Жизнь – всего лишь игра

Анна Перфилова

Эта книга – о том, что нет ничего невозможного. О том, что нельзя никогда опускать руки и сдаваться, даже когда очень тяжело, и в жизни наступает кризис. Эта книга – просто пинок к действиям и другому пониманию себя. Мы слишком много боимся, а больше всего перемен, потому что они несут в себе неизвестность и опасение, что ничего не получится. Но, только переступив черту сомнений и страхов, мы способны выйти из точки отчаяния и обрести свой смысл жизни.

Автостоп

Я боюсь поднять руку. Что-то держит и предостерегает от совершения глупостей. Инстинкт самосохранения в обнимку со здравым смыслом и привычным ощущением комфорта. Но это больше, чем просто попутка — это попытка вернуться на дорогу жизни, с которой меня беспощадно вышвырнуло, словно в лобовое стекло в неожиданной аварии. Попытка вернуть огонь в своей душе, попытка найти силы, чтобы что-то изменить и не стоять на месте, это попытка подобраться к мечте, а не бояться, оставаясь в одной точке.

***

Уже больше месяца прошло, как нас массово уволили из банка: кризис, санкции, скачки курса евро — всеми этими факторами нам объяснили, что в стране форс-мажор, и нам не могут предложить оставаться на работе. Эти факторы позволили нашему работодателю сохранить огромное количество зарплат, аккуратно обходя сомнительные пункты трудового договора. Огромное количество сотрудников просто заводили в маленький кабинет группами по пятнадцать-двадцать человек и увольняли.

Я никогда не понимала дословное значение понятия «кризис», но в тот момент, осознание резко дошло до всех. И то, что следующий год, возможно, будет еще более тяжелым и жестоким, а, главное, неизвестным, неожиданным и скудным — этого можно ожидать на сто процентов.

***

Сначала я решила отдохнуть. Перед новогодними праздниками искать работу можно, но, на мой взгляд, это было бы бессмысленно. Или может я решила, что мне надо остановиться и понять, где я нахожусь и куда двигаюсь. Если слишком долго бежать, можно попросту сбиться с пути, особенно, если постоянно меняешь дорогу, сворачиваешь на неизведанные тропинки, находишь не отмеченные на карте просеки.

Всю жизнь я бегу. От чего или кого сама не понимаю. Это уже просто инстинкт — двигаться дальше, не оглядываться назад, знакомиться с различными людьми, но не привыкать к ним. Слишком больно их терять. Я бегу от какой-то боли, которую мне кто-то причинил, но уже, и сама не помню кто, когда и при каких обстоятельствах. А может помню, но все пытаюсь забыть, поэтому, захлебываясь в новых впечатлениях и безудержном желании двигаться куда-то дальше, я ухожу от своей реальности, боясь взглянуть ей в глаза.

***

Я стою на автобусной остановке в каком-то поселке, мимо которого в день проходят всего три автобуса в нужную мне сторону, и сейчас я явно не угадала с расписанием. Пристально изучая номера телефонов такси на расклеенных объявлениях на холодной зеленой поверхности пристанища случайных пассажиров, я сомневаюсь. Что-то внутри меня, еще какие-то оставшиеся угольки задора из воспоминаний прошлых лет, когда безумство и решительность давали силы на свершение удивительных поступков, тлеют и слабо дарят едва ощутимое тепло внутри.

Это было так давно! Четыре, пять, шесть лет назад? Неужели за это время можно так сломаться? И причем, не было же какого-то серьезного переломного момента, просто небольшие события, словно маленькие тоненькие ниточки, которые сложились в большой клубок жизненного опыта, который как камень повис на шее. Стабильность, спокойствие, ленивое циничное равнодушие заменило искреннюю тягу к приключениям и радость жизни. Может это и нормально, все мы взрослеем, и ценности наши меняются. Но ведь мы молоды! Нам нет еще и двадцати пяти, а наш мир уже сузился до узкого коридора «дом — работа — дом — семья». Хотя в современном мире немного по-другому: «дом — работа — брак — ипотека — ремонт — семья». Это так опрометчиво — осознанно тушить свою искру задора и любопытства к жизни, которую мы так берегли в детстве.

Прерывистое дыхание и застилающие глаза слезы заставляют меня вернуться к реальности и вновь сфокусировать взгляд на маленьком клочке бумаги с цифрами телефонных номеров такси. Нет! Я должна попробовать! Я должна вернуть свою тягу к жизни. Я не знаю, как еще, но мне нужно выйти из свой берлоги безработицы, безделья и бездны страхов. Сделать шаг, оставить телефон и остальные технологии, а просто вспомнить свою человечность. Ведь люди — это наши зеркала. Мы встречаемся с теми, кто нам необходим в определенный жизненный момент. И я знаю, что у меня получится, неуверенно, но знаю.

Я подхожу к краю остановки, ближе к бордюру. Мне страшно поднять руку. Не то, чтобы я никогда не ездила стопом. Конечно нет! Много раз меня подвозили, даже когда, я не голосовала. И даже довозили до нужного мне места. Но я никогда не заморачивалась и просто ловила машину, потому что надо было куда-то доехать и все. А сейчас, я знаю, почему боюсь — этот страх отражает мою боязнь выйти из своих проблем в реальность. Поднять руку и поймать машину, сесть в нее, куда-то доехать, о чем-то говорить, это тоже самое, что начать что-то делать в жизни. Здесь я знаю цель — доехать до родителей, это меньше пятидесяти километров, но это шаг в себя, шаг к преодолению себя. Я твердо решила достичь своей цели, здесь все понятно, но как найти цель в жизни? Вот он камень преткновения всех проблем. Я грустно ухмыляюсь.

