Противостояние 3. Искупление

Анна Майерс, 2021

Иногда, чтобы понять, что такое рай, нужно пройти через ад. Можно собрать по кусочкам человеческое тело, но можно ли вернуть человеческую душу?

Память согревает человека изнутри, и в то же время рвет его на части.

Харуки Мураками

Глава 1. Дэвид

Франция. Париж. Я знал, как она любила этот город, но мы так, ни разу сюда не приехали. Воспоминания. Почему их так мало? Почему мы так мало были вместе? Время притупляет боль, оставляя в памяти лишь светлые чувства.

После суматошного дня встреч и переговоров возвращаюсь в отель, ложусь на кровать, откидываюсь на подушку и достаю смартфон. Фотографии. Те немногие снимки, что я успел сделать — все, что у меня осталось. Соблазнительная улыбка, когда она заигрывает со мной на пляже. Слетевшая шапка и растрепанные ветром волосы — курорт в Аспене. Совместное фото на ужине у родителей. Обнаженная фигура на шелковых простынях — я фотографировал ее спящей. Каждый раз, пролистывая их, я испытываю боль, но эта боль напоминает мне, что я живу, а не просто существую, как робот, как машина, что еще способен чувствовать. Неужели однажды эта боль притупиться и что тогда?

Звонок Мелиссы вырывает меня из воспоминаний. Нехотя провожу по экрану, отвечая на вызов. Она болтает так быстро, что я не успеваю уловить суть сказанного.

— Я устал. К тому же разница во времени. Здесь уже поздно, — пытаюсь закончить разговор как можно быстрее. Она желает спокойной ночи, говорит, что крепко обнимает, целует и с нетерпением ждет моего возвращения. Отвечаю тем же.

Сбрасываю вызов и бросаю телефон на кровать. Кого я пытаюсь обмануть? Я ненавижу себя. Ненавижу за этот мазохизм, ненавижу за эту ложь. Сколько еще я буду лгать себе. Она лишь утешение, лекарство, которое я должен принимать, чтобы не сойти с ума.

Сны — они до сих пор не дают покоя. Яркие, цветные, наполненные счастьем и беззаботностью. Чувства эмоции захлестывают безудержным водоворотом ощущение, что все происходит наяву и горькое разочарование, наступающее с рассветом, когда открывая глаза, не хочешь возвращаться в реальность, принимать действительность такой, какая она есть. Память, воображение играют с нами в злые шутки. Лучше бы их вообще не было. Забыть прошлое, боль, разочарования, потери. Почему воспоминания нельзя стереть?

Следующий день проходит как в тумане. Ее образ преследует меня повсюду, превращаясь в наваждение. Я вижу ее в отражениях витрин, в проходящих мимо женщинах, даже в подошедшей официантке. После делового ужина направляюсь в бар. Хорошая доза алкоголя пойдет мне на пользу.

Головная боль, душ, шипучка, аэропорт. «Она любила этот город, но мы так, ни разу, сюда не приехали», — думаю, глядя на взлетную полосу. Гул моторов и нервная дрожь, я лечу туда, где навсегда ее потерял.

— Мистер Джонсон, — какой-то мужчина машет табличкой с моим именем. — Рад приветствовать вас в Цюрихе. Господин Кох, к сожалению, не смог встретить вас лично и передает свои извинения. Меня зовут Андрес, я отвезу вас в отель.

По дороге Кох звонит и просит прощения за предоставленные неудобства. Он попал в небольшую аварию и его несколько дней продержат в больнице, так что встреча переносится. Я рассчитывал завтра вечером вылететь обратно и перспектива провести здесь несколько лишних дней меня совсем не радует. Уже из отеля звоню секретарше и прошу отменить все встречи, запланированные на ближайшие дни в Майами.

— Проклятье, — выругавшись вслух, подхожу к окну и смотрю на город. Я злюсь, но причина не в сорванных планах и перенесенных встречах, она намного глубже, спрятана в отдаленном уголке души и лишь прикрыта злостью и раздражением.

Андерс предложил устроить мне экскурсию по городу, но я отказался. На сегодня бара в отеле будет вполне достаточно.

Следующий день бесцельно шатаюсь по улицам, преследуемый воспоминаниями. Образы прошлого не дают покоя липкие, навязчивые они впиваются в мозг, заставляя заново переживать все, что меня мучает, тянут в прошлое. И вот я уже теряю связь с реальностью, не замечая ничего вокруг: улицы, дома, люди, гул машин перестают существовать.

— Извините, — прихожу в себя, видя перед собой встающую с асфальта девушку. Похоже, я случайно ее толкнул. — Простите, — протягиваю руку и помогаю подняться. — Сильно ушиблись?

— Нет, — отряхнув юбку, девушка поднимает голову, но тут же отворачивается. — Будьте внимательнее, — спокойно говорит она и, слегка хромая, идет к стоянке такси.

— Постойте, вы все-таки ушиблись, — догоняю ее.

— Это не из-за падения, — она даже не смотрит в мою сторону.

— Карен?! — резко хватаю ее за руку и разворачиваю к себе.

— Что вы себе позволяете? — она вырывает руку, садится в ближайшее такси и уезжает.

Шок. Помутнение, алкоголь, галлюцинации — первое, что приходит на ум. Нет. В последний момент я успеваю разглядеть номер машины. Быстро достаю из кармана телефон и набираю номер.

— Майлз, она в Швейцарии.

— Кто она?

— Карен. Я видел ее в Цюрихе. Она ускользнула от меня. Я должен узнать, где она живет.

— Вы точно в Цюрихе, а не в Амстердаме? — насмешливый вопрос Майлза выводит из себя.

— По-твоему, я накурился.

— Простите, но это какой-то бред.

— Майлз, это не бред. Я видел ее на Банхофштрассе, она села в такси. Номер машины CH 24536.

— Успокойтесь, я все выясню.

Судя по интонации, в первую очередь он кинется проверять мое местонахождение.

— Майлз, ты что-нибудь узнал? — я позвонил ему вечером из номера отеля.

— Дайте еще время. Я на другом конце мира. Ложитесь спать, позвоню утром.

Спать. Легко сказать. Похоже, он до сих пор мне не верит. Я уже и сам стал сомневаться в собственной адекватности. Может, это лишь игра воображения? Иллюзия, фантазия, в которую я хочу поверить. Тогда я и впрямь порядком напугал эту девушку. Воспоминания о прошлом переплетаются в голове в хаотичном порядке, и только под утро мне удается заснуть.

Звонок Майлза разбудил меня в девять.

— Записывайте адрес.

Я быстро одеваюсь, беру такси и мчусь туда. Трехэтажный дом в исторической части города. Расплачиваюсь с таксистом, но не спешу выходить. Какой-то непонятный внутренний страх удерживает на месте. Таксист показывает на счетчик, давая понять, что следует заплатить за простой. Протягиваю ему несколько купюр и продолжаю наблюдать за подъездом. В начале одиннадцатого дверь открывается, и я замираю в оцепенении, сердце бешено бьется, готовое выпрыгнуть из груди. Это она. Она. Лицо немного изменилось, волосы пострижены до плеч, слегка прихрамывая, она подходит к подъехавшему такси, садится в машину и уезжает. Вздрагиваю от вибрирующего в кармане телефона. Смс от Майлза: «Проверил данные жильцов. Стелла Пирс квартира 5». Состояние растерянности быстро сменяется яростью, выскакиваю из машины, громко хлопнув дверью, и проскакиваю в подъезд с одним из жильцов. Просматриваю номера квартир. Вот она. Весь на взводе нажимаю звонок. Через минуту в дверях появляется Стелла.

— Ты что-то забы… — она не договаривает фразу. Пользуясь замешательством, отталкиваю ее и прохожу в квартиру.

— Дэвид, как ты здесь оказался?

— Эвтаназия, кремация, прах? — кричу я, сопровождая речь нецензурной бранью. — Какого хрена вы мне подсунули. Вы подкупили врачей. Зачем? — я едва сдерживаюсь, чтобы не набросится на нее.

— Успокойся, — Стелла осаживает меня резким и холодным тоном. — Хочешь ответы прекрати орать.

Взяв себя в руки, из последних сил делаю пару глубоких вдохов.

— Она бы не решилась на эвтаназию, но то, на что она пошла было равносильно самоубийству. Клиника в Альпах. Новые методы лечения, экспериментальные технологии. Им нужны были добровольцы.

— Но почему вы не сказали об этом мне? — на смену ярости пришла усталость, и я обессиливший опустился в кресло.

— Это было ее решение. Врачи не давали никаких гарантий, предупредив, что вероятнее всего она умрет на операционном столе, но даже если выживет, сможет передвигаться только в инвалидном кресле. Она не хотела привязывать тебя к себе. Когда ты прилетел, Карен была в коме после первой операции.

— Карен всегда цеплялась за любой шанс. Почему вы не связались со мной потом? — осознание того, что я столько времени оплакивал женщину, которая была жива, вызвало новый прилив ярости. — Почему она не связалась со мной? — не замечаю, как перехожу на крик.

— Она ничего не помнит, — выкрикивает в ответ Стелла, но потом остывает и продолжает спокойным тоном. — Карен перенесла сложнейшие операции, в том числе и на голове, частичная амнезия побочный эффект.

— Насколько частичная? — сердце бешено бьется в ожидании ответа.

— Последние десять лет, — Стелла словно обливает меня ледяной водой

— Вы должны были мне сообщить.

— Все что я должна — позаботиться о своей дочери. Она как ребенок — слабая, беззащитная. Это не та женщина, которую ты знал и любил.

— Не пытайтесь оправдаться, — снова перехожу на крик. — Когда она вернется?

— Скоро уходи.

— Вы серьезно? Думаете, я исчезну?

— Она только неделю назад начала сама ходить. Любое потрясение может ухудшить состояние. Дэвид, услышь меня, Карен, которую ты знал, больше нет. Лучшее, что ты можешь сделать для нее, оставить в покое.

— Черта с два… — процеживаю сквозь зубы уже на пороге.

Стелла хватает меня за рукав.

— Не делай глупостей. Карен думает, что попала в аварию. Ей и так тяжело. Правда ее добьет.

