Печальная принцесса

Анна Данилова

Лучшая подруга безумно завидовала ей. Жены любовников люто ненавидели. Призрак постылого мужа каждую ночь мучил кошмарами. И вот прекрасную как цветок Лилю нашли задушенной. Художница Рита вместе с мужем Марком Садовниковым сначала теряется в многообразии версий и подозреваемых. А правда спрятана на дне заброшенного колодца. Именно там, в родной деревне Лили, произошла трагедия, повлиявшая на весь дальнейший ход событий…

8

— На следующий день своего пребывания у меня — утром — Лиля упала с кровати, представляете?

— Как это? — не поняла Рита.

На этот раз Рита чувствовала себя в присутствии своей гостьи куда увереннее — Марк знал о том, кого именно она приютила. К тому же, если вчера она выслушивала откровения Кати Пышкиной просто как человек, удовлетворявший свое любопытство и заодно проверявший свои догадки, то теперь перед ней стояла вполне конкретная цель: выяснить, как жила в последнее время Лиля Бонкова, с кем встречалась и, главное, кому могла понадобиться ее смерть. Другими словами: кто и за что мог убить Лилю? В том, что Лилю не могла убить сама Катя, Рита нисколько не сомневалась. Иначе не оставила бы ее у себя в доме ни минуты.

— Она застилала постель, надавила коленом, чтобы расправить покрывало, и в это самое время кровать развалилась, а Лиля упала и больно ударилась. Между нами говоря, я делала ей даже примочку на локоть, мочой. Вот такая подробность. Вы не представляете себе, как же мне было стыдно. Тоже мне, хозяйка квартиры, подсунула жиличке сломанную кровать! А если бы она покалечилась по-настоящему? Я уж извинялась-извинялась, но Лиля отнеслась ко всему этому с юмором, легко. Сказала, что если убрать сломанные ножки, то можно спать и на полу. И в этот же день она сама отправилась на поиски работы.

— И как, нашла?

— Нет. Но она нашла кое-что посущественнее, чем деньги. Я вот вам расскажу сейчас, а вы мне не поверите. Так получилось, что в те дни в центре города шли ремонтные работы, на тротуарах перекладывали плитку, и Лиля на своих шпильках попала как раз между старыми, разбитыми плитами, да так сильно споткнулась… У нее сразу же обнаружилось растяжение. Но она-то поняла это не сразу. Она ведь упала, сильно ушиблась, нога распухала прямо на глазах.

— Надо же, как не повезло девушке! Сначала с кровати упала…

— Вот и я о том же. Но не все так просто. Она упала, прямо растянулась на земле, среди строительного мусора. Руку еще так неловко вывернула. И когда стала подниматься, то здоровой рукой оперлась на что-то круглое, мягкое, что было присыпано строительным мусором. Рита, представляете, это был тугой такой рулончик денег, долларов, перетянутый розовой резинкой! Вот что это — ей бог послал?

— И сколько же там было? — Это действительно показалось Рите неестественным, потрясающим.

— Три тысячи баксов, вот сколько. И вы думаете, что моя квартирантка сразу же, хромая на больную ногу, побежала в банк и открыла счет, положила туда денежки? Ничего подобного. Она же как птичка. Живет тем, что бог пошлет. Она купила кровать. Хорошую удобную кровать, и привезла ее в мою квартиру. Сияла, как медный грош. Так радовалась этим деньгам! Еще одежды кое-какой прикупила, сказала — чтобы устроиться на хорошую работу, надо приодеться; купила косметику, продукты, но это уже вечером, мы с ней вместе по магазинам ездили. На такси, представляете? И так много всего накупили, я уж думала, что у нее больше денег не осталось, оказывается — нет.

— Тебя шокировал ее поступок? В смысле, покупка кровати?

— Но ведь это же большие деньги! Она еще работу не нашла, а кровать покупает. И ведь не себе же, она мне прямо так и сказала, что если съедет с моей квартиры, то кровать все равно мне оставит. Мы с ней одну ночь даже вместе спали — опробовали койку. Широкая, мягкая, удобная, просто шикарная!

— Мне кажется, я знаю, что случилось потом, — Рита лукаво взглянула на Катю. — Она дала тебе денег и заставила расплатиться за стиральную машинку.

— Да, вы правы. Именно так все и было. И отказаться я не смогла, уж слишком легко достались ей эти деньги.

