Искра в бушующем море

Анна Пожарская, 2018

Не желая видеть любимого с другой, Элла покидает насиженное место. Приморский город обещает спокойную жизнь, работу под крылом могущественного мага и избавление от прошлого. Как бы не так! Кто-то поссорил город с богом, и теперь на жителей сыплются несчастья. Элле придется выяснить, кто и зачем устроил бурю. И обязательно остаться живой. Последнее – самое сложное, боги не раскрывают свои тайны просто так. В оформлении обложки использованы иллюстрации Ирины Косулиной.

Глава седьмая

Грифель сломался и больно впился в ладонь. Авар зло посмотрел на него и звонко пришлепнул бедолагу к столу. Закрыл глаза и потер ладонями нос. Шумно вздохнул. С гневом надо совладать, иначе не получится никакого серьезного разговора с родителями.

Всю неделю после отъезда Эллы Авар не находил себе места. Они расстались давно, еще в начале зимы, но пока любимая жила тут, на землях детей Повелителя неба, желтоглазый мог время от времени видеть ее. Мог забежать в гости с мелким поручением от отца, мог в нужный момент «по ошибке» прийти в родительскую библиотеку, в конце концов, мог просто прогуляться рядом, оставаясь незамеченным. Теперь ему до спазма в груди не хватало бывшей невесты.

Первые пару дней Авар пытался утонуть в делах княжества, заняться обязанностями матери, раз уж, поглощенная подготовкой к его свадьбе, она забросила все. Как назло, ничего важного не происходило. Разочарованный, желтоглазый вернулся к своей военной школе. И ученики, и преподаватели обрадовались его появлению, но и тут все было настолько четко и отлажено, что почти не требовало усилий. Убежать от себя не удалось.

Тоска схватила Авара в свою пасть и окунула головой в мутно-зеленые воды. Он навестил дом, где жила Элла, провел ночь в ее спальне. Странное дело! В этой комнате им вдвоем было не до сна, а в одиночестве он спал как убитый. Бывшая невеста не оставила здесь следов пребывания: все, что нашел Авар, — истерзанный шейный ремешок да лист бумаги, испещренный нечитаемыми пометками. Он забрал находки с собой: и то, и другое явно принадлежало возлюбленной, и сыну Эскала казалось, предметы еще хранят следы ее прикосновений.

Потом он наведался в отведенный Элле закуток в библиотеке отца, но и там не нашел ничего, кроме стопки книг да запечатанного заклинанием темного шкафа. Авар уселся за стол и принялся листать фолианты — у бывшей невесты была отвратительная привычка делать пометки на полях, и сейчас ему хотелось увидеть хотя бы парочку строк, написанных ее корявым почерком.

Пометок нашлось немного, все-таки Элла старалась не расстраивать учителя и не портить книг, но Авар не ушел без добычи. Было заметно, что его Искорка, его славная девочка, до последнего пыталась найти способ избавиться от проклятия его семьи. Следуя надписям, нанесенным торопливой рукой, Авар отыскал много такого, что заставило его задуматься и копаться в книгах дальше. Желая убедиться, что не прав, он сидел в библиотеке до самой темноты, благо отец, поглощенный свадебными приготовлениями, приходил сюда через раз. К лучшему! Встреча с сыном непременно закончилась бы ссорой.

Ночь Авар провел без сна, от злости трясло мелкой дрожью, и он никак не мог успокоиться. На рассвете отправился в храм Повелителя неба пообщаться с глашатаем предсказаний.

Старик-оборотень вышел к нему почти сразу, окинул молодого князя внимательным взглядом и добродушно улыбнулся. Авар учтиво поклонился и заглянул в глаза глашатая, некогда темные, а сейчас больше напоминающие выгоревшие на солнце каштаны.

— Скажи, Всеслышаший, когда мой отец Эскал просил дать для нас предсказание, что именно сказал тебе Повелитель? — Авар нахмурился, пытаясь сообразить, правильно ли он задал вопрос. — Какие слова?

Старик сощурился, будто припоминая, сложил руки в замок и глубоко вздохнул.

— Двухвостый дракон сказал, дети Авара от брака с женщиной отмеченной им, Повелителем неба, будут избавлены от родового проклятия семьи Силаты.

