Про любовь

Анна Росси

«Мне очень нравится в вашей прозе ощущение того, что в конечном итоге жизнь – прекрасная штука, и даже если есть печаль, то она у вас всегда светлая и оставляющая надежду. Сейчас наблюдается мода на безысходность и некоторую депрессивность в литературе (хотя в той или иной мере это всегда было). А такой прозы, как у вас, мало – и я считаю, что она очень нужна».Анна Теркель, редактор

© Анна Росси, 2022

ISBN 978-5-0056-1020-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЧАСТЬ I

ТУТУ¹

К. аккуратно, непроизвольно задержав дыхание, поправил её голову у себя на плече. Блестящие чёрные волосы шторой скрыли половину её безмятежного лица и рассыпались по его предплечью. Левой рукой К. потянулся к ночному столику и с трудом вытолкал сигарету из пачки «Мальборо». Вставил в рот, не зажигая. Покосился на неё. От этого его шея напряглась, и её лицо слегка приподнялось, волосы скользнули вбок.

К. с удовольствием пробежался взглядом по разлёту чёрных бровей, прямому носу в россыпи медных веснушек, выпуклым губам, упрямо выпиравшим из-за неправильного прикуса. Откинулся на подушку и улыбнулся. Плечо затекло, усталость немотой разлилась по телу, но К. ни за что не променял бы эти тихие минуты после близости, когда он сторожил её сон.

Её губы дрогнули, словно сдерживая улыбку, лицо незаметно ожило, хотя она по-прежнему не открывала глаз. Ладонь скользнула по смуглому торсу К., замерла чуть выше пупка. На изящном пальце тускло блеснуло обручальное кольцо — плоский ободок из белого золота, усыпанный мелкими бриллиантами по периметру. Длинные пальцы с крупными овальными ногтями без лака стали отбивать ритм какого-то музыкального произведения. К. шумно вздохнул и рассмеялся. По традиции ему предстояло угадать мелодию.

Он накрыл ладонью её пальцы, — кольцо обожгло неприятным холодком — К. убрал руку.

Она приподнялась на локте, пробежала пальцами по его безволосой груди, пощекотала под заросшим подбородком, обвела контур сухих губ и выкрала сигарету. К. потянулся к зажигалке и дай ей прикурить.

Она уселась сверху, как наездница, прикрыв простынёй полную грудь. С наслаждением затянулась и попыталась выпустить колечки. Это ей никогда не удавалось, но она продолжала упорствовать. К. улыбнулся, глаза заслезились. «От дыма», — мысленно объяснил себе. Она нежно вложила сигарету ему в губы. Он затянулся.

Она вдруг отпустила простыню, которая легла складками ему на живот, и сосредоточенно сняла с пальца тесное обручальное кольцо. Положила на столик. Кольцо глухо звякнуло о лакированную поверхность. К. удивлённо заморгал.

Она склонилась над ним, приблизившись к его лицу. От неё пахло табаком и розами. Оба пристально посмотрели друг другу в глаза. Сигарета обожгла К. пальцы, он отвернулся и неловко затушил бычок в старомодной хрустальной пепельнице. Во рту пересохло, К. снова посмотрел на неё так, словно увидел впервые.

Она улыбнулась, поцеловала его, сначала нежно, потом сильнее. Её тёплые мягкие груди коснулись его груди. К. прижал её, крепко стиснув в объятиях, как будто обещая и себе, и ей, что больше никогда её не отпустит.

ВЫДОХ

«У вас впечатляющее резюме…»

Алла двигалась рывками и спорыми пробежками. Метель то окутывала её, то уступала дорогу. Скользя в тесных Ликиных ботинках по обледенелой плитке, Алла спешила к метро «Маяковская».

«А перерыв в десять лет чем обусловлен?»

Алла запахнула воротник из искусственного меха. Инстинктивно вжалась в чёрное пуховое пальто. Для себя она бы выбрала поярче, например, оранжевое. Цвет греет!

«Портфолио прекрасное… Чувствуется профессионализм».

