Стань моим чудом. Вопреки

Анна Яфор, 2023

Нет ни одной причины быть вместе. И множество, почему это невозможно. Ее ждет роскошная жизнь с любящим мужчиной. Его – работа, занимающая все свободное время. А еще между ними разница в возрасте и социальном статусе; болезнь, не смертельная, но неизлечимая; её заветная мечта, исполнить которую ему не под силу.Но любовь тем и удивительна, что случается вопреки…

Глава 8

Это было так необычно: ужин вдвоем. Она впервые оказалась в подобном месте. К большим, роскошным ресторанам давно привыкла. Никогда на самом деле их не любила. Множество людей, обилие блюд с замысловатыми названиями, дорогие интерьеры, в которых чувствуешь себя марионеткой. Правильно сесть, правильно пользоваться приборами, правильно улыбнуться, даже дышать правильно, чтобы произвести на окружающих необходимое впечатление.

Катя всему этому научилась еще много лет назад, в детстве. Выбора в общем-то у нее не было: ошибки отец не терпел и слабостей не признавал. И прием пищи в дорогом ресторане рассматривал именно как одно из проявлений силы, даже если это совершенно не сопровождалось получением удовольствия от еды.

А здесь все было иначе. Небольшой домик из сруба. Свежий, смолистый запах сосны от стен и мебели, смешанный с ароматами блюд. Глиняная посуда, непривычно тяжелая после тонких фаянсовых предметов. И множество цветов: на подоконниках, в углу помещения, даже на крыльце — каких-то незнакомых, похожих на полевые и оттого воспринимающихся еще более удивительно посреди зимы.

Девушка так увлеклась рассматриванием обстановки, что не заметила обращенного к ней пристального взгляда Кирилла. А ему нравилась ее реакция. Неподдельный интерес в глазах. Почти детское любопытство, с которым она изучала принесенное меню. Хозяева не предлагали никаких изысков, но еда была необыкновенно вкусной. И он с нетерпением ждал, пока его спутница сделает выбор, чтобы и самому заказать то же самое.

— Катя? — встретив ее внимательный взгляд, уточнил: — Ты определилась?

Она сомневалась. Если бы рядом был отец, пришлось бы остановиться на традиционном наборе блюд: многокомпонентный салат, дорогое вино, фантастический конструктор из мяса и сложный десерт с невыговариваемым названием. Хорошо, что в меню не оказалось ни устриц, ни мидий. Девушка не имела ничего против морепродуктов, когда их ел кто-то другой. И желательно не ближе соседнего столика.

Но Кирилл ведь не будет ни на чем настаивать? Значит, она может выбрать то, что на самом деле хочет. А хотелось обычной солянки, густой, наваристой, с солнечной долькой лимона и терпковатым привкусом маслин. И душистого чая с множеством трав, тех самых, которыми пахли степи из ее детства.

Глаза мужчины переполняла нежность. К ней. А улыбка была такой спокойной и притягательной, что Катя совершенно успокоилась. Улыбнулась в ответ.

— А Вы? Что хотите?

Он пожал плечами. Ему, по большому счету, было все равно, что есть. Главное — рядом с ней.

— Здесь очень вкусная солянка. Обычно заказываю ее.

Девушка рассмеялась. Это было забавно и почему-то очень трогательно.

— Представляете, я именно о ней и подумала.

Кирилл приподнял бровь. Такие совпадения случались не первый раз, но от того не перестали быть удивительными. Ему бы и в голову не пришло, что эта девочка может любить подобные блюда. Что их вкусы так похожи.

— А пить что будешь?

Ей следовало выбрать сок. Свежевыжатый. Или кофе. Латте. Возможно, гляссе, с пушистой молочной пеной. Эти напитки вполне бы ей подошли. Как и десертное вино с пряными, сочными гроздьями винограда, еще наверняка оставшегося в кладовых у рачительных хозяев.

Сам же мужчина пить за рулем уж точно бы не стал. И третьей чашки кофе за день не хотел. Сок же был совсем непривычен. Оставалась минеральная вода. Или чай. Он нашел в меню травяной сбор, вкус которого иногда вспоминал: пряный, согревающий, какой-то уютный.

— Вот это, — Катя показала на ту же самую строчку. И опять рассмеялась, уже вместе с ним, пряча за смехом странное, чарующее чувство о сходстве их интересов, и невольно возвращаясь в памяти на полчаса назад, к еще одному совпадению, куда более волнительному.

Еда действительно оказалась замечательной. Хозяйка кафе, одновременно выполняя функции официантки, двигалась неслышной тенью, стараясь не помешать их общению. Других посетителей не было. Бревенчатый дом дышал покоем, и то же самое чувство захватило девушку. Такое забытое умиротворение, которое давным-давно посещало ее в бабушкиных объятьях.

— Расскажи мне о ней, — тихо попросил Кирилл, всматриваясь в задумчивое лицо.

Катя растерялась. Ведь не могло быть, чтобы он прочел ее мысли. Или все-таки могло?

— О ком?

— Ты ведь о бабушке думала. Правда?

Почему-то затрепетало сердце. Но не тоской, не горечью, как множество раз до этого, — какой-то волнующей надеждой.

— Мои мысли настолько очевидны?

Он улыбнулся.

— Очевидно счастье, которое ты вспомнила. И я просто предположил, что это счастье связано с ней.