— Только дети? — Авар потер лицо ладонями.

— Только дети, — бесхитростно подтвердил служитель. Развел руками. — Сожалею, князь, о внуках речи не шло.

— А о Силате? — поинтересовался Авар больше для порядка, чем надеясь на утвердительный ответ.

— Нет. Ей твоя свадьба тоже ничем не поможет, — старик с сочувствием посмотрел на визитера.

Авар поклонился на прощание и отправился к себе. Написал письмо Ирте, спустился вниз переговорить с родителями. В обеденное время они вдвоем беседовали с министрами, и это оказалось очень кстати. Оставалось только подождать чуть-чуть.

Кровь уже бурлила, как кипящая вода в котелке, а гнев изо всех сил рвался наружу, когда слуга наконец сообщил Авару, что его ожидают. Сын Эскала сделал глубокий вдох и направился в кабинет матери.

Он вошел и плотно затворил за собой дверь. Поздоровался. Вдохнул знакомый с детства карамельный запах и немного успокоился. Мать сидела в кресле за огромным столом красного дерева. Поймав взгляд Авара, она почуяла неладное, встала, обошла деревянного гиганта и уселась на его край. Трансформировалась в самую близкую к людской ипостась и нерешительно улыбнулась. Обычно она пребывала в одинаковой форме с супругом, но сейчас, по-видимому, хотела быть похожей на сына. Эскал остался сидеть на своем обычном месте, необъятном кресле в дальнем от двери углу. В просторном светлом помещении повисла тревожная тишина.

Сын не стал тянуть, он задержал взгляд на родителе и заговорил:

— Скажи, отец, я когда-нибудь подводил тебя? Отказывался помогать или нарушал обещания? Были ли моменты, когда ты стыдился за меня? — Авар потер лицо руками, старясь сохранить равновесие.

Эскал нахмурился и сложил когтистые лапы в замо́к. Покачал головой:

— Никогда. Я всегда знал, что могу на тебя положиться.

Авар кивнул и посмотрел на мать.

— А ты, мама, скажи, хоть раз я действовал вразрез нашим интересам? Каким-нибудь поступком или словом когда-нибудь опозорил наш славный род? Или, быть может, показал себя недостойным наследником такой великой фамилии? Плохим переговорщиком или командующим? Недоноском, который плодит бастардов направо и налево?

— Нет. Ты всегда делал как нужно, — ответила Силата задумчиво и скрестила руки на груди, ожидая подвоха.

Авар закрыл глаза и покачал головой.

— Тогда почему вы решили так мерзко поступить со мной? — Лицо его исказила гримаса неприязни. Он дернулся неловко, будто зверь, отмахивающийся от насекомых. Смерил Эскала взглядом. — Отец, ты сказал, что совместные с Иртой дети помогут сохранить жизнь нашей маме, а на самом деле речь шла всего лишь о спасении этих самых детей. Детей, — Авар нахмурился, — которых и не будет вовсе.

Родители молчали. Авар никогда не успокаивался, пока не выговорится, и они терпеливо ждали. Он уселся на стул возле стола красного дерева и облокотился на гладкую холодную поверхность. Потер лицо руками.

— Знаете, таким недоумком я себя никогда не чувствовал. Так гордился, что умею искать нужное в книгах, и на тебе! Никакие знания не помогут тому, кого захотят предать близкие люди. Хотя о чем это я? Я — жертва собственной лени… Не стал проверять такой важный вопрос.

— Не пори горячку, Зорт, — Эскал поднялся с кресла, подошел к сыну и положил лапу ему на плечо. Авар поморщился, он терпеть не мог свое второе имя. Маг невозмутимо продолжил: — Ничего страшного не произошло. Ирта — отличная партия, а тебе пора обзавестись семьей. Ты давно не мальчик.

Авар кивнул. Посмотрел на отца.

— Обязательно обзаведусь, если Элла меня простит, — фыркнул и уставился матери в глаза. — Я не женюсь на Ирте, я хочу быть с Эллой. Надеюсь, она согласится возвратиться в наши края, но предупреждаю: если у нее снова возникнет мысль уйти отсюда — мы уйдем вместе.

