Заноза в его сердце

Анна Мишина (2023)

— Я беременна.– Зря пришла. То, что ты беременна от моего сына еще доказать надо. Ни ты, ни твой ребенок ему не нужны. Как тебе объяснить то, помягче, — нахмурился мужчина. — Такие как ты, не для него, понимаешь? Ты так, мимолетное увлечение. Мой сын достоин лучшего.– Я хочу с ним поговорить лично.– Он улетел, можешь не искать его. И вот, — он достает бумажник, вытаскивает купюры и, подойдя ко мне, сует их в мои похолодевшие пальцы. — Вот, возьми. Не порть себе жизнь, куда тебе сейчас ребенок?Как я шла, не помню. Лишь только остановилась у урны и разжала над ней непослушные пальцы, выкинув деньги, на глазах у прохожих.

Глава 3

Леон

Удар — и звенящая тишина. Лишь сквозь вату в ушах еле-еле различаю щелчки работающей аварийки.

Приехали.

Открываю глаза, тряхнув головой, так как картинка нечеткая, все расплывается. Мутит. Дергаю за рычаг, чтобы открыть дверь, но та не поддается. Тогда я перебираюсь, с трудом, но все же мне этот маневр удается, на соседнее сидение и, открыв дверь, вылезаю на свободу.

Осматриваюсь. Я вылетел на обочину и влетел водительской стороны в ствол огромного дерева.

— Эй, — окрикивает меня мужской голос. — Ты жив? Помощь нужна?

Ко мне идет мужчина из припаркованной на обочине машины.

— Как только умудрился от тебя уйти, дав руля в другую сторону, — говорит он.

— А я не смог разъехаться с деревом, — ищу телефон в кармане брюк, но понимаю, что он, скорее всего, в машине, и его я вряд ли сейчас найду.

— Помощь нужна? У тебя кровь на лбу, в больничку бы показаться.

— Спасибо, телефон одолжите, — прошу я.

И в мои руки быстро попадает чужой смартфон.

Набираю по памяти номер Вадима.

— Алло.

— Вызови эвакуатор. Меня нужно забрать. Нахожусь недалеко от родительского дома. Приезжай, — выдаю приказы.

— Это кто? — непонимающе звучит голос в трубке.

— Конь в пальто, Вадик.

— Ты выпил, что ли? Какие родители? Ты же должен быть в командировке.

— Закончилась она резко у меня. Я попал в аварию. Машина в хлам. Я еле на ногах стою. Тебе еще нужны пояснения? — рычу в трубку, отрезвляя собеседника.

— Выезжаю.

— И сделай так, чтобы эта новость не просочилась в прессу.

— Ты пьян? — снова повторяет вопрос друг.

— Да почему я должен быть пьян? — срываюсь, чувствую, как земля уходит из-под ног.

— Я понял. Все, еду, — и отключает телефон.

Благодарю мужика, отдавая аппарат.

— Могу до больницы довезти, — предлагает свою помощь.

— Спасибо. Сейчас за мной приедут, — отмахиваюсь от него.

Мне сейчас крайне не нужны слухи по поводу этого происшествия. Слава богу, никто не пострадал. Кроме меня. Я не в счет, собственно. Всегда был не в счет.

Поэтому об этом отцу знать не обязательно. Да, собственно, никому знать не обязательно.

Свидетель случившегося уезжает, оставляя меня наедине с разбитой тачкой и, судя по струящейся крови по виску, разбитой головой. День удался, мать твою.

Вадим появляется на горизонте спустя почти час. Надо сказать, я готов был его убить. Слегка.

— Ты жив? — заглядывает в разбитую машину, где я сидел на пассажирском сидении, в ожидании его.

— Жив, если не учесть, что пару раз опорожнил и без того пустой желудок. Даже почти бодр, — бубню я, выбираясь из машины.

Я замерз, и меня слегка колбасит. Или это результат перенесенного стресса.

— Походу, сотряс у тебя. Давай в машину. Твою сейчас загрузят и увезут в сервис.

— Пресса не должна об этом разнюхать.

— Постараюсь, — недовольно бубнит он.

