Храм под Солнцем

Анна Львовна Абаимова (2024)

Есть в лабиринте уральских гор река со странным названием — Ай. Залюбовавшись её красивыми берегами, иногда люди теряются во времени и попадают в портал — об этом ходят слухи и рассказывают легенды. Персонажи книги упорно ищут столь таинственное место, даже пытаются спровоцировать такое перемещение. Но не только мистический портал манит их, а ещё волнующая с детства вера в чудеса… Наступает момент, когда неведомые силы в самом деле вмешиваются в их жизнь и тогда происходит много всего неожиданного: и плохого, и хорошего.

Глава 2. Старый дом.

В тот же день, когда Петров и Богдан встретились в деревне своего детства после столь долгого отсутствия, они всё-таки смогли перебраться на противоположную сторону реки — попросили одного из старожилов, чтобы перевёз их на обычной деревянной лодке. Тот охотно согласился, хотя они его вовсе не знали.

Нашёл его Петров. Заприметив стоящую на берегу лодку, он принялся расспрашивать всех, чтобы найти хозяина. Богдан в это время отыскал Лёлика, Владика и Сержа — передал им предложение Петрова встретиться в заветной пещере. Они обрадовались и планировали чуть позднее переплыть через реку таким же способом, как их товарищи…

Дом, доставшийся в наследство Петрову, оказался совсем непригодным для жилья — немного он даже покосился, а ворота и вовсе разрушились, хотя кое-как ещё держались, не падали.

— Такие откроешь, они и вовсе рухнут, — усмехнулся новоявленный владелец.

— Давненько похоже их никто не открывал, — добавил Богдан.

— Наверно даже от ветра покачиваются и скрипят.

Сказав это, Петров всё-таки решился толкнуть дверцу, находящуюся рядом с воротами.

Открылась она на удивление легко, и тотчас он первым зашёл во двор.

— Странное ощущение, но мне кажется, здесь кто-то живёт, — проговорил Богдан.

«Быть такого не может», — подумал про себя его спутник, однако и сам тоже почувствовал здесь какого-то неведомого обитателя.

— Есть здесь кто? — крикнул в следующую минуту.

Казалось, внутри дома кто-то зашевелился.

— Хорошие люди в заброшенных домах не селятся, — сказал Богдан, прислушиваясь.

Однако звуки становились всё явственней и с каждой секундой отчётливо походили на шаги.

— Это не заброшенный дом, — поправил его тем временем Петров. — этой мой дом. А заброшенные те, которые рядом.

Поблизости в самом деле находилось три совсем разрушенных дома — у них не было даже дверей, а окна давно выбили и наверняка растащили всё, что имелось внутри и что могло ещё пригодиться. «Какая-нибудь нечисть охотней поселилась бы в одном из тех домов», — подумал про себя Петров, оглянувшись и окинув их встревоженным взглядом.

Ещё несколько минут назад, когда они проходили мимо, его особенно удивило, как густо их ворота снаружи заросли высоченной травой, так что близко и не подойти. Ещё удивился, что на всей улице домов больше не осталось — в общем даже засомневался, сможет ли продать своё владение. По крайней мере оставалось рассчитывать только на какую-то особенную удачу — точнее, на удачно подвернувшегося дурачка.

— Навряд ли тут кому-то захочется покупать дом, — будто догадавшись, о чём он думает, сказал Богдан. — земли вон полным-полно, никто не узнает, если найдутся желающие здесь поселиться. Можно просто построить дом, где угодно.

Мысленно Петров был с ним вполне согласен, но всё-таки он всегда верил, что не перевелись ещё дураки на этой земле. Тотчас спланировал, используя свои связи, оформить заброшенные дома на себя, а после продать всё разом — ведь должен же найтись хоть единственный любитель романтики, который захочет поселиться в одиночестве на пустынном берегу красивейшей реки. Решил обязательно сфотографировать местность и начать поиски такого отчаянного романтика прямо немедленно — деньги от продажи ему хотелось получить как можно быстрее, так как планов он настроил уже множество, да и возвращаться в эту деревню снова ему вовсе не хотелось.

Но вот уже незаконный обитатель полуразрушенного строения приблизился к самой двери и громко выкрикнул оттуда:

— Кто там?

Прозвучало это вполне естественно, однако пришедшие вздрогнули, растерявшись.

— Откройте, — тем не менее сдержанно попросил Петров.

Задвижка с той стороны лязгнула и дверь распахнулась.

Увидели они слегка обросшего высокого дядьку, по возрасту наверняка немного старше их. Одет он был по-домашнему, а из дома до них дотянулся приятный аромат какой-то вкусной и явно только что приготовленной еды.

— Ты чего здесь делаешь? — спросил Петров.

Теперь властные нотки появились в его голосе — от такой интонации здешний житель смутился. Хотел что-то ответить, но сильнейшее заикание помешало ему.

