Петербургский Прожектор № 1

Анна Гончарова, 2021

Мы тщательно отобрали сюжеты о прошлом Санкт-Петербурга и его жителей. Дополнили тематическими, преимущественно юмористическими, рассказами всем известных, а также незаслуженно забытых русских классиков. Добавили иллюстраций из старых изданий конца XIX – начала XX века. И получили концентрат живой и пульсирующей дореволюционной петербургской жизни, вихрь интеллектуальных впечатлений и эмоций от погружения в прошлое. Предлагаем и вам, перелистнув пожелтевшие страницы, разделить с нами удовольствие от увлекательного путешествия во времени, вспомнить и заново узнать Петербург! Редакция

Основание Петербурга и Петербург в XVIII веке.

I

Местность при впадении Невы в Финский залив, где ныне расположен Петербург издавна была заселена, и в борьбе между Швецией и Россией несколько раз переходила то в руки шведов, то снова возвращалась к России. До XIV века берега Невы принадлежали к Новгородской земле. В 1300 году они были завоеваны шведами, которые основали на них крепость Ландскрону (венец страны). Но уже в следующем году русские, под предводительством Александра Невского, отняли завоеванное обратно и разрушили Ландскрону, а в 1328 году на ее месте основали город Орешек. Вокруг Орешка образовалось много селений, по писцовым книгам 1550 года их числилось 37. По Столбовскому миру (1517 г.). Орешек вместе с другими городами, лежащими по побережью Балтийского моря, снова отошел к Швеции. На месте Орешка шведы основали крепость Ниеншанц, откуда завязались торговые сношения с Западом.

Для русской торговли выход к Балтийскому морю имел большое значение. Главной целью Великой северной войны было укрепление за Россией гаваней на Балтийском море.

В 1702 году Петр завоевал шведскую крепость Нотебург на верховьях Невы у Ладожского озера, переименовав ее в Шлиссельбург. 1 мая 1703 года сдалась крепость Ниеншанц, а 6 мая на берегу Невы торжественно была заложена крепость, а с ней и новый «Санктпитербурх».

В следующем году на острове Котлине, для защиты входа на Неву со стороны моря, заложена крепость Кронштадт (первоначально называвшаяся Кроншлот). С этого же года началась усиленная постройка нового города Санктпитербурха. Первыми строителями его были пленные шведы, первым материалом — остатки разрушенной крепости Ниеншанц. В 1705 году к работе привлекаются еще «ссыльные и дезертиры». Но к 1709 году и этого оказывается недостаточно и сооружение города решено обратить в государственную повинность. Повелено собрать из всех губерний — 40 тысячи человек крепостных крестьян, которые обязаны были взять с собой хлеб на дорогу и инструменты. Вознаграждение им полагалось по полтине в месяц. Начальство над ними, — говорилось в указе, — поручается «добрым отставным дворянам». Последствия такого начальства не замедлили обнаружиться: рабочие месяцами не получали не только денег, но и хлеба и питались сырой капустой и репой. От тяжелых условий и сырого климата вымирали тысячами. Не было никаких приспособлений для работ; так чтобы засыпать топкую почву, сухую землю издалека переносили просто в полах; копать нередко приходилось стоя в воде. Особенно много жизней положила постройка Петропавловской крепости… Создалась легенда, что новая столица построена на костях человеческих.

Неохотно шел народ заселять новый город. Петру I понадобилось употребить много принудительных мер, чтобы заставить селиться и строиться в Петербурге. Указ 1717 года гласил: «недорослей всех городов жителей и фамилии и знати и низших чинов, которые для наук в школах и в службу ни к каким делам не определены, выслать в Санктпитербурх на житье бессрочно». В 1717 г. принудительный труд по постройке заменен был свободным, но в народе недовольство росло и из уст в уста передавалось пророчество царевны Марии Алексеевны (сестры царя): «Петербургу быть пусту!» Но недовольство не страшило Петра; рядом мер ему удалось добиться, что к концу его царствования в Петербурге насчитывалось 70 тысяч человек жителей; 15 тысяч крестьян, высланных Петром в Петербург, послужили ядром к образованию Петербургского мещанства. Не малое число жителей города составляли иностранцы, образовавшие отдельную Немецкую слободу.

