Морячка. Современная проза

Антонина Евстратова

Молодая девушка, окончив мореходку, с друзьями уезжает на Север. Там в неё влюбляются два друга. Она любит одного из них, а другой похищает её и держит под замком и страхом. Грозится убить её любимого: не будет его, не будет проблем. Книга содержит нецензурную брань.

© Антонина Евстратова, 2021

ISBN 978-5-4496-2670-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА ПЕРВАЯ

КОК

Закончив мореходку, Татьяна получает диплом судоводителя и по орг. набору с друзьями едет на Север.

В Екатериновке все романтики погрузились на теплоход, который снялся с якоря и взял курс на Магадан. К ночи начался шторм и все пассажиры оказались во власти морской болезни. После длительного шторма, наконец, теплоход зашел в бухту, и первая партия молодежи была отправлена на берег, а вместе с ними высадились друзья Татьяны. Еще через пять дней теплоход пришел в бухту, южнее острова Спофарио и города Магадана. Пассажиры не менее двухсот человек высадились на берег. Повсюду стояли палатки, приготовленные для прибывших рабочих. Были и деревянные постройки: контора, клуб, продуктовый магазин, склад и четыре небольших домика для чиновников.

Недалеко от берега много бетонных чанов для засолки рыбы, в метрах двадцати от них отстраивали столовую. С трех сторон палаточный городок окружали высокие сопки, с непроходимой тайгой.

На берегу моря стояли три огромных котла, подле них суетился высокий статный паренек. Он управлялся один, и дрова подкладывал под котлы и помешивал в них кашу, а также накладывал в чашки и мыл посуду.

Вновь прибывшие пассажиры стояли в очереди за своей порцией каши. И называли кашевара Ваней. Было очень оживленно, Ваня быстро управился с кашей и берег опустел.

В отделе кадров инспектор окинула взглядом Татьяну и удивилась её внешности, пушистые ресницы, как крылья бабочки открывали и закрывали серо-зелёные глаза, а над ними, как нарисованные выделялись дугообразные брови, прелестные губы чуть приоткрыты, выдавали белизну ровных зубов, золотистые локоны от легкого ветра в художественном беспорядке лежали на её плечах и груди. Татьяна смутилась от пристального взгляда инспектора и опустила глаза.

— Дай мне свои документы, — начальственным голосом сказала инспектор.

Татьяна подала и внимательно следила, как она листала её паспорт и несколько секунд задержалась на Дипломе. Затем удивленно окинула её своим проницательным взглядом:

— Ты закончила мореходку? — громко спросила она. Очередные за ней парни заострили на ней внимание.

Татьяна кивнула головой, — да! — смущенно ответила она.

— Штурман! — подчеркнула инспектор и еще раз внимательно посмотрела на её. — У нас не пароходство, а экспедиция по обработке рыбы! Ты знала, куда и зачем ехала? — строго спросила она.

— Да, знала, потому и приехала, только не знала, что не будет пароходов! — смущенно промямлила Татьяна.

— Бедные родители! — продолжала инспектор, — учили, учили, а она, видите ли, романтики захотела! На катер коком пойдешь? Кашу сваришь?

— Кашу сварю, ответила Татьяна.

Инспектор написала направление, подала ей в руки, — иди, катер стоит у причала! Команда на нем серьезная, не обидят! — улыбаясь, добавила:

— Штурман!

Ближе к вечеру Татьяна прибыла на катер. По-сравнению с теплоходом он казался лодкой. Экипаж состоял из десяти человек, все мужчины среднего возраста. Она для них была, как дочка. Ей понравилась работа и экипаж тоже.

Все шло хорошо, но, когда уходили в открытое море и попадали в шторм для нее было смерти подобно. Она могла только лежать, а команду кормить не было сил.

— На практике, когда была, не укачивалась, не было так тяжело, знала бы, что так будет, не согласилась бы идти на катер, — говорила она сама себе. Но она нашла в себе мужество, побороть качку.