— Так вот это кто, — хихикнул Богдан и хлопнул его по плечу.

Тот весь сжался, даже присел от столь неожиданного дерзкого жеста.

— Ладно, освободишь помещение в ближайшее время, — сказал ему грозно Петров, а потом, рукой отодвинув смущённого человека к стене, прошёл внутрь, продолжая говорить. — мне надо тут осмотреться.

Внутри дом выглядел очень уютно, возможно потому что заика поддерживал его в жилом виде, тем не менее кто-то другой навряд ли согласился бы там жить — дом явно пришлось бы снести и построить новый. «Так и укажу в объявлении», — подумал Петров, выходя оттуда.

***

— Да, там живёт наш заика, недавно поселился, — сказал батюшка Димитрий.

Он тоже приплыл вместе со всеми к заветной пещере, хотя раньше не участвовал в их детских похождениях. Зато был много о них наслышан.

— Посмотреть хоть, что у вас тут, — добавил он, когда выйдя из лодки они поднимались по скалистым выступам, теперь уже даже отдалённо не напоминавшим ступени.

Идти было не так просто и даже опасно, однако никто не думал об этом.

— Ему что, жить больше негде? — спросил у Димитрия Богдан.

Разумеется, речь шла всё о том же бедолаге, заикающимся до сих пор.

— В родительском его доме сёстры и брат живут, у них свои семьи, теснота, вот он и захотел уединиться, — отозвался батюшка. — а жить ему и вовсе не на что, каждое воскресенье возле церкви милостыню просит.

— Дают?

— А как же, кто сколько может — ведь все его знают, жалеют многие.

Такой жалости Петров не понимал и нахмурился, однако всё же дом принадлежал ему и он не боялся, что его станут осуждать, выгони он заику оттуда.

— Что его жалеть, — сказал предусмотрительно. — и не такие неудачники нормально в жизни устраиваются.

Все промолчали на его столь холодное замечание.

Тем временем они добрались уже до заветной пещеры… Замерли и не узнали это место.

— С другого берега и не видно было, как тут всё стало, — неловко пробормотал Лёлик.

Серж подошёл совсем близко туда, где когда-то находился вход — теперь он был завален огромными камнями. Один из них он толкнул, но не смог сдвинуть.

— Интересно, кто это сделал? — задумчиво проговорил Богдан.

— Ясно кто — наш заика, — тотчас сердито выпалил Петров. — он разозлился на нас тогда, когда мы прогнали его отсюда. Но мы закончили школу и уехали, а он остался, вот и постарался замуровать свою тайну.

— Нашу тайну, — робко поправил Лёлик.

Петров кивнул.

— А мне так прямо интересно снова оказаться внутри, — вздохнул с сожалением Серж.

— Ну да, и ещё раз попробовать дождаться, когда луч солнца коснётся красного шара, — добавил мечтательно Владик.

Усмехнувшись про себя, Петров подумал, что товарищи его не особенно повзрослели.

Окинул их дерзким взглядом, в котором блеснули задорные огоньки. Впрочем, он всегда знал, что неудачниками и разными дураками очень удобно пользоваться и можно делать это бесконечно часто, потому что никогда они не заподозрят подвоха.

— Вот что, ребята, — сказал он тогда, сделав весьма серьёзное выражение лица. — у меня есть для вас работа на ближайшие дни.

Снова окинул их взглядом и обрадовался, заметив, как оживились их лица — халяву и халтуру такие, как они, явно любили, так что он понимал, как прочно можно поддеть их на крючок.

— А что делать надо? — спросил тогда Владик.

Он был по виду самым работящим из всех и наверняка привык к тяжёлой работе, все эти годы работая где-нибудь на заводе, и руки у него были грубые и большие — изучающе посмотрев на них, Петров отвернулся, но решил обратиться со своим предложением в первую очередь к нему.

— Завал этот надо разобрать, — сказал он.

Владик в самом деле обрадованно кивнул.

— Я уеду на некоторое время, — продолжал Петров. — а когда вернусь, мы вместе войдём внутрь и посмотрим, что там осталось от нашего портала.

Остальные посмотрели на этих двоих как-то скептически, но возможность заработать, особенно не напрягаясь, прельщала их весьма, поэтому не смотря на то, что они были уже взрослыми дядьками, волнующее приключение из их детства всколыхнуло что-то в глубине уже давно повзрослевших сердец.

— Ещё надо выгнать из моего дома заику, — добавил Петров. — он же не бездомный в конце концов. Пусть возвращается к своей родне.

От такого его распоряжения батюшка Димитрий нахмурился. Однако Петров умел лишь одним беглым взглядом распознавать эмоции других людей — научился этому за годы напряжённого общения.

— Каждому своё, — сказал он философски, не намереваясь тем не менее перед ним оправдываться.

Батюшка кивнул.

