Своя чужая жизнь

Анна Мареева, 2023

Как странно устроена жизнь – ещё вчера ты любимая и любящая жена, а сегодня убийца, и не кого-нибудь, а своего собственного мужа. Но как так вышло, если ты за всю свою жизнь и мухи не обидела? Вера Самойлова попадает в колонию за убийство. В ходе самостоятельного «расследования» по слухам знакомой, Вера винит во всём родного ей человека, даже не подозревая, что тюрьма для неё в какой-то степени стала спасением. Сможет ли Вера вернуть свою жизнь? И будет ли в ней место новым людям, новой любви, новой себе? И стоит ли вообще возвращать то, что давно потеряно навсегда?

Глава V

1

Вот и прошли эти десять лет. Нет, не как один день, а как, наверное, лет сто, если не больше, в сером цвете и как поется в песне «небо в клеточку, друзья в полосочку». Столько всего произошло за это время. Казалось бы, что может происходить в четырёх стенах, да ещё в такой обстановке, ан нет, ещё как может и видится всё в утроенной мере, потому что больше не на что отвлечься. За это время Вера очень изменилась и внешне и в душе, даже мир вокруг стал видеться в другом свете.

Когда на ней закрылись ворота, Вера осмотрела всё вокруг. В начале деревья и бетонный забор с колючей проволокой, дальше пустырь. Но стоять и всё рассматривать было некогда, нужно было идти по дальше на встречу новой жизни. Вера очень хотела оглянуться, посмотреть «в глаза» заключению, которое так нагло и бессовестно отняло годы её жизни, те годы, которые могли быть лучшими. Но не оглянулась. Решила в новую жизнь её не пускать, хотя знала, что её оно уже никогда не отпустит, пусть во сне, но явится вновь.

Куда ехать? Конечно, к Екатерине Николаевне. Больше её никто не ждёт, а она как самый верный друг и уже близкий, пусть и не по крови, человек, ждала её, приезжала каждые пол года, больше не разрешали. Вот и почти дождалась, осталось доехать. Вера села в поезд, доехала до родного города. За окном мелькали картинки: города, люди, леса, поля. Всё такое привычное, но такое чужое и забытое за эти годы.

Вера сошла с поезда. Часы на железнодорожном вокзале показывали дату и время. 14:38 15 сентября. День Рождение Ильи. Её самого любимого и дорогого мужчины на свете. Как же жизнь точно подгадала дату её освобождения. Из писем Екатерины Николаевны Вера знала, что Илью похоронили рядом с его отцом. Это место она хорошо знала. Тогда Вера зашла в первый попавшийся цветочный ларёк и купила букет красных алых роз. Деньги у неё были, немного, но на букет хватило.

— Прекрасный выбор! В подарок? — продавец мило улыбалась.

— Да! Мужу! — грустно ответила Вера.

— Сколько вам?

— Десять!

— Так чётное же! — удивилась девушка.

— Да, по цветку за каждый год, что мы не вместе. Я бы всё отдала, чтоб их количество было нечётным, — Вера не плакала, но в душе слёзы бились, словно вода о камень и просились наружу.

— Простите, — виновато произнесла девушка-продавец, поняв, что задела самую больную рану.

Вера, пришла на кладбище, неспеша прошла по аллее. Листья шуршали под её ногами. На плече болталась спортивная сумка. Вера боялась увидеть фото её самого дорогого человека на могиле. Она не видела Илью мертвым, в памяти он был живым, молодым и красивым. Вера шла пока не нашла до боли знакомое место. На фото улыбался муж с черной лентой в углу, рядом пристанище и Юрия Петровича с фотографией в том же оформлении. Вера присела на корточки, возложила цветы, и начала разговор с мужем, рассказала всё, что сейчас было на сердце, разрыдалась. Она знала, что он её слышит, только ответить не может. Обе могилы была ухоженными, ведь Екатерина Николаевна частенько сюда захаживает навестить своего несостоявшегося мужа и пасынка.

Когда начало темнеть, Вера поднялась, вытерла слезы, попрощалась с ними, чуть отошла и обернулась. Она чувствовала, что от куда-то оттуда они провожают её взглядом…

2

Вера приехала к Екатерине Николаевне, та встретила её, что называется, с распростёртыми объятиями. Они обнялись, поплакали друг у друга на плече. Вере приготовили горячую ванну, из которой она не выходила почти два часа, не могла насладиться теплой водичкой и пенкой, которая быстро исчезла, оставив небольшой мыльный след. А когда Вера накупалась, то получила большую порцию вкусной и полезной домашней пищи. Спать была уложена на стареньком диване, но и он после шконки казался царским ложем.

Вера долго не могла уснуть, сначала много думала с чего начать и что делать дальше. Но мысли в голову не шли, мозг отказывался работать в этом направлении, почуяв смену «климата», ужасно тянуло в сон, но Вера почему-то сопротивлялась ему, словно находится на важном задании и не могла позволить себе сомкнуть очи. Вскоре Вера поняла, что переела. С непривычки было не хорошо. Но эти стены с уютной, пусть и со скромной обстановкой согревали душу, хоть и казались каким-то странным сном.

Выспаться с утра Вере особо не получилось. Проснулась она около девяти от какого-то грохота за стеной, в соседней квартире делали ремонт. Вера вздрогнула, вскочила, думала проспала общий подъём, но, осмотревшись, вспомнила прошлый день и его события. Вставать ужасно не хотелось, да никто и не заставлял, поэтому решила ещё немного полежать, а после с улыбкой потянулась.

В комнату заглянула Екатерина Николаевна.

— Проснулась? Что ж ты так рано? Ещё бы поспала, отдохнула!

— Не хочется…

— Так прям и не хочется? — не поверила та, а поняв в чём дело улыбнулась и кивнула в сторону стены, за которой раздавались эти звуки и грохоты.

— Ну да, соседи у вас слишком громкие.

