Счастье рядом

Аннэ Фрейтаг, 2015

Мне семнадцать. И я проживу совсем недолго. Раньше я думала, смерть – это легко. Но когда сталкиваешься с ней лицом к лицу, рядом с тобой не остается никого. Мы все находимся в своих собственных мирах, расположенных очень близко друг к другу. Изолированные в этой вынужденной близости. Среди всех этих лиц я вижу лишь одно. Наверное, было бы лучше, чтобы я никогда не знала Оскара. Так легче свыкнуться с мыслью, что не будет никакого «мы». Может быть, мы встретимся снова на небесах. Может быть, у нас будет больше времени. Ведь истинная любовь порой длится вечность. И она может заменить целую жизнь.

Он

Я продолжаю хватать ртом воздух, слезы катятся по лицу, а руки дрожат. От удушья щеки раскалились, и вместе с ними горит спина, по которой снова и снова стучат руки моего отца. Все стоят, смотрят на меня обеспокоенно и нервничают, но я вижу лишь его.

— Лучше? — спрашивает Карл Зальцман, и только тогда я замечаю его руку на своем плече. Я откашливаюсь и смущенно киваю. — Глоток воды? — господин Зальцман тянется за стаканом, но он его опережает.

— Вот, держи.

Его голос такой же, как и его взгляд, и мои ноги подкашиваются, когда я чувствую его запах. Стиральный порошок и немного дезодоранта. Ничего больше. Чистый и опрятный. Я хочу укутаться в этот аромат.

— Спасибо, — шепчу я, но не двигаюсь. Моим глазам нужно задействовать каждую клетку мозга, чтобы разглядеть его. Рукам ничего не досталось.

— Оскар, тут почти ничего нет, — говорит кто-то с упреком, забирает стакан и наливает воду.

— Возьми, Тесса.

Оскар. Рука снова подчиняется мне, берет стакан и несет его ко рту. Я чувствую, как холодная жидкость течет в горло. Я пью и смотрю на него сквозь стеклянный стакан. Это невозможно! Я, должно быть, сплю! Но это не сон. Он здесь. В эту секунду. Стоит напротив и смотрит на меня. Тем же взглядом, что и раньше. Те же искры, то же тепло. Он меня не забыл.

Я опустошаю стакан и ставлю его дрожащими руками на стол. Если бы мое сердце не билось так отчаянно, я бы подумала, что это галлюцинации. Но испарина, слезы и обмякшие коленки ощущаются слишком реалистично. Я так часто мечтала о нем, так часто думала. Об этом особенном взгляде. Тушь щиплет глаза, но я не перестаю тонуть в его взгляде. Эта голубая бездна ударяет мне кулаком в сердце.

— Пойдем, дорогая, садись, — я слышу голос отца и чувствую его дыхание.

— Наверное, она хочет сначала освежиться, дорогой, — говорит моя мать с улыбкой и берет меня за руку.

— Ты права, — отвечает он и поворачивается к Карлу и Беттине Зальцман. — Могу ли я предложить вам вина, чтобы оправиться от испуга?

— Ларисса, унеси, пожалуйста, тарелки из-под супа.

— Ты можешь помочь ей, Оскар, — говорит Беттина Зальцман, и одна только мысль о том, что моя сестра подойдет к нему ближе чем на метр, снова сводит судорогой все мои мышцы.

— Пойдем, милая, — говорит моя мать мягко и поворачивается к Беттине. — Мы скоро придем.

— Да, конечно.

Мои зелено-голубые глаза выделяются еще сильнее на фоне лопнувших сосудов. Щеки красные, а белое платье испачкано. Я смотрю на себя и качаю головой. Это я здорово исполнила. Меня навсегда запомнят той, которая подавилась кусочком хлеба. Той, которая, кашляя, забрызгала все супом. Той, что с испачканным лицом и красными глазами. Ну, по крайней мере, он меня точно не забудет. Делаю глубокий вдох и вытираю салфетками черные полосы с лица.

— Все в порядке? — спрашивает мама тихо. Я киваю. — Точно?

— У меня все хорошо.

Ее улыбка по-прежнему выглядит немного озабоченно, но она старается не показывать этого.

— Ты можешь не ждать меня, — говорю я. — Можешь спокойно идти.

— Тебе точно ничего не нужно?

— Нет, ничего не нужно. — Кроме Оскара.