— А сам-то где сегодня ночевать будешь? — спросил он. — не уедешь ведь прямо немедленно.

Это Петров действительно не предусмотрел, теперь только сообразил, что в их деревеньке никакого новомодного отеля до сих пор не построили. Окинул взглядом своих товарищей, но они смутились и принялись беспокойно переглядываться.

— В своём доме мне точно не переночевать, — подчёркнуто иронично проговорил он. — остаётся только в лесу.

— Мы бы позвали к себе, да сами в гостях, — извиняющимся тоном сказал Лёлик.

Впрочем, Петров это знал — Лёлик и Владик приехали навестить родню, Серж привёз детвору на каникулы, Богдан всего лишь ехал мимо со своими иконами.

— Тебе ведь тоже негде остановиться, — обратился тем временем батюшка Димитрий и к Богдану.

Тот кивнул.

— Вот и пойдёмте вдвоём ко мне, — продолжал он.

— Прямо в храме что ли ночевать будем? — усмехнулся Петров.

— Ну, нет конечно, — возразил тот. — у меня дом поблизости, а в храме есть подсобное помещение для сторожа, только сторожа у нас нет, люди все свои, да и кто в храм с дурными помыслами полезет. В общем, можно там расположиться.

Рассудив, что это вполне приемлемый вариант, и прикинув, что на рассвете он всё равно покинет деревню, Петров согласился.

Вместе с ним охотно согласился снова переночевать там и Богдан. Уезжать так сразу он тоже не хотел, думал ещё остаться на какое-то время здесь и помочь разобрать завал возле пещеры. При этом для себя решил держаться в стороне от остальных, когда те отправятся выгонять заику из петровского дома — ему было жаль бедолагу и очень часто он вспоминал, как в детстве они выгнали его из пещеры. «Нельзя же выгонять человека всё время и отовсюду», — рассуждал при этом, но вслух свои мысли не говорил… Возможно батюшка Димитрий почувствовал это его добродушие, иначе не стал бы предлагать ночлег — ведь плохой человек никогда не принесёт иконы в храм. В лучшем случае, если они ему не нужны — продаст их.

***

В маленьком закутке, куда привёл их батюшка, были постелены настоящие старинные деревенские половики и даже стоял медный самовар.

— Пить из него будем? — иронически спросил Петров.

— Нет, это для красоты, — ответил Димитрий.

Такой его ответ прозвучал хоть и кротко, но с намерением напрочь развеять дальнейшее желание иронизировать. Однако Петров был слишком циничным — жизнь сделала его таковым, так что уловив кротость собеседника, он никак не хотел поддаться ей.

Потом сели ужинать. Еда была скромная, но вполне сытная: варёная картошка и немного мяса, салат из свежих огурцов и пирог, который почему-то был холодным.

— Остыл уже, — жуя, сказал Петров.

— Его и принесли холодным, — ответил Димитрий.

— А кто принёс?

— Да прихожане, за упокой кому-то.

Петров чуть-чуть покашлял, с минуту помедлил, будто не решаясь есть дальше, но потом всё-таки доел свой кусок.

— А что здесь особенного? — рассудил вслух Богдан, который тоже слегка растерялся и стал откусывать свой кусок заметно медленней и будто неохотно.

Однако пирог был вкусный и отказаться от него совсем гости не смогли.

— Все там будем, — философски рассудил Петров и неловко перекрестился, добавил. — я вот молиться даже не умею и в церкви давно не был.

— Сейчас ты в ней, — лукаво улыбаясь, заметил Димитрий.

— Ну да, сейчас, — кивнул Петров.

— А расскажи нам про свои путешествия, — попросил вдруг Богдан. — наверняка ведь интересно было и точно мы не поедем туда, не увидим то же самое.

— Да, я и сам часто вспоминаю эти удивительные места.

Он ненадолго задумался, вскинул глаза, рассматривая потолок, и его собеседники машинально посмотрели туда же. Но ничего интересного там не увидели.

— В Сикстинской капелле я на полу лежал, чтобы потолок хорошенько рассмотреть, — начал рассказывать Петров.

— Зачем? — удивились его товарищи.

— Шея начинает болеть и голова кружится, потому что хочется как можно дольше любоваться нарисованным.

— Так красиво?

— Не то слово. Я увидел там кое-что, — он таинственно приблизился к своим собеседникам, будто намереваясь рассказать что-то по секрету.

Те насторожились, выжидая.

— Когда все люди из нашей экскурсии вышли и я остался один, — продолжал Петров. — образы ожили и начало происходить невероятное.

Батюшка Димитрий всё с той же лукавой улыбкой повернулся к рассказчику, потом подался чуть-чуть назад — явно он почуял фальшь в его словах, но никак не мог понять, к чему тот затеял такое враньё. Однако Богдан продолжал слушать и верить. Петров же тем временем замолчал.