Я с его помощью забираюсь в машину и, откинув голову на подголовник, закрываю глаза. Вадик садится за руль и плавно трогается с места.

— Тебя надо показать врачу.

— Да вези уже.

Частная клиника. Меня принимают как дорогого гостя, хотя, наверное, это так и есть. На дворе уже ночь, а тут все бодрячком вокруг меня прыгают. Назначают процедуры, какие-то уколы, еще какая-то лабуда. А я так устал, что сопротивляться попросту нет сил. Мне бы прилечь и поспать. И да, меня все еще трясет.

Спустя, наверное, час меня, наконец, определяют в палату и, поставив капельницу, оставляют одного. Вадик уже уехал, обещал проконтролировать доставку битой машины в сервис и забрать мои вещи.

Вырубаюсь мгновенно, стоит только голове коснуться подушки.

Я устал. Кажется, смертельно. Поэтому даже на следующее утро я не тороплюсь показывать своего раннего пробуждения. И меня не трогают.

К вечеру зашевелились с фирмы. Стоят проекты, требующие моего одобрения. Назначенные встречи требуют моего присутствия. И много подобных дел. И да, предвыборная кампания. К выборам я готовился давно. Я грезил этой мечтой. Но отцу она не нравится до сих пор, и смириться он не хочет. Считая, что я полноценный наследник его бизнеса, поэтому попросту не имею права на исполнения своих мечт и следованию своих амбиций. Не имею права. А ведь “все ради тебя, Лео”.

А на следующий день в клинику примчалась мать. А ведь чтобы она беспокоилась, я хотел бы в самую последнюю очередь. Но случилось то, что случилось.

После ее прихода я, наконец, могу поесть и меня уже не мутит, как беременную барышню по любому поводу и без.

Откинувшись на подушки, я все же достаю ноутбук, который мне привез Вадим в первый же день моего незапланированного отдыха, и принимаюсь за работу.

Забываюсь на время. До тех пор, пока не отвлекаюсь на шум, доносящийся из коридора.

— Прием лекарств, — в палату входит медсестра.

— Что там такое происходит? — интересуюсь у нее, пользуясь случаем.

— Да девчонка какая-то рвется к вам, вот ваша охрана ее и не пускает.

— Что за девчонка? — непонимающе переспрашиваю.

Кто вообще может ко мне хочет попасть так рьяно?

— Скажите, чтобы впустили.

— Хорошо.

Проходит сколько-то минут, прежде чем в дверь палаты раздается стук в дверь и в входит девушка.

Я застываю, разглядывая ее. В толстовке, джинсах и кедах. Поверх плеч накинут халат.

Возвращаюсь к ее внешности. Темные волосы стянуты в хвост. Глаза… за ее глаза цепляюсь своим взглядом. Что в них удивительного, не могу сразу понять. Спускаюсь к губам и снова ловлю ступор. Давно я не видел такой натуральной красоты. Почему натуральной? Потому что то, что вижу, мне нравится.

— Здравствуйте, — говорит она таким охренительным голосом, от которого в моих мыслях появляются определенного рода картинки, где она бы этим голосом…

Трясу головой, чтобы сбросить наваждение. Для начала стоит узнать, что эта малышка у меня забыла, а потом уже думать о…

— Здравствуйте, — складываю руки на груди, и впиваюсь в нее взглядом в ожидании разговора.

Ну, девочка, удиви меня.

Тая

Утра еле дождалась. Разве можно было дальше спать с нужной мне информацией? Оставшийся час я ждала, когда можно будет выйти из комнаты без бабушкиных подозрений. Она сразу поймет, что я что-то затеяла.

Адрес я проверила и построила себе маршрут. Конечно, это элитная клиника. И как я туда попаду, еще не знаю. Но буду действовать по обстоятельствам.

Позавтракала наспех. Сама не знаю, куда я так тороплюсь. Если он в больнице, вряд ли его отпустят быстро. Я ведь даже не представляю, в каком он состоянии. Может, в тяжелом и не в состоянии говорить? Может… все может быть. А я туда прусь со своими вопросами о сквере.

Но попытка не пытка, попробовать стоит.

