Опекун для дочери бывшей. 1 часть

Анна Бигси, 2022

ОНА дочь женщины, которую он любил больше жизни, но так и не смог завоевать. Всего лишь копия с точно такими же глазами. Он обещал помогать и защищать эту девушку. Но как защитить ее от себя? От непозволительных мыслей, все чаще посещающих голову. ОН ее страшный кошмар и суровая реальность. Таинственный опекун. Единственный раз она видела его на похоронах своей матери и с тех пор не могла забыть. Холодный. Жестокий. Бесчувственный. Он пугал ее и притягивал одновременно, но избавиться от его власти ей не под силу.

Пролог

Плотный поток машин выстроился на шоссе и совершенно не двигался. Кирилл посмотрел на наручные часы, смачно выругался и раздраженно ударил ладонями по рулю. Именно сегодня ему никак нельзя было опаздывать. Предстояла важная встреча с человеком от Виктора, мужа сестры. При хорошем раскладе Кир мог заключить важный контракт. Самый масштабный в его жизни. Эта сделка помогла бы выйти на новый уровень и в бизнесе, и в доходах. Но пробка…

Стиснув зубы от бессильной злости, он впечатался затылком в мягкую часть кресла.

Бесполезно даже пытаться — не успевает. А ведь выехал специально пораньше. Просто какое-то тотальное невезение, черная полоса, которой не видно ни конца, ни края.

Смирившись с неизбежным, Кир ослабил галстук, а затем и вовсе стащил его с шеи. К чему теперь эта удавка? Нервно барабаня пальцами по рулю, пытался придумать, как выйти из ситуации с наименьшими потерями. Подвел свояка, потерял клиента, упустил выгодный контракт — просто офигенный набор достижений всего за одно утро.

Телефон призывно завибрировал на приборной панели. Кирилл бросил на дисплей беглый взгляд и нахмурился. Номер неизвестный. Так хотелось послать всех к чертям собачьим, и он практически сделал это, но в последнюю секунду передумал. С трудом усмирив раздражение на весь мир, принял звонок.

— Огнев, слушаю.

— Здравствуйте, это Кирилл Сергеевич? — В динамике послышался незнакомый женский голос.

— Он самый. Кому я понадобился и зачем?

— Меня зовут Эльвира, я медсестра из хосписа… — сбивчиво затараторила девушка, вызвав у него лишь снисходительный вздох. Очередная реклама или социальная рассылка, что пачками звонит каждый день.

— Я не болею и благотворительностью не занимаюсь, всего…

— Подождите, не вешайте трубку это очень важно, — торопливо перебила его Эльвира.

— Ну что еще? — бросил Кирилл раздраженно. Тратить время на всякую ерунду совершенно не хотелось. Своих проблем было великое множество.

— Меня просила позвонить одна ваша знакомая.

— Какая еще знакомая?

Он нахмурился, пытаясь прикинуть возможную правдивость ее слов. Пока все больше казалось бредом сумасшедшей.

— Белова Любовь. — Кир резко нажал на тормоз и услышал пронзительный сигнал клаксона сзади, но не отреагировал. — Вы помните такую?

— Да, — выдавил из себя и сильнее сжал телефон в руке.

Сердце вздрогнуло и остановилось на мгновение, чтобы отчаянно заколотиться где-то в горле. Лавиной воспоминаний Кирилла снесло в далекое прошлое, когда он был восемнадцатилетним мальчишкой по уши влюбленным в женщину на десять лет старше его. В сознании без труда возник ее образ, и дрожь крупной рябью прошла по телу. Он помнил все до мельчайших подробностей. Каждую встречу, осторожный взгляд, мимолетную улыбку. Кир так и не смог добиться взаимности, но ничего не забыл.

Глубокий вдох и медленный выдох. Сознание стремительно прояснялось, возвращая его в реальность. Несколько секунд понадобилось, чтобы выйти из ступора и обрести способность мыслить здраво. В голове вихрем пронеслось множество вопросов, ответов на которые у Кирилла не нашлось. Как назло движение ускорилось, и нужно было концентрироваться на дороге. Плавно нажал на газ и тронулся с места, продолжая движение по шоссе.