— Ну, а дальше что? — спросил тогда Богдан с нетерпением.

— Не могу говорить, нельзя, тайна это.

— Придумать что ли не можешь? — напрямую спросил батюшка.

— Зачем мне придумывать? — нахмурился Петров.

— Не знаю, некоторые любят приврать, пофантазировать, отыскать тайну.

— Если так рассудить, сказки для детей — тоже враньё, однако дети в них верят.

— То — дети. А взрослые редко врут без смысла. Обычно для чего-то.

Все трое почувствовали, что могут вот так вдруг поссориться. Но ссориться не хотелось. Петров тогда небрежно отмахнулся.

— Чудеса везде есть, — заявил решительно.

— Но не там, где мы? — иронично подметил его категоричный собеседник.

— Их искать надо, чудеса-то, сами они не показываются, — сказал Петров и глаза его взволнованно забегали.

— Зачем искать? Чудеса сами случаются! Но только когда их очень ждёшь и просишь об этом, — продолжал батюшка.

Однако в следующую минуту взгляд его встретился с глазами собеседника и тогда он отвернулся. Потом посмотрел на последний кусок пирога, оставшийся на большом блюде, и задумался, будто ожидая что-то. После даже одобрительно кивнул, явно желая послушать ещё, что же такое интересное расскажет этот его говорливый гость.

«Противоречит одно другому», — подумал Петров, но вслух этого не сказал. Заторопился рассказывать о других своих приключениях.

— Небывалое случилось со мной и в индейском храме…

Сделав недолгую паузу, готовый отпарировать всяческое недоверие Петров посмотрел на двоих слушавших его людей. Но те молчали и больше точно не намеревались перебивать. Тогда он продолжал.

— Ступеньки там совсем разрушились и подниматься по ним запрещали, но я и тут отстал от экскурсии и всё-таки дошёл до самого верха. Мне показалось, индейцы хотели взбираться как можно выше.

— Выше к чему? К космосу? К солнцу? — спросил Богдан.

— Не знаю. Наверно к своим божествам. Но там, наверху, я почувствовал, как особенный луч солнца коснулся моего лба — я даже видел, как он отделился от остальных лучей, чтобы приблизиться ко мне.

«Бред, а вроде даже вина не пили», — подумал батюшка, но теперь уже не стал выказывать своё недоверие. Петров выдержал паузу, и обрадовавшись, что его не перебивают, продолжил говорить.

— Много новых интересных мыслей тотчас появилось в моей голове, будто я стал совсем другим человеком.

«Умнее?» — хотел переспросить Димитрий, но сдержал свою иронию.

— А в древних Фивах в храме бога Амон-Ра я наблюдал тот заветный миг, когда лучи солнца проникают сквозь решётки.

— Тогда все жрецы молятся? — уточнил Богдан и взволнованный огонёк вспыхнул в его взгляде.

Петров уловил этот блеск и понял, отчего такой появился — ведь в детстве в пещере на берегу Ая они дожидались именно этого заветного проникновения.

— И что там у них — происходят чудеса? — спросил Богдан, голос его чуть-чуть дрогнул.

— Не знаю, — холодно ответил Петров. — на экскурсии об этом не рассказывали.

— Хороший у нас разговор про чудеса получается, — усмехнулся батюшка.

— Разумеется, — с довольным видом подхватил рассказчик и добавил. — какая компания, такой и разговор.

— Однако, пора ночевать. Завтра у меня утренняя служба.

Ещё испытывая сильнейшее желание заставить собеседников слушать, вставая из-за стола, Петров продолжил на ходу свой рассказ.

— А представляете, — воскликнул он. — в Индии в храме бога Шивы мы звонили в колокольчик.

— Зачем? — удивился Богдан.

Рассказчик ждал такой вопрос, однако полагал, что задаст его Димитрий, но тот молчал, слушал.

— Не поверите, но именно для того, чтобы Бог услышал, что к нему пришли, тогда можно попросить, о чём угодно. Просьбу он тоже точно услышит.

Заинтригованный, Богдан чувствовал, что после этих историй не сможет уснуть — к тому же и впечатлений за день случилось немало, хотя от них почему-то было тревожно. В общем, он совсем запутался в услышанном и произошедшем.

«Но ведь неискренней святостью обычно прикрывают самые страшные преступления и коварные замыслы», — подумал про себя батюшка и едва заметно нахмурился, задумчиво посмотрел на Петрова, который и в школьные годы отличался от остальных своими недобрыми проделками. Однако до настоящих преступлений в их детстве дело никогда не доходило.

Подумал про пещеру, к которой зачем-то уговорил их сходить этот одноклассник…

«Больше я туда не пойду», — решил для себя, без сомнений заподозрив, что гость его что-то замышляет. Но в конце концов все люди вольны делать всё, что хотят. А потом пожинать плоды своих деяний и либо радоваться им, либо каяться. Уж это батюшка знал наверняка и понял за многие годы, когда выслушивал на исповедях своих прихожан.