Выходной. Говорю бабушке, что иду в приют. А сама иду в первую к дому палатку с фруктами-овощами. Здесь очень вкусные фрукты, не то, что в магазинах. Я больше чем уверена, что у него все есть. Но не идти же с пустыми руками? Поэтому набираю на свой скромный бюджет апельсинов, яблок и пару персиков.

В кармане оживает телефон. Пчелкин.

— Тая, здоровенько, — как всегда, в своем репертуаре.

— Чего тебе надо в такую рань? — рассчитываюсь за фрукты и направляюсь к метро.

— Не рада слышать? — звучит удивленно.

— Вась, давай коротко и по делу.

— Да по какому делу, Белова? К тебе только с делами можно обращаться? Хотел на свидание позвать, ты ж от меня бегаешь как от прокаженного, — обиженно затараторил друг.

— Вась, мы друзья, какое свидание?

— Обычное. Хочешь, в кино сходим, хочешь, в кафешке посидим, в парке погуляем, — стал перечислять.

— Я подумаю, Вась. Все пока, мне некогда, — и отключив звонок, убираю телефон в карман джинсов.

За полтора часа я добираюсь до клиники. Элитный район. Все здесь так и кричит дороговизной и статусом. Я здесь выгляжу, как инородное тело. Но стараясь не обращать внимания на взгляды прохожих, поджав губы, иду в сторону больницы.

Охранный пост. Тут мне чудом удается прошмыгнуть незамеченной. Дальше сложнее. Охрана стоит на входе. Ладно, попробуем испытать актерские таланты.

Повыше задираю нос и как можно смелее шагаю ко входу.

Стоит только пройти рамки, и я уже даже внутренне возликовала, как меня останавливает голос одного из мужчин, сидящих на посту.

— Девушка, а вы куда?

— Я? — оборачиваюсь. — На работу.

— Так у вас же вход служебный, — непонимающе говорит мужчина.

— Так я только второй день тут, никак не запомню, — виновато улыбаюсь.

— А, — машет рукой, и отворачивается.

Фу-у-х.

Выдохнула с облегчением. Я словно микроинфаркт пережила, так колотится сердце в груди, а пальцы похолодели.

Полдела сделано. Осталось выяснить, где он находится, и вторая половина дела — это попасть к нему.

Так как он у нас шишка, а не простой смертный, предполагаю, что около палаты находится охрана. А если охрана, значит, в коридоре будут находиться мужчины соответствующей наружности. Какой, сложно представить, но мне кажется, я сразу пойму. Ну, или попробую понять. Поэтому по схеме расположения отделений в клинике, я вычисляю, где находится хирургия, она оказывается на одном этаже с нейрохирургией. И это третий этаж. Отлично.

По лестнице поднимаюсь на третий. Оба отделения огорожены друг от друга. Поэтому заглядываю сначала в хирургию. И там практически в пустом коридоре ничего подобного на охрану не вижу. Тогда заглядываю в нейрохирургию. И вот что я наблюдаю из приоткрытой двери.

Двое мужчин в накинутых на плечи халатах развлекаются болтовней с медсестрами на посту. Здесь они явно не для посещения родственников. А значит, это и есть те самые охранники. Значит, я по адресу.

Здесь, в тамбуре между отделениями стоит вешалка с халатами. Я хватаю один из них и, накинув на плечи, вхожу в отделение. Тихо, стараясь не привлекать к себе внимание, крадусь к еще непонятно какой палате. Да, блин, Тая! Какая палата?

— Девушка, а вы к кому? — женский голос.

— Я?

— Вы.

— К Максимовскому, — говорю, как можно непринужденнее.

В ответ раздается смех. Теперь на меня обращают внимание двое мужчин огромных размеров.

— А ты кто? — передо мной вырастает глыба.

— Меня зовут Тая. Хотела поговорить с Леоном Игоревичем. У меня к нему очень важные вопросы.

— Вон отсюда, шмакодявка, пока сам за шкирку не вытряхнул на улицу, — прорычало это нечто и, развернувшись, проследовало к своему месту, плюхаясь на стул у палаты.

Ага. А вот и его палата.

Я, собрав всю свою смелость в кулак, рванула с места к палате, но меня тут же остановили, подхватив под руки.

