Ремейк Нового года (сборник)

Анна и Сергей Литвиновы, 2008

Под Новый год все мы ждем приятных сюрпризов! Для поклонников остросюжетной литературы мы приготовили сборник новогодних детективных рассказов Анны и Сергея Литвиновых. Эксклюзивные сюжеты, виртуозно закрученные интриги и, конечно, великолепное праздничное настроение ждут вас на страницах этой книги, которая станет отличным подарком для вас и ваших родных людей!

Нагадали убийство

Римке в последнее время везло на убийства. То ли она их сама своим неугомонным характером притягивала, то ли место работы — детективное агентство Паши Синичкина — сказывалось… Но обо всем по порядку.

Новогодние каникулы рыжекудрая секретарша проводила дома, в родном городе. Бой курантов, как в семье было заведено исстари, встретила с родителями. Прочие выходные проводила с друзьями и подружками, благо их на родине осталось ох как немало. Ходили на лыжах в близлежащих лесах, в кафешках часами просиживали, в баньке парились. На Святки Римму и еще четверых подружек пригласила к себе в загородную избушку Эля Черногрядская.

— Гадать будем! — возбужденно предложила она. — Как раз самое подходящее время для гадания, от Рождества до Крещения… Крещенская вода с нас потом все грехи смоет!

— Тебе-то зачем, Элька, гадать! — усмехнулась в ответ Римма. — У тебя муж уже есть.

— А ты думаешь, раз муж есть — значит, жизнь кончена? — парировала подруга. — И гадать больше не на кого? И желать нечего?

Девушки, старые знакомые, отправились на свой гадательный девичник вшестером. В загородный домик их отвез муж Эли Черногрядской — Иван. Разместились все в его машине — пусть стареньком и праворульном, но «Лэндровере». И даже в багажник на крыше ухитрились уместить пять пар лыж — все, за исключением Римки, завтра собирались кататься.

«Лэндровер» надсадно гудел, карабкаясь в гору. Домик Черногрядских располагался на высоте метров пятисот над уровнем моря. С вьющейся петлями дороги открывался чудный вид на их родной город, что располагался у подножия горы, в котловине. Иномарка старательно месила снег. На изрядно занесенном зимнике навстречу им не встретилось ни единой машины. А с неба продолжали сыпаться белые хлопья.

— Эдак я вас и забрать отсюда не смогу, — озабоченно промолвил Иван.

— Ничего, — хихикнула Эля, — до весны мы тут и без тебя проживем. Припасов хватит.

Иван Черногрядский высадил девушек у заснеженного крыльца избушки. Он даже не помог им сгрузить с крыши лыжи — не выходя из машины, уехал. От глазастой Римки не укрылось, что перспектива провести вечер в городе в одиночестве Элиного мужа явно вдохновляла. А его молодая жена, в свою очередь, вздохнула с видимым облегчением, когда супруг скрылся с глаз долой.

Для начала девочки растопили печь. Когда дрова занялись и в охотничьем домике стало ощутимо теплее, взялись за еду. Каждая из них захватила на пикник свое коронное блюдо. Римка порадовала подружек всегдашними крутонами из семги. Элька испекла пирожки с капустой. Маня по кличке Масяня представила на суд традиционный оливье с нетрадиционными наполнителями — красной икрой и раковыми шейками. Света Курочкина, оправдывая свою фамилию, выступила с цыплятами табака с изумительной хрустящей корочкой. Инга Щеколдина подошла к делу основательно и выкатила огромное блюдо холодца. И, наконец, Алена Тихорецкая, завзятая вегетарианка, порадовала собравшихся фруктовым салатом.

После обеда, сдобренного, чего греха таить, парой бутылочек горячительного, девушки приступили к гаданию. За окном стремительно темнело. Сперва отдали дань традиционным предсказаниям — на картах. В тот вечер карты явно благоволили подружкам. Ни одной они не сулили ни пустых хлопот, ни казенного дома. Дальняя дорога выпала только Римке — которой и без того завтра надобно было возвращаться в Москву. Зато в конце странствия ее ждал бубновый король, коим в итоге и должно было успокоиться сердце. «Уж не Пашка ли Синичкин наконец проснется?» — подумалось девушке.