Петр I любил Петербург, называл его «Парадизом» и Северной Голландией и хозяйничал в нем, как помещик в своем имении. Его опека простиралась на все. Характерным примером такой опеки может служить его приказ об устройстве по концам улиц рогаток и шлагбаумов с караулами, которые после 11-ти часов обязаны были всех задерживать и пропускать только идущих с фонарями. Разумеется, не могло быть речи ни о каком городском самоуправлении. С 1717 г. учреждена была должность полицмейстера и поручена иностранцу Девьеру. Но все-таки вся жизнь города подчинена была царскими указами. Издан был ряд правил об обязанностях жителей, о содержании в чистоте улиц и т. п.

Дворцовый мост в Санкт-Петербурге в 19 веке, литография по рисунку И. Шарлеманя

К концу царствования Петра I внешний вид Петербурга прибрел некоторую законченность. Все носило отпечаток воли царя, виден был тот «умысел», с которым он строился. Ничто не напоминало древнерусского города с узкими улицами, кремлем и круглыми куполами церквей. Идеалом Петра I было создать город по голландскому образцу: «управить все, как в Голландии водится», писал он в своих указах. Возможно, что это объясняется желанием, чтобы его Парадиз ничем не напоминал ему мрачных картин Московской жизни. И действительно, ландшафт Петербурга напоминал северные голландские города. Прямая линия улиц и аллей («строиться линейно, чтобы никакое строение за линию или из линии не строилось, но чтобы улицы и переулки равны были и изредки», говорилось в одном приказе), маленькие кирпичные и мазанковые, построенные по одному образцу домики, острые, как будто лютеранские колокольни церквей. Кое-где рядом с лачужками большие здания невиданной на Руси архитектуры.

В собственных постройках — домах и дворцах Петра I господствовал здравый смысл. Разделились дома для работы и для «потехи» — скромные и маленькие первые, нарядные и просторные — вторые. Церкви своей архитектурой — острыми колокольнями — напоминали лютеранские кирки, а ветряные мельницы у взморья довершали голландский ландшафт.

Первоначально стал заселяться Березовый остров, нынешняя Петербургская сторона. На нем в 1703 году воздвигнута была церковь во имя Троицы, древнейшая церковь Петербурга, полуразрушенная недавним пожаром. В 1704 г. приступили к постройке Петропавловской крепости у Березового острова. Первоначальный вид ее был такой: вместо каменных стен, она окружена была земляным валом, собор был деревянный — выкрашенный в желтую краску, с острой колокольней. Тут же на Петербургской стороне выстроен был и первый «дворец» Петра I, сохранившийся до сих пор — маленький «домик Петра Великого» (ныне в нем часовня Спасителя). С 1708 года начинается быстрое заселение правой стороны Невы, где Петр I предполагал сделать главные постройки и сосредоточить центр городской жизни. На ней построено было Адмиралтейство, от которого она и получила название «Адмиралтейской».

Васильевский или Лисий остров предположено было сделать торговой частью города, прорыв на нем каналы наподобие Амстердамских. Но мысль эта не была осуществлена, а прорубленные на острове просеки — Большая, Средняя и Малая — послужили к образованию проспектов. За Васильевским островом расположена была Галерная Гавань для гребных судов.

На Адмиралтейской стороне на месте Сената находился Канцелярский дворец, а на некотором расстоянии от него расположены были слободы, самые название которых говорят о том, кто составлял их население. Например: Морская, Конюшенная, Офицерская, Немецкая, Литейная и т. д. На этой же стороне были прорублены и расчищены три большие дороги или как их тогда называли першпективы: Большая (нынешний Невский) представляла из себя красивую аллею, вымощенную камнем, с рощами по бокам, ведущую к Александро-Невскому монастырю. Вторая першпектива — Литейная, называвшаяся так от находившегося на ней литейного двора, и Екатерингофская, проложенная к Екатерингофу — дворцу Екатерины I. На месте деревни Смольны, жители которой гнали смолу, Петр I устроил Смольный двор и свою знаменитую Кунсткамеру (музей редкостей).