Снег брызнул в лицо, припорошил чёрный с проседью ёжик волос и обманом прокрался за шиворот. Алла часто заморгала. Губы сжались в белёсую змейку.

«Вижу, вы имеете опыт с Photoshop, Illustrator, InDesign… А как насчёт интернет-маркетинга?»

Резкий порыв ветра бесцеремонно толкнул Аллу в грудь. Она остановилась, хватая ртом колючий воздух.

«SMM? SMO? SEO? — пауза. — Продвижение диджитал-контента в соцсетях, таргетинг, брендинг — вот что мы ищем прежде всего в новом арт-директоре».

Алла рванула поперёк потока, натыкаясь на прохожих, и спряталась в арке.

Укрыться от холода снаружи и внутри.

Перевести дух.

Когда Алла увидела вакансию в Dr. ХАОС, что-то внутри неё кликнуло, отозвалось. Как будто давно не смазанный и заржавевший механизм ожил, задвигал шестерёнками, сначала неохотно, потом увереннее. И муж с детьми поддержали: «Ну сколько можно прозябать дома?»

Это была любовь с первого взгляда: стены цвета кобальт и шафран, красные диваны в стиле поп-арт, камерная сцена в углу. Женские силуэты, нанесённые дерзкими мазками, вместо холста прямо на картон. Ароматы крафтового кофе и свежей выпечки приятно щекотали нос. Из колонок звучала любимая Сезария Эвора.

Смешение жанров, материалов и фактур — это же она сама!

Алла судорожно вдохнула крепкий морозный воздух. Прикрыла глаза и прислонилась спиной к холодной каменной стене.

В кармане завибрировал телефон. Знакомая мелодия. На экране высветилось милое лицо Лики трёхлетней давности. Детское многоголосье ударило в ухо:

— Мам, как твоё собеседование? Ты скоро? — Лика, как всегда, тараторила. — Там такая метель!

— Акуйатнее… — ворвался тонкий голосок Тёмы.

— Тёма хочет сырные чипсы. Купишь по дороге? — перебил его голос дочери.

— И багет! — пробасил с подростковой хрипотцой Антон.

Алла затаила дыхание и вслушалась в голоса своих детей. Тёплые, родные, звонкие, перед которыми отступил холод и оттаяло внутри.

Наконец она выдохнула и бодро ответила:

— Хорошо. Скоро буду. Целую, пока!

Алла выскочила из арки и заторопилась к метро.

Всё ещё будет!

ДОБРОЕ УТРО, ЛЮБИМАЯ!

Егора переполняло тягучее, распирающее счастье. Наконец-то они вместе. Как долго и мучительно он этого ждал!

Луч пробился сквозь тонкие кружевные занавески и расписал скатерть причудливыми узорами. Егор поправил крышку на сахарнице, рядом аккуратно поставил кувшинчик со сливками. Зачерпнул немного серебряной ложечкой на пробу. Свежайшие! Отправил её в посудомойку и, открыв сервант, выбрал из десятка новую, также прихватил нож для масла и красиво приладил приборы на салфетке.

На плите запузырился ароматный кофе. Егор снял турку с огня и достал две изящные чашки из буфета, на одной из них было написано Julia. Эту пару он привёз из командировки в Финляндию. Себе пришлось взять с именем George, Егора, разумеется, не было. Он потянулся за пластиковой коробкой на холодильнике, вынул вчерашние круассаны и поставил в духовку разогреваться.

Аппетитные запахи наполнили кухоньку уютом. Друг напротив друга Егор выставил два фарфоровых блюдца с золотой каймой. Достал из холодильника малиновый джем — Юленькин любимый, сыр и маслёнку. В последний раз окинул взглядом стол. Ничего не упустил?

Любимой должно понравиться. Егор тихо выдвинул стул, стараясь не скрипеть ножками по полу, и присел на краешек. Бессонница оставляла много свободного времени. Вздох вырвался сам собой.