— Давно уже ремонт делают. Денег нет, чтоб бригаду нанять, вот сами и делают по чуть-чуть.

Вера лишь только мило улыбнулась, не найдя, что сказать. Екатерина Николаевна присела рядом, на край дивана.

— Как спалось? Что тебе снилось?

— Даже и не спрашивайте. Мне теперь постоянно сняться сны на одни и те же темы. Как в песне поётся «небо в клеточку, друзья в полосочку». Первое время Машуня с Ильёй снились. А, потом сны почти из одного русла пошли. Вот так вот, Екатерина Николаевна.

— Ты меня, Вера, тетей Катей зови. Чего мы как чужи-то и на «ты» давно пора.

— Спасибо, но на «ты» не буду. Не удобно, всё же вы старше.

— Ну как знаешь. А пока иди умывайся и завтракать. Щётку зубную я тебе приготовила, зелёная и полотенце розовое.

— Спасибо Вам, тётя Катя.

Та, не ответив, похлопав её по плечу, ушла на кухню накрывать на стол.

Вера неспеша встала, подошла к окну, посмотрела на улицу.

Наконец-то другой вид, живой, человеческий, — думала она и направилась по предоставленному ей на ближайшее время плану: ванна, затем завтрак.

— Чем сегодня думаешь заняться? — спросила тётя Катя за завтраком.

— Не знаю. Думаю, погулять. Привыкнуть.

— Это правильно!

— Вы не думайте, на шее у вас я сидеть не буду. Скоро пойду работу искать.

— Ну, что ты, моя хорошая, — Екатерина Николаевна поставила чашку на стол, — Я тебя куском хлеба попрекать не стану. Ты отдохни, приди в себя.

— Я не устала. Надо работу искать, только чуть осмотрюсь, — Вера осеклась, — ну то есть посмотрю, чем сейчас люди живут. За десять лет многое, должно быть изменилось.

— Это да! — согласилась Екатерина Николаевна.

3

Вера и Екатерина Николаевна были обе из Москвы. Обе с окраины, их районы располагались по соседству. Вернувшись вчера в родной город, Вера не успела зайти в полицию, отметиться по возвращению. Так что пришлось идти утром. Подойдя к этому зданию, она не увидела каких-либо заметных изменений. Лишь только с тех дней, когда её привезли сюда арестованную, на ОВД красовалась табличка с русским названием «милиция», а теперь это почётное место занимает заграничное слово «полиция».

Ну, вот, теперь и в этом наша страна не отличается от других, — подумала Вера. Слова, конечно, разные, но смысл один. Под каким названием отмечаться и получать справку вместо паспорта, Вере было всё равно.

Прождав почти два часа в коридоре участкового, Веру ещё час «мариновали» в кабинете, она сидела ждала, пока тот закончит с другими делами и сможет заняться ею.

Домой (там, где её приютила тётя Катя) Вера не спешила. Ей очень хотелось прогуляться, увидеть их дом, в котором она была счастлива в семейной жизни. С тех пор дом заметно изменился снаружи, красный кирпич заметно выгорел, деревья, которые они когда-то сажали, выросли и стали видны из-за забора, а вот пихты, которую они посадили, когда в день их свадьбы, создание их семьи, уже не было. Вера решила, что, наверное, спилили. Оно и понятно, чужое счастье берегло когда-то, а теперь его нет, разрушили, так же, спилили, как и дерево. — на глазах у Веры заблестели слёзы.

У ворот стояла красная иномарка. Из калитки вышла молодая девушка, села в машину и уехала. Вера вспомнила себя, вот так когда-то ездила и она…

Долго смотреть на всё это не позволило сердце, оно начало щемить и «приказало» немедленно уйти, а иначе «грозилось» вырваться из груди. Вера почувствовала сердечную боль не сразу, её глушила душевная боль. А поняв, что больше не может на это смотреть, быстро направилась вдоль по улице. Бывшие соседи, которые попались ей по пути, смотрели на неё, видели знакомые черты, но не могли узнать. И дело даже не в том, что Вера заметно изменилась, а в том, что сейчас она выглядела без особого блеска в глазах, теперь она не та девчонка, любимая и любящая мать и жена. Тогда Вера светилась от счастья. Такой эти люди её и запомнили. А сейчас чёрная кожаная куртка, с тех времён, когда она была счастлива, но теперь куртка была не модной, джинсы, кроссовки, волосы в хвосте. Вот, и весь её наряд. Вера понимала это и не пыталась даже здороваться, для всех этих людей она навсегда в тюрьме и числится убийцей мужа. Теперь Вере было всё равно, она устала доказывать, что она не верблюд, да и какая теперь разница, их семью уже не вернёшь и десять лет за решёткой уже отзвенели. Вера просто шла по улице, не обращая внимания на окружающих, и думала о своём. Ей было о чём думать, об этом она думала все десять лет, конечно, о Маруське.

Вера вернулась в Москву. А вот и до боли знакомые улицы. По ним она когда-то гуляла с дочерью. А вот и старая пятиэтажка, в которой Вера родилась и выросла. Сюда за ней заезжал Илья и они ехали гулять, проводили вместе вечера. Отсюда он забрал её с вещами сразу после возвращения из первой совместной поездки в Санкт-Петербург. Сюда они приезжали с Марусей, навестить эту самую квартирку. Вера показывала ей фотографии в альбоме. Маруся смотрела и спрашивала: «Это моя бабушка?» «Да, это она. Моя мама!» — отвечала Вера с улыбкой.

Домой Вера вернулась только вечером.

Верочка, где ты была весь день? — выбежала на встречу Вере Екатерина Николаевна, как только та открыла дверь. Та выглядела взволнованной.

Вера поспешила успокоить женщину, рассказала, что просто гуляла. А после ужина, когда они уселись возле телевизора, Вера вдруг загрустила и заплакала.