Ещё он подумал о том, что люди не особенно изменяются, и если что-то заложено в человеке с детства, с годами только усиливается, ещё больше проявляется — так он подумал не только про Петрова, но и про остальных своих одноклассников. Хотел рассказать им в пещере другую историю — страшную, о том, что творилось у них в деревне, но потом передумал, решил не торопить события, предполагая, что сами они в скором времени обо всём узнают.

Гости его в это время мирно засыпали.

Богдан перед сном вдруг испытал особенную радость от того, что так случайно заехал сюда… Затея разобрать завал у входа в пещеру ему чрезвычайно понравилась, хоть и не сразу. Но теперь, после всяких удивительных историй о разных странствиях, услышанных от Петрова, он как будто заново поверил в особенные свойства портала, который они пытались открыть там в детстве. Просто в самом деле наверняка что-то помешало им и не случилось того, что они хотели. Но вдруг это получится теперь?

Эта обнадёживающая мысль воодушевляла, несмотря на разные бытовые неудобства, с которыми предстояло столкнуться здесь. Зато Богдан надеялся, что жизнь его изменится к лучшему, ведь они так и не выяснили тогда, не разобрались, куда всё-таки может привести их магических переход. В какое-то настоящее волшебство в силу своих лет он уже не верил. Рассчитывал только на долгожданную помощь Высших сил.

Петров долго не мог заснуть…

Впечатления минувшего дня его потрясли, хотя виду он старался не подавать: и этот старый дом, и заваленный вход в пещеру, и отец Димитрий, который будучи когда-то обыкновенным школьником, никогда не проявлял особого интереса к религии. Оттого, что ему пришлось врать, Петрову теперь было стыдно. Но как он считал, способ этот необходим, если хочешь подвигнуть людей на что-либо: надо придумать легенду, придумать неоспоримый повод, чтобы люди пошли за тобой…

Придумывание всех этих историй про свои странствия ему далось с трудом, однако он заметил — на Богдана они произвели сильнейшее впечатление, а раз так, непременно он перескажет услышанное всем остальным. Это и было нужно, иначе разве стали бы взрослые солидные дядьки разгребать завал возле пещеры, если не одержимы они верой в такую глупость, как небывалые чудеса.

В самом деле, путешествуя по разным другим странам, Петров наблюдал, с каким старанием люди верят в несбыточное и небывалое — для них оно представлялось обыденным и так верить они привыкли, потому что этому их научили предки. Но если взглянуть со стороны, смешными казались многие вещи и многие ситуации, которые наблюдал он в разных храмах и разных религиях. А к батюшке Димитрию относился очень хорошо, даже благоговел перед ним, в общем и от своей веры тоже не отказывался, хотя правда давным-давно до сего момента не был в церкви. Зато часто вспоминал то весёлое детское приключение, когда они прогнали заикающегося подростка из пещеры и сами расположились в ней.

Сейчас, засыпая, Петров погружался в прошлое — ощущения той давней ночи, проведенной в пещере, странным образом возвращались.

***

Мальчишки долго не могли заснуть, ворочались и хотели поговорить.

Каждый по-своему боялся, хотя никто не выказывал друг перед другом своего страха…

Лёлик думал, что подросток-заика вот-вот вернётся, и так как был он рослым и наверняка сильнее их, запросто смог бы убить всех во сне, а ведь остальные наверняка не предполагали этого, иначе задумались бы и приняли какие-то меры — на всякий случай.

Владик боялся чудесного портала — он мало читал и родители его, рабочие, не особо развитые люди, не рассказывали ему никаких сказок, поэтому он не знал, что такое чудеса и что от них можно ожидать. А вдруг в самом деле портал этот сработает не так, как они ждут? Тогда ночью они исчезнут неизвестно где, попадут неизвестно куда, стоит им лишь заснуть…

Серж серьёзно и практично планировал завтрашний день, пытался всё сопоставить и сделать выводы, решить, как и что следует делать, чтобы не ошибиться, и эти планы, мысли о будущем, мешали спать. Ещё почему-то он думал, что портал сделает его старше и сильнее, представлял, как удивятся родители, когда он потом придёт домой. В своём классе он был ниже всех ростом, и каждый день дома подбегал к дверному проёму, где отец ставил пометки над его головой — теперь представлял себя даже выше своего отца и это ощущение очень нравилось.

Богдан прислушивался к звукам, доносящимся снаружи. Но вовсе он не боялся услышать чьи-нибудь шаги, потому что твёрдо знал — никто посторонний сюда не придёт. Зато там пели птицы и журчала река, всё ещё слишком полноводная, несмотря на то, что снег растаял уже очень давно — возможно он не мог заснуть именно от этих звуков, потому что дома всегда ночью была полнейшая тишина.

