Англичанин

Анна Никонова, 2021

Кто не хотел бы проникнуть сквозь время и пространство, да еще в компании очаровательной спутницы и загадочных тайн, которые предстоит раскрыть. Зловещие места и даже люди, иногда помогающие тебе, иногда чужие и пугающие. Неожиданные повороты событий, необычные места, иногда пестреющие роскошью, а порой унылые и неприглядные, буквально овевают своей загадочностью. Сложные решения, которые придется принимать, объединят спутников, отправившихся в это опасное и полное тайн путешествие, где придется спасать, а иногда и самому спасаться бегством, где предстоит найти ответы на множество вопросов. Все это ждет молодого англичанина, с которым вы можете вместе окунуться в череду самых интересных и захватывающих событий. Итак, приключения начинаются!

Часть 1

Глава 1

— Лаборатория в опасности, сэр! — крикнул мой дворецкий, как только я вошел в дом.

— Как? В чем дело?

— Лаура заложила повсюду бомбы, и вот‑вот все взлетит на воздух!

Я ринулся в кабинет, повернул книгу в шкафу и бросился по коридору в лабораторию.

Я летел на всех порах. Когда Джордж сказал, что лаборатория в опасности, я ничего серьезного не заподозрил, но теперь… Если все взорвется… Я не думаю, что успел открыть все секреты.

Где же могут быть бомбы? В задней комнате кабинета я открыл люк и стал спускаться.

Моему взору открылась завораживающая картина. Протяженностью лаборатория была метров сто и по всей ее длине были рассованы светящиеся бомбы. Я кинулся их собирать, чтобы отправить в безопасное место. Но как только я собрал первые три бомбы, то понял, что все мои усилия тщетны. На каждой бомбе был циферблат, и времени до взрыва оставалось две минуты. Выход у меня был только один: заморозить время и кинуться на поиски Лауры.

Вытащив дедушкины часы, я остановил их. Тут же все замерло, и я бросился в переднюю комнату лаборатории. Подойдя к столу, я повернул, стоящую на нем маленькую золотую птичку два раза по часовой стрелке, один раз — против. Открылся ящик, и я достал карту. Разложив ее на столе и подумав о Лауре, я дотронулся до карты дедушкиным кольцом. Меня закружило в вихре звуков и красок.

После секундной тьмы, я очутился посреди реки на каком‑то бревне. Шел проливной дождь, река бурлила, и меня несло куда‑то вниз. Река была не широкая, и все же мне трудно было добраться до берега. Я крутился из стороны в сторону, пытаясь направить бревно к берегу, как тут все внутри у меня похолодело. Невдалеке плавал крокодил. Он жевал какую‑то листву и вроде бы не замечал меня. Но я знал, стоит ему заметить, как мне придет конец. До берега было еще далековато. Я пытался не потерять голову и не уйти отсюда, все‑таки сюда меня отправила карта, значит, по крайней мере, Лаура была здесь. Дождь все усиливался, течение реки тоже.

Когда мне оставалось до берега рукой подать, крокодил все же заметил меня, и с необычайной проворностью поплыл в мою сторону. Мне стоило большого труда не закричать и не выпустить бревно из рук. Слава Богу, берег был не высокий, и все же мне стоило труда выйти на него. Я то и дело оскальзывался и норовил опять упасть в воду. Но, мысль о том, что крокодилы прекрасно перемещаются и по суше, придавала мне сил. Едва очутившись на берегу, я бросился бежать. Мне мешали деревья и кусты, которые так тесно переплелись, что я с трудом продирался сквозь них.

Оказавшись, как я считал, вне опасности на более или менее просторном месте, я остановился. Немного отдышавшись, я осмотрелся. Это были джунгли. Где же искать Лауру? Тут невдалеке я заметил вспышку света и поспешил туда.

— Чарльз, я знаю, где она, — это оказалась моя помощница. Она схватила меня за руку, нажала на свое кольцо, и вот мы уже стоим в руинах какого‑то замка.

Мы приземлились на краю окна, так что я едва успел схватить Марию, иначе бы она упала. Раздался свистящий звук, мы отскочили в сторону, и мимо пролетел камень.

— Давай уйдем в безопасное место, — я потянул ее внутрь замка.

Внутри было темно и сыро, мимо то и дело пробегали крысы.

— Послушай, — Мария меня остановила, — у нас нет времени, Лаура совсем обезумела.

— Но где она? И как ты меня нашла?

— Я следила за Лаурой, она была здесь. Мне удалось ее подслушать. Она говорила про бомбы и твою лабораторию. Я долго не раздумывала и отправилась к тебе. Мне повезло, так как на карте еще светилось место, куда ты отправился. Так я тебя и нашла.

— Все это хорошо, но сильно сомневаюсь, что Лаура все еще здесь. А Горбин был с ней?

— Скорей всего да. Она с кем‑то разговаривала, но я не видела с кем. Все‑таки давай осмотрим замок.

— Конечно, нам нужна любая зацепка, — не успел я сделать шаг, как острая боль пронзила мне затылок, в глазах потемнело, и я упал без сознания.

Когда я очнулся, то первое время не мог понять, кто я и где нахожусь. В голове пульсировала тупая боль. Понемногу, я стал все вспоминать. Когда я осмотрел карманы, мной стала овладевать паника: кольца не было. Что же делать? Сколько уже прошло времени? И почему я не обезвредил бомбы? Если Лаура появится в лаборатории, то естественно все взлетит на воздух. Я очень надеялся, что кольцо забрала не Лаура, иначе всему придет конец.

Стараясь не думать об этом, я стал осматривать комнату. Здесь был ужасный запах. Сквозь сумрак я рассмотрел решетку. Значит это тюрьма. Но что это за время? А Мария, где она? Рядом раздался стон, я резко обернулся и увидел неподалеку лежащего человека. Подойдя ближе, я понял, что это женщина, Мария.

— Мария, Мария, очнись, — я легонько трепал ее за плечо.

— Что происходит? — проговорила она едва слышным голосом.

— На нас кто‑то напал, когда ты привела нас в убежище Лауры. Это какая‑то тюрьма. Скажи мне, какой сейчас год?

— Что? Лаура? — она тряхнула головой и сказала — Это XVI в., но я не помню точно, какой год.

— Теперь ясно, что нас ждет впереди. Нас точно сочли за колдунов и скорей всего здесь мы находимся в ожидании казни.

— Казни? О чем ты говоришь? Скорее уходим отсюда! — она схватила себя за левую руку, но кольца там не оказалось. Она в ужасе уставилась на меня.

— Да, кто бы они ни были, они все забрали.

— Это Лаура, это она!

— Я очень надеюсь, что это не так. Она как раз из этой эпохи, но это ни о чем не говорит. В любом случае, если нам повезет, нас просто сожгут на костре, а если мы попали в руки инквизиции…

— Замолчи! Сейчас же замолчи! Мы, конечно, выберемся отсюда, всегда выбирались. Надо просто хорошенько подумать.

— Да уж, но мне почему‑то ничего не приходит в голову. Кстати, ты тоже ведь из этой эпохи.

Мария ничего мне не ответила, встала и обошла комнату. Я смотрел, как она на носочках пыталась дотянуться до окна. У нее ничего не получилось, тогда она стала обшаривать устланный соломой пол. Не прошло и минуты, как она с громким криком отскочила в сторону.

— Там что‑то мокрое и липкое!

— Скорей всего какая‑нибудь крыса, — я подошел к тому месту, на которое она указывала, и поднял солому. Как я ни ожидал это увидеть, все же легкая дрожь пробрала меня. Там лежал человек. Живой он или нет, я определить не успел, так как раздались приближающиеся шаги. Накрыв человека соломой, я быстро подошел к Марии, и мы уселись на пол.

Шаги раздались совсем близко. Мы увидели сгорбленного человека с огарком свечи в руках. Он ударил миской о прутья решетки:

— Обед! — проскрежетал он, открыл дверь, быстро поставил миску на пол и ушел.

— Подождите! — крикнул я опомнившись. — Какая участь нас ждет? — но горбун уже ушел.

Я даже не взглянул на миску, так как был уверен, что ничего съедобного в ней не найду. Подняв солому, я склонился над человеком и пощупал его запястье.

— Пульс есть, — я стал осматривать его более внимательней в поисках раны. Мокрой и липкой оказалась кровь на его правом плече. Рана вроде была не глубокой, больше я не смог ничего рассмотреть. Я попросил Марию, чтобы она оторвала полоску ткани от своего платья, и перевязал рану, остановив кровотечение.

— Больше мы ничего не можем сделать для него, мы даже не знаем, сколько он здесь лежит, и сколько крови потерял.

Мария тяжело вздохнула и опустилась на тюфяк. Я подошел и сел рядом.

— Не переживай, мы выберемся отсюда.

— Кто такая эта Лаура? Ты никогда мне не рассказывал. Я просто доверилась тебе и никогда не задавала вопросов.

— Ты же знаешь, что я ничего не знаю о Лауре. Дедушка оставил мне письмо, в котором объяснял все и только упомянул о некой Лауре. А кто она такая и откуда, не сказал.

— Но ты мне и про письмо ничего не говорил. Что в нем написано? Наверняка там есть какие‑то зацепки. Если бы ты мне рассказал или показал письмо… Ведь мы знакомы уже год, а только сейчас я наткнулась на Лауру. Если бы я знала больше, это, несомненно, помогло бы в поисках. Две головы лучше, чем одна.

— Я же тебе говорю, там ничего нет, иначе бы я непременно тебе сказал.

— Возможно, если бы я прочитала письмо, то нашла бы что‑нибудь.

— Во всяком случае, сейчас его со мной нет. Так что давай думать, как отсюда выбраться.

— Тем не менее, ты можешь хотя бы что‑нибудь рассказать мне. Как все произошло, почему ты ищешь своего дедушку? Куда он пропал?

— Если б я знал, куда он пропал, я бы уже давно нашел его. Мой дворецкий Джордж, например, думает, что деда уже нет в живых, ведь прошло столько времени.

— Ну, так расскажи мне хоть что‑нибудь, я уверена, тебе станет легче.

Я стоял и смотрел на Марию, вспоминая, как нашел ее. Прошел год с тех пор, как я получил письмо от дедушки и узнал из него о Лауре, но ни ее, ни деда так и не нашел. Как‑то просматривая дедовские записки, которые я нашел в очередном тайнике, я наткнулся на имя короля Карла IX. Я понял, что дед побывал в XVI в. Я быстро вытащил карту, сосредоточил все свои мысли на Лауре, подумал о Карле IX, и нажал на карту кольцом… Эти перемещения плохи лишь тем, что всегда оказываешься в самых неожиданных местах. В этот раз я оказался на пороге ветхого дома. Не успел я соскочить с порога, как дверь распахнулась и вышла старуха, закутанная в платок.

— Кто это на ночь глядя ломится в дверь? — спросила она. Тут, при свете огарка свечи, она рассмотрела мой костюм и сказала:

— Мы все отдали! У нас больше ничего нет! Разве что девка осталась, — так как я стоял молча, она восприняла это по‑своему. — Ну, так забирайте и ее! Все равно рано или поздно вы заберете ее. Так почему же не сейчас! Дайте нам с дедом спокойно дожить! Дед! Веди ее! — крикнула она внутрь дома.

Раздались шаркающие шаги и в лужице света возникли двое: убогий старик и девушка, закутанная в платок.

— Вот, забирайте, — сказала старуха, — она очень даже премиленькая. Дед, сними платок, — старик сорвал с девушки платок и толкнул ее мне на встречу, да так, что она упала к моим ногам.

— Все, у нас больше ничего нет. Сегодня вы забрали у нас все, — и старуха захлопнула дверь.

— Прошу вас, мсье, не бейте меня! — взмолилась девушка. — Я могу выполнять всякую тяжелую работу!

Я поднял ее на ноги. Девушка была довольно миловидна, в глазах светился ум. Не знаю почему, но я решил, что она будет способной ученицей и сможет помочь мне в поисках.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Мария, мсье.

— Не нужно называть меня мсье, просто Чарльз.

— Чарльз.

— Вот так‑то лучше, — сказал я с одобрением.

— О чем ты? — сегодняшняя Мария посмотрела на меня с удивлением.

— Просто мне нравится, как ты зовешь меня по имени, — улыбнулся я, немного покраснев.

— Так ты мне расскажешь что‑нибудь?

Я подумал, что не будет никакого вреда, если я немножко ударюсь в воспоминания.

— Ну, хорошо. Я думаю, что у нас есть немного времени повспоминать прошлое. — Я снова улыбнулся Марии и продолжил. — Все началось, когда мне было десять лет. Мой отец был степенным человеком, стоматологом. Он мало уделял мне времени, но нельзя сказать, что он меня не любил или плохо ко мне относился. Просто таким он был, типичным англичанином, как бы я сказал.

Зато дед посвящал мне все свое время. Он постоянно проводил какие‑то опыты и никогда не сидел на месте, не сдерживая своих эмоций. Он всегда мне устраивал какие‑нибудь головоломки, прятал клады, и обещал посветить в свою работу, как только я подрасту.

И вот в день моего десятилетия он исчез. Мы сначала не переживали, думали, что это очередной его сюрприз, загадка для меня, мы их с ним очень любили. Я был весь в предвкушении, что же это такое могло быть. Но вот что было странно, дедушка не оставил ни одной зацепки. Я не знал, что и думать. К вечеру мы уже серьезно забеспокоились и вызвали полицию. Прошло два дня, а дед так и не нашелся. Но я не унывал. Я был уверен, что где‑то есть подсказка, где‑то совсем близко, просто надо поискать. Но все мои усилия были тщетны.

Вскоре отец закрыл лабораторию. Но он не знал о других потайных ходах в доме, а я не стал его просвещать. Я думал, раз дед не сказал отцу об этом, значит это только наш секрет. Поэтому я дни напролет проводил в его лаборатории. Читая дедовский дневник, я начинал кое‑что подозревать. Там он описывал, как бывал в разных местах в разное время. И вот, что странно, если б написанное там было правдой, то деду было бы, по крайней мере, 600 лет! Еще он писал что‑то о будущем, что он никак не может туда попасть. «Неужели дедушка путешествовал во времени? — спрашивал я себя. — Значит, он где‑то затерялся!» Я был уверен, что на правильном пути, но как мне понять все механизмы в этой лаборатории? Я боялся к ним притрагиваться. Время шло, а я ничего не мог поделать. Я специально поступил на естественнонаучный факультет, чтобы разобраться с дедовскими механизмами и отыскать его.

Когда мне исполнилось двадцать три, ко мне подошел наш дворецкий Джордж, которого дедушка очень любил. Он передал мне письмо и ушел. Запершись у себя в комнате, я распечатал письмо, ни минуты не сомневаясь, что оно от деда.

— Почему ты остановился, Чарльз? Неужели ты мне так сильно не доверяешь?

— Т‑с‑с, — прошептал я. Мы посидели с минуту в молчании, затем я подошел к окну и прислушался. Вроде никаких звуков не было. — Мне показалось, что кто‑то свистит за окном.

— Ты думаешь за этим человеком, — Мария указала на раненного, — может кто‑то прийти?

— Может и так, а может это наши враги, а может, мне просто показалось.