— Она просит вас о встрече, вы можете подъехать?

— Что с ней? — Кирилл нервно сглотнул, боясь предположить худшее. — Почему она сама не позвонила?

Когда-то давно он оставил ей свой номер телефона лишь для того, чтобы она могла позвонить ему в любое время. Если понадобится помощь. Если захочет встретиться. Двенадцать лет Люба молчала, но Кир упрямо не желал менять номер. В общем, уже не ждал, но продолжал держать данное слово.

— Любовь Андреевна очень слаба… — Слова медсестры как удар под дых, болью отдались в сердце.

— Адрес, — коротко процедил Кирилл сквозь стиснутые зубы.

— Хоспис в Бутово. Вы приедете?

— Выезжаю.

Сбросив звонок, он небрежно швырнул телефон на соседнее кресло и резко выкрутил руль влево, разворачиваясь через две сплошных. Пробка рассосалась и появился шанс успеть на важную встречу, но Кирилл уже забыл обо всем. Выжал педаль газа в пол и помчался к Любе. В голове пытался собрать в одну общую картину, те крохи информации, что дала ему медсестра, и то, что получалось, ему совсем не нравилось.

* * *

Кирилл влетел на парковку хосписа, щелкнул брелоком сигнализации и быстрым шагом направился в здание. Вошел в просторный холл и застыл в растерянности. Время словно остановилось. Еще до конца не верил в происходящее, но чувствовал обреченность в каждом сантиметре пространства. В нос ударил специфический запах медицинского заведения, отчего неприятный холодок пополз по позвоночнику.

Последний раз Кир был в больнице лет пять назад, когда родители попали в автокатастрофу и погибли. С тех пор этот едкий запах ассоциировался у него со смертью и вызывал жесткое отторжение. Титаническим усилием воли он подавил в себе первый порыв развернуться и уйти отсюда как можно быстрее. Вместо этого двинулся к регистратуре.

— Здравствуйте, чем могу вам помочь? — Молоденькая медсестра окинула его усталым равнодушным взглядом и выдавила из себя дежурную улыбку.

— Мне звонила ваша медсестра… — Кирилл шумно выдохнул и зарылся пятерней в волосы, пытаясь взять себя в руки и выдать нужную информацию. — Белова Любовь у вас? Что с ней? Насколько все серьезно?

— Сейчас посмотрим, подождите немного.

Он кивнул и отошел на пару шагов, как мантру повторяя: «Только бы все обошлось». Нервы натянулись до предела, а сердце стучало, как сумасшедшее. Давно Кир не испытывал такого дикого, всепоглощающего страха.

— Андреевна? — донесся до него голос медсестры.

— Да. — Кирилл мгновенно оказался около окошка, посмотрел в бегающие глаза девушки и понял, что все плохо. — Говорите уже.

— Онкология… четвертая стадия…

Чудовищные слова прострелили насквозь, оставляя после себя огромные дыры.

— Рак? — хрипло переспросил он, ощущая, как скручивает внутренности.

— Да. Сейчас позвоню в отделение… — Девушка говорила что-то еще, но Кир уже не слышал. Осел на стул и спрятал лицо в ладонях. Никак не мог поверить в происходящее и осознать масштаб трагедии. Все больше казалось похожим на страшный сон.

— Как же так, Любушка? Почему? Зачем? — прошептал он в пустоту, но так и не получил ответа.

— Вы Кирилл? — услышал он знакомый голос и поднял голову. Невидящим взглядом заскользил по лицу совершенно незнакомой девушки и кивнул. — Я Эльвира, я вам звонила. Пойдемте.

Кир на автопилоте поднялся на ноги и пошел за ней. Настолько погрузился в свои невеселые мысли, что едва не врезался в медсестру, когда та остановилась.

— Вот ее палата, — сказала Эльвира и тихо удалилась, а он остался стоять, глядя на заветную дверь.