Силата ухмыльнулась. Сидел бы перед ней не сын, а кто-то другой, ему было бы несдобровать.

— Она даже не человек! Так, дух, на время прихвативший тело. А тебе нужны наследники!

Авар хотел возразить матери, хотел поведать, что Элле тоже хотелось детей, но не стал. Какая сейчас разница, чего и кому хотелось, простила бы, а остальное — как получится.

— Я все уже решил, — сказал он твердо.

Эскал положил сыну на плечо вторую лапу и вкрадчиво произнес:

— Подумай еще, до следующего открытия врат полторы луны. У тебя полно времени, Зорт.

— Нет уж, — Авар убрал родительские лапы и поднялся на ноги. Отец и сын оказались лицом к лицу. — Я знаю, что до этого врата ненадолго откроются несколько раз, хочу уйти как можно раньше. Помоги мне. На кратких периодах без мага не обойтись.

Эскал отступил на шаг и покачал головой.

— Ни за что! Ни одна возлюбленная не стоит того, что может случиться, если ошибиться. Мне пока твоя жизнь дорога.

— Я понял тебя, отец, — кивнул Авар. — Прошу прощения, вынужден покинуть вас. Дела…

Мужчина вышел из кабинета матери и направился к лестнице, чтобы подняться к себе, но по пути его перехватил слуга и сообщил, что Ирта ожидает его в синей гостиной. Авар нехотя поплелся на встречу. Ну что ей еще? Разве ее приглашали? Вроде в письме он изложил все понятно и доходчиво. Да и не любит Ирта, так, за выгодную партию цепляется.

Бывшая невеста подскочила с места, когда увидела его. Подошла и, заглянув в глаза, схватила за руку.

— Нам надо поговорить.

— Что случилось? — нахмурился Авар.

— Мне кажется, я беременна, — пролепетала Ирта, и на ее щеках выступил легкий румянец.

Мужчина нахмурился и в сотый раз проклял дурацкий обычай проводить вместе ночь накануне официальной помолвки. Поморщился, вспоминая подробности. Ирта оказалась даже жарче Эллы, но Авар только утомился. То, что приводило в трепет, когда он был со своей Искоркой, неимоверно раздражало в невесте. Повинуясь ее явно наигранному сладострастию, он никак не мог дождаться окончания формального ритуала. И сейчас ему меньше всего хотелось, чтобы досадное недоразумение обернулось крахом всех надежд.

— Золотая чешуя! — Авар развел руками. — Ты как маленькая! Оборачиваешься в низшую ипостась и смотришь на себя в зеркало. Если полоски на шее порозовели, значит, да, остались желтыми — нет. Не говори, что ты этого не знаешь.

— Да знаю я все, — отмахнулась Ирта, — просто мне страшно. Особенно после твоего письма. Боюсь, что теперь ты мне припомнишь, и что ты не первый, и что было только один раз, — она закрыла глаза. — Авар, я не знаю, что делать.

Желтоглазый усмехнулся и взял собеседницу за руку. Ладонь ее показалась неестественно горячей. Мягко улыбнулся.

— Для начала надо перестать себя мучить, подняться ко мне и узнать все наверняка. А потом осознать: если ты беременна от меня, то к нашей свадьбе уже даже готовиться не надо. Родители все давно устроили.

Ирта прикрыла глаза.

— Спасибо.

Авар осторожно приобнял ее за плечи и подтолкнул к лестнице.

— Пойдем посмотрим, может, там и поводов для волнений нет, — бодро подытожил он.

***

Элла поужинала в одиночестве и, оставив Драку где-то дюжину ягод клубники, поднялась к себе. Уселась за добытый договор и до темноты силилась разобраться в сути совершенной сделки. Тщетно! Бумагу составили так путано, что не помогла даже привычка к иносказательности и приблизительности книг по Искусству. Не в характере Эллы было пасовать перед трудностями, она возилась с договором, пока не заболели глаза, но потом махнула рукой: завтра будут думать над смыслом слов вдвоем с наставником. Разделась и улеглась в постель. В голове долго вертелась мысль, что текст, добытый у Корака, не имеет почти ничего общего с тем настоящим, описывающим, как в действительности обстоят дела.