Вырываюсь из цепких рук Стеллы и бегом спускаюсь по лестнице. Мне нужен свежий воздух. Оказавшись на улице, наклоняюсь, упираясь ладонями в колени, и тяжело дышу.

— Вам плохо? — выкрикивает из машины ожидающий меня таксист.

Делаю жест рукой, давая понять, что все в норме, и направляюсь к машине. Мысли, словно опавшие листья, подхваченные резким порывом ветра, проносятся в голове с такой скоростью, что я не успеваю зацепиться ни за одну из них. Наконец, из всего этого безумия в моей голове вырисовывается самый главный вопрос. Что делать? Единственный нормальный советчик, за редким исключением, который приходит на ум это Ник. Звоню ему и рассказываю о случившемся.

***

— Ой, простите, — следующим утром я как бы случайно перед самым подъездом преграждаю дорогу Карен. — Мисс, я ищу Хандверкс-гассе. Не подскажете где это?

Она поднимает голову, пристально смотрит на меня, а затем оглядывается по сторонам.

— Это туда, — показывает рукой, — за поворотом.

— Вас ведь Карен зовут?

— Откуда вы знаете? — она делает пару шагов назад.

— Не пугайтесь я Дэвид. Мы вместе работали в компании в Майами. Вот это совпадение случайно встретиться на другом конце мира.

Карен недоверчиво смотрит на меня.

— Мама говорила, что я несколько лет жила в Майами и работала в крупной компании.

— «Джей Индастрис» я тоже там работаю.

— Мы были коллегами? — Карен оживилась.

— Да. Перекусим? — показываю на расположенную через дорогу пекарню.

Она кивает. Мы заходим внутрь и располагаемся за столиком у окна.

— Черничный пирог и чай с мятой, — говорит она подошедшей официантке.

— Мне то же самое. Можем перейти на ты? Мы раньше тесно общались, — она кивает.

— Здорово, что мы встретились. Расскажешь мне все, что знаешь. После аварии я почти ничего не помню. Чем конкретно я занималась?

— Курировала работу благотворительного фонда. Была его лицом.

— Лицом, — повторяет она, растягивая буквы, грустно улыбается и поправляет волосы, прикрывая левую щеку. — Как тебя занесло в Цюрих?

— Приехал по делам, нужно решить вопросы с банком. Юридические проволочки. Сначала я проклинал этих бюрократов, но теперь даже рад, что так вышло.

— Значит ты юрист. Хорошая должность, — она разглядывает часы на моей руке.

— Швейцарские.

— Брегет. Дорогие.

— А говоришь, что ничего не помнишь.

— Частичная амнезия. Знания, информация, полученная о каких-то вещах, сохранилась, но вот прошлое я не помню. Учеба в университете еще всплывает в голове смутными обрывками, а дальше ничего. Пустота. Понимаю, мы были только коллегами, но, может, ты знаешь что-нибудь обо мне?

— Ты даже не представляешь сколько.

— Расскажи, — ее глаза горят.

Боясь, что ее психика не выдержит потока информации, ограничиваюсь рассказом о всяких мелочах. Про работу фонда, подруг, любимый пляж и фитнес клуб. Предпочтения в еде и напитках.

— Ты столько всего знаешь? — удивляется она.

— Я наблюдательный.

— Мне нужно на терапию. Мы можем встретиться еще раз? Конечно, если… у тебя… будет время, — нерешительно добавляет она.

— Скажи адрес, я заеду за тобой в восемь. Вот мой телефон, — протягиваю ей визитку. Коха быстро выписали, так что после обеда у меня назначена встреча и, учитывая, сколько вопросов нам необходимо решить она наверняка затянется.

Карен радуется как ребенок, которого угостили шоколадкой, прощается и уходит.

Господи, спасибо. Спасибо что не забрал ее. Ровно в восемь я стою у подъезда с букетом цветов и нервничаю, словно школьник на первом свидании. Ник еще раз предупредил, что нужно быть осторожным в высказываниях, чтобы не травмировать ее психику.

— Вау! Красивый букет. Ты куда-то торопишься?

— Это тебе.

Карен теряется и неуверенно принимает из моих рук букет.

— Не стоило. Это… это… я не знаю, что сказать.

— Просто улыбнись. Прогуляемся?

— Приятно, — она вдыхает аромат орхидей, — посидим в пекарне, я сегодня много ходила, а лишние нагрузки нежелательны.

— Как скажешь.

Вечер пролетает незаметно и несколько часов превращаются в одно мгновение.

Карен неохотно рассказывает о себе, ссылаясь на то, что мне будет неинтересно слушать про больницу и реабилитацию, но кое какую информацию мне все же удаются из нее вытянуть. Стелла сказала ей, что произошла авария и поскольку травмы были очень серьезными, помочь могли только в Швейцарии. После первой операции Карен ничего не могла вспомнить, а затем последовала череда других и долгие месяцы восстановления. Мама сказала ей, что отец и брат погибли при пожаре, и после этого они переехали Майами, но про жизнь там она ничего не могла ей рассказать, так как отправилась на лечение в Швейцарию, куда затем забрала и Карен.

Следующим вечером жду у подъезда Карен, но вместо нее появляется Стелла.

— Я же просила оставить ее в покое. Что ты устроил?

— Я люблю ее и не отступлю. Вместо того, чтобы ругаться лучше бы помогли. Состояние, диагноз, прогнозы. О чем с ней можно разговаривать, а о чем нет.

— Мама? — Карен вышла из подъезда и удивленно уставилась на нас. — Ты говорила, что пошла в магазин.

— Да, — Стелла быстро ретируется.

Следующие несколько вечеров мы проводим вместе, и, кажется, уже перепробовали все виды пирогов в соседней пекарне.

— Завтра у меня день рождения, а я никого не знаю в этой стране. В одиночку отмечать не хочется. Поужинаем в ресторане?

— Я согласна.

— Заеду за тобой в восемь.

Когда мы заходим в TREMONDI, Карен озирается по сторонам так, словно впервые попала в дорогой ресторан.

— Все в порядке?

— Неловко себя чувствую. Здесь все так… даже не знаю… как-то странно… я не привыкла к таким местам.

— Не привыкла, — слегка усмехаюсь, — ты обожала элитные заведения.

— Разве я могла себе это позволить?

— «Джей Индастрис» крупная компания. Ты хорошо зарабатывала.

Заказываю ее любимое вино, но Карен отказывается, сказав. что алкоголь не совместим с лекарствами, которые она принимает.

— С днем рождения. — Карен протягивает коробочку в ней темно синий галстук.

— Спасибо.

Весь вечер галантно ухаживаю за ней, стараясь произвести впечатление, и мне удается. Она явно очарована и соглашается на небольшую прогулку в парке. Вино ударило в голову и мне хочется поскорее оказаться на свежем воздухе. На улице стемнело, но уличные фонари ярко освещают аллеи. Людей в парке немного и никто не обращает на нас внимания. В ресторане я заметил, что Карен сильно стесняется своей хромоты.

— Ты хорошая, милая, замечательная, — говорю ей, когда мы останавливаемся немного передохнуть.

Карен смущается, опускает глаза вниз и слегка наклоняет голову. Протягиваю руку и убираю за ухо спадающие на лицо волосы, приближаюсь и замечаю побелевший шрам, тянущийся от виска к мочке уха. Карен резко отстраняется и прикрывает щеку волосами. Я смотрю на нее, думая, сколько всего ей пришлось пережить.

— Все понятно, — с досадой говорит она. — Парни предпочитают красоток.

— Ты лучше любых красоток.

Беру ее за подбородок и нежно целую. Безудержное желание охватывает, стоит только прикоснуться к этим мягким, чувственным губам. Она приоткрывает рот, и я врываюсь в него языком, заключаю ее в свои объятья. Мозг уже не контролирует действия. Ласкаю спину и опускаю руку на ягодицы.

— Что ты делаешь? Пусти, — Карен в панике вырывается из моих объятий, оглядывается по сторонам и лишь присутствие людей в парке немного ее успокаивает. — Ведешь себя по-хамски.

— Карен, мы не просто коллеги… — прикусываю язык, чтобы не проболтаться. — Прости, что был слишком резок, не хотел тебя шокировать.

— Думаешь, если ничего не помню, можно воспользоваться ситуацией?

— Ты мне не веришь?

— Я не знаю чему верить, — ее губы дрожат, а на глазах выступают слезы.

— Хочешь вспомнить прошлое?

— Как? — она растеряно машет головой, и пожимает плечами.

— Летим в Майами. У тебя там квартира. Не веришь мне, спроси у мамы.

Я не тороплю. Подумай.

— Мне пора домой.

— Я провожу. Карен, не нужно так на меня смотреть, будь я маньяком, набросился бы на тебя в темном переулке, а не целовал посреди парка на глазах у людей. Да вышло вульгарно, но ты и, правда, мне нравишься.

Карен надулась и молчит всю дорогу.

— Прощай, — выдает она уже возле подъезда.

— До завтра. Буду ждать тебя в восемь.

— Посмотрим, — бубнит она себе под нос и заходит в подъезд.

Черт. Ругаю себя, вызывая такси. Нику легко давать советы: «Пусть сначала лучше тебя узнает», «Сильное потрясение может ухудшить состояние». Сегодня я едва сдержался, чтобы все не выложить. Ворочаюсь в постели всю ночь, так как разбушевавшаяся фантазия не дает уснуть.

Карен задержалась на полчаса. Я уже думал, что после вчерашней выходки она не придет.

— Привет.

— В качестве извинений, — протягиваю ей цветы. Шикарный букет редких радужных роз никого не оставит равнодушным.

— Я начинаю привыкать, — она улыбается, вдыхая легкий аромат. — Я спросила у мамы, где жила в Майами, она подтвердила про квартиру. Но как я туда попаду без ключей и документов. Ее ведь даже вскрыть не позволят.

Вот Стелла… чуть не выругался вслух.

— У меня есть ключи, — Карен хмурит брови и сверлит меня взглядом. — В день аварии ты забыла их на работе. Они так и лежат в ящике стола, а документы восстановишь это не проблема.

