Вне времени, вне игры

Анна и Сергей Литвиновы, 2014

Игорь Сырцов считал себя баловнем судьбы. В восемнадцать лет стать центрфорвардом футбольной сборной! Пареньку, еще совсем недавно гонявшему мяч на стадионе провинциального городка, и не снилось столь высоко взлететь! И так быстро упасть с олимпа… Неизвестные избили его прямо в центре Москвы, Сырцов чудом остался жив… Варвара Кононова неохотно взялась за это дело – футбол она никогда не любила. Ясно было одно: нападение было тщательно спланировано. Но кому помешала восходящая звезда и надежда российского футбола? Придется Варваре отправляться в городок, откуда приехал Игорь, – именно туда ведут следы этого непонятного и совершенно нелогичного преступления. А напарником Вари стал столичный журналист Андрей Тверской, юный и горячий…

Тайна Игоря Сырцова

Однако и Карпов, и она сама полагали: возможные первопричины нападения кроются здесь, на родине героя, в тихом российском поселке Благодатный.

Поселок оказался похож на сотни малых городов российских: местные Черемушки из квартала панельных пятиэтажек, главная площадь с Лениным и Дворцом культуры. Рыночек, где торговали китайским ширпотребом и дарами местных садов и огородов. Гостиница «Благодать».

Варя попросила два отдельных полулюкса подальше друг от друга.

— Я понимаю, нам с тобой неудобно жить вместе, — интимно наклонился к ней юноша. После поездки на специально присланном за ним «уазике» он сильно приободрился. — Но отчего ты хочешь подальше отъехать?

— Чтобы не слышать, как ты храпишь, — усмехнулась Варя. На самом деле причина была иная: чтобы журналистик поменьше слышал звуки, доносящиеся из ее номера. Мало ли с кем она там будет беседовать по телефону или при личной встрече!

Пока шли по коридору, парнишка прогундел:

— Я давно представился, а вот ты — кто? И зачем здесь? Колись.

— А я ведь твоя коллега, — выдала Варя легенду прикрытия. — Не догадался? И ровно по тому же делу, что и ты. Ищу подноготную в деле Сырцова.

— А из какого ты СМИ?

— Боишься конкуренции? Я представляю интернет-сайт Дата. рф. — Варя и впрямь время от времени печатала на этом сайте через знакомого редактора заметки: по психологии, взаимоотношениям полов, о любви и дружбе. Взамен имела на всякий случай надежное журналистское прикрытие.

— А-а, интернет-сайт! — пренебрежительно махнул рукой юный корреспондент. — Откуда у вас только деньги на командировку взялись!

— Что поделать, — весело ответствовала Варя, — если ты мое место в «Молвестях» уже занял.

— Будем действовать сообща? Или у тебя есть свой план?

— А у тебя какой?

— Пойду к родным Сырцова, — вздохнул парнишка.

— Тогда нам по пути.

…А в это самое время несчастный центрфорвард лежал безмолвный, распростертый, накрытый до пояса простыней, с забинтованной головой (после трепанации черепа) и перевязанной грудной клеткой, подключенный к аппарату искусственного дыхания. И физраствор тихо капал ему в вену.

А мать его, Антонина Петровна, говорила с завотделением сочетанной травмы — отношение к молодому центрфорварду в госпитале было особенным.

— Надежды на лучшее всегда остаются, — утешительно говорил матери доктор медицинских наук.

— Но он сможет играть в футбол?

— О чем вы думаете, господь с вами! Надо верить, надеяться, молиться, чтобы он на ноги встал, в себя пришел. А вы — футбол!

«Уазик» покорно ждал Андрюшу и Варю у гостиницы, и спустя пять минут они уже остановились у панельной многоэтажки, где, по уверениям кудлатого шофера, проживали родственники Сырцова. Молодые люди вышли, и юный журналист властным жестом отослал шофера: «Не беспокойся, мы дальше сами».

У подъезда, совсем как в детстве, сидела на лавке бабуля в платочке.

— А что, гражданочка, Сырцовы здесь живут? — подступил к ней молодой корреспондент.

— А ты кто будешь? — вопросом ответила бабка.

— Мы с коллегой журналисты, — Андрюша широким жестом охватил их с Варей. — Очерк об их семье будем писать.