Заботясь об украшении города, Петр I выписывал из-за границы архитекторов. Первым появился в России итальянец Трезини. По его проектам построены были в Петербурге Александро-Невский и Петропавловский соборы (впоследствии значительно измененные) и сохранившийся до сих пор почти без изменения Летний дворец Петра Великого (в Летнем саду), дворец Меньшикова (нынешний первый кадетский корпус) и здание «12-ти коллегий» (здание Петербургского Университета). Стиль, занесенный Трезини в Петербург, появился в России впервые, но на Западе он был очень распространен и известен под именем «барокко». Строившие в этом стиле архитекторы задавались целью не придать линиям легкости и чистоту, а сочетать части в общую гармоничную картину. Другой архитектор, француз Леблон, был более оригинальный, но его постройки не сохранились. Замечателен разбитый по его плану Летний сад, занимавший первоначально громадную площадь (нынешний Летний сад, Марсово поле, площадь Михайловского дворца). Петр I очень любил этот сад, который в переписке с царицей именовал «огородом»; он не жалел денег на украшение его редкими растениями и статуями. Рассказывают, что Петр I при устройстве его говорил: «буду иметь сад, лучше, чем в Версале у французского короля». Летом Петр I с семьей (резиденций Петербург становится с 1710 года), жил в Летнем дворце у Фонтанки, зимой в Зимнем дворце, на Неве у Зимней канавки.

На Фонтанке между Соляным двором и Летним дворцом находилась Партикулярная верфь, куда на праздники Петра I съезжались гости на гондолах и шлюпках (верейках) и откуда Петр I, желавший приучить жителей к воде, раздавал лодки. Возможно, что тем же желанием приучить плавать, объясняется и то, что Петр I почти не строил мостов. Первым мостом через Фонтанку был построенный в 1716 г. Аничковский (от Аничковской слободы), игравший впоследствии роль пограничного пункта — где от выезжавших и въезжавших требовались паспорта. Единственным мостом через Неву был плавучий мост от Исаакиевской церкви к дворцу Меньшикова.

Шарлемань. Литография. Аничков мост и дворец Белосельских-Белозерских, 1850-е годы

Петр I очень радовался возникавшей из Петербурга торговле с Западом и существует рассказ, что из Подзорного дворца, построенного на Лоцманском острове, он любил глядеть на приближающиеся корабли.

Заботился Петр I и о развитии Петербургской торговли и промышленности. По окраинам города были устроены фабрики: Шпалерная, Милютинские (1718 г.) — ленточные и позументные, за Калинкиным мостом — Прядильный двор и Мануфактурный двор, а по берегам Невы — кирпичные заводы. Из-за границы было выписано много мастеров-ремесленников, которые селились в немецкой слободе и от которых русские должны были учиться мастерству. Торговля сосредоточена была в рядах — в новом гостином дворе, построенном на Троицкой площади. Тут находилась и первая и единственная книжная лавка, открытая по приказанию Петра I. Сохранилось предание только о двух кабаках, одном на той же Троицкой площади, и другом известным под именем «Петрова кружала» — около Адмиралтейства. Но из этого нельзя вывести, чтобы в Петербурге в Петровское время мало пьянствовали: на петровских празднествах оно было даже принудительным.

Уличная жизнь в Петровское время не могла быть оживлена: экипажей и лошадей было очень мало, улиц почти нигде не мостили и скудно освещали фонарями, устроенными Петром на казенные деньги. По вечерам опускались шлагбаумы и жизнь замирала совсем. Жители и сами опасались выходить, опасаясь волков, которые забегали в город, и разбойников, живших в лесах за Фонтанкой и не боявшихся грабить на самой Большой — Невской першпективе. Мрачный характер придавали городу и колья с головами казненных, стоявшие на площадях. Но для тогдашних людей это было приличным зрелищем и на тех же площадях устраивались гулянья, танцы и балаганы.

Сохранились сведения о первом Петербургском театре — «комедийном амбаре», расположенном у Литейного двора. Он предназначался для более состоятельной публики и в нем разыгрывались иностранные переводные пьесы, иностранными актерами. Придворные празднества обставлялись особой торжественностью и о сборе на них (обязательном) возвещалось пушечными выстрелами. С общим видом города гармонировали и новые немецкие кафтаны, и пышные костюмы придворных дам, одевавшихся на «французский манер».

