Когда позовет смерть

Антонина Дельвиг

Действие разворачивается на живописном греческом островке Ялос. Загадочная смерть прерывает течение жизни обитателей виллы «Анис». Под знаком смерти и хозяйка дома Джулия, которая успела сблизиться с русской парой — братом и сестрой, Арсением и Марусей, приехавшими на остров поправлять здоровье. Юный сыщик Арсений, используя свои незаурядные дедуктивные способности, помогает полиции раскрыть запутанные преступления. А его старшая сестра на фоне ужасных событий, похоже, находит свою любовь…

Начало Расследования

Когдабрат с сетрой наконец вернулись в дом, тот показался зловещим. Его и раньше трудно было назвать уютным — дворцы строят, сообразуясь с какими-то иными задачами — поражать убранством и роскошью, а не приятной согласованностью с человечьими размерами, не такими уж, прямо сказать, и грандиозными. Каменные полы сплошь застланы коврами, поэтому шагов не слышно, но любое слово эхом отдается в высоких готических сводах переходов. Оставалось лишь шептаться.

Перед дверью в гостиную маячила фигура — непропорционально длинная даже для замка, впрочем, как и для любой другой человеческой постройки — этой фигуре попросту не хватало протяженности в ширину. Возможно, в роду Скуласов случились когда-то пришельцы из космоса — наверняка что так.

— Где вы прятались? — проскрипел Скулас, окинув брата с сестрой подозрительным взглядом из-под кустистых черных бровей; чем-чем, а растительностью на лице он не обделен, его щеки посинели от щетины — брился он наверняка рано утром, а день-то уже клонится к вечеру.

— Мы не прятались. Мы держали между собой совет, — с достоинством ответил Арсений, притормозив в метре от полицейского. Маруся на всякий случай остановилась позади его кресла и покрепче вцепилась в резиновые ручки.

— И к какому, интересно, пришли выводу?

— Убийство, совершенное неизвестным лицом или лицами со столь же неизвестной целью. Возможно, первое в цепи.

— Ого… Это почему же?

— Ну-у… как я уже объяснял сестре, сложно представить Мину целью преступления.

— А если, к примеру, она видела вора, — покачнулся Скулас всем своим бесконечным телом, — что тогда?

— Какого еще вора? — не на шутку переполошился Арсений. — Почему мне не сказали? Что украдено?

— А вот нечего было прятаться. Сидели бы с остальными — и узнали бы. Теперь не скажу.

Скулас поджал тонкие губы и отвернулся.

Арсений несколько раз открывал и закрывал рот — как беспомощная рыбешка, неожиданно выброшенная волной на берег.

— Вы не имеете права, — наконец вырвалось у него. — Вы должны опросить нас по всей форме! Что это за безобразие такое, есть же общепринятый порядок! А если воры — мы?

— Хозяйка дома попросила не беспокоить ее несовершеннолетних гостей без особой необходимости, и я пока не вижу причины не выполнить ее просьбу.

— Я совершеннолетняя! — слабо пискнула Маша в сутулую спину удаляющегося полицейского, но тот очевидно не расслышал. Или сделал вид.

Впрочем, разузнать новости не составило большого труда. Сложно было отыскать в доме кого-то живого, а уж потом Малкович — тот сидел в саду у низкого плетеного столика, на котором в серебряном ведерке во льду охлаждалась бутылка белого сухого вина, мрачно отхлебывая из запотелого бокала, сообщил, как обнаружилась кража. А именно: лейтенант Скулас поинтересовался, не пропало ли чего — собственно, это первое, что требовалось проверить и непонятно, как это никому не пришло в голову раньше. Дональд пошел по дому и довольно скоро обнаружил, что в библиотеке из шкафа-витрины исчез кляссер с серебряными монетами семнадцатого века. Дверца армированного стекла оказалась приоткрытой, в замочной скважине торчал ключ, так что это даже трудно назвать кражей со взломом.

— Угу, — хмуро поддакнул Арсений. — Кража с убийством. Надеюсь, Нилыч хотя бы поискал отпечатки пальцев? Или так и бросил?

— Нет-нет, лейтенант все сделал по правилам. Представьте, у него с собой даже специальный саквояж с оборудованием оказался для этой цели. Очень профессионально.