Мария смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Затем, взяв себя в руки, она сказала:

— Если тебе не показалось, то свист повторится, и тогда я отвечу на него. А сейчас продолжай.

Я в который раз поразился ее силе духа, но ничего не сказав, продолжил (к счастью, я так часто читал письмо, что помнил его наизусть):

— «Дорогой Чарльз! — писал дед. — Я пишу тебе это письмо на случай, если со мной что‑то случится. Ты можешь доверять Джорджу, он немного глуповат, я его подобрал в XV в., но ему можно полностью доверять. Так вот, у меня в лаборатории есть кабинет, о котором ты наверняка уже знаешь. Зайди туда, там есть письменный стол, на нем стоит красивая маленькая птичка. Поверни ее три раза: два по часовой стрелке, один — против, тогда откроется потайной ящик в столе. В нем лежит карта и кольцо. Это не простые вещи. Кольцо переносит в любое время, куда бы ты не захотел, кроме будущего. То есть, конечно, ты можешь вернуться из прошлого назад в свое будущее, но ни на минуту позже того времени, когда ты отправился путешествовать. А карта для того, чтобы найти какого‑либо человека. Если ты не знаешь его местоположения, надень кольцо, подумай об искомом человеке и нажми кольцом на карту. Оно тут же перенесет тебя к этому человеку».

Не дочитав письма, я кинулся в лабораторию, сделал все как надо и оказался в чистом поле. У меня не было времени подумать, на меня мчались всадники. Я запаниковал, схватился за кольцо, подумал о доме и уже стоял у себя в комнате. Я был испуган и возбужден одновременно. Неужели это правда и дед действительно путешествовал во времени? Честно говоря, я не верил в это, но мое маленькое путешествие отбило все сомнения. Немного успокоившись, я взял письмо снова.

«Надеюсь, ты не кинешься сразу же к кольцу, ведь ты уже должен быть достаточно взрослым. Есть один маленький недостаток: кольцо не переносит прямо к человеку, а просто туда, где находится этот человек или был совсем недавно. А там уже ты сам должен его найти. Я надеюсь наши с тобой занятия не прошли даром, и ты должен понимать всю опасность путешествий во времени. Если ты что‑то изменишь в прошлом, то изменится будущее.

Как‑то в одно из моих путешествий я встретил женщину, Лауру, которую ужасно тиранил муж. Она была практически служанкой. Мне было очень жаль ее, и ужасно захотелось забрать с собой. Но я боялся, можно ли ей доверять? У нее был брат по имени Горбин, которому она очень доверяла. Мне было жаль их обоих, и я стал им помогать. Я думаю, что когда‑нибудь заберу их, но сейчас речь не об этом.

Если ты читаешь это письмо, значит, я умер раньше, чем успел тебе все рассказать, или, что еще хуже, затерялся во времени. Я рассказываю это все тебе, зная, что ты воспользуешься оставленными мною вещами с умом и не во вред другим людям. Надеюсь, что ты не доверишь эти вещи недостойными в случае необходимости уничтожишь их.

Твой любящий дедушка Альфред».

— Зачем он упомянул Лауру и Горбина? — быстро спросила Мария.

— Я тоже подумал об этом. Ведь если б он хотел, чтобы я заботился о них, он бы сказал, как их найти. Я решил, что если найду Лауру, то непременно и деда тоже. Но это оказалось не так просто. Зато вскоре она сама объявилась.

Мария встала и подошла к окну. Я понял, что и она услышала свист, значит, мне не показалось в тот раз. Я тоже встал и подошел к Марии.

К моим ногам упал камешек. Кто‑то бросил его в окно. Я свистнул. В ответ мне сказали:

— Луи, надо скорее выбираться, пока нет караула.

— Луи ранен и лежит без сознания. А мы его сокамерники, — некоторое время было молчание, затем мне сказали:

— Ладно, у нас все равно нет времени. Если вы нам поможете, то мы поможем и вам выбраться наружу.

— В чем заключается план? — спросил я.

— Недавно вам должен был тюремщик принести обед. Там в миске под водой лежит ломик. В этой темнице все старое и ржавое. Вам стоит только чуть‑чуть поддеть решетку, и путь будет свободен. Но торопитесь, стража не может всю ночь пить.

Я не стал ничего больше обсуждать, так как это был едва ли не единственный способ выбраться отсюда, и подошел к миске. От нее ужасно пахло, но не время было привередничать, и я бесстрашно засунул руку в жидкость. На дне действительно что‑то лежало. Это был ломик. Я очень надеялся, что все получится.

Подойдя к окну, я начал ковырять решетку. Много труда не понадобилось, так как решетка действительно была ржавой, а камни вокруг уже начинали рушиться.

— Ну что вы там? — раздался голос за окном.

Я вытащил решетку.

— Сейчас я к вам спущу свою спутницу, затем вашего друга, а потом сам спущусь. Надеюсь, вы нас не обманете.

— Никакого обмана: вы помогли нам, мы вам. Давайте девушку.

Окно было немного узковато, я надеялся только на хрупкие стены. Я подтянул Марию в окно, и она стала в него пролезать. Через несколько минут, она была снаружи.

— Мария! — позвал я.

— Со мной все в порядке, — ответила она, — спускай сюда раненого.

Это было труднее. Луи оказался не из худых, и мне стоило огромных усилий дотянуть его до окна. Там я остановился и перевел дух.

— Что вы там копаетесь? — раздался тревожный возглас.

Я ничего не ответил и стал протаскивать парня в окно.

Когда и он там исчез, а я собрался лезть в окно, снизу мне сказали:

— Простите мсье, но сюда идет стража, мы не можем здесь оставаться, мы уходим. Надеюсь, вы сможете выбраться сами, так как сегодня мы сюда не сможем вернуться. Мы будем у мадам Пернье, вы быстро найдете это место, так как ее дом недалеко отсюда. Если же вам не удастся выбраться, мы вернемся завтра.

— Подождите! — крикнул я. Но мне никто не ответил, так как раздались приближающиеся шаги. Это делали обход.

Вот это да! Как я мог попасться на эту уловку? Надеюсь, с Марией ничего не случится, иначе я их убью. Подожду, пока пройдет стражник, и буду выбираться. Мадам, мсье, значит мы во Франции. Ну да, все сходиться. Лаура из Франции, значит, это действительно она устроила нам западню. Или все же нет? Во всяком случае, я надеюсь, что наши с Марией кольца целы, и мы их скоро найдем. Иначе нам никогда не вернутся домой.

Глава 2

Вдруг стражник остановился возле моего окна. Что же случилось? Может, он заметил, что на окне нет решетки? Я прямо весь замер. Если это так, то мне не удастся не то что сегодня выбраться отсюда, но и завтра тоже. Я не хотел думать о том, что, возможно, мне вообще не удастся выбраться отсюда. Но стражник почему‑то не предпринимал никаких действий, я, впрочем, тоже. Внезапно стражник свистнул, и через некоторое время к нему прибежали еще двое. Они стали о чем‑то переговариваться.

Время шло. Я решился выглянуть в окно. При свете фонаря одного из стражников, я увидел, что до земли не так высоко, метра два. Стража стояла неподалеку, возле дерева. Они по‑прежнему переговаривались и было похоже, что они не знают, что предпринять. Немного высунувшись в окно, я прислушался. Но они говорили очень тихо, так что нельзя было ничего разобрать.

Свет фонаря освещал только стражников, мое окно по‑прежнему оставалось в тени. Оставалось только рискнуть. Взяв миску, я швырнул ее как можно дальше и от своего окна и от стражников. Миска ударилась о землю. Все стражники повернулись на звук, а один из них побежал в ту сторону. Я понял, что лучшего случая мне не представиться и стал выбираться в окно. К моему счастью миска улетела достаточно далеко, и мне хватило времени, пока стражник искал источник звука, а другие всматривались в его сторону, вылезти из окна и спрятаться в темноте недалеко от стражников.

Когда я пригляделся к тому месту, где стояли стражники, меня сковал ужас. На земле лежал человек с перерезанным горлом. Этого зрелища я никогда не забуду. Ни минуты больше не задерживаясь, я бросился в темноту, подальше от этого места.

Повсюду были кусты, и мне приходилось идти медленно, чтобы не наделать шума. Вскоре раздался еще один свист, и я прибавил шагу. Затем я обо что‑то споткнулся и упал. Несколько минут я лежал неподвижно, боясь, что это кто‑то подставил мне подножку. Вокруг не было ни звука. Я встал и пошел дальше. Главное не поддаться панике. По словам друга этого Луи здесь должен быть неподалеку дом мадам Пернье. Но вокруг были одни кусты и деревья. Зачем мы только доверились им? За Марию я не переживал, она и не в таких переделках бывала, но все же без кольца…

Вдалеке замаячил свет, и я побежал на него. Когда я подбежал ближе, то увидел, что свет исходит от какого‑то дома. Я уже хотел было выйти на дорогу, но тут раздался топот копыт. Я пригнулся за куст и стал ждать. Это оказалась карета, и она остановилась прямо возле дома. Мне сегодня везет, нечего сказать. Из кареты вышел человек в форме и направился к дому. Через минуту его впустили внутрь. Если это и есть дом мадам Пернье, и если сейчас туда зашел стражник, то всем нам придет конец. Хотя может это просто знакомый. Мне оставалось только ждать.

Прошло немного времени, и я решил выйти из своего укрытия и расспросить кучера. Он сидел на козлах и ковырял свои сапоги.

— Добрый вечер, — сказал я. — А вы не знаете, где живет мадам Пернье?

— Вон тот соседний дом, — он указал в правую сторону от себя, — там она живет.

Я посмотрел в ту сторону и пригляделся. Действительно, там был дом, но сразу его не заметишь, так как там не горел свет.

— Благодарю, — сказал я, и пошел в сторону дома мадам Пернье. Кучер смотрел мне вслед все время пока я шел.

Дойдя до дома, я постучал в дверь.

— Кто там? — раздалось из‑за двери.

— Это дом мадам Пернье?

— А что вам нужно?

— Мария здесь? — раздался скрежет замков, и дверь открылась.

На пороге стояла старая женщина, в руках у нее горела свеча. Она повела рукой вглубь комнаты, и я увидел сидящих за столом людей.

— Чарльз! — кинулась мне на встречу Мария. — Я так переживала! Как тебе удалось выбраться? За тобой нет погони? — не дожидаясь ответа, она повела меня к столу.

— Мы рады вашему чудесному избавлению, мсье Чарльз, — сказал человек, вставая мне навстречу и подавая руку, — меня зовут Жером.

Это был довольно высокий человек с копной рыжих волос. Одет он был просто, а, пожимая его руку, я почувствовал, что она была жесткой и в мозолях. Значит, он привык к тяжелому труду, был обычным крестьянином.

— Это он помог нам выбраться, — щебетала Мария. — Но что ты молчишь? Мы ждем твоего рассказа.

— А где раненный? — спросил я, усаживаясь за стол.

— С ним все будет в порядке, — ответил Жером. — Рана неглубокая, но он потерял достаточно крови. Мы сделали ему перевязку, теперь остается только жать. Надеюсь, зараза не попала в рану.

— Но кто его ранил? — спросил я. — Ведь насколько я понял, вы, когда пришли за ним, не знали, что он был ранен.

— Вы правы. Но мы это узнаем, когда Луи полностью поправиться. Во всяком случае, это уже не имеет значения: Луи на свободе и теперь все будет хорошо. Тем более я подозреваю, что это могли сделать стражники, они не шибко церемонятся с заключенными.

— А за что Луи попал в темницу?

— Да за то, что и все другие: не смог уплатить ренту. Мы ведь крестьяне, с нас спрашивают, мы должны давать, а кто не может, того в тюрьму. А наш феодал самый ненасытный в округе. Он требует такие подати, что некоторым естественно не под силу платить. Но это уже наши проблемы, расскажите лучше, как вы выбрались?

— Мне, можно сказать, повезло. Стражники обнаружили мертвого человека и были полностью им заняты. Мне практически не составило труда выбраться из темницы, — я не стал уточнять, как меня била рожь, от одной мысли, что меня заметят. — Я, конечно, не жалуюсь, но вот, что странно. Стражники очень долго стояли у тела, хотя я не понимаю, почему.

— Тут нет ничего странного, мсье, — сказал Жером. — Стражники тоже бояться нашего феодала. Они, наверное, не знали, что им предпринять, ведь человека убили на территории тюрьмы, а это просто недопустимо. Стражников бы сразу обвинили в невыполнении обязанностей по охране территории, и самих бы засадили в тюрьму. Они видимо думали, что делать с телом.

— Это, скорее всего, был знатный человек, — сказала мадам Пернье, низенькая полная дама с чепчиком на голове. — С крестьянином они бы так возиться не стали, выкинули бы в речку, и все дела. И если так, то сейчас начнут обчесывать все дома, и вам надо скорее прятаться. Идемте скорее в кладовую, там у меня есть тайный ход. Он приведет вас прямо в город, к моему брату, старьевщику Вилье. Он поможет вам.

— Обход, наверное, уже начался, — сказал я. — Когда я пробирался сюда, я вышел на дом, находящийся рядом с вашим. Я уже хотел зайти в него, как напротив этого дома остановилась карета, и из нее вышел человек в форме. Он зашел в дом, и тогда я подошел к кучеру и узнал, что ваш дом следующий. Кучер еще очень подозрительно смотрел мне вслед.

— Я сомневаюсь, что это был обход, мсье, — покачала головой мадам Пернье, — потому что, когда начнется обход, стражники поднимут на ноги всю округу. Уверяю вас, мы бы их услышали. И, тем не менее, вам стоит поторапливаться.

— А как же Луи? — спросила Мария.

— О нем не беспокойтесь, мадам Пернье о нем позаботится.

— Но вдруг стражники уже проверили камеры и знают про сбежавших?

— Даже, если и так, то что? Я скажу, что это мой сын. Они спорить не станут и проверять тоже, иначе, кто им будет поставлять выпивку, если не я?

Раздался свист, голоса и топот копыт.

— Ну вот, началось, — крикнула мадам Пернье. — Вам нужно поторапливаться.

Мадам Пернье повела нас в соседнюю комнату довольно проворно для ее телосложения. В правом углу комнаты она наклонилась к полу, что‑то нажала, и открылся квадратный люк со ступеньками, ведущими вниз.

— Торопитесь, — говорила мадам Пернье, пропуская нас вниз, — передавайте привет дядюшке Вилье, он вам поможет.

Спустившись вниз, мы оказались в тесном земляном коридоре. Идти можно было только по одному, и мы стали осторожно, но быстро пробираться вглубь коридора, впереди Жером, за ним Мария, а я заключал шествие. Жерому пришлось идти сгорбившись, так как он бился головой об потолок.

— Что там говорила мадам Пернье? — спросил я. — Проход идет прямо, никуда не сворачивает? Не хотелось бы выйти не в том месте.

— Прямо, — отозвался Жером.

Некоторое время мы шли в молчании. Иногда пробегали крысы, и мы каждый раз вздрагивали от создаваемого ими шороха. Факел был только у Жерома, так что я шел практически в темноте, и мне все время казалось, что за мной кто‑то идет.

