Цвет МЫ

Анна Евдо (2024)

Для Клима всегда всё было ясно и чётко. Чёрный и белый. Допускались красный, синий, зелёный и жёлтый. Понятный серый. Остальные цвета означали сплошную выдумку, не имеющую ничего общего с реальностью. Вот только веснушки Роры на самом деле напоминали ржавые пятнышки и россыпь крохотных мандаринов, хотя сама она точно не являлась плодом воображения. Он помнил её мелкой соседской девчонкой, упорно оставляющей рисунки на его автомобиле. А она вдруг превратилась в загадочную девушку, которой удалось разбавить его графику своими акварелями.

Глава 9

В первой половине дня Клим успел переделать кучу дел, заведомо освобождая вторую, чтобы без дёрганий заняться решением задачи под именем Аврора.

Тренировка с Леди, как обычно, вызвала восхищение кинолога. Клим без обиняков заявил ему с самого начала, что его собаке не требуется курс воспитания, но ей, как любому воспитанному человеку, нужно всегда поддерживать определённый личный уровень. Так эрудированные люди никогда не останавливаются на достигнутом: они постоянно читают и перечитывают хорошие книги, смотрят разное кино, ходят на выставки и в театры, посещают камерные встречи и участвуют в обсуждениях. Клим не раз слышал смешки в свой адрес, что холоп в его лице оказался в хозяинах дамы. По первости он жутко от этого бесился, доказывая, что они с Леди на равных, хотя в чём-то она намного мудрее двуногих и его самого в том числе. Позже, опять же благодаря своей невероятной собаке, которая никогда не тявкала впустую, он научился молчать в ответ на похожие дебильные провокации. Есть вещи, до которых можно дойти только самостоятельно, и никакие слова, поучения и подсказки к ним не приведут.

По возвращении он помыл Леди, сам сходил в душ и пообедал. Достал пакет с яблоками из холодильника, куда их накануне вечером предусмотрительно убрала Милана. Заглянул внутрь и прикинул, покажутся ли Авроре пять штук перебором или будут в самый раз. Мотнул головой, психанув на себя за то, что мается подобной дурью: «Давай ещё разведи философию про параллель с пятью пальцами, которых у неё недокомплект, надкуси парочку для симметрии и вообще никуда не едь!»

Алёна Игоревна выполнила своё обещание: Клима без вопросов пропустили через турникет. В тесной подсобке юная санитарка, неожиданно покрасневшая до кончиков ушей, выдала ему халат, маску и бахилы. Он так давно не встречал настолько откровенно смущающихся девушек, что специально попросил помочь разъединить края бахил, чтобы увидеть, сползёт ли румянец с её лица на тонкую шейку. Когда бледная кожа пошла яркими пятнами, Клим выдал себе добротный поджопник за то, что повёл себя, как ё…кнутый му…дрила, поблагодарил за помощь, запихнул маску в карман и отправился по уже знакомому маршруту.

В палате Авроры его ждал сюрприз. Девчонки не оказалось на месте. Зато на двух других койках появились соседки. У самой двери лежала безучастно глядящая в потолок женщина, которой легко можно было дать и тридцать, и пятьдесят лет. Её левая нога разместилась в какой-то невообразимо сложной конструкции. На кровати у окна сидела пухлая девица с фиолетовыми волосами и хмурила часто-часто проколотые брови. Она сосредоточенно выводила чёрным маркером какую-то надпись на гипсе, наложенном от плеча до запястья на её согнутую левую руку, но мазнула по вошедшему Климу беглым взглядом и буркнула «здрасьте» в ответ на его приветствие.

Клим поставил пакет на тумбочку и присел в изножье кровати Авроры. Невроз, всё-таки передавшийся ему от бабы Али, засвербел внутри, вызывая ничем не обоснованные мысли, типа куда запропастилась Аврора и где её искать. От нечего делать, Клим рассматривал девушку напротив, отмечая пирсинг в каждой ноздре, колечки под носом и на нижней губе, ухо, не закрытое волосами, на котором нетронутым остался только слуховой проход. Ему вспомнились подушечки из поролона, которые бабушка обшивала тканью и использовала для хранения иголок и булавок. Голова-игольница повернулась к засигналившему на подушке телефону. Девица чмокнула экран и шустро подорвалась на выход из палаты.