Она кладет мне руку на плечо, а затем уходит. Я привожу лицо в порядок, снова крашу ресницы и собираю волосы в пучок. Румяна мне не нужны. Мой взгляд падает на резинку для волос на полу. Нагибаясь за ней, я вспоминаю, как менее чем два часа назад стояла на этом же месте и не могла дышать, потому что боль почти убила меня. Это было до прихода Оскара.

Так чего же я раздумываю? Мы совсем не знакомы, и, возможно, лучше было бы, чтобы все так и осталось. Точно, это было бы лучше. Но тут ничего не поделаешь: мое сердце колотится, когда я смотрю на него. Я чувствую себя живой с того момента, когда увидела его глаза. Знаю, нет никакого смысла нам быть вместе, и я знаю, что не будет никакого «мы», тем не менее в это мгновение я чуть не лопаюсь от счастья. И это все только потому, что он здесь. Пару метров подо мной.

Невольно вздыхаю. А что, если он и есть тот мужчина, которого я представляла в мечтах? Тогда я безнадежно влюблюсь в него, чтобы вскоре после этого умереть. А для него это будет еще тяжелее. Уставившись на себя в зеркало, раздумываю: а что, если он не такой классный, как я его себе представляла, и хочу ли я узнать это? Или лучше еще помечтать? Расстегиваю молнию и снимаю платье. Оно падает на пол, а я закрываю глаза, потому что не хочу видеть ни шрам, ни реальность. Хочу думать только о свежем запахе Оскара и о том, что я хочу в него укутаться. О том, что его кожа наверняка пахнет так же. От этих мыслей у меня пробегают мурашки по телу.

Я иду в свою комнату, достаю из шкафа тонкий черный свитер с джинсами и надеваю их. В темном небе сверкают молнии, из тяжелых облаков на землю обрушивается проливной дождь, и за яркими вспышками следуют раскаты грома. На улице бушует шторм, а в моей голове бушуют мысли. Я должна уйти с его пути. Должна сделать так, чтобы мы больше не увиделись. Просто вежливо попрощаться в конце вечера и поблагодарить вселенную за эту встречу. Но вечер еще не закончен. Впереди еще примерно его половина, чтобы насладиться глазами Оскара и зафиксировать его взгляд в голове, как тату на теле.

Чуть позже, когда я сажусь напротив него, его глаза улыбаются мне еще до того, как успевают улыбнуться губы.

— Тебе лучше? — шепчет он, и его запах струится мне навстречу. Я хочу ответить, но только киваю. — Точно?

— Боже, она всего лишь подавилась, — фыркает раздраженно Ларисса.

— Все могло закончиться намного хуже, — отвечает он, и его серьезный взгляд заставляет меня сглотнуть слюну.

— Но не закончилось.

— Может, и так, — говорит он уверенно. — Но она могла задохнуться. Это происходит намного быстрее, чем кажется.

— Итак, на чем мы остановились? — говорит Ларисса и кладет себе кусочек лазаньи на тарелку. — Если похоронить еще живого человека… — Она делает паузу. — Случайно, конечно.

— Конечно, — отвечает Оскар.

— От чего тогда он умрет? Задохнется? Или от жажды? Я имею в виду…

— Ларисса! — прерывает ее мать. В ее строгом взгляде читается упрек. — Что это за вопросы такие?

— Я недавно посмотрела сериал «Мост» и с тех пор задаюсь вопросом…

— Чушь, — шиплю я. — Ты спрашиваешь это только для того, чтобы подольше поговорить о моем недавнем недоразумении.

— Да кто говорит о тебе?

— Я думала…

— Тебе будет сложно в это поверить, Тесса, но речь сейчас идет, как ни странно, не о тебе, — говорит она, качая головой. — Или ты была заживо погребена?

— Нет, но…

— Нет, ты тупо подавилась куском хлеба.

— Она могла задохнуться, — говорит тихо Оскар и смотрит на Лариссу. — Я говорю это, чтобы ответить на твой вопрос.

— И как быстро это могло произойти?

— Знаешь, — шепчет он загадочно, — есть такая вещь, которая называется интернет. Может быть, там ты найдешь ответ.

Его взгляд находит меня, и от этой кривой улыбки по телу бегут мурашки. Ему нравится сидеть рядом с Лариссой, но он на моей стороне.