Коты Эрмитажа. Официальная новеллизация

Анна Маслова, 2023

Коты Эрмитажа не покидают свой пост. Главные защитники искусства всегда внимательны, держат уши востро, мимо них не проскочит даже мышь… Разве что только Морис – потомственный искусствое́д и неожиданно освободившееся привидение! Смогут ли хвостатые защитники сохранить порядок и спасти знаменитую картину «Мону Лизу»? Увлекательная приключенческая история о самых милых хранителях искусства, дружбе, взаимопомощи и справедливости!

Глава 2

Морское путешествие

Не знаю почему, но в тот день я решил сменить устоявшийся порядок вещей и, сам того не желая, совершенно изменил свою жизнь. Всё началось как обычно: в комнату вошёл злой бульдог и зарычал, стоя у порога.

— Послушай! Так не может продолжаться. Каждый день ты прыгаешь на меня и падаешь вниз. Тебе самому не надоело? Это уже не смешно! — возмутился я.

Злобный пёс предпринял попытку задуматься, а затем вроде бы даже кивнул. Я решил воспользоваться заминкой и продолжил:

— Хм… неужели эволюция до тебя всё-таки добралась? Давай заключим мирный договор. У меня своя жизнь, у тебя — своя. Поделим остров пополам — и больше друг друга не замечаем. Идёт?

Пёс снова вроде бы кивнул.

— Ну вот и отлично. Я спускаюсь, а ты отойди на три метра, — я собирался сделать шаг с подоконника, но вдруг…

Злобная зверюга с рыком помчалась вперёд и прыгнула на меня. В последний момент я успел сделать прыжок в сторону, и пёс в очередной раз улетел из окна вниз. Всё было как всегда. Почти.

На этот раз бульдог пролетел дальше обычного и ударился головой прямо в рубку баржи! Она начала дрожать, заходила ходуном и съехала с размытого берега прямо в море. Злобный пёс суетился на борту и смотрел то вниз, то на меня.

— Ты решил отправиться в плавание? Счастливого пу… — начал было я, как вдруг заметил, что баржа, влекомая силой прилива, возвращается к берегу!

С огромной силой она врезалась в подножие холма, на котором стоял дом. В месте удара возникла широкая трещина, которая побежала вперёд, достигла дома и… прошла точно между моими лапами, буквально разрезая дом пополам! Его половины начали разъезжаться всё дальше друг от друга. Как и мои лапы! Прямо подо мной образовалась пропасть, очень быстро заполняющаяся водой. Ещё чуть-чуть, и я бы упал, но в последний момент успел зацепиться за одну половину дома и вскарабкаться на неё.

Однако не успел я с облегчением выдохнуть, как послышался грохот! Пол накренился, и та половина дома, на которой я было спасся, начала опускаться в воду.

— Нет! Нет-нет-нет! Неужели я тону? — в панике закричал я.

За всем этим из клавесина наблюдал мышонок.

— Бедный юный кот. Похоже, он обречён. И ты не хочешь его спасти? — спросил он сам себя. — Зачем? Чтобы он меня сожрал? — продолжал рассуждать он. — Бабушка бы так не поступила, она спасла бы его…

Всё это время я пытался удержать равновесие и не рухнуть вниз:

— Ой-ой-ой-ой-ой!

И тут…

— Эй, рыжехвост! Давай сюда! — Я повернул голову и увидел мышь, которая махала мне лапой из отверстия в клавесине. — Да-да, я с тобой говорю. Залезай, пока я не передумал!

В этот момент всё пространство вокруг меня стало заполняться водой. Я никак не мог понять, что же делать, но в конце концов решился и всё-таки прыгнул в клавесин. И как раз вовремя — в ту же секунду часть острова и половина дома ушли под воду! А клавесин на куске паркетного пола отправился странствовать по волнам. Пёс, сидевший на барже, провожал его взглядом и лаял вслед.

Я с любопытством огляделся. Внутри клавесина было сухо, чуть дребезжали натянутые струны.

— Добро пожаловать на борт! — услышал я нервный голосок за спиной, обернулся и увидел мышонка.

Как и у меня, у него были белые мордочка, грудь и кончик хвоста. А ещё на голове у мышонка красовался такой же симпатичный хохолок. Мышь и кот с одинаковой причёской — чудеса! А вот цвет глаз у нас различался: по сравнению с моими голубыми «блюдцами» его карие глазки казались блестящими бусинками.

— Я мышь по имени Морис и… давай сразу договоримся! — затараторил мой новый знакомый. — Я тебя спас и, как бы ты ни проголодался, ты меня не съешь.

— А что, коты едят мышей? — искренне удивился я. Не забывайте, почти всю жизнь я прожил один на заброшенном острове и имел очень смутное представление о кошачьем рационе.

Морис удивлённо разинул было рот, но тут же чуть заметно прищурился с неуловимой хитринкой в глазах.

— Нет-нет-нет, что ты, никогда в жизни! — заверил он.

— Тогда… может быть, мыши едят котов?! — испуганно спросил я и осторожно отодвинулся от Мориса.

— Э-э-э… только при самообороне. Да что ты заладил! Едят, не едят! — ответил Морис. — Коты и мыши… вообще лучшие друзья, — как-то неубедительно добавил он. — Но обещаю тебя не есть, чтобы ты точно не переживал на этот счёт. — Немного помолчав, Морис спросил: — Кстати, как тебя зовут?

— Не знаю… Мама не успела дать мне имя, — честно ответил я.