— Очерк? — передразнила старушонка. — Это о том, как Игорька в Москве вашей железными прутами отходили?

— Не только! — постарался отбиться от излишне информированной гражданки юнец. — И об его детстве, юности напишем, семье, матери его…

— Матери!.. А то ты не знаешь, что матерь его Антонина в тот же день, как сообщили, подхватилась и в Москву вашу понеслась — сыночка, значит, обихаживать.

Молодой писака слегка растерялся. Варя хранила молчание, наблюдая, как корреспондент пытается выкрутиться.

— Мы с отцом его поговорим, с другими родственниками…

— Отца у Игоряши сроду не было, — отмахнулась старушка. — Разве что сестры. Да только они обои на работе сейчас. Игорек-то, как футболом своим зарабатывать стал, две квартиры им купил! В нашем доме! Ксеньке одинокой — двухкомнатную, а Машке, замужней, — трех… Во деньжищ-то скока мячиком наколотить можно! На машину зятьку денег дал! Игорек мальчик-то хороший, добрый, ему Бог правильно эту способность дал, не зря. — Старушка цепко молодых людей оглядела и вдруг спросила, адресуясь к Варе: — А где камеры ваши?

— Да мы, бабушка, не с телевидения, — улыбнулась она. — Андрей в газете работает, я на сайте.

— Во как! — разочарованно протянула старушонка. — Да все равно, раз с Москвы к нам за тыщу верст приехали, денюжки у вас водятся.

— Как сказать, — прокомментировал Андрюша.

— Водятся, водятся! Потому — могу вам информацию одну продать. Интересную!

— Продать! Это вы хватили!

— А что ж так? Информация-то важнющая!

— А что за информация? — вопросил корреспондент. — И сколько вы денег хотите?

— Денег я хочу пятнадцать тысяч рублев, — твердо заявила бабулька. — А сведения любопытные!

— О чем данные-то? — наседал журналистик.

— Ты не волнуйся, тебя начальство похвалит и заголовок к статье даст. ТАЙНА ИГОРЯ СЫРЦОВА, напишут.

— Ну, и какая у него тайна?

— Э, нет, денюжки вперед давай.

— Нет у меня такой суммы, — развел руками корреспондент. — Да и не платим мы за информацию.

— А на нет и суда нет, — замкнулась старушка.

— Бросьте, уважаемая, — вступила решительно Варя. — Суд-то как раз есть. — Голос ее звучал диссонансом с ласковым Андрюшиным не в пример сурово. — Вы ведь что тут нам устроили? Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов, чистой воды. Статья УК РФ сто сорок четвертая, исправительные работы на срок до года. Ну, на исправработы вас, учитывая преклонный возраст, вряд ли возьмут, а вот штраф в размере до ста минимальных зарплат — запросто. У вас пятьсот тысяч лишних имеются?

— Ой, ой, испужала! — саркастически воскликнула бабка — хотя, конечно, тон Варвары и слова «статья» и «срок» ее устрашили.

— К тому же, — добавил юнец, — раз вы, обычная соседка, про тайну Сырцова знаете — то, значит, и другие слышали.

— Ну, и пусть вам другие брешут.

— Тысяча рублей! — воскликнул корреспондент и выхватил из кошелька купюру. — Немедленно и сейчас!

При виде денег глазки у бабули засверкали, однако она опасливо покосилась в сторону Вари.

— А она меня в кутузку потащит.

— Не потащу!

— Не потянет она вас никуда, говорите!

— Так вот: он, Игоряха Сырцов — нашей Антонине сынок-то неродной.

— А откуда вы знаете?

— А оттуда! Они к нам, семья ихняя, приехали, когда Игоряхе уже три или четыре года сполнилось. А до того они все в Нарочинске жили. Это от нас двести километров. Так вот, там у Антонины никакого сыночка и в помине не было! С детдома она его взяла, а потом сюда приехала, следы заметать!

— А вы-то откуда знаете?

— А у меня там кума живет и еще сестра двоюродная, они все-е-е про всех знают.

— Что ж, гражданочка, спасибо вам за содействие сотрудникам СМИ, — важно произнес Андрюша. — Где, вы говорите, проживают сестры Сырцова?

— Ксенька в квартире двадцать пятой, а Мария в тридцать шестой.

— Их и вправду дома нет или вы, голубушка, хитрили?