А Петров как ни странно замёрз. Лежал он с краю и одеяло чуть-чуть приоткрывалось, сползая с него каждый раз, когда кто-нибудь из его товарищей переворачивался с бока на бок. Тогда он ёжился и старательно закрывал глаза. Но он сам решил лечь на такое место, чтобы в случае какой-либо опасности вовремя среагировать — просто считал себя ловчее и сильнее остальных.

Потом настало утро. Однако мальчишкам эта ночь в пещере показалась самой долгой ночью в их жизни.

***

Сразу они спохватились, что никакой еды у них не осталось на завтрак, а проснулись как ни странно все особенно голодными.

— К обеду разойдёмся по домам, — сказал Богдан, думая о том, что снова наловить раков и сварить их, как они сделали это вечером, они просто не успеют.

— Солнце уже взошло, — сказал Серж и свернул одеяло так, чтобы удобней было нести.

— Предусмотрительно, — заметил Петров.

Лёлик и Владик сонно зевнули.

Потом все они перечитали запись в тетради, которую забрали у подростка, и зачарованные стали ждать, когда солнце достигнет заветной высоты.

— Может нам надо разрисовать лица так же, как было у него? — спросил нерешительно Лёлик.

Но все засмеялись от его предложения.

— Пацан этот просто дурак, — бросил небрежно Петров. — а дуракам разве можно подражать?

Тогда Лёлик тоже засмеялся вместе со всеми.

Стрелку солнечных часов установили возле пещеры в кругу нарисованных цифр.

— Как-то это бессмысленно, — заметил Серж. — ведь если солнце зайдёт за вершину скалы, здесь будет тень и часы уже перестанут показывать время.

— Значит луч появится раньше этого момента или заика что-то напутал, — хохотнул Богдан.

Но остальным было не смешно — ребята всё серьёзней начинали верить в грядущее волшебство.

Притаившись, ждали…

В этом ожидании каждый представлял, что же такое удивительное с ними произойдёт, когда луч коснётся красного шара. Задумчиво молчали.

Про индейцев в своей глухой деревеньке они могли узнать совсем немного, не все читали книгу про последнего из могикан, которая всё-таки имелась в единственном экземпляре в их школьной библиотеке, и теперь даже завидовали подростку-заике, не понимая, откуда он так много узнал про этот краснокожий народ и отыскал даже описание их священных ритуалов. Хотя может он всё просто-напросто придумал? Такое предположение изредка появлялось у каждого, но вслух мальчишки об этом не говорили, боясь разуверить в грядущем волшебстве остальных, да и не хотели разочаровываться сами.

Солнце поднималось всё выше — по их подсчётам лучи его должны были вот-вот проскользнуть в выдолбленное отверстие. Вот-вот…

На цыпочках они подкрались совсем близко.

В пещере было сумрачно, но фонарики они не включали, опасаясь, что их свет окажется намного ярче заветного солнечного луча. И вот уже жёлтый проблеск появился чуть-чуть издалека.

Все замерли, хотели зажмуриться, но старательно вопреки волнению не закрывали глаза, чтобы не пропустить самое главное… Однако в следующую минуту случилось то, чего никто не ожидал. Вдруг стало совсем темно. Неизвестная пугающая мгла окутала со всех сторон: и сзади, где был вход в пещеру, и по всему пространству внутри, так что они даже потеряли то особенное место в скале, откуда должен был появиться солнечный луч. Лёлик и Серж вскрикнули.

— Молчите, — приказал им Петров, но голос его тоже прозвучал неестественно.

— Бежим отсюда, — умоляюще проговорил Богдан.

Никто не послушал его и все продолжали оставаться там, где стояли — то ли из любопытства, то ли от сковывающего их страха.

Потом от скалы прямо на них подул резкий ветер. Откуда он взялся, никто не мог понять, но теперь уже дети не сомневались в явном присутствии здесь каких-то других, неведомых им сил. Вдруг яркий свет всё же осветил нарисованный на стене красный шар.

— Вот он луч! — воскликнул торжествующе Владик. — сейчас свершится!

— Это мой фонарь, — пояснил Богдан.

— Зачем ты его включил? — закричал на него Петров и бросился на товарища, сжав кулаки.

Тот успел выскочить из пещеры, за ним выскочили и остальные. Все поняли — намечается драка, потому что эти мальчишки были задирами.

Богдан оттолкнул Петрова, чтобы тот не ударил его, и он едва удержался на краю обрыва. Тотчас подскочил обратно и замахнулся.

— Посмотрите на наши солнечные часы! — в ту же минуту воскликнул Серж.

Все машинально повернулись в ту сторону, где установили они часы совсем недавно — стрелка валялась, выдернутая кем-то из небольшой каменной насыпи, которой её укрепили, камни были разбросаны повсюду, а цифры подтёрты.

