Тайная Стража Караса. Ловушка для Дюка

Анна Велес, 2023

Герцог Караса снова отсутствует в столице по каким-то своим тайным делам. Но он высылает письмо для Стражи. Отряд Дюка должен прибыть в замок Лайсен, место, где ежегодно проводится карнавал по случаю праздника наступления весны. И там в дни подготовки нашли уже две жертвы. Люди умирают от страшных ран, нанесенных неизвестным монстром. Дюк и его люди должны остановить чудовище и спасти людей во время праздника. Вот только… Роже Ренар не посылал никаких писем. И жертвой монстра должен стать именно он. Или сам Дюк.

Когда сходили снега, отступали морозы, Карас оживал. В горах просыпались штольни, в деревнях на равнинах готовились к посевным работам, в лесах ждали начала сезонной охоты. Все преображалось, жизнь ускорялась и шла веселее. Герцог на радость своим подданным устраивал празднества, чтобы простой люд мог погулять да потратиться вдосталь перед началом обычных трудов. Радовались карнавалам и балам дворяне. Готовились к возможным новым походам военные.

Но так же вместе с радостью весна приносила и неприятности. Из зимних нор выползали колдуны и ведьмы разных культов, безумные от своей дикой магии, леса и старые погосты все чаще посещала нечисть. Это значило, что и у Тайной Стражи Караса, созданной расчищать страну от таких бед, работы тоже должно прибавиться.

Глава первая

Праздник прихода весны в Карасе всегда отмечался широко. Сам поворотный день, конечно, совпадал с Весенним Равноденствием, но ярмарки и гуляния открывали за неделю до этого. На улицах Терсы — столицы Герцогства, устанавливали новые лавки, открывали на площадях торги. Уличные артисты настраивали свои балаганы.

Дознаватель Тайной Стражи Алан Бежар, или попросту Дюк, никогда не любил излишнего шума. В такие дни он бы с радостью сидел у себя в коморке в доме Марты в Квартале Стражей, попивал любимое южное вино, перебирал бы свои запасы целебных трав, почитывал бы книги. Да вот только именно весенние ярмарки обещали всегда огромные скидки. И хоть толпа Дюка безмерно раздражала, врожденная бережливость, как наивно именовал это свое качество дознаватель, тянула его в ряды за всякой нужной всячиной, пока можно взять ее дешево.

Да и не только по делу стоит пройтись. Сейчас на торгах и поесть прилично можно за горсть медных монет, да сладким насладиться. Да и подарки прикупить стоит. Для Мэйли. Этой егозы, которую оставил на попечение дознавателю его погибший друг, и к которой сам Дюк давно относился как к любимой младшей сестренке.

Трану, надежному своему товарищу, можно было бы каких диковин добыть. Воин отряда Дюка обожал мастерить поделки из когтей, шкур и даже костей и зубов различных жутких тварей, кого встречали Стражи в рейдах. За неимением такого редкого материала, Тран принимался вытачивать ножи и кастеты из чего-то более простого, но выглядели его работы всегда устрашающе. Вот стоило бы на ярмарке поискать для приятеля что интересное.

Да и Жако можно побаловать новой игральной колодой или каким добротным оружием. Этот Страж любил все тонкое и изящное. А пока торговцы отдают свой товар с приличными скидками, можно подобрать весьма неплохое обмундирование и для Жако.

И конечно, Алика. Дюк до сих пор не верил, что эта женщина выбрала его. Такая всегда спокойная и веселая, иногда ироничная, часто упрямая, она могла всегда найти верное слово для дознавателя. Она ему верила. И любила. Что было взаимно. Только при всем этом Алика приходилась еще и любимой кузиной самому Герцогу Караса. И как бы воительница не отнекивалась, как не отрекалась от своего титула, Дюк всегда старался находить для нее нечто утонченное и дорогое.

Теперь же, как полагал дознаватель, пришло время уже как-то позаботиться о том, чтобы показать Алике серьезность своих намерений. А значит, нужно кольцо. Нечто особое. За таким надо топать к ювелирам, а сейчас как раз оказия, когда лучшие мастера Караса тоже выставят свой товар на центральной площади торгового квартала. И снова, как ни крути, скинут цены. Так что надо идти и брать.

Но одинокой прогулки не случилось. По своей дури Дюк проговорился Трану, что намерен погулять на ярмарке, пока не выпало на их долю каких заданий от Герцога. Конечно, приятель собрался с ним, и для уверенности, что дознаватель не улизнет один, воин зашел за ним сам, прямо домой, в несусветную рань, как только расцвело.