— Да кто знает, — отвела глаза старушенция, — я за ними не слежу, мобыть, и дома из них кто.

— Разделимся? — предложил Варе юный корреспондент. — Ты в двадцать пятую, я в тридцать шестую?

— Наоборот. Я в тридцать шестую.

— Почему?

— Обрати внимание на планировку.

— И что? — туповато уставился на нее журналист.

— А то, что здесь три квартиры на этаже, этажей — пять. Значит, тридцать шестая на втором, — быстро подсчитала в уме Варя, — а двадцать пятая — на четвертом. Зачем меня по лестницам зря гонять.

Юноша ухмыльнулся.

— Только не вздумай от меня ничего утаить из того, что сестра расскажет. А не то подведу под статью — как ее там? — за противодействие деятельности журналистов.

— Давай, юный прокурор, топай своей дорогой — в номер двадцать пять.

За дверью квартиры Марии Сырцовой слышался младенческий заливистый хохот и женские счастливые восклицания: «А-бух! А-бух!» «Увы, придется потревожить эту незамутненную радость материнства», — подумала Варя и нажала кнопку звонка. По какому-то наитию она решила сейчас не использовать обычное журналистское прикрытие, а выступить в более строгой роли. Интуиция подсказывала ей, что таким образом она быстрее достигнет успеха.

Хохот за дверью стих, прошлепали женские шаги, простучал ножонками малыш.

— Кто там? — раздалось из квартиры.

— По поводу вашего брата. Я из Следственного комитета из Москвы. — И Варя продемонстрировала в глазок удостоверение, которое было не липой, а впрямь настоящим удостоверением действующего сотрудника СК.

Дверь отворилась, и пред капитаном Кононовой предстала девушка лет двадцати семи, в халатике — скромная, нечесаная, светлоглазая, явно набравшая после родов пару десятков лишних килограммов. За подол ее халата цеплялся ясноглазый крутолобый малыш.

— Мария Сырцова? — вопросила Варя, и когда та кивнула: «Да, это я», — представилась в свою очередь: — Я старший следователь Кононова из Москвы. — Варя круто поменяла лексику и говорила теперь совсем не как журналист, а как настоящая законница. — Мне поручено расследование нападения на вашего брата Сырцова Игоря Евгеньевича. Дело возбуждено, — Кононова намеренно исказила ударение, — по статье сто шестьдесят два, пункт три, разбой, совершенный организованной группой, повлекший нанесение тяжкого вреда здоровью потерпевшего…

— Может, вы зайдете? — испуганно пролепетала Сырцова. — Володечке холодно.

За Варей захлопнулась дверь.

— Вы являетесь свидетелем по данному делу, — бесстрастно продолжала капитан, — и подлежите вызову повесткой в Следственный комитет, для опроса. Однако, чтобы сэкономить время — прежде всего наше и лично ваше, я решила опросить вас здесь и сейчас. Это не исключает и не отменяет впоследствии дачу официальных показаний, заверенных протоколом. Куда пройти?

— Сюда, сюда, пожалуйста, — засуетилась хозяйка, — извините, у меня не убрано.

Не снимая туфель — хороша будет следовательница в колготках на босу ногу или тем более в тапочках, — Варвара прошла, куда указывали.

Малыш, понявший, что веселому вниманию матери пришел конец, издал недовольный возглас. Мария подхватила его на руки и сунула бутылочку с соской. Малец зачмокал.

Расположились на кухне. Крошечное, как во всех советских пятиэтажках, помещение служило не только для приготовления пищи, но и своего рода малой гостиной. Вокруг стола размещались две табуретки и детский стульчик. Мария опустила в него маленького человечка и закрыла барьерчиком. Володечка принялся яростно наяривать подслащенный чаек.

— Меня интересует происхождение Игоря Сырцова, — немедленно взяла быка за рога Варвара. — Ведь это не родной ваш брат?

— С чего вы взяли? — пробормотала, отведя глаза, сестрица.

— Давайте не будем отнимать друг у друга ценное время. Причем вы, предупреждаю, можете этого времени потратить значительно больше. Вы чего хотите? Чтобы вас вызвали повесткой? Задержали? Любой прокурор запросто подпишет ордер. С кем Володечку тогда оставите? Будете сидеть в КПЗ и молить, чтобы вас на допрос вызвали, поскорее всю правду рассказать — но мои коллеги торопиться не станут. Могут и на тридцать суток продлить задержание.