— Верочка, что с тобой? Не плачь, моя милая! — попыталась успокоить её Екатерина Николаевна, хотя прекрасно понимала, по какому поводу слезы.

— Сейчас Марусе уже 16 лет, и она вряд ли меня помнит, — Начала Вера, — Ксенью называет мамой, Робина отцом. Чужого человека, понимаете, а не родного отца. А может уже и русского языка не помнит. Её ведь там приучили к английскому. Когда ей было шесть лет, забрали меня. В школу пошла уже там. Какой ужас! Где мне её искать? Разве я могу? Если бы они были в России. А что, если они живут под чужими именами? — сыпала Вера размышлениями. Теперь ей оставалось только думать. Действовать не обдумав, нельзя. Ксенья опасный человек, но вот только до неё нужно добраться каким-то мистическим образом. А ведь действительно, нужно обратиться к мистическим силам. У тёти Кати есть фотографии маленькой Маруськи. Нужно попробовать. — Тётя Катя у вас же должны были остаться наши фотографии.

— Конечно! — Екатерина Николаевна достала альбом, который уже лежал на готове и отдала Вере.

Как только на нашла нужные фотографии, расплакалась пуще прежнего. Спустя часа два Вера уснула. Екатерина Николаевна заботливо укрыла её пледом. Фотографию с изображением семьи, не стала доставать из рук Веры. Та крепко спала. Наплакалась, настрадалась.

— Верочка, я сегодня разбирала фотографии. Хотела найти Марусину карточку. А там конверт, в нём карточки какие-то с цифрами, — поведала ей тётя Катя.

— Марусины? Ильи?

— Нет! Их карточки я тебе вчера отдала. Это кредитные карты, банковские которые. Да вот же они, сама и погляди.

— Тётя Катя, а откуда это у Вас?

— Помню, что Маруся с этим конвертом играла, вот видишь, тут вместо марки цветочек нарисован, — она указала на рисунок, который Вера не увидела вначале, ведь она и на сам-то конверт путём не посмотрела.

— Маруся? А, когда это было?

— Давно.

— Меня тогда уже посадили?

— Я не помню. Хотя, помню, что Машуню Ксенья потом забирала!

— Значит, посадили! — вздохнула Вера.

Дальше пытать пожилую женщину не было смысла, она и так сказала, всё что помнит. Вера дождалась, когда та уйдёт по своим делам и принялась рассматривать фотографии. Она не хотела, чтобы женщина снова видела её слёзы. За десять лет заключения она научилась плакать беззвучно, ведь там за любой писк, особенно ночью, могли не только избить, но и убить. Она знала это как никто другой. Композиторша, пусть и уважала её, но слёз никогда не терпела. Говорила, что слёзы здесь ни к чему, слёзы — это бабья стихия, а здесь мы все равны и ими горю не поможешь.

Увидев дочкин рисунок, Вере ужасно хотелось кричать во весь голос, превысить все возможные и невозможные децибелы, кричать так, чтобы слышал весь мир. Проблема в том, что уже не получалось. Поэтому плача над фотографиями разбитой семьи, Вера понимала, что уже она не та Верочка Самойлова, любимица её окружения, а теперь она твёрдая Наива, та которая горы свернёт, но что у неё на сердце никто не узнает.

А пока она одна в этой комнате, её никто не видит, и она может побыть той, что сейчас смотрит на неё с фотографий. Слёзы льются, падают на фото. Одна упала на изображение Ильи, улыбчивого и счастливого. Вера не выдержала, вскочила со стула схватила кухонный нож (которым до этого резала яблоко), но ударить себя им не смогла, посмотрев ещё раз на фото мужа, ей показалось что это слеза принадлежит не ей, а Илье. Вера стояла словно в ступоре, крепко сжимая в руке нож. В комнату вбежала испуганная тётя Катя.

— Вера, не делай этого! Опусти нож!

Но Вера была словно не в этом мире. Она слышала голос, но ей казалось, что происходит это где-то далеко-далеко, рядом с ней. Екатерина Николаевна, видя, что Вера стоит, не шевелясь и ничего не понимая, тихо взяла её за руку и вытянула нож. Вера пришла в себя. Её ладонь была порезана и на пол капает её кровь. Она поняла, что во всём этом помутнении схватила нож не за рукоядку, а за лезвие и сильно сжала в кулаке. Но как она не почувствовала боли? Она же была не под наркозом? Ответ один: душевная боль вытеснила физическую.

Тётя Катя усадила её на диван, обработала рану и дала Вере успокоительное.

— Простите меня, тётя Катя, я не знаю, как это получилось, я ничего не помню. Я только сейчас поняла в чём дело, мне страшно!

Екатерина Николаевна присела рядом и по-матерински обняла.

— Ничего, Верочка, успокойся. Я с тобой. Ложись, поспи, только не плачь.

Плакать Вера уже не могла, подействовало успокоительное и она заснула. Только во сне другая жизнь, только во сне она счастлива и только во сне вся её семья вместе.

Проснулась Вера спустя несколько часов. Фотографий на столе уже не было, кровь с пола была вытерта, полы вымыты. Екатерины Николаевны не было дома. Вера осмотрела всё вокруг, никак не могла прийти в себя, она подошла к входной двери и попыталась, не понятно зачем, открыть её, но та не поддалась, ключей не наблюдалось. Как тут не забеспокоиться? Она не очень хорошо знала эту женщину, но та сделала ей много хорошего и только одна она у неё осталась и не отвернулась от неё. Но сейчас Вере пришла в голову очень плохая мысль, что Екатерина Николаевна, испуганная её выходкой, посчитала её ненормальной и решила принять меры.

А что, если она в психушку её хочет сдать? Может она за врачом пошла? — думала Вера, но сразу же отогнала от себя эту бредню. — Что за глупость? У неё же есть телефон, если бы она хотела, то просто набрала номер и вызвала врача.

