Любовь в 33 года

Анна Музыка, 2020

Что делает разумная молодая женщина, когда сталкивается с предательством любимого человека? Конечно сбегает в уютный приморский городок, чтобы отдышаться, собраться с мыслями и решить, как жить дальше. Однако под пьянящими лучами солнца девушке придется отвечать и на другие вопросы – может ли она противостоять давлению общества, как сильно страшит ее одиночество, и, наконец, способна ли она влюбиться вновь?

Глава 3. Такая вечеринка

Вечером того же дня состоялся большой семейный ужин. Во дворе развели костер, планировалось несколько видов шашлыков. Аркадий подготовил целый тазик рыбы, младшие Карпенко намариновали куриные бедрышки и свинину, девушки нарезали овощи для гриля и салата. Только Дмитрий Евгеньевич задумчиво переходил от одного занятия к другому, больше мешаясь, чем помогая, от чего был отправлен в подвал добывать вино. В воздухе равномерно распределялись ароматы жженого дерева и свежей зелени. Опускалось приятное, чуть душное тепло, в ярких изумрудах каштанов зажглись оранжевым светом гирлянды, а закатное солнце разбрызгало огненные капли по траве.

Ира глубоко вдыхала целебный коктейль этого вечера и морского воздуха, оздоравливая свою душу, и поглядывала время от времени на калитку. Женя так и не появлялся.

Начали усаживаться за стол, когда Наталья спросила:

— Ира, Женя придет, ты не знаешь?

— Нет, — девушка замялась. — Он сказал только, что у него какое-то дело.

— Ну хорошо, тогда не будем его ждать. Иногда мне кажется, что он такой стеснительный, и ему очень неловко в больших компаниях, особенно с незнакомыми, — Ира в этот момент приподняла вопросительно одну бровь. — Нет-нет, Ирочка, ты не подумай на свой счет, я имею в виду вообще, — Наталья пространно обвела рукой. Ира предпочла не развивать тему, и общая беседа планомерно перетекла в другое русло.

Когда уже совсем стемнело, и лениво участники пира растаскивали с улицы грязную посуду, в воротах показался смеющийся и довольный Женя. Он закинул на плечо рубашку и, встретившись взглядом с Ирой, только насмешливо ухмыльнулся и прошел мимо, унося с собой резкий шлейф женских духов.

«Конечно, сама скромность!» — подумала Ира. Ее вдруг взбесила манера парня вечно улыбаться одной только стороной губ. Будто его, как марионетку, кто-то дергал за невидимую нить, и надменная ухмылка тут же взлетала, придавая лицу полный самодовольства вид.

*

Несколько дней прошли спокойно. Море, завтраки на свежем воздухе, книги, рисование с Натальей, йога в компании тети Светы и ее подруг.

Ира каждый вечер настойчиво обещала себе начать следующее утро с ведения дневника. Она ставила себе первой задачей расписать все важные вопросы свой жизни, а главное — цели и дальнейшие шаги. Все нужно было непременно структурировать и обдумать. Однако утро приносило столько томительной лени, а затем напротив столько других занятий, которые никак нельзя было отменить (например, купание с братьями в море, игры в бадминтон или дегустация пирожных местного производства), что блокнот так и оставался лежать на дне сумки. Ира возвращалась к нему только по вечерам и только мысленно, обещая себе «следующим утром уж точно».

Женя почти не появлялся в поле ее внимания. На море он ходил неизменно в другое время, часто уезжал на велосипедные прогулки, или просто уходил неизвестно куда. Ира старалась не обращать на него внимания. В конце концов, у нее была задача поважнее — разобраться, как жить дальше. Пусть и пока что она терпела полнейший крах в этом начинании.

За несколько дней между ними был только один тесный контакт, да и тот заключался во взгляде.

Ире в то утро позвонила подруга. Она стояла в кухне, опершись на столешницу, наслаждаясь прохладой пола, и была в полной уверенности, что находится здесь одна и никто посторонний ее не слышит.

— Я не знаю, Насть, когда вернусь, — сказала она в трубку. — Точнее, как, в город-то понятное дело вернусь в августе-сентябре, это край. Но на работу… я не знаю. Да и по городу пока ничего не знаю, даже где буду жить, — она провела рукой по коротко стриженным, отливающим розовым вином волосам, закидывая их назад, и повернулась спиной ко входу.

