Дотла

Анна Эйч (2024)

Всё, чего я хотела — это сбежать от властного отца и той жизни, которую он для меня уготовил. У меня получилось стать кем-то другим и начать путь к своей мечте. Но одно случайное знакомство, опасный взгляд, сексуальная улыбка и вот уже я теряю себя и тону в больной любви к плохому парню. Вовремя одумавшись, я решаю покончить с этими отношениями раз и навсегда, но внезапная трагедия меняет всё. Стас Куртов — мой парень и причина моих слёз, борется за нас как никогда прежде. Я знаю, что правда, которую он скрывает, уничтожит меня, но как любая жертва абьюза я не могу остановиться и позволяю сжечь мое сердце в этой пламенной тяге дотла.

Глава 9. Я люблю убийцу.

Вика.

Настоящее.

Стас подъезжает к университету на своей машине, значит, авария произошла не на ней, а на машине Дэна. Это ведь должно меня успокоить, верно? Вряд ли Дэн пустил бы Стаса за руль — скорее, всё было наоборот.

— Привет… ― неуверенно говорит мне вышедший из машины Стас. Всё тот же виноватый взгляд, всё то же раскаяние и страх, что я развернусь и уйду. Надо же, какая власть, а нужна ли мне она сейчас?

— Привет, ― отвечаю я, но почему-то не спешу садиться в машину. ― Стас, я ничего не буду решать, пока не получу ответы, ― говорю уверенно, чтобы сразу обозначить свои границы.

— Просто поговорим, я большего не прошу, ― понимающе кивает он.

— Хорошо, поехали, ― сажусь я на пассажирское сидение и вздыхаю.

— Ко мне? ― спрашивает он, заводя автомобиль.

— Нет, давай где-то на нейтральной.

Он грустно улыбается и добавляет:

— Ты меня боишься…

— Нет, просто в квартире много воспоминаний… ― Вру, поговорить в квартире было бы лучше всего, но я не знаю, что услышу, и не предвижу своей реакции на это. И да, я немного боюсь, чем это всё может закончиться.

— Мне его тоже не хватает, ― вздыхает Стас и упирается лбом в руль. ― Он был тем ещё засранцем, но я его любил! Он был частью меня.

— Я знаю. ― Касаюсь его волос. Так давно этого не делала, что уже стала забывать, какие они на ощупь. ― Поехали к тебе. ― Сдаюсь я, так как не понимаю, где ещё можно провести такой непростой разговор.

До его дома никто из нас не произнёс ни слова.

***

Как только я оказалась в квартире, заметила идеальный порядок: в гостиной больше нет принадлежностей Дениса, в коридоре не висит его куртки и не стоит его обуви. И даже со стены снята его картина, которую мы со Стасом как-то случайно снесли и повредили раму. Я не решаюсь спросить, зачем Стас это сделал. Возможно, он прошёл стадию отрицания и сейчас планомерно принимает тот факт, что его брат мёртв.

— Ты говорила с Эммой? ― Вопрос Стаса заставляет меня вспомнить, где я и зачем здесь.

— Да, она… она странная. ― Я решаю пока опустить тот момент, что она его ненавидит.

— Думаю, ей просто очень тяжело и неадекватное поведение — это исключительно защитная реакция. Давай дадим ей время, ― рассудительно предлагает Стас, ставя передо мной чашку горячего кофе. Я киваю и обхватываю фарфор двумя руками, согревая околевшие руки.

— Стас, мне нужны ответы.

— Мы здесь для этого. Что ты хочешь знать?

— Как произошла авария? Кто был за рулём?

Он молчит, а я чувствую, как горлу подкатывает удушающая истерика.

— Стас! Кто был за рулём? ― Меня охватывает паника. ― Боже! ― зажимаю рот руками, сдерживая рвущийся крик. Я не хочу быть правой! Я не хочу этого знать!

Стас продолжает молчать, опускает глаза на свои пальцы. Они напрягаются, сжимаются в кулаки демонстрируя набухшие вены.

Почему он молчит? Почему он, чёрт возьми, молчит?

— Ста…

— За рулём был Дэн, ― перебивает он, резко вскидывая на меня взгляд.

— Ты врёшь! ― Не знаю откуда у меня столько смелости, но я чувствую, что он чего-то не договаривает.

— Нет, удар пришёлся на сторону водителя, машина всмятку. Если бы за рулём был я, то не сидел бы здесь.

— Где автомобиль?

— Отчим забрал, чтобы получить выплаты по страховке.

Всё звучит логично и в то же время дико. К чему эта скрытность, почему он всё замял, будто ждёт чего-то?

— Эмма тебя ненавидит, ― выпаливаю я. ― Сказала, что если продолжу с тобой общаться, то окажусь там же, где и Денис.

Он не двигается — продолжает сверлить меня своими глубокими каштановыми глазами.

— Почему она так сказала? ― задаю вопрос прямо, ведь он точно должен знать причину.

