Сон наяву

Анна Шашкина, 2012

…Что, если наши сны не только наши? Ольга не может уснуть. Причина бессонницы неизвестна. Только школьный товарищ Аркадий, влюбленный в Ольгу, изобретает прибор, способный убрать недуг и вернуть девушке сон. Однако сны не дают долгожданного покоя, а толкают Ольгу на опасное расследование. …Что, если наш сон – это чье-то бодрствование? Поиски приводят Ольгу на другой континент, где она узнает, что стала случайной заложницей ужасного кибер-эксперимента. Но девушка жаждет свободы и готова на все ради нее. …Что, если бессонница это не болезнь, а нарушение биоритмов твоего двойника?

Глава 7.

— Здравствуйте, здравствуйте, Ольга! — Рафиз Насибулаевич снял очки и искренне улыбнулся. Ольга внимательно посмотрела на доктора, пытаясь угадать его отношение к себе — сумасшедшая или просто интересный экземпляр? — потом отбросила мысли и прошла, деловито цокая каблучками, к кушетке.

— Все будет как в прошлый раз? Мне ложиться? — Ольга была наполнена решимостью открыть все тайны своего прошлого, погрязшего в забытье.

— Да, пожалуйста, — доктор пригласил ее жестом лечь, — только, если вы не против, мы будем записывать сеанс на видео. Я думаю, вам самой интересно узнать, что же происходит на сеансе.

— Да, вы правы, — согласилась Ольга, и легла. Рафиз Насибулаевич присел в кресло напротив Ольги и начал вводить ее в транс. Через несколько минут Оля начала рассказ.

— Я перед компьютером. Очень хочется спать, но я набираю текст на клавиатуре, ошибаюсь, меня это раздражает. Я встаю и иду. Иду в ванную комнату. Шум воды вместо бодрости усыпляет. Вода холодная, зябко.

Ольга замолчала, дыхание ее стало совершенно спокойным, ровным. На лице девушки появилось наивное выражение беззаботности.

— Где вы сейчас? — тихо спросил доктор.

— Мой двор. Я гуляю с мамой. Она сидит на лавочке и вяжет. Солнце светит очень ярко, мне тепло и хорошо, я выбираю из песка разноцветные камушки…

По лицу Ольги внезапно прошла конвульсия: она нахмурилась и поморщилась одновременно, голос ее охрип:

— Больно руке, она затекла. Надо встать и пойти на кухню. Я так и делаю, с трудом поднимаюсь и иду. Холодильник, жестяная банка. Делаю большой глоток. Уже лучше. Вновь двигаюсь в комнату. Сажусь за компьютер. Отправляю сообщение. Закрываю глаза…

Внезапно Ольга открыла глаза и повернула взгляд к доктору.

— Что случилось?! Вы себя хорошо чувствуете? — Рафиз Насибулаевич встал с кресла и властно взял Ольгу за запястье, чтобы проверить пульс.

— Все хорошо, — спокойствие на лице Ольги сменилось тревогой, — А что случилось?

— Я не выводил вас из транса. Почему вы открыли глаза?

— Не знаю. Был внутренний толчок, меня будто вытолкнули из видения. Когда я открыла глаза, я была уверена, что сеанс закончен, — Ольга дотронулась до лба, прислушалась к себе и уверенно констатировала — Я чувствую себя хорошо. Что я рассказывала? — Ольга села на кушетке, ей действительно было легко. Все тело ее будто парило.

— М–м–м, — Рафиз Насибулаевич снял очки и приложил душку к губам, — я не могу делать выводы. Они будут ненаучны, — он отошел к столу и выключил камеру, — Я вам отдам видео сегодняшнего сеанса, вы сами проанализируйте, пожалуйста, ситуацию, хорошо?

— Вы отказываетесь дальше со мной работать? — Ольга встревожилась. Она не помнила ни одного кадра из гипнотического сна и теперь переживала, что открылась какая–то ужасная тайна о ней.

— Я не могу понять, что с вами, — неохотно признался доктор, — Вы как будто живете две жизни. Вы рассказываете о совершенно другом мире, к которому, по моему мнению, лично вы, в своем теле, не имеете никакого отношения.

— То есть я проживаю жизнь другого человека? — Ольга сцепила пальцы на коленях, качнулась, нахмурила лоб, — А мы можем выяснить, кто этот человек?

— А есть ли он? — Рафиз Насибулаевич развел руками, — Я боюсь…опасаюсь, что это вымышленный персонаж.