Затем гадали на воске. Расплавленные нити опять рисовали всем благостные узоры: свадебную фату, ребеночка, гоночный автомобиль, пальмы…

Потом хозяйка предложила для разрядки погадать на книге. Подружки встретили Элину идею хохотом и восторгами. Гадать на книжках их научила еще в девятом классе крутая литераторша Ольга Олеговна. Со временем этот обряд прижился. За годы святочной практики подруги перепробовали множество разнообразнейших книг, от «Горя от ума» до «Комментария к Уголовному кодексу», однако установили, что самые смешные результаты дает гений Пушкин. К тому же — если предсказания не забывались, а тщательно записывались — выяснилось, что Александр Сергеевич еще и среди других авторов (не говоря уже о картах и воске) — самый проницательный. Спросила у него, к примеру, в прошлом январе Масяня, долго ли ее престарелый кот Шиллинг еще протянет. Томик «Онегина», открытый наугад, немедленно выдал ответ:

…И днем и вечером одна…

И что вы думаете? К середине апреля котик ушел на свиданку на ближайшие крыши — и не вернулся. Бедная Маня и в самом деле одна осталась.

Но ладно бы только про четвероногих! Солнце русской поэзии обычно и про парней все точно угадывало, и про работу и учебу — поэтому за нечеловеческую проницательность книжное гадание они любили. К примеру, когда Черногрядская спросила на Святки три года назад, выйдет ли она замуж, дивный гений ответил ей:

…Расстался с музами, женился…

И точно: тем же летом Элька выскочила замуж за Ивана Черногрядского.

При том никто не вспомнил, что процитированный стих Пушкина имеет продолжение:

…В деревне, счастлив и рогат,

Носил бы стеганый халат…

А это продолжение, судачили, для Эльки весьма актуально, потому как красавец Черногрядский ни единой юбки, поговаривали, не пропускал.

Однако Элька, несмотря на поразительную проницательность первого поэта России, веры в него не теряла. Итак, она достала с полки затрепанный томик «Евгения Онегина».

— Ну-с, барышни, — провозгласила она. — Кто первый? Задавайте гению вопросы.

Открыть гадание вызвалась Римка.

— Скажи, о дорогой дух Александра Сергеича, — вопросила она, воздевши очи горе, — может быть, я и вправду влюблюсь в своего начальника, Пашку Синичкина?

— Давай, говори! — в азарте воскликнула Эля. — Страница, строчка?

— Пятьдесят третья страница, четвертая строка снизу, — Римма выдохнула первые цифры своего телефона. Хозяйка зашуршала листами. Девчонки затаили дыхание. Эля нашла нужную страницу, усмехнулась и зачитала вслух:

…Привычка свыше нам дана: замена счастию она…

Все захихикали.

— Вот так, Риммочка, — прокомментировала бойкая Масяня, — ничего у тебя с твоим очаровашкой, детективным боссом не выйдет!.. А ну-ка, мне нагадай, встречу ли я молодого-красивого-богатого?.. Тридцать первая страница, десятая снизу!

Хозяйка послушно перелистала страницы и прочла:

…с ней обретут уста мои

язык Петрарки и любви…

— О! — засмеялись все наперебой. — Масяня за иностранца выйдет!..

— По-итальянски говорить научится!..

— Он ей сонеты будет читать!..

— На гондоле возить!

— А ну, мне давай! — вдохновленная успехом подруги, воскликнула вегетарианка Алена Тихорецкая. — Да не про парней!.. Скажи мне, дух Александра Сергеича, как у меня с деньгами в этом году будет? Надоело копейки считать!.. Девятая страница, вторая строчка снизу!

Пушкин откликнулся на зов Алены следующим стихом:

Всевышней волею Зевеса наследник всех своих родных…

Все захохотали, а Алена всерьез рассудила:

— Может, и впрямь мой питерский дядюшка преставится? Он у меня богатенький…

Засим гадали и Светке Курочкиной, и Инге Щеколдиной — но у них вышло нечто невразумительное. Может, потому, что Курочкина возжелала узнать, купит ли ей папаня пусть подержанную, но иномарку, а Инга — поступит ли она наконец в аспирантуру.