Похоже, Карен устроили мои лживые объяснения. Если бы Стелла просто отдала ей ключи, не пришлось бы сейчас выкручиваться.

— Так ты решила поехать. Самолет завтра вечером я закажу еще один билет.

— Не уверена, что стоит это делать. Курс терапии не закончен, да и мама…

— Врачи и в Майами есть. Продолжишь лечение там, а что касается матери ты ведь не школьница и не под опекой, так что имеешь право сама принимать решения.

— У тебя так легко получается убеждать. Вот бы я могла разговаривать с людьми так же. Расскажи о себе, а то мы каждую встречу говорим только обо мне. Похоже, я была ужасной болтушкой, если ты столько всего знаешь.

Несколько часов пролетают как одно мгновение. Провожаю ее до подъезда и едва сдерживаюсь, чтобы снова не поцеловать.

— Вылет в десять я заеду за тобой в семь.

— Поговорю с мамой, — неуверенно отвечает Карен.

Я два дня не отвечал на звонки Мелиссы, а до этого быстро заканчивал разговоры, ссылаясь на занятость. Больше так продолжаться не может пора расставить все точки. Раньше я регулярно бросал своих подружек, точнее прерывал отношения, и часто на время, так как они по первому звонку бросались обратно. Отшивать продажных девчонок, которых интересовали только деньги, было легко и порой приятно, но расставаться с девушкой, которая тебя любит, тяжело, даже если не обещал ей ничего взамен. Прощание по скайпу, вздохнув, делаю очередной глоток виски, чувствую себя последним поддонком, когда сообщаю Мелиссе, что все кончено, и она должна забрать вещи из квартиры к моему возвращению. Слава богу, обошлось без истерик. Она лишь поджимала губы и едва сдерживала слезы, когда я рассказывал о причинах разрыва.

Ровно в семь водитель останавливается у дома Карен. Я минут двадцать в нетерпении наблюдаю за подъездом, ожидая ее выхода. Поняв, что ждать бесполезно, захожу в подъезд и поднимаюсь на второй этаж. Дверь открывает Стелла.

— Позовите Карен.

— Она никуда не поедет, — жестко парирует та в ответ.

— Это не вам решать, — отталкиваю ее и прохожу в квартиру. — Карен. Карен.

Она выглядывает из спальни.

— Ты готова?

— Дэвид, извини, — мнется она, — это не лучшая идея. Прости, что заставила ждать. Я приеду… позже… когда закончу лечение.

Похоже, Стелла хорошо ее обработала.

— Ты едешь сейчас, — заявляю тоном, не требующим возражений. — Собирай вещи. Быстро.

— Ты не имеешь права решать за нее. Уходи, — вмешивается Стелла, пока Карен застыла в дверях с открытым ртом.

— А вы имели право решать за нее, столько времени лгать? — прохожу в спальню, открываю дверь, вижу чемодан и начинаю складывать в него первые попавшиеся вещи. — Документы возьми. Остальное купим в Майами.

— Что ты себе позволяешь? — Карен, наконец, опомнилась. — Я сама решу, что мне делать.

— Сама? Заметно, — язвлю в ответ.

— Я ее мать, — вмешивается Стелла

— Да кто ты такой, чтобы… — встревает Карен

— Мужчина, который любит тебя, с которым ты жила, и который полтора года думал, что ты умерла. Скажи спасибо маме.

— Прекрати, — Стелла подходит ко мне вырывает чемодан из рук и швыряет на пол. Карен в растерянности опускается в кресло, переводя взгляд то на меня, то на мать.

— Не веришь? — достаю телефон, открываю фотографии и протягиваю ей.

— Ты ей не муж… — делаю знак рукой, давая понять Стелле, чтобы она заткнулась.

Карен пролистывает снимки, от волнения кусает губы, свободной рукой сжимает подлокотник кресла.

— Мы? — она поднимает взгляд на меня, а затем снова пролистывает фотографии. Вижу, как ее пробирает нервная дрожь, когда она видит себя обнаженной.

— Прости. Я хотел по-хорошему. Думал рассказать потом, — забираю у нее сотовый. — Хочешь знать, правду летим со мной.

Карен встает с кресла, берет сумочку и направляется к выходу. Поднимаю чемодан и выхожу вместе с ней, открываю дверь, помогая сесть в такси. Всю дорогу Карен сидит с опущенной головой, погруженная в свои мысли.

— Как ты? — спрашиваю, когда мы расположились в бизнес-классе.

— Мне страшно.

— Чего ты боишься?

— Сегодня столько информации обрушилось на мою голову. Что еще ждет меня впереди? Неизвестность всегда пугает.

— Не бойся. Все будет хорошо, — беру ее за руку и проглаживаю по тыльной стороне ладони. — Мы летим домой.

Самолет приземляется в аэропорту утром. Карен сонно потирает глаза и с трудом встает с кресла.

— Как ты?

— Спина ужасно болит. Нужно выпить таблетки и принять горизонтальное положение.

Прошу стюардессу принести воды.

— Потерпи, скоро будем дома.

Карен всю дорогу смотрит в окно.

— Узнаешь что-нибудь?

— Нет, — пожимает плечами.

— Проходи, — открываю дверь и пропускаю ее вперед.

— Просторная квартира, — Карен оглядывается по сторонам, внимательно изучая детали.

— Это моя, — поясняю ей. — Спасибо, Пит, — он заносит в гостиную наши чемоданы.

— Это мой, — Карен указывает на розовый. — Его нужно отнести обратно в машину.

Пит останавливается в дверях, ожидая от меня указаний.

— Свободен, — взглядом даю понять, чтобы он быстрее проваливал.

— Дэвид, спасибо за экскурсию, но я очень устала. Ты сказал, что ключи от моей квартиры у тебя.

— Съездим туда позже. Мне срочно нужно в офис, я приму душ, переоденусь и уйду. Квартира в твоем полном распоряжении. Отдыхай. Я покажу, где спальня.

— Классный ковер, — замечает она, проходя мимо камина.

Я укладывал ее на этот ковер, когда пытался соблазнить. Улыбаюсь, вспоминая сколько раз потом, мы занимались на нем любовью.

— Большая кровать, — она скидывает туфли и ложится.

Когда я выхожу из гардеробной, она уже засыпает.

— Буду вечером. Еда в холодильнике.

— Угу, — бормочет в ответ.

Стараюсь побыстрее уладить дела, но все равно возвращаюсь домой ближе к семи.

— Ты не стала разбирать вещи? — смотрю на стоящий посреди гостиной чемодан. — Ничего Клара завтра этим займется. Заодно пообщаетесь.

— Кто такая Клара?

— Моя домработница.

— Дэвид, ты обещал отвезти меня в мою квартиру.

— Уже поздно и я безумно устал.

В дверь звонят, и я иду забирать заказ из ресторана. Прохожу на кухню и раскладываю еду из контейнеров по тарелкам.

— Твой водитель — Пит, он может отвезти меня, — Карен проходит на кухню и слегка морщится, садясь на стул.

— Куда ты поедешь в таком состоянии? Ешь, — ставлю на стол тарелки и сажусь напротив. — У тебя часто болит спина?

— Нет. Перелет сказался. Мне нужно продолжить курс терапии.

— Я уже поговорил с доктором Филипсом — наш семейный врач, он посоветовал хорошего специалиста, завтра поедем на прием. Как провела день?

— Спала, смотрела телевизор, кстати, в холодильнике полно еды можно было ничего не заказывать.

Улыбаюсь:

— Клара постаралась к нашему возвращению.

Карен довольно быстро справляется с ужином.

— Так ты попросишь Пита отвезти меня?

— Даже не думай, что я оставлю тебя одну. Заедем завтра после визита к врачу, если будешь себя нормально чувствовать.

— Ты хочешь, чтобы я осталась здесь? — она становится похожа на испуганного котенка. — Ты говорил, что я буду жить в своей квартире.

— Я сказал, что у тебя есть квартира. Карен, не будь ребенком, мы жили вместе. Ты понимаешь весь смысл этого слова?

— Дэвид, я так не могу я тебя почти не знаю. Представь, если бы здесь появилась незнакомая женщина и сказала, что ты должен жить с ней, любить ее?

— А ты хочешь узнать меня, закрывшись у себя? Живя прежней жизнью больше шансов вспомнить прошлое. Ложись спать, завтра поговорим.

Убираю тарелки в раковину, подхожу к бару и наливаю бокал виски, чтобы расслабиться после тяжелого дня. Надеюсь, ей хватило времени переодеться. Захожу в спальню и застываю как вкопанный, видя ее выходящую из гардеробной. Пижама? Моему изумлению нет предела. Видеть Карен в пижаме это…я даже не знаю с чем это сравнить. Она всегда предпочитала сексуальные полупрозрачные комбинации с большим декольте, а после занятий любовью обычно спала обнаженной.

— Что? — она теряется под моим взглядом и прижимает к шее ворот рубашки.

— Тебе идет. Милые цветочки.

— Ты тоже будешь спать здесь?

— У меня одна спальня, где я должен спать?

Она стоит вся, сжавшись, и смотрит на меня испуганным взглядом. «Детка, помнила бы ты, что мы делали на этой кровати».

— Буду спать в кабинете.

Утром, после завтрака, мы спускаемся в гараж, Карен задерживает взгляд на Ламборджини.

— Нравится?

— Классная.

— Она твоя, — Карен смотрит на меня с недоверием. — Подарок на рождество.

— Шутка? — спрашивает она, но видя серьезное выражение лица, теряется.

— Первое совместное рождество в Аспене. Танцуешь ты потрясающе, а вот лыжница из тебя никакая.

— А что подарила я? — теперь моя очередь впасть в растерянность, потому что перед глазами всплывает коробка с игрушками из секс-шопа и Карен привязанная к кровати.

— Поехали, а то опоздаем на прием, — я открываю дверь Майбаха. — Я тоже предпочитаю ездить на Ламборджини, но она в ремонте.

— Ты не ответил на вопрос.

После небольшого раздумья отвечаю:

— Часы.

Карен задумывается и отворачивается к окну.