— Вика, я не знаю…

У меня заканчивается терпение, я больше не могу совладать с эмоциями и срываюсь:

— Знаешь! Ты… ты меня ударил, ревновал, закатывал мне скандалы и постоянно хватал за руки, когда я давала тебе отпор. Иногда ты вёл себя как полная скотина, но я закрывала глаза, потому что… Потому что без памяти влюбилась! А сейчас, когда я наконец-то решила уйти от тебя, ты теряешь брата и смотришь на меня этими оленьими глазами. ― Я всхлипываю, воздуха не хватает, эмоции стягивают хомут у меня на шее, лишая кислорода. ― Смотришь и… и говоришь, что изменишься. Но как? ― Я перехожу на крик. ― Как я могу тебе верить, если даже моя лучшая подруга, девушка твоего брата, считает тебя монстром, а ты скрываешь от всех факт его смерти!

Я отворачиваюсь и начинаю рыдать: больше не могу выносить этой извращённой игры. Мне не хватает фрагментов пазла и не хватает силы воли уйти от него. Это грёбаный замкнутый круг! Больная любовь! Нездоровая зависимость!

— Малыш… ― шепчет Стас, тихо подходя сзади. ― Не хочу делать тебе больно. Всё бы отдал, чтобы этих моментов не было. Если бы я только знал, как ты страдаешь. Я должен был… должен…

Я продолжаю рыдать, пока он поворачивает меня и берёт моё мокрое лицо в ладони.

— Вика, ты ― лучшее, что со мной случилось. Ты невероятная. Всегда, когда я видел тебя, с ума сходил. Меня никогда так не выворачивало, клянусь, я держался, как мог, мне нельзя было тебя любить, просто нельзя. Но я не удержался, это выше меня, сильнее. Боже, Вика, я люблю тебя. Мне дышать больно от мысли, что ты никогда не будешь моей.

— Ты никогда мне этого не говорил, ― тихо мямлю я, игнорируя его странный монолог, наполненный скрытыми смыслами и недосказанными фразами.

— Серьёзно? ― В его глазах вспыхивает удивление, на что я просто киваю.

Как можно не запомнить момент признания в любви своей девушке?

— Тогда… то есть сейчас, я говорю тебе сейчас. ― Он продолжает удерживать моё лицо в ладонях, а глаза молят поверить ему.

И я ему верю, прижимаюсь к его губам, как дикарка. Мне нужно выплеснуть всё, что накопилось внутри. А ещё я хочу вспомнить, каково это ― снова быть с ним. Завтра я подумаю, что натворила… завтра, а сейчас я хочу забыться в его властных объятиях, хочу снова сгореть дотла и возродится из пепла.

— Вика, подожди. ― Он отстраняется ― Я не хочу, чтобы ты жалела. Мы в таком состоянии…

— Трахни меня, ― перебиваю я. Странно, но раньше я не замечала у него никаких стоп-кранов.

— Ви…ка. ― Его дыхание сбивается. ― Это… фу-х-х… ― Он проводит рукой по волосам, раздумывая, решаясь. ― Я безумно тебя хочу, но, боюсь, сейчас это станет ошибкой…

Я поднимаюсь с колен и начинаю стягивать с себя колготки вместе с трусиками, затем вниз летит мой свитер, оставляя меня только в рубашке, из-под которой торчат мои возбуждённые соски. Стас оценивает меня плотоядным взглядом, стискивает челюсть до дергающихся желваков. Борется. Держит своего зверя на цепи, когда я впервые сама прошу его отпустить.

Сдавайся! Сдайся мне, чёрт возьми, только сегодня.

Я подхожу ближе и наслаждаюсь бушующим пламенем в его глазах, он облизывает губы и останавливает собственное дыхание, он уже не человек, а сгусток чистой похоти, которая вот-вот обрушиться на мое тело.

— Иди сюда! ― хрипит Стас, резко хватая меня за запястье.

Притягивает, усаживает на колени к себе лицом. Одной ладонью скользит под юбку, а второй собственнически обхватывает затылок.

— Такая горячая… ― Мягко кусает мою нижнюю губу.

Нащупав у себя в сумке упаковку, пока Стас покрывает мою кожу поцелуями, я, разорвав обёртку зубами, начинаю накатывать презерватив на его эрекцию. Медленно опускаюсь, наслаждаясь его прерывистым дыханием в мои волосы. Сейчас в его поведении чувствуется одновременно какая-то жёсткость и невыносимая нежность, и это сочетание меня безумно заводит. Пальцы впиваются в бёдра, пытаясь то ли глубже меня насадить, то ли, наоборот, притормозить. Губы еле касаются моей шеи и, будто в бреду, шепчут в неё то проклятия, то комплименты, какая я красивая и что ему нельзя меня любить. Я впервые чувствую, как он сдерживается, как хочет взять меня грубо, но боится сломать, спугнуть, обидеть. А я продолжаю дразнить: мне не нужна его выдержка, не сегодня! Я хочу его злости, страсти, той необузданной энергии, с которой он брал меня в самых неподходящих для секса местах.