— Пришли всё-таки навестить, а то с утра ждёт, — за спиной Клима прошелестел тихий голос. Он повернулся и наткнулся на немигающий женский взгляд. — Рора на перевязке, скоро придёт. А меня вот-вот увезут пересобрать заново, так что никто вам не помешает.

— Ясно, — проговорил Клим, но женщина уже снова молча уставилась в потолок.

Он поднялся, собираясь погулять по коридору, так как сидеть в замкнутом удушающем пространстве стало абсолютно невмоготу. Однако Клим не успел взяться за ручку, как дверь открылась. Аврора замерла на пороге, глядя на него в упор широко распахнутыми глазами. Он словно споткнулся о её прямой открытый взгляд, который, к его большому удивлению, оказался почти на одном уровне с его собственным.

— Ничего себе ты выросла, малява! — выдал Клим и посторонился, освобождая проход.

Её губы тронула лёгкая улыбка. Ничего не ответив, Аврора бочком обошла Клима и неуверенно кивнула в сторону пакета на тумбе:

— Яблоки?

— Мхм, — подтвердил Клим. — Проверяй, те ли самые.

Пока она раскрывала пакет и вдыхала яблочный аромат, Клим продолжал подробно разглядывать Аврору. Её лицо и глаза остались прежними, но мелкая худая девчонка из двора его детства исчезла — впечатление от их прошлой встречи лишь усилилось — и превратилась в длинноногую стройную девушку, хотя и плосковатую на его вкус, особенно в больничном бесформенном балахоне. «При чём тут мой вкус?! — одёрнул сам себя Клим. — Я вообще здесь из соседской солидарности».

— Те самые, — она вскинула на него странный взгляд. — Надо же, ты и правда принёс мне яблоки.

— Ну, я же пообещал вчера, — Клим вернулся к кровати Авроры, но остановился в общем проходе возле неё.

— Ну да. — Она отвернулась и достала одно яблоко. — Немытые?

— Мытые, — не смог соврать он. — Тебе… вроде как… одной рукой… неудобно… — окончательно сбился и заткнулся, рассердившись на себя за идиотское заикание, в которое сам же зачем-то и влез.

Несколько прядей выбились из-за уха, но Аврора не стала их поправлять. Даже если её насмешил несвязный лепет Клима, он не мог увидеть её лица, скрытого за длинными тёмно-рыжими волосами.

Аврора подошла к женщине, которая по-прежнему лежала совершенно неподвижно, оставаясь полностью отстранённой от происходящего вокруг.

— Держите, — девушка подала ей яблоко.

Та повернула голову и слегка ей покачала:

— Спасибо, но я не хочу.

— А вы не кушайте, — ничуть ни смутившись, Аврора вложила яблоко женщине в руку, вытянутую вдоль тела. — Просто подержите. Лучше двумя руками. Обнимите его — и почувствуете тепло. Да и смотреть на созревший жёлтый гораздо приятнее, чем на приунывший белый.

Женщина приподняла яблоко на ладони и улыбнулась Авроре:

— Спасибо, солнце, за эту частичку тебя.

Яблоко осталось на тумбочке ждать пациентку, за которой буквально сразу же пришли две медсестры, чтобы отвезти в операционную. Аврора забралась с ногами на свою кровать. Поставила пакет рядом и без предупреждения кинула Климу яблоко. Он поймал его и покрутил в руке.

— Созревший жёлтый, — произнёс задумчиво. — Никогда не думал, что есть разница. Жёлтый и жёлтый.

— На самом деле по цвету также можно очень легко определить недозревшее и перезревшее. У первого слишком просвечивает зелень, а второй просто полностью перестаёт просвечивать. — Аврора впилась зубами в своё яблоко и прикрыла глаза от удовольствия. — Эти яблоки — солнечные. Они потрескивают, как лучи в жару, и лопаются на языке сочными брызгами разогретого летнего воздуха.

Клим хрустко откусил большой кусок яблока и со смаком его прожевал.

— Ты наверняка всегда побеждаешь в играх в ассоциации. — Он придвинул единственный стул, притулившийся в углу у окна, и сел на него задом наперёд, сложив руки крест-накрест на спинке. — Яблоки и солнце — ещё попробуй додуматься.