Я надеялся услышать от врача более оптимистичные прогнозы, но он заявил, что пока рано говорить о полном восстановлении. Потребуется иного месяцев и несколько курсов терапии, но даже это не гарантия того, что двигательные функции полностью восстановятся. С психикой дела обстояли еще сложнее. Ни один врач ре мог дать гарантии, что память вернется. Мне все же пришлось отвезти Карен в ее квартиру. Мы пробыли там больше часа, но ни одна деталь не вызвала у не эмоций, за исключением гардероба.

— Я это носила? Такие откровенные, — она разглядывает платья в шкафу.

— Да. Я дам задание, чтобы вещи привезли ко мне.

— Не нужно. Они мне не подойдут. Куплю новые. Может мне все-таки лучше пожить в своей квартире.

— Карен, врач сказал, что тебе необходимо быть под постоянным присмотром. Пока я на работе в квартире будет находиться Клара. Сама подумай, как ты будешь жить одна. Кто поможет если тебе станет плохо.

Она опускает глаза в пол, вижу, что хочет что-то сказать, но не решается.

— Я…. — она все же поднимает взгляд на меня, — я не хочу тебя стеснять.

Так вот в чем дело.

— Я не из тех, кто набрасывается на женщин против их воли. Диван в кабинете, конечно, неудобный, но некоторое время могу потерпеть. Идем.

Беру ее за руку и увожу из квартиры. Нам предстоит еще встреча с Ником.

— Привет, Ник, — Карен непринужденно приветствует его словно старого приятеля, а Ник переводит вопросительный взгляд на меня, — Дэвид много о тебе рассказывал, — поясняет она.

— Проходите.

Карен озирается по сторонам и располагается на диване, а я занимаю кресло возле стола Ника.

— Дэвид рассказал, что ты наблюдалась у доктора Штайнмаера, я связался с ним и обсудил твое лечение. Это не разглашение врачебной тайны, а перевод пациента в другую клинику.

— Так и разглашать нечего, — пожимает плечами Карен, — я ведь ничего не вспомнила.

— Дэвид, оставишь нас, — просит Ник.

— Я на работу, Пит отвезет тебя домой.

Возвращаюсь домой поздно вечером. Карен уже ждет меня за накрытым столом. Быстро мою руки и сажусь ужинать.

— Вкусно, — хвалю я, — уже разобралась с доставкой. Я тоже часто зазываю стейки.

— Это не из ресторана, — Карен обиженно смотрит на меня. — Я сама приготовила.

— Что ты сделала? — кусок встает в горле, и я начинаю кашлять.

Карен подходит и хлопает меня по спине.

— Ты же говорил, что вкусно?

— Очень вкусно, поэтому я и спросил, где ты их заказала, — мне еще не верится, что она сама их сделала, но если это не розыгрыш придется долго извиняться. — Просто ты раньше не готовила. Вот я и удивился.

— Не готовила? А чем же мы питались?

— Клара, готовит еду и оставляет в холодильнике. У тебя была своя домработница.

— А чем же я тогда занималась?

Вопрос на мгновение повергает меня в ступор. Как рассказать ей, чем она занималась?

— Ты училась, работала. Занималась тем, чем обычно занимаются девушки: шопинг, фитнесс, салоны красоты.

— Мы можем завтра съездить на мою работу, хочу пообщаться с коллегами, может это поможет что-то вспомнить.

Я чуть не подавился второй раз. Куда мне ее везти? Какая работа?

Ссылаясь на внеплановую проверку, убеждаю Карен, пока повременить с визитом в офис, сказав, что сотрудникам будет не до нее. Утром спускаемся на парковку. Я обещал отвезти ее на терапию, но срочный звонок из офиса заставляет изменить планы. Вызываю Пита, сообщив, что теперь он ее личный водитель.

— Привет, — Пит расплывается в радушной улыбке, но видя выражение недовольства на моем лице, тут же осекается. — Доброе утро, мисс Пирс.

Карен переводит взгляд с него на меня и обратно.

— Мы раньше общались на ты?

Пит выжидающе смотрит на меня.

— Да, — отвечаю я, скривив губы.

— Дэвид, ты не против, если мы будем общаться как раньше?

— Нет, — сухо отвечаю я. — Веди осторожно.

— Хорошо, босс.

Пит получил инструкции, но я все равно строго смотрю на него, давая понять, чтобы он не болтал лишнего.

Даже не думал, что с возвращением Карен перееду из собственной спальни. Вернувшись с работы, обнаруживаю Карен в кабинете. Она стоит спиной ко мне и разглядывает стену.

— Нравится? — она вздрагивает и поворачивается ко мне.

— Зачем тебе столько оружия?

— Это коллекция. Проникнут грабители будет, чем защищаться, — смеюсь, снимая со стены саблю XV века. — Купил в прошлом месяце на аукционе.

— Острая, — Карен слегка касается лезвия и отстраняется от меня.

— Твой кинжал я тоже сохранил. Потребовалось немало усилий, чтобы вытащить его из вещдоков, — прикусываю язык, но, к счастью, Карен пропустила мимо ушей последнюю фразу. Достаю из ящика стола кинжал и протягиваю ей. Карен вертит в руках слоновую кость и вздрагивает, когда при нажатии на рубин выскакивает острый клинок.

— Я не люблю оружие. Боюсь, — она протягивает кинжал обратно. — Не нужно дарить мне такие вещи.

Убираю кинжал обратно в стол. Пусть и дальше думает, что это был мой подарок. Знать историю этой вещицы ей точно не нужно.

— Элен приглашает в гости в субботу.

— Элен. Кто это?

— Моя мачеха. Познакомишься с моей семьей. Будут она отец мой брат Брайан и Дженнифер, моя младшая сестренка, их дочь.

— А где твоя мама?

— Умерла, когда мне было десять.

— Прости.

— Тебе не за что извиняться.

— Расскажи подробнее о семье. Как они ко мне относились.

— Идем, покажу фотографии.

Пока я рассказываю о семье, Карен засыпает в моем кресле. Насыщенный день быстро ее утомил. Беру ее на руки и отношу в спальню, накрываю пледом, выключаю свет и ухожу обратно в кабинет.

Я просыпаюсь среди ночи от душераздирающего крика. Соскакиваю с дивана и бегу в спальню, бросаюсь к ней, пытаясь успокоить, но при виде меня она кричит еще громче. Включаю ночник и беру ее лицо в свои руки.

— Карен, посмотри на меня. Это я. Успокойся. Карен, все хорошо, — она изо всех сил бьет меня по рукам. — Карен, тише. Карен, это я. Ты дома. Не бойся. Все хорошо, — мои уговоры начинают действовать, она перестает бить меня, но взгляд все равно испуганный.

— Тише, тише, детка. Что случилось? — я прижимаю ее к груди.

— Кошмар, — отвечает она сквозь всхлипывания. — Зачем ты выключил свет. Я проснулась в темноте.

— Я же не знал. Часто снятся кошмары?

— Угу, — бормочет она, уткнувшись мне в грудь. — Не выключай свет.

— Хорошо, не буду. Что тебе снилось? — черт, лучше бы я не спрашивал, она начинает плакать.

— Все хорошо. Ты в безопасности. Остаться с тобой?

Она утвердительно кивает головой.

— Давай ложись.

Карен ложится на бок лицом ко мне. Устраиваюсь рядом и беру ее руки в свои.

— Спи.

Карен закрывает глаза и, посапывая носом, быстро засыпает.

Похоже, когда я собирал вещи, кинул в чемодан платья Стеллы. Утром даю Карен номер своего стилиста, но она заявляет, что и сама справится с покупками. Лучше бы настоял на стилисте, думаю, когда Карен просит подсказать, какое из купленных платьев лучше надеть к ужину. Все полностью закрытые длиной ниже колен. Попрошу Мелиссу ей заняться.

— Ты скоро? — заглядываю в гардеробную, так как она долго переодевается.

Карен вскрикивает, прячась за дверь шкафа. В зеркале на соседней стене вижу в отражении ее обнаженную спину и теряю дар речи хлопковые трусики в цветочек.

— Не заходи, когда я переодеваюсь, — в голосе просьба, смешанная с обидой и злостью.

— Извини, — закрываю дверь и произношу громко, — мы опаздываем.

Всю дорогу смотрю на нее, пытаясь понять, как могли произойти такие изменения. Или она прячется по этой безвкусной одеждой, боясь домогательств.

Открываю дверь родительского особняка и пропускаю ее вперед. Карен внимательно оглядывается по сторонам, и я замечаю, что ей немного неуютно.

— Как ты?

— Странные ощущения.

— Всплывают какие-то воспоминания?

— Нет скорее эмоции, такое чувство дежавю, вот только то, что я испытываю…

— Карен, как я рада тебя видеть! — Элен бросается нам навстречу и заключает ее в объятия, отчего та немного теряется.

Следом за Элен появляются и остальные члены моего семейства.

— Добрый вечер, — здоровается Карен.

Представляю всех по очереди, и облегченно вздыхаю, когда Уолтер сообщает, что Брайан загулял на какой-то тусовке и будет поздно, так что я рад, что ужин пройдет без него. У них с Карен всегда были натянутые отношения, а учитывая склонность моего братца трепать языком что попало, да при этом еще и преувеличивая, мне пришлось бы весь вечер затыкать ему рот.

Ужин проходит в теплой семейной атмосфере, я заранее попросил родных сильно не наседать на Карен. Пусть расскажет то, что считает нужным. Больше всех болтает моя младшая сестренка. Она провела каникулы во Франции с бабушкой и дедушкой — родителями Элен. Джени заметно подросла и похорошела, скоро отбоя от парней не будет. Отец и так постоянно воюет с Брайаном, а тут ему еще проблем прибавится.

Не дожидаясь десерта, решаю устроить Карен экскурсию и увожу на пляж.

— Искупаемся?

— Нас ждут.

— Подождут. Никуда не денутся.

Я снимаю с себя пиджак и расстегиваю рубашку.

— Купайся, если хочешь. Я воздержусь, — Карен садится на песок.

— Карен, давай. Врач ведь сказал, что нужно делать то, что делала раньше. Мы купались здесь, когда начинали встречаться.

— Дэвид нет, — она говорит твердо и уверено.

— Да что с тобой. Где авантюризм? — я поддразниваю ее, надеясь, что она передумает.