Вера вернулась в комнату. На полке серванта лежал тот самый конверт, Вера взяла его в руки. В памяти всплыл тот момент, когда Илья расплачивался такими же по счетам. Он держал их в сейфе и только одну носил с собой, ту на которой меньше всего денег. А остальные…да вот же они. Но, где тогда взять пин код? Он должен где-то быть записан, раз карты здесь, в этом конверте в доме тёти Кати, лежат вместе с фотографиями, может там есть и цифры.

Вера хотела начать пересматривать оборотную часть фотографий, когда её занятие прервал поворот ключа в замке. Дверь открылась.

— Тётя Катя, я так испугалась… — бросилась ей на шею Вера.

— Чего ты испугалась, Верочка?

Вера поняла, что ляпнула что-то не то.

— Одна испугалась. Я одна давно не оставалась, — соврала она, нужно же как-то выкручиваться.

— А я в магазин ходила. Смотрю, ты спишь. Будить не стала… — о вчерашнем она даже не заикнулась.

Тогда-то Вера и поняла, что проспала почти сутки. Видимо успокоительное было сильным.

Они прошли в кухню. Вера разобрала сумки, а после сели пить чай.

— Вера, тут участковый наш тобой интересовался. Я сказала падчерица. Но он обещался зайти, документы проверить, а у тебя только справка. Может время потянуть, пока паспорт не сделаешь, а то привяжется ещё.

— Не надо! Ничего страшного. И к паспорту бы придрался. Здесь уже ничего не скроешь. Вы не беспокойтесь, всё будет хорошо. Когда он обещался?

— Сегодня сказал. А ты куда-то собралась?

— Нет, сегодня побуду дома. А то скажет, бегаю от него, — Вера посмотрела на свою перевязанную руку. — Нужно перевязать, бинт в крови. А то подумает, что ещё кого-то замочила.

Тётя Катя сделала вид, что пропустила последние слова мимо ушей, хотя ей было очень обидно за то, что Вере приходиться теперь так жить в страхе и обвинениях.

Перевязку они сделали. Потом Вера помогла по хозяйству, а после взяла конверт, села на диван, и принялась за дело. Одну из фотографий, где они всей семьёй, Вера поставила на тумбочке рядом со своим диваном.

Она осмотрела конверт ещё раз. Почему он тогда оказался у Маруськи? От куда? На конверте обведён индекс и больше ничего не написано, только вместо марки цветочек.

Вера поинтересовалась у тёти Кати насчёт индекса, но какого он города и есть ли вообще такой она не знает. В углу конверта они обнаружили прилипшую марку. «Только для России» «сказала» им марка.

Их занятие прервал звонок в дверь. Как и обещал, прибыл участковый. Им оказался не высокого роста, толстенький и на половину лысый мужичок. Вера ему явно приглянулась, поэтому он искал повод к чему-то да придраться, чтоб ещё раз заглянуть на огонёк их квартиры, это слегка напоминало, мальчишек в школе, которые бьют по голове девочек портфелем, выражая так свою симпатию.

— А кем вы приходитесь Екатерине Николаевне Татариновой? — спросил он.

— Падчерица, — соврала Вера, подтвердив, уже существующую, версию.

— На сколько я знаю, детей и всяких таких как вы у неё не наблюдается.

На помощь пришла Екатерина Николаевна.

— Она дочь моего мужа, Веру я не удочеряла, — объяснила она.

— А где же сейчас Ваш муж? — не унимался участковый, вопрос был адресован тёте Кате.

— Умер почти двенадцать лет назад, — без тона в голосе ответила тётя Катя.

— А что же это вы, Екатерина Николаевна, такая интересная женщина замуж-то больше не вышли?

— Федор Семёнович, ну ты прям как ляпнешь, хоть стой хоть падай. Какой замуж? На кой мне это надо-то? Лет-то мне сколько! — отмахнулась она. Зато хоть тему немного сменили.

От чая участковый отказался, пообещал зайти в следующий раз. Хозяйки, конечно, улыбались как могли, но такие гости им точно были не нужны. Он ушёл. Отпечаток от своего визита оставил не очень хороший.

— Вер, а ты ему, видать, понравилась, — отметила тётя Катя и засмеялась. — Ухажёр вот у тебя уже появился.

Вера засмеялась в ответ. Ей такие ухажеры не надобны. Да и другие тоже. Дочь искать надо!

— Так может он поможет. А, что в органах работает, связи есть, базы разные всякие. Может что и узнает.

— Вы думаете?

— А что попробуй. Семёныч он человек не плохой, разведен. Если он ещё придет, давай поприветливее будем с ним. на свидание позовёт, не отказывай, иди. Расскажешь о себе, а там постепенно и выйдешь на эту тему.

— Так прям на свидание, нужна я ему, как зайцу стоп-сигнал.

— Не утрируй! Он мужчина, а ты прежде всего женщина. Ну сидела и что с того?

— А то, что он в этом районе закон и порядок, а я кто…

— Так, давай без этого. Мужик он хороший, сто лет его знаю. Ну не красавец, зато ты молодая, симпатичная, так, что давай повежливее с ним. В том-то всё и дело, что он закон! Надо вести себя прилично, а вдруг правда помочь сможет.

— Да, наверное, вы правы, это конечно не то, что я ищу, но шанс и пока единственный. Только зачем мы тогда ему заливали о том, кто я вам?

— Не хорошо получилось. Но ты уж постарайся, как-нибудь, да и объясни.

Так всё и получилось. Пришёл участковый при параде, с букетиком астр. На какой клумбе он их нарвал, было интересно, но всё же неожиданно. Екатерина Николаевна поставила букетик в вазочку, и сославшись на уборку в квартире, оправила Веру и Фёдора на прогулку, или как она это называла, на свидание. Федор Семенович пригласил спутницу в кафе, но Вера отказалась, предложила просто прогуляться.