Кирилл никак не мог заставить себя войти. Столько лет ждал и мечтал об этой встрече, но не решался нарушить данное обещание. А сейчас просто боялся.

Набравшись храбрости, все же толкнул дверь и оказался в палате. Увидел Любу, и его сердце болезненно сжалось.

— Любушка, — прошептал он еле слышно.

Она повернула голову, и Кирилл замер, узнавая в этой измученной болезнью женщине свою первую и единственную любовь. Вдох застрял где-то в горле, а глаза защипало.

Бедная, исхудавшая, лишь глаза оставались по-прежнему живыми хоть и уставшими.

— Кирилл. — Ее сухие, потрескавшиеся губы слабо улыбнулись. — Какой ты стал…

Он взял стул и сел рядом с кроватью.

— Тринадцать лет прошло. — Его голос сорвался, а к горлу подкатил горький ком. — Что же ты натворила.

Кир не мог передать даже толики тех эмоций, что сейчас испытывал. Его раздирало в клочья от противоречий и несправедливости жизни.

— Прости, — прошептала Люба, и одинокая слеза покатилась по ее щеке.

Он едва не взвыл от этого зрелища, но лишь сокрушенно покачал головой. Метался внутри себя, как зверь в клетке, и никак не мог найти точку опоры. Не осталось ничего, кроме болезненного отчаяния.

— Почему сразу не обратилась ко мне?

— Зачем? Ничего уже сделать уже было нельзя…

— Я бы смог, — прорычал Кирилл, скалясь, как раненый зверь.

— Я знаю. — Люба улыбнулась и приложила ладонь к его щеке.

— Ты же мне обещала…

Кир понял по ее взгляду, что она смирилась, приняла ситуацию как данность. Но он не собирался сдаваться. Если есть деньги — рак давно не приговор. Надо бороться. Надо искать выход.

— Я помню, и сейчас мне нужна твоя помощь.

— Все что угодно. — Кирилл потерся об ее прохладную ладонь щекой и едва ощутимо коснулся губами тонкой кожи. — Только скажи, я все сделаю.

— В тумбочке папка, достань ее.

Он подчинился. Достал папку, вернулся на место и протянул ей. Но Люба лишь отрицательно качнула головой.

— В ней вся информация для тебя.

Кир мельком просмотрел файлики с данными и фотографиями. На них девочка, очень похожая на Любу. Буквально одно лицо, но больше всего глаза. Такие же огромные и необычного синего оттенка.

— Кто это?

— Моя дочь Надежда…

— Дочь? — удивился Кирилл и внимательно перечитал информацию. Ей тринадцать лет. Умом он понимал, что у них с Любой не было близости, но все же решил уточнить. — Она моя?

— Непорочное зачатие? — Люба негромко засмеялась и лицо ее ожило. — Конечно нет. От мужа…

Кир шумно выдохнул и откинулся на спинку стула. Мозг отказывался работать в полную силу, но он упрямо заставлял его перерабатывать информацию, пока не получил результат.

— Уже тогда ты была беременна, — догадался наконец. Значит, Люба отказала ему много лет назад из‑за этого ребенка.

— Да, — подтвердила она.

— Почему не сказала мне?

— Не хотела портить тебе жизнь… Ты был так молод, ну куда тебе взрослую тетку, еще и с приплодом… — В ее голосе было столько боли и сожаления, что Кир мучительно поморщился.

— Не могу поверить, что ты серьезно. — Он пораженно покачал головой. Все это просто не укладывалось в его сознании. Бред сумасшедшего, да и только.

— Прости… я правда думала, что так всем будет лучше. — Люба сжала его ладонь, только легче не стало. Его трагедия была гораздо глубже, чем она предполагала, и она чувствовала это. — Если бы ты знал, сколько раз я пожалела о своем решении.