— А откуда вы родом? — нарушил молчание Жером, так, что я аж вздрогнул. — В здешних местах я вас не встречал.

— Мы из Англии, приехали навестить тетушку, да угодили в тюрьму, — ответил я.

— Значит вы англичанин, а так сразу и не скажешь, такой вы бойкий. А мадмуазель кем вам приходится?

— Она моя сестра. Я же говорю вам, что мы приехали к тетушке. Не успели выйти возле ее дома, как нас тут же схватили, ничего не объяснив, и поволокли в тюрьму.

— А где живет ваша тетушка? — не унимался Жером.

— В городе. А что вы так интересуетесь?

— Просто хотел поговорить, а то идти в молчании в этом месте как‑то не по себе. Но если вам неприятны мои расспросы, я больше не скажу ни слова, — и Жером обидчиво замолчал.

Я вздохнул с облегчением. Наконец‑то успокоился. Поскорее бы выбраться отсюда, а то наш спутник уж что‑то очень любопытный. Мария резко остановилась, и я натолкнулся на нее.

— Что случилось?

— Похоже, затор, — ответила Мария.

— Жером! Что там такое?

— Похоже, проход от древности завалило. Придется разгребать. Поменяйтесь местами с мадмуазель, мсье, и помогите мне.

— Что за ерунда, я и сама в состоянии вам помочь! — возмутилась Мария.

— Не думаю, мадмуазель, здесь понадобится сила.

Я легонько дотронулся до локтя Марии, чтобы она не спорила, и стал пробираться к Жерому. Мария вжалась в стену, но я все равно споткнулся о ее платье и налетел на Жерома.

— Осторожнее, мсье, — Жером уже работал руками, разгребая завал. Я присоединился к нему. Он установил факел слева от себя, и света нам было достаточно. Похоже, отвалилась часть потолка, и это случилось довольно давно, так как земля успела осесть и утрамбоваться.

Мы работали в молчании, и я подозревал, что Жером до сих пор обижался на меня. Я боролся с желанием подтрунивать над Жеромом, но не стал, а то еще вызовет на дуэль, не хотелось потерять единственного знакомого в этом городе.

Наконец‑то появился просвет в этой стене, и мы стали работать быстрее. Разрыв достаточную брешь для того, чтобы пролез человек, мы пропустили вперед Марию, а потом полезли за ней.

— Мы даже пройти по проходу не можем без приключений! — усмехнулась Мария. Я не находил в этом ничего забавного, так как у меня все руки были в грязи, да и весь я был грязным. Жерому видимо тоже было не весело, так как он промолчал. Мария ничуть не смутившись, шла и посмеивалась себе под нос.

Вскоре мы стали подниматься по ступенькам.

— Надеюсь, с вашим другом Луи все в порядке? — спросила Мария.

— О, об этом можете не беспокоиться, на мадам Пернье можно положиться, уж она‑то не подведет.

— Похоже, дальше идти не куда, мы зашли в тупик.

— Я так и знал, что есть поворот, мы его просто‑напросто прошли, — не выдержал я.

— Да нет же, там есть дверь. Мадмуазель, дайте я пройду, — и Жером протиснулся вперед.

Я выглянул из‑за плеча Марии, но ничего не увидел, кроме грязной стены.

— Что вы хотите этим сказать? Там нет никакой двери. Давайте скорее поворачивать назад, надо найти нужный поворот, если, конечно, его не засыпало.

Но Жером ничего мне не ответил, а подошел вплотную к стене и стал обшаривать ее руками.

— Мадам Пернье мне говорила… — шептал Жером. — Где‑то здесь…

Умно придумано — замаскировать дверь. Пока Жером искал тайник, мимо успели пробежать две мышки. И откуда только они берутся?

— Есть! — воскликнул Жером. Раздался скрежет, и стена стала подниматься вверх. За ней оказалась деревянная дверь. Жером постучал три раза через равные промежутки времени, и мы опять застыли в ожидании.

Дверь медленно со скрипом стала открываться.

— Проходите, быстрее, — раздался свистящий шепот.

Один за другим, мы вошли внутрь освещенной комнаты. Она была очень даже чистой и уютной, хотя может быть это только при свечах. Мы оказались как раз возле камина. Напротив него стоял диван, в дальнем конце комнаты в правом углу стояла кровать, а в левом углу — шкаф. Из этой комнаты вело две двери.

— Надеюсь, вас никто не преследует, — сказал, открывший нам дверь старик. — Я — старьевщик Вилье. Как я понимаю, вас прислала мадам Пернье, и вы нуждаетесь в помощи. Вы ее получите. На Вилье можно положиться. Можете оставаться здесь столько, сколько потребуется. Надежнее убежища вам не найти. У меня имеется две комнаты: вот эта и вон та, — он указал на дверь, находящуюся слева от камина. — Я думаю, вы молодые люди будете спать здесь, а мадмуазель будет лучше в другой комнате. Ну‑с, можете располагаться, а я пока поищу что‑нибудь съестное, — и он скрылся за дверью, находящейся справа от камина.

— Хорошо, когда есть такие люди, — сказал Жером и сел на диван, который протяжно скрипнул под его весом.

Я осмотрелся получше. Повезло нам, что тут говорить, даже стол есть и два стула.

— Вы пока перекусите, а потом уж ложитесь отдыхать, — сказал дядюшка Вилье, внося поднос с вином, сыром и хлебом. — Если что понадобится, зовите, — и он опять ушел. Вилье был немного суетливым и шаркал ногами по деревянному полу, создавая неприятный звук. На носу у него криво сидели очки, а голову украшали несколько пучков седых волос.

Вместе с Жеромом мы подтащили стол к дивану, уселись и начали есть. Я и не думал, что так проголодался. Несколько минут мы ели молча, только треск в камине нарушал тишину.

— А вы знаете этого старьевщика Вилье? — спросил я Жерома. — На него точно можно положиться?

— Я слышал о нем. Нашему брату мало кто помогает, так что дядюшка Вилье очень даже известный человек, в своем кругу. Да и мадам Пернье та еще штучка. Ей палец в рот не клади. Говорят даже, что она «на ты» с самим феодалом. Но это конечно преувеличено, и все же мадам Пернье очень хороший человек, в беде не бросит, тем более, если есть связи. А у нее, поверьте мне, если и не с феодалом, то уж во всяком случае, с кем‑нибудь важным знакомства есть.

— А почему она тогда помогает обычным крестьянам?

— Мадам Пернье не всем помогает, и потом, не только крестьянам. Она помогает хорошим людям, у нее на них нюх. Вот вы, например, совсем чужие, а она ведь вам помогла. Значит, можно спокойно вам доверять. Давайте же выпьем за мадам Пернье, если бы не она, мы бы все пропали! — и Жером поднял свой бокал.

— Что вы намерены теперь делать? — спросила Мария Жерома, когда мы выпили.

— Узнаю для начала, не ищут ли заключенных. Если нет, то отправлюсь за Луи к мадам Пернье, если да, то придется подождать. Ну, а вы?

— Да и мы также. Не хочется обратно в тюрьму.

— Да уж, если вас поймают, то уж точно повесят без суда и следствия.

— Не очень заманчиво, — сказала Мария, вставая, — я очень устала за сегодняшний день и, пожалуй, пойду спать. Проводи меня Чарльз, спокойной ночи месье Жером.

Мы встали и пошли в комнату Марии. Здесь места было поменьше, как раз на одного. Посредине комнаты стояла кровать с пологом, справа от нее был шкаф и маленький комод с зеркалом. Все было вроде тоже чисто и опрятно. Еще здесь было окно, чего в соседней комнате, к сожалению, не наблюдалось.

— Повезло нам Чарльз, но что мы будем делать дальше?

— Надо разузнать про этого феодала, который всех в тюрьму сажает. Я чувствую, что разгадка в нем.

— Ты думаешь, что наши кольца у него? А как же Лаура?

— Ну, без нее тут явно не обошлось. Ведь нас перенесло в то место, где она была. И все же мне кажется, что Лаура не забирала наши вещи. А еще, знаешь, когда я переместился за Лаурой из лаборатории, то оказался в джунглях, кстати, где ты меня и нашла. Как ты думаешь, что Лаура могла делать в джунглях? Ты же за ней следила.

— Понятия не имею. Я нашла Лауру уже в развалинах, и, услышав, о чем она говорит, сразу же кинулась к тебе.

— Надо было остаться, со мной все бы было в порядке. За столько времени ты на нее натолкнулась, и опять мы потеряли ее из виду.

— Ну, знаешь, — возмутилась Мария, — я еще и виновата. Ты бы слышал, как она говорила. По ее словам, ты уже почил в мире ином.

— О чем еще Лаура говорила?

— Я же говорю, о бомбах и о том, какой же ты дурак.

— Очень приятно. Но как же ты ее нашла?

— Я, как всегда, переместилась за ней и попала в этот город. Мне повезло. Я оказалась на рыночной площади, мимо проходила какая‑то пара и говорила о статной даме, которая шла в компании горбуна. Я заинтересовалась и пошла за ними. Когда они уже хотели зайти в какой‑то дом, я остановила их, извинилась и спросила, о какой такой даме они говорили и где ее видели. Они сказали, что не видели ее здесь раньше, и еще, что она отправилась в сторону разрушенного замка. Так я и нашла ее.

— Интересно, что же ей нужно в этом городе? Что‑то уж много совпадений.

— Может она отсюда родом?

— Если бы ты не отправилась за мной, мы бы уже наверняка все узнали.

— А если бы ты не отправился за Лаурой, мы бы вообще не оказались в таком положении. Ты же заморозил время, почему же ты тогда не обезвредил бомбы?

— Мне было не до того. Я был уверен, что по горячим следам найду Лауру. И вообще, откуда я мог знать, что все так обернется?

— Как будто ты не знаешь, как опасно иметь дело с Лаурой!

— Ладно, мы так ни к чему не придем. Поговорим завтра, я и так у тебя задержался, как бы Жером чего не подумал. Спокойной ночи, — и я ушел.

Жером уже храпел на диване. Слава Богу, мне спать на кровати. Я потушил свечу и лег. Но сон никак не шел ко мне.

А если мы не найдем кольца? Так и будем здесь жить до конца дней своих. Надеюсь, этот феодал, если он забрал наши вещи, а мне что‑то подсказывает, что они он точно как‑то в этом замешан, не выкинул кольца. Но что, если Лаура вернется в лабораторию? Как же я не подумал забрать дедушкины часы! А дедушка, почему он мне ничего не объяснил? Эта Лаура, неужели она так заморочила деду голову? Или все же он мне оставил какие‑то зацепки, а я просто их еще не нашел? Как жаль, что я заморозил время, нам сейчас так нужна помощь Джорджа, уж он бы вытащил нас отсюда, у него ведь тоже есть кольцо. Приходится полагаться только на себя. А время поджимает. Заморозка действует максимум три дня, а потом все придет в движение. Здорово все‑таки дед придумал, я до сих пор не могу понять механизм его часов. По записям ничего невозможно понять, тем более, я подозреваю, что половина листков исчезла, а разобрать часы я не решусь. Во всяком случае, время можно замораживать только внутри нашего особняка. Нужно действовать как можно скорее.

Я встал и пошел к дядюшке Вилье. Надеюсь, он еще не спит. К моему счастью, он был в соседней комнате, сидел за столом и при свете свечи что‑то мастерил.

— Я вижу, вам не спится, — сказал дядюшка Вилье, когда я сел напротив него. — Ну, спрашивайте.

— Я хотел бы узнать, как зовут того феодала, который здесь всех сажает в тюрьму, и где его найти?

— Зовут его Фурнье, живет он в замке. Его сборщики податей, конечно, просят много, но не со всех. Если ему не угодишь, то все, пиши, пропало! Или в тюрьму, или, если есть дети, придется отдать, — отрапортовал он.

— А дети ему зачем?

— Бесплатные военные. Их, конечно, кормят, но не платят. Это уже собственность феодала, он может с ними сделать все, что хочет. А если девочка… Было у нас тут много случаев. Расскажу один. Пришли как‑то к одной женщине собирать налоги, да запросили много. Бывает так. В таких случаях тот, кто не может уплатить, должен пасть ниц и просить прощения. Как правило, его прощают, иногда конечно забирают последнее. Так вот, та женщина прокляла их и захлопнула дверь. У нее была одна‑единственная дочь. Через некоторое время сборщики приехали снова с приказом забрать дочь. Женщина, естественно, дочку не хотела отдавать. Так ее в тюрьму, а девочку забрали. Если девочка удалась лицом, то ее отдавали в придворные дамы, если же нет, то в служанки. Та девочка лицом удалась, но уж больно строптивая была. Все хотела, чтоб ей мать вернули. Ей все советовали вести себя тихо, но она никого не слушала. И вскоре ее казнили, вроде как, за измену королю.

— Вот это да!

— Да. Конечно, многие сами отдают детей. С таких людей вообще снимают обязанность платить. А вам зачем этот феодал, мсье?

— В тюрьму он нас засадил, да в придачу наши вещи забрал, а они очень нам нужны.

— Забудьте про вещи, не думаю, что вы сможете получить их обратно.

— Но они очень нам нужны. Неужели никак нельзя пробраться к нему в замок?

Вилье задумался.

— Есть один способ. В замок вы попадете, но там уже будете действовать сами.

— Это было бы здорово! Спасибо вам большое!

— Не за что благодарить. Вы собираетесь на верную смерть, мсье. Но что ж, я вам не закон. Завтра я схожу к одному человеку, а вы будьте готовы. А теперь идите, отдохните, мсье, завтра тяжелый день. Как вас зовут?

— Чарльз.

Глава 3

Я проснулся от скрипа половиц, как будто кто‑то ходил по комнате. Было еще темно. Хотя в этой комнате и не было окна, но я был уверен, что еще ночь. Огня в камине уже не было, только угольки загадочно мерцали. Я встал с кровати и подошел к дивану. Жером преспокойно спал, но уже не храпел. Я проверил потайную дверь, она была заперта. Наверное, мне послышалось или приснилось, просто сильно переутомился за день. Я лег обратно в кровать и постарался быстрее заснуть.

Проснулся я с головной болью и сразу же вспомнил ночное происшествие. Мне срочно нужно было поговорить с Марией. К счастью, Жерома не было, и я прямиком отправился в комнату Марии.

— Войдите, — ответила она на мой стук. Мария сидела возле окна.

— Хорошо, что ты уже не спишь. Похоже, я нашел выход из ситуации.

— Неужели!

— Да. Дядюшка Вилье обещал помочь мне попасть в замок феодала. Я думаю, что там находятся наши вещи.

— И ты думаешь, что так просто заберешь их оттуда? Сильно сомневаюсь. Нужно придумать хороший план.

— Конечно, я не думаю, что все пройдет гладко, но ведь шанс есть!

— Шанс всегда есть. Но если наши вещи все‑таки у Лауры…

— Я почему‑то уверен, что они в замке. Как тебе спалось?

— Плохо. Мне все время казалось, что в комнате есть кто‑то еще.

— Ты знаешь, ночью я проснулся от скрипа половиц, будто кто‑то ходил по комнате, но никого не было.

— Может здесь есть приведения?

— Уж чего‑чего, а приведений здесь нет. Просто мы очень переживаем.