— Какой из меня штурман, если даже кашу не могу сварить?

На протяжении нескольких дней она не отходила от борта, ее тошнило. Освободив желудок, ей становилось легче. После возвращалась на камбуз и продолжала готовить обед. Её покрывал холодный пот, и обливало морской волной, как пьяную бросало из стороны в сторону, но она бежала обратно на камбуз, держась за ограждения, чтобы не смыло волной за борт. От духоты на камбузе ей становилось хуже. Кто коком работал в море, тот знает, что такое морская болезнь.

Каждый раз после рейса катер швартовался у пирса. Когда был прилив, к нему же привязывались плашкоуты, на них с берега грузили деревянные 100 и 120 литровые бочки с соленой сельдью. Рыбаки привозили много живого краба, выгружали прямо на пирс, особи были огромными. У них по восемь лап, на концах, как орлиный нос огромные острые загнутые когти. На передних лапах клешни с зубами и сила в них такая, что прокусывают кирзовые сапоги. Они ползали боком по пирсу и старались свалиться в море.

Татьяна боялась их до ужаса. А когда сказали, что их едят, ее охватил страх и брезгливость, они напоминали ей огромного паука.

Ко всем членам своего экипажа она относилась одинаково, они тоже к ней относились с уважением. Но не всегда бывает гладко. Кто-то из рыбаков принес чифу маленького детеныша нерпы. Он занес его к Татьяне на камбуз,

— Татьяна, у меня будут сегодня гости, приготовь жаркое из этого зверька! — совершенно спокойно сказал он.

Она впервые увидела такое чудо природы. Мордочка до того красивая, глазки крупные и черные, как угольки и слезки из них катятся. Сердце сжалось у неё от жалости.

— Я должна его убить? — расширив глаза, спросила она.

— Да, конечно, ты же не будешь живьем жарить!

— Как можно маленькое беззащитное существо погубить? Это же детеныш, он совсем кроха! — она прижала его к себе, как ребенка и почувствовала, как он дрожит.

— Не буду я убивать хоть убейте, не буду!

— Ко мне гости пришли, я обещал им сюрприз! — с повышенной тональностью проговорил чиф.

— Нет и нет! Вы, что хотите, делайте, я убивать не буду!

— Не будешь?

Выходя из себя, чиф зыркнул на нее своими черными глазами и желваки его заходили, ноздри небольшого носа стали подвижными, а лицо побледнело.

— Не будешь? — переспросил он.

— Нет, не буду! — резко ответила Татьяна.

— Замечательно, тогда, за неподчинение старпому я спишу тебя с катера! — в своём заключении сказал он.

— Убивать, не входит в мои обязанности! Но я готова к исполнению вашего приказа и уже ухожу, но детеныша вам не отдам! Она прижала к себе нерпененка, поцеловала его головку и бросила в море, он быстро поплыл от катера и скрылся под водой.

Старпом не смог сдержаться в выражениях:

— Нет, вы только посмотрите! С каких это пор, кок качает права старшему помощнику? Завтра же схожу в ОК и попрошу заменить ее другим коком!

Среди гостей был радист с береговой радиостанции. Он удивился смелости девушки и дерзости со старпомом, но своё мнение высказал:

— Девушка права, ты не должен заставлять ее делать то, что в ее обязанности не входит!

— Что трудно ей было приготовить жаркое? — оправдывался чиф.

— Не приготовить, а убить! Ты не путай, я бы тоже не смог убить! — признался радист.

По национальности старпом татарин, он оказался мстительным, решил проучить кока. Как только подходило время к вечеру, он уводил катер на рейд.

Остаться на берегу у Татьяны возможности не было, в это время она была загружена работой. Вечером на катере заняться нечем, ребята играли в карты и домино. А она пропадала от скуки, книги и журналы, что были на катере, о политике или о спорте, в чём она совсем не разбиралась.

