Догони, если сможешь. А раз смелый, останови

Анна Видняк

Ни жанр, ни мотив, естественно, не новы. Индивидуален лишь волшебный мир, его герои, проблемы, испытания, противоречивые чувства и мрачный сарказм, который сопутствует персонажам. Герои умны и отважны, мир жесток и занятен, судьба – злодейка. Что здесь особенного? Всего лишь еще одна новая история с ее незаурядными приключениями. Мир и магия.

Эпизод I. Академия «Тартарары»

Аллисия:

— Сегодняшняя лекция посвящается не менее интересной теме: «Некроманское пламя, по-иному известно, как черный огонь или огонь смерти; Степень его воздействия на живой организм». Но вначале краткая информация о его происхождении…, — тема конечно интересная, если не знать ее от корки до корки, испробовав само воздействие на практике, его степень, мощь. Ничего нового, опять. Хотя нет, наговариваю. Четыре дня назад была довольно таки занятная практическая лекция о ранениях зачарованного диомантового трезубца. Ну да ладно, пока преподаватель старательно разглагольствует, расскажу парочку важных факторов о себе. Меня зовут Аллисия Кароллин Лиллианна Дэкотрай, двадцатипятилетняя магичка, послушница истинной веры, то бишь знающая обо всех загадках силы как таковой. В двадцать лет, при тайном посвящении в древнюю веру, меня как особу весьма непоколебиму в вопросах твердости и несокрушимости человеческой души, открыли знания к мировому укладу. Проще говоря, мое восприятие всего и вся расширилось в необузданных масштабах, открывая весь потенциал собственных возможностей и не только. Если измерить их на дальность воздействия, то при эмоциональном всплеске (который в принципе маловероятен), радиус непроизвольно-выплеснутой энергии, захватит академию, приближенные территории и часть соседних земель темных, что в переводе на общедоступный 20–25 км.

После, я покинула отчий дом. К сожалению, это все, что мне удалось сделать. Оставить всех его жителей, бросив их на гнев матери. Как-никак она тоже почитательница древней веры, ни разу не нарушавшая законов мирозданья, не смотря на все, что творит до сих пор. Сейчас не суть важно, я вообще-то о себе говорила. Итак, я счастливая обладательница длинных, слегка вьющихся, иссиня черных волос с редкими вкраплениями бордового оттенка; овального лица с замечательными скулами; выразительных глаз, золотого отлива, что более смахивает на цвет темного меда, обрамлённых густыми ресницами; маленького ровного носика; аккуратно очерченных, тонких бледноватых губ. И все бы в порядке, если бы в тех самых очаровательных глазах в последнее время, каждую минуту не плясал холод или не светилось обещание чего-то из ряда вон. Но куда мне жаловаться, так ведь интересно наблюдать поведение персон, попавших под мой прицельный взгляд. Также, спасибо природе и непрестанным тренировкам за метр восемьдесят, прекрасную фигурку, второй с половиной размер, и жизнь бы была прекрасна, но… дальше не прилично.

Родная мать, ладно я приемная. Тварь испоганила не только пять лет моей жизни, нашла Лизу (свою внучку, единственную живую родственницу), убила ее мать, отца (своего сына), грозится убить саму девочку, так еще и адово проклятье наслала. Мерзкая падаль, не просто проклятие, не какой-то там сглаз, а гребаный «Маленуар», что с гномьего диалекта «Каменная смерть». Весело мать ее. Особенно его проявления. Маленуар — проклятие древно как мир. Сейчас неизвестно, кто и где его создал, но каждый ведающий о нем, проклинает тот неизвестный день, когда сия идея посетила голову безумного мага. По моему горькому опыту, подверженный симу несчастью, доживает три месяца, во время которых собственная сила становится нестабильной и по мере ее возможностей медленно пожирает хозяина, исчезая напрочь или проявляясь в полную мощь. Ах, никогда не забуду о припадках, нерегулярно проявляющихся во время, то эмоциональных всплесков, толи использования сильной магии, либо по собственному желанию самого проклятия. Один-два раза в день, тебя скручивает в три погибели, по телу разливается раскаленная сталь с примесью зажжённой смолы и, пожалуй, парочки игл, ну так, для остроты ощущений. Пока корячишься черти знает сколько, испытывая все прелести ломки позвонков, пальцев и так далее, ни о чем не можешь думать, дабы отвлечься. Потом мир меркнет и приходит спасительный обморок, во время которого проклятие прогрессирует. Ну, а по истеченью трех месяцев, ты медленно-медленно превращаешься в статую, но боль во время последнего припадка уже не отступит; да и камень в обморок упасть не может, как и согреться.