Память и в самом деле была щедра. Кате вновь привиделся старый деревенский дом из красного кирпича, прохладный даже в жару. Скрипучий пол, по которому она с таким удовольствием бегала босыми ногами. Кровать с пуховой периной, сшитой вручную. Девочка утопала в этой мягкости, раскачиваясь на крыльях мечты, ее сладких волшебных снов, навеянных бабушкиными сказками.

Кажется, Кириллу все это было интересно. Яркие вспышки ее полузабытого мира, фотографии беззаботных дней, воспроизведенные самой точной камерой. Он внимательно слушал, не отрывая от нее глаз. Вникал в каждое слово.

Ей не хотелось останавливаться. Впервые со дня похорон бабушки она заговорила о ней, с подробностями, не упуская даже малейших деталей. Рассказала о том, как скучала долгими зимними вечерами, мечтая о солнечном лете, когда сможет поехать в деревню. О нежной, ласковой заботе и всепоглощающей любви. О таинственной способности старой женщины угадывать будущее. Читать судьбу тех, кто приходил к ней за помощью. Ее безошибочных пророчествах.

— А тебе она что предсказала?

Мужчина не сомневался, что у Катиной бабушки для любимой внучки непременно нашлись нужные слова. Но девушка внезапно прервала рассказ, покачав головой.

— Я не смогу рассказать, — и пояснила, будто оправдываясь. — Не потому, что не доверяю Вам. Просто… Это только мое. Я ни с кем не говорила. И не буду.

Кирилл смотрел в серьезные, наполненные легкой грустью глаза, слишком хорошо понимая, что она сейчас переживает. У него хотя бы после смерти родителей осталась сестренка. А Катя была одна. В целом мире. Странный мужчина, занимающий место ее отца, был слишком далек от любых проявлений чувств. Он выполнял свой долг по отношению к дочери, содержа ее и обеспечивая всем необходимым для жизни, но при этом не касался души девочки. И она жила лишь теми ощущениями, которые получила от давно ушедшего человека, памятью и прошедшей любовью. Наверняка неоднократно всматривалась в темное небо в поисках ответов на вопрос, почему осталась в одиночестве.

Придвинувшись к ней, приобнял. Катя смотрела на безбрежную гладь моря, простертую за окном. Почувствовав на себе его руки, слегка откинулась назад, опустив голову ему на плечо, так естественно, словно делала это многократно, и выдохнула с внезапным облегчением, ощутив себя на своем месте. Было уютно. Тепло. Так надежно. Даже ничего большего в данный момент не хотелось: просто вот так прижиматься к сильному плечу, отбросив любые сомнения и страхи. Есть только сегодня. Сейчас. И они вдвоем в целом мире.

Мужчина опустил веки, полностью отдаваясь ощущениям. Снова вдохнул запах меда от распущенных волос. Этот аромат становился все более привычным. И таким правильным казалось находиться рядом. Дело было ни в желании, которое никуда не исчезло, ни в страсти, мешающей спокойно дышать. В прозрачном беге облаков внезапно привиделись тихие вечера, здесь на берегу. Шепот прибоя. И ее шепот на губах. В топазовом зеркале глаз отражение волнующих сполохов заката и собственной страсти. Он вздрогнул, пытаясь стряхнуть наваждение, но ничего не изменилось. Словно кто-то незримый прокручивал перед ним странную киноленту, где он сам оказался главным героем вместе с этой сладкой девочкой, при одном взгляде на которую начинало мучительно щемить в груди.

Что это было? Затаенная мечта, признаться в которой не хватало мужества? Все более привлекательными казались мысли о том, чтобы остаться… с ней. Вот так, совсем близко, растворяясь в ее доверии. Если она не отталкивает его, такого, почему он сам должен делать это? Почему бы не попытаться впервые в жизни взять то, к чему больше всего стремится душа?

Катя, не оборачиваясь, чуть качнула головой, и ее волосы защекотали лицо. Он улыбнулся, ловя губами мягкую прядь. Ему нравится. Слишком сильно нравится каждое из таких мгновений. Неправильных. Нелогичных. Совершенно неподходящих. Все меньше хочется сопротивляться. Все больше — просто любить. Как обычный человек, не ища оправданий своим чувствам, никому ничего не объясняя, — просто любить, принимая в ответ ее светлый дар.

Тонкие пальцы ласково коснулись его щеки, и Кирилл почувствовал, что девушка улыбается.

— Я хотела бы жить здесь. Засыпать под шум моря. Каждый день видеть всю эту красоту.

Подобные мысли приходили ему в голову нередко. Дикие скалы и почти нетронутая человеком природа очаровывала. Тут не было фальши, игры, условностей — одна только первозданная, вечная стихия, как отзвук души, отражение сущности, источник и средоточие намерений.

Слишком ярко и вызывающе работало воображение: поселиться тут вместе с ней, придумать сказку, одну на двоих, и позволить ей стать реальностью.

— Мы когда-нибудь еще приедем сюда?

Он спокойно встретил взгляд девушки, в котором смешались и робость, и надежда.

— Обязательно.

Катя слегка улыбнулась.

— Одни обещания. А ведь новый леденец я так и не получила.

Мужчина не удержался, сгреб ее в объятья, всего на миг, пугаясь, как бы не причинить боли. Обхватил руками лицо, поворачивая к себе.

— Виноват. Исправлюсь обязательно, котенок. Прости меня.

Она попыталась выглядеть серьезной, но улыбка вырвалась наружу. Неожиданное ощущение счастья заглушило все другие чувства. Скользнула губами по его щеке. Расслабилась, впервые отпуская стеснение.

— Хочу леденец. И еще ужин. Здесь. С тобой…