Однако, однажды ей повезло, поднявшись из кубрика на палубу, она увидела лодку привязанную к борту катера. В тот вечер море было на редкость спокойным. Не раздумывая, она спустилась в лодку, отвязала веревку от катера, тихо оттолкнулась от борта, села за весла и через двадцать минут была на берегу. Лодку вытащила на берег дальше от воды и пошла в клуб. Странное ощущение было после качки, ноги неуверенно становились на землю, то поднимали носок, то наоборот гребли по земле.

В клубе оказалось много молодежи, и танцевали под пластинки. У входа в клуб ее встретил гость чифа. Он буквально преградил ей путь.

— Здравствуй, морячка! Ты с катера, я узнал тебя! — с обаятельной улыбкой сказал он и представился:

— Толя! Я работаю радистом здесь на берегу. А ты работаешь у моего соседа, наши дома с ним рядом, и зовут тебя Татьяной! — отчеканил он.

— Надо же! Какая осведомленность и память на лица! — с улыбкой скала она.

— Тебя невозможно было не запомнить, ты так рьяно сражалась за жизнь нерпененка! Молодец! — так же с улыбкой сказал он.

— Ну вот, теперь обо мне ты знаешь всё, — усмехнулась она.

— Да нет, не всё, но надеюсь узнать больше! Зайдем в клуб потанцуем! — предложил он и протянул ей руку.

— Пойдем! — она подала ему свою руку.

Толик вел её в середину зала. На ней было штапельное желтого цвета с мелкими цветочками платье, расклешенное книзу с белым большим воротником, на плечах в художественном беспорядке разбросаны волнистые, цвета соломы волосы.

Со всех сторон на них смотрели сотни глаз, отчего в её серо-зеленых глазах появился смущенный взгляд. Но взяв себя в руки, гордо подняла свой подбородок и обратила внимание на Толика, она была восхищена его красотой, красивее чем он, мужчин ей видеть не приходилось. На вид ему около двадцати пяти лет, высокий, подтянутый, светлая, нежная кожа лица, светло-карие полуовальные глаза с пушистыми ресницами, темно-русые волосы гладко зачесаны наверх. Совершенно правильные черты лица, пухлые нежные губы и чарующая улыбка.

— Интересно, как я не заметила его, когда он был в гостях у чифа? — подумала Татьяна и слабо улыбнулась.

Толик не упустил улыбку на её лице и тоже улыбнулся. Они не пропустили ни одного танца и не расставались ни на минуту. После танцев Толик проводил её к берегу моря.

— Таня, а катера вашего у причала нет! — с волнением произнес он.

Таня улыбнулась, — я знаю. Недалеко от нас мой катер меня дожидается! — Через пару минут перед ними на берегу одиноко лежала лодка.

— Вот, пожалуйста, вам мой катер! — спокойно сказала она.

— Не хочешь ли ты сказать, что с катера на лодке приплыла сама? — с удивлением спросил Толя.

— Да, а что здесь такого? — просто сказала она.

Толя расширил глаза, — ты и сейчас не боишься переплывать бухту? Все-таки ночь!

— Нет, не боюсь! А что бояться? Шторма нет! — она посмотрела в сторону своего катера, на нем ярко сверкали лампочки. — Как красиво смотрится! — с восторгом произнесла она, — и море такое спокойное вижу первый раз!

Толя рассмеялся, смех его был звучным и нежным. — А я впервые вижу такую бесстрашную девушку!

— Ага, бесстрашную! Как вспомню шторм, так сразу заболеваю морской болезнью. Врагу не пожелаю такого! А море люблю!

Он привлек ее к себе, — тебе не холодно? С моря дует прохладный ветер!

— Нет, не холодно! Да мне уже и пора, — с вздохом сказала она.

— Таня, я провожу тебя до катера!

— Нет, нет, не надо! Тебе на работу с утра, а добираться на берег не на чем! А эта лодка, у нашего борта стояла, не знаю чья! Мне некогда было спрашивать, я была рада, что доберусь до берега! Может, ее хозяин с колуном меня поджидает! Ох, и попадет же мне, если догонит!