Мария понурилась. Потом с вызовом вскинула подбородок:

— Да, да, Игорь у мамы приемный. И что?

— Ничего. Расскажите, откуда он взялся. Кто его настоящие родители?

— Я не знаю. Наверное, он детдомовский.

— Наверное? — подняла брови Варя.

— Я не знаю в точности, что произошло. Мне тогда семь лет было.

Сыночек Володечка, напившись, запустил бутылку в угол кухни и расхохотался.

— Я сейчас дам тебе — кидаться! — замахнулась на него мамаша. Этот жест дал понять Варваре, сколь она напряжена. Малыш отшатнулся и испуганно заныл.

— Я вам верю, — подбодрила Кононова Марию. — Расскажите, что помните: как дело было.

— Мы жили в Нарочинске. Папаша тогда уже ушел. Денег, как я понимаю, у матери было мало. Она бизнесом занималась. Ездила в Москву, там на ярмарке в Лужниках разные вещи скупала, а потом у нас в Нарочинске на базаре продавала. Тем мы и жили. А пока она в столицу вашу на рынок ездила, со мной и с сестрой бабушки сидели: то одна, которая с маминой стороны, то другая, по линии отца. И вот однажды мать уехала — и нет ее. Два дня, пять, неделю. Мы уж совсем с сестренкой изнылись, боялись, что мамочка не вернется никогда — тогда ведь, даже мы знали, коммерсантов убивали. Но потом нет, ура, возвращается, а с ней мальчонка лет трех. И говорит она: это ваш новый братик, звать Игорьком, прошу любить его и не обижать. Мы к ней приступили, начали выспрашивать, почему да откуда — но она ничего не рассказала. Только сказала, что теперь у нас есть деньги и мы должны переехать. Она продала нашу однушку в Нарочинске и здесь, в Благодатном, трешку купила. И переехала. Денег у нее действительно много было, потому что мы тогда всю мебель новую купили, и компьютер, и для нас с сестрой приставку «Денди». Мы потом, когда выросли, иногда маму пытались расспрашивать: откуда братик взялся? Кто его настоящие родители? Почему она вдруг решила его усыновить? Откуда деньги? Но она нам отвечала: Игорь — сын нормальных родителей, которые из-за кризиса не смогли его воспитывать, вот и отдали его маме на усыновление, и деньгами снабдили.

— А что за люди — родители Игоря? Как их зовут? Кто они такие?

— Ни-че-го, — помотала головой Мария. — Ничего я об этом ни крошки не знаю и сейчас. И, наверно, не узнаю никогда.

— Ладно, — хладнокровно заметила Варя, — мои коллеги в столице вашу матушку допросят. Глядишь, она и расскажет.

Малыш захныкал и опять потянулся к маме.

— Вы меня извините, — сказала Мария, — мне его как раз кормить надо. Может, позволите мне сделать перерыв?

— А зачем перерыв? — развела руками Кононова. — Мы, можно считать, закончили. Или вы желаете что-то добавить?

— Нет-нет, ничего, — не поверила в свое счастье свидетельница.

— И последний вопрос: а настоящие родственники Игоря? Они впоследствии на вашем горизонте не появлялись? Или какие-то другие люди из прошлого?

— Нет-нет, никого не было! Ни разу, верьте мне!

Судя по выражению лица, Мария не лгала.

Варя записала ее телефоны, домашний и мобильный, и была такова.

Она почему-то не сомневалась, что Андрюша будет ее ждать внизу у подъезда, и изрядно удивилась, когда молодой человек спустился с четвертого этажа лишь минут через десять, чрезвычайно довольный и легкомысленно подсвистывающий. От него слегка попахивало вином.

— Как успехи, коллега? — с оттенком превосходства вопросил он Варю.

— А у тебя? — буркнула она.

— Дамочка оказалась весьма откровенной, — не в силах скрыть удовольствие, промурлыкал журналист.

— Это я поняла, — хмыкнула она. — А по делу что-нибудь ты узнал?

Версия событий, изложенная второй сестрой, повторяла чуть не слово в слово историю, рассказанную первой. А именно: конец девяностых, поездка матери в Москву, появление в семье трехлетнего братика, переезд в Благодатный.