Грех

Анна Владимировна Рожкова (2024)

У Тани с Сергеем — любовь. Вот только Таня мечтает совсем о другой жизни. Между любимыми встает лучшая подруга — Зина. Смогут ли Таня с Сергеем быть вместе?

Глава 1

— Что-то ты, Зина, похудела, — заметила, Таня, обеспокоенно глядя на подругу.

— Сглазили меня, — пошутила Зина, делано рассмеявшись.

— Ты у врача давно последний раз была? — спросила Таня, пропустив Зинину шутку мимо ушей.

— Танечкаааа, — вдруг заголосила Зина и бухнулась на колени, — виновата я перед тобой, виноватааа, кругом виноватааа, грех у меня на душе, большой грех, — она оттягивала на сухой груди халат. — Недолго мне осталось.

— Зина, что ты такое говоришь? — спросила Таня, немного придя в себя от такого бурного проявления чувств."Уж не повредилась ли Зинка умом?" — Подумала Таня.

— Я знаю, Таня, знаю. Не перебивай, — она нетерпеливо махнула рукой, заметив, что Таня собирается возразить. — Всё, всё, как на духу расскажу, только пообещай сначала, что не бросишь наших девочек и, — она сделала паузу, словно собираясь духом перед затяжным прыжком. — И моего… нашего Сергея.

— Зина, — начала Таня, предпринимая ещё одну попытку образумить подругу. — Прекрати, а? Мы найдём лучших врачей…

— Обещай, — перебила Зина, — обещай мне.

— Ну, конечно, я обещаю, — нетерпеливо ответила Таня. — Только я уверена, что до этого не дойдёт. Тебе же ещё и сорока нет.

— Ты пообещала, Таня, — замогильным голосом произнесла Зина, словно не слыша, что ей пытается сказать Таня. — Слушай, слушай внимательно и не перебивай, — начала она.

***

Таня была девка рослая, ладная, лицом пригожая, про таких говорят:"Кровь с молоком". Мужики шеи сворачивали. Только и Таня себе цену знала, видела, как на мужской пол её женские чары действуют. Проплывет мимо, лишь плечиком поведёт, да косу тяжёлую со спины на спелую грудь перекинет, а мужики слюной исходят, все мужские разговоры у них вмиг прекращаются, лишь одни инстинкты наружу лезут.

— Ты, смотри, девка, нос-то не задирай, знай, чей хлеб ешь, — говорила мать, — да, хвостом сильно-то не виляй, а то вертихвосткой прослывешь, замуж никто из местных не возьмёт.

— Больно надо, — высокомерно отвечала Таня. — Я в город уеду, подальше от этой деревни.

— Но, но, коней-то попридержи, кому ты там в городе нужна-то будешь? Да и денег где взять? И так еле концы с концами сводим. Иди вон, лучше, поросенка покорми, да в коровнике прибери, отец скоро с работы придёт, стряпать мне надо. — Таня лишь фыркала, но послушно шла помогать. Мать если что на красоту-то не посмотрит, всыплет по первое число.

Таня убирала в коровнике, а сама мечтала о городской жизни, да нарядах красивых. Недавно картина новая появилась,"Москва слезам не верит"называется, так Таня с Зиной, подругой лучшей и единственной в клуб на сеанс бегали. Потом долго обсуждали.

— Тебе кино-то понравилось, Тань? — пытала подругу Зина.

— Понравилось, — буркнула Таня, — только дура эта Катька.

— Это почему? — удивилась Зина.

— Да потому, — передразнила Таня, — что с этим Рудольфом переспала, да ещё и родила.

— Катя красивая такая, — мечтательно произнесла Зина.

— Угу, — согласилась Таня. Только её больше Катина квартира и машина впечатлили. А у профессора Тихомирова какие хоромы! Таня в жизни такой роскоши не видела. Вот о такой жизни она мечтала, а не прозябать тут, в деревне, да коровам хвосты крутить. Только Таня никому об этом не сказала, даже Зине, пусть это будет её маленький секрет.