— Я читал, что вы за убийство сидели, Верочка, — начал он, но Вера как раз только этого и ждала.

— А что об этом уже в книгах пишут? — пошутила Вера. Она давно перестала стыдиться своей судимости, ведь никто по-настоящему не знал, чего ей стоило всё это пережить, да и она уже стала сомневаться, что пережила, скорее ещё переживает.

— Да нет, — рассмеялся он шутке, — вот, за что я уважаю свою профессию, так за то что можно справки навести, когда нужно.

— А что же вы участковый с уголовницей-то прогуляться решили?

— Хочется узнать вас получше, я бы сказал, поближе. Внешность обманчива, но преступления совершают любые слои населения.

— Психологией увлекаетесь?

— В моей профессии без неё никак! Я бы не за что не поверил, что вы способны убить. Такие как вы, Вера, и таракана-то дрожащей рукой бить станут. Неужели, это правда?

— А какая теперь разница? Зачем теперь кому-то что-то доказывать, десять лет потрачено зря.

— Значит, всё же не вы?

— Ну что ж, слушайте! Начнём с того, что Екатерина Николаевна мачеха моего мужа. Уж, простите, соврали, — и Вера поведала ему свою историю длинною в десять лет.

От истории, рассказанной Верой, участковой постоянно менялся в лице. Он думал, удивлялся, жалел Веру. Эмоций море. За это время они дошли до сквера и уселись на скамейку, здесь Вера и закончила свой рассказ.

— Мда, история не из простых. Каких только случаев я не повидал на этой работе, но с вашего хоть детектив пиши.

— Да, уж лучше бы это была просто книга, чем реальная жизнь.

— Так множество книг основаны на реальных событиях. Вы разве не знали? — последовало молчание, но после участковый снова заговорил, — Вера, ты ведь не для этого согласилась со мной встретиться, не для этого рассказала свою историю. Ведь так?

— Да, Фёдор Семёнович, так. Помогите мне, пожалуйста, хоть что-то узнать о дочери. Я знаю, у вас связи есть. Помогите! — взмолилась Вера.

В этот момент она выглядела такой жалкой, несчастной, что была готова упасть на колени перед кем угодно и не важно сколько людей увидят эту картину. Приглашая Веру гулять, Фёдор рассчитывал на что-то большее, чем просто прогулка. Нет, не в первый день, вообще в планах были такие идеи. Но теперь выключил в себе мужика и включил друга со звездочками старшего лейтенанта на погонах.

— Я попробую, Вера. Но ничего не обещаю. Всё-таки они за границей. Давай вот, что сделаем? Ты мне напиши все их данные, все, которые знаешь. Подумай, вспомни всё, а я завтра зайду утром. Хорошо?

— Конечно! Я всё напишу, всё вспомню. Спасибо Вам!

— Пока ещё не за что!

На этих словах он проводил Веру домой и на этом они разошлись.

4

Екатерина Николаевна накормила Веру ужином, напоила чаем, при этом начала с расспросов. Вера всё рассказала, а когда тётя Катя ушла спать, Вера взяла листочек бумаги, ручку и записала всё информацию.

Утром забежал участковый.

— Самойлова Мария Ильинишна, — начал он читать.

— Это дочь! — объяснила Вера, посчитав, что он мог забыть имена, которые она вчера ему называла, или перепутать.

— Я понял. Ксенья Алексеевна Брукс. Это сестра? — Уточнил Фёдор Семёнович, Вера кивнула. — Робин Брукс — это её муж. Лос-Анжелес или Нью-Йорк. Это что?

— Когда Ксенья вернулась из-за границы, сказала, что развелась. А эти города она называла, сказала, что жила там в одном доме с мужем, в другом с его родственниками. Но где точно, я не знаю. Робин Брукс ученый.

— Ничего, постараюсь разобраться!

— Спасибо!

— Только помните, — Фёдор Семенович, снова перешел на «вы», — Вера, я ничего не обещаю, это другая страна. Я не хочу вас за ранее обнадёживать.

— Ничего, всё равно спасибо за помощь!

Участковый кивнул и вышел. Вера закрыла за ним дверь. Теперь осталось только ждать результатов.

Три дня участковый не появлялся. А Вера ждала, но с каждым днём это делать становилось всё сложнее и сложнее. Ужасно не терпелось. Вера сидела как на иголках, ждала, что вот-вот позвонить в дверь и принесут ей долгожданные новости. Но результатов по-прежнему не было. Спустя ещё несколько дней участковый наконец появился. Увидев его, у Веры быстрее застучало сердце в ожидании вестей.

— Вера, порадовать мне Вас не чем. Подключил всех, кого только мог. Но смог лишь узнать, что Ксенья Брукс действительно покинула страну десять лет назад. В то время она уже была гражданкой Соединенных Штатов Америки.

— Значит, она сменила гражданство. Я ничего об этом не знала, — смутилась Вера. — А девочка? С ней должна была быть моя дочь!

— Девочка была. Самойлова Мария. По документам приёмная дочь. Билеты у них были на Нью-Йорк. Сейчас скорее всего девочка носит фамилию приёмных родителей. Это всё, что я смог узнать.

— Спасибо! — только и смогла вымолвить Вера. Она плюхнулась на, стоявший рядом с ней, стул и задумалась.

— Спасибо тебе, Фёдор Семёныч! Может чаю? — Екатерина Николаевна всё это время стояла рядом.

Участковый вначале хотел согласиться, но взглянув на Веру, сослался на неотложные дела и ушёл.

— Верочка, теперь мы знаем город. Тебе нужно бы туда поехать. Там должно быть справочное бюро…

— Как я поеду туда? Только с зоны, вместо паспорта справка, денег нет. Есть банковские карты, но нет паролей.

— Значит, нужно дождаться паспорта. Правда, ещё заграничный нужен. А деньги я скопила. А язык-то ты их знаешь?