— Скорее, вы не опасаетесь, а хотите предположить, что у меня банальное раздвоение личности, — ледяным, лишенным эмоций, голосом озвучила догадку Ольга. После чего механически, словно марионетка на ниточках, наклонила голову на бок и добавила, — И мне нужно находиться не в Институте физиологии сна, а в клинике для душевнобольных. Так?

Доктор опустил глаза, ему стало не по себе: одновременно стыдно и страшно. Эта девочка действительно умеет проникать в чужие мысли. И оправдываться бесполезно. Молчание прервала сама Ольга.

— Мне нужно знать все о человеке, которого я вижу в своих снах. Мне это крайне необходимо. Я вменяема, — Ольга соединила пальцы в подобии молитвы и поднесла их к губам, грустная полуулыбка пробежала по ее лицу, — Хотя, возможно, я и схожу с ума — не спать полтора года — серьезное испытание для любого человека. Но пока я не буйная, мои мысли не путаются, я могу контролировать себя и направлять. С вашей помощью, Рафиз Насибулаевич.

Доктору вдруг стало жаль эту сильную духом, но тщедушную телом девчушку. И удивительным образом первостепенная внешняя жалость смешалась с уважением к ней. И он сдался.

— Хорошо, мы продолжим работу! Но давайте так, Ольга. Помимо наших сеансов, которые носят скорее исследовательский характер, нежели терапевтический, вы должны подумать о своем здоровье. Вам необходимо усиленное питание и прочие интенсивные меры по восстановлению своего организма. Я вас направлю к нашему специалисту по рациональному образу жизни Лидии Ивановне Корнелюк. Она прекрасный специалист, в ее руках, я думаю, вы скорее окрепнете. Вам это также необходимо, как и разобраться в своих видениях.

— Я согласна, — с улыбкой согласилась Ольга, — Я очень хочу выздороветь и с удовольствием приму все возможные и невозможные меры.

Аркадий сегодня был, что называется, сам не свой. На свадьбе друга он много ел, пил, старался выглядеть празднично — взбудораженным. А в душе в этот момент его раздирали острые безжалостные когти безответной любви.

Ольга не любила его. Никогда не любила. А симпатия ее, благосклонность, природное кокетство только выводили из равновесия. Он злился на себя. Нельзя заставить любить. Нельзя приказать себе вырвать чувство с корнем. Нельзя оставить ее одну. Как много нельзя!

Они не виделись с утра, и даже не созванивались. Он знал, что с Ольгой все в порядке, и осознавал, что не в порядке он сам.

Надо уехать! За город, на речку к деду. Дед будет рад. Он заварит один из своих сборов, в первый день покрепче, а потом для восстановления. Гомон птиц на утренней заре и зябкая свежесть очистят нутро Аркадия, излечат, утихомирят. Решено!

Заявление на внеплановый отпуск профессор Хворостов подписал с тенью удивления, уточнил планы аспиранта, заручился обещанием Аркадия вернуться в следующий понедельник, но напоследок все-таки не удержался и уточнил:

— Вы так сильно вышли из душевного равновесия?

Аркадий прокомментировал свое состояние только согласным кивком головы.

Встреча Ольги с Лидией Ивановной Корнелюк прошла непринужденно, но сверхнасыщенно. Лидия Ивановна вела групповые занятия, выясняя у пациентов только их имена. Ее кабинетом был просторный спортзал. Одна стена представляла собой окно, выходящее на прилегающий к институту сквер, противоположная стена была полностью устлана вьющимися растениями. Третья стенка была закрыта встроенным центрическим водопадом, и только четвертая стена имела вид классической шведской стенки.

Посетители «Кабинета рационального образа жизни» рассаживались на поролоновые геометрические фигуры, кому как удобно. Ольга заглянула в кабинет, когда занятие уже началось. Однако Лидия Ивановна сразу же привлекла девушку в группу оздоравливающихся. Ведущая не переставала улыбаться. Даже когда мимические складки расправлялись, и она говорила серьезные вещи, глаза женщины светились каким-то внутренним восторгом.

А говорила она о том, что полезно для организма человека — о питании, о сочетании продуктов, о правильном дыхании и важности движения как такого. Когда начался разговор о физических нагрузках, Лидия Ивановна подпрыгнула со своего мягкого голубого треугольника, на котором сидела в позе кокетливой русалки, включила приятную легкую музыку на бумбоксе и стала показывать технику растяжки. Но при этом она никого не заставляла повторять за ней.

Конец ознакомительного фрагмента.