Муж? Я согласия не давала!

Анна Сафина, 2021

Когда меня чуть не сбил опер, я думала, что это случайность. Когда он чуть не упек меня за решетку, грешила на свою «удачливость». Но когда он обманом затащил меня в ЗАГС, поняла: "Попала, так попала!"

Глава 2

— Весьма, — мрачно констатирую, глядя на майора с разочарованием.

Нет, ну мог кто другой попасться? Стыдно-то как.

— Вот лист, ручка, пишите, — говорит он, никак более не намекая, что мы знакомы.

— Что писать? — растерянно гляжу на опера, сложив руки на коленях.

Мысли мои заняты тем, что скоро должна придти сестра, но что она увидит, зайдя в квартиру? Разбросанные повсюду вещи, отсутствующих нас и… О боже…

— Мы дверь не закрыли! — восклицаю, подрываясь с места.

Сердце готово от стресса выпрыгнуть из груди, руки дрожат, словно дробилка.

— Ну, больше у вас брать явно нечего, украли уже самое ценное, так сказать, — с ухмылкой смотрит на наш горшок.

Я держу его на коленях, крепко прижимаю к животу. Ишь, на нашу Лизу рот раззявил, мент.

— Вы не смотрите на меня так грозно, заявление о взломе и краже пишите, — кивает с умным видом на листок.

Я смотрю на девственно-белую бумагу, и в душе разливается негодование. Чего это я буду тут что-то писать?

— Не буду, — отталкиваю протянутое обратно, — я, знаете ли, претензий не имею. Моя подруга просто забыла закрыть дверь, так что никакого взлома.

— И вещи вы сами разбросали? — с иронией оглядывает мое лицо, да таким взглядом, что мне становится жарко.

Поправляю ворот блузки и сглатываю, но взгляда от его переносицы не отвожу. Знаю по опыту, хищники вроде него чуют жертву за мили вокруг. А отвод глаз — признак слабости и признания чужого главенства.

— Эм, искала вещи, да, — киваю поспешно, радостная, что он сам подкинул мне идею.

— И цветочек свой в аренду сдали, как тут написано, кхм, Лиза? — изумленно приподнятые брови меня не удивляют.

Его реакция, во всяком случае, не сравнится со смехом дяди Паши, который под этим делом решил, что словил белочку, когда увидел, как Майя ласково называет наш горшочек Лизонькой.

— Это монстера, — цежу сквозь зубы, готовая уже сорваться прочь и уйти домой.

Вся эта ватага основательно подпортила мне вечер, еще и уборка глобальная намечается.

— У меня к вам, Диана, — и почему у меня ощущение, что мое имя он произносит как-то уж слишком, не знаю, откровенно, что ли, — один вопрос. А после можете идти.

Даже привстаю слегка в ожидании. Давай, мужик, не тяни резину, нет у меня времени тебя выслушивать.

— Почему? — одно слово, пауза, пытливый взор на меня. — Вы его боитесь? Ваше заявление вкупе с показаниями соседки послужат соседу и его другу уроком, наказание опять же вменим.

Его вопрос ставит меня в тупик. Как это почему? Дядь Паша — адекватный мужик… Ну, временами… Иногда… Бывает, да. Неплохой, просто увлекающийся.

— Ну он иногда присматривает за Майей.

Ой, зря я это сказала. Нажила себе проблем.

— А, то есть вы оставляете с подозрительным субъектом свою дочь, я правильно понимаю? Местный пьянчуга, вор, может, еще чего похлеще, вы на учете не стоите?

— Ч-что? — от того, в какую сторону оборачивается разговор, меня потряхивает.

— Так, — бьет кулаком по столу и тянется за стационарным телефоном, — позвоним в опеку, пусть проверяют.

Подрываюсь с места и хлопаю его по руке.

— Вы с ума сошли? Что за беспредел? Меня обокрали, и я при этом еще и преступница по-вашему? Да упаси боже иметь с Вами дело. Вы что себе позволяете? Нет заявления — нет дела. Все, я пошла.

Отринула все посторонние мысли и неуверенность, позволяя возмущению взять верх. Со всей силы бью ладонью по его столу, подхватываю горшок и гордо удаляюсь из его кабинета. От души хлопаю дверью, а затем кричу шепотом Ленке:

— Тикаем, быстро! — пихаю ей монстеру, подхватываю улыбающуюся Майю, и мы втроем быстро бежим на выход.

***

Андрей

Верчу в руках паспорт девчонки и улыбаюсь. Не женщина, тигрица. Меня ждет интересная неделя. И тут звонит телефон. Хлопаю себя по карманам, достаю трубку. Нет, не мой. Встаю и вижу на стуле симпатичный такой мобильный. «Вася» высвечивается на экране, так что я хмуро жму на зеленую кнопочку.