— Хочешь, купайся, я подожду.

Хорошо. Пойдем другим путем.

— Без тебя неинтересно, — я сажусь рядом с ней.

— Раз с купанием не вышло, будем пробуждать в тебе другие воспоминания, — я откидываю ее волосы, оголяя шею.

— Что ты делаешь?

— То же что несколько лет назад, — придерживая ее за затылок, слегка отклоняю голову в сторону и целую в шею.

— Вот вы где. Все вас заждались. Меган уже подала десерт.

–Дженни, какого черта.

«У меня тут свой десерт», — мысленно произношу я. Я люблю свою младшую сестренку, но сейчас хочу ее прибить.

— Идем, — Карен поднимается с песка и следует за Дженни, по дороге о чем-то ее расспрашивая. Проклиная своих родственников, плетусь за ними.

После ужина все переместились в гостиную и еще долго разговаривали. Поскольку на часах было за полночь Элен, разумеется, с моей подачи, уговорила нас остаться на ночь в особняке.

— Проходи, — Пропускаю Карен вперед.

— Твоя спальня? Уютная, — тихо произносит она. И куда делась уверенная в себе женщина?

— Мне не во что переодеться, — она заглядывает в ванную. — Элен обещала, что все организует. Новая зубная щетка и второе полотенце есть, а пижамы нет.

— Видимо Элен решила, что она тебе не понадобится, — от моего замечания у Карен начали гореть щеки.

— У тебя есть футболка?

Как же мне хочется сказать нет, но в шкафу полно одежды, достаю Том Форд и протягиваю ей. Карен скрывается в ванной. Минут через десять без стука открываю дверь. Карен склонилась над раковиной и чистит зубы. Пробегаюсь взглядом по ее голым ножкам и задерживаюсь на пятой точке. Моя футболка слегка прикрывает аппетитную попку. От этого зрелища начинает нарастать возбуждение. Как же я хочу подойти к ней, плотно прижать к себе ее ягодицы и запустить руку в трусики, хорошенько приласкать, а затем стянуть их и…

— Не делай так, чтобы я тебя боялась, — Карен закончила чистить зубы, подняла голову и увидела через отражение в зеркале, как я пожираю ее глазами.

— Извини. Все под контролем, — она поворачивается ко мне, подхожу ближе, убираю за ухо прядь прилипших к щеке волос. — Идем спать.

Карен кивает.

— Я скоро.

Она входит в комнату, словно застенчивая школьница, обходит кровать и быстро прячется под одеялом.

— Ты что-нибудь вспомнила? — нарушаю неловкую паузу.

— Нет. У тебя замечательная семья. Вы так тепло относитесь друг к другу.

— За исключением Брайана.

— Младший брат, — с пониманием произносит она. — Я не раз ругалась с Риком. Мы даже дрались, но это не значит, что мы не любили друг друга. Так жаль что последние годы, проведенные с семьей, практически стерты из памяти, — она замолкает. — Надеюсь, я все же смогу вспомнить прошлое.

Хочется пожалеть ее утешить подержать.

— Иди ко мне.

Карен придвигается ближе и кладет голову мне на грудь.

— Детка, если бы я мог тебе помочь…

***

— Ааааа, с ума сойти. Я сразу не поверила, — Лина с криком врывается в мою квартиру и набрасывается на Карен, заключая ее в объятья.

— Лучшая подруга, — поясняю растерянной Карен.

— Мог бы и раньше сообщить, — высказывает она мне.

— Ты только вчера прилетела.

— Мы с Эштоном отдыхали в Японии, но об этом позже. Как ты? Как так вышло? Дэвид толком ничего не объяснил.

— Это ты не поняла. Оставлю вас одних.

После визгов и объятий ухожу в кабинет поработать и оставляю их в гостиной. Какая работа? Через пять минут слышу громкие восклицания Лины.

— Как это заниматься сексом, словно в первый раз? Адреналин наверно зашкаливает. Мы с Эштоном почти три года вместе, если честно становится скучно, да и он разленился. Может замутить с ним такую игру, типа я ничего не помню, и пусть старается.

— Лина, мы не… мы всего неделю как прилетели.

— Вы что еще не спали? Ты по нему сума сходила. Вы разве что на потолке этим не занимались.

— Я его не помню. Он для меня чужой человек.

Фраза Карен больно кольнула. Я закрыл дверь в кабинет и попытался сосредоточиться на работе.

Может хоть после общения с Линой она станет более раскрепощенной.

После ужина подхожу к ней, кладу руки на плечи и зарываюсь лицом в ее волосы.

— Ты так вкусно пахнешь, — Карен замирает с тарелкой в руке.

— Я приготовила на десерт блинчики. Будешь?

— На десерт я бы предпочел тебя, — чувствую, как мурашки пробегают по ее коже, веду пальцами вниз по плечам, она всеми силами пытается не выдать свое возбуждение. Как же я хочу усадить ее на стол, оказаться между разведенных бедер, почувствовать насколько она, горячая, мокрая, готовая. Разорвать ее блузку и не отрываться от груди, целовать, ласкать языком, заставляя изнывать от возбуждения и громко стонать. Одним рывком оказаться внутри, почувствовать ее пульсацию, получить разрядку, когда она будет дрожать от накрывающего ее оргазма.

— Дэвид, ты обещал, — Карен чувствует, как я возбужден, снова сжимается в комочек и закрывается от меня.

"ЧТО ТЕБЯ ОСТАНАВЛИВАЕТ?" — я отпускаю ее, не хочу давить.

Очередная напряженная неделя подошла к концу, и мы с Ником расслабляемся в баре.

— Она шарахается от меня, как черт от ладана. Ник это какое-то дежавю. У меня ощущение, что я бегу по замкнутому кругу. Сколько еще это будет продолжаться?

— Тебя больше раздражает, что она ничего не помнит или, что не пускает тебя в постель?

— Мы жили вместе.

— Это твои воспоминания, а не ее. Для нее ты чужой человек. Включи романтика и она растает.

— Не тает, а в панике отбивается от меня.

— Ты понимаешь, что она пережила?

— Снова будешь втирать мне про жертву насилия.

— Забыл что произошло? Лоуренс хотел сделать с ней тоже, что и с другими жертвами. Да еще на глазах у бывшего. Думаешь, после этого ее психика будет в порядке?

— Она всегда была сильной.

— Всему есть предел.

— Ник я не железный. Я не хочу ей изменять, но еще немного и я пересплю с кем-нибудь из бывших или сниму проститутку.

— От того что ты будешь давить на нее воспоминания не появятся. Этим ты только оттолкнешь. Научись принимать ее такой, какая она есть. Вместо того чтобы цепляться за прошлое, начни создавать будущее.

Вряд ли «новая» Карен по достоинству оценит «Форсаж». Наивные девушки любят мелодрамы. Решив, что «50 оттенков» это слишком, включаю «Соблазн». Посмотрим, как она отреагирует на эротические сцены Бандероса и Джоли. Да я и сам не прочь посмотреть на обнаженную Анджелину. Замечаю, что Карен чувствует себя неловко. Сажусь ближе и обнимаю ее за плечи.

— Милый бантик, — тяну за одну из завязок на воротнике платья и наклоняюсь к оголенной шее.

— Нет, — Карен резко хватает меня за руку, не давая расстегнуть пуговицы на груди. — Не нужно, — умоляет она.

Воспользовавшись тем, что она двумя руками вцепилась в мою мертвой хваткой, свободной рукой приподнимаю подол платья и, слегка касаясь, веду пальцами вверх по ее бедру.

— Не сопротивляйся. Я лишь пытаюсь напомнить, как нам было хорошо, — быстро укладываю ее на диван.

Она испугано смотрит на меня.

— Детка, я знаю каждую родинку на твоем теле, — шепчу ей на ухо, — знаю, какие ласки тебя заводят, знаю, какой нежной и страстной ты бываешь, — беру ее за ягодицу и плотно прижимаю к себе, давая почувствовать возбуждение.

— Дэвид, — она уворачивается от поцелуя и сильнее сжимает колени.

— Сладкая, — провожу языком по шее, и она покрывается мурашками.

— Нет, — выкрикивает Карен и на глазах появляются слезы. — Нет, прошу, — еще немного и у нее начнется истерика.

Отпускаю ее. Карен быстро встает с дивана и подходит к окну. Подхожу сзади и кладу руку ей на плечо.

— Почему?

— Потому что после этого я буду тебе не нужна.

— Что за бред. Нам не шестнадцать. Хватит вести себя как школьница, которую пытаются лишить девственности.

— Прости, — всхлипывая, шепчет она и уходит на балкон.

Беру спортивную сумку и спускаюсь в спортзал, чтобы снять напряжение. Пусть побудет одна и успокоится. Отправляю СМС, что останусь ночевать в доме отца.

Тайм аут не помог. Следующим вечером мы пытаемся делать вид, что ничего не произошло, но обстановка накалена до предела. Сообщаю, что в пятницу прием у сенатора и настаиваю на том, чтобы она воспользовалась услугами стилиста.

Что ж уже лучше — легкое вечернее платье без рукавов с небольшим вырезом на спине. Вижу, что Карен чувствует себя неуверенно и теряется среди роскоши и великолепия. Она ни на шаг не отходит от меня, боясь остаться одна среди гостей.

— Это так странно. Здесь столько людей, а я понятия не имею, кто из них знает меня, а кто нет.

— Половину из приглашенных ты точно знала. Пойдем поздороваемся.

— Что мне им говорить, если меня о чем-то спросят.

— Правду, что ничего не помнишь.

За вечер Карен немного освоилась и расслабилась. Отхожу в сторону обсудить некоторые вопросы с сенатором.

— Какие люди! Привет, крошка, — слышу знакомый голос, — хотя нет скорее кошка у которой девять жизней, — Питер Валентайн подходит к Карен и пожирает ее глазами.

— Добрый вечер. Мы знакомы?

— Хм. Ах да амнезия. Ты даже не представляешь насколько близко…

— Что тебе нужно? — подхожу к ним и сжимаю кулаки.

— Привет, Дэвид. Решил поприветствовать старых друзей.