Толик рассмеялся, — никогда мне не приходилось, встречать такую находчивую и смелую девушку!

— Теперь вот встретил! — она посмотрела в его глаза, они смотрели на неё нежно и ласково. — Мне пора. Надо отогнать лодку, не то разыскивать меня будут! — серьезно произнесла она.

— Тогда, морячка, до завтрашнего вечера!

— Не знаю, как получится, если лодка будет, приплыву!

— Буду надеяться, что кто-нибудь обязательно привяжется к вашему борту! — с под колом сказал Толик, — ну, если не привяжется, вынужден буду, приплыть сам!

Он подтянул лодку на воду, затем привлек к себе Таню, с минуту они стояли неподвижно, он смотрел на её лицо, а затем нежно поцеловал её.

— Ну, милая моя морячка, не хочется, чтобы ты уезжала, но чиф у тебя строгий! — он взял её руку и помог зайти в лодку.

Она села за весла. Он оттолкнул лодку подальше от берега и, чтобы ей было не страшно, с берега фонариком посылал позывные сигналы, пока она не поднялась на борт катера.

На катере Татьяну встретил добрый вахтенный матрос, помог ей подняться на борт, и сам привязал лодку. Об её отсутствии на борту, никто не знал. На следующий день катер стоял у пирса. Татьяна сходила в отдел кадров, попросила списать ее с катера в связи с морской болезнью и перевести в рыбный цех.

Инспектор рада была увидеть Татьяну еще раз, но не могла не упрекнуть:

— Зачем же ты заканчивала мореходку, если моря боишься? Море сильных любит, а ты у берега укачиваешься!

Не хотела Татьяна сказать причину ухода с катера, — пусть что угодно думают, мне все равно! — думала она.

Работа в цеху оплачивалась по сдельной оплате труда. Три дня Татьяна считалась на стажировке. Женщины-сахалинки укладывали по 40 — 45 бочек в день, а Татьяна четыре — пять. Ее старания уложить больше были бесполезными. К ней постоянно подходила мастер и проверяла укладку, за качество хвалила, за количество упрекала:

— Не шевелишь руками!

Её удивляло, почему только за ней такой контроль? Ни к одной укладчице проверяющие контролеры не подходили. А причиной той оказался Толик, он навещал её и часами мог простаивать подле неё.

Она сгорела от стыда, когда он спросил:

— Ну, как, морячка, сколько бочек уложила? — Пришлось всё ему рассказать.

А, он открыл ей глаза:

— Посмотри на женщин, как они наполняют бочки, внизу два ряда красивая укладка, после доверху наложено валом, сверху также два ряда красиво. Бочка готова за 10 — 15 минут! Эти наглые женщины приехали заработать кучу денег за счет таких послушных и неопытных, как ты! Мастерица с ними за одно, они платят ей за это! Поэтому, она пропускает вперед бракованную продукцию к бондарю. А твои бочки стоят на контроле, чтобы в случае проверки было, что показать! Когда бочка закрыта, уже никто её не проверяет! Ты поняла меня?

— Да поняла, я попробую, как они! — тихо ответила Таня.

— Не стоит, у них все схвачено! Эти акулы живьем тебя проглотят! Тебе нужны неприятности? — заглядывая в её печальные глаза, спросил Толя.

— Кому они нужны?!

— Вот и молодец! — он поцеловал ее в щеку, — до вечера, ждать буду у клуба! — уже на ходу выкрикнул он.

— Хорошо, у клуба! — ответила она, и наполовину залезла в бочку.

— И, что такой парень нашел в ней? — громко заговорили женщины, — столько девушек и женщин бегают за ним, а он нашел картинку с обложки, а толку от неё никакого!

— Да я и сама не знаю, — вылезая из бочки, — сказала Татьяна, — что он нашел во мне? Наверное, моя укладка рыбы понравилась!