В царствование Петра I 6 ноября 1715 года произошло и первое страшное наводнение в Петербурге. Низкую топкую местность еще до постройки периодически заливало водой, так что прежние жители даже не возводили прочных жилищ. Петр I надеялся избежать этого, прорыв целую систему каналов. 6 ноября залиты были улицы и снесены многие дома, по улицам ездили на лодках, сам Петр I всюду разъезжал, спасал и помогал; суеверные люди ждали, что городу пришел конец, но уже к следующему дню вода стала понижаться и скоро восстановилась прежняя жизнь.

II

Реакция против принудительных мер Петра Великого не замедлила обнаружиться вскоре после его смерти. Началось бегство из Петербурга и запустение города. Особенно заметно было это при Петре II, который сам почти все свое недолгое царствование провел в Москве. Но уже в царствование Анны Иоанновны принимаются принудительные меры к предотвращению полного запустения города. Недовольство народа запрещениями выезда выразилось в ряде поджогов, уничтоживших значительную часть города. Для борьбы с поджогами была произведена в 1737 году перепись жителей по участкам города. Для наблюдения за благоустройством организована была комиссия под председательством Миниха, которая «учинила верный план города». По указу Елизаветы Петровны 1741 года в Петербурге водворялись «непомнящие родства и называющее себя поляками». Эти принудительные меры в царствование Екатерины II заменились поощрительными, что весьма содействовало росту города. Так что в ее царствование число населения возросло до 200 тысяч, а площадь под городом до 37 квадратных верст. Во все царствование Екатерины II действовала комиссия, принявшая ряд мер для городского благоустройства.

Петербург был фоном, на котором разыгрывались исторические события императорского периода: сложные дворцовые перевороты, придворные интриги. Каждая эпоха имеет свой стиль в архитектуре, в обстановке, стиль тесно связанный со всем духом эпохи. Для XVIII-го века характерно именно громадное значение придворного духа. По сохранившимся зданиям и предметам возможно воссоздать картину жизни той или другой эпохи, вкусов и привычек императриц и окружавших их вельмож.

Гораздо труднее дать общую картину внешнего вида города в XVIII веке. От «Северной Голландии» Петра I до Петербурга времен Пушкина слишком большой шаг: город менялся, рос, но нечто своеобразное, отличное от всех русских городов — оставалось. Темное царствование Анны Иоанновны не оставило почти ничего ценного в жизни города.

Изменение Петровского Петербурга началось с царствования Елизаветы Петровны. Появилась новая изысканная и пышная французская архитектура, принесенная в Россию гениальным итальянцем Бартоломео Растрелли. Самые церкви строил он так, чтобы вид их настраивал молящегося на радостные размышления. По его проектам построен был ряд зданий, составляющих до сих пор украшение города: Зимний дворец, Аничковский дворец, дома Строгонова и Воронцова, Смольный и Никольский соборы и т. д.

Архитектура эта гармонировала с характером царствования Елизаветы Петровны. При дворе господствовало французское влияние, которое сказывалось в нравах, одежде, манерах. Роскошные празднества вельмож поражали современников и в действительности представляли разительный контраст с тем, что творилось в маленьких однообразных домиках, на пустынных и грязных петербургских улицах. И еще более гордой выступала пышная красота дворцов и соборов.

В до-Екатерининскую эпоху немощеные, плохо освещенные улицы представляли нередко немалую опасность не только для пешего, но и для конного. Низкие домики по бокам их не всегда составляли даже прямую линию. «Большая першпектива», именовавшаяся со времени Анны Иоанновны «Невскою», считалась лучшей улицей столицы. По указу Елизаветы она должна была застраиваться каменными домами, но эти каменные дома, обыкновенно с палисадником у фасада, далеко не составляли сплошного ряда и большие промежутки занимали унылые заборы.

Если пересмотреть указы Елизаветы об устройстве и благочинии города, то они поражают своим «домашним» характером. Тут есть указ о снятии вывесок, безобразный вид которых портил улицы; тут и указ о том, чтобы мимо дворца Государыни не проносить покойников, а кучерам возле дворца бичами не хлопать, есть указ и о том «чтобы мужчинам с женщинами в однех банях не париться…» и т. т. Словом, та же, что и при Петре I, регламентация городской жизни, но более домашняя, помещичья. Любопытно и наблюдение за порядком в городе. Полицию составляли вначале драгунские отряды, которые впоследствии были заменены простыми дворовыми людьми, доставлять которых обязаны были помещики. Последние пользовались этим, чтобы сбывать плохих работников — пьяниц, воров…