— Конечно, я понимаю… Но пока даже не нашла, где мне жить… У тебя? Спасибо большое за предложение, но я даже не знаю… Правда, спасибо, я очень ценю. Просто знаешь, я ведь вообще никогда не жила одна. Может сейчас самое время?.. Конечно, это сильно дороже. Ну, возможно на какое-то время остановлюсь у тебя… Кто, мужчины? Здесь? Да нет, не смеши меня. Я и думать пока об этом не могу. К тому же, в радиусе нескольких километров здесь в основном санатории, а там сама понимаешь, какой контингент. Хах, да. Не знаю, говорят, тут в центре есть развлечения. Хаха, да, я тоже сомневаюсь. Но может выберусь на разведку. Одной только идти не хочется. Кто, сын? Да ну ты что, совсем еще ребенок… Что мне с ним делать, учить целоваться на помидорах?.. Хах, да… Конечно… Да, дорогая, спасибо, что позвонила, будем на связи. Пока!

Она сбросила звонок, встряхнула головой, и развернулась. Тут два человека оказались будто застигнутым на месте преступления. Ира гадала, на каком моменте Женя оказался на пороге. Женя ни о чем не гадал. Его губы были плотно сжаты, желваки дрогнули, скулы заострились. Он немигающими глазами смотрел на Иру, и создавалось впечатление, что за стиснутыми зубами он сдерживает некоторые, не очень приятные слуху слова. Ира не смогла выдержать напор ледяных голубых глаз. Она перевела взгляд поверх его головы, и легким взмахом руки приветствовала парня. Он лишь слегка склонил голову, прищурился и резко вышел из комнаты.

«Пффф» — выдохнула Ира. Ее злила резкая перемена в мальчишке. Или скорее возврат к первоначальному состоянию. В то утро в парке ей на минуту даже показалось, что он старается произвести на нее впечатление. Но это было обманчивое секундное видение. И, с одной стороны, ее раздражало надменное поведение парня, который по возрасту был ей как братья, а с другой стороны, по неизвестной причине хотелось растопить этот лед, разломать стену между ними, позволить себе хотя бы дружбу. Почему нет? Для него даже дружба с ней казалась непривлекательной. Это злило ее больше всего. К тому же, что это за девица, от которой он тогда возвращался? Что между ними? Это с ней он проводит все время? Хотя какое ей дело?!

Она еще попыхтела от раздражения, потопала ногами, чтобы снять напряжение, и вышла из дома. Жени уже не было во дворе.

После этого случая они старательно избегали друг друга.

*

Был пасмурный полдень бог весть какого дня недели. Дни всеобщего отдыха смешались в один большой сумбурный выходной. В воздухе витало ожидание грозы. Было душно и влажно, все полусонными мухами перемещались из комнаты в комнату, из сада в гараж, на летнюю кухню и обратно в общую гостиную, нигде не находя себе места. Пока Костя с Юрой не позвали всех смотреть на их новое изобретение. Все столпились в сарайчике, от чего температура достигла банного уровня, и компания спешно ретировалась в гостиную, прихватив с собой оборудование. Когда все расселись, Костя торжественно выставил вперед средних размеров плашку с подсоединенными светодиодами.

— Давай! — скомандовал он младшему брату.

Юра щелкнул тумблером, и все светодиоды загорелись желтым. Братья ликующе осматривали недоумевающие лица зрителей. Стояла полнейшая тишина. Не такой реакции они ожидали. Тогда Костя продолжил:

— Давай еще раз!

Юра ввел данные в ноутбук, еще раз щелкнул переключателем, и теперь половина светодиодов загорелась зеленым, а половина — желтым.

— Ну вы поняли? — спросил Костя, подпрыгивая с пятки на носочек.

— Кхм, — Дмитрий взял слово. — Я так понимаю, у вас тут что-то вроде программируемого контроллера?

— Ну конечно!!! Это же вообще можно все что угодно делать! Вывески, рекламы, и что захочешь.

— А можно для гуманитариев объяснить? — подала голос Ира, робко приподняв руку.

— Смотрите, — Костя потянул за проводок, соединяющий его плашку с микросхемой и далее с компьютером, — вот это микроконтроллер, его можно как хочешь запрограммировать через компьютер, а дальше сюда на светодиоды выходит наша команда. Можно сделать так, чтобы цвет был один, или несколько разных, или чтобы они менялись. Можно написать любой текст или даже сделать картинку.