— Только школьная программа, но оценки «отлично» получала, писала и говорить могла, правда иногда со словарём. Потом Илья на курсы записал, чтоб переводчиком у него была, но это не долго было. Курсы я начала, но не закончила. Нужно вспоминать, заниматься.

— Вот и займись, пока паспорт новый не получила. На словарь-то у нас денег точно хватит. Кто хоть раз что-то умел или знал, может забыть, но, если немного поднапрячься, всё вспомниться.

— Вы правы, тётя Катя, нужно! И даже необходимо.

В этот же день женщины направились в магазин за продуктами, а по пути заглянули и в книжный. Купили самоучитель-разговорник и словарь. Но этого было не совсем достаточно, нужно было что-то ещё.

5

Вечером тётя Катя собралась навестить свою подругу Лидию Михайловну из соседнего дома и захватила с собой Веру. А у той внучка заядлая фанатка интернета, днюет и ночует на просторах интернета, найдёт любую страницу без особого труда, разблокирует всё, что не даёт доступа. Подруга не раз жаловалась, что внучка Вероника ничем не увлекается, гулять не ходит, но зато если нужно что-то найти или закон какой новый скачать о правах пенсионеров, это она в миг сыщет.

Вот они и пришли в гости к Лидии Михайловне и её программистке. Та напоила их чаем и проводила Веру в комнату Вероники.

— Что именно вас интересует, тётя Вера? — серьезным тоном спросила девочка шестнадцати лет, словно находилась на работе и в своем личном кабинет и к ней пришла клиентка.

— Что-нибудь по английскому, правила, разговорник, ну не какие-то там приветствия, а что-то более расширенное. Сможешь?

— Обижаете! Сделаю в лучшем виде! — уверенно ответил юное компьютерное дарование, как будто создание интернета это её рук дела.

А ведь Марусе уже тоже шестнадцать, девочки одного возраста. А чем, интересно, увлекается она, — задумалась Вера.

И уже через минуты две из принтера полетели распечатанные листочки с английскими словами.

— Спасибо! Слушай, а можешь глянуть есть ли город с таким индексом? — Вера протянула ей конверт, который захватила с собой.

Девочка взглянула на цифры и быстро застучала по клавишам клавиатуры.

— С таким индексом города нет! — так же уверенно ответила она спустя минуту.

— А над чем ты сейчас трудиться будешь? — начала Вера из далека, у неё возникла ещё одна идея.

— Не знаю. Вчера игру свою наконец прошла. А на сегодня ещё ничего не придумала. А вам ещё нужно что-то? Говорите не стесняйтесь.

— А ты можешь что-нибудь узнать об одном человеке? Я слышала, что сейчас в интернете это возможно, разные сайты есть.

— Думаю, да! Если засветился где-то, то без проблем, можно даже адрес узнать.

— Ну адрес вряд ли, она в Америке живёт.

— Как зовут?

— Ксенья Брукс! А ещё лучше если Мария Самойлова, хотя возможно уже тоже Брукс.

— Существуют социальные сети, в которых у людей есть свои странички. Там они знакомятся или просто общаются с другими людьми, с друзьями. Так что может что и узнаю!

— Здорово! А когда мне к тебе зайти?

— У бабушки есть номер телефона Екатерины Николаевны. Я вам позвоню в любом случае, даже если ничего не смогу узнать!

— Хорошо!

Ждать пришлось не долго. Девочка сработала быстрее любого сыщика. Вера вернулась с прогулки, когда тётя Катя сообщила, что звонила Вероника и просила зайти к ней. Вера пулей полетела к ней на этаж. Дверь открыла сама компьютерный гений. Дома она была одна. Но тем легче, никто не помешает и тем более не подслушает их разговор.

— Я узнала вот что! — Вероника открыла, сохраненную вчера, ссылку, с неё улыбалось лицо Ксеньи. Страничка гласила: Ксенья Брукс экс-генеральный компании «Брукспарфюм», владелица всего пакета акций компании…

— Что значит «экс-генеральный»? — не поняла Вера.

— Это значит бывший генеральный директор. Сейчас все говорят «экс». А вы не знали?

— Ну ты знаешь, я не совсем в теме, много упустила… — попыталась объяснить Вера.

— Да, я в курсе! — гордо ответила девочка.

— И ты меня не боишься?

— Нет, конечно! Я вам помогаю, а значит вам нужна. Обычно свидетелей убирают в конце, но зачем вам убирать меня? Я не владею той информацией, которая стоит жизни.

— Логично! — улыбнулась Вера. Её очень развеселила эта умная юная личность.

— Тем более вы не такая!

— Спасибо за комплимент!

— Вы дальше-то читайте! — скомандовала Вероника.

— «…Компания по изготовлению парфюмерной продукции была закрыта десять лет назад, сама Брукс объяснила тем, что больше не собирается этим заниматься, планируешь расширять свои горизонты…

А вот и фото Ксеньи.

— Может фотку распечатать? — предложила Вероника. Вера охотно согласилась. Кто знает, может пригодится. Фото в миг вылетело из принтера и вся информация тоже.

«…Сама Брукс утверждала, что планирует уехать в Штаты и только там откроет что-нибудь новое. Через некоторое время журналисты пытались найти Ксенью, но это не увенчалось успехом, они не нашли никаких следов. Выглядит всё это очень странно…

Ходят слухи, что Ксенья не просто уехала, а именно сбежала в Штаты после нашумевшего убийства её зятя, мужа её сестры, бизнесмена Ильи Самойлова, после которого за решётку попала его жена Вера Самойлова. Что же это простое совпадение или Ксенья замешана в этом деле? Остаётся гадать.»

— Даже обо мне написали, — удивилась Вера.

— Да, можете быть уверены, вы известная личность того времени.

Вера сделала вид, что пропустила эти слова мимо ушей.

— Спасибо за помощь. Пойду я, — Вера сложила распечатанные листочки и убрала в карман куртки.