Кирилл прикрыл глаза, переживая боль внутри себя. Люба своим признанием разбередила так и не зажившую рану в его душе. Он отчаянно не понимал, почему все так происходит. Как можно одним махом сломать две жизни, ведь они могли быть счастливы…

— Почему ты мне не позвонила? — тихо спросил Кир, хотя ее ответ уже ничего не мог решить. Столько лет потеряно, и их не вернуть.

— Боялась…

— Чего?

— Услышать отказ.

Люба была абсолютно искренна с ним. Теперь уже нечего было скрывать. Когда жить остается всего несколько дней, на жизнь смотришь по-другому. И проблемы кажутся мелкими неурядицами. Она всегда любила этого мальчишку, любит и сейчас. Но слишком поздно нашла в себе силы принять эту любовь как должное. Много лет назад, обуреваемая стыдом за свои непозволительные чувства и страхом общественного мнения, отвергла его и всю свою жизнь жалела об этом.

— Я ждал тебя всегда и до сих пор жду. — Кирилл взял ее руку в ладони и поднес к губам. Мягко поцеловал каждый пальчик и уткнулся в них носом.

— Ты не женился?

— Нет. — Грустная улыбка появилась на его губах. — Ни жены, ни детей. Ты забрала мое счастье с собой…

— Прости. — Горькие слезы потекли из ее глаз, а казалось, давно закончились. Кирилл вдохнул в нее жизнь. Наполнил последние минуты счастьем. Впервые за долгое время, Люба чувствовала себя любимой и нужной.

— Что я могу сделать для тебя?

— Позаботься о моей дочери, — выдохнула она, вытирая слезы тыльной стороной ладони.

— В смысле? — Кирилл непонимающе нахмурился.

— Когда меня не станет, она останется совсем одна…

— А отец?

— Я не видела его уже много лет и давно лишила прав. У меня есть кое-какие сбережения. Там завещание. — Люба говорила очень быстро и сбивчиво, как будто боялась забыть или не успеть. — Наденька наследница всего, а ты можешь стать ее опекуном? Помоги ей, умоляю. Кроме тебя мне больше не к кому обратиться. Ты единственный, кому я могу доверить свою девочку. Иначе детский дом, ей нельзя туда, она у меня очень нежная домашняя девочка.

Кирилл слегка опешил от всего этого. В который раз за сегодня Люба буквально выбила почву у него из-под ног.

— Где она сейчас?

— В интернате. Там работает моя знакомая. До восемнадцати лет Наденька может там учиться, а потом… Помоги ей найти свое место в жизни. — Люба подалась вперед, сжала его ладонь и умоляюще заглянула в глаза, словно он и правда был единственным на всем свете.

— Люб, — мягко улыбнулся Кирилл. — Ты не видела меня много лет, я мог сильно измениться.

— Нет. — Лукавая улыбка, которая всегда сводила его с ума, появилась на ее губах. — Мой мальчик не может быть плохим.

Ее слова сладким бальзамом растеклись по израненному сердцу. Кирилл почувствовал, что тугая пружина, сжимавшаяся внутри, лопнула. Поверил, что все еще будет. Что есть шанс, нужно только его правильно использовать.

— Если потребуется, я сделаю все, что в моих силах для твоей дочери, — с готовностью пообещал он, даже не рассматривая это «потребуется».

— Спасибо, — облегченно выдохнула она и упала обратно на подушку. Этот непростой диалог отнял последние силы.

— Но сначала мы поборемся за тебя, — упрямо настаивал Кирилл. Не допускал мысли, что Люба реально может умереть. В век технологий люди вот так не умирают.

— Уже поздно…

— Я все равно попробую, должен быть какой то способ!

Она не стала спорить и разубеждать его. Все это было уже бессмысленно. Люба прекрасно знала свой диагноз и прогнозы врачей. Терминальная стадия. Шансов нет. Зато есть надежда, что она успела помочь дочери и попросить прощения у Кирилла. Больше ее ничто здесь не держало.