Глубокий выдох, и поднимаю руку с поднятым наверх большим пальцем. Мимо проезжает пара машин, одна из них заворачивает на заправку, находящуюся напротив остановки. Провожая ее взглядом, я в глубине души надеюсь, что после дозаправки он поедет прямо и захватит меня с собой. На время опускаю руку, так как машин в моем направлении пока нет в поле зрения. Поеживаясь от январского холода, я задумываюсь о том, что кожаная куртка, пусть даже с пуховой жилеткой, не самые теплые спутники автостопщика зимой. Тридцатилитровый рюкзак немного греет спину, но из-за сетки, которая предназначена как раз для того, чтоб спина не потела, ледяные порывы ветра заставляют тело содрогаться от холода. Неприятно мерзнут руки, охлаждаясь от холодной кожи куртки, но я решительно включаю силу убеждения, что «мне тепло» и стараюсь не дрожать, максимально расслабив организм, чтобы кровоснабжение было максимально продуктивным.

Начинаю убеждать себя, что у меня все получится, пытаясь вспомнить то ощущение наглости и уверенности, как во время экзаменов на первых курсах университета. Во время семестра я в основном работала, а появлялась в ВУЗе исключительно во время сессии. И, как это ни странно, закрывала сессию, сохраняя стипендию. Я шла на экзамены, не имея ни малейшего представления ни о преподавателе, ни, тем более, о его предмете. Но какая-то решительная наглость появлялась во мне, когда я шла от общаги к метро. И я говорила не столько себе, сколько спорила со вселенной, что «я сдам на 4!» Изворачиваясь мыслями и играя философскими понятиями, я всегда выходила сухой из воды, и действительно сдавала «хорошо», даже иногда на «отлично».

Снова поднимаю руку, осознанно, пытаясь выбрать машину, в которой мне хотелось бы поехать. Пара машин свернули на повороте, не доезжая до моей остановки, еще одна, которую я себе присмотрела, на полном ходу завернула на ту же заправку напротив. Поведя удивленно и неодобрительно бровью, я передумала на счет этой машины. Садиться к лихачам себе дороже.

Заметив новые огни на дороге, я резко подняла руку, и, ухмыляясь, поняла, что смогу. Студенческие воспоминания подали мне зацепку, и теперь я спорила сама с собой, и этот интерес вызывал во мне бурю смешанных чувств, взъерошенных задором и явной наглости. Страх отступил, он лишь напоминал слегка, чтоб думала, в какую машину сажусь.

Наблюдая за поворотником выезжающей с заправки машины, я прищурилась и начала втайне делать ставки: остановится или не остановится. Он видел меня, когда еще заезжал туда, что сейчас будет?

Остановился. Скинув рюкзак с одного плеча, я уверенно подошла к форд фокусу и открыла дверь. Ухоженный салон сразу успокоил внимание, а водитель приятной наружности внес равновесие в расшатанные чувства. Я поняла, что он хочет помочь, ему несложно. Просто помочь, подбросить до нашей развилки дорог. Я улыбнулась и спросила, куда он едет. Узнав, что в Александров, попросила подвезти до Двориков, он сказал «хорошо». Усевшись, и, неловко пристроив на коленях рюкзак, я пристегнулась. Наверное, сейчас нужно говорить. У меня никогда не было проблем, чтобы завести разговор с незнакомцем, учитывая мою прошлую деятельность различных путешествий и бесчисленных знакомств. Интересно было бы посчитать со сколькими людьми я в жизни вообще познакомилась и на минимальном уровне пообщалась. Огромное количество, наверное, просто невероятно-огромное. Но сейчас я чувствую неловкость, и почему-то не знаю, как начать разговор. Просто не знаю, с чего начать. Опять страшно. Что-то тормозит меня постоянно и не дает двигаться дальше. Страх перемен внушает бесполезность и ненужность изменений, заставляя оставаться в устаревшем мире прошлого. Но так нельзя! Движенье — это жизнь, как бы мы не хотели оставить все как есть. Перемены, происходящие с нами, необходимы так же, как и пища. Только они заставляют двигаться вперед и развиваться. Они заставляют человеческое мясо становиться уникальной личностью, а не быть единицей в переписи населения.

— Вы из Александрова? — начинаю я неожиданно для себя разговор.

— Да, — отвечает мне мужчина.

Наблюдая за тем, как он держит руки на руле, и рассматривая логотип «Форда», я расспрашиваю, чем он занимается. Оказалось, бывший кинолог. Рассказал про трудности этой работы, сетуя, что в реальности собака проявляет интерес к новым запахам и может полноценно работать только около часа. А после этого приходится уже людям напрягать свои обонятельные рецепторы и включать внимательность на полную, чтобы прочесать, к примеру, аэропорт. Посочувствовав ему и завершив с ним диалог, что «в жизни нужно заниматься тем, что нравится», я попрощалась с ним и вышла из машины на своем повороте.

Конец ознакомительного фрагмента.