— Проваливай, — Карен хватает меня за руку, видя, что я готов наброситься на него.

— До встречи, крошка, — Валентайн подмигивает ей и уходит.

— Кто он? — Карен напряжена.

— Один урод. Просто решил нас позлить. Забудь.

— Он не единственный. Какой-то мужчина — Эрик, тоже намекал на близкие отношения.

— Вот… — произношу несколько ругательств. Я ведь так и не рассказал тогда Эрику, что в его постели была не Карен, а девица из эскорта. Да и дел с ним больше не вел.

— Почему они обращаются со мной так, словно я дешевая шлюха?

— Карен, у меня много конкурентов. Они не могут добраться до меня и пытаются задеть тебя. Не обращай внимания.

— Как я раньше это терпела?

— Раньше ты умела давать отпор.

Я надеялся, что после инцидентов на приеме все уляжется, но главные сюрпризы были еще впереди. Через пару дней Карен врывается в мой кабинет и бросает на стол газетные статьи.

— Авария? Кто первый придумал эту ложь? Ты или моя мать? — кричит она в гневе.

— Где ты их взяла? — пробегаю взглядом по заголовкам. Теперь она знает о нападении.

— Нашла под дверью.

— Чертов урод, — я даже не сомневаюсь что это дело рук Валентайна. Встаю из-за стола и подхожу к ней — Карен садись.

— Не трогай меня.

— Сядь, — говорю жестко, и она подчиняется.

— Сплошное вранье. Ты говоришь, что любишь меня, но все, что я вижу — ложь, обман, лицемерие.

— Карен, я пытаюсь тебя защитить.

— От людей, которые могут рассказать правду? Похоже даже твои враги честнее тебя. С меня хватит.

Карен направляется в гардеробную и начинает собирать вещи, вскрикивает от резкой боли и хватается за поясницу. Укладываю ее в постель и вызываю врача.

— Что с ней?

— Небольшое защемление. Это не опасно. Но при ее проблемах я предупреждал никаких резких движений и подъема тяжестей.

— Вы заберете ее в больницу?

— Не вижу необходимости. Я выписал обезболивающее и назначил массаж. Массажист будет приезжать домой. И пока ей не станет лучше наймите дополнительную прислугу или сиделку должен же кто-то следить, чтобы она не нарушала постельный режим.

Режим она не нарушала, но вот сюрприз мне подкинула. Просматриваю историю в браузере и прихожу в ярость.

— Какого черта ты искала Рональда Мэтьюса? — срываюсь на крик.

— Как ты узнал, что я искала его? — замечаю легкую нервозность.

— Историю в компьютере нужно удалять.

— Ты шпионишь за мной? Проверяешь даже то, на какие сайты я захожу? — в голосе смешиваются обида и злоба.

— Ты не ответила на вопрос. Зачем ты его искала? — спрашиваю уже спокойнее.

— Надеялась, он поможет мне что-то вспомнить.

— Что вспомнить? Как хорошо вам было вместе? — пытаюсь придать голосу спокойствие, но внутри все кипит.

— Ты ревнуешь? Врач сказал, что общаясь с теми, кто меня знал, я быстрее вспомню прошлое.

— Мэтьюс не то прошлое, которое нужно вспоминать.

— Почему? Как я могу что-то вспомнить, если все мне лгут?

–О чем ты? — делаю вид, что не понял намек. Карен злобно смотрит на меня встает с дивана и идет в спальню и возвращается с какими-то листами.

–Я нашла это под сиденьем Ламборджини.

Просматриваю бумаги. Я знал, что полиция нашла в доме Криса Лоуренса досье на Карен и Рона. Мэтьюса много раз допрашивали, но уверял что всего лишь жертва. Похоже, Карен прихватила часть досье с собой, чтобы информация не попала в полицию. Доказательств их махинаций было достаточно, чтобы ей и Мэтьюсу светил реальный срок.

–Что все это значит? — в ее голосе появляется жесткость. Почему ты не хочешь, чтобы я встретилась с Мэтьюсом?

— Потому что по его вине ты оказалась прикована к постели. Если бы не твой бывший, мы бы жили счастливо. Сядь. Тебе не понравится то, что я расскажу.

Меня настолько раздражает даже упоминание об этом уроде, что я, не сдержавшись, выкладываю ей правду. Не знаю, выдержит ли ее психика, но Карен права, нельзя ничего вспомнить, когда все вокруг постоянно лгут. Она меняется в лице, кусает губы, нервничает настолько, что у нее начинают дрожать руки, когда я рассказываю, почему Лоуренс напал на нее. К концу рассказа она сидит, молча, уставившись в одну точку.

— Мне нужно побыть одной, — Карен говорит монотонно, но я вижу, что она в состоянии шока.

— Прости, я не должен был обрушить на тебя все это.

Карен уходит на балкон и закрывает за собой дверь. Ей действительно лучше побыть одной. Звоню Нику и приглашаю его в бар.

— Ник, ей двадцать семь, а она ведет себя так, будто ей не больше семнадцати. У меня ощущение, что я живу со школьницей.

— Чего ты хочешь от меня?

— Есть способ вернуть ее личность?

— Какую? Ту, что взрывала машины и стреляла в людей?

Вопрос Ника поверг меня в замешательство.

— Помнится от этой части ее личности ты и хотел избавиться. Сейчас она нормальная, простая обычная девушка, милая и добрая. Что тебя не устраивает?

— Слишком нормальная, слишком правильная, слишком слабая.

— Хочешь вернуть демона? — усмехается Ник.

— Хочу, чтобы она меня вспомнила.

— Дэвид, это не частичная амнезия, это блокировка, психологическая защита. Это снимается, но может потребоваться много времени.

— Сколько.

— Хватить жить прошлым в ожидании счастливого будущего. Начни жить в настоящем. Принимай ее такой, какая она есть.

Прошло несколько дней, в общении с Карен чувствовалось напряжение, но, ни она, ни я больше не возвращались к тому неприятному разговору.

— В субботу прокатимся на яхте. Покажу один пустынный пляж, — необходимо как-то развеять накаляющуюся атмосферу.

— В Майами есть такие? — удивляется она.

— Да, мы уже бывали на нем.

— Мне нужно купить купальник.

— Мелисса же прислала несколько? Выбери любой.

— Они мне не подходят… размер не тот.

— Странно. Раньше она не ошибалась.

Когда Карен появляется на палубе, застываю с открытым ртом.

Боже, где она нашла этот купальник. Монашки в рясах выглядят сексуальнее. Ее манера одеваться стала порядком раздражать. Закрытые платья под самое горло, никаких соблазнительных декольте. Даже Мелисса не может на нее повлиять.

Думает отбить у меня желание, но чем больше она закрывается, тем сильнее я воспаляюсь.

— Ты бы еще паранджу одела.

— В ней купаться неудобно, — отвечает равнодушно и спускается в воду.

Время пролетает незаметно, поднимаемся на борт яхты, когда начинает темнеть.

— Приму душ и переоденусь к ужину, — сообщает она.

Я захожу в каюту без стука, Карен вздрагивает и резко разворачивается, сжимая на груди отвороты халата. Взгляд растерянный и слегка испуганный. Женщины часто ломаются, когда пытаешься их соблазнить, но быстро сдаются под небольшим нажимом, стоит только взять ситуацию в свои руки. Скидываю футболку и подхожу вплотную.

— Детка, сладкая моя, иди ко мне, — притягиваю ее за талию, запускаю руку в волосы и накрываю рот страстным поцелуем.

— Уууу, — Карен пытается высвободиться из моих объятий. — Дэвид, не надо, отпусти, — она пытается вырваться, пока я целую ее в шею. Снова закрываю рот поцелуем и крепче прижимаю к себе. Она пытается заехать коленом мне между ног.

— Карен, хватит строить из себя девственницу, — от злости я срываю с нее халат и отшатываюсь назад. Она стоит передо мной в кружевных трусиках, прикрывая руками грудь. От левого плеча вдоль груди тянется извилистый шрам, еще один проходит справа по линии ребер, третий расположен в низу живота. Она смотрит на меня в страхе и чуть не плачет, затем хватает с пола халат и закрывается в ванной.

— Карен, — я стучу в дверь, но она не открывает. — Карен это всего лишь шрамы, их можно убрать.

— Нельзя, — выкрикивает она.

— Прости, я дурак, открой.

— Уходи, я видела, как ты на меня смотрел.

— Карен, открой, поговорим.

— Уходи, не хочу, чтобы ты видел меня такой, — кричит она сквозь слезы.

Зная, какой упертой она бывает, решаю дать ей время успокоиться и выхожу из каюты. Идиот. Она из-за них меня не подпускала. Нужно было действовать аккуратно, а не набрасываться как маньяк. Через час я все-таки вернулся в каюту, дверь в ванную по-прежнему была заперта.

— Карен, ужин готов. Жду тебя на палубе.

Чувство голода победило чувство обиды, и через полчаса она все же вышла.

— Садись, — я подвинул стул. — Пойду, подогрею, все уже остыло.

Я возвращаюсь через несколько минут, ставлю тарелки и сажусь напротив.

— Карен, прости, что был груб с тобой. Этого больше не повторится, — не хватало еще, чтобы она испугалась меня и переехала в свою квартиру.

Она, молча, смотрит в тарелку и ковыряет вилкой.

— Когда мы возвращаемся?

— Когда захочешь.

— Если я захочу сейчас?

— Отдам распоряжение Дину.

— Тогда возвращаемся.

Я встаю из-за стола и иду к шкиперу, ругая себя за идиотскую выходку. Повел себя как нетерпеливый школьник, знаю же, что чем сильнее на нее давишь, тем сильнее она сопротивляется, а тут еще эти чертовы шрамы. Я ужаснулся о неожиданности, а не потому, что они такие страшные, но разве ей это теперь объяснишь.

— Вы что-то хотели? — похоже, Дин уже несколько раз повторил этот вопрос, пока я был поглощен собственными размышлениями.

— Дин. Мы возвращаемся.

— Как скажете.

Когда я вернулся, Карен по-прежнему ковыряла вилкой в тарелке, к еде она так и не притронулась.