Но вот наступило «мудрое» царствование Екатерины II. При дворе продолжала царить роскошь, вельможи продолжали тратить громадные суммы, но в области городского управления, в отдельных распоряжениях, наконец, в самых постройках, безалаберность, прихоть и затейливость предыдущего царствования заменились благоразумными и последовательными мерами — официального характера. Отразила новый дух и архитектура — верное зеркало эпохи, выдвинулись новые архитекторы и на Петербургских улицах и площадях появились строгие и стройные здания. О времени Екатерины II говорят нам такие постройки, как Публичная библиотека, Академия художеств, Таврический дворец и Эрмитаж.

Михайловская площадь (Площадь искусств) и Михайловский дворец в Санкт-Петербурге в 19 веке, литография по рисунку И. Шарлеманя

Во все время царствования Екатерины II действовала «комиссия застроения», приложившая немало усилий к тому, чтобы придать Петербургу европейский вид. Издавались распоряжения о постройке каменных домов, так как деревянные дома представляли большую опасность в пожарном отношении. Для красоты города предполагалось даже застроить площади одними только фасадами, с тем, чтобы собственники земли могли за этими стенами сооружать любые постройки, но проект этот не был осуществлен. Берега Невы были одеты (в пределах города) в сплошную гранитную набережную и на Неве стали строиться красивые каменные особняки. Переустроена была и полиция. Весь город был разделен на 10 частей, во главе каждой стоял пристав. Часть делилась на кварталы, заведывание которыми возложено было на квартального надзирателя и квартального поручика. Последний избирался гражданами из своей среды на три года. Городское самоуправление окончательно было устроено «жалованной грамотой городам» 1785 г. Построено оно было на начале всесословных выборов.

Органами городского управления была сделана Городская дума, которая разделялась на общую и шестигласную. Первая соответствовала нашей городской думе, вторая нашей городской управе. В состав общей думы входил городской голова и гласные от «настоящих городских обывателей». Настоящими городскими обывателями считались не только купцы, собиравшиеся по гильдиям, но и ремесленники, входившие в состав цехов. Общее начальство над думой было предоставлено петербургскому генерал-губернатору.

Приняты были меры к устройству больниц и выстроена была первая больница для бедных — Обуховская; построены были богадельни; на содержание арестантов, которые до того кормились милостыней, стали опускать по 2 коп. в день из казенных денег. Все эти меры благоприятствовали развитию и улучшению города, вид которого поражал современников. Вот как описывает один писатель Екатерининского времени современный ему Петербург: «В нем все так прекрасно, что отнюдь бы из оного не вышел. Он напоминает бессмертное имя своего Основателя, может славиться и взятым в его благолепии и выгодах попечении великия Екатерины II, которая его украсила достойными сего Основателя и своего имени зданиями. Он не таков, как Рим, который представляет все лучшие свои зданья в поврежденном виде или искаженном от времени и переделанном виде, но напротив того вмещает в себе в целости своей толикие же храмы, дворцы и другая здания, которые могут равняться со всем тем, что есть прекраснейшего в свете».

Совершенно обособленно стоит на границе двух столетий мрачное царствование Павла I. Под действием его случайных, часто внезапных указов замерла общественная жизнь. Самое уличное движение утихло и разнообразили его только проходившие на постоянные маневры и парады войска. Стремлением Императора было переделать город на военный лад, создать любимое им «однообразие во всем». И вот на улицах появились однообразные, желтые казенные здания, придавшие городу казарменный отпечаток. Издан был внезапно указ о том, чтобы засадить Невский деревьями (существовавший во времена Петра I бульвар давно исчез).

И вот среди зимы стали вырубать на улице ямы в замерзшей земле, разводить в них костры, чтобы оттаяло и сажать тонкие липки. Через тридцать дней исполнено было приказание Императора. Единственным, но замечательным зданием, говорящими нам о времени Павла I — можно считать Михайловский — ныне Инженерный замок. Построенный в стиле итальянского возрождения с 5-ю подъемными мостами и подземными ходами, он напоминает то странное романтическое время, когда возможны были указы о запрещении носить круглые шляпы или лакированные туфли, где по прихоти придворной фаворитки все украшалось в красный цвет, балет получал приказ присутствовать на маневрах, а придворные дамы на улице при встрече с царем вылезать на уличную грязь и совершать установленные поклоны. Точно предчувствуя свою близкую гибель, Павел I спешил поселиться в новом дворце. Рассказывают, что двор въехал в совершенно сырое здание, так что на первом празднике — в залах стоял густой туман. В одной из комнат этого дворца 11 марта 1801 года Павел I погиб жертвой придворного заговора.

