Стебель травы. Антология переводов поэзии и прозы

Антология, 2021

В книгу вошли избранные переводы (как поэтические так и прозаические) опубликованные на страницах журнала «Крещатик» на протяжении почти четверти века его существования. Более семидесяти авторов представляют английскую, американскую, австрийскую, австралийскую, немецкую, французскую, итальянскую, ирландскую, испанскую, латиноамериканскую, литовскую, польскую, белорусскую, датскую, словацкую, украинскую, якутскую и японскую поэзию, а также аргентинскую, болгарскую, иранскую, немецкую, французскую прозу.

Из английской поэзии

Льюис Кэрролл

Охота на Снарка

ТД

е

ρ

з

а

н

и

е

в

восьми

приступах

Предисловие переводчика

Досужий читатель!.. Обращаюсь к тебе в надежде, что ты отринешь страсти, обуревающие героев поэмы, хотя бы на время чтения. Это необходимо, ибо иначе ты упрекнешь знаменитого автора «Алисы в стране чудес» в бездарности, а произведение его уподобишь пустому кривлянию, чем еще раз повторишь традиционную ошибку отечественного литературоведения.

Но не зря же с 1876 года, когда была опубликована поэма, она дарит крылатые фразы для цитат и эпиграфов, имена ее персонажей становятся названиями яхт, гостиниц и т. д.

Что такое Снарк? — гадают не только герои Кэролла, но и легион исследователей. Несть числа объяснениям этого слова (любимое — сочетание дракона с акулой). Толкований самой поэмы еще больше — от философских сопоставлений с гегелевским абсолютом до намеков на конкретные клубные скандалы. Объединяет все эти версии одно — охота на Снарка, которая, как ведётся, пуще неволи. Автор, говорят, справедливо считал свою поэму годной на все случаи жизни.

Предлагаемый перевод концептуально соответствует оригиналу, однако почти не превращает Йонаса-Пронаса в Иванушку-дурачка. Так, переложив большинство слов-нонсенсов, я сохранил природные названия всяческих чудовищ. Прежним осталось имя капитана команды, отправившейся в поход за Снарком — имя бравого Белмана. Так назывались глашатаи, скликавшие колокольчиками горожан. Моряки же в колокол (bell) «били склянки», отмеряя время. И Белман Кэрролла неумолчно звонит в свой единственный навигационный прибор — колокол — и всех торопит.

Не будем же и мы мешкать. Итак:

(отрывок)

Приступ первый

Высадка

«Вот где должен быть Снарк!» — так Белман гласил

И, думой заботливой полн,

Для высадки в волосы людям вкрутил

По пальцу над гребнями волн.

«Вот где должен быть Снарк! — Я вновь говорю.

Даже так экипаж поддержу!

Вот где должен быть Снарк! — в третий раз повторю.

Всё правда, что трижды скажу!»

Был Чистильщик обуви принят в отряд,

Был Шляпник неистовый взят;

Оценщик ценил их добро — всё подряд,

А в спорах мирил Адвокат.

Побольше, чем ставил, выигрывать мог

Игрок на бильярде отличный,

Но общие средства надежно берег

Банкир, к миллиардам привычный.

Бобёр был на палубе или вязал,

Примостясь на носу, кружева.

Он спасал от крушений (так Белман сказал),

Но как — не узнала братва.

А один в экипаже взял уйму поклажи,

Но забыли ее при посадке —

И кольца, и перстни, и зонтик, и даже

Походный костюм и перчатки.

Свое имя на все сорок два сундука

Нанес он, как будто печать.

Намекни он об этом — и наверняка

Решили б их с берега взять.

Он скорбел о былом гардеробе своем:

Ведь пальто лишь семь штук нацепил,

Да ботинок три пары. Но истинным злом

Было то, что он имя забыл.

Откликался на «Эй!» и на «Парень, скорей!» —

На любой громкий окрик и брань;

На «Валяй!», на «Мотай», на «Медяшку задрай»

Но особо — на «Дай эту дрянь!»

Но для умных голов, для ловцов крепких слов

Имена он иные носил:

Он для друга в ночи был «Огарок свечи»,

Для врага — «Недоеденный сыр».

«Да, он толст, неуклюж, и умишком не дюж, —

Белман часто говаривал так, —

Но ведь редкий храбрец! И важнее, к тому ж,

Что ему позарез нужен Снарк!»

Он гиенам на взгляды шутя отвечал

И беспечно качал головой,

А однажды с медведем под ручку гулял,

Чтоб поднять его дух боевой.

Он Пекарем стал и не скрыл свою грусть:

Печь он мог только свадебный торт.

Капитан чуть не спятил — не взяли, клянусь,

Подходящих припасов на борт!

О последнем в команде особый рассказ:

Редчайший по виду болван

Жил одною идеей — о Снарке, и враз

Зачислил его капитан.

Он стал Мясником. Но, угрюм и суров,

Признался неделю спустя,

Что умеет разделывать только бобров.

Добрый Белман дрожал не шутя.

Еле вымолвил он, отступив на корму,

Что Бобер лишь один, да и тот

Его личный, ручной, чья кончина ему

Глубокую скорбь принесет.

Бобер, услыхавший про гибель свою,

Был новостью жуткой сражен

И плакал, что Снарком, добытым в бою,

Уже не утешится он.

Но тщетно он требовал для Мясника

Отдельное судно найти —

Ведь Белман не стал бы менять ни штриха

В намеченных планах пути.

Навигация трудным искусством слывет

Даже для одного корабля,

Где один только колокол. Вряд ли в поход

Он бы вёл, подопечных деля.

Бобра защитить, преуспев в дешевизне,

Кольчугой подержанной можно! —

Так Пекарь считал. Страхование жизни

Казалось Банкиру надежней.

Он мог замечательных полисов пару

Продать или дать напрокат

Один — от ущерба на случай пожара,

Другой — если выпадет град.

С тех пор, после этого скорбного дня,

Если близко Мясник проходил,

Бобер, даже глаз не пытался поднять,

Непривычно робел и грустил.

Перевод с английского С. Воля