По возвращении она совсем закрылась от меня, обиженный взгляд и короткие фразы в ответ при каждой попытки начать диалог. Я надеялся провести на яхте все выходные, но неожиданное возвращение в тот же день разрушило весь романтический настрой. Находиться в одной квартире с обиженной на тебя женщиной, то еще удовольствие. В воскресенье вечером отправляюсь на пробежку.

Я возвращаюсь с пробежки, снимаю в гардеробной кроссовки и футболку, открываю дверь в ванную и замираю. Карен стоит спиной ко мне абсолютно голая. Она только что приняла душ и вытирается полотенцем, не замечая меня. Я не могу оторвать взгляд от ее обнаженного тела, от упругой и аппетитной попки и возбуждение нарастает с каждой секундой. Карен не мыла голову, и когда снимает заколку, волосы волнами рассыпаются по ее плечам. Как же она соблазнительна. Пытаюсь собрать всю свою волю, чтобы не поддаться искушению.

— Дэвид! — Карен замечает меня и заматывается в полотенце

Я снимаю с вешалки халат, подхожу и протягиваю ей.

— Может, выйдешь? — она все еще стоит спиной ко мне. Как же я хочу прижаться к ней и сорвать, это чертово, полотенце. Карен накидывает халат, завязывает пояс и поворачивается ко мне.

— Я же просила не подглядывать за мной, — она смотрит на меня с недовольством.

Мысль о том, что под халатом ничего нет, заводит меня еще больше. Несколько недель воздержания дают о себе знать. Мозг отключается, остается лишь страстное, дикое желание обладать ею.

— Я хочу тебя, — одной рукой обнимаю ее за талию и прижимаю к себе, другой придерживаю за затылок и страстно целую. Стоит ей приоткрыть рот, я врываюсь в него языком.

— Дэвид, подожди, стой, — просит она, когда я подхватываю ее, сажаю на туалетный столик и удобно устраиваюсь между разведенных в стороны бедер.

— Дэ… — я закрываю поцелуем ее рот и прикасаюсь к груди.

Карен извивается, пытается отстранить меня, высвободиться из объятий.

— Не надо так, прошу, я так не хочу, не трогай меня, — умоляет она, но мне все равно. Ее слабые попытки сопротивления заводят меня еще больше, я приспускаю спортивные штаны и беру ее.

— Аааа — она вскрикивает и хватает меня за плечи. Как же она восхитительна. Моя. Наконец моя. Я был возбужден до предела и все заканчивается быстро, слишком быстро. Кажется, она даже не поняла, как все произошло, и, тем более, не успела получить разрядку. Карен с упреком смотрит на меня, обиженно поджимает губы, отталкивает, спрыгивает со стола и быстро выходит из ванной. «Идиот», — мысленно ругаю я себя. Столько времени потратил, чтобы ее соблазнить. Она и так была обижена из-за выходки на яхте. И кто я теперь для нее? Потный мужик, трахнувший, по-быстрому, на туалетном столике. Черт. По лицу было видно, что ей не понравилось. Нужно было устроить романтический ужин и уложить в постель, дать ей возможность получить удовольствие. Она же ничего не помнит. Твою мать. Теперь еще решит, что я всегда такой. Принимаю холодный душ и выходу в спальню. Карен лежит, отвернувшись к окну. Глаза закрыты, но понимаю, что она не спит. Ложусь сзади и нежно обнимаю.

— Детка, я люблю тебя. Очень люблю. Ты даже не представляешь, что я к тебе чувствую, — глажу ее по голове. — Сладкая моя. Не обижайся. Это невыносимо находится рядом, не имея возможности прикоснуться к тебе.

Впервые за последний месяц я нормально выспался. Карен еще спит, поэтому тихо собираюсь и ухожу на работу. В обед прошу секретаршу послать букет цветов и выбрать цепочку в ювелирном.

За ужином Карен не поднимает глаза и ковыряется в своей тарелке. Цветы стоят в вазе, а коробочка с подарком лежит на журнальном столике.

— Как прошел день? — она не отвечает.

— Ты была у врача? — Карен слега кивает.

— Так и будешь дуться. Может, уже начнешь со мной разговаривать?

— Зачем, если ты меня не слышишь? — она ставит тарелку в раковину, уходит в гостиную и включает телевизор.

Заголовки газет пестрят последней новостью. Новостные каналы сходят с ума. В ток шоу только об этом и говорят. «Чудесное воскрешение. Миллиардер Алан Томпсон жив». Карен переключает каналы. «Эксклюзивное интервью. Алан Томпсон, считавшийся погибшим во время взрыва в Вашингтоне, жив». «Чудесное спасение после теракта». «Сегодня, только на нашем канале, он расскажет, как ему удалось спастись, и почему все это время его считали погибшим».

— Сволочь. Только его воскрешения нам не хватало, — выключаю телевизор.

— Почему ты так говоришь?

— Он тварь, каких поискать. Похоже, даже у чертей в аду ему места не нашлось.

Весь вечер Карен упорно продолжает играть со мной в молчанку. День и так выдался не из легких еще и ее капризы терпеть.

— Хватит уже ломаться и строить из себя обиженную. Когда ты начнешь вести себя как нормальная женщина?

— Чего ты хочешь? — недовольно спрашивает она.

— Трахнуть тебя хорошенько, заставить кричать и извиваться подо мной как раньше. А чего хочешь ты?

— Извинений.

— Прости, что не донес до кровати и не уложил на шелковые простыни, — едва сдерживаюсь, чтобы в интонации не проскользнули нотки сарказма.

— Я не об этом. Я просила меня не трогать.

Опять старая песня. Как меня это достало.

— Ты сама не заперла дверь.

— Я была уверена, что тебя нет дома.

— Мне не пятнадцать и я понимаю, когда женщина готова к сексу. Я могу взять тебя силой на этой проклятой кровати, но не делаю этого. Извинений не будет, — заявляю твердо и, выходя из комнаты, резко хлопаю дверью.

Я не позволю собой манипулировать, не собираюсь прыгать возле ее ног, как ручная собачонка. На следующий день обнаруживаю в мобильном несколько пропущенных вызовов. Пусть подергается.

Стоит переступить порог дома, как Карен бросается ко мне.

— Дэвид, меня вызывают на допрос в полицию. Это связано с делом Лоуренса? Они предъявят мне обвинения?

По срывающемуся голосу понимаю, что она сильно напугана. Поражаюсь «гениальности» служителей правопорядка. Допрашивать человека с амнезией!? Будь у Карен прежний характер, она бы вдоволь над ними поиздевалась.

— Это была самооборона. Никто ничего не предъявит. Успокойся. Я разберусь.

Звоню своему адвокату и прошу уладить сложившуюся ситуацию, а также прошу секретаршу забронировать два билета.

— Завтра мы летим в Париж.

— Куда?

— Париж. Франция.

— Я знаю, где Париж. Как мы полетим если…

— Собирай чемодан и ни о чем не беспокойся. Вылет в два.

С появлением Карен спокойная и размеренная жизнь закончилась. Утром заезжаю на работу отдать распоряжения, а Карен отправляется в магазин. В десять бросаю все дела и мчусь в полицейский участок. Карен позвонила и сообщила, что ее пытались похитить.

— Что произошло? — с порога задаю вопрос детективу. Карен и Томпсон сидят в разных углах кабинета.

— Дэвид, — Алан расплывается в такой улыбке, словно мы старые друзья. — Я лишь хотел поздороваться.

— Его охранник пытался затолкать меня в машину.

— Он лишь хотел помочь сесть, — Томпсон переводит взгляд на больную ногу Карен. — Не на улице же нам разговаривать. Поехали бы в ресторан, пообщались. В конце концов, мы оба воскресли, — не бандит, а сама вежливость. Его мягкий и слащавый тон выводит из себя, но устраивать разборки в кабинете детектива не лучшая идея.

— Я буду писать заявление, — не унимается Карен.

— Я же не знал что у нее амнезия, — разводит руками Алан. — Подняла такой крик, что нас забрали в участок.

— Состава преступления нет, — заявляет детектив до этого не вмешивавшийся в наш диалог. Видимо прикидывал, куда потратит благодарность от Алана.

— Не нужно ничего писать, — обращаюсь к Карен, — идем.

Детектив с радостью выпроваживает нас из кабинета.

Возле участка подхожу к Алану.

— Приблизишься к ней еще раз, деньги и охрана тебе не помогут.

***

Мы приземляемся в аэропорту Шарль Де Голль ночью. Лимузин отвозит нас в отель Le Meurice.

— Проходи, — открываю дверь в президентский люкс, отдаю чаевые портье.

Карен заворожено смотрит по сторонам.

— Выбирай, — показываю на две раскрытые двери.

— Здесь две спальни? — удивляется она.

— Мне чертовски надоело спать на диване.

Слегка улыбнувшись, она проходит в одну из них.

— Уже поздно. Спокойной ночи, — ухожу в свою спальню и закрываю дверь.

Помнится, когда-то равнодушие сыграло мне на руку. В Колорадо она сама бросилась в мои объятья.

Хорошенько выспавшись на мягкой кровати, встаю, принимаю душ и заказываю завтрак.

— Подъем соня, — захожу в ее спальню и ставлю на кровать поднос с ароматным кофе и круассанами. — У нас насыщенный день впереди.

Перед выходом вручаю ей небольшую коробочку.

— Наденешь вечером.

— Потрясающее, — Карен, восторженно, смотрит на колье из белого золота с изумрудами и бриллиантами.

— Идем. Сегодня я твой гид.

Мы прогуливаемся по саду Тюильри, подходим вдоль Сены и направляемся к Эйфелевой башне.

— Рискнешь подняться.

— Не знаю. Сверху вид наверняка потрясающий но…

— Ты боишься высоты. Когда мы любовались рассветом в Колорадо, ты крепко вцепилась в мою футболку.

— Очень крепко, — она улыбается и заигрывает.

Подхватываю ее и начинаю кружить.

— Поставь, пожалуйста, — просит она. — Голова кружится. Ахх.

Опускаю ее на землю, но она не спешит убирать руки с моих плеч, смотрит прямо в глаза и замирает в ожидании поцелуя. Склоняюсь к ее губам, а затем быстро отстраняю о себя.