Михайловский замок в Санкт-Петербурге в 19 веке, литография по рисунку И. Шарлеманя

Быт и нравы петербургских жителей, характер уличной жизни не поддаются такому разделению на эпохи отдельных царствований, как стиль архитектуры, меры по городскому благоустройству и заселению города. Жизнь старого Петербурга имела много сходного с жизнью какого-нибудь современного глухого провинциального городка, но наряду с этим имела свои характерные черты, обусловленные тогдашним временем и столичным положением города.

Уличная жизнь в старину во многом отличалась от нынешней: не было большого оживления, большой постоянной толпы, волны экипажей. Езда богатых людей отличалась большой пышностью и изысканностью. Елизаветинские вельможи щеголяли наперерыв друг перед другом богатством своих выездов, старались заслужить внимание императрицы, любившей роскошь. В большой моде были тяжелые возки и золоченые кареты. Запрягалась в них шестерка лошадей с 2-мя форейторами «на унос». Обязанностью первого, сидевшего верхом на передней лошади, было вынести при разъездах карету раньше других. С диким криком: «поди!» неслись экипажи по ухабистым улицам Петербурга.

Екатерина II, желая упорядочить езду по улицам, издала оригинальный указ, дозволявший только лицам 4-х высших классов ездить шестериком цугом, а с 8-го класса на четверках. Довольно рано появляются в Петербурге извозчики; летом на дрожках, выкрашенных в обязательную со времени Екатерины II желтую краску, зимой на санках. Как форма установлена была для них зимой четырехугольная шапка с желтым верхом, летом шляпа с желтыми лентами и желтым кушаком. На спине болталась бляха с номером и названием части. К концу ХVIII века распространенным видом извозчичьего экипажа была так называемая «гитара», на которой седоку приходилось сидеть верхом, держась за пояс возницы. Ездить на извозчиках не считалось унизительными в старом Петербурге. Езживали и вельможи, причем плата была очень низкая. От Александро-Невского монастыря до Адмиралтейства можно было доехать за два алтына, т. е. за 6 копеек.

О быстроте и легкости современного передвижения не было и помину: выезд богатого дворянина на другой конец города в гости был целым событием: собирались нередко целым караваном с челядью, шутами, карликами. При выезде из города проезжали заставы. Шлагбаумы, появившиеся со времен Павла I, заменяли рогатки на поломанном колесе. Квартальный (из старых солдат), подымая рогатку, спрашивал, кто едет, при чем ездоку представлялась возможность назвать себя как угодно. Не пестрели улицы Петербурга окнами магазинов, разнообразными вывесками; торговля сосредоточена была в рядах Гостиного двора, а некоторые виды ее в руках уличных разносчиков. Эти разносчики сновали повсюду, выкрикивая название своего товара. Особенно распространены были сбитенщики, продавцы излюбленного народного напитка — сбитня — горячей смеси меда или патоки с водой. Пить сбитень выбегала на площадь даже публика из театров во время антрактов. Много было пирожников, продавцов блинов, сусла, лубочных картинок, гребешков…

Гостиный двор первоначально помещался на Троицкой площади, затем на Тучковой набережной, но впоследствии главная торговля сосредоточивается на углу Невского и Садовой. На топкой грязной площади, около деревянного строения Гостиного двора, разбиты были шалаши и лари, стояли, возы с дровами и сеном. Общая картина напоминала беспорядочный базар. Только в 1785 году выстроено было нынешнее каменное здание Гостиного двора, и торговля распределена была по линиям: например, суконной, зеркальной и т. д. Нынешняя перинная звалась бабьим рядом и в ней до 40-х годов XIX века торговали одни женщины. Гостиный двор жил своей обособленной жизнью. В каждой лавке сидел сам хозяин — человек солидный, знающий «обхождение», выражавшийся замысловатыми речами, пересыпанными поговорками. Приказчики — «молодцы» зазывали покупателя в дверях звонкими голосами. В полдень запирали лавки и шли обедать, после чего предавались послеобеденному сну. В эти часы замирала вся трудовая жизнь в старом Петербурге. Случалось, что рабочие спали тут же на улице. Кроме купцов и покупателей, по Гостиному двору бродило немало всяких лиц. Тут можно было встретить юродивых нищенок, фонарщиков, собиравших на похороны умершего родственника и т. д.