Лишь бы быть с Юлей рядом — такой нежной, хрупкой, изящной. Смотреть в её янтарные глаза с длиннющими пушистыми ресницами, на которых зимой не тают снежинки. Вдыхать аромат её блестящих каштановых волос, спадающих шёлковой волной на плечи и чуть ниже тонких девичьих лопаток. Целовать эти чувственные нежно-розовые губы. И коричневую родинку на правой щеке. Юленька её стеснялась, а Егору она нравилась. Как и тонкие длинные пальцы музыканта. Ему стиснуло грудь от переполнявшей нежности, на глазах выступили слёзы.

День, когда они познакомились, навсегда отпечатался в памяти. Подземный переход на Тверской. Час пик. Море людей, деловито снующих туда-сюда. Он, только что демобилизованный, приехал в столицу устраиваться в полицию (тогда ещё милицию). Никому не было до него дела, не у кого спросить адрес или просто прикурить. Егор растерялся в этом безумном потоке и встал как вкопанный на ступеньках. Юля пробежала мимо, обдав ароматом духов, и вернулась.

— Вам помочь? — она участливо вскинула на Егора огромные глаза, и на душе у него потеплело.

Разговорились, девушка помогла ему сориентироваться. Они прошлись до «Маяковской». Юля угостила сигаретой, оба затянулись. Тогда она ещё курила.

— Так, балуюсь, — весело ворковала она. — Приучилась в студенческой «дымилке».

Они вместе спустились в метро. Егор робко попросил номер телефона, и Юля с лёгкостью его написала. Потом исчезла в переполненном вагоне зелёной ветки метро.

Ему пришлось воспользоваться рабочим положением, чтобы пробить домашний адрес девушки. Оказалось, она жила в элитной высотке «Триумф-Палас» на Соколе. Сердце ёкнуло, когда Егор впервые подъехал к воротам небоскрёба и задрал голову, пытаясь определить Юлины окна. Чтобы с такой встречаться, нужно многого добиться в жизни. За простого милиционера в казённой однушке, даже без телевизора, она не пойдёт. Егор вкалывал как мог, брал по две-три смены. И каждый свой выходной проводил у знакомых ворот. Он накопил на крутой фотоаппарат с цейссовской оптикой, ребята подсказали. Высматривал силуэт девушки в окне. Так он узнал об Олеге, её парне. Ревность острыми крючьями впилась под дых и не оставляла.

От неприятных воспоминаний кулаки непроизвольно сжались, зубы скрипнули, правый глаз задёргался от привычного тика. Всё в прошлом, Егор с шумом выдохнул, усилием воли расправил ладони на коленях и посмотрел на часы. Без четверти десять.

Олег был красив, успешен и ездил на иномарке. Егор с ним тягаться не мог. Но у него созрел план. Он начал следить за парой, научился на расстоянии распознавать Юлино настроение: когда она радуется и когда сердится, когда расстраивается, а когда задумывается, что она любит, а чем пренебрегает.

Егор обклеил её фотографиями целую стену своего одинокого жилища. Незаметно для себя стал с Юленькой разговаривать, словно она находилась рядом. Ради неё перешёл в частное охранное агентство, подписывался на рискованные авантюры, игнорировал участившиеся вспышки мигрени, пока не достиг того, чего хотел, — стал хозяином квартиры на «Бабушкинской». Небольшой, но его собственной. И теперь — Юленьки.

Егор взглянул на часы, стрелка приближалась к десяти. Пора будить любимую. Он задвинул стул обратно, восстанавливая симметрию с сидением напротив.

Прошёл по коридору в спальню, достал из кармана ключ и отпер дверь.

В углу на матрасе находилась его Юленька в полупрозрачной шёлковой ночнушке и сбившемся пеньюаре. Девушка сидела, съёжившись и обняв одной рукой колени. Другая — бессильно повисла, прикованная наручниками к батарее. Юля подняла заплаканное, испачканное тушью лицо. Рот перекрывала серебристая лента скотча.

Егор взглянул в огромные, расширившиеся от страха глаза. Он никогда не видел ничего прекраснее.

В носу защипало, а сердце забилось быстрее. Егор хрипло выговорил:

— Доброе утро, любимая!

СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА

Антон вышел из метро, щурясь от яркого июльского солнца, и направился вдоль Ленинградского проспекта к дому матери. Знакомые опрятные сталинки приветствовали его, в наушниках играл любимый Гребенщиков. У перекрёстка парень остановился, вспомнил, что надо снять деньги, и повернул в сторону Сбербанка. Очереди не было, только одна девушка под козырьком банкомата нажимала кнопки.

Антон встал на вежливом расстоянии от неё, поправил лямку портфеля на плече. С тех пор как он устроился юристом в агентство по недвижимости, времени стало в обрез, приходилось брать документы домой и на выходных. К матери выбирался редкими субботами. Он прикинул, сколько займёт визит, добавил сорок минут на дорогу обратно в квартиру отца — должен уложиться в пару-тройку часов, а потом примется за работу. Можно было бы не таскать с собой всю эту тяжесть из дома и обратно, но вдруг мать его задержит? В последнее время стало трудно от неё уходить, она цепляется за него, как утопающий. Хоть и жаль её, но это детское непонимание стало раздражать: учиться на вечернем и работать было по-настоящему сложно. Антон всё ещё привыкал и жутко уставал.

Девушка замерла перед банкоматом. «Ну сколько можно», — подумал парень. Он недовольно уставился на неё. Тонкие голубые бретельки сарафана сходились крестом на загорелой спине. Волосы, янтарные как мёд, собраны в две тугие косы. От шеи до лопаток спускалась очаровательная тропинка выцветшего на солнце пушка. Под платьем угадывалась тонкая, почти мальчишеская фигура.

«Плечи широковаты для девчонки, может, пловчиха?» — решил Антон.

Длинные ноги с налитыми мышцами икр не по погоде обуты в уродливые гриндерсы.

Ему вдруг захотелось узнать, какого цвета у неё глаза? Какая грудь?

Девушка со всей силы ударила автомат ногой, тот застонал, но не сдался. Худощавые плечи мелко затряслись, Антон понял, что она плачет.

— Вам помочь?

Мотнула головой, медовые косы качнулись в такт, и она принялась заново набирать ПИН-код. Опять транзакция не прошла, девушка перекинула чёрный кожаный рюкзак на плечо и отступила. Перед Антоном промелькнуло округлое загорелое лицо, румяные щёки, пухлые губы и мокрые серые глаза.

Он достал карточку, пальцы по памяти набрали код, а в голове так и застрял этот взгляд, одновременно насмешливый и несчастный. Быстрее, быстрее, мысленно торопя автомат, Антон поскорее сгрёб непослушные купюры, засунул в портмоне и оглянулся. Среди прохожих, идущих в сторону метро, он увидел знакомую спину. Посмотрел на часы — эх, мать заждалась уже! — и всё-таки решил догнать.

— Девушка, а сколько вам нужно?

Она остановилась, смерила взглядом, Антон заметил маленькую крепкую грудь с выпирающими сосками.

— Тоже мне самаритянин нашёлся! — хмыкнула и отвернулась.

Антон смущённо пошёл следом и, путаясь в словах, продолжил:

— Извини… те! Я просто хочу познакомиться…

Она, не сбавляя шага, стрельнула в его сторону глазами.

Серые, насмешливые, но уже сухие, отметил парень.

— Как вас зовут? — продолжил пытать её.

— Угадай!

— В смысле? — Антон оторопел.

Она сделала паузу:

— До входа в метро осталось пятьдесят шагов, успеешь за это время угадать имя, тогда познакомимся!

Она со мной на «ты», уловил парень. Сердце застучало невпопад, и, запинаясь, он предложил:

— А ты моё тоже угадаешь?

— Антон!

— Откуда ты знаешь?!

Она молча улыбалась и продолжала чеканить шаг в тяжеловесных ботинках.

У него спутались мысли в голове. Неужели мы где-то встречались? Но это невозможно, я бы запомнил!

— Одну подсказку! Пожалуйста!

— Антошка, Антошка, пойдём копать карто-ошку!