— Нечего умничать! — закричали на них девчонки.

— Пушкин в своем девятнадцатом веке и слов-то таких не слышал: иномарка, аспирантура!..

— Будьте проще, и гений к вам потянется!

Кукушка на часах с маятником прокуковала восемь раз. За окном продолжалась настоящая метель. Снежинки торкались в окно и падали ниц.

— Ну, давайте-ка, пусть Пушкин теперь мне всю правду скажет! — воскликнула хозяйка. — Что у меня с моим мужем будет, Ванечкой Черногрядским! — И сама же себе загадала страницу и строчку: — Сто сорок четвертая, четырнадцатая сверху!

Начала листать потрепанный томик, открыла нужное место. Вчиталась — и побледнела. Вчиталась — и едва не отшвырнула книгу в сторону.

— Что там? — спросила чуткая Римка.

— Да чепуха, вранье, — отмахнулась мгновенно расстроившаяся Эля.

— Нет, скажи! — закричали девчонки наперебой.

— Так нечестно!..

— Сама про нас все узнала, а мы?

Черногрядская нахмурилась, но все ж таки открыла «Онегина». Через силу прочла:

…под грудь он был навылет ранен;

дымясь, из раны кровь текла…

На последнем слове ее голос сорвался. В избушке воцарилась тишина. Света Курочкина неуверенно протянула:

— Да чепуха это все! Вранье!

— Надо ему позвонить! — встревоженно воскликнула Эля.

Вытащила из своей сумочки мобильник, накинула на плечи дубленку и выскочила из избы в метель. Девушки переглянулись, но ничего не сказали. Кукушка прокуковала четверть девятого.

Через две минуты Черногрядская вернулась. Она выглядела еще озабоченней. Сказала:

— Ванька не отвечает. Длинные гудки проходят, но трубку он не берет…

— Ну, мало ли… — неуверенно проговорила Курочкина. — Спать лег человек… Или хоккей смотрит…

— Мне надо вернуться в город, — безапелляционно молвила Эля. — Сердце теперь не на месте.

— Как вернуться? — воскликнула Римка. — Пятнадцать километров пути. Автобусы уже не ходят, и ни одной попутки в такую погоду не будет.

— Вот и хорошо, что не будет, — упрямо сказала Черногрядская. — Проблем меньше, приставать шоферня не станет.

— А если заблудишься? — вопросила Инга. — Темнота, метель!

— Да ладно! — отмахнулась Элька. — Я здесь двадцать пять лет по окрестностям хожу, каждую кочку знаю!

— Ну, тогда и мы с тобой пойдем, — произнесла Масяня, однако голос ее звучал неуверенно. Ни ей, ни кому бы то ни было еще явно не хотелось выбираться на холод и шлепать пятнадцать километров пешком до города.

— И думать забудьте! — прикрикнула на подруг беспокойная жена. — Через два, много через три часа дойду до города. Убежусь, что с Ванькой все в порядке, и он меня назад отвезет. Почаевничайте тут пока без меня.

И Эля, не успели девушки ее задержать, выскочила за дверь. Римка, самая шустрая, кинулась за ней. Выбежала на крыльцо — но спина упрямой подружки уже исчезла за мутной пеленой метели…

…А через три часа, в начале двенадцатого ночи, рыдающая Черногрядская позвонила девчонкам и сказала, что только что добралась до дому и обнаружила своего мужа Ивана убитым. А еще через три часа — девушки сразу снялись и отправились в город — они пришли в дом убитого и услышали, как судебно-медицинский эксперт говорит одному из оперативников: «Смерть Черногрядского наступила от восьми до девяти часов вечера, ни в коем случае не позже половины десятого…»

* * *

Возвратившись в Москву в первый рабочий день нового года, Римка рассказала своему начальнику, частному детективу Паше Синичкину, о святочном происшествии.