— А ведь она была хорошим, добрым человеком, — произнесла Рита дрогнувшим голосом. — И мне действительно трудно воспринимать сейчас то, что ты рассказываешь о ней, только потому, что ее нет в живых. Это несправедливо.

— А я ей, дурища, тогда позавидовала! Вы увидите, я ведь и дальше буду ей завидовать. Она и с кровати упала, и на улице упала, ногу растянула, казалось бы, это с нее надо было писать сценарий фильма «Невезучие», но, с другой стороны, эти деньги… Она нашла деньги! Но и это еще не все. Представьте себе, что, когда добрые люди, простые прохожие, погрузили ее на такси и отвезли в травмпункт, там, ожидая своей очереди, она познакомилась с мужчиной. Они просто обменялись телефонами, и все. Он подвернул ногу. Потом оказалось, что он — владелец магазина «Bell», это дорогой парфюмерный магазин. И Семен Сквозников станет ее первым и постоянным любовником, другом.

— Он взял ее на работу? — предположила Рита, не переставая удивляться ходу событий.

— Не сразу. Сначала просто звонил ей, назначал встречи, но она же болела, у нее нога долго не проходила. Думаю, нам не стоило в тот вечер таскаться по магазинам, надо было ей отлежаться. Ну, а потом, когда она могла уже двигаться, он пригласил ее в ресторан. И, надо сказать, она всегда рассказывала мне обо всем, что с ней случалось. Конечно, Семен был женат, имел двоих детей. Но их, по-видимому, это не особенно-то смущало. Они встречались на квартире, которую он то ли снимал, то ли она была его собственной. Лиля в ходе своего бурного романа расцветала прямо на глазах.

— А как же ее синяки? Как он воспринял их, ведь, когда он увидел ее в первый раз там, в травмпункте, она выглядела — не приведи боже.

— Она сказала Семену, что ударилась при падении, когда растянула ногу. И все выглядело довольно-таки правдоподобно. Хотя, я думаю, при ее патологической честности, она вполне могла позже, уже при личной встрече, рассказать ему о своем муже, который бил ее. Но его это, как видите, не оттолкнуло. И я так понимаю, что мужчине вообще все равно, кто есть кто. Главное — это внешность и душа женщины. А Лиля была очень красивой девушкой, и душа у нее была открытая, светлая. — Катя достала платок и высморкалась.

— И что же было потом? Она переехала на квартиру к своему Семену? Голову вот так поверни, хорошо? Да-да… Вот так.

— Да любая бы на ее месте так поступила! Ведь это же экономия: за квартиру не платить, за свет, телефон, за еду, наконец. Когда живешь с мужчиной, то расходов вообще никаких — ты же находишься на содержании! И тут я узнала Лилю с другой стороны. Она, эта деревенская простушка, битая-перебитая жена, вдруг заявляет мне, что жить будет у меня, ничего в этом плане она менять не собирается и, несмотря на то что является любовницей богатого человека, она все равно будет работать, пусть даже и в его магазине, а почему бы и нет? Она сказала мне с завидной уверенностью, что мужчина будет ее уважать еще больше, если она займется чем-то полезным и приносящим пусть и небольшие деньги, вместо того чтобы целыми днями валяться на кровати перед телевизором. Знаете, после этих слов она стала мне еще симпатичнее. Больше того, я со своими принципами не знаю, как поступила бы на ее месте, не исключаю даже, что бросила бы работу и попробовала себя в роли содержанки. Отдохнула бы, наконец, от забот и проблем. Но Лиле надо было что-то другое. Она хотела быть на людях, вероятно, понимала, что ее красота не должна быть скрыта от людских глаз. Господи, Рита, я же совсем забыла! Я принесла ее фотографии, это фотосессия, Лилю снимал один известный саратовский фотограф. Вы увидите, какая она была красавица!

И Катя, словно забыв о том, что позирует, вскочила и бросилась к двери, вернулась с пакетом и достала альбом:

— Вот, смотрите!

Рита, сжигаемая любопытством, раскрыла альбом, и на нее сразу же посмотрели зеленоватые, как морская волна, длинные русалочьи глаза. Светлые волосы до плеч, короткая челка. Маленький аккуратный нос, тонкие бледные губы. Но сколько тоски и грусти было в этом взгляде! И как этот образ не вязался с тем, что рассказывала о погибшей подруге Катя. Да, безусловно, чувствовалось, что Лиля добрая, мягкая, но чтобы она светилась оптимизмом? Да в ее душе поселилась такая черная меланхолия, что не заметить этого было просто невозможно.