И вот вопрос, что я делаю в этой академии, вместо того, чтобы искать выход из ситуации? Не-ет, угрозы родителя-тирана-садиста меня не впечатляют. Она конечно та еще тварь, но слово держит и до конца срока Лизза в безопасности, просто… прошло два месяца. В момент, когда я хотела пустить все на самотек, мне пришло ведение. Не знаю откуда, но сам факт. А мораль такова: «Не теряй веру, она исходит от конца» и понимай в меру своей чокнутости. Вот и результат, сижу на предпоследней лекции в самой престижной академии стихий (заслужившую эпичное прозвище «Тартарары» от сакральной статистики смертности первых курсов), слушаю ничем не новую информацию об некроманском пламени. Директор сего заведения по слухам сам дьявол, вот только я так и не расслышала, это сказано в достоинство или со злостью было. Не суть, вот закончится учебный день, пойду снимать стресс и вдруг накатившую меланхолию. Напьюсь или хотя бы попытаюсь.

Тут в дверь осторожно стучат, в аудиторию входит магистр Нартос, огневолосый черт…

— Простите, что прерываю. Адепты, магистр Ленар не сможет прочитать следующую лекцию…

— Почему? — слышится с задних рядов.

— Неудачный эксперимент, а вы не спешите радоваться, поскольку у остальных преподавателей в наличие собственные пары, ваше занятие пройдет во внеплановой тренировке на поле с четвертым курсом. Вот теперь можете веселиться, — не без сарказма произнеся последнюю фразу, мужчина с довольной ухмылкой, удалился из кабинета. Естественно, куда нам сорнякам третьего, до звездочек четвертого курса… Придавят и не заметят.

— Эфтиртый каулолис, — дружный вздох прокатился по аудитории. Не понимаю, и зачем вы тогда идиоты в академию поступали? Кого она, по вашему мнению готовит? Охранников захудалого музея всяких страшилок? Да и к тому же тренировки 3х-4х курсов, не шибко отличаются друг от друга. Нам всего лишь достанется роль мишени. У кого хватит прыти, тот увернется, кто больно смелый еще и удар перенаправит. Ну что ж, хоть чуть косточки разомну перед вечером, к тому же следующий припадок примерно глубокой ночью.

— Ч-что ты бормочешь? — робко спрашивает эльфийская полукровка. Дара, кажется. Вот уже вторую неделю она делит со мной первую парту у двери. За все короткое время знакомства, это вторая попытка мне что-то сказать, считая: «Привет, меня зовут Дара». Но, то не волнительно. Я здесь ни с кем не общаюсь помимо учителей, но скорей за необходимостью. Все время провожу либо в своей комнате, переживая те или иные последствия проклятия, либо на тренировках, либо в библиотеке, она здесь просто громадная и плевать, что большую часть выучила еще в подростковом возрасте, заглатывая одну науку за другой. В академии я всего полтора месяца, но каким-то образом сокурсники почувствовали, что новые друзья мне без надобности. Догадливые черти, хоть на вид и недоросли.

— Ничего, — твердый тихий тон получился сам собой и нечего бледнеть. Если б хотела прикончить, явно бы во взгляде угрозы-то прибавилось. Дара резко смолкала, быстро отвернулась, уткнувшись носом в тетрадь. Похоже, скоро произойдет новая смена соседки. Уллабей! Спасительный звон. Скорей на площадку!

* * *

Через двадцать минут мы уже подходили к полигону. Матерые ребята спереди, девчата посерединке, я замыкаю колонну. Как оказалось, сегодня мы и вправду играем роль мишени. Уворачивайся или позволь себя покалечить силовыми пульсарами и прочими боевыми премудростями. Вон один эльф уже попал в нерадивого оборотня огненными стрелами, двумя из пятнадцати. А ничего, силен. Среднему магу удается создать за раз не больше семи. Ой, чуть и своего нападающего не пропустила. Хвала рефлексам. И так, мне в напарники достался тоже эльф, весьма приятной рыжей наружности с кольцом на брови, Крин, как его звали окружающие, да и я в том числе. Познакомились однажды в библиотеке, разговорились, он попытался похвастаться размерами своего эго, но моего мрачного сарказма оказалось больше. В итоге, встретившись однажды на подобной тренировке, в спарринге смиряли силы друг друга. Результат — ничего кроме уважительных кивков при встрече и полной самоотдачи на тренировках, в наши отношения не поступает. Та-ак, стрелы нам надоели, пошла тяжелая артиллерия: пульсар, пульсар, чуть того самого некроманского пламени и на десерт паучий сюрприз, что по-научному Паутинник. Ну а я что, шаг влево, шаг вправо, присела, встала, отошла, в спешном ненапряженном порядке. О, похоже разозлился, и чего теперь ждать? Ухты, ловчая сеть, да кака-ая, огненная! Додумался же, но и здесь существует простой выход из ситуации. Косточки все же разомнутся.