В памяти всплыла смешливая детская рожица с высунутым языком, громкий топот ног и заливистый хохот, эхом разливающийся по лестничной клетке.

— Алина? Соседка с третьего этажа?

Девушка задорно кивнула и притормозила, её руки взлетели к лямкам рюкзака на плечах. Она уставилась на него своими серыми глазами и улыбнулась во весь рот, на щеках заплясали ямочки, слишком крупные передние зубы блеснули на солнце.

Антону захотелось её поцеловать. И когда она успела так вырасти? Лет пять её не видел.

— Алина, вот что, ты торопишься?

— Не очень…

— Мне надо к матери заглянуть, приглашаю тебя в гости. Она будет рада.

— Ну да, ты её визитами не балуешь, — наклонив голову, прищурилась Алина.

— Да-а, занят просто… Так как?

— Ну, давай.

Они вместе зашли в подъезд, Антон вызвал лифт, непонятное волнение в груди нарастало ежесекундно. В старой кабинке было тесно, а от Алины шпарило словно от солнца. Он прокашлялся и пододвинулся к выходу. Загорелась кнопка четвёртого этажа, они вышли, он позвонил в дверь.

— Здравствуйте, тетя Лида!

— Ой, Алина! Антоша! Заходите-заходите.

Мать начала счастливо суетиться, обнимать, целовать их обоих. Антон не спускал глаз с девушки.

За столом мать тараторит, спешит выговориться до его ухода, но в этот раз сын не торопится, кивает. Он украдкой посматривает на то, как Алина размешивает ложечкой сахар в чашке, на её длинные загорелые пальцы и местами облупленный чёрный маникюр.

Дзинь-дзинь! Алина замечает его взгляд и смущённо убирает руки под стол. Антон ободряюще улыбается ей и ловит смешинки в знакомых серых глазах.

ЧУДО-ЛЮБОВЬ

сказка для взрослых

В начале лета, когда город утопал в хлопьях тополиного пуха, в самом сердце шумного мегаполиса родилась долгожданная девочка. Незаметно от родителей через открытую форточку на восьмом этаже в спальню к новорождённой залетели три феи. Они опустились на край колыбельки и принялись колдовать ей судьбу.

— Эта девочка будет красива… — сказала одна и взмахнула волшебной палочкой.

— И очень добра, — продолжила другая.

— Её всегда будет окружать любовь! — с чувством заключила третья.

Внезапно за окном потемнело и зашумел тревожный ливень. Гром и молнии последовали.

— Опять вы меня не позвали! — раздался ворчливый голос. На край форточки села маленькая сморщенная старушка с чёрным зонтиком в руке.

— Ваше Превосходительство, — расшаркались юные феи. — Разве вы не вышли на пенсию?

— Никогда! — заявила упорная старушка. — Люди не умеют ценить то, что имеют, без страданий и боли.

Три феи затаили дыхание.

— Да, эта девочка будет красива, добра и окружена любовью. Но она не оценит её, пока не потеряет.

Юные феи попробовали было возмутиться, но старушка повелительно хлопнула в ладоши, и волшебницы испарились.

Прошли годы. Принцесса Вероника выросла и превратилась в девушку. Она была красива и добра. Её любили все окружающие, где бы она ни появлялась. За ней ухаживали молодые люди всех мастей. У неё голова шла кругом. Девушка отзывалась на все приглашения, если у неё хватало на это времени. Она пробовала каждого кавалера на вкус, словно конфету из подарочного набора, и с лёгкостью переключалась на следующего.

Так наша Принцесса успешно окончила институт и устроилась на работу. Начальник дарил ей охапки роз, одноклассник водил в театр, сосед чинил потёкший кран. Девушка улыбалась всем и мило кокетничала, а поклонники наслаждались её хрустальным смехом, переливчатой медью густых волос, изяществом шеи и плеч… Она научилась ценить изысканные подарки и сногсшибательные свидания, а также петь в унисон меж простыней.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Туту — древнеегипетский бог Позднего периода, оберегающий спящих от дурных снов и опасностей.