Сон не шел. Воспоминания гудели в голове пчелиным роем. Настойчивые, навязчивые, светлые и совершенно неуместные. Ей бы думать про витиевато изложенные пункты, про жертвы, что следует принести, дабы подать знак богам. Или, на худой конец, про Драка, про его бездонные глаза и теплые руки. Элла же думала об Аваре. Отчего-то вспомнился один из последних спокойных дней, проведенных вместе.

В большом, похожем на бочку чугунном котле они варили яблочный кнок. Дети Повелителя неба пили его постоянно, и Авар заявил, что его супруга должна готовить напиток виртуозно. Элла только ухмыльнулась, ничего сложного в приготовлении жидкости, напоминающей то ли густой компот, то ли жидкий джем, она не увидела: порезать яблоки, добавить меда, залить водой, довести до кипения. Вот и вся премудрость. Но нет, все оказалось не так просто.

Котел поставили на улице, прямо в саду перед домом Эллы. Соорудили очаг. Засыпали мытые порезанные яблоки и налили воды. После началось действо, достойное самого сложного колдовского зелья. В зависимости от количества пузырьков в воде мешать варево следовало то в одну, то в другую сторону. Мед добавляли по капле, помешивая с севера на восток и непременно ненадолго оставляя в котле можжевеловую ложку, завернутую в листья смородины. Время от времени подливали воды, удерживая ее на уровне отметки на внутренней стороне котла.

В закипевший пятый раз кнок следовало добавить секретный ингредиент, долить воды, снова довести до кипения и дать напитку настояться.

Авар не оставлял Эллу ни на мгновение. Он прижимался к ее спине и, удерживая ее ладонь в своей, направлял движения. Целовал шею возлюбленной, покусывал ухо и шептал указания.

— Медленнее, сладкая моя, медленнее, — шелестел его голос, правая рука сжимала руку Эллы, а левая бесцеремонно путешествовала по ее телу. — Отлично. А теперь в другую сторону.

Возлюбленная только закрывала глаза и облизывала губы. Осень была на излете, но заморозки еще не начались. Шалун-ветер норовил залезть холодной пятерней под одежду. От котла исходило нежное тепло. Вокруг пахло прелыми листьями, мокрой землей и яблоками, но Элла не замечала ничего. Она утопала в привычном аромате корицы, мечтала закинуть в кнок последний компонент и утащить Авара в спальню. «Вот паршивец, — беззлобно думала она, — знает же, что ничего так не запомню».

— Что за секретный ингредиент? — поинтересовалась чародейка, стараясь вернуться к реальности.

Авар поцеловал ее шею и, выпустив из-под присмотра ладонь с ложкой, крепко обнял обеими руками. Элла довольно улыбнулась: стало очевидно и его желание.

— Сушеная лягушачья лапка, непременно левая задняя, — прошептал он. — Я принес.

Чародейка тряхнула головой и развернулась лицом к собеседнику. Посмотрела снизу вверх.

— Я не буду это пить.

— Будешь, радость моя, — желтоглазый нежно коснулся губами ее губ. — Ничего так не восстанавливает силы измученного любовью тела, как кружка правильно приготовленного яблочного кнока.

Он выпустил Эллу из своих объятий, достал из сумки на поясе лапку и бросил ее в котел. Помешал, дождался, пока закипит, снял варево с очага. Улыбнулся.

— Теперь надо подождать. Если мы все сделали как следует, на запах прилетят по меньшей мере пять жучков.

Элла подняла глаза к небу, только жуков в напитке ей не хватало! С другой стороны, откуда им взяться-то в такое время, зима на носу. Авар отвлек от размышлений, заключил в объятия и поцеловал жарко и требовательно.

Целая жизнь, кажется, прошла с того дня! Жаль, что ничего не вернуть…

Чародейка встала с постели и утерла слезы. Раскисать нельзя! Посмотрела в окно. Не видно ни моря, ни звезд, только черная пустота.

Как же хочется все забыть! Его ласки, его голос, его взгляды. Его бесстыдные руки, жадные губы и медово-солнечный вкус того кнока.

Элла потерла ладонями лицо. Внизу хлопнула дверь, вероятно, Драк вернулся домой.