— Тань, ты домашку сделала? — Зина просунула голову в окно с улицы. Таня молча протянула ей тетрадки.

— Потом верну, — пообещала Зина, её физиономия исчезла из проема, раздался стук захлопнувшейся калитки.

Училась Зина, в отличие от отличницы Тани неважно, все предметы давались ей с большим трудом, вернее сказать, совсем не давались. Да и не любила Зина это дело. Ни к чему у неё душа не лежала: ни к наукам, ни к хозяйству, ни к рукоделию. За что не возьмётся, всё мимо. Лицом и фигурой Зина тоже не вышла. Маленькая, чернявенькая, вертлявая, со смуглой кожей и длинным остреньким носиком, но больше всего её портило косоглазие. Косила Зина на один глаз, вот и получила прозвище"Зинка Косая". Иной раз смотришь и не поймёшь, в какую сторону смотрит, на тебя или еще куда. Люди поговаривали, это от того, что родила её мать поздно, заскребыш она. Матери-то уже за сорок было, когда Зиной понесла. Была у Зины сестра старшая, взрослая уже, в городе давно жила и двое племяшей.

Спустя час Зинкина остренькая мордочка снова нарисовалась в окне.

— Тань, держи, — она протянула тетради. — Завтра суббота, может, на танцы?

— Не знаю, — протяжно ответила Таня. — А вдруг там Зуб будет?

— А мы тихонечко, может, проскочим, — заискивающе произнесла Зина.

Клуб, где каждую субботу проводились танцы, находился в соседнем, более крупном селе, за несколько километров от их. Девчонки и ребята стекались туда из окрестных сел. А Зуб был тамошним, местным хулиганом, грозой всех сел. Спуску пришлым не давал, ребят грозился поколотить, чтоб к их девчонкам не совались, а соседних девчонок мог и облапить, коли защитить некому.

Таня с Зиной уже однажды чуть не попались, еле ноги унесли. Все лето на танцы не совались, но молодо-зелено, кто ж в молодости не совершает глупости, на то и молодость.

Лето в тот год задержалось и хоть на календаре был сентябрь, было по-летнему тепло, но без летнего изнуряющего зноя.

— Готова? — громким шёпотом спросила Зина, снова заглядывая в Танино окно.

— Готова, — так же шёпотом ответила подруга, взбираясь на подоконник. Спустя минуту две заговорщицы были у калитки, — Тихо, калиткой не стукни, а то отец услышит, нам несдобровать, — предостерегла Таня Зину.

Танин отец, Тихон Ильич, служил в колхозе трактористом, слыл человеком тяжёлым, вспыльчивым и скорым на расправу. В колхозе его уважали ещё и потому, что прошёл он всю войну, был дважды ранен, после второго ранения — демобилизован. Танин папа злоупотреблял алкоголем, на работе это пока не сказалось, чего нельзя сказать о характере. Будучи в подпитии, становился Тихон Ильич злым, как черт. Мог поколотить мамку, Таньку пока не трогал, но смотрел недобро, Таня боялась, что не сегодня-завтра дойдёт очередь и до неё.

Полная луна освещала подругам путь, на убранных к зиме полях стрекотали кузнечики, от земли поднимался запах сена, изредка мычали коровы, брехали собаки, заслышавшие чужаков.

— Ты туфли-то не забыла? — осмелилась спросить Таня, когда они отошли на достаточное расстояние от дома. Зина осклабилась и продемонстрировала бережно закутанный в газету свёрток.

Дождя не было уже пару недель, но все равно, дорога была пыльной, пока дойдёшь до клуба, все ноги в пыли будут. Все, кто шли издалека, добирались в сапогах, на подходе к клубу меняли обувку, а сапоги прятали под куст. Таня с Зиной не были исключением.