— Ишь ты… — присвистнул подросток. — Теперь понятно, что он так возгордился!

— Да, да. И отпечатки снял — как со шкафа, так и со всех присутствовавших. Теперь нас благополучно занесут в картотеку греческой полиции, — Малкович пошевелил в воздухе своими маленькими, старчески сморщенными пальчиками с длинными желтоватыми ногтями, подушечки которых были вымазаны черным. — Даже щеткой не оттирается…

— Ну, ничего себе! — негодующе фыркнул Арсений и перевел возмущенный взгляд на сестру. — Ему, видишь ли, даже наши отпечатки не нужны! Нет, он, что не понимает… это же не лезет ни в какие ворота! Придурок он после этого, а не полицейский! Ну, ладно, мы еще посмотрим кто кого!

— Чем ты, собственно, недоволен? — Малкович с интересом оглядел подростка. — Тем, что тебя не подозревают в краже? А заодно и в убийстве? Весьма любопытно. Можно сказать, психологическая проблема… Кстати, — он перевел взгляд на Марусю, — это напоминает мне, что сегодня у тебя не было процедуры, — Малкович легко вздохнул и, поставив пустой бокал на стол, поднялся с кресла. — Нам только рецидива еще и не хватало, да, дитя мое?

— Если б шкаф был закрыт, я и не заметил бы пропажи… не стал бы я эти кляссеры пересчитывать, мне бы в голову это, скорее всего, не пришло… — ответил Шерри на вопрос Арсения. — Все монеты, которые на виду, целы — ну, те, что выложены в специальные демонстрационные ящички, а они очень ценные.

Он проглотил еще пару ложек супа, промокнул губы салфеткой и отставил полупустую тарелку, предоставляя официанту убрать ее со стола.

Обитатели дома обедали сегодня поздно. Полиция и спасатели, наконец, отбыли, и восстановилось некоторое подобие status quo. Жюли выглядела бледной и подавленной, Мелисса — тоже, впрочем, последняя всегда выглядела подобным образом. Что до Маруси — та после недавней процедуры чувствовала себя прекрасно и ела с большим аппетитом — она даже ощущала некоторую вину из-за этого — остальные-то едва ковыряли в своих тарелках.

— И сколько эти монеты могут стоить? — продолжал настырный подросток.

— Да не знаю даже… — задумался Шерри, затем перевел взгляд на жену. — Сколько?

— Понятия не имею, — апатично отозвалась та. — Единственно, что могу сказать… Моррис считал себя серьезным коллекционером и, естественно, собирал не лом какой-нибудь, а только ценные вещи — он мог себе это позволить. В библиотеке даже сигнализация раньше была… Потом что-то там испортилась… Может, сто тысяч… двести… не знаю.

— И нельзя даже приблизительно оценить?

Жули молча пожала плечами.

— Думаю, можно, — вмешался Малкович. — Коллекция, насколько мне известно, каталогизирована, и даже внесена в справочники… Специалист, конечно, сможет это сделать. Но на это, конечно, уйдет время.

— Да какая разница, в конце концов, — вздохнула Жюли. — Что пропало — то пропало…

— Но если коллекция настолько серьезная, значит, наверняка ваш муж застраховал ее, — пробормотал Арсений. — Он же у вас не лопух какой-нибудь был…

— Наверное, ты прав, — Жули внимательно посмотрела на подростка — тот, нисколько не смутившись, отвечал ей своим ясным взглядом. — Дональд, после обеда, позвони-ка Манолису, если существуют какие-то бумаги — они у них. Это наш местный стряпчий, — пояснила она.

— Кстати, — не унимался Арсений, — а где был спрятан ключ от витрины? И кто о нем знал?

— Да нигде, — вздохнула Жюли. — Лежал на шкафу. Раньше Моррис держал его в сейфе…

— У нас вообще все так, — подтвердил Дональд, покосившись на жену. — Колечки с брильянтами валяются в ванной, пасхальное яйцо Фаберже пылится в будуаре… Кстати, ты бы проверила.

— Я уже посмотрела. Вроде, все на месте.

— То есть, практически любой человек, пошарив рукой по шкафу, мог обнаружить ключ, — подытожил подросток.

Конец ознакомительного фрагмента.