Все уважительно покачали головами.

— Круто, парни, — сказал Женя. — Вы единственные проводите каникулы с пользой.

Лица ребят зарделись. Теперь нужный эффект был достигнут.

В этот момент раздались первые скромные, будто извиняющиеся раскаты грома. Все так уютно успели расположиться в креслах и на диванчиках, что единогласно было решено посвятить этот вечер общей компании. Принесли вино и закуски, приглушили свет, и под мерный стук дождя расположились в теплой дружной гостиной.

— Женя, может сыграешь что-нибудь? — спросила Наталья.

— Правда, Женя, — подхватил Аркадий, — у нас же есть гитара.

И все нетерпеливо захлопали в ладоши. Так, что смущенному парню не оставалось ничего другого, как сходить за инструментом, и, повозившись в настройках, он устроился в кресле в углу и потихоньку неуверенно начал наигрывать мелодию.

Ира с удовольствием его слушала. Она вполуха улавливала общий разговор, ей так хотелось подойти и подпеть. Минут через пятнадцать ей удалось это сделать. Компания постепенно разделилась на два лагеря — Костя с Юрой продолжали обсуждать свою поделку, а взрослые перешли к политике. Обе темы были далеки от интересов Иры, она набрала побольше воздуха, для решительности сделала еще один глоток вина, и подошла к Жене.

Она присела на краешек его кресла и, внезапно осмелев, начала шепотом напевать. Танцы минус «Цветут цветы». Женя повернулся к ней вполоборота. Она не ожидала и запнулась на своем любимом месте: «…приземляются они… инопланетяне…». Он усмехнулся, она тоже. Для тех, кто поет, не может быть стен.

— Я думала, никто уже не слушает эту группу, — сказала она, когда песня закончилась.

— Конечно, я же слишком молод для нее.

— Давай еще, — Ира пропустила его слова мимо.

— Какую ты хочешь? — прошептал он.

— Знаешь «Уматывай»?

— Нет.

— Ладно, тогда «Маяк» у Сплина?

— Да, давай.

Это были лучшие мгновения. Когда в глазах и в душе не было боли, злости, сожалений, сомнений. Они смотрели друг в друга, и хлестало по щекам красной краской от этой глубины. В полутьме можно было скрыть румянец, или списать его на вино. Но страстного блеска в его взгляде исподлобья, и ответного открытого сияния в ее зеленых глазах скрыть было нельзя.

Утомленные духотой и вином обитатели дома начали расходиться. Женю поблагодарили за игру, Ира в один прыжок отдалилась от него. Он отставил гитару, выпрямился, выгнул спину и расправил плечи, взъерошил волосы и пожелал всем спокойной ночи. Они вместе вышли из комнаты, поднялись по лестнице, и когда Ира остановилась у своей спальни, он якобы невзначай провел кончиками пальцев по ее руке.

— Хороших снов, — она приоткрыла дверь, но не спешила входить.

— Хороших снов, — он прошел до своей двери, и обернулся, чтобы убедиться, что она все еще на него смотрит.

Ира неплотно прикрыла дверь, разделась, легла в кровать, и раскинулась на ней звездочкой. В висках стучало и расслабиться было решительно невозможно. Она ежесекундно поглядывала на дверь, ожидая, что сейчас она неслышно скрипнет, и он прокрадется к ней, и проведет пальчиками по ее лицу, по губам… Сна не было, и Жени тоже не было. Оставались только представления о нем.

В своей комнате Женя задушил в крепком захвате подушку, утопил в ней лицо, и до боли прикусил губу. Полночи он воскрешал в памяти каждый сантиметр прошедшего вечера. Он смутно надеялся, что если ей хоть капельку интересно, она проскользнет в его приоткрытую дверь, и тогда уже он не даст ей уйти. Даже несмотря на то, что?.. Даже несмотря. Он расцелует каждый кусочек ее кожи, лоснящейся от солнечных ванн. Ее хрупкие ладошки и тонкие пальчики. Совершенно невероятные ручки, с тонкой татуировкой перышка на запястье. Ни у кого нет таких глаз и таких рук. Даже у той, которой он пытается ее заменить. Но она никогда не придет.