— А про дочь вы узнать не хотите? — так же спокойно спросила Вероника.

— Ты что-то узнала? — Вера застыла с курткой в руках.

Вероника кликнула мышкой и с монитора на них смотрела светленькая девчонка, примерно того же возраста с «компьютерным гением».

— Это она.

Вера подошла ближе, чтобы как можно лучше рассмотреть дочь. Затем провела рукой по монитору компьютера, словно касаясь дочери. Вера не смогла сдержать слёз, от которых изображение расплывалось. Вера бесшумно плакала, размазывала соленые капли по лицу.

Вероника молчала, несмотря на свой юный возраст, она понимала, что лучше выдержать паузу. Девочка быстр метнулась на кухню за стаканом с водой и протянула его Вере. Вера сделала несколько глотков сама, но продолжила молчать, не отрывая взгляда от монитора, тогда Вероника продолжила рассказывать.

— Я нашла её как Марию Брукс в соцсетях. Она занимается фотографией. Её отец, организовал выставку её работ. Маша владеет тремя языками: русским, английским и французским. Любит слушать русские песни и смотреть русские фильмы. У неё есть своя страничка в интернете. Я написала ей в блог, как соотечественница, типа случайно наткнулась на её сайт, увидела её работы и решилась оставить свои комментарии. О вас я ни слова не сказала. Вчера вечером она мне ответила, очень обрадовалась, что ей написала девчонка из России.

— Что она её рассказала о себе? — Вера с жадностью ловила каждое слово.

— Сказала, что очень хочет приехать на Родину, увидеть её своими глазами, а не через экран. Живут они в Нью-Йорке, но очень часто разъезжают по всех своей стране с данной выставкой. Даже вроде куда-то собрались переезжать. Но куда, узнать не удалось.

— Значит, я тоже могу ей написать?

— Нет! Вчера ещё мы общались, я даже скопировала страницу и распечатала для вас фото, но сегодня страница заблокирована, может даже удалена. Но если будут ещё новости, я дам вам знать!

Надежда была ложной. Но зато Вера многое смогла узнать. Для неё и это очень важно, тем более, что за столько лет, это единственная новость о дочери. Теперь у Веры есть и её фотография. Невероятно! Просто невероятно. Почему участковый не смог узнать подобного рода информации, а девочка подросток быстро раскопала. Вот, что значит продвинутый ребёнок.

А дома уже ждала тётя Катя, она была взволнована и с нетерпением ждала хоть какой-то новости. Вера показала ей фото Маруси, дала прочесть информацию из интернета о Ксенье, рассказала о переписке Вероники и Маши. Екатерине Николаевне всё было безумно интересно, словно они читают детектив, а теперь идёт самое интересное в этой книге — развязка, как будто они подбираются к разгадке. Но, не тут-то было! Теперь первым делом нужно найти деньги, подобрать пароль хоть от одной карты. Вот так в раздумьях обо всём об этом Вера и уснула.

* * *

Вера сидела на диване в гостиной, рядом шестилетняя Маруся что-то рисует. Зашёл Илья, присел рядом и приобнял жену. Они с улыбкой смотрят на дочь. Светленькие косички падают на альбом для рисования, Маруся откидывает их назад, но они снова падают. Это вызывает смех у родителей, а девочка сначала злится, но потом сдаётся и начитает смеяться над собой.

Через минут 15–20 Илья уходит, вынуждают дела. Вера остаётся вдвоём с дочерью. Через несколько часов Илья возвращается взволнованный, точнее сказать весь на нервах, но ничего не говорит. Он снимает со стены картину, за которой скрывается сейф и складывает в портфель почти всю наличность.

— Илья, что случилось? — Вера не поняла торопливых действий мужа.

— Всё нормально! Верочка, не волнуйся! Всё хорошо! Где Маруся?

— В детской играет?

Илья заходит в кабинет и достаёт из стола какие-то бумаги, что-то записал, сразу после направляется в комнату дочери. Вера идёт следом, как хвост, но в комнату не заходит, стоит в дверях. Она видит, что он что-то дал девочке, затем поцеловал в макушку и вышел, в дверях остановился и посмотрел на Марусю ещё раз, словно на прощание. Взял за руку Веру, он спустился в гостиную.

— Вера, запомни, очень тебя прошу…

— Илья, что происходит? Я ничего не понимаю! — перебила она мужа.

— Вера, скоро тебе понадобятся деньги…

— Но у меня есть кредитка…

— Сейчас её хватит, а потом понадобится ещё и много.

— Я не понимаю, о чём ты?

— Ответ ищи у Маруси! Я должен идти!

— Илья, я прошу тебя, объясни мне, что ты скрываешь? — не унималась Вера.

— Верочка, уже поздно что-то объяснять. Только помни, что я тебе сказал. Береги дочь! Я вас очень люблю. Прощай! — он подошёл к жене, притянул к себе за талию горячо и страстно поцеловал её. Обычно так целуют в ночь любви или перед долгой разлукой. Илья идёт к выходу.

— Мы тоже тебя очень любим! — только и успела сказать Вера и дверь перед ней закрылась. Вера выбежала на крыльцо, Илья уже садился в машину. Вера заметила, что он машет дочери рукой, та смотрит на него из окна своей комнаты. Вера не понимала, что сейчас происходит, да и сон это или реальность, но сознание крикнула, уезжающему Илье, — Я люблю тебя!

Машина притормозила, словно Илья услышал эти слова, но не вернулся. Он боялся оглянуться и через мгновенье скрылся за забором. Это был последний раз, когда Вера видела своего мужа.

* * *

Вера проснулась в испуге и в холодном поту, подскочила на диване, включила свет бра. По щекам всё ещё текли слёзы. Приснился сон, но для неё это было не просто ночное странствие; такой сон снился ей девять лет назад и это была реальность, это был последний день, когда она видела мужа живым. Этот день перечеркнул всю их счастливую семейную жизнь. А сейчас словно кто-то включил видео, кассету с записью того злополучного дня, чтобы напомнить ей.