— Тебя дома не хватятся? — испуганно спросила Зина.

— Не должны, отец опять напился, не до меня. А тебя?

— Мои до соседки пошли, значит вернутся поздно.

Дальше шли молча, дома постепенно сменялись полями, редкими перелесками, не было слышно ни коров, ни собак, лишь в лесу ухала сова, да по-прежнему галдели кузнечики.

Наконец показались огни клуба, девчонки стащили сапоги, сунули в куст возле дороги, обули туфельки и полетели, словно мотыльки на пламя. Таню беспрерывно приглашали, разгоряченная, меняла она кавалеров. Зинка подпирала стенку и неотрывно следила за успехами подруги. Таню пригласил Сергей, первый парень на их селе, сын комбайнера, передовика производства и бухгалтера, семья в их селе уважаемая, да и Сергей не подкачал: высокий, сильный, косая сажень в плечах, а глаза синие-пресиние, что васильки на лугу или небо в ясный летний день. Таня глянула на одиноко стоящую подругу и стало так её жаль. Протанцевав с Сергеем один танец, она попросила:

— Ты не мог бы Зинку пригласить? — она украдкой указала на подругу. — Весь вечер стоит как приклеенная.

— Оно и неудивительно, — усмехнулся Сергей, но Зинку пригласил.

После танцев засобирались домой. Сергей вызвался проводить, тем более всем в одну сторону.

— Хорошо, Зуба не было, — сказала Зина, опасливо оглядываясь по сторонам.

— Не каркай, — одернула её Таня.

Ребята дошли до знакомого куста, девчонки начали переобуваться. Сергей деликатно отвернулся и стоял в сторонке, смотря по сторонам.

— Вот черт, — выругался он. Из темноты выступили фигуры Зуба с его шайкой. Таня ойкнула. Зина стояла ни жива, ни мертва, прижимая к груди заветный свёрток. Зуб осклабился, в свете луны сверкнула золотая фикса, из-за которой, собственно, он и получил кличку. Нарочито небрежной походкой он приближался к ребятам, поигрывая ножом-бабочкой.

— Ба, кого я вижу, — он заржал. — Вся компашка в сборе. А я ведь предупреждал, — прошипел он, позабыв свой шутливый тон.

— Я его отвлеку, а вы бегите, — тихо сказал Сергей, повернув голову к подругам.

— Мы не хотим неприятностей, — миролюбиво сказал Сергей. — Просто дай нам уйти.

Зуб заржал, запрокинув голову.

— Нет, вы слышали? — он утирал слезы, — дать им уйти. А что взамен? Вот она, я согласен на неё, — его глаза недобро свернули, он указал кончиком ножа на Таню. — Вы можете убираться. — Таня сглотнула.

— Ты дашь уйти нам всем, — твёрдо сказал Сергей.

— А что это ты такой самоуверенный? — спросил Зуб и сплюнул. — Сейчас мы с тебя спесь-то собьём. Правда, пацаны? — Раздались одобрительные возгласы.

— Пятеро на одного? — спросил Сергей спокойно, не выказывая страха. — Давай один на один, — предложил он. — Так будет справедливо. Ну, будь мужиком, — подначивал Сергей.

Зуб убрал нож и ринулся в атаку. Сергей сбил его с первого же удара. Зуб валялся на земле, хватая ртом воздух. Остальные четверо хулиганов с криками бросились на Сергея.

— Бегите, — что есть мочи заорал он.

Таня сорвалась с места, а Зинка застыла, как вкопанная. Таня побежала к подруге и схватила её за руку. Когда они пробегали катающиеся по земле тела, Зина увидела, как в руке одного из хулиганов блеснул нож.

— Таня, они его убьют, — в ужасе заорала Зина.

— Бежим, Зинка, бежим, — уговаривала Таня. — Надо привести помощь.

— Точно, — согласилась Зина. — Только бы успеть.