Тайна Каоса

Анне-Катрине Вестли, 1987

Каос стал уже совсем взрослым – осенью он пойдёт в школу. А пока ещё лето, на которое у него очень много планов. Сначала он погостит у своей бабушки Асты, которая превращается в Басту, когда садится на вёсла, научится плавать и даже нырять, найдёт нового друга и обзаведётся НАСТОЯЩЕЙ ТАЙНОЙ. А вот какой, вы узнаете, когда прочтёте эту книгу.

Поздним вечером

Начинался вечер, Каос стоял у окна в Газетном доме у водопада — отсюда ему были видны водопад и кусочек моста с автомобилями. Он жил на первом этаже, но не совсем внизу — в квартиру вела небольшая лестница. Перед домом росло большое дерево, зимой на нём не оставалось ни одного листочка, и тогда видно было всё до самой аптеки, где работала мама, но сейчас дерево стояло всё зелёное. В его листве прятались маленькие птички, а за деревом «прятались» аптека и другие дома. Хорошо, хоть водопад был виден, Каос мог сколько угодно смотреть на воду, которая бурлила, ворчала и рассыпала брызги.

Дверь в гостиную была распахнута, там, положив ноги на табуретку, сидела мама и смотрела телевизор. Она устала стоять целый день в аптеке и теперь хотела дать ногам отдых. Мама смотрела телевизор и вязала. Каос не понимал, как у неё получается делать и то и другое одновременно. И папа не понимал. Он тоже смотрел телевизор, но потом встал и сказал Каосу:

— Может, пойдём приготовим что-нибудь поесть?

Каос обрадовался: они с папой будут готовить еду вместе!

— Вообще-то тебе полагалось быть в постели, — напомнил папа. — Ты ведь обычно ложишься до вечерних новостей.

— Он сегодня немного поспал днём, — вступилась за сына мама.

— Ты спал днём? — удивился папа. — Выходит, ты лежал-полёживал на боку, пока я водил автобус по горам?

— Ну, сперва я просто решил полежать на полу и посмотреть в потолок, а потом глаза как-то сами закрылись… — объяснил Каос.

— Ты что, так устал сегодня у Эвы и Бьёрнара?

— Да нет, мы только соревновались сами с собой — в который раз пробежишь быстрее. Я должен был пробежать быстрее, чем в первый раз, и Бьёрнар, и другие тоже. А потом мы устроили оркестр.

В это время из комнаты, где сидела мама, раздались громкие звуки. Каос заглянул туда: в телевизоре играла какая-то рок-группа или что-то вроде того. У многих музыкантов были гитары, барабаны и разные ударные инструменты, а лица их освещались необычным светом и от этого делались то красными, то зелёными.

Каос схватил хлебную доску и сделал вид, что это у него гитара. Он стал подражать музыкантам — стоял и раскачивался из стороны в сторону. Тут и мама оживилась и принялась танцевать, размахивая руками.

Вдруг раздался звонок в дверь. На пороге стояла Эва, а внизу у лестницы — Бьёрнар на своём кресле.

— Вот зашли посмотреть, дома ли вы, — сказал Эва. — Можно нам ненадолго заглянуть к вам в гости? Ничего, что поздно?

Родителям Каоса такие гости были не в новинку. Эва и Бьёрнар жили одни всю неделю: отец Бьёрнара работал в большом городе и возвращался домой только поздно в пятницу, а уезжал в воскресенье вечером.

Папа Каоса помог поднять кресло на колёсах, так что Бьёрнар смог заехать в квартиру.

— Вот видишь, — сказал он, — Каос ещё не спит.

— Да, сегодня он немножко засиделся, потому что спал днём.

— Бьёрнар тоже днём отдыхал, — сказала Эва. — Ведь с утра они устроили сложные соревнования. Зато теперь у него сна ни в одном глазу, вот мы и решили прогуляться.

— Отлично, — обрадовался папа Каоса. — Мы как раз собирались перекусить. Теперь приготовим в два раза больше, чтобы и вы с нами поели.

Мама Каоса выключила телевизор, но мальчики успели посмотреть отрывок передачи.

Папа поставил чайник и принялся резать хлеб. Каос достал масло и всякую всячину для бутербродов, а потом помог накрыть стол. На кухоньке сразу стало тесно, но места хватило всем — в тесноте, да не в обиде. Они ели и вели беседу.

— А можно мы с Бьёрнаром потом пойдём в спальню? — попросил Каос.

— Хорошо, — разрешила мама.

— Мы у вас не загостимся, — сказала Эва, — но мне надо кое-что обсудить.

И тут снова раздался звонок в дверь. Это приехали дядя и тётя.

— Ой, как здорово! — приветствовал их папа Каоса. — Входите! Вы голодные?

— Нет, спасибо! — ответила тётя. — Мы не голодны.

Каос и Бьёрнар тоже поздоровались с гостями, взрослые пошли в гостиную, а мальчики скрылись в спальне. Вскоре Каос сбегал на кухню и что-то там взял.