Так как Алика жила тут же, в доме Марты, буквально в соседней комнатенке, она услышала шум в коридоре, пока Тран будил командира, и узнав причину, решила тут же присоединиться к их кампании. И даже успела, пока Дюк ворчал и брился, сбегать за Мэйли. Понятно, что и Жако поджидал Стражей у дверей, так как Тран успел сообщить и ему о своих планах.

Так на ярмарку отряд отправился в полном составе, будто на рабочий рейд. Одно хорошо, бурчал в дороге Дюк, что хоть оружия и припасов не набрали, как если бы ехали в горы за очередной нежитью.

Только нарочито дурное настроение его быстро кончилось. Как только на подходе к Кварталу Торгов Стражи встретили лавку со свежайшей, еще горячей ароматной выпечкой и терпкими взварами. Притворяться недовольным при такой роскоши было невозможно. Да и к тому моменту Дюком уже полностью овладело покупательское настроение.

О чем к обеду он уже успел пожалеть, когда его кошель значительно исхудал. Зато были куплены и новые травы у знакомой торговки, и пара бутылей все того же любимого вина. В мешке лежала разукрашенная вручную коробка из тонких деревянных досочек, в которую уложили лучшие шоколадные конфеты одной известной на всю столицу мастерской сладостей. Это для мага. Мэйли через пару недель должно было исполниться целых двадцать лет. Будет, чем ее обрадовать. Сластями и парой книг, которые обошлись дознавателю очень не дешево даже с учетом скидок.

Жако и Тран получили свои подарки сразу. Обещанную колоду и набор игральных костей для одного, и просто ужасающего вида рог неизвестной твари для другого. По просьбе командира успели воины отвлечь Алику, и Дюк нашел таки для нее заветное кольцо. Строгое, тонкое, из белого золота с тончайшей работы узором по ободку, с квадратным широким камнем редкого льдисто-голубого топаза. Под цвет глаз воительницы. Дознаватель спрятал драгоценность в потайной карман своего широкого пояса, где всегда хранил все самое важное и дорогое. Кристаллы магии в рейдах, бумаги важные от Герцога, и прочее-прочее.

Командир отряда был своим днем доволен, особенно тем фактом, что в кошельке еще хоть что-то да осталось после такого загула. Он устроился на деревянных чурках, которые кто-то заботливый удачно забыл под фонарем на самом краю площади. Небо было чистым, синим, светило солнце, еще не слепящее, но яркое и уже теплое, воздух свежий, уже не морозный. Дюк лениво оглядывал спешащих мимо него людей, высматривал в толпе своих.

— О! Командир! — Мэл вынырнула откуда-то справа, таща за собой Алику. — Умеешь ты удачно устраиваться. У меня уже ноги гудят, столько ходить!

— Могу подвинуться, — предложил дознаватель, при этом даже не сделав попытки тронуться с места.

Алика весело улыбнулась.

— Сиди, — успокоила она. — Нам надо еще вон туда зайти.

Воительница указывала на один из домов через дорогу от фонаря, под которым устроился Дюк. Там на первом этаже была очередная лавка. В витрине выставлено какое-то чучело, утянутое женским корсетом с кокетливыми рюшами. На вкус дознавателя, такая вещичка открывала больше, чем скрывала.

— Не увлекайтесь, — буркнул он обеих девушкам. — В рейдах на ваши прелести смотреть особо некому.

— А дома? — хитро поинтересовалась Алика.

Дюк чуть не ляпнул, что дома ему смотреть и не надо, лучше трогать. Но вовремя сдержался.

— В Казармах мужиков слишком много, — заявил он вместо этого. — Смотри, чтобы Мэл не перестаралась с…красотой.

Девушки отправились в лавку. Дюк нашел таки взглядом Жако. Этот проходимец уселся между двух прилавков играть в «бабки» с какими-то солдатами. Наивные! Страж мать родную догола в игре разденет.

Дознаватель все так же лениво оглядывался дальше. Там, далеко, ближе к мясным рядам, показалась знакомая великанская фигура. Конечно, Тран наверняка спорит с мясником, заставляя скинуть цену за окорок еще больше.

Дюк снова повернул голову. Теперь уже бесцельно оглядывал людей кругом, витрины лавок. Громко цокая по мостовой, неторопливо прошла пара гнедых, таща за собой экипаж. Знатная карета. Легкая, дорогая, затянутая черным с вышитыми по задней стенке золотыми вензелями. Оно и понятно. Дворяне тоже люди, кому хочется потратиться да поглазеть на товары в день большой ярмарки.