— Заика напакостил, — прошептал Владик. — сама стрелка точно не могла упасть.

Петрову сразу расхотелось драться — он сердито отвернулся от Богдана и присел на корточки, взял в руки несколько камней и стал рассматривать их. Подумал, что наверняка они просто ненадёжно закрепили стрелку, поэтому внезапный резкий ветер повалил её. Но говорить это не стал.

Теперь и солнце уже повернулось в сторону и спряталось за скалой, на вход в пещеру упала тень и все поёжились от появившейся неожиданной прохлады. Ветер подул здесь тоже и вместе с ним откуда-то потянулся странный запах, так что мальчишки не смогли понять, чем же таким пахнет.

— Кто-то разжёг в лесу костёр, — предположил Лёлик.

Петров покачал головой.

— Нет, это не дым, — сказал задумчиво.

— Может это всё-таки портал открылся? — робко, однако с надеждой в голосе проговорил Богдан.

Все растерянно переглядывались. Потом Серж осторожно на цыпочках направился к пещере.

— Ты зачем туда? — спросил его Петров.

— Надо посмотреть, что там происходит, — пояснил он.

Тогда все остальные двинулись вслед за ним.

Но вдруг он закричал — так внезапно и так громко, что все тоже закричали…

При этом вовсе не понимали, зачем кричат, не видели, что же такое страшное увидел внутри их товарищ. Серж отпрянул, спиной наткнувшись на стоявших рядом мальчишек, потом оттолкнул их и выскочил из пещеры, с паническим криком побежал вниз. Все тоже побежали за ним следом.

Дальше бежали через лес, не разбирая дорогу.

Не замечали, как низкие кустарники, через которые они пробирались, хлещут их лица, запинались о сухие ветки, которые прятались в высокой траве. Продолжали кричать и теперь им казалось, что кто-то неведомый и страшный тоже кричит позади них. Потом оказались на ухабистой лесной дороге — знали, ведёт она к небольшой деревенской улочке, единственной, расположенной на этом берегу. Отдышались, раскрасневшиеся от быстрого бега и этого непонятного испуга.

— Пойдёмте ко мне, — сказал вдруг Петров.

Он жил здесь, но никто из друзей прежде не бывал у него в гостях, потому что добраться до этого берега всегда было непросто. Мальчишки охотно побежали за ним — радовались, ведь наконец-то могли спрятаться от чего-то страшного, что стремилось догнать их, настигнуть и возможно растерзать.

— Что ты там такое увидел? — спросил по дороге Петров, обращаясь к Сержу, который теперь плёлся позади всех.

— Ннн-нн, — попытался ответить он.

— Ты чего, заикаться что ли начал? — Петров уставился на него, хлопнул рукой по плечу, взволнованно, но от всей души, и выглядело это так, будто он хотел привести своего товарища в чувство, помочь побороть свой испуг.

— Ннн, — продолжал лепетать тот.

Тогда все разволновались ещё больше.

— Неужели заикание — заразная штука? — растерянно пробормотал Владик.

— Это подросток-заика проклял нас, — предположил Лёлик, — рассердился из-за того, что мы его прогнали, и наслал на нас свой недуг.

— Выходит, больше всех не повезло Сержу, — сказал Владик и теперь хохотнул.

Услышав этот неуместный смех, Петров пнул его под зад.

— Ты чего? — обиделся Владик.

— Нельзя смеяться, когда кому-то плохо, — пояснил тот.

И Владик понурился.

— Это не беда, пройдёт, — проговорил едва слышно.

— Может и не пройти, — сказал Лёлик. — серьёзно это, надо, чтобы бабка зашептала.

В деревне их в самом деле была такая знахарка, к которой многие тайно приезжали отовсюду, и людям она помогала, хотя не принято было об этом говорить.

— Почему же тогда подростку-индейцу она не помогает? — возразил Петров.

— У него наверно проблема эта серьёзная: может родился таким, может ударился, — предположили разом Владик и Лёлик.

И все сочувственно, хотя с заметной надеждой посмотрели на Сержа.

В это время они уже подошли к дому Петрова.

Выглядел тогда этот дом совсем не старым и уж тем более не разрушался, огород был вскопан и засажен, а у самого забора высоченная яблоня вся была усыпана ещё не распустившимися белыми бутонами. Мальчишки догадались, что это наверняка жёлтые ранетки, которые товарищ их всегда осенью приносил в школу и угощал всех.

Родители Петрова не ожидали увидеть такую ватагу ребятни у себя дома, однако налили всем молока и накормили вкусными домашними ватрушками с творогом, испечёнными совсем недавно и потому ещё тёплыми.

— Ну как прошла ночь в пещере? — спросили участливо.

Однако дети не знали, что сказать. Потом Петров с трудом выдавил из себя:

— Нормально, — и тотчас покосился на своих товарищей, опасаясь, как бы кто-нибудь из них не ляпнул того, что родителям вовсе не следовало знать.