* * *

Осень наступила внезапно. Промозглая и дождливая. Небо заволокло тяжелыми тучами, а ведь недавно светило солнце. И Люба улыбалась так открыто и искренне, что Кириллу казалось, все еще можно исправить. Он смотрел на нее и радовался, как мальчишка каждой секунде, проведенной рядом.

А сейчас складывалось ощущение, что это было не с ним, а где-то в другой жизни, в другой реальности, в параллельной вселенной. А в этой…

Пронизывающий ветер беспрепятственно проникал под пальто, но Кир не чувствовал холода. Он вообще больше ничего не чувствовал. Все эмоции словно законсервировались внутри, и осталась пустота. Вязкая и беспросветная.

Кирилл молча наблюдал за тем, как гроб опускают в землю. Внутри все дрожало от горечи и отчаяния, но внешне он оставался абсолютно спокойным и отстраненным.

Несправедливость, безнадежность и бессилие раздирали душу в клочья. Целую неделю он как сумасшедший боролся за каждую секунду жизни любимой женщины. Забросил все дела и был рядом с ней. Буквально выгрызал у судьбы каждое мгновение. Но все оказалось напрасным. Люба умерла у него на руках, оставив тупую боль утраты и непомерное горе.

Кирилл никогда не боялся смерти, она существовала сама по себе, где-то за границами его обитания. Сейчас же он в полной мере прочувствовал ее сокрушительную силу. За ней лишь холодная пустота и обреченность. Конец. Больше ничего нельзя исправить. Единственная мысль, что не давала ему слететь с катушек, — то, что Любе больше не больно. Для нее все закончилось: и мучения, и страдания.

Взяв ком мокрой глины, Кир бросил его в яму. Тот с гулким стуком ударился о деревянную крышку. Этот звук эхом отразился в сердце, заставив сжаться от боли. Слезы жгли глаза, но Кирилл не позволил им пролиться и лишь прикрыл веки, проживая весь шквал сокрушительных эмоций внутри себя. Мужчины не плачут…

Шумно выдохнув, он поднял взгляд на девочку, стоявшую напротив. Дочь Любы, заботиться о которой обещал. Они так и не познакомились. В больницу Люба просила ее не приезжать, не хотела, чтобы девочка видела весь этот ужас. А после… Кир на пару дней выпал из реальности. Стыдно, но он с таким рвением упивался своим горем, что не нашел в себе ни сил, ни времени, чтобы приехать к ней. Да и не знал, что сказать. Что вообще говорят в таких случаях? Утешать и вовсе не умел, не было в нем всего этого нежного и ванильного. Слишком долго учился быть скалой, хотя Люба с легкостью пробила в ней брешь.

Кирилл в упор смотрел на девочку, на ее подрагивающие от рыданий плечи и неожиданно для себя осознал, что разделяет ее чувства. Надежда, наконец, подняла голову, и он невольно вздрогнул всем телом. В реальности она оказалась еще сильнее похожа на мать. Глаза точно такие же, глубокие и чистые, необычного синего оттенка. Длинные пушистые ресницы и капельки слез на щеках.

Его сердце сжалось от жалости. Бедный ребенок… «Люба, Люба, что ж ты творишь со мной?» — мысленно простонал Кирилл. Не представлял, как сможет все это пережить и справиться с возложенной на него миссией. Но обещал и сдержит свое слово во что бы то ни стало.

Надежда издалека рассматривала незнакомого мужчину и гадала, кто же это такой. Никогда прежде не видела его, и мама ничего о нем не рассказывала. Красивый, но какой-то холодный. Его лицо было строгим и серьезным, словно высеченным из камня, но невольно притягивало взгляд. Надя отмечала малейшие детали и чутко считывала по ним, как сильно он переживает.

Церемония подошла к концу. Все разошлись, остались только они втроем. Натянув кожаные перчатки, он направился к ним. Надежда замерла, не зная чего ожидать. Лишь присутствие Нины Павловны помогало сохранять спокойствие.

— Привет, ты Надя? — тихо обратился он к ней.

— Да, а вы? — Ее голос предательски задрожал то ли от холода, то ли от страха, то ли от переживаний.