Морис понимающе закивал:

— А-а-а, так ты, значит, сирота! Ну что ж… — он обошёл меня, оглядывая с ног до головы. — Всё ясно. Ты рыжий кот…

Я осмотрел свои рыжие лапы и кивнул.

— А это значит… что я назову тебя Винсентом! — внезапно выдал Морис. — Это в честь одного знаменитого художника.

— Винсент… Вин-сент… Винсент! — повторил я, словно пробуя имя на вкус. — А что, мне нравится! Я — Винсент! А ты, значит, Морс?

— Не Морс, а Морис. Путешественник, тренер личностного роста и ценитель искусств.

Я не знал, что и сказать — никогда не слышал таких слов!

А Морис продолжал:

— Я прибыл на остров с важной миссией. Я должен найти одну старинную картину.

— Там, где дама с кошкой? — спросил я.

— Ты её знаешь? — оживился мышонок.

— Да, но, к сожалению, она… только что утонула.

— Ошибаешься! — Морис дёрнул за струну, и от вибрации обёрнутый вокруг струны холст, который я сначала и не заметил, развернулся, словно свиток. — Я её спас! — Мышонок был явно доволен собой, но тут же поник: — Правда, совершенно напрасно!

— Напрасно? Почему? — удивился я.

— Почему? Да потому что это подделка! — разочарованно процедил Морис.

— Что?

— Подделка! Этот художник работал в начале и середине девятнадцатого века, а эта… — Морис пренебрежительно кивнул в сторону рулона, — написана на сто лет позже. Укусил и чуть не подавился! Вкус как у куриного помёта!

Я ошарашенно уставился на мышонка.

— Это я образно, ты не подумай, что я пробовал помёт… — смутился Морис.

Но меня удивило другое:

— Ты укусил картину? Зачем?

Морис посмотрел на меня, словно раздумывая, объяснять или нет.

— Ладно! Смотри! — вздохнул он, надкусил клавесин и стал медленно жевать, смотря в одну точку. — Середина восемнадцатого века, Италия, мастер Ка́рло Грима́льди^[1]. Всё дело в лаке. Он уникален. Как на скрипке, — вдруг выдал он.

Я всё ещё непонимающе смотрел на Мориса. Тот, расхаживая по тесному пространству клавесина, продолжил объяснять:

— Я потомственный искусствое́д, моя страсть — живопись. Мой папа сгрыз Модилья́ни^[2], дедушка попробовал на зубок Карава́джо^[3] и Ре́мбрандта^[4], а бабушка в один прикус уничтожила сразу двух Верме́еров^[5]! Она часто мне снится!

Вдруг одна из струн клавесина с пронзительным звуком порвалась. Морис и я огляделись и с ужасом поняли, что музыкальный инструмент погружается в воду. Плывущий по морю клавесин всё сильнее кренился на один бок. Вода продолжала прибывать, я и Морис залезли повыше. Мышонок потрогал лапой воду и грустно вздохнул:

— Эх… Рад был с тобой познакомиться, Винсент. Но, похоже, мы отправляемся на корм к голодным рыбам… — Морис скорбно дёрнул несколько струн, изобразив похоронный марш.

На последней ноте раздался громкий фальшивый гул. Морис снова дёрнул струну — тот же кошмарный звук. Мышонок прекратил играть и… прозвучал гудок корабля! Именно он накладывался на звук струны, меняя его до неузнаваемости.

Мы переглянулись и бросились к щели в клавесине — сквозь неё было видно, как рядом медленно проходит борт корабля.

— Винсент, старина, рыбам придётся завязать рот бантиком! Правда, для этого нам нужно попасть на борт, — воодушевился Морис.

— Но как мы это сделаем? — спросил я, как вдруг клавесин дёрнулся, вода тут же стала убывать. А я и Морис изо всех сил старались удержать равновесие. — Мы что, летим?

Морис посмотрел в щель:

— Нет! Нас грузят на корабль. Сиди тихо и не высовывайся!

Наконец клавесин куда-то опустили; вокруг было очень темно. К щели кто-то приставил кусок фанеры, застучали молотки. Кажется, вокруг клавесина сколачивали ящик.

— Что нам теперь делать? — шёпотом спросил я.

— Набраться терпения и ждать, — ответил Морис и добавил, понюхав воздух: — Пахнет рыбой. Это рыболовецкий корабль. Так что с голоду не умрём! А теперь… — Он сладко зевнул. — Давай спать.

Не прошло и пары минут, как мышонок уже мирно посапывал во сне. Я не был уверен, что смогу уснуть так же быстро после всех сегодняшних приключений. Однако стоило мне свернуться клубочком, как усталость взяла своё.

Примечания

1

Ка́рло Грима́льди — легендарный мастер музыкальных инструментов. Клавесины и орга́ны, созданные им, высоко ценятся знатоками. (Здесь и далее — прим. ред.)

2

Амеде́о Клеме́нте Модилья́ни — итальянский художник и скульптор, один из самых известных художников начала XX века.

3

Микела́нджело Меризи да Карава́джо — итальянский художник XVII века, один из крупнейших мастеров барокко.

4

Ре́мбрандт Ха́рменс ван Рейн — голландский художник эпохи Возрождения, рисовальщик и гравёр, крупнейший представитель золотого века голландской живописи.

5

Ян Верме́ер Дельфтский — выдающийся нидерландский художник-живописец XVII века. Однако возможно, что бабушка Мориса уничтожила картину и другого Яна Вермеера — Харлемского (младшего или старшего). Правды мы никогда не узнаем.