— Я боюсь, что в этот раз нам не повезет.

— Надо думать о хорошем. Помнишь, как в Пенсильвании мы чуть было не поверили, что вампиры и правда существуют? Мы тогда отчаялись найти выход и думали, что из нас выпьют всю кровь.

— Да, но тогда нам помог Джордж. Мы тогда узнали, что вампиром был всего на всего богач, который запугивал людей, чтобы вымогать у них деньги. А сейчас, насколько я знаю, ты заморозил время, и вряд ли придется рассчитывать на чью‑то помощь.

— Это все ерунда, главное верить в свои силы, — Мария скептически посмотрела на меня, но ничего не ответила. — Кстати, я вчера разговаривал с дядюшкой Вилье, и он рассказал мне про этого феодала Фурнье. Я сразу вспомнил, как забрал тебя у деда с бабкой.

— Я этого никогда не забуду. Нас часто донимали поборами, чаще всех, хотя я не знаю почему. Мне часто бабка говорила, что придется меня отдать. Я все понимала, им ведь тоже жить хотелось. Поэтому я и не удивилась, что меня вышвырнули за дверь. Но на мое счастье это оказался ты.

— А где твои дед с бабкой живут?

— Здесь, в городе. А зачем они тебе? Или ты вздумал меня назад отдать? — Мария лукаво улыбнулась мне.

— Просто интересно, что они подумали, когда к ним опять пришли сборщики?

— Не знаю, я об этом не задумывалась.

— А если их посадили в тюрьму?

— Стариков в тюрьму не сажают. Я думаю с ними все в порядке.

Я подошел к окну и посмотрел на улицу. Оказалось, что мы были на втором этаже. Окно выходило на задний двор. Внизу бегали куры, а вдалеке виднелись крыши домов.

— Интересно, если ты здесь жила, то почему старьевщик не узнал тебя?

— А он и не смог бы узнать. Во‑первых, я все время сидела дома, а во‑вторых, моя одежда. Или ты забыл, в какие лохмотья я была одета? Так что, если б я даже где‑нибудь ходила, меня бы никто не узнал, ведь теперь я дама.

— Ты права, одежда делает все. Как насчет плана? Ты говорила, что надо хороший план придумать.

— Для начала нужно дождаться дядюшку Вилье, ты так не считаешь?

— Чарльз! Чарльз! — раздался голос из соседней комнаты. Я поспешил на зов, Мария следом.

— Чарльз, — сказал старьевщик, запыхавшись, — плохие новости. Вчера вечером Фурнье убили, а вас объявили колдунами и назначили за вашу поимку награду в тысячу франков!

— Фурнье случайно не возле тюрьмы убили? — спросил я.

— Именно, именно, — Вилье сел на диван. — Так что поход в замок отменяется.

— Но мы не можем ждать! Найдите мне какой‑нибудь маскарад, и я тут же отправлюсь.

— Вы может, и отправитесь, но вот никто с вами не пойдет. Представьте, убит хозяин замка. Между прочим, придворные очень его любили.

— И все же я думаю, попытаться стоит.

— Но не ранее, чем завтра. Пусть хотя бы первая шумиха утихнет.

— В таком случае, мне нужно что‑нибудь из одежды, чтобы как‑то замаскироваться. Я должен сам побывать на улице и разузнать, что к чему.

— Ну, хорошо, сейчас что‑нибудь придумаем. Идите за мной.

Мы прошли в комнату дядюшки Вилье, и он подошел к сундуку.

— Я думаю, — говорил старьевщик, ковыряясь в одежде, — что вам не стоит ходить вместе. Так как вас ищут вдвоем, то сегодня уж точно будут присматриваться ко всем парам. Поэтому, если вы, мадмуазель, тоже хотите на улицу, то пойдете одна, без мсье. С вами пойдет одна из моих служанок.

— Зачем тебе куда‑то идти? — спросил я Марию.

— Со мной все будет в порядке, а два человека всегда лучше, чем один. Я пойду в одну сторону, а ты в другую. Заодно узнаем, какие здесь настроения.

— Значит так, мадмуазель, — сказал Вилье, выуживая какое‑то громоздкое платье с неимоверным количеством вставок. — Вы у нас будете вдовой. Так что под вуаль вам никто заглядывать не станет. Одевайтесь!

Мария забрала платье и ушла в другую комнату.

— Мишель! — позвал Вилье. — Иди, помоги мадмуазель надеть платье.

Мимо, опустив голову, прошла служанка.

— А она ничего не заподозрит? — спросил я.

— Мои слуги, как и я не любопытны. Вы, будете обычным горожанином. Ну, одевайтесь!

Я взял какую‑то невзрачную одежду и стал одеваться. Наряд явно был не новый и чем‑то попахивал. Как там Мария? Надеюсь, у нее наряд получше.

— Не забудьте шляпу! — сказал Вилье и подал мне шляпу. — И не вздумайте ее снимать!

Я и без него это понял, так как шляпа была с приделанной бородой. Тут вышла Мария. Я ее и не узнал. Конечно, такое объемное платье, да еще и лицо закрыто черной вуалью.

— Как ты себя чувствуешь? — Спросил я Марию.

— Прекрасно. Ну что же, пора в путь? Куда вы нам посоветуете сходить, дядюшка Вилье?

— Я думаю, что вам, мадмуазель, стоит пройтись по магазинам, а вам мсье, зайти в пару таверн. Ну и, конечно, пройдитесь по улицам города. Здесь есть на что посмотреть. Кстати, они знают, что вы англичане, так что не вздумайте никому сказать, что вы из Англии, — он подмигнул, открыл перед нами дверь и пропустил вперед. Как будто мы на увеселительную прогулку собрались. Нас могут поймать, а он нам подмигивает.

Выйдя через дверь, мы оказались на лестничной площадке.

— Вы пойдете через черный ход, — сказал он Марии и указал влево, где была дверь, заставленная коробками, — а вы выйдете через главный. Смотрите осторожнее, — напутствовал он Марию, которую Мишель уже повела к черному ходу.

— А где Жером? — спросил я, когда мы спускались вниз по ступенькам.

— Уж за ним я не слежу. Он парень не промах, не пропадет.

— А вы его знаете?

— У нас город маленький мсье, мы все друг друга знаем, кого‑то хорошо, кого‑то не очень.

— А он нас не выдаст?

— Какай же вы недоверчивый, мсье. Я о нем мало знаю, но, что он не стукач, это наверняка. Тем более ему помогла мадам Пернье, а она хорошо разбирается в людях.

Мы спустились в просторное помещение, где стояли разномастные кресла, диваны и много всякого старого хлама. Это и был магазин старьевщика.

— Неужели кто‑то это покупает? — спросил я.

— У нас довольно бедная провинция, поэтому товар мой пользуется спросом, мсье. Некоторые вещи, конечно, простаивают очень долго, и приходят в негодность. Кое‑что удается починить, а что‑то нет. Но я не бедствую.

— Дядюшка Вилье, а у вас слуги не имеют привычки ночью ходить по комнатам?

— Нет, конечно, о чем вы говорите?

— Вы не обижайтесь, просто этой ночью мне показалось, что кто‑то ходил по комнате.

— Это вам только показалось, мсье.

— Ну что ж, мсье, — сказал дядюшка Вилье, когда мы пробрались к двери через «город» старых вещей, — я скоро буду открываться и лучше вам уйти до появления первых посетителей. Удачи вам, мсье! — и он открыл передо мной дверь.

На улице было прохладно и чем‑то попахивало. Туда‑сюда сновали люди, а было еще совсем рано, по словам дядюшки Вилье где‑то около восьми утра.

Улица расходилась прямо и влево. Прямо, как я понял, были в основном жилые дома. Я решил пойти влево. На витрине старьевщика уже красовались наши с Марией портреты. Я надвинул шляпу еще ниже и двинулся дальше.

Здесь в основном был рабочий класс. Невдалеке я увидел лавку ремесленника, а на другой стороне улицы булочную, а рядом с ней лавку портного. И на всех витринах были наши портреты. Да мы знамениты! Только обойтись бы нам без этих знаков внимания.

— Мсье, подайте бедному человеку, — я посмотрел вниз и увидел маленького старичка с одним глазом. Он был в каких‑то грязных лохмотьях. Из‑под одетой на голову тряпки, свисали немытые сивые патлы. Порывшись в карманах, я достал две монеты и подал старику.

— Вы очень добры, мсье, — сказал старик и, потянув меня вниз, прошептал, — я никому не скажу, кто вы на самом деле, — старик хрипло захихикал и поковылял дальше.

Вот это новость! Неужели я похож на себя? Не может этого быть, иначе меня давно бы схватили. Какой‑то странный старик. Я постарался поскорее забыть об этом инциденте, и больше о нем не вспоминать.

Идя по улице и рассматривая дома, я чуть было не ударился о дверь, внезапно открывшуюся у меня перед носом. Из нее вылетел человек и приземлился прямо на заднее место.

— И чтоб духу твоего здесь больше не было! — кричала ему вслед женщина, немного напоминавшая подтаявший торт. На ней было огромное разноцветное платье, а многочисленные вставки создавали впечатление, что женщина расползается. На ее большой голове был ужасный рыжий парик, который не мешало бы расчесать. И ко всему прочему она была пьяна.

— Ишь ты, повадился ходить, — продолжала она хрипло кричать на беднягу, который тоже был не трезв и сейчас пытался встать на ноги, — у меня, между прочим, приличное заведение, и вести себя нужно соответствующе! — тут женщина заметила меня:

— А ты, красавчик, не хочешь зайти к мадам Безулье? — она подмигивала мне, то и дело хватаясь за дверь, видимо ноги уже плохо слушались ее.

— Извините, мадам, но я спешу, — прикоснувшись к шляпе, я двинулся дальше.

Женщина еще долго кричала мне вслед всевозможные «добрые» пожелания, но я не обращал внимания. И это в восемь утра! Где же блюстители порядка? Надеюсь, здесь есть действительно приличное заведение.

А вот и стражники идут. Они были хмурыми и недовольными. Видно им здорового попало, ведь убили самого Фурнье, да еще на территории тюрьмы. Сейчас стражники наверняка будут сажать всех и каждого подозрительного, по их мнению, человека. Главное, не поддаться панике. Нужно вести себя естественно и не привлекать к себе внимания. Ага, на мое счастье, стражники подошли к какой‑то молодой паре. Проходя мимо, я прислушался к разговору.

— Вы местные? — спросил один из стражников.

— Конечно, а в чем дело? — напыщенно спросил молодой человек.

— Мы ищем англичан…

Продолжение фразы я не услышал, так как уже миновал эту компанию, а задерживаться возле нее у меня не было ни малейшего желания. Значит, они действительно знают, что мы англичане. Интересно. Что же здесь происходит? Сначала кто‑то напал на нас в развалинах, затем мы очнулись в тюрьме без колец. Какие‑то люди помогли нам выбраться из тюрьмы, да еще и предоставили надежное укрытие у старьевщика Вилье, у которого что‑то творится в доме. Убили феодала и на нас свалили всю вину. Какой‑то старик узнает меня, или просто притворяется. Стражники знают, что мы англичане. Без Лауры тут явно не обошлось. Если лаборатория взорвется, я об этом уж точно ничего не узнаю. Поэтому остается только надеется, что Лаура, все‑таки, не забирала наши кольца и в лаборатории еще не появлялась. А если их забрал феодал, а его убили… Надеюсь, он не действовал в одиночку, иначе, как мы узнаем, где кольца?

Иногда из окон кто‑нибудь выплескивал воду. Мне пока удавалось удачно идти, не попадая под «дождь».

По дороге бежал паренек, гнался за кошкой. Ему вслед кричали и улюлюкали другие дети. Я невольно засмотрелся и чуть не упал. Тут из‑за угла выехала карета, она мчалась прямо на мальчика. Недолго думая, я выбежал на дорогу, схватил паренька и оттащил в сторону.

— Тебе что, жить надоело?! — кричал я на него.

— Не ругайте его, мсье, — сказал подбежавший мужчина. — Он у нас шебутной. Давайте лучше я вас чем‑нибудь угощу за спасение моего сына. Тут недалеко есть таверна. Не отказывайте, мсье.

Я подумал и решил, что это, впрочем, хорошая возможность что‑нибудь разузнать. И мы двинулись дальше.

— Вы бы за ним лучше присматривали, — говорил я, — раз он у вас такой сорвиголова.

— Да разве все успеешь, — сетовал мужчина, — мы ведь простой люд, весь день заняты с работой, чтобы прокормиться. Я вот, например, подбиваю обувь у башмачника, денег, конечно, получаю мало, но хоть что‑то. А моя жена штопает одежду богатым дамам. Тоже доход небольшой, но побольше моего. И мы весь день заняты: я у башмачника, жена дома. Поэтому и некому присмотреть за сыном. Мы же не можем позволить себе служанку, — он усмехнулся, — сами, считай, слуги.

— А как вы здесь оказались?

— Да я же на этой улице работаю. Вот лавка башмачника, — и он указал на дверь, находящуюся прямо возле меня. — Мы хоть и не можем уследить за сыном, но я строго настрого наказал ему гулять только здесь. Я сижу возле окна и прекрасно вижу, что творится на улице. Услышал крики, оторвался от работы, чтобы посмотреть в окно, а там мой сын бежит по дороге! Представьте, как я перепугался. Мой мастер добрый, он всегда в таких случаях разрешает мне выйти на улицу. Выхожу, значит, я, гляжу, а какой‑то добрый господин спасает моего сына! Надо этого господина угостить, думаю я, а уж сын взбучку дома получит.

Мы свернули за угол. Тут улица была почище.

— Вот мы и пришли, — сказал мужчина, пропуская меня внутрь таверны, под названием «Кабан». Здесь пахло табаком, но было вполне прилично. Вокруг стояли круглые деревянные столики, на каждом была свеча. Сейчас они не горели, так как в помещении было светло. Мы подошли к стойке, он помощник башмачника заказал нам по стакану вина. За стойкой был раздобревший мужчина средних лет. И уж очень он подозрительно на нас смотрел.

— А кто это за стойкой? — спросил я, когда мы усаживались за столик. Мы сели возле открытого окна, и свежий ветерок приятно овевал лицо.

— О, это хозяин таверны. Не обращайте внимания. Он всех и каждого подозревает в измене, но абсолютно безобиден. Во всяком случае, он ни на кого не донесет, будь то даже и вправду изменник. Давайте знакомиться. Меня зовут Повалье, а вас как?

— Мсье Косталье.

— Очень приятно, мсье Косталье! — восторженно сказал Повалье. — Я теперь у вас в долгу. — Он тряхнул непокрытой головой, и его волосы прямо подскочили на месте.

— Вот это у вас шевелюра.

— Да, это моя гордость, мсье. Мало кто может похвастаться такими волосами, особенно бедняк, а мне даже ухаживать за ними не приходится. Такой уродился. Кстати, моя жена сейчас беременна, и мы надеемся, что родится девочка с такими же чудесными волосами. Вот будет красавица.

Странные какие‑то люди в этом городе. Радоваться своей шевелюре, когда они концы с концами еле сводят. Или это только он так говорит? Да нет, одет простенько и везде виднеются заплатки. А на пальцах даже отсюда видны следы от шила.