— Да… ― Я увеличиваю темп и откидываю голову.

— Боже, Вика, нам нельзя… ― Я слышу бешеный ритм его сердца. ― Нель… зя, но как же, сука, я тебя хочу! Да! ― Он наконец-то отпускает себя и начинает яростно вбиваться в меня, сопровождая каждый толчок словом, задыхаясь от наслаждения: ― Всегда хотел! Всё! Это! Время!

Стас резко меняет нас местами. Укладывает меня спиной на диван, умудряется не сбить темп, распахивает мою рубашку, чтобы открыть себе доступ к моей груди.

— Почему ты без лифчика? ― Я чувствую, как тяжело ему даётся каждое слово, как каждая буква в нём пропитана сжигающим желанием.

— А ты когда-нибудь видел его на мне?

— Проклятье!

Он резко отстраняется, снимает свой джемпер, демонстрируя сексуальные кубики на животе, частично прикрытые крупной медицинской повязкой.

— Что это? После аварии? ― Я испуганно касаюсь его пресса.

— Да, ― отвечает он и припечатывает кисти рук над моей головой, накрывает губы требовательным поцелуем.

— Тебе будет больно, если…

— Забей! Мне больно только от того, что я до сих пор не в тебе.

Его язык снова скользит в рот, и я чувствую приятный аромат мятной жвачки со сладкими нотками. Щетина царапает кожу, руки немеют под давлением его сильных грубых пальцев. Дышать… Я забываю, как дышать, он затыкает мне рот, член заполняет самую чувствительную часть тела, будто оголённый провод окунают в воду. Я ощущаю все эмоции разом: пугающую страсть, физическую боль от грубого секса, и в то же время тепло на сердце от его попыток всё равно оставаться нежным и заботливым даже в такие моменты. Наслаждаюсь его точёным тяжёлым телом на мне, срывающимися стонами, грубыми толчками, каждый из которых приближает меня к взрывному оргазму. Как же хорошо, как же мало! Он ускоряется, опирается лишь на мои руки. Мои соски то и дело касаются его голой безупречной груди, ещё больше дразня моё тело.

— У меня будут синяки, ― с блаженной улыбкой произношу я, но меня это совсем не заботит: мне нравится, как он владеет мной.

— Про… сти. ― Он делает два последних толчка и замирает, а потом, находясь глубоко во мне, нажимает пальцем на мой клитор.

— Агх… ― Он буквально вызывает мой оргазм. Я, как по команде, взрываюсь. ― Боже, да, Ста-а-с.

— Что? ― Он резко убирает руку, будто не ожидал от меня такой реакции.

Но меня накрывают волны оргазма, и я не могу трезво мыслить, начинаю тереться о его член, прижиматься к его телу, словно обезьянка, моля продолжить мой экстаз.

Стас обхватывает меня за талию и усаживает обратно на колени, начинает насаживать на член, добиваясь уже собственного удовольствия, пока я ловлю вторую или уже третью волну экстаза.

— Ты самая сексуальная девушка в моей жизни, ― стонет он между мокрыми поцелуями. ― Влюбился как придурок… агрх… ― Рычит в мою грудь.

Я чувствую, как пульсирует его член, наполняя меня приятным осознанием: я желанна.

Следующие несколько секунд мы переводим дыхание и просто лежим, не смея нарушить нашу шаткую тишину, которая стала своего рода перемирием, принятием существующего порядка вещей за неизбежное. Стас уткнулся в мою шею и лениво водит по ней губами, а я глажу его короткие волосы и размышляю над случившимся. Я ожидала, что, как только пелена похоти спадёт, и на меня снова обрушится реальность, я возненавижу себя за секс с парнем, который приносит в мою жизнь сплошные разрушения. Но я не жалею! Никакого отвратительного сосущего чувства под ложечкой, никаких мук совести и ощущения, будто меня поимели. Или это новый уровень абьюза и подчинения, или Стас и правда стал другим?

— Ты мне веришь? ― спрашивает он, не отрывая своего лица от моей ключицы.

— По поводу?

— Ты веришь, что не я был за рулём? ― Он поднимает на меня грустные глаза. ― Веришь, что больше никогда не сделаю тебе больно?

Глаза его наполняются слезами. Они молят, сжигают сквозящей в них болью и раскаянием. Я только что с ним переспала, снова. Я отдала ему полный контроль, в то время как он всё время говорил, что не может жить без меня. Впервые я чувствую себя настолько нужной и настолько властной над чужим сердцем. Однако власть может обернуться для меня обманчивым зельем, приманкой, десертом с ядом.

— Да, ― выпаливаю я и тянусь к его лицу, чтобы закрепить свои слова глубоким поцелуем.

Но я не верю. Когда я возвращаюсь в общежитие, меня не покидает чувство, что я переспала не с тем человеком, за которого выдаёт себя Стас. Возможно, я люблю убийцу.