На остальных снимках Лиля позировала в роскошных старинных нарядах, явно позаимствованных в театре оперы и балета, и как хороша была она в завитом парике, украшенном бутонами шелковых роз, или, наоборот, в парике под каре — брюнетка с лукавым взглядом, исполненным невыразимой боли. Даже когда она улыбалась, показывая ровные белые зубки, все равно чувствовалось, что что-то гложет ее, мучает.

— Да, действительно, очень красивая девушка. И фигурка у нее отличная, таким ножкам могла бы позавидовать сама Николь Кидман. В черном гимнастическом трико она смотрится потрясающе. И грудь пышная, все при ней. А что, Катя, красота ведь тоже капитал, — произнесла Рита с чувством, позабыв о том, что сидящая перед ней девушка обладает вполне заурядной внешностью и может обидеться.

— Вот и вы тоже позавидовали, ведь так? — уцепилась Катя за возможность оправдаться перед своей слушательницей. — Но вы-то, Рита, очень красивая женщина, и вам, быть может, не так больно было бы видеть перед собой на протяжении многих месяцев такую… скажем, природную красоту… Что бы она ни делала, во что бы ни была одета, как бы плохо себя ни чувствовала — ей шло все. Даже болезнь. Даже печаль.

— Но что-то слишком часто в кадрах она грустная, ты не находишь?

— Так у нее же всегда были какие-то проблемы. Как и у всех нас. Она была впечатлительной, расстраивалась по пустякам, иногда по ночам плакала, я знаю. И мне кажется, что все ее слезы были от неустроенности. Что она понимала: пока она молода и нравится мужчинам, они уделяют ей внимание, любят ее, а когда она постареет, что станется с ней?

— Ничего не поняла, — Рита замотала головой. Ей показалось, что Катя сказала какую-то пошловатую банальщину. С чего бы это? — По-твоему, все красивые женщины должны плакать из-за того, что нравятся мужчинам?

— Да нет же. Просто она хотела, я думаю, семьи. А с Семеном у нее не было никакого будущего. Да и жилья своего тоже не было.

— Так она устроилась в магазин своего любовника?

— Да, он ее взял. Поручил одной опытной женщине обучить ее всему, и уже очень скоро она стала получать проценты от продаж. То есть он положил ей, помимо оклада, еще и процент, и знаете почему? Потому что покупательницы шли именно к ней, и она обслуживала их так, как не могла обслужить ни одна из работающих там продавщиц.

— Вероятно, у нее начались конфликты с теми, кто там работал?

— Да, но она относилась к этому легко. К тому же она сама говорила мне, что все в их руках и что никто не мешает им работать так же, как и она. Понимаете, есть такие продавцы, которые как бы навязываются, нервируют покупательниц, ставят их в неловкое положение. С Лилей же все было иначе. И если раньше до ее появления в магазине все пробники выливались на голову самих продавцов или их подружек, то Лиля пользовалась ими исключительно для работы, щедро поливая духами потенциальных покупательниц. И они всегда возвращались к ней, покупали. И еще. Лиля научилась обращаться с дорогой косметикой, и когда покупательницы видели ее, такую красивую, накрашенную, то, пользуясь ее общительностью, всегда спрашивали, какой тушью или тенями пользовалась она сегодня, каким тоном помады, и прочее.

— В сущности, ты рассказала мне простые вещи. Но что принесла Лиле эта работа? Деньги? Удовлетворение?

— Ей нравилось находиться там, продавать хорошую косметику и быть на виду, на людях. Я думаю, что тот мир, в котором она оказалась, был таким разительным контрастом ее Хмелевке, что она долгое время испытывала прилив радости и жизненных сил, живя другой, как бы это выразиться поточнее, красивой, что ли, жизнью. И при этом ей хотелось сохранить самоуважение и не зависеть от мужчины.

— Что ж, за это ее можно только уважать, — согласилась с ней Рита. — Хотя, на мой взгляд, для такой девушки из глухой деревни желание быть независимой и работать, когда можно не работать, более чем удивительно. С другой стороны, она ведь могла выбрать для себя такую линию поведения, полагаясь именно на опыт своей прошлой, замужней жизни? Быть может, это было продиктовано страхом снова оказаться во власти мужчины и быть вынужденной терпеть в дальнейшем вероятную грубость? Неужели она была настолько дальновидна или просто умна, сильна? Ты не устала позировать?