— Хорошо, что вы тоже заехали, — сказала Эва тёте и дяде. — Так я смогу сразу всё с вами обсудить.

Но никто не услышал, о чём она собиралась поговорить, потому что из спальни вдруг донеслись странные звуки, очень громкие.

— Что там у вас такое? — всполошилась тётя.

— Это мальчики играют, — сказала мама Каоса.

— Ну да, вы же разрешаете им играть в спальне. Они мне это сообщили в первый же день, когда я стала пятничной мамой.

— Видимо, это какая-то особая игра, — решил папа Каоса. — Иногда детям надо пошуметь, чтобы выпустить пар.

Он распахнул дверь. На большой кровати сидел Бьёрнар, он держал крышку от сковородки и мутовку, а перевёрнутая пустая кастрюля служила ему барабаном.

Каос стоял рядом, играл на хлебной доске и пел, и при этом карманным фонариком освещал себя и Бьёрнара. Вид у обоих был странный: они трясли головами и улыбались так, словно никого и ничего не видели.

— Что это на них нашло? — прошептала мама Каоса.

— Страх какой! — испугалась тётя, но осеклась, потому что дядя толкнул её в бок и приложил палец к губам.

Взрослые позволили мальчикам доиграть до конца, а потом им поаплодировали. Бьёрнар словно очнулся и удивлённо смотрел на всех, а Каос так раскраснелся и вспотел, что маме пришлось отвести его в ванную и умыть лицо холодной водой. Бьёрнар тоже вытер лицо. Наконец все вернулись в гостиную, и Эва рассказала свои новости:

— Я хочу поговорить со всеми вами.

— Что-то стряслось? — забеспокоилась тётя.

— Нет, просто сегодня позвонил Бьярне.

— Ну он ведь вам каждый день звонит, разве нет? — улыбнулся дядя.

— Верно. У него есть телефон на работе и дома.

— Мы там были, когда навещали вас прошлым летом, — сказала мама Каоса. — Очень уютная квартирка, хотя с улицы и не догадаешься, пока во двор не зайдёшь.

— Это правда, — кивнула Эва, — но ты же знаешь, как он там наводил порядок, и во дворе тоже. Ему ещё помогали приятели из Тириллтопена.

— Знаю, — кивнула мама. — Ведь я сама жила зимой в Тириллтопене, пока училась в школе провизоров.

— Это ведь город-спутник, верно? — спросила тётя.

— Да, но там есть настоящий оркестр, — сказала Эва.

— Кажется, хор? — вставил дядя.

— Нет, оркестр, — поправила Эва. — Так вот, они договорились, что приедут сюда и сыграют для нас. А чтобы это не влетело им в копеечку, Бьярне просил узнать, не пустит ли кто в Ветлебю их к себе переночевать. Я поговорила в муниципалитете, и мне сказали, что если концерт назначить на час дня в субботу, то нам бесплатно выделят зал. Деньгами они помочь не могут, но и то, что зал дадут, тоже хорошо. Хотелось бы, чтобы жители Тириллтопена и Ветлебю познакомились поближе. Мы можем показать гостям нашу гору, а в другой раз сами съездим к ним, поживём в новостройке, узнаем, как там всё устроено.

— Только не я, — заупрямился Бьёрнар. — Мне знакомых хватает: одноклассники, ребята из больницы, а ещё Каос и вся компания.

— Пусть так, — сказала Эва, — но, может, другие люди и захотят завести новые знакомства.

— А вы не опасаетесь, что мальчики познакомятся там с местными парнями? — спросила тётя.

— И хорошо, — улыбнулась Эва. — Твои слова как раз подтверждают, что и взрослым стоило бы узнать друг друга получше.

— Ну не знаю — о чём мне с ними разговаривать? — засомневалась тётя.

— Прежде подумай, что бы ты могла им показать здесь у нас, — сказала Эва.

— Я могу показать им водопад, — вызвался Каос. — И ещё Лилипутик.

— Лилипутик, пожалуй, столько гостей не вместит — тесноват, — ответила Эва. — Но они могут посмотреть Большую гору и долину. Может, они вообще никогда не видели гор. Давайте договоримся, что мы всё это как следует обдумаем, а потом каждый выскажет своё мнение.

Эва с Бьёрнаром стали прощаться, дядя и папа снесли вниз кресло на колёсах.

Каос отправился спать. Папа пошёл рассказать ему историю на сон грядущий. Маме тоже захотелось немножко поболтать с сыном перед сном. Но Каосу ещё не хотелось спать. В конце концов ему разрешили посидеть и порисовать в кровати. И вот тогда он вспомнил ту странствующую мелодию, которая бродит из страны в страну, и невольно стал напевать её себе под нос. Но мелодия привыкла странствовать, так что полетела дальше и влетела в ухо дяде. И знаешь, что он сделал? Достал из кармана губную гармошку и заиграл. Если ты, читатель, слышишь её сейчас, значит, она добралась и к тебе.