Прыжок к солнышку вышел на славу, сеть с благополучием впиталась в замагиченую каменную кладку за спиной. Чего эльфийская морда так гримасничает, у всех бывает. Ой-йо, по глазам вижу, что-то нехорошее задумал. Несколько пасов руками, боевое заклинание с уст, и моему взору представляется запрещенное заклятие распространяющегося действия «Болевой шок». С виду не отличишь от прозрачной молнии. Отыскав свою цель, гадость отталкивается от нее, перескакивая на всех кто рядом стоит, и так пока каждый с группы поражения не свалится с ног, а поскольку тут в каждого какой-то дрянью метят, паренек вряд ли промахнется. А я думала, мы ладим. Ну что ж, берем все в свои ручки, сила слава свету пока при мне. В мгновении ока, ловлю нужный магический поток, вплетаю ограничитель до всех нападающих и ставлю простенький отражающий щит, которому учат еще на первом курсе. При правильном применении он способен отразить и удар пятого уровня. Результат — через минуту, нерадивый гений валяется на пыльной дорожке со своими друзьями, корчась от боли. Так-то, скажи спасибо, что распространила действие заклинания на весь твой курс, и теперь вам всем засчитают провал. Не один ты, неуд схлопочешь.

* * *

Прогуливаясь по вечерним улицам города с каким-то благодушным спокойствием, разглядываю округу, людей, нелюдей, духов, что проходят мимо ни о чем не заботясь; торговые лавки, готовящиеся к закрытию. Вдыхаю свежий вечерний воздух вперемешку с потом, мочой, отходами и ароматом недавней выпечки. Прелесть. Хм, таверна «Загнанный гусь», войду только ради забавного названия. У меня сегодня праздник, день нормализации общего состояния. Ха, звучит как день просветленья для проклятого тьмой.

А заведение, довольно пристойное. Явно не для отбросов общества. Огромный освещенный зал, делящийся на три зоны дубовыми ограждениями, есть второй этаж и отдельные ниши для богатых особ или серьезных разговоров. Прямо от входа в шести метрах лакированная барная стойка с шикарным ассортиментом. За ней по обе стороны по двери, толи на кухню, толи в подсобку. А вот и владелец таверны, рослый, впечатляющий своими накаченными габаритами мужчина, протирающий склянки. Кстати чем-то до боли знакомый.

— Скажите, а где я могла вас видеть? — с затаенным весельем спрашиваю я. Помесь тролля и чарующего дроу не отрываясь от своего увлекательного занятия, недолго думая, отвечает:

— Не знаю красавица, но на халяву можешь не рассчитывать, — как сурово.

— Фи как грубо, а если похлопаю васильками? — смеясь, продолжаю ломать комедию.

— Васильки увянут, а вы… — тут он все же соизволил поднять на меня взгляд. — Аллисия! Какие же к дьяволу васильки?! Ядовитая плесень не меньше, — ну спасибо. — Ты как здесь оказалась, злыдень? — выйдя из-за стойки, обнимает меня старый друг тире самый успешный контрабандист. — Три года от тебя ни одной весточки, совесть есть? Стой, можешь не отвечать.

— Ха-ха, ты прав это спорный вопрос. Прости, что не давала о себе знать, замоталась, а там и передряги разные, с одной до сих пор выпутаться не могу.

— Итак… — не много отстраняясь, осматривает меня с ног до головы. — Что же ты потеряла в этом богами забытом городке, который столица? — недовольно закончив осмотр, вопросил старый друг. — Неужели соскучилась?

— Ну да гляди, мне и чтобы скучно, — фыркнула я.

— Аллисия, у тебя все в порядке? — вдруг серьезно интересуется полукровка.

— Да, а с чего вопрос? — моя очередь подозрительно прищурится.

— Я, конечно привык к твоим странностям, не мыслимым познаниям по всему и вся, но что с твоей аурой?

— А что не так? — проявляю искренний интерес.