— Все, мать, я нашла отца для нашей Майки, — раздается радостный женский голос.

Оу, да я вовремя. Ну, держись, прекрасная Диана.

***

Погони за нами нет, но мы продолжаем бежать вплоть до остановки. В последний момент запрыгиваем на нужный автобус и только тогда выдыхаем. Секунду смотрим друг на друга, а затем смеемся, аж слезы на глазах выступают. Дочка не очень понимает, что происходит, но улыбается, глядя на нас.

— Ой, мы дядь Пашу оставили, — спохватываюсь, глядя на местный отдел полиции, мы как раз проезжаем мимо него.

— Ай, не парься, — машет рукой как всегда неунывающая соседка, — он нигде не пропадет. Кстати…

Голос ее становится тише, сама она наклоняется ближе к моему уху.

— У меня опупенная новость, — хихикает, словно девочка, и не скажешь даже, что ей уже тридцать, — я беременна!

— От кого? — первый вопрос, что непроизвольно вырывается у меня изо рта.

— Ц, — цокает, закатывая глаза, — издеваешься? У меня так-то парень уже как полгода.

Нелепо взмахиваю ресницами, усиленно вспоминая все, что она нам с Василисой говорила, но хоть убейте, не припомню такого. Хотя… С моей способностью слушать… Все может быть.

— Поздравляю! — выдаю полагающиеся в таких случаях слова, и тут вдруг ерзает Майя, пристраиваясь поудобней.

— В общем, это не все, — разводит руками, водит головой, улыбается загадочно, — я решила, где буду рожать.

Скептически смотрю на нее и поджимаю губы. Не удивлюсь, если скажет, что под водой. Она у нас та еще затейница, чем и раздражает сестру мою неимоверно.

— В самолете? — ухмыляюсь, припомнив ее слова, что тогда пожизненный абонемент на полеты малышу обеспечен.

Как она там говорила? Считай, вся жизнь в шоколаде.

— Прошлый век, — отмахивается, в нетерпении от своей идеи, — буду в «Малышке» рожать.

Сначала до меня не доходит смысл ее слов.

— В бутике детской одежды? — восклицаю, чуть не разбудив дочь, сладко устроившуюся головой на моих коленях.

— Ага, — кивает, — это же хайп, заснимем все на телефон, выложим в интернет, а они мне вещи и коляску точно подгонят. Считай, экономия нехилая. Да и Ваня тоже за. Ну, так что, ты в деле?

Открываю рот, закрываю.

— Ну, камеру свою одолжишь? — видит, что мой мозг завис, и подталкивает.

Я только киваю, до сих пор находясь в шоке от ее энтузиазма. Но в этом она вся, сегодня — эпатажная красотка, завтра — серьезная ботаничка, и не скажешь, что тетка шестилетнего пацана. Кстати, о нем.

— Погоди, — напрягаю брови, чувствуя, как на лбу образовываются складки, — если ты здесь, дядь Паша в ментовке… А Макара из садика кто забирает?

Секундный ступор, затем подружка подрывается, подпрыгивает, несется к центральному выходу, но мы в плотном автомобильном потоке, никак не выбраться. Возвращается на место, глаза шарами на выкате.

— Бабка меня убьет, — стонет, закрывая ладонями лицо.

— Ну, думаю, ты еще успеешь, — вру, причем нагло и бессовестно.

— Ага, конечно, — бурчит она недовольно, — этот паршивец за каждую просроченную минуту отчитается да наябедничает, а она сегодня обещала кулебяку сделать…

Мечтательный голос плохо действует на мой желудок, кушать хочется, аж сил нет. А дома шаром покати. Надеюсь, Васька сварганит что-нибудь.

— Слушай, а ты не помнишь, менты весь порошок забрали? — задумчивым голосом произносит смирившаяся с будущей взбучкой соседка.

Пожимаю плечами, уверенная, что бабушка ее все равно увиденному не удивится. Эта эмоция ее последний раз посещала очень давно, лет шесть назад, наверное, когда в один из дней нежданно-негаданно на пороге появился ее блудный сын Паша, с кульком на руках да словами «спаси-помоги, ничего не знаю». А там понеслось. Что такое покой, наш подъезд с тех пор и не ведает. Но я даже рада, Макар — парнишка прикольный, с Майей опять же дружбу водит, благодать.

— Приехали, — кисло говорит мне Лена, когда автобус останавливается на нашей остановке.

Мы с дочкой и монстерой идем домой, а соседка за братом. Ощущение, что я иду на эшафот, с каждым шагом все увеличивается. Сглатываю, замечая, что на кухне горит свет. Ой, мамочка, что будет-то… Но дома меня ожидает сюрприз другого рода. Опять?!

Прямо у порога стоит Василиса с указкой, сзади нее стенд.