Лошади плавно остановились чуть дальше, напротив магазина того самого ювелира, у кого Дюк нашел подходящее кольцо для Алики. Кучер спустился с козел, из кареты резво выпрыгнул лакей. Дознаватель ждал, что вот-вот покажется и владелец экипажа. Но никого не было. Похоже, слуги ждут хозяйку, кто задержалась у ювелира.

И, правда, через пару минут двери лавки распахнулись, еще один лакей придержал их чинно, пропуская вперед женщину. Невысокая, одетая в темно-бордовый плащ, волосы и лицо скрывает капюшон. Госпожа спешила к карете. Наблюдая за ней, Дюк невольно нахмурился.

Все хорошее расслабленное настроение, как ветром сдуло. Сердце заколотилось, как бешеное. Дюк знал эту походку. Женщина ступала мелкими шажками, торопливо, при этом низко опускала голову, стараясь смотреть перед собой. Она так ходила всегда. Быстро-быстро, и со стороны смотрелась немного забавно. И так же всегда чуть выше нужного приподнимала юбки. Так, что видны аккуратные ботиночки…

Дюк узнавал все. И фигуру, хрупкую, тонкую, будто у девушки-подростка, и вот этот жест, когда женщина чуть нервно поправляет край капюшона. Он знал ее. Но здесь? Сейчас?

— Марина? — он позвал ее вслух, забыв об осторожности. Привстал со своего места, шагнул вперед. Он наверняка обознался. Не может быть…

А женщина уже пересекла дорогу, дошла до кареты. Второй лакей проворно распахнул перед ней дверцу. И прежде чем юркнуть внутрь, она вдруг откинула капюшон и быстро окинула площадь взглядом. Будто надеялась кого-то увидеть.

Женщина посмотрела на торговые ряды, на витрины, потом повернулась туда, где стоял Дюк. Их взгляды встретились. Тоже лицо, только чуть постаревшее за годы. Те же непослушные густые длинные волосы, рассыпавшиеся по плечам, будто пучок непослушных забавных пружинок. И те же глаза. Темные, бархатные. Удивительно теплые.

Она узнала его. Всего миг…И в ее взгляде Дюк даже с такого расстояния увидел прежнюю любовь и радость. А потом она отвернулась, нервно провела рукой по щеке, похоже, смахивая слезу, исчезла в салоне кареты.

Лакеи и кучер уже были на местах. Экипаж тронулся с места, увозя Марину прочь. Дюк стоял и смотрел ей вслед. У него шумело в ушах, плыло перед глазами. Сердце все так же бешено рвалось из груди. Вслед за ней… Он хотел этого больше всего на свете, побежать, догнать, еще раз увидеть, и наконец-то сказать….

А еще он понимал, что нужно уходить. Нельзя. Он погубит себя и ее. Или…Или просто пришло время все закончить. Дюк невольно протянул руку к поясу, нащупал коробочку с кольцом для Алики. Сердце успокаивалось и теперь становилось больно. От ожидания потери…

Развернувшись, дознаватель подхватил свой мешок и направился к ближайшей таверне. Переступил порог, как во сне, бросил золотой на стойку, заказал кувшин медовухи. Забрал кружку и пойло, кое-как, механически переставляя ноги, добрел до стола. Бросив мешок на стул, сам остался стоять, налил себе полную кружку и жадно выпил. Залпом. И тут же потянулся вновь за кувшином, но чья-то тяжелая рука легла сверху, мешая заново наполнить кружку.

— Не дело, командир, — твердо проговорил Тран.

Дюк смотрел на воина и будто не узнавал. Но Тран пришел не один. За его спиной стоял Жако. А еще Мэйли и Алика. Дознаватель поймал себя на мысли, что проще было бы помереть.

Тран отодвинул кувшин дальше от командира, усадил его почти силой на стул. Дюк не сводил взгляда с воительницы. Он никогда еще не видел у нее такого выражения на лице. Странно отстраненного, какого-то чужого и холодного.

— Та женщина, Дюк, — произнесла она ровно. Слишком ровно.

— Марина, — снова назвал он это имя.

— Ты звал ее в бреду, — сказала Алика. — Тогда, после Ходячего леса.

— Родственница? — поторопился подсказать Жако с какой-то робкой надеждой.

Дюк все же заставил себя оторвать взгляд от лица воительницы. Посмотрел на притихшую Мэл, на ее упрямо поджатые губки и воинственный вид. Девчонка опять готова защищать его, даже не зная от чего. На Трана, какого-то слишком уверенного и спокойного, ждущего продолжения. На Жако. Страж чуть кивнул и даже подмигнул командиру, молча выражая свою поддержку.

