Смерть отключает телефон

Анна Данилова, 2013

Выйти замуж – как отправиться на лодке в новую жизнь, говорят древние мифы. А что, если это путешествие прямо со свадебного пира в царство мертвых? В городе паника: все гости, побывавшие на свадьбе бизнесмена Малинникова, пропали. Если их убили, почему нет ни единого тела? Если они живы, как объяснить, что никто из бывших гостей не отвечает на звонки? Самое удивительное, что и полгода спустя после загадочной церемонии в доме, где она проходила, все выглядит так же, как в день торжества: столы накрыты, бокалы полны, фата невесты небрежно брошена на стул…

3

Халин сказал Глафире примерно то же самое, что и Наумов. Да, мол, жена его исчезла неожиданно. Сходила в парикмахерскую, надела свое лучшее платье из шифона, очень красивое платье. Нарядилась, причесалась и куда-то отправилась.

Квартира Халина представляла собой классическое жилище алкоголика. Обшарпанные обои, вздувшийся линолеум, грязная плита, которую невозможно отчистить (место ей — на помойке), пожелтевшие занавески, несвежая смятая постель…

Глафира запрезирала его с первой секунды, как только вошла в квартиру.

— Послушайте, Геннадий! Вы, как никто другой, должны были знать, куда могла отправиться ваша жена в таком нарядном виде. Как часто она позволяла себе делать прическу в парикмахерской?

— Один раз, когда мы с ней устроили что-то вроде свадебного ужина… просто посидели дома, она пожарила курицу. Она была в тот вечер такая красивая…

«А ты урод и скотина!»

— У нас есть сведения… — Глафира представилась помощником прокурора, она даже оделась соответственно — в строгий синий костюм — и теперь пыталась просто раздавить этого гнусного алкаша и, быть может, убийцу, как таракана. — …что вы неоднократно избивали свою сожительницу: она постоянно ходила с синим лицом и разбитыми губами. Так, может, вы сознаетесь, что это вы нечаянно прибили ее своим кулаком?

При этом Глаша посмотрела на кулачок этого опустившегося, с болезненным одутловатым лицом мужчинки, и ее чуть не стошнило. Кулаком?

— Покажите, пожалуйста, фотографию вашей сожительницы — Нечаевой Веры Ивановны.

— Хорошо, сейчас покажу…

Халин несколько секунд пытался попасть босыми ногами в расхлябанные тапки, валявшиеся под кухонным столом, но потом, решив, что ему это не удастся, босиком поскакал куда-то в глубь квартиры.

Вернулся он с фотографией, застекленной, в выцветшей деревянной рамке. На снимке была изображена довольно молодая женщина с пышными светлыми волосами, синими глазами и удивленным взглядом: мол, и что это вы меня рассматриваете, что вам от меня нужно?

Глафира тотчас представила себе ее — с обезображенным от побоев лицом.

— Скажите, Халин, что вы с ней сделали?! Куда дели ее труп? Закопали в лесу, растворили в кислоте, привесили к телу камень и утопили его в Волге? — заорала на него Глафира. — Быстро отвечайте!

Халин вжал голову в плечи и зажмурился, словно веря в то, что эта внушительного вида молодая женщина в синем костюме, представитель прокуратуры, может его, если что, и ударить.

— Ну?!

— Да не убивал я ее, клянусь! — проблеял он. — Говорю же, она куда-то отправилась! Может, подумал я, работу искать… Вот и принарядилась.

— Почему именно — искать работу? По-вашему, у женщины, помимо работы, и интересов никаких нет? А может, у нее появился другой мужчина? Разве такое не могло случиться?

— Э, нет! С Верой такого произойти не могло. Она была женщина серьезная.

— Так все-таки «была»? Вы не заметили, что сказали о ней в прошедшем времени?

— Так ее же целых полгода нет! Если бы она была жива, думаете, не позвонила бы?

— Откуда мне знать!

— А я знаю ее. Она даже когда задерживалась на работе, всегда меня предупреждала. Она была очень дисциплинированной женщиной. И вообще, я ее любил! И она это знала, поэтому и не бросала меня. Я знаю, что другая на ее месте давно бы сбежала, начала новую жизнь. Вот, кстати! Она могла бы, между прочим, уйти к одному своему воздыхателю, его фамилия Наумов. Валерка Наумов. Но он тоже ищет ее. Страдает! Спросите у него, он вам расскажет, какой была Вера. Он вообще относился к ней как к принцессе!