— Сразу нет! — не успев закрыть дверь, сразу отбриваю ее сумасшедшие варианты.

— Ты даже не послушала! — возмущается еще так натурально, егоза.

— Ты сбрендила! — рычу по привычке беззлобно.

— А что такое с-прен-дии-ла? — повторяет за мной Майя, за что удостаивается хмурого взгляда.

— Так, цветочек, — нежно говорю дочке, глядя на сестру при этом грозно, — иди-ка Тишу покорми, а то он оголодал, пока нас не было.

— Хорошо, — кивает, тут же убегая.

— Смотри! — тянет меня за рукав сестра, показывая пальцем на фото какого-то бизнесмена. — Идеальный вариант.

Вырезка из журнала меня смешит. Что, перевелись уже реальные знакомые незнакомцы?

— И нафига он нам сдался? — спрашиваю со скепсисом, складываю руки на груди.

Этот хоровод вокруг моей личной жизни уже изрядно напрягает. Делать Ваське больше нечего, лучше бы сама замуж вышла, ей богу.

— Девочке нужен отец! — направляет вверх правый указательный палец. — Или, может, имя настоящего скажешь?

А взгляд-то какой невинный. Так вот где собака зарыта. Любопытство сестрицу в край одолело, вот изгаляется, как может.

— Лешка — отец, сто раз уже говорила, — стараюсь шептать, чтобы Майя не услышала.

— Ну да, ну да, — скептически поджимает губы, так и не верит, — поэтому она Константиновна.

Закатываю глаза. Каждый раз одно и то же, и так по кругу. Словно я еженедельно нахожусь в матрице, где шаг влево — шаг вправо — и уже не по канону.

— Агриппина тебе мозги запудрила, а ты и ведешься, клуша, — безобидно подтруниваю над сестрой, посмеиваясь, что бабка Лены такую ахинею придумала.

А всего-то стоило четыре года назад пару раз службу доставки мебели заказать. Кто ж знал, что женщина так превратно поймет ту ситуацию. Вот и превратилась я в ее глазах в изменщицу, родившую ребенка не от мужа. Утешает, что с Лешкой мы уже на тот момент постоянно ругались, так что ее домыслы не разрушили наш и без того шаткий брак. Это случилось бы и без нее. Хотя обидно, что официальной причинной развода стала якобы моя «измена». До сих пор гложет.

— Мама! — кричит Майя, отвлекая меня от веселых воспоминаний. — А мы же Тишу у Лены забыли.

Рука-лицо. Точно.

— Сейчас приду, — вращаю глазами, намекая сестре, чтобы заканчивала этот цирк с подбором женихов.

Но одного на снимках все же подмечаю. Уж больно знакомая внешность, даже делаю шаг вперед, чтобы получше разглядеть. Кто же знал, что это было одной из первых моих роковых ошибок. У Василисы подозрительно загорелись глаза, но я зря не обратила на это внимания. Быстренько поскакала к соседям.

***

Василиса

Сестра ушла, оставив меня наедине со своими догадками и подозрениями.

— Так, Лиза, тихо сиди, — шепчет вдруг из комнаты Майя.

Подкрадываюсь на цыпочках, останавливаюсь за дверью и подглядываю в щелочку. А там племянница достала какую-то коробку из-под кровати и что-то любовно оглаживает. Тихонько приоткрываю дверь, подхожу ближе и вижу, что это тетрадка, а там наклеено уж больно знакомое лицо. Как раз то, что так пристально разглядывала Диана.

— Кто это? — спрашиваю у девочки, раскрывая свою конспирацию.

— Ой, — подпрыгивает и поспешно закрывает свое сокровище, смотрит на меня с обидой.

— Прости, цветочек, — присаживаюсь на кровать, поглаживаю ее по детским волосенкам, — скажи по секрету, я никому не расскажу.

Она молчит, с подозрением на меня смотрит, затем делает свои какие-то выводы и сияет. Наклоняется, тихо шепчет в ухо.

— Это принц, — а голос-то какой мечтательный.

Достаю телефон и гуглю этого бизнесмена. Оп-па. Филатов Константин Олегович.

Совпадение? Не думаю! И это окончательно меня уверяет, что неспроста на него таким взглядом смотрела сестра. Вот он, отец нашей малышки. Осталось выяснить, сообщала ли Ди ему о беременности, или он у нас несознательный гражданин и самовольно отказался от отцовства. Ничего, это мы быстро выясним, господин Филатов. И тут от моих грандиозных планов меня отвлекает неожиданный звонок в дверь.

— Опять ключи забыла? — открываю, не смотря в глаза.

Но на лестничной площадке стоит далеко не сестрица, и даже не женщина.

— Добрый вечер! — звучит знакомый мужской голос.