— Она самый близкий мне человек, — произнес Дюк. — Единственный родной для меня. Не по крови. По сердцу. Она моя мачеха.

Алика только кивнула. Но дознаватель, привыкший замечать за ней каждую мелочь, увидел, как она расслабилась. Как сразу приняла его слова на веру. Ему бы радоваться ее доверию, но…

— Все, что я делал последние десять лет, было ради нее, — признал Дюк. — И караваны до войны, и Стража сейчас. Ну, война… Это и так понятно. Марина взяла на себя вину за то, что никогда не совершала. Вместо меня. Я должен выкупить ее из острога, дать ей жизнь, какую она так легко отдала за меня. Так что…

Он натужно улыбнулся.

— Я наделся, что мне позволят потом попрощаться с вами, — заявил он наигранно бодро. — Так и лучше. Простимся сейчас. Тран? Может, нальешь всей кампании?

— Прощаться? — Мэл нахмурилась. — Даже не вздумай, командир.

— Вот-вот, — поддержал ее Жако.

— Куда бы ты ни собрался, мы за тобой, — твердо решил Тран. — А налить… Это оно всегда хорошо. Да?

Алика кивнула и жестом подозвала трактирщика с кружками для Стражей. Дюк подождал, пока человек отойдет от столика, и потом спросил у воина.

— Куда ты собрался за мной, Тран? В острог?

— Дюк? — Алика чуть улыбнулась. — Какой острог? Твоя Марина разъезжает в карете с лакеями. Думаешь, мой кузен создает для обитателей того скорбного места такие комфортные условия?

Дознаватель растерялся. За своими переживаниями он, в кои-то веки раз, совсем забыл о наблюдательности и умении соображать.

— И то правда! — поддержала подругу Мэл. — Не знаю я, что там натворила твоя Марина, или, как ты говоришь, ты сам, но тебе за ней точно не туда.

— Кстати, а что ты натворил? — заинтересовался Жако.

— Марина, может быть, и не в остроге, — ответил дознаватель. — Да вот я могу туда легко попасть, если мне не поверят. Ведь тогда все думали, что я совершил убийство. Но я клянусь, что ни я, ни тем более, она, никого не убивали.

— Чего клясться-то? — в своей привычно манере пробурчал Тран. — Оно и так понятно. Дюк! Кто ты там такой, я не знаю. И что там про тебя говорят. Но сколько раз ты нас из такой безнадеги вытаскивал, что никто другой не взялся бы!

— А то! — закивал Жако. — Хоть ту ведьму в предгорье вспомнить? Как ты на себя ее взял, как нас всех прикрывал. Не…Какое там… Сам всегда говорил, нечего слухам верить.

— Луиса вспомни, — жарко вступилась Мэл. — Сколько он мне рассказывал? На войне какой ты был? Как многих ты спас и домой вернул? Дюк, такие, как ты, не убивают. Вернее… Убиваешь, ты, конечно, мастерски. Нечисть всякую или там отступников. Но не…В общем, ты понял.

— Уловил, — не удержался Дюк от усмешки.

Понемногу его отпускало. Эти люди, его друзья. Их доверие, безоговорочное, честное, от него становилось спокойнее. И Алика. С ее знакомой почти веселой улыбкой.

— Никуда ты от нас не денешься, Алан, — произнесла она легко. — Мы пойдем к Роже. Все. И если мой кузен, кто, кстати, считает тебя своим другом, вдруг по какому недоразумению решит все же отправить тебя в острог… Ну что ж!

Она развела руками.

— Тогда я верну себе мой проклятый титул, — продолжила воительница. — И выкуплю тебя оттуда сама.

— Чего это ты одна? — с вызовом заявила Мэл. — У меня тоже деньги есть.

— Скинемся, — решил Жако. — Не тужи, командир.

— А вот к Герцогу пойти, оно дело верное, — более разумно рассудил Тран. — Мы точно за тебя слово поставим.

— Так я хотел идти, — признал Дюк. — Давно надо было. Просто… Я ведь в острог-то и не тороплюсь. У меня есть вы. Как-то жалко было…

Он снова посмотрел на Алику. Она по-прежнему спокойно улыбалась.

— И в нем тоже дело, — признался Дюк, досадливо морщась. — В Ренаре. Ведь он и правда называет меня другом. А я… Столько лет молчу и прячусь. Его доверие мне точно после не вернуть.

— Его сначала потерять надо, — напомнила воительница. — А друзья на то и существуют, чтобы не только в тебя верить, но еще и прощать. Если вообще есть, что прощать, Алан.

Дознаватель чуть кивнул и, все же решившись, вдруг, начал рассказывать.