— Ни разу не играла в ассоциации, — ответила Аврора. — Я обычно думаю и вижу предметы и людей таким образом. Ну, вот смотри, — она резво подалась вперёд. — Солнечный же не только от того солнца, которое есть где-то там на небе или слишком далеко в космосе: по-научному, некое раскалённое ослепляющее тело. Ведь оно есть здесь, на земле. В цветах, в лепестках-лучах, в сердцевинках-зрачках, в круглых соцветьях и осенних берёзовых листьях. Если хочется солнца, необязательно ждать восхода. Можно надеть цыплячий свитер, перекрасить стены в медовый цвет, нарисовать сердечко тенью на свету, купить десять канареечных пирожных макарон и раздать их встречным прохожим. Они подарят им рассветные улыбки, которые вернутся к тебе тем самым враз появившимся солнцем.

— В последних предложениях ты назвала кучу синонимов жёлтого цвета, не упомянув его напрямую ни разу, — навскидку попробовал подсчитать Клим.

— А ты улыбнулся, — глаза Авроры засияли. — Только осенние берёзовые листья тоже обозначают жёлтый.

— Точно, — он согласно усмехнулся. — И всё же, почему бы просто не использовать слово «жёлтый»?

— Но это же другое! — Её искреннее недоумение одновременно задело и позабавило Клима. — Солнечный проникает и просачивается во всё. Айвовый густит. Ванильный — более холодный. — Аврора подползла на коленках к краю кровати. — Легче научиться их различать, если попробовать почувствовать. Под цветом всегда есть ощущение. Смотри! — Она прошила его горящим взглядом, заражая своим азартом. — Я говорю «солнечный» — и ты думаешь о свете, пронизанном жёлтым теплом. Называю «цыплячий» — и сразу возникает что-то нежное и пушистое под пальцами. — Девушка непроизвольно начала перебирать пальцами здоровой руки. — Медовый добавляет вкуса и лета. — Она сильно сглотнула и вдруг опасно наклонилась над проходом к Климу. — Скажи «лимонный».

Он повторил, приготовившись поймать её в случае чего.

— Ты прищурил глаза, — Аврора широко улыбнулась, — потому что тебе стало кисло. Пусть и совсем чуть-чуть.

Клим поднял руки ладонями вверх.

— Сдаюсь! Лимоном ты уложила меня на лопатки.

Она рассмеялась и уселась на пятки:

— Вот видишь, просто «жёлтый» не дал бы такого эффекта.

Аврора отодвинулась обратно к изголовью и одёрнула подол, закрывая колени. Разрумянившиеся было веснушки потускнели. Она метнула опущенный взгляд к одинокому яблоку на соседней тумбочке, прошлась по гипсу на покалеченной руке и вновь обратила его на Клима, который внимательно наблюдал за ней.

— Размышляешь теперь, в то ли отделение меня поместили? — робкая усмешка резко контрастировала с её недавним эмоциональным напором. — Не бери в голову. Я люблю красочные художества. — Пресекая любую возможность для Клима ответить, Аврора сразу сменила тему: — Тебя, наверное, ждут, а я задерживаю, болтая всякую чушь.

— Ничего, подождут, — отмахнулся Клим, не желая копаться в придуманном на дурака предлоге, чтобы без лишних подозрений попасть в палату к Авроре, — он сам принял правила начала игры, но дальше волен вести её честнее. — Или прогоняешь меня, потому что к тебе должен кто-то прийти? — Он заговорщически подмигнул девушке.

— Нет, никто не должен, — она не повелась на его шутливый намёк. — Бабушка уже побывала у меня с утра. Переживает, что тут плохо кормят, вот и договорилась с врачом приходить с гостинцами до обеда.

— От горшка два вершка, а бабуля у тебя боевая, — ухмыльнулся Клим.

— Да, переупрямит любого, — Аврора покачала головой, закатывая глаза.

— А подружки? Больниц боятся или что? — поинтересовался он.

— У меня нет подружек, — абсолютно серьёзно ответила Аврора.

Она не кокетничала, а спокойно обозначала существующий факт. Климу вдруг стало не по себе, как будто он случайно спросил что-то очень личное. Не понимая, откуда на него напала необъяснимая неловкость и с какой стати у молоденькой девчонки нет подруг, он задал ещё более очевидный, по его мнению, вопрос:

— А мать твоя где? Она, вообще, в курсе, что с тобой произошло? Или и в ус не дует, шаболда?

Аврора побледнела. Молча встала и потянула Клима за рукав. Он поднялся и последовал за девушкой. Не проронив ни единого слова, она открыла дверь, подтолкнула его выйти в коридор и закрылась в палате.