— А ваш мастер не будет ругаться за ваше отсутствие?

— Да нет, он же у меня добрый, я же говорил, — беззаботно ответил Повалье.

Нам принесли вино. Мы выпили за спасение сынишки Повалье, и мне захотелось есть.

— А есть здесь что‑нибудь более существенное?

— О, конечно. Жена хозяина таверны превосходно готовит. Я вам советую попробовать ее мясное рагу, вкуснее ничего нет. Меня иногда мастер угощает здесь обедом. И мне даже удается кое‑что прихватить домой, побаловать семью.

Я подошел к хозяину, который не сводил с меня подозрительных поросячьих глазок. Наверняка это в его честь назвали таверну. Заказав две порции рагу и еще вина, я пошел обратно к столику, чувствуя на спине хозяйский взгляд.

— Странный все‑таки тип, — сказал я, усаживаясь.

— Да не обращайте внимания. И, в конце концов, чего вам бояться? Здесь отпетые негодяи ничего не боятся, а уж вам‑то, добропорядочному человеку чего бояться?

Я промолчал. Откуда ему знать, что меня разыскивает весь здешний гарнизон?

Нам принесли еду. Пахло вроде ничего, да и выглядело тоже неплохо, тем более что я проголодался.

— О, ну что вы, мсье, — застенчиво сказал Повалье, а у самого глаза загорелись, и чуть ли не слюни потекли, — не стоило так тратиться.

— Угощайтесь, составьте мне компанию, — долго уговаривать не пришлось, и без дальнейших разговоров он накинулся на еду.

— Здесь готовят превосходно, — говорил Повалье с набитым ртом. — Я уже говорил вам, мсье, мой мастер иногда водит меня сюда за хорошую службу. А я всегда очень стараюсь и никогда не подвожу своего хозяина, — он немного помолчал, так как пытался проглотить особенно большой кусок мяса. — А вы вроде бы не отсюда, мсье, я вас раньше не видел.

— А вы прям, всех видите и знаете.

— Конечно, мсье. Город у нас маленький, все друг друга знают. Да и вообще, нового человека сразу видно, он вроде как ведет себя по‑другому.

— Вы правы. Я из соседнего города, приехал навестить свою тетушку.

— Вы, наверное, из Сквоша?

Я пожалел, что ничего не разузнал у дядюшки Вилье о здешних местах. Что это за Сквош такой, я и представления не имел. Может это какая деревушка, а может общество какое, или вообще, этот тип меня просто проверяет. Не нравится он мне, какой‑то уж очень болтливый. Как бы мне не попасть впросак, а то этот тип долго рассуждать не станет, вызовет стражников, и все дела.

— Нет, я из других мест, — осторожно ответил я.

— Я же человек простой, мсье, только и знаю, что соседний городок под названием Сквош. К нам сюда просто часто приезжают оттуда купцы и торгуют своими диковинками. Мы всегда с женой на такие случаи копим деньги и, когда они приезжают, покупаем у них что‑нибудь своему сынишке.

— У вас, я смотрю, городок тихий, — решил я перейти на другую тему, подальше от опасной.

— Да как бы ни так, мсье. У нас тут постоянно случаются какие‑нибудь стычки. Да, нынче опасные времена настали, мсье. Вы аккуратнее здесь.

— А как же стражники? Есть же здесь какие‑нибудь блюстители порядка.

— Есть, конечно, но пользы от них… Если уже на территории тюрьмы убивают уважаемых людей, — и Повалье откинулся на стуле с важным видом, как будто он знает что‑то такое, ему одному известное.

— Что вы такое говорите?

— Да, так и есть, — он наклонился ко мне с заговорщическим видом и прошептал, — нашего феодала убили.

— Не может быть!

— Говорят, его убили двое заезжих колдунов: мужчина и женщина. Вроде накануне их посадили в тюрьму, а они оттуда сбежали и расправились с обидчиком.

— Кошмар какой! А их нашли?

— Куда там, мсье. Если в дело замешаны колдуны, то можно никого и не искать. А я вам вот что скажу: никакие это не колдуны. На нашего феодала здесь много кто зуб имел, а эта парочка просто кстати попалась. Надо же на кого‑то вину свалить.

— Как же так, а если они не виноваты? Вы что‑то мне не договариваете мсье Повалье.

С улицы раздался грохот, и мы одновременно с Повалье выглянули в окно. Телега наехала на камень и опрокинулась. От удара лошадь освободилась и поскакала прочь. Сразу же сбежалась толпа зевак, не давая бедному кучеру броситься вслед за лошадью.

— Я думаю мне пора, мсье, — крикнул уже от двери мне Повалье, — как бы меня с работы не погнали.

Я пытался его окликнуть, когда он проходил мимо окна, но безрезультатно. Он толи не слышал, толи делал вид, что не слышит меня.

Я оказался один в помещении. Бармен все смотрел на меня, его даже не заинтересовало происшествие на улице. Надо уходить поскорее. Быстренько расправившись со своим завтраком, я встал и пошел к выходу.

— Мсье, — окликнул меня бармен, да так, что у меня внутри все похолодело, — вы забыли свою шляпу, — и он громко рассмеялся, чего от него никак нельзя было ожидать.

Некоторое время я стоял как вкопанный, затем развернулся и ушел.

Вот так‑так. Что ж это такое? То ли я дурак, то ли что‑то в этом городе не так. Я лично склонялся ко второму.

Как жаль, что Повалье сбежал от меня. Ему явно что‑то известно. Я‑то и сам знаю, что нас подставили, но кто? Если бы узнать, кто же убил феодала. Может зайти к этому башмачнику и спросить проего подмастерье?

Я развернулся и пошел в обратном направлении. Вот и лавка башмачника. Вместо вывески висел сапог какого‑то грязного цвета. Я зашел внутрь. За прилавком стоял грузный в грязном фартуке человек и подбивал ботинок.

— Извините, мсье, — начал, было, я.

— У меня много дел, — бросил мне мастер, — говорите, что надо и уходите.

— Мне нужен ваш подмастерье.

— Что он опять натворил? Шевалье!

Из соседней комнаты вышел молодой человек с шапкой светлых волос, похожих на сено. На вид ему было лет семнадцать, не больше. И уж точно он не был похож на Повалье.

— Тут мсье пришел на тебя жаловаться, шельмец. Что ты сделал?

Шевалье уже было открыл рот, но я его перебил.

— А разве у вас не служит средних лет мужчина с копной рыжих волос по имени Повалье?

— С чего вы это взяли? Вот мой подмастерье, других не имеем. Говорите, что надо и идите. Некогда мне тут с вами разговоры разводить.

— Но я точно знаю, что у вас работает Повалье! Я не понимаю, почему вы его скрываете.

— Я не настолько богат, чтобы содержать много подмастерьев. В этом районе живет в основном бедный люд, а богачи носят свою обувь к Жеральдино, будь он неладен.

— А где живет этот Жеральдино?

— Вы знаете, где лавка старьевщика?

— Знаю.

— Так вот. Прямо от нее есть дорога. Вот идите по ней прямо, затем будет развилка — идите направо. Там недалеко есть церковь. Вот как пройдете ее, увидите много лавок намного богаче, чем находящиеся здесь. Вот там и лавка башмачника Жеральдино, будь он еще раз неладен.

— Спасибо вам большое, — я достал монету и подал башмачнику. Он попробовал ее на зуб и сказал:

— Только я вам хочу сказать, что и у него не работает никакой Повалье, а больше башмачников нет. Город маленький и соответственно ног мало, обувь шить, да и подбивать практически нечего, особенно мне. Эти бедняки носят свою обувь до дыр, так, что сами понимаете, — он невесело хохотнул. — Вас обманули, мсье.

— Я все равно проверю.

— Удачи вам.

Я вышел на улицу. Не зря мне не понравился этот Повалье. Но кто же он тогда? Может, это все было подстроено? Но с другой стороны, какой бы мальчик захотел бежать по улице, зная, что его могут задавить? Странно все это. И зачем он вообще со мной разговаривал, к чему? Ведь он так ничего и не узнал, и ничего мне не сказал такого важного. А может, это действительно был отец того мальчика, но зачем тогда было врать. А тот нищий старик, кто он? Хозяин таверны тоже престранный тип. Если меня не узнали стражники, как же тогда эти люди могли меня узнать? А если это шпионы Лауры? Но чего они хотят? Столько вопросов и, как всегда, ни одного ответа.

Солнце скрылось за облаками, подул ветерок. Наверняка будет дождь.

Я решил прежде, чем идти к Жеральдино, зайти к дядюшке Вилье.

Возле его лавки маячили два подозрительных типа. Не обращая на них внимания, я зашел внутрь. Звякнул колокольчик, и мне навстречу вышла молодая женщина.

— Что вам нужно, мсье? — Спросила она с легким акцентом. Интересно, может она тоже англичанка?

— А разве это лавка не старьевщика Вилье? — правда, я бы уже ничему не удивился.

— Вы правы, мсье. Но он занятой человек и не может постоянно находиться здесь. Я его помощница. Вы что‑то хотели приобрести или продать?

— Нет, я хотел поговорить с мсье Вилье. А скоро ли он будет?

— Я не знаю, мсье. Он может даже целый день не появляться в лавке.

— Ну что ж, тогда извините, — я коснулся шляпы и отправился восвояси.

Подозрительные личности были на месте. Надо разузнать, что они затеяли.

— Вы не скажете, как пройти к церкви? — спросил я.

— Мы не местные, — буркнул один из них, даже не поворачиваясь ко мне.

— О, я тоже не местный. А откуда вы?

— Вам какое дело, — довольно грубо сказал другой субъект. — Мы тут ждем одного человека, и вы нам мешаете.

— А вы случайно не старьевщика Вилье ждете? Я просто тоже его ищу.

— Нет, — сказал грубиян, и они отошли чуть в сторону.

Больше попыток заговорить я не стал делать, напрашиваться на драку мне не хотелось, так как положение у меня и так было не из легких, а уж лишний раз видеться со стражниками мне не очень‑то хотелось. Оставалась надежда, что они действительно ждали не Вилье, и у них просто назначена здесь встреча.

Я пошел прямо по улице, как мне и говорил башмачник.

Здесь, как я и предполагал, был жилой квартал. Дома были старенькие, но и не развалюхи. Кое‑где даже были добротные дома. Улица здесь была не мощенная, то и дело приходилось обходить лужи. По другой стороне улицы шли стражники, и я усердно обходил лужи, наклоняясь чуть ли не до земли. Смотря себе под ноги, я не заметил столб и врезался в него. Быстро обернувшись, я увидел, что уже миновал стражников, правда, в ущерб своему лбу. Теперь под шляпой наверняка красовалась здоровенная шишка. Надо быть поаккуратнее.

Дойдя до развилки, я повернул направо. Здесь уже дома были получше и не было такой грязи. Невдалеке я увидел церковь и идущих к ней людей.

— Вы на мессу, мсье? — спросил меня какой‑то приземистый мужичок.

— Нет, я…

— Неужели вы пропустите воскресную мессу? — не дал мне договорить мужичок. — Это не хорошо. Пойдемте со мной, а то все мои домашние заболели, и никто не смог со мной пойти. А так мы всегда ходим на мессу, мсье, вы не подумайте! Идемте же!

Я ничего не смог придумать и отправился вместе с ним.

— Трудные времена сейчас настали, мсье, — говорил мужчина, пока мы шли к церкви. — Неспокойные, я бы сказал. Вы же знаете, убили нашего феодала.

— Да, я слышал об этом. Обвиняют каких‑то мужчину и женщину. Их портреты висят повсюду.

— Скорей бы их уже поймали, а то и нам покоя нет. Стражники бродят всюду, скоро и простых граждан замучают.

— А вы верите, что это именно те люди убили феодала?

— Конечно, — он с подозрением на меня посмотрел, — а с чего бы мне сомневаться?

— Да так, просто. Я слышал, что некоторые думают по‑другому.

— Вы слушаете каких‑то изменников. Кто же мог в нашем городе такое сотворить? Да еще с самим феодалом! Это могли сделать только не местные.

— Но я тоже не местный, вы и меня будете подозревать?

— Но вы же француз, — глубокомысленно заметил мужчина, — а французы не такие кровожадные. И откуда он взял, что я француз, но спорить не стал.

— А разве те на портретах не французы?

— Конечно, нет! Они англичане, разве вы не слышали?

— Нет.

— Да‑да, это так. А англичане, как известно, суровый народ, не то, что мы французы.

— С чего вы это взяли?

— А вы не согласны со мной? — нахмурился мужчина.

— У меня есть родственники в Англии, и там довольно мило, а англичане очень даже утонченные люди, — сухо ответил я.

Мы подошли к церкви, и мужичок, ничего мне не ответив, прошел вперед. Я пропустил несколько человек и свернул в сторону. Вроде никто не заметил. Еще в церкви я не выстаивал, не выслушивал про всяких еретиков.

Впереди был мост. Башмачник ничего не говорил о нем. Не мог же я сбиться с пути. Вода в реке была грязная, оно и понятно, туда наверняка стекали нечистоты. Скоро появилась булыжная мостовая. Да, это уже похоже на зажиточный район. Людей на улице было мало, и все они шли к церкви. Я осмотрелся по сторонам. Слева были лавка швеи, булочная, таверна и дальше шли дома. Справа от меня была как раз лавка башмачника. Я двинулся туда. Интересно, будет ли открыта лавка башмачника? Может, он тоже ушел на мессу. Вдруг выглянуло солнышко. Но оно уже не грело так сильно, ведь была осень. Какой‑то человек сметал опавшие листья и явно не спешил в церковь. Может мне повезет, и башмачник тоже не пойдет на мессу.

Человек, подметавший листья подошел ко мне.

— У меня для вас есть записка, мсье, — шепнул он мне на ухо.

— Кто ее передал?

— Какой‑то мальчишка. Сказал, здесь будет проходить мужчина в шляпе и с бородой. Я увидел вас, вы вроде подходите по описанию.

— А что мало людей с бородой?

— Мало, — серьезно сказал он. — Возьмите записку, мсье, мне еще надо улицу домести, — он сунул мне в руку бумажку, развернулся и пошел в противоположную от меня сторону, даже не делая вид, что подметает улицу.

Сначала я хотел догнать «дворника», но потом решил, что записка важнее. Она была совсем короткая, и почерк был мне не знаком. «Приходите в церковь», вот и все, что там было написано. Ни подписи, ничего. Может, это объявился Повалье? Или Мария, но вряд ли бы она так таинственно все это делала. Еще это мог быть дядюшка Вилье, но я мало в это верил. Я склонялся к первому варианту: скорее всего записку передал Повалье. Только он мог знать, что я здесь появлюсь. Он же сказал, будто является подмастерьем у башмачника, и наверняка знал, что я буду разыскивать его. Кто бы это ни был, а увидеться с ним надо, и я пошел обратно к церкви.

На улице уже почти никого не осталось. Месса уже началась, когда я пришел в церковь. Все скамьи были заняты, и я кое‑как пристроился сбоку у колонны. Я огляделся в поисках знакомого лица, но людей было настолько много, что разглядеть кого‑то было просто невозможно.