— Конечно, — сказала она, завершая повествование, — моя подруга Элька оказалась главным, если не единственным подозреваемым. У нее и мотив был (у какой жены нет причины своего супруга убить?!). Тем более что тот ей, все говорили, изменял. И гадала нам на «Онегине» именно она, и книжка ей принадлежала. И как раз она назвала роковую страницу и строчку.

— Значит, она запросто могла все подстроить… — глубокомысленно заметил Синичкин. — И Пушкин не случайно ей выдал страшное предсказание…

— Да, — закричала Римка, — но!.. Загвоздка-то заключалась в следующем. Как Черногрядская могла покончить с мужем, если судмедэксперт сказал, что он был убит в девять вечера, максимум в половине десятого — а Эля ушла из нашей сторожки в половине девятого? И метель тогда занесла дороги, ни одной машины не было… А пройти по сугробам пятнадцать километров — как минимум три часа нужно…

— Может, у твоей Эли был сообщник, который убил Ивана? Или хотя бы подвез ее на каком-нибудь вездеходе к месту убийства? — заметил Павел.

— Я тоже сначала так подумала, — кивнула Римка. — Но если был сообщник, зачем Эльке вообще понадобилось срываться в город? Сидела бы с нами, свое алиби подтверждала… Нет, сообщник — слишком простое и не объясняющее все факты толкование… И тут… — Она сделала интригующую паузу. — Тут я как раз вспомнила один роман Агаты Кристи. Он назывался «Загадка Ситтафорда». Там была похожая ситуация: люди проводили спиритический сеанс, и дух вдруг сказал присутствующим, что убили их соседа… Помнишь?

— А я не читал, — с блистательной небрежностью откликнулся Синичкин.

— Тогда я тебе тем более расскажу, — с оттенком мстительности молвила помощница, — когда разгадку знаешь, удовольствия от детектива уже не получишь… Так вот, в романе бабушки Агаты от дома, где происходил спиритический сеанс, до того места, где жил убитый, было часа три ходу, и так же, как в нашем случае, метель мела, машины проехать не могли… Один из тех, кто гадал, обеспокоился и пошел навещать соседа… И тоже на него никто подумать не мог, что это он убил. Не мог он успеть. Ведь судмедэксперт установил: замочили человека максимум через полчаса, когда тот из особняка вышел… Но у злодея, оказывается, были припасены неподалеку лыжи, а имение (как и в нашем случае) находилось на горе, и жертва (как и у нас) проживала в долине… Убийца встал на лыжи и довольно быстро — под горку-то! — добрался до места преступления… А девушка по имени Эмили Трефусис, ведущая по своей инициативе следствие, об этом догадалась и убийцу изобличила…

— А ты? — остро глянул на секретаршу Пашу. — Ты, Римка, убийцу изобличила?

— Почти, — кивнула девушка. — Я к Эльке пришла и сказала, что все знаю. И чтобы она лучше сама в милицию с повинной явилась.

— Послушалась она тебя?

— Послушалась, — кивнула Римма. — Теперь ее судить будут. Жалко, конечно… Но в деле есть смягчающие обстоятельства: муж, оказывается, не просто ей изменял, а еще и бил ее, и об этом все Элькины подружки на суде скажут, я тоже поеду…

— Все равно твоей Черногрядской светит сто пятая, часть первая. От шести до пятнадцати… — вздохнул Синичкин.

— Давай, Паша, не будем о грустном… Теперь ты видишь: преступники книжки стали читать. И методами, описанными в детективах, пользуются. Пора и тебе что-нибудь, кроме «Советского спорта», прочесть. Хотя бы ту же Кристи…

Синичкин пренебрежительно махнул рукой:

— Враки все это. Твоя Элька книжек начиталась, намудрила — поэтому ее и разоблачили. А дала бы мужу скалкой по башке, может, и обошлось бы: аффект, то-се…

— Ученье — вот чума; ученость — вот причина, — усмехнулась Римма.

— Опять ты со своим Пушкиным, — поморщился Синичкин.

— Это не Пушкин, а Грибоедов!

— Тем более, — припечатал твердолобый Павел.