— Отпустите! — завопила я, чтобы все услышали. Может, и он услышит. И мне повезет.

— Сейчас я ее на улицу вытряхну, — проговорили у меня над ухом, когда медсестра вошла в нужную мне палату.

— Отпустите, мне очень нужно, — продолжаю вопить.

Я уже поняла, что ничего хорошего у меня не вышло. Придется искать другие способы. Но тут, когда мы с охранником уже оказываемся у самых дверей на выходе из отделения, его окрикивает медсестра.

— Он просит впустить девчонку.

Бугай застывает и еще раз пялится на меня.

Я невольно расплываюсь в улыбке.

— Ничего личного, мне просто повезло, — говорю дрожащим от страха голосом.

Он хмыкает и ставит меня на ноги.

— Пакет, — тянет руки к моему пакету с фруктами.

— Но там фрукты! — возмутилась.

— Не положено, — хмурит брови и выдергивает этот пакет у меня из рук.

Зараза.

Но я тут же срываюсь с места, пока никто не передумал и, оказавшись у двери, стучу, тут же открыв ее. Вхожу.

— Здравствуйте, — говорю я, тут же замечая его, лежащим на постели в светлой, современно палате с ноутбуком на коленях. У мужчины повязка на голове. Выглядит он забавно. Но от его взгляда я застываю. Он меня словно всю ощупывает своими глазами. С трудом сглатываю.

— Здравствуйте, — складывает руки на груди.

Я понимаю, что забыла всю ту речь, что готовила для него. А он действительно обладает какой-то сумасшедшей энергетикой. Если уж так на фотографии ощущалась его сильная аура, то вживую ни с чем не сравнить. У меня подрагивают ноги, руки и вообще, мое тело словно вибрирует под этим пристальным взглядом.

— Вы что-то хотели мне сказать, раз так рвались в палату? — выводит из ступора его голос.

— Э-э, да, — все, что я могу сказать в ответ.

— Ну, так я слушаю.

Слушает он. А я и слова сказать не могу. Все мысли разлетелись под этим взглядом. Нельзя быть таким…таким красивым и притягательным.

Фу, Тая, какие мысли.

— Я хотела сказать, что… — пытаюсь выстроить цепочку плавающих мыслей в адекватные предложения. Но их еще и выговорить надо. Не заикаясь, желательно. — Что против того, что вы хотите сделать со сквером на улице Самойлова.

— Сквер? А что там? — хмурит брови.

— Благоустройство. Мы догадываемся, что вы там планируете, — говорю как можно смелее.

— Догадываетесь? — усмехается. — Я там еще сам не был. И место не видел.

— Так я вам советую посмотреть, чтобы понять, что не нужен там очередной торговый центр. Там гуляют люди разных возрастов.

— Хорошо, как только меня выпишут, я обязательно туда наведаюсь, — заверяет меня с полуулыбкой на лице.

— Только я вот одно не пойму. Не логично же.

— Что именно?

— Ваша предвыборная кампания в нашем округе, и вот эта стройка. Вы себе репутацию портите, кто за вас голосовать пойдет? — вдруг осознаю, что, скорее всего, ляпнула лишнего. И прикусываю язык, мысленно себя ругая.

— Не стоит волноваться за мою репутацию, — чуть не смеясь, говорит он.

— Тогда я пойду, — разворачиваюсь и, вспомнив про фрукты, снова к нему оборачиваюсь, ловя насмешливый взгляд. — Там эти, ваши клоуны, пакет с фруктами отобрали. А они вкусные, сама выбирала, — зачем-то уточняю.

— Фрукты? Мне? — снова удивляется.

— Угу, — киваю. — Поправляйтесь, — и выскальзываю за дверь.

Как выхожу из клиники — не помню. Лишь останавливаюсь у скамьи и присаживаюсь на край, пытаясь унять бешеное сердцебиение.

— Ну, что, Тая? Сделала, что хотела? И непонятно, кто больше получил удовольствия от разговора, — бубню себе под нос. — Я явно его рассмешила. Смех продлевает жизнь, пусть радуется на здоровье.

Поднимаюсь с места и направляюсь на выход.