— Где работала ваша жена?

— В одном офисе, мыла там полы. И неплохо, между прочим, зарабатывала. Но только какая это работа? Я знаю, что эта работа унижала ее, и Вера мечтала — если, конечно, это можно назвать мечтой — устроиться няней, к примеру, в какую-нибудь семью. У нее было педагогическое образование. Когда-то давно, когда она была совсем девчонкой, она работала в детском саду, воспитателем.

— Я должна осмотреть ее комнату.

— У нее нет своей комнаты. У нас только общая спальня.

— Хорошо, значит, ведите в спальню. У нее зеркало с туалетным столиком было хотя бы или ящик письменного стола, где она хранила свои документы, бумаги, фотографии, да мало ли что?!

— Да. Небольшое трюмо. Пойдемте, я вам покажу. Вот только не представляю, что вы там можете найти.

Халин был прав. Ничего особенного в ящиках, сохранивших слабый запах пудры и духов, Глафира не нашла. Немного косметики, пара флаконов дешевых духов, шпильки-заколки и квартирные счета. Однако не нашла она и паспорта!

— Халин, а где ее паспорт? — насторожилась Глафира.

— Так она с ним, я думаю, и ушла. На работу же устраиваться!

— Да что вы заладили: работа да работа? Ведь это всего лишь ваши предположения.

— Тогда считайте, что она отправилась на свидание к мужику с паспортом, — пожал худыми острыми плечами Халин.

— А деньги? Деньги какие-нибудь она с собой взяла?

— Да. Взяла. Пятьсот рублей. Это я точно знаю. Это были наши последние деньги.

— Так, может, она все-таки просто куда-то уехала?

— Не знаю…

— Скажите-ка, возможно, накануне она звонила кому-то и вы нечаянно подслушали этот разговор? Или же к вам кто-то приходил?

— Да, приходил. Один мужчина представительного вида. Такой холеный, напыщенный, от него еще одеколоном несло, как от парфюмерного магазина.

— И что? Кто он такой и чего хотел?

— Веру спросил. И когда я сказал, что ее дома нет, он поинтересовался, когда она будет. Я ответил, что никогда, и захлопнул перед его носом дверь.

— Что за человек? Приметы! Можете его описать?

— Говорю же: высокий, красивый, богатый, в дорогом костюме, похож на артиста кино, — пробормотал Халин.

— Брюнет, блондин?

— Брюнет. Черные волосы. Красивый.

— Так, может, это и есть ее новый знакомый? Вы его потом когда-нибудь видели?

— Никогда. И век бы его не видеть! Но не думаю, что он, такой роскошный, мог бы клюнуть на мою Веру. Слишком уж непрезентабельно она выглядела в последнее время…

Халин даже дернулся в сторону, заметив движение Глафиры, похоже собиравшейся двинуть его по физиономии.

— У вас в прокуратуре — что, и бабы тоже дерутся?

— Заткнись, Халин! Сиди дома и жди, когда тебе позвонят или приедут за тобой. Уж я-то об этом позабочусь! Ты, конечно, придумал этого мужика в дорогом костюме! Это ясно.

— Да нет же! — Халин вскинул руки вверх, и его крючковатые пальцы трагически застыли в воздухе. — Он был, был!

— И это после его визита в Вере произошли какие-то изменения?

— Какие изменения?

— Ты же сказал, что в последнее время она вела себя как-то странно, светилась вся изнутри.

— Я? Такое сказал?! Да ничего такого я не говорил!

Глафира поняла, что она проговорилась: это на самом деле сказал не Халин, а Наумов, но отступать было уже поздно.

— Хорошо, пусть не говорил. Но что-то же с ней произошло, раз она потом взяла и исчезла?

— Да, может, ее просто убили! Как убивают множество женщин! Вы думаете, я не читаю криминальной сводки в газете? Читаю! И каждый раз ищу сведения о найденном где-нибудь в посадках женском трупе. Я вообще плохо спать стал…

— В камере тебе вообще спать не дадут, — сказала Глафира желчно и поднялась. Она не могла больше находиться в этой квартире.

Она вышла из дома и глотнула свежего воздуха. «Надо же так оскотиниться, чтобы превратить свою квартиру в хлев?»

Звонить Лизе бесполезно. Телефон у нее наверняка отключен. Ведь у нее вечные суды!

Глафира села в машину и покатила по притихшим заснеженным улочкам к центру. Наступило время обеда.