Вера силе на диване, прокрутила в памяти тот день, все действия Ильи, чтобы найти здесь хоть какую-то зацепку.

Настало утро. В комнату в одной ночной рубашке вошла Екатерина Николаевна. Она всегда вставала рано, а сегодня никак не ожидала увидеть Веру, проснувшуюся так рано.

— Ты чего не спишь-то? — спросила она.

— Тётя Катя, а этот конверт от точно был у Маруси, когда Илью убили? Вспомните, пожалуйста!

— Да, я хорошо помню, тебя сразу арестовали, на следующий день прям. Ксенья занималась похоронами. На похороны Марусю-то не брали. До суда она у меня жила, сразу после Ксенья её забрала.

— А до суда Ксенья появлялась у вас?

— Нет. Её почти никто и не видел в то время. На суде только показалась и сразу же ко мне приехала, забрала Машуню и всё, больше я их не видела.

Вера вскочила, достала конверт. Посмотрела на обведённый индекс.

— Точно! Это пароль от карты! — проговорила она, не отрывая глаз от конверта, — картой можно пользоваться только в России. На конверте так и написано. Как же я сразу не догадалась.

— Пароль? где? — не поняла тётя Катя.

— Да вот! Индекс! — указала Вера. — Илья мне тогда сказал: ищи ответ у Маруси! Это он о конверте. Он ей тогда его отдал, перед тем как ушёл…совсем ушёл, на всегда… — Вера отвернулась к окну, смахивая с глаз наступившие слёзы. — Только я не знаю для какой именно карты этот пароль. У каждой карты есть три шанса ввести пинкод. По одному разу можно попробовать.

— А что, если не пароль вовсе? Может это Маша сама написала, дети они же любят обводить индексы на конвертах по образцу-то.

— Попытка, не пытка! — пожала плечами Вера.

6

На следующий день Вера направилась в банк, чтобы развеять свои догадки. Пароль вводила аккуратно, пытаясь не перепутать цифры. Ей повезло, к одной из карт пароль подошёл и на экране банкомата открылся доступ к карте. Вера нажала кнопку «проверка счёта» и на чеке прочитала сумму, чуть больше 500.000. Ехать в Нью-Йорк и искать Марусю, сейчас было нельзя, во-первых, её никто сейчас не выпустит из страны, во-вторых, искать дочь там, подобно иголки в стогу сена. Вера сняла со счета несколько тысяч, на карманные расходы. Накупила продуктов, сделала небольшой подарочек Екатерине Николаевне, да и дальше жить за чужой счёт она не могла, ведь она и так почти месяц сидит на её шее.

В скором времени Вера получила паспорт. Начала искать работу, но даже на должность уборщицы её никто не брал. Везде она слышала отказ, всех смущала её судимость, особенно клеймо убийцы. Людям было страшно, да и кому хочется брать на себя ответственность, а вокруг и без неё много женщин, которые ищут работу.

Сидеть вот так на дальше она не могла. Тратить деньги с карты, тоже не вариант, ведь потратишь их, а в нужный момент их не окажется. Но нужно же как-то жить.

В один из таких дней Вера залезла в свою спортивную сумку, с которой вернулась из заключения. В одном из «потайных» карманов она нашла записку, прочла. Эта та самая записка, которую два года назад ей вручила Композиторша. Вот и адресочек. Вера вспомнила её слова: «Станешь своей, а своих они не бросают, помогут найти твою Маруську.»

Нужно попробовать. Возможно, это мой последний шанс, — подумала Вера. На зоне она думала об этой идее часто, но после постепенно забыла, ей показалось это чем-то нереальным для неё.

— Тётя Катя, я должна ехать! Я с женщиной сидела, она обещала помочь с работой, если никуда брать не будут. Вот меня никуда и не берут. Поеду к ней. Понимаете, должна! — Вера наплела.

— А что за работа такая у неё?

— Не знаю. Да и какая разница. Устроюсь, дам вам знать.

— Ну раз нужно, тогда, конечно, поезжай! Когда поедешь?

— Прямо завтра и поеду. Встану пораньше и вперёд!

Последнюю ночь пребывание в родном городе Вера была как на иголках. Собрала вещи, а утром перед отъездом взяла сумку, поблагодарила за всё Екатерину Николаевну и ушла.

В запасе было ещё пару часов. Вера направилась на кладбище, навестить любимого супруга. У цветочниц она купила два букета искусственных больших алых роз. Она знала, что теперь вернётся сюда не скоро, а эти цветы простоят долго.

— Любимый мой, — подошла она к могиле, с памятника на неё смотрело лицо Ильи. Вера провела рукой по фотографии. Воткнула в землю букеты, один мужу, другой свёкру, затем снова обратила внимание на портрет Ильи. — Как ты здесь? Я очень скучаю без тебя! Если бы ты знал, как мне тебя не хватает. Знаю, ты тоже скучаешь, и слышишь меня, но ответить не можешь. Спасибо тебе, что ты приснился мне в ту ночь. Я вспомнила всё до секунды, было тяжело, но я уверена, мне это очень поможет. Сейчас я еду искать дочь, нашу с тобой дочь. Раньше все важные решения брал на себя ты, теперь мой черед. Прости, если я сейчас делаю что-то не так, но я должна ехать. Ты всё сверху видишь, направь меня на нужный путь, только один ты всё знаешь. А от меня всё как в секретном архиве закрыто.

Поговорив с мужем, Вера ушла.

Она поехала на железнодорожный вокзал, подошла к кассовому окошечку и купила билетик до нужной станции в подмосковье. Остаётся найти этот адрес, написанный рукой Композиторши, и влиться в их непростой «коллектив». Вера села в электричку, и он увёз её в её чужую жизнь.