— Я ее вижу, ранее она никогда не проявлялась, а теперь сияет ярче светового шара и даже больше, — гаденько прищурил взгляд.

— О, так вот оно что. А у тебя случайно нет скрывающего амулета, мне на день не больше.

— О боги, — страдальчески закатывает он глаза. — Куда ты опять вляпалась?

— Почему сразу вляпалась, это вообще не моя вина, не твое дело и… я вообще выпить пришла.

— Держи несчастье, — и протягивает мне кружку со смесью гномьего самогона с орчим снадобьем. Убийственная вещь, вырубает человечность после третьего: «Еще!», а мне с моей удивительной силой воли, необходимо минимум три пляшки. — Говори.

— Грэгор, я шла суда, чтоб напиться, а не плакаться в сорочку и посвящать знакомых в свои проблемы.

— Тогда тебе не известно понятие «напиться». Не мямли, ты знаешь мои возможности, да к тому же, я у тебя в долгу, — рассказать, не рассказать? — Ну!

— Черт с тобой, только нас пологом тишины накрою… — испытующий взгляд мне ответ. — «Маленуар» Грэгор, «Ма-ле-ну-ар», красиво звучит, правда?

— Что? — тихий вопрос и тишина. Ну, прямо разочаровал, я-то ожидала как минимум воспоминания всего родного «особого» диалекта. — Кто? — наконец просипел он.

— Моя мать, — спокойно отвечаю я. Периферийным зрением, отмечаю любопытные рожи посетителей, заинтересовавшихся в странно-окаменевшей фигуре владельца таверны.

— Кто? — ну вот снова. Через минуту, совсем неожиданное: — Аллисия ты прелесть, — хватается за голову друг, сверля меня круглыми очами.

— Забавный поворот, и…

— Сколько? — тяжело спрашивает он.

— Месяц, — спокойно отвечаю я, отпивая бодрящего напитка.

— На какой ты стадии?

Начинаю загибать пальцы:

— Успела уже прочувствовать все прелести беспокойного сна, три дня назад весь день харкала кровью, были магические всплески, то хочу зажечь спичку, а выходит огненный шторм, то наоборот желаю зажечь боевой пульсар, а выскакивает уголек. Дальше краше, однажды словила себя на пятичасовом осмотре одной точки не в самом удобном положении, и отказалась напрочь от завтраков, а там по мелочи, — махнув рукой, отпиваю еще глоток.

–… — полукровка тихо сел на стульчик и впился в меня злым взглядом, он всегда так делал, когда погружался в глубокую думу.

— Проклятье, жди здесь, — не успела я возмутится мелочной, но наглости, как он уже возвращается, что-то сжимая в руке.

— Вот, надень, — протягивает мне браслет с тонкой цепочкой, явно не такой хрупкой, как кажется и серебряным не ограненным маленьким камушком на ней. — Когда я что-то узнаю, камень накалится и засветится, просто сожми его и окажешься у входа в таверну, — на мой протестующий взгляд, ответил коротко:

— Я многим тебе обязан и в стороне не останусь.

— Твое право. Грэгор, ты не хуже меня знаешь об этом проклятии, и что бы что-то найти… — согласилась я, разрешая застегнуть браслет.

— Придется постараться…

— Грэгор, я знаю и не хочу, чтобы ты рисковал больше чем нужно, у тебя семья. Не заставляй меня жалеть в оказанной тебе помощи, — дождавшись кивка, продолжила: — У моей матери крысы повсюду и с ними невозможно договорится, каждый присягнул душой и каждый, увидит ложь или скрытый замысел. Поскольку ты не отступишься, я поставлю тебе блок, ври сколько влезет, но в меру. Узнать правду сможем только я и твоя жена. И не смотри так… Грэгор, я сотру тебе память об этом, чем бы ни закончились поиски. Тебе повезло, что я не в состоянии применять в ближайшее время магическое воздействие на волю.

— Я понимаю, действуй, — заключает он. Подвожу руку к его голове, шепчу пару древних слов… готово. — Как ты себя чувствуешь сейчас?

— Пока все нормализовалось, только аура как ты заметил, проявилась, — и не суть, что сие вовсе не аура.

— С этим я помочь не смогу, прости, у амулетов просто мощности не хватит.

— Было бы приятно, если б не так паршиво.

— Согласен.

— И так, поможешь мне забыться?

— С собой не дам.

— Сама возьму, — прекрасно иметь друзей с реальными взглядами на жизнь, которым и бросить не составит труда, если не представится иных вариантов.