— Ещё пойдёте? — спросил тогда Петрова прозорливый отец.

— Может и пойдём, — отозвался растерянный мальчуган и стал усиленно жевать ватрушку, надеясь, что больше родители ничего не спросят.

Они и не спросили.

Потом мальчишки вышли во двор и уселись на лавочку, такую длиннющую, что поместились на ней все впятером.

— Одеяло и котелок у пещеры оставили, — всполошился Владик.

И все сочувственно посмотрели на Сержа, предполагая, в каком недоумении будут его родные, когда он вернётся домой такой вот заикающийся и без своих походных вещей.

— Сейчас туда не пойдём, — рассудительно заявил Петров. — потом когда-нибудь.

— Но обязательно все вместе, — добавил Богдан и посмотрел искоса, не зная, кивнёт ли ему с одобрением Петров.

Тот немного помедлил, но всё же кивнул.

Хотелось ему прямо немедленно вернуться в пещеру, чтобы узнать, что такое особенное увидел там Серж — он даже завидовал своему товарищу, несмотря на случившийся с ним теперь недуг. Но то, что кто-то знает больше, чем он, Петрова всегда раздражало. Тогда для себя он решил, что сходит в пещеру один, когда проводит своих друзей — всем им в самом деле пора было возвращаться по домам, а он сам был вовсе не из пугливых.

***

Через какое-то время все они отправились к реке, попрощавшись с гостеприимными родителями Петрова и с ним самим тоже. Реку мальчишки запросто перешли вброд, несмотря на то, что она по-прежнему после весны оставалась полноводной.

Уже оказавшись на другом берегу, молча посмотрели на таинственную пещеру…

Вход чернел зловеще посреди скалы. Солнце продолжало сиять повсюду, но именно ко входу совсем не попадали его лучи. Ни строить предположения, ни говорить о произошедшем никто не спешил — все прятали взгляды друг от друга, когда смотрели вдаль.

Но вот им показался мелькнувший силуэт — там, у самого входа.

Серж протянул вперёд руку, указывая туда. Сказать что-либо он уже не решался. Мальчишки так же молча кивнули ему в ответ, догадываясь, что он увидел то же, что и они. Не сомневались — это подросток-индеец вернулся туда, зная, что они ушли. Наверняка караулил пещеру всё это время и дожидался момента, когда пойдёт туда снова.

— Надо было разрисовать лица так же, как у него, — сказал наконец Владик.

— Зачем? — не понял Богдан.

— Наверняка эта странная раскраска не спроста, она связана с ритуалом.

— Может быть, но мы же не индейцы.

— Да, но ритуал индейский. Их ритуальные маски спасали от злых духов.

— Ты полагаешь, наш Серж увидел там злого духа?

— Иначе и быть не может.

Однако Серж нахмурился, слушая этот диалог, потом покачал головой — мальчишки поняли, что он возражает, что вовсе не злой дух притаился там, но расспрашивать было бесполезно и они решили, что придётся немного подождать, когда товарищ их снова станет нормально разговаривать, тогда он и расскажет им всё. А потом все вместе они снова пойдут в пещеру и тогда уже у них точно получится осуществить задуманное.

***

Торопливо бежали летние дни, проходя один за другим, однако мальчишки больше никак не могли собраться все вместе: то одного, то другого родители возили в соседний небольшой городок, чтобы осмотреться и постепенно сообразить, что же такое взрослая жизнь. Уезжать из деревни всем даже нравилось и каждый раз, возвращаясь, виделись им деревенские улочки уже неказистыми и скромными, так что становилось скучно, несмотря на множество игр, которые затевали они в деревне прежде.

Потом понемногу они стали определяться, кем же хотят стать: Лёлику понравились белые халаты врачей, Владик был потрясён, насколько грандиозны заводы, Богдану понравились городские трамваи и он хотел бесконечно долго на них кататься, а такое возможно было, лишь став водителем. Серж продолжал молчать, хотя родители возили в город и его. Он увлёкся науками, хотя пока об этом не мог им сказать.

Петров ещё долгое время оставался в деревне, но потом родители показали город и ему. Тогда он удивился в первую очередь тому, как много людей ходит там по улицам… Все их деревенские игры и мысли о пещере тотчас показались наивными, хотя поначалу храбрый этот мальчишка каждый день порывался пробраться в пещеру даже втайне от всех и чувствовал, что не забоится зайти туда один.

Побывав в городе, он понял — на самом деле в пещере этой нет ничего особенного, а просто заняться им больше в своей деревеньке было нечем и потому они придумывали невесть что. Ещё он решил, что гораздо увлекательней всё делать вместе, а особенно круто — управлять и командовать всеми. Но куда пойти после школы учиться на такого вот командира, он пока никак не мог предположить.