— Ты еще не видела Лувр.

В отел мы возвращаемся под вечер, переодеваемся и спускаемся в ресторан.

Очередной курс терапии закончен, значит никаких ограничений на алкоголь, — говорю пока, официант разливает вино.

Карен, слегка пригубив, морщится, затем делает еще один глоток явно через силу и ставит бокал на стол.

— Не понравилось? Это их лучшее вино.

Она пожимает плечами.

— Если честно не помню вкус алкоголя.

— Пей маленькими глотками, чтобы почувствовать букет.

— Вкусно, — говорит после нескольких глотков.

— За твое чудесное воскрешение. До дна, — чувствую себя студентом пытающимся споить невинную школьницу.

После длительного воздержания алкоголь действует очень быстро и от пары бокалов она слегка опьянела.

— Держи. Это тебе.

— Очередной подарок?

Карен открывает коробочку, в которой серьги из белого золота с изумрудами.

— Сколько это стоит?

— Тебя не должны волновать подобные вопросы.

— Они потрясающие, как и то колье.

— Хочу, чтобы сегодня ты надела их для меня. Только их.

Карен понимает намек. Щеки заливаются румянцем, а дыхание учащается. Кладу свою руку на ее запястье и поглаживаю большим пальцем. Карен, как загипнотизированная, смотрит на меня.

— Выпьем, — она старается согнать наваждение, тянется к бокалу и делает большой глоток вина.

— Потанцуем? — встаю из-за столика и протягиваю ей руку.

— Дэвид, я не…

— Хватит переживать о том, что подумают другие. Идем, — говорю тоном не терпящим возражений.

Карен неуверенной походкой следует за мной. Плавно пробегаю пальцами вдоль позвоночника, кладу руку на поясницу и плотно прижимаю к себе, наклоняюсь к уху и шепчу, насколько она прекрасна. Чувствую ее сбивчивое дыхание, медленно двигаюсь в такт музыке. Алкоголь сделал свое дело, она полностью расслабилась и положила голову мне на плечо. Такая мягкая, нежная, поддавливая. Сегодня ночью ты будешь моей, будешь кричать и извиваться в моих объятьях.

— Пойдем за столик. Все кружится, — просит она.

Провожаю ее и отлучаюсь в туалет.

Когда я возвращаюсь за столик, Карен за ним нет. Пошла припудрить носик. Проходит минут пятнадцать, она не возвращается, и я начинаю нервничать.

— Вы не видели мою спутницу? — обращаюсь я к обслуживающему нас официанту.

— Я видел, как она выходила на улицу.

Зачем она туда пошла? Выхожу из ресторана и оглядываюсь по сторонам. Вокруг никого, замечаю в аллее два силуэта. Спрошу у них. Я подхожу ближе. Твою мать. Питер хватает ее за горло, прижимает к дереву и вплотную приближается к ее лицу. Откуда он взялся?

— Амнезия? Я напомню, как нам было хорошо.

— Убери руки, мразь, — хватаю его за плечо, резко разворачиваю и бью кулаком в лицо. — Приблизишься к ней, убью.

Валю его на землю и наношу еще несколько ударов. Двое парней подлетают и оттаскивают меня. Это люди Питера. Один хватает меня за руки, а другой бьет кулаком в живот, я сгибаюсь и получаю сильный удар коленом по лицу.

— Помогите! — кричит Карен и, понимая, что вокруг никого хватает камень и запускает его в панорамное окно ресторана. Охрана заведения реагирует быстро, они прибегают на шум и оттаскивают от меня этих уродов.

— Полиция уже едет, — к нам подходит управляющий.

— Сами разберемся, — Питер поднимается и вытирает с лица кровь. — Пошли отсюда, — он машет рукой парням и те следуют за ним.

— Кто будет возмещать ущерб? — паникует управляющий.

— Пришлите счет на мое имя, — говорю я, беру Карен за руку и увожу.

Она едва успевает за мной, пока мы идем по коридору, несколько раз спотыкается, но не просит притормозить. Я в такой ярости, что готов расколотить все вокруг. Мразь. Думает, я это стерплю. Черта с два. Разберусь с ним, когда вернемся в Майами. Я знаю через кого его можно прижать. Захлопываю дверь в номер, хватаю с барной стойки бокал и разбиваю об стену. Ярость немного отступает. Мы смотри друг на друга, не зная, что сказать.

— Стекло — это дорого? — лепечет она.

— Плевать на деньги. Зачем ты ушла?

— Внутри душно. Вышла подышать. Я не думала… прости.

— Детка, тебе не за что извиняться, — я постепенно начинаю успокаиваться. — Как ты?

— В порядке. У тебя кровь. Снимай пиджак. Нужно умыться.

Мы заходим в ванную. Закатываю рукава рубашки и подставляю руки под холодную воду. Костяшки пальцев сбиты до крови, по губе течет кровь. Умываюсь, но она не останавливается.

— Нужно прижечь. Здесь нет аптечки, и я не взяла антисептик, — Карен мечется по ванной, открывая все шкафчики. — Духи, в них же спирт, — она хватает флакон и брызгает на ватный диск.

— Успокойся, не паникуй, — она прикладывает диск к разбитой губе, и я морщусь от сильного жжения. Вижу, что ее начинает трясти.

— Карен, все хорошо, успокойся. Я в порядке.

— Нужно еще прижечь, — она снова хватается за духи.

— Достаточно, — забираю флакон и ставлю его на полку. — Ты умница, быстро сообразила, что делать.

Я пытаюсь ее успокоить, беру за руку и целую тыльную сторону ладони, Карен замирает. Провожу языком по кончикам пальцев и слегка их посасываю, от чего ее губы приоткрываются, дыхание учащается, а зрачки расширяются. Слегка прищуриваюсь, наблюдая за ее реакцией.

Да. Сладкая. Ты хочешь меня. Заключаю ее в объятья и сажаю на столешницу. Карен кладет руки на плечи, обхватывает мои бедра ногами и плотно прижимается ко мне. Я чувствую, как бешено, колотится ее сердце, как жаждет ласки ее тело. Наклоняюсь и ласкаю языком ее шею, целую от уха до ключицы. Карен дышит часто и прерывисто и напряжение между нами возрастает. Еще немного и произойдет взрыв. Я хочу ее. Хочу здесь и сейчас. Хочу взять горячую, готовую. Взять быстро без прелюдий прямо на этом столе. Жар разливается по всему телу, и требуются огромные усилия, чтобы взять себя в руки.

— Я покажу тебе, как нам было хорошо, — пока я произношу эти слова, Карен расстегивает пуговицы на рубашке и касается ладонями моей груди. Я подхватываю ее и отношу на кровать. Укладываю на спину и сажусь между широко разведенных ног. Пока снимаю рубашку, испепеляю ее взглядом, затем подхватываю и резко переворачиваю на живот.

— Ааах, — стонет она.

Убираю волосы с ее лица и шеи, нежно целую в щеку, провожу языком ниже затылка, от чего она выгибается. Медленно расстегиваю молнию на платье и только сейчас обращаю внимание на едва заметный шрам, проходящий вдоль позвоночника между лопаток. Она без бюстгальтера, запускаю руки в платье, обхватываю ее груди и ласкаю соски. Прокладываю по спине дорожку поцелуев, заставляя ее стонать и выгибаться. Беру за руки, опускаю их вдоль тела и стягиваю с нее платье, оставляя в одних стрингах. Любуюсь сексуальной попкой, то нежно поглаживаю, то сжимаю ягодицы. Слегка прикусываю зубами одну, затем вторую от чего Карен громко вскрикивает. Касаюсь большим пальцем ее самой горячей точки, ощущаю, что она полностью готова, но не тороплюсь, заставляю ее изнывать от желания.

— Дэвид, прошу, — стонет она.

— Мисс Пирс, вы что-то хотите? — наклоняюсь к уху и дразню ее.

— Дааа, — шепчет она на вздохе.

— И что же вы хотите?

— Тебя, — в ее голосе мольба.

— Я и так принадлежу вам всей душой. Неужели вам нужно еще что-то?

— Твое тело, — она подхватывает мою игру.

— Да вы дьявол, — я резко переворачиваю ее на спину и оказываюсь между ее ног.

Карен быстро обхватывает себя руками, пытаясь скрыть шрамы.

— Детка, расслабься. Это меня не отталкивает, — я убираю ее руки и целую шрам, проходящий от плеча к груди. Карен хватает ртом воздух и морщится, словно это причиняет ей боль.

— Ты моя, остальное не важно, — я поглаживаю ее по волосам и целую в губы.

— Дэвид, я люблю тебя.

Слова, которые я так хотел услышать, от которых тепло разливается в груди. Прокладываю по шее дорожку поцелуев, ласкаю языком ее грудь, опускаюсь ниже, целую живот и шрам, проходящий внизу. Карен громко стонет, запускает руку мне в волосы и подается вперед бедрами, но я лишь слегка касаюсь языком ее чувствительной точки. Кровь приливает с такой силой, что у меня стучит в висках. Больше не в силах сдерживаться, снимаю с себя всю одежду и вхожу в нее резко и глубоко. Карен громко кричит, извивается подо мной и дрожит от накрывшего ее оргазма, делаю еще несколько быстрых движений и, получив разрядку, опускаюсь сверху.

— Ты вкусно пахнешь, — я лежу на ней, уткнувшись лицом в шею. Карен поглаживает меня по спине и плечам. От ее нежных прикосновений я возбуждаюсь снова.

— У нас впереди вся ночь, — переворачиваюсь на спину и сажаю ее сверху. Мы наслаждаемся друг другом, каждым движением, каждым поцелуем, каждой лаской. Ее стоны заводят меня еще больше. Она почти на пределе.

— Давай, крошка, двигайся быстрее, — я держу ее за бедра и задаю ритм. Сердце стучит с бешеной скорость. — Давай, — убираю с ее лица, прилипшие волосы, наклоняю к себе и страстно целую в губы. Беру за груди и легонько покручиваю соски, пока она не начинает кричать и содрогаться от очередного оргазма.

— Да, детка, — произношу со стоном, плотно прижимая ее бедра к себе. — Да.

Карен, обессилив, падает на меня.