаху выкинула пакет, он с тяжестью звякнул в баке. И уставилась на Линду.

Линда подняла руку, чтобы выкинуть пакет с мусором, и тут соседка увидела, как левое запястье Линды, оголившись, обнажило аккуратную татуировку — небольшими печатными черными буквами на бледной коже было высечено слово «Счастье». Чуть выше руку обтягивал черный ремешок часов. Линда выкинула пакет. Глаза соседки сверкнули.

— И не стыдно вам с татуировкой ходить в вашем возрасте?

— Нет, — спокойно ответила Линда и выбросила второй пакет.

— Трое взрослых детей! Ладно, по молодости ошибку допустили, но сейчас-то, всякие технологии есть, могли бы и свести, — говорила соседка, чуть покачиваясь всем телом, как бы говоря «ай-ай-ай». На лице ее отражались одновременно жалость и укор.

— Это не ошибка. Я ни разу не пожалела, — сказала Линда и засмеялась.

— Чему вы смеетесь? — соседка не ожидала такой реакции.

— Вашим высказываниям.

— Ах, так! Ну, давайте поговорим, — сказала соседка и поставила руки в боки. Глаза ее сощурились.

Линда на мгновение задержала взгляд на соседке и ответила:

— Извините, я тороплюсь. Всего хорошего.

Линда быстрым шагом пошла домой. Розовые краски неба уже смылись. Но неизменно радостными оставались пышные красно-желтые кусты и деревья во дворе. Соседка смотрела вслед Линде, пока та не исчезла за поворотом. Тогда соседка развернулась, поджала губы и грузным шагом отправилась к своему дому.

Линда зашла в квартиру — муж еще чинил стол. Кирилл поднял голову на жену:

— Привет, дорогая.

Линда смотрела на него таинственным взглядом и молчала.

— Ты чего так на меня смотришь?

В ответ Кирилл услышал только журчание фонтанчика.

— Задумала что-то, — с улыбкой пробормотал мужчина и продолжил чинить стол.

Линда прошла в ванную, помыла руки, вернулась в коридор и встала на пороге гостиной. Услышав замершие шаги, Кирилл поднял взгляд. С улыбкой Моны Лизы Линда медленно расстегивала пуговки и пояс. Стянула с себя платье. Струящаяся ткань легко опустилась на пол. Линда осталась в белье. Кирилл завороженно смотрел.

— Ааа, — догадливо произнес он.

С широкой улыбкой поднялся с колен, подошел к Линде, взял ее на руки и понес в спальню.

Мимо окна в гостиной, которое никто не успел зашторить, проехал автомобиль. Мелькнувший свет фар осветил глиняный носик кувшина — из него текла вода. Каменная чаша ее принимала.