Пастор говорил на латыни, и я ничего не понимал. В церкви становилось нечем дышать. Возле меня стоял мужчина, и от него ужасно разило потом. Больше выдерживать я не мог, и стал пробираться к выходу. Внезапно меня кто‑то потянул за рукав. Я оглянулся, но никого не увидел. Остановившись, я стал всматриваться в толпу. Казалось, что все внимательно слушают пастора, и никто не обращает на мои действия внимания.

— Не поворачивайтесь, мсье, — прошептали мне на ухо, да так, что я и не подумал поворачиваться. — Не предпринимайте никаких действий, не выходите на улицу, и скоро вы будете дома.

Глава 4

Прошло не больше минуты, прежде чем оцепенение прошло, и я резко обернулся, но увидел сзади себя только женщин. А на ухо мне шептал определенно мужчина. Я бросился к выходу, но не так‑то просто было это сделать. Кое‑как протолкнувшись к двери, я, наконец, вдохнул свежего воздуха. Но и здесь никого не оказалось, что не удивительно. Неизвестный человек оказался намного шустрее меня, или вообще остался в церкви.

Какой же я лопух! Стоять, слушать угрозы вместо того, чтобы схватить этого парня. Надо же, как он меня заворожил, я даже пошевелиться не мог. Кто же это мог быть и кто его послал? По словам «дворника», записку ему передал мальчик. Если он не врет, то мальчиком вполне мог оказаться сын Повалье, если только он его сын. Как все запутанно! И почему мне угрожали? Мне сказали, что если я не буду никуда лезть, то спокойно отправлюсь домой. Что же такое я могу узнать? Зачем было тогда забирать кольца? Здесь явно без Лауры не обошлось.

Подул ветер, разгоняя опавшие листья, и просквозил меня насквозь. На небе сгустились тучи, упали первые капли дождя. Придется ждать окончания мессы на улице, обратно в церковь я не хочу. Надо же, как холодно, ночью, по‑моему, так не было. Или это от страха я не чувствовал ничего другого.

Я начал топтаться на месте. Надо же, прямо как будто зима. Дождь шел мелкий, и я решил пройтись до лавки башмачника, или лучше вообще зайти в какую‑нибудь таверну, лишь бы не стоять на месте.

Я опять проходил через мост. Река уже бурлила вовсю, смешиваясь с дождем. У меня даже мелькнула мысль, что, упади сюда человек, его унесет на многие мили вперед, так, что и следа не найдешь. Меня передернуло, и я оглянулся. Теперь мне всегда придется оглядываться, неизвестно на что способны мои"доброжелатели".

Дойдя до лавки башмачника, я встал под навес и задумался: подождать здесь или все‑таки сходить в таверну? Есть я в принципе не хотел, так как совсем недавно уже поел. Так что я решил остаться здесь. Не думаю, что месса продлится очень долго.

Достав записку, я еще раз ее проглядел. Она был аккуратно сложена в четыре раза."Приходите в церковь". Почерк явно незнакомый. Такой мелкий и косой, как будто писала женщина. Хотя это вполне мог быть и мужчина. Я понюхал листок. Пахло свежей бумагой и еле уловимыми духами. Бумага была достаточно плотной и голубоватой. Бедняк не смог бы позволить себе такую. Хотя и так понятно, что отправитель не кто‑то из рабочего класса. Наверняка здесь что‑то важное, раз мне так угрожают. Скорее бы пробраться в замок. Я уверен, что там я много чего интересного узнаю.

Вскоре стали появляться первые люди. Они шли быстро, кутаясь в плащи и низко нахлобучив шляпы, а дождь все усиливался.

— Что за погода, мсье, — сказал промокший человек, подходя к двери лавки башмачника и открывая ее, — вы ко мне?

— Да…

— Давайте зайдем, — перебил он меня, — нечего на холоде разговаривать.

Когда я зашел внутрь, меня сразу обдало теплом. В отличие от мастерской башмачника из бедного квартала, эта мастерская была очень чистой и опрятной. Здесь даже имелся камин, и пахло деревом.

— Я пойду, переоденусь, мсье, а то в мокрой одежде жуть, как неудобно, — и он потрусил в боковую дверь.

Я огляделся. Это была, как я понял, приемная. Очень мило. Ждать пришлось не долго.

— Так что вы хотели, мсье?

— Я хотел узнать, не работает ли у вас подмастерье по имени Повалье?

— У меня их трое, но никакого Повалье нет.

— Странно. Один человек с пышной рыжей шевелюрой, сказал, что работает у вас и что зовут его Повалье.

— Уверяю вас, мсье, это неправда. Я могу сейчас же вызвать всех своих подмастерьев, и вы на них посмотрите.

— Будьте добры, если не трудно.

Жеральдино убежал в дверь, находящуюся напротив меня и почти сразу же возник в обществе троих молодцев. Я внимательно вгляделся. Даже, если на них нацепить рыжий парик, они никак не походили на Повалье. Все были на вид гораздо моложе, да и повыше и пошире Повалье.

— Извините, мсье, — я слегка склонился, — просто мне срочно нужен тот человек, а я больше ничего про него не знаю, кроме того, что он мне сказал.

— Понимаю, мсье, — сочувственно сказал Жеральдино, — но видимо вы натолкнулись на обычного врунишку, и если, так, то вряд ли вы его отыщете.

— Почему вы так думаете?

— Если уж он назвался моим подмастерьем, а я очень даже уважаемый человек, то он наверняка ничего не боялся, и его рыжая шевелюра была просто частью маскарада, — он снисходительно улыбнулся. То, что это был парик, я и без него понял, но не будем портить ему праздник. Тем более что он не знает, что я немножко его обманул.

— А вы никого не знаете по имени Повалье?

— У меня есть друг Повалье, он торгует книгами и картинами. Почему вы думаете, что тот человек назвался настоящим именем? Я больше склонен думать, что и имя он сочинил.

— Вполне может быть, но мне просто больше не за что зацепиться. А где живет ваш друг?

— По той же стороне улицы, что и я.

— Что ж не буду больше вас задерживать, — я раскланялся и ушел.

Так, пока что ничего не прояснилось. Надо наведаться к этому книжнику, может он что подскажет.

Дождь почти закончился. Как‑то странно все получается. Забрали наши вещи, а теперь говорят, не высовывайтесь. Как это понимать? Видимо за нами следят. А может они боятся, что мы узнаем, кто убил Фурнье? Это уже на что‑то похоже. Все равно не вяжется. Почему надо было нас предупреждать, если просто можно было убить? Эта записка никак не выходила у меня из головы.

Идя по улице мимо людей, я слышал обрывки фраз. В основном люди обсуждали смерть Фурнье. Они проклинали убийц, и желали им умереть в страшных муках. Если б они знали, что рядом с ними идет подозреваемый в убийстве, они бы закидали меня камнями. Ужас! Они готовы верить всему, что скажет им власть, даже не думая о том, что они могут ошибаться. Хотя в чем их винить? Кому еще им остается верить? Надеюсь, с Марией все в порядке.

Вскоре показался двухэтажный домик. Возле входа на вывеске была изображена книга. Я зашел внутрь.

Везде были нагромождения различных книг. Здесь были книги всевозможных видов и размеров от тяжелых фолиантов, тесненных золотом, до маленьких карманных книжечек в кожаном переплете. На миг я загляделся и даже вздрогнул от внезапно раздавшегося громкого возгласа.

— Добрый день, мсье! — бодро воскликнул толстяк. У него были большие усы и огромный живот, на который он сложил свои широкие ладони. В глазу у него было пенсне, а светлые волосы разделены на ровный пробор. Веселый толстяк раскачивался с пяток на носки и улыбался мне во весь рот. — Что желаете приобрести? Книгу? Или может быть картину? Пройдемте внутрь магазина, у меня там множество различных картин, просто загляденье! — И он потащил меня за собой.

Теперь мы попали в окружение всевозможных картин.

— Вы посмотрите, какая красота! — продолжал толстяк. — Может быть этот натюрмортик? Или вот этот пейзажик? — он мне показывал картину за картиной, не переставая разговаривать. — Помнится, у меня была прекрасная картина с изображением корабля в шторм. Знаете, покупатели в основном предпочитают картины на морскую тему, уж не знаю почему, — он развел руками, — где же она запропастилась?

Толстяк принялся рыскать по комнате, переворачивая одну картину за другой.

— Ах, да! Я же ее продал на днях. Как же я мог забыть? Ну, ничего, мсье, мы вам что‑нибудь другое подберем, — он похлопал меня по плечу.

— Мсье Повалье, — начал я прежде, чем дать толстяку снова открыть рот, — один человек представился мне вами. Но теперь я вижу, что это далеко не так. Тот был ниже и с рыжими волосами, — я не стал добавлять, что он был намного худее.

— Вы знаете, как раз рыжему я и продал ту картину с кораблем. Может, это был как раз тот рыжий, что вам нужен? Он был таким общительным, никогда бы не подумал, что он обманщик, — толстяк весело хохотнул, — хотя его одежда настораживала, вся в заплатках, да и сам он не чистюля. Но, клиент есть клиент.

— А что это была такая за картина? — Это точно был тот самый «Повалье», который разговаривал со мной в таверне. Интересно, зачем ему картина?

— Я же вам говорю, там был изображен корабль в шторм. Так красиво нарисовано. Один наш местный художник, здорово рисует. Во всяком случае, его картины уходят на ура, а мне только этого и надо! — он опять расхохотался.

— А точнее, что там было нарисовано?

— Ну что, корабль, вздымающиеся серые волны, огромные тучи, — он задумался, — в общем, «Корабль в шторм», так и называлась та картина.

— А вы не можете сказать, где живет этот художник?

— Зачем он вам? Я вам такую картину подберу, закачаетесь! Художник, очень вам нужен этот художник. Он, между прочим, грубиян, и а бы кому картины не рисует. Конечно, я не хочу сказать, что вы а бы кто, но он рисует в основном знакомым людям. Вы мне лучше скажите, что вы хотите приобрести? На какую тему картину?

— Ну, наверное, пейзаж.

— Прекрасно! У меня такого добра навалом. Вы можете пока присесть, а я вам поищу самые лучшие картины! — толстяк усадил меня на стул, а сам, что‑то напевая, стал ковыряться в груде картин.

— Я слышал, убили Фурнье.

— Да, очень печально, — толстяк повернулся ко мне лицом и состроил прискорбную мину, да так, что я еле сдержался, чтобы не рассмеяться. — Мы все его очень любили.

— Странно, некоторые говорят, что он был ужасным тираном, а теперь выясняется, что его все очень любили.

Толстяк поджал губы:

— Наверняка это вам сказал какой‑нибудь крестьянин. Они, видите ли, последнее время совсем распоясались. Налоги им большие. А как нам, дворянам, прикажете жить? На то они и крестьяне, чтобы работать и платить налоги, какие укажет феодал.

— А кто же его убил?

— Вы что, не видели портреты, развешанные по всему городу?

— Да как‑то не обратил внимания.

— Ну вы даете! Да об этом весь город гудит! Говорят, господин Фурнье накануне смерти посадил в тюрьму приезжих англичан: мужчину и женщину. Но они оказались колдунами, выбрались на свободу и убили господина Фурнье из мести. Смотрите, какую картину я вам нашел! — толстяк показывал мне очень милую картину на тему осени, с изображением домика в окружении деревьев с золотистой листвой.

— Нет, такая мне не подойдет. Хочется чего‑нибудь особенного.

— А вы на подарок, или так, себе?

— На подарок. Приехал вот в гости, хотелось бы хозяйке сделать приятное.

— Конечно, конечно.

— А была ли у господина Фурнье жена?

— О, это еще одна загадочная история. Представьте себе, жену похитили накануне смерти Фурнье. Говорят, что он сам пошел ее разыскивать. А я думаю, что господин Фурнье заподозрил англичан в ее похищении и посадил их в тюрьму, наверняка собираясь подвергнуть пыткам. Но все обернулось не в его пользу.

— Что вы говорите? Какая печальная история. А кто его жена была?

— Она, кстати, была не местная. Господин Фурнье привез ее из какой‑то далекой страны. Говорят, она была очень красивой, правда я никогда не видел ее лица, так как она всегда закрывала его черной вуалью. А вот эта картинка как вам? Ее как раз рисовал тот же самый художник, что и «Корабль в шторм», — теперь толстяк показывал мне изображенный мост через речку, очень похожий на тот по которому я недавно проходил.

— Это как будто бы местный пейзаж.

— Да, вы правы. Этот художник патриот, он рисует только местные пейзажи.

— А как же «Корабль в шторм»?

— Ну, бывают и исключения. Между прочим, жена господина Фурнье очень жаловала этого художника, и заказывала картины только у него. Люди прослышали об этом и его картины стали пользоваться спросом.

— А как хоть его зовут?

— Я смотрю, вы тоже заинтересовались им. Мсье Лорнье, так его зовут. Но сомневаюсь, что вы добьетесь аудиенции у него. Я же вам говорю, что он стал очень знаменитым благодаря мадам Фурнье. Так что же на счет картины?

— Вы говорили, что у вас еще есть книги. Книги тоже очень приятно получить в подарок, тем более я помню, что мадам, у которой я остановился, упоминала, что очень любит читать. Да и книга меньше места занимает.

— Вы правы, — нисколько не расстроился мсье Повалье и повел меня в зал с книгами. — Думаю, вот эта прекрасно подойдет на подарок. У нас есть местный писатель, достаточно знаменитый, и пишет очень интересно.

— А о чем он пишет?

— О чувствах, о чувствах. Романы он пишет. Я думаю, вашей барышне очень подойдет. Дамы любят легкое чтение. Посмотрите, какое прекрасное оформление, и размер небольшой. Ну, как?

— Думаю, это мне подойдет.

— Прекрасный выбор, мсье, — тут мсье Повалье перестал походить на веселого толстячка, а превратился в деловитого человека, который отстаивал свою цену.

После некоторого торга, мы договорились о цене, устраивавшей нас обоих, пожали друг другу руки, и я уже было хотел уходить, как вдруг заметил нечто, привлекшее мое внимание.

— А что это у вас на полке лежит? — я указывал на полку позади Повалье. Там лежала коробочка, смутно напоминавшая мне что‑то.

— Это, — Повалье подвинулся в сторону и закрыл собою полку. — Ничего интересного, можете мне поверить. Во всяком случае, это не продается.

— Я как будто уже видел такую.

— Вполне может быть, у многих в доме есть такие коробочки, там они хранят свои «сокровища», — он рассмеялся чуть‑чуть натяжно и стал теснить меня к двери. — Ну что ж, мсье, спасибо за покупку, но у меня много дел, так что…

Это был недвусмысленный намек, и я ретировался. Захлопнув за мной дверь, толстяк повесил на нее табличку «Закрыто». Очень странно. С чего бы это он? Или у него действительно много дел?

Повалье сказал, что в таких коробочках многие хранят свои «сокровища». Это вполне могут быть и драгоценности, но Повалье так это сказал, будто под «сокровищами» подразумевалось нечто ценное тому человеку, который там что‑то хранил. Например, какие‑нибудь фотографии, или что‑то в этом роде. Что же мог там хранить Повалье? Казалось, что такой веселый человек просто не может быть сентиментальным и хранить какие‑то фотографии или письма. Письма! А вдруг у Повалье есть какая‑то тайна, или может он шантажист? Но вряд ли бы он тогда хранил компромат на виду у всех.