В голове мелькнула шальная мысль о вместилище воспоминаний. Чародейка зажгла свечу. Изумрудная бутыль с деревянной пробкой так и стояла на тумбе рядом с кроватью. Элла взяла ее в руки и потерла холодное стекло подолом рубахи. Вот он, самый легкий путь к покою!

Тяжело вздохнула. В очередной раз напомнила себе, что вместилище воспоминаний, маленькая изумрудная бутыль, была предметом отнюдь не безобидным. Она забирала не воспоминания, а чувства, с ними связанные. Поведав ей о событиях, от которых хотелось избавиться, человек не забывал о них, он просто переставал хоть что-то чувствовать по этому поводу. Получалось, бутыль часть жизни забирала себе. Оставалась память о прошлом, но никакого пережитого опыта. Для Эллы бутыль сохранила бы мысли об Аваре и о том, что его связывает с чародейкой, а вот нежность и привязанность канули бы в небытие.

Как и все, созданное магами, вместилище давало возможности для отступления. При желании воспоминания можно вернуть, для этого надо лишь разбить бутыль. Элла усмехнулась. Если верить второму зрению, чтобы разбить эту изумрудную безделицу, придется опрокинуть по меньшей мере пару чаш. К возвращению прошлого придется долго готовиться.

Обняла бутыль ладонями, отдавая ей свое тепло. Надо решаться, больше нет сил терпеть эти мучения. Закрыла на мгновение глаза и выдернула пробку.

Первое, о чем заставила себя подумать, — та унизительная последняя ночь с желтоглазым. Ночь, за которую чародейке было стыдно до сих пор. Она пришла к бывшему жениху накануне своего похода в Священные пещеры за Пестрым локоном. Путешествие обещало много опасностей, и ей нужна была хоть какая-нибудь поддержка, хотелось просто поболтать с кем-нибудь. Элла не питала иллюзий — они уже расстались, вряд ли что-то можно изменить. Все, что ей требовалось, — кружка киселя в теплой компании.

За те три года, что они с Аваром собирались пожениться, она была в его спальне от силы раз пять, встречаться у нее в доме было и проще, и спокойнее. Она не сразу узнала комнату, уж больно безликим стал интерьер, не хватало милых сердцу безделушек, картин, на окнах поменяли шторы. Неизменным остался только запах корицы.

Солнце еще не село, но Авар уже спал. Он пребывал в самой сбалансированной, похожей на звериную ипостаси и напоминал милого домашнего питомца, что наконец-то угомонился после игр. Элла полюбовалась немного и собралась уйти, но задела лежащую на тумбе книгу, та громко плюхнулась на пол и разбудила хозяина комнаты.

Дальше все было предсказуемо донельзя. Авар не стал выяснять, зачем пришла бывшая невеста, решил, что и так знает. Они занимались любовью и, утопая в его горячей нежности, Элла плакала. Говорила о любви, о желании быть с ним, о страхе и неуверенности, и слезы крупными каплями стекали по щекам на подбородок.

Желтоглазый был как чужой. Нет, он был ласков, неутомим и, как всегда, хорош, но эмоций чародейки не разделял. Лишь перед самым рассветом он заговорил о том, что его так волнует. Он долго смотрел на Искорку, а потом поцеловал ее и вкрадчиво прошептал:

— Будь моей, умоляю, — он запустил пятерню в рыжую шевелюру Эллы и уставился ей в глаза. — Клянусь, меня хватит на двоих. Ничего не изменится, — проглотил застрявший в горле ком. — Знаю, у нас так не принято, но ты дочь демона, тебе никто не указ, а я, — облизнул губы и шумно вздохнул, — я так хочу быть с тобой, что готов плюнуть на чужое мнение. Им нужны мои дети от Ирты, они их получат, я же хочу получить тебя.

Элла покачала головой.

— Нет, Огонек, нет, — утерла слезы и шмыгнула носом. — Я, видимо, не настолько сильно тебя люблю, чтобы делить с другой. Прости.

— Подумай, пожалуйста, — Авар поцеловал свою Искорку, — не знаю, как буду без тебя.

— Ты сделал свой выбор, — отрезала Элла. — А я сделала свой.

Авар только беспомощно закрыл глаза.

Конец ознакомительного фрагмента.