Последствия твоего присутствия

Анна Владимировна Вострикова (2025)

Вера переезжает в новый город, чтобы начать жизнь с чистого листа. Кажется, впереди столько потрясающих событий: университетская жизнь, друзья, любовь. Но однажды Вера получает письмо с угрозой. Прошлое не хочет отпускать? Или кто-то из новой жизни не готов принять Веру в свой круг общения?

Глава 4. Безрассудство правит миром

— Знали ли вы Сергея лично? — спросил меня следователь Петренко. Его имя и отчество я, естественно, уже забыла.

Я сидела напротив мужчины в форме, который крутил в руках шариковую ручку. Мои ладони вспотели, и в голове появилась навязчивая мысль, что я могу быть причастна к смерти Серёжи. Будто я на детекторе лжи и с огромными усилиями пытаюсь его обмануть. Уши немного заложило.

— Нет, никогда не виделись, не общались, знакомы не были, — сказала я. Что уж там говорить, его имя я узнала только сегодня днём.

— Правда ли, что гражданка Кузнецова была в тесной связи с Сергеем?

— Что значит в тесной?

— Были ли они в отношениях? — прокашлявшись, уточнил он.

— Честно сказать, я про этого человека узнала буквально на днях. В каких они были отношениях с Мусей, я не знаю.

— Муся — это…?

— Маруся, моя подруга, о которой вы спрашиваете.

Петренко что-то записал, выпил залпом содержимое кружки, что стояла на столе недалеко от меня, и заключил:

— Если вы ещё понадобитесь, мы вам позвоним. Теперь прочитайте ваши показания и, если со всем согласны, распишитесь.

Я кивнула и развернула к себе листок с ответами на вопросы о Серёже. Всё было написано чётко и грамотно, а главное, что меня напугало, дословно. Оставив подпись внизу страницы, я попрощалась и вышла из кабинета. В коридоре меня ждала Муся.

— Пошли отсюда, дома всё обсудим.

И я не стала с ней спорить.

До дома мы шли в полном молчании. Я постоянно прокручивала в голове этот допрос и вспоминала, как год назад примерно в таком же кабинете уже давала показания. Тогда я была опустошена, зарёвана и почти мертва. Признаться честно, я ждала вопросы о своём прошлом, но, к счастью, дело было не во мне.

И вдруг меня осенило. Что если это всё не просто так, а Вселенная пыталась мне помочь, устроив встречу с полицейским? Может быть, мне следовало рассказать о письме с угрозой? С другой стороны, не могло ли это письмо быть чьей-то несмешной шуткой?

Мысли начинали на меня наседать, и мне захотелось с кем-то об этом поговорить. Но когда я посмотрела на Мусю, погружённую в себя, хмурую и не разговорчивую, мне стало ясно, что с этой трагедией я справлюсь сама.

Уже дома, когда каждая улеглась в свою постель, мы заговорили о случившемся.

— Как это ужасно вышло, — сказала Муся тихо.

Под окном редко проезжали машины, а по спальне разносился тихий шум от бегущей на часах стрелки.

— Да. Ничего хорошего.

— Ладно, если бы всё это произошло с ним до нашего знакомства. Но ведь угораздило же меня согласиться на свидание.

Я нахмурилась.

— Лучше бы этого вообще не произошло, — добавила я.

Муся винила себя за то, что была с ним знакома. Странная точка зрения.

— Я вообще не хочу быть втянута в это всё.

— Ну, так ведь ничего такого не произошло. Вы сходили на свидание, провели вместе время. Думаю, опросить всех о случившемся — это нормально.

— Возможно, ты права.

Не знаю, с какими мыслями уснула Муся и к какому умозаключению она пришла, я же собиралась прокручивать в голове то, как Матвей провожал меня до дома. И вот я взяла в руки телефон, чтобы поставить его на беззвучный режим, как всплыло сообщение от Матвея, собственной персоной: «у тебя всё в порядке?»

Нет, у меня не было всё в порядке. Я внезапно влюбилась, вернее, позволила себе влюбиться. Меня шантажировали моим прошлым. Моя подруга страдала от смерти то ли парня, то ли знакомого. Я не могла зацепить своё внимание на чём-то одном, а от этого душевное равновесие пошатнулось. Очень хотелось быть честной с Матвеем, но вдаваться во все подробности я не видела смысла, а потому ответила: «я расстроена тем, что случилось. Как ты?»

Моё сообщение было тут же прочитано и после короткого «печатает…», появился его ответ: «благодаря тебе, стало лучше. Спокойной ночи!»

Я пожелала ему добрых снов и убрала телефон.

Могу ли я считать, что нравлюсь ему? Расценивать ли эту маленькую прогулку до дома и сообщение перед сном способом уделить внимание? Но что могло стать отправной точкой для взаимной симпатии?

Не помню, как я уснула, но проснулась я в половину восьмого утра совершенно разбитая. Муся уже сидела на кухне и, судя по запаху, пила кофе.

— Давно проснулась? — спросила я и села на кухонный табурет.

— Где-то в шесть. Внутри противное подсасывающее чувство. Будто вот-вот вытошнит. — Муся шумно глотнула кофе. — Ты вчера долго шла из университета. Забыла тебя расспросить об этом.

— Решила прогуляться. Слушай, мне надо умыться.

— Так уж и решила прогуляться.

Я поспешила в ванную комнату, чтобы избежать лишних вопросов. Муся была непреклонна и показалась на пороге с кружкой в руках.

— Ты же понимаешь, что я не смогу говорить с зубной щёткой во рту? — заметила я, открывая зубную пасту.

Конец ознакомительного фрагмента.