Оживленную Петербургскую толпу можно было наблюдать в праздничные дни на различных городских и загородных гуляньях. В старину люди жили проще и милей, больше было садов, и каждый выбирал себе развлечение по вкусу: любившие кутнуть отправлялись на тройках за город в известный «Красный кабачок», «желтенькое» или Екатерингоф. Купечество с провизией и самоварами устраивало пикники на островах, где молодежь каталась на яликах по Неве. Даже некоторые частные сады предоставлены были для посещения публики. Так на Петергофской дороге существовал сад Нарышкина, надпись на котором гласила: «Приглашаем всех городских жителей воспользоваться свежим воздухом и прогулками в саду для рассыпанья мыслей и соблюдения здоровья». В Летнем саду раз в год устраивались смотрины невест. Невесты, разряженные и нарумяненные (обязательная мода старого времени!) расхаживали по аллеям, а за деревьями шмыгали свахи.

При первых Императрицах была мода на карликов и заморских зверей. В дар от Персидского шаха получено было целое стадо слонов, для которых был устроен слоновый двор в 1744 году. Слонов этих для забавы жителей иногда по улицам водили на показ.

Жестокость нравов рисует то, что обычными развлечениями были зрелища кулачных боев и телесных наказаний, и казней, производившихся публично. Кулачные бои происходили на гуляньях, но особенно жестоки бывали Великим постом на Неве, когда рабочие Фарфорового завода выходили на охтян.

Местом, где производились телесные наказания, была существующая теперь Конная площадь. Преступников везли на нее через весь город на позорной колеснице с доской на груди, под звук частного барабанного боя. За колесницей следовал палач, который по пути выпрашивал у купцов «на чарку водки», и жители Петербурга созерцали отвратительные картины клейменья и наказания плетьми так же спокойно, как грубые балаганные зрелища или красоты садов под звуки роговых оркестров.

У людей высшего круга в конце XVIII века появились развлечения потоньше: клубы и театр. Самым первым клубом или, как их тогда называли «клобом», был Английский, основанный в 1770 г., где объединение началось с благотворительности, а свелось к развлечению и карточной игре. Английский клоб пользовался репутацией аристократического.

Публика попроще, купцы и чиновники, собирались в «Бюргер-клоб», более известном под именем «Шустер-клоб». Поразившими жителей событиями в истории Петербурга были ужасные пожары и наводнения. Главными причинами наводнений были, с одной стороны, ветры, с другой, низкое положение города. При Петре I проектировалось прорытие каналов, но мысль эта не осуществилась. Первый канал «Екатерининский» был прорыт в царствование Екатерины II. Но эта мера не предотвратила почти периодически повторявшегося затопления города. Самым ужасным было наводнение 10-го сентября 1777 года. Наводнению предшествовало три бурных дня. Когда поднялась вода, почти по всем улицам ездили на лодках. Вода причинила страшные бедствия — множество домов было смыто, погибли сотни людей. Наводнение это подробно было описано Екатериной II, в одном письме. Приказав выбить окно, она из окон Зимнего дворца наблюдала над происходившим.

Пожары были особенно опустошительны, начиная с середины XVIII века, когда город застроился и дома стали строить тесно один возле другого. Так в мае 1771 г. сгорели все дома на 10, 12, 23 линии Васильевского острова; в 1774 году между Адмиралтейством и Мойкой выгорело свыше 140 домов. Как противопожарная мера — были введены ночные сторожа, на месте деревянных часто приказывали строить дома каменные. Но меры эти далеко не могли предотвратить несчастий и в начале XIX века, благодаря отсутствию пожарной площади — продолжали выгорать иногда целые кварталы.

Е. П.

Сборник «Петербург и его жизнь» 1914 год

Николаевский дворец в Санкт-Петербурге в 19 веке, литография по рисунку И. Шарлеманя