Меня очень занимала эта коробочка, и я никак не мог вспомнить, где же я видел такую же.

Надо бы уже перекусить. За своими размышлениями, я и не заметил, как прошел целый квартал дальше от магазина. Солнышко так и не выглянуло, но дождя не было, только мрачные тучи низко нависали над городом.

По обе стороны от меня возвышались дома, по улице неспешно прогуливались парочки рука об руку. Удивительно, как их не спугнула погода, ведь в такое время так и тянет посидеть дома, погреться возле камина и выпить чашечку чая. Мужчины все как один шли, выпятив живот, а дамы несли прелестные маленькие зонтики в руках. Неужели в этом миленьком городке могли происходить странные вещи. А может эти люди не просто так прогуливаются в непогоду, может они чего‑то выжидают? Глупо, конечно, но все же. Слева от меня показалась таверна под названием «Три шпиля». Я решил туда зайти.

Таверна очень напоминала маленький уютный паб, какими славится Англия. Здесь было очень приятно находиться, а превосходный запах пищи пробуждал зверский аппетит. Я уселся за круглый из дерева столик и вытянул ноги. Просто замечательно, как будто я действительно в Англии.

Ко мне подошла пухленькая мадам, вся светящаяся здоровьем.

— Что будем заказывать, мсье? — она улыбнулась, и легкий румянец покрыл ее щечки.

— А что вы можете предложить?

— Я бы вам посоветовала отведать тушеного мяса мадам Ромул, а так же печеночного пирога.

— Звучит просто замечательно! А что есть на десерт?

— На десерт мадам Ромул готовит превосходные пудинги, торты и многое другое.

— У вас тут прямо как в Англии. Я все сижу, смотрю и никак не могу наглядеться!

— Да, у нас в городе часто бывают англичане, кто по делам, кто в гости, кто просто проездом, и им очень не хватает их уютных пабов. Вот мадам Ромул и решила, а почему бы и не предоставить им такую возможность? Так и появился паб «Три шпиля», — с гордостью закончила пухленькая мадам.

— Очень здорово придумано! Так, значит, с десертом я определюсь потом, а сейчас будьте добры, принесите мне мяса, пирог и вареный картофель, и еще бутылочку красного вина.

Она поклонилась, еще больше раскраснелась и ушла. А я вдруг вспомнил, что дядюшка Вилье настоятельно просил никому не говорить, что я англичанин. Я, конечно, прямо этого не говорил, но по моему поведению было прекрасно все понятно. Надеюсь, от этой пышечки не будет никаких проблем. Во всяком случае, меня ждет замечательный обед, и портить его черными мыслями я не собираюсь.

Помещение делилось на две половины: посередине проход к барной стойке, за которой пожилой человек неспешно протирал стакан, а слева и справа столики. Я сидел слева. На улице из‑за непогоды было темновато, и в помещении горел мягкий свет, от чего становилось совсем уютно. Я выбрал этот столик слева, потому что он был как раз возле камина, и меня уже порядочно разморило. Полуприкрыв глаза, я стал рассматривать людей. Их было немного. На моей стороне вообще никого, а на правой трое: за одним столом сидела влюбленная парочка, держась за руки, и не замечая, что их обед уже давным‑давно остыл, а чуть поодаль от них сидел мрачный тип и уплетал, по‑видимому, капусту, неотрывно глядя в окно. Такое ощущение, что я его где‑то видел. И действительно, ведь это он стоял возле лавки старьевщика! Но где же его друг? Не его ли этот тип высматривает в окно? Интересно, видел ли он меня, а если так, то узнал ли? А может он здесь неспроста? Может он как раз меня и выжидает? А что, если… Это он угрожал мне в церкви! Как я сразу не подумал! Хотя может я и ошибаюсь, но все же.

Мою расслабленность как рукой сняло, а об обеде я и думать забыл. Как же мне подойти к нему? И будет ли от этого толк? В самом деле, не скажет же он, мол, да, мсье, это я вам угрожал в церкви. Смешно. Что же делать? Сейчас главное не упустить его из виду. Пока он находится здесь, и я буду здесь. Вот и прекрасно. Потому что как раз сейчас мне в нос ударил восхитительный запах тушеного мяса, и мой аппетит проснулся с новой силой.

— Вот, мсье, — расставляя на стол кушанья, говорила мадам Пампушка, как я ее про себя назвал. — Все, что вы просили.

Недолго думая, я вдел салфетку в воротничок, и принялся уплетать за обе щеки, запивая еду замечательным вином.

Все бы ничего, но вдруг мой зуб зловеще хрустнул, когда я приступил к пирогу. Это оказался маленький, серебряный шарик. Крутя его в пальцах, я уже хотел позвать мадам Пампушку, как вдруг шарик открылся. Внутри был маленький клочок бумаги. Я осторожно развернул его, но вопреки моим ожиданиям лист был пуст. Наверняка здесь какая‑то загадка, что‑то вроде проявляющихся чернил. Я поднес чистый лист бумаги к огню в камине и подержал его там некоторое время. И точно, на листке вскоре начали проявляться слова.

«Не выходи из таверны за человеком, которого ты подозреваешь. Подожди десять минут, после того как он уйдет, и можешь идти куда хочешь»

Я взглянул на мужчину. Он по‑прежнему ел свою капусту, и вроде еще никуда не собирался. Звать мадам Пампушку, конечно, бесполезно, вряд ли она мне скажет кто автор этой записки, и вообще кто ее туда положил. Но спросить все же надо. Как же ее позвать? Но тут она сама появилась в зале и принесла кофе влюбленной парочке. Ставя чашки им на стол, мадам Пампушка взглянула на меня, и я поманил ее к себе. Она подошла ко мне с сияющей улыбкой.

— Вы что‑то еще желаете, мсье? Как раз сейчас мадам Ромул испекла яблочный пирог, вы не желаете?

— Пирога я, конечно, отведаю, если не сломаю об него зубы.

— Что вы такое говорите?!

— Вот, на что я наткнулся, поедая печеночный пирог, — я продемонстрировал ей шарик.

— О, это какое‑то недоразумение, мсье! Простите ради Бога! Это у нас впервые! Поверьте, мсье, раньше у нас такого не случалось! Я сейчас же расскажу все мадам Ромул, и не переживайте об оплате.

— Ну что вы, что вы. У меня нет никаких претензий, тем более что все было так вкусно. Но вы действительно не знаете, кто бы мог положить этот шарик в мой пирог?

— Никто не мог положить его специально, мсье, он мог туда попасть только по недоразумению. Это наверняка молодой помощник мадам Ромул. Это не останется безнаказанным, мсье, он сегодня же вылетит с работы!

— Ну, зачем так строго, — я взял мадам Пампушку за руку, и та, как всегда, залилась румянцем. — Я же говорю вам, что у меня нет никаких претензий. А как вас зовут, прелестница?

— Мадмуазель Пампушье, мсье, но я, пожалуй, пойду, меня ждут на кухне, — она попыталась вырвать руку.

— Неужели мы с вами больше не увидимся?

— Мсье, вы вгоняете меня в краску. Тем более что у меня много дел, не могу же я оставить мадам Ромул одну.

— Конечно, нет, мадмуазель Пампушье, но вы вроде сказали, что у нее есть помощник?

— Есть, но он работает не целый день и уходит раньше всех нас.

— Так вы работаете здесь целыми днями? Бедняжка.

— Ну что вы, мсье, и совсем я не бедняжка. Мне здесь очень нравиться работать, и потом у меня есть выходные. И я же не работаю до ночи. Луи уходит в пять, а я в восемь.

— А почему не наоборот?

— Вы очень любопытны, мсье, и я думаю, вам не стоит больше меня расспрашивать. А то, как бы вы все тайны не выудили у меня.

— А у вас есть тайны?

— Право, мсье, вы меня смущаете. Я пойду за вашим пирогом.

— Еще один вопрос, если позволите. Скажите мне, что это за человек, который поедает капусту и никак не может ее съесть.

— Где мсье?

Меня удивил этот вопрос. В помещении людей по пальцам можно пересчитать, а она как будто не может определить, кому же из многочисленных посетителей она приносила капусту.

— На другой стороне, почти напротив меня. Он сидит в шляпе и с трехдневной щетиной, — я почти пальцем указал на него.

— А, этот, — мадам Пампушье еще больше залилась краской. — Я право не знаю, мсье, кто это такой. Первый раз его вижу.

— Странно, все говорят у вас такой маленький городок, и вроде все друг друга знают.

— Но, мсье, я же вам говорю, у нас много приезжих. Вот вы, например, я вас тоже впервые вижу.

— Не обижайтесь на меня, просто, когда я вас спросил об этом человеке, вы занервничали и сначала даже не хотели его замечать. А может это и есть ваша тайна, мадам Пампушье? Может это ваш близкий друг?

— Как вы можете, мсье! Право, я лучше пойду за вашим пирогом, — и вся красная как рак, мадмуазель Пампушье умчалась прочь. Фамилия ей очень подходит.

Теперь главное не упустить Луи. Насколько я понял, он молод. И раз уж мне нельзя идти за подозрительным типом, то мне не составит труда узнать, кто же это предостерегает меня.

Человек, поедавший капусту и неотрывно глядевший в окно, вдруг замер и медленно начал поворачиваться в мою сторону. Я тоже замер. Человек некоторое время смотрел на меня, затем встал и ушел из таверны. Меня так и подмывало сразу же броситься за ним вслед, но все же я удержался. Что‑то мне подсказывало, что записка действительно предупреждает меня об опасности.

Я посмотрел в окно. Как и ожидалось, этот человек действительно поджидал своего дружка. Они встали возле таверны и о чем‑то переговаривались, как недавно возле лавки старьевщика. Не меня ли они на этот раз поджидают? Во всяком случае, я не собирался выходить им на встречу, мало ли что у них на уме. Надеюсь, что с дядюшкой Вилье все в порядке.

Мадам Пампушье что‑то долго не появлялась с моим пирогом. Наверное, мне его уже не дождаться. Оставив деньги за еду на столике, я подошел к стойке.

— Что желаете, мсье? — обратился ко мне старик, с клочками седых волос над ушами и лысиной между ними. Так как большую часть вина я оставил на столе, то мне ничто не помешало заказать бокал вина.

— Хорошее у вас тут заведение, — сказал я, облокотившись на стойку полубоком, как бы осматривая таверну и в тоже время, не упуская из виду старичка.

— Вы правы, мсье. Я очень горжусь тем, что работаю здесь. Очень приличное заведение.

— А давно ли вы здесь работаете?

— Вот уже как пятнадцать лет. И буду работать, пока ноги держат, уж очень мне здесь нравиться, да и мадам Ромул никогда не жаловалась на меня.

— Мне очень понравилась стряпня мадам Ромул. Но как я понял, здесь в основном не местная публика обитает?

— Почему вы так решили, мсье? Конечно, мадам Ромул открыла эту таверну специально для англичан. Один пожилой джентльмен посоветовал ей это сделать. Но поверьте, многие местные очень любят сюда захаживать. Например, вон та влюбленная парочка. Это местные дети дворян, они здесь частые гости.

— Что вы говорите! А о каком джентльмене вы упомянули?

— О, это было так давно, что уже и не вспомнишь.

— Ну, постарайтесь, — я незаметно подсунул старичку монету, а он также незаметно ее убрал.

— Раньше здесь был кабак, и в помещении постоянно стоял табачный дым. И вдруг повадился сюда ходить пожилой джентльмен. Мы все очень удивились, как так, такой солидный мужчина и в такое заведение. Но вскоре причина выяснилась. Он ухаживал за мадам Ромул, очень красиво ухаживал. То цветы принесет, то конфеты. А иногда вообще какие‑нибудь диковинные штуковины. Мы подозревали, что он колдун, но никому не собирались об этом говорить. Тем более что мадам Ромул всем была довольна, а наше дело — сторона.

— А у этого человека случайно не было длинных усов?

— Нет, мсье, чего‑чего, а усов у него не было. Так вот. Вскоре он посоветовал мадам Ромул открыть приличную таверну и дал на это большую сумму денег. Было это лет десять назад. Они вместе открыли эту таверну. Мы уж решили, что вскоре гулять нам на свадьбе, но тут пожилой джентльмен перестал появляться. Мадам Ромул очень горевала. Закрыла таверну, и долгое время не выходила из дома. Но потом вышла на работу. С тех пор никто не видел мадам Ромул улыбающуюся.

Старичок замолчал, я тоже погрузился в раздумья. А что, если тот пожилой джентльмен и был моим дедом? Но старичок ясно сказал, что у того не было усов. А мой дед славился огромными усами.

— А вы случайно не заметили мужчину, он сидел возле окна и вроде ел капусту, — старичок аж вздрогнул, наверняка вспоминал былые времена, но ответил.

— Как же, как же. Он так пялился в окно, что я уж подумал, не заснул ли он, — старичок усмехнулся. — Этот тип иногда захаживает сюда, но не могу сказать, что он местный. Знаю только, что его зовут Карлот, и пользуется он далеко не лучшей славой.

— А мадам Пампушье говорит, что не знает его.

— Многие так говорят, мсье. Мало кто хочет признаваться, что знаком с Карлотом, — старичок понизил голос до шепота, — говорят, что он выполняет сомнительные поручения богатых граждан.

Вот, значит, о чем была записка. Эти типы наверняка собирались меня прикончить. Только кто же за этим стоит? И кто меня вовремя предупредил?

— Мы еще думали, что это он виноват в горе мадам Ромул, — продолжал говорить старичок, — ведь незадолго до исчезновения пожилого джентльмена, Карлот стал появляться в нашем кабаке. А как пропал джентльмен, так и Карлот перестал к нам ходить. Но мы мадам Ромул не говорили об этом, ей и так было тяжело.

— А она сама разве не заметила появления этого гнусного типа?

— Тогда она вообще ничего не замечала, кроме своего ухажера, мсье.

— Так может, этот Карлот и убил мсье Фурнье?

— Скажу вам по‑честному, — старичок опять зашептал, — я так и думаю, что это его рук дело. Но власти склонны думать по‑другому. Выдумали каких‑то колдунов. А они, колдуны, совсем не злые. Взять, например, того пожилого джентльмена, вон какой хороший человек был, а ведь колдун.

— А вдруг это не выдуманные люди?

— Может и не выдуманные. Но мы тут опасные разговоры ведем, мсье. Давайте лучше порадуемся, что этими людьми оказались не мы с вами, и забудем обо всем.

— Хорошо, не будем об этом. Скажите, а вы не знаете художника по имени Лорнье?

— Знаю, он тоже часто к нам захаживает. Если хотите заказать у него картину, скажу вам сразу, мсье, это пустой номер. Этого художника сильно разбаловали, и он теперь сам выбирает клиентов, и обычно не связывается с чужаками.

Я не стал спрашивать, с чего он взял, что я чужак. Мне уже ясно дали понять, что в этом городке все друг друга знают. Я лишь сказал:

— Спасибо за помощь, мсье, — коснулся шляпы и пошел к выходу.

— Всегда пожалуйста, мсье, обращайтесь, если что.

Не оборачиваясь, я покинул таверну. Как же на улице хорошо! И дождь перестал. Я полной грудью вдохнул свежий воздух. Так, где живет этот Лорнье, я опять не спросил. Что ж, схожу тогда к дядюшке Вилье, пусть он все мне и растолкует.

Завидев невдалеке прохожего, я подошел к нему:

— Мсье, не скажете ли вы мне который час?

— Полдень, мсье, — склонился прохожий и потопал дальше.

Значит у меня еще предостаточно времени до вечера. Луи освобождается в пять, самое главное не упустить его. С мадам Ромул, конечно, тоже хорошо бы поговорить, но вряд ли она этого захочет. Насколько я понял, она сейчас нелюдима, все время молчит, и никогда не улыбается. Удивительно, что блюда ее не потеряли свою привлекательность.

Я зашагал в обратном направлении к дядюшке Вилье. На улице подул ветер, норовя сорвать с меня шляпу, так что мне приходилось поддерживать ее. Да и тепла ветер не прибавил. Как бы снова дождь не начался.

Проходя мимо лавки Повалье, я опять вспомнил о той злосчастной коробочке. Где же я видел ее? Скорее всего где‑то в дедовских тайниках. Но где? А может быть во время учебы? Странно, и почему эта коробочка не дает мне покоя? Если бы я там что‑то важное хранил или видел, то наверняка бы запомнил. А у меня такое ощущение, будто я видел ее мельком, но это для меня имеет значение. Но где же я ее видел и когда, вот в чем вопрос. Если бы еще раз взглянуть на эту коробочку, да повнимательней, я бы наверняка все вспомнил.

Но лавка была закрыта, и зайти туда не было никакой возможности. Вряд ли Повалье впустит меня по доброте душевной.

— Мсье!

Я оглянулся на окрик и увидел Жеральдино, махавшего мне.

— Что случилось? — спросил я, подходя к башмачнику.

— Нашли вы своего «Повалье»?

— К сожалению нет. А вы мне что‑то хотели посоветовать?

— Не знаю, поможет это вам или нет, но недавно ко мне заходила дама, по‑видимому, вдова, так как она была в вуали. Так вот, она тоже интересовалась неким рыжим человеком по имени Повалье. Меня это заинтересовало. Я начал расспрашивать ее, но она не стала меня слушать. Какая‑то вся нервная была, даже не стала смотреть на моих подмастерьев.

— Так она узнала, что у вас нет никакого Повалье?

— Конечно, узнала, спросила, есть ли у меня Повалье, я ответил отрицательно, и больше задерживаться не стала.

— Странно.

— Вот именно, что странно! Я ведь сам хотел ей помочь, а она и слушать не захотела!

— А эту женщину никто не сопровождал?

— Вроде нет.

— Спасибо за помощь, мне это пригодиться.

— Всегда рад помочь, мсье, — мы раскланялись, и я пошел дальше.

Странно, то меня все сторонятся, то готовы из кожи вон лезть, чтобы помочь. Не удивлюсь, что и «Повалье» сам объявиться.

Описанная Жеральдино женщина походила на Марию, но она была без сопровождения. А ведь Мария уходила со служанкой. Хотя это ни о чем не говорит.

Вскоре показался мост. Подходя к нему, я оглянулся. Вроде за мной никто не шел. Прибавив шагу, я быстренько промахнул мост и вздохнул с облегчением только возле церкви. Я, конечно, не трус, но плавать на дне реки не горю желанием.

Невдалеке от церкви стояли двое мужчин. В одном из них я узнал того приземистого мужичка, с которым мы не сошлись во взглядах об англичанах. Он, похоже, тоже меня заметил, но демонстративно отвернулся. Видимо я глубоко его задел. А теперь он, наверное, просвещал другого на счет англичан. И потому, как кивал собеседник мужичка, они сошлись во взглядах. Мрачно улыбнувшись про себя, я пошел дальше.

Вот уже и бедный район. Я и забыл, какая здесь грязь. А благодаря дождю, луж стало гораздо больше, и я остановился в раздумье, как же мне пройти по этой улице. На мое счастье мимо ехал фиакр. Я остановил его и с облегчением залез внутрь.

— К старьевщику!

Мы потряслись по колдобинам, то и дело застревая в колеях из луж.

Внезапно меня резко подбросило вверх, видимо мы наехали на особо большую кочку. От неожиданности я даже не успел прикрыть голову руками и больно стукнулся о крышу экипажа. Мгновенно выскочила шишка.

— Поосторожней, ямщик! — крикнул я, потирая голову.

Не знаю, слышал он меня или нет, но, по‑моему, поехали мы медленнее. Так и убиться не долго, пока едешь к старьевщику.

Насколько я помнил, дорога была близкой, а ехали мы уже достаточно продолжительное время. Я выглянул в окно. Местность была вроде не знакомой, но, во всяком случае, ехали мы по городу. Я ведь мог и не запомнить все эти дома, тем более что шел я по этой улице, опустив голову, скрываясь от стражников.

— Эй, там! На козлах! — высунувшись в окно, я пытался разглядеть, кто же меня везет. — Ты не забыл, куда надо ехать? — человек, вроде бы не знакомый, повернулся ко мне и нагло оскалил зубы.

— Я всегда знаю, куда еду, — голос был низкий и грубый. Человек отвернулся, дернул вожжи, и мы поехали быстрее.

Мне это совсем не нравится. И надо же было так врюхаться. Вот что значит не смотреть на ямщика, когда садишься в экипаж. Хотя, что бы это мне дало, с виду он вполне обычный человек. Сейчас некогда рассуждать, надо как‑то отсюда выбираться. Я еще раз выглянул в окно. Слева и справа были дома, но впереди я разглядел поворот. Мы мчались на приличной скорости, и при резком повороте фиакр должно было занести на сторону. Попробую выскочить на повороте, другого пути все равно нет. Я посмотрел на мужчину, правящего экипажем. Вроде он был поглощен дорогой и не поворачивался в мою сторону. Поворот приближался. Главное не упустить момент. Я открыл дверцу и приготовился прыгать. И тут неожиданно фиакр развернуло совсем в другую сторону. От неожиданности я кубарем покатился по полу экипажа. Дверца открылась, и, не успев даже за что‑либо схватиться, я выкатился наружу. Прикрыв голову руками, я больно ударился всем телом о землю и еще прокатился по земле, налетев на лоток с фруктами, который и остановил меня.

— Что вы вытворяете! Ой‑ой! Что же делать! Вы не расплатитесь со мной, мсье! — кричала торговка, а я даже не мог встать и вообще пошевелить чем‑нибудь. Все тело ломило от боли, во рту я почувствовал соленый привкус крови. Голова немилосердно кружилась, я думал, меня вырвет, даже хотел этого, надеясь, что головокружение закончится. Но я не мог сделать даже малейшего движения. Хоть бы ничего не было сломано.

— Что вы тут валяетесь! Вставайте! — надрывалась торговка.

— Не кричите вы так, — раздался мужской голос, — разве вы не видите, что человеку плохо, он лежит на грани потери сознания, ему срочно нужна помощь, а вы тут со своими фруктами!

— Но, мсье, кто же мне заплатит за ущерб! Он же разрушил весь прилавок!

— С вашими фруктами мы как‑нибудь разберемся. Вот, держите, думаю, этого хватит.

— О! Спасибо, мсье! Этого предостаточно!

— А теперь помогите мне отнести этого джентльмена ко мне домой.

— Конечно, конечно! Сейчас позову своего мужа, он вам поможет.

Меня кто‑то поднял с земли, от чего боль стала невыносимой. Я невольно застонал.

— Потерпите немного, все обойдется, — голос был очень приятный.

Не знаю, сколько времени меня несли, и длинная ли дорога была до места назначения, но мне она показалась нескончаемой пыткой.

Когда меня стали поднимать куда‑то, я ударился головой и потерял сознание.

Глава 5

Почувствовав неприятный вкус во рту, я медленно открыл глаза. Голова кружилась, и я крепко зажмурил глаза. Я лежал на мягкой кровати, надо мной был белый потолок, в камине весело горел огонь. Что это за комната? Раздался скрип двери, и я увидел входящую молодую женщину.

— Вы уже очнулись, мсье? — весело спросила она.

— У меня болит голова.

— Не удивительно, мсье. Вы так сильно ударились головой, у вас такая шишка. Я не думала, что вы так быстро придете в себя.

— О чем вы говорите?

— Разве вы ничего не помните, мсье? — она подошла ко мне с подносом, на котором дымился куриный бульон. Что же произошло?

— Ничего, вот съешьте бульончик и все сразу вспомните, — девушка приятно улыбнулась и, шурша юбками, удалилась.

Запах был просто одурманивающим, и я, не задумываясь, съел бульон, заедая вкусной свежевыпеченной булочкой.

Потихоньку я начал приходить в себя, головокружение отступало. Кто‑то постучал в дверь, я сказал, войдите, и передо мной предстал статный мужчина с легкой сединой в волосах.

— Я рад, что с вами все в порядке, хотя мсье Вилье предупреждал о чем‑то подобном.

Вилье? Что‑то медленно начало всплывать в памяти.

— А с ним все в порядке?

— О, я вижу, что вы действительно приходите в себя. Не переживайте, с ним ничего не может случиться. Я хочу поговорить с вами, если, конечно, вы не против.

Интересно о чем? В голове начали мелькать образы: карета, поворот, фрукты… Вспомнил! Я, можно сказать, попал в аварию! Но сколько уже время? Долго ли я здесь пробыл?

— Предупреждая ваш вопрос, — сказал мужчина, будто прочитав мои мысли, — здесь вы провели не более двух часов. Сейчас третий час. Так мы можем поговорить?

— Конечно. Мне тоже многое хочется узнать, и я надеюсь, вы ответите на все мои вопросы.

— Непременно. Меня зовут Лорнье. Да‑да, я тот самый художник, — опять же предупреждая мой вопрос, ответил мужчина, присаживаясь на стул. — Я просто случайно узнал, что вы интересуетесь мною.

— Вы правы. Но не думаю, что об этом вы узнали случайно. Скажите мне, что это за картина «Корабль в шторм»?

— Это сейчас не так важно. На вас открыли охоту. Думаю, вам уже не безопасно ходить по городу в таком виде. Но можете не беспокоиться, я вам помогу, чем смогу. Вилье мой друг, значит и вы тоже. Но сначала скажите, не помните ли вы человека, который вез вас?

— Как же, помню. Самый обычный человек, только вот рожа у него уж очень противная. Он еще так нагло ухмыльнулся, что и натолкнуло меня на побег.

— Ну, хоть описать вы его можете?

Немного подумав, я ответил:

— Лицо такое большое, заросшее и наглая такая ухмылка.

— Не думаю, что его ухмылка поможет в поисках.

— Напротив, я никогда ее не забуду. В общем, если я еще раз увижу этого человека, то непременно узнаю. Так вы мне скажете что‑нибудь о картине «Корабль в шторм»?

— Почему она вас так интересует?

— Один человек, который представился мне башмачником по имени «Повалье», незадолго до моего прихода в лавку настоящего Повалье, приобрел эту картину.

— И в чем же дело?

— Вы и сами все прекрасно понимаете. Не существует никакого башмачника по имени «Повалье»! В этом городе меня только и делают, что обманывают! Хоть вы будьте честны со мной.

— Я не могу вам рассказать всего.

— Но почему? Что за тайны?

— Вы все узнаете в свое время. А пока вам стоит думать только о своем благополучии.

— Хорошенький совет, нечего сказать. Ну, раз мне здесь ничего не светит, я, пожалуй, откланяюсь, у меня еще много дел, — сказал я, вставая с кровати. Но Лорнье крепко взял меня за плечо и усадил обратно.

— Я, кроме того, что художник, еще и врач, — сказал он, — и поэтому не разрешаю вам никуда идти, пока. Вам следует оставаться в постели хотя бы еще час.

— Тогда будьте добры, объяснитесь! Как я понимаю, вам все известно, во всяком случае, многое. Я хочу знать, что вам известно.

— Вы зря так думаете, — врач немного помолчал, опустив голову. — Я знаю, что вас разыскивают в связи с убийством господина Фурнье. Но я так же знаю, что вы его не убивали. Так что, наши усилия с мсье Вилье направлены на то, чтобы уберечь вас от тюрьмы, куда вас хотят упрятать.

Вопросы так и скакали у меня в голове. Неужели я, наконец, нашел человека, который сможет мне все объяснить? И неужели он откажется отвечать на мои вопросы?

— А кто на самом деле убил господина Фурнье?

— Я не знаю, — опять ложь!

— Зачем вы меня обманываете? Скажите же мне хоть что‑то, что прояснит ситуацию! Я сейчас блуждаю во тьме. У меня столько вопросов, а вы уперлись и не хотите мне помочь!

— Если бы я не хотел вам помочь, вы бы сейчас не лежали здесь! — отрезал врач. — Могу сказать вам только одно: наш первоначальный план вашего проникновения в замок отменяется. Изначально вы должны были пробраться туда через кухни, но теперь это не безопасно. Вы пройдете в замок вместе со мной.

— Спасибо, что хоть этого мне не запрещаете.

— Вы ведете себя неподобающе. Я все больше убеждаюсь, что не зря решил утаить от вас правду, — Лорнье встал, направляясь к выходу.

— Постойте! Могу ли я увидеться с мсье Вилье?

— Нет, не можете, он занят. Но скоро к вам придет гость, которому вы будете очень рады, — и он ушел, тихо закрыв за собой дверь.

Как же так! Меня считают за ребенка! Да знали бы они откуда я!.. Меня пронзила мысль, от которой я застыл в постели. Они знают! Все знают! И даже больше. Что же здесь происходит? Впредь надо вести себя осторожней и ни о чем не выспрашивать. Они думают, я ни на что не способен без их помощи, но мы еще посмотрим.

Гостем, которому я был бы рад, могла быть только Мария. Поэтому я не удивился, когда она без стука вошла в комнату.

— Чарльз! — воскликнула Мария и кинулась ко мне. — Я как раз пришла к дядюшке Вилье, мне нужно было у него кое‑что спросить, но его не оказалось дома. Я решила подождать, и тогда прибежала девушка. Она спросила кто здесь Мария, и сообщила мне ужасную новость: будто ты лежишь у доктора Лорнье без сознания. Я так перепугалась и сразу бросилась бежать за девушкой. Но я вижу с тобой все в порядке!

— Можно и так сказать, голова только немного покалывает.

— Но что же с тобой случилось?

— Да ничего особенного. Ты лучше расскажи, как сама сходила на прогулку.

— Ты знаешь, у меня сложилось такое впечатление об этом городе, что здесь много тайн и загадок. Даже не знаю с чего и начать.

— С начала. Ты вышла через черный ход, и что было дальше?

— Я вышла через черный ход, и мы с Мишель пошли по проулку, который виден из окна моей комнаты. Ты и сам видел, что это за проулок. Кругом бегают куры, слышится ругань мамаш, еще и грязь по колено. В общем, мне поскорее хотелось выбраться оттуда, поэтому, не оглядываясь по сторонам, мы проскочили проулок и вышли на мощеную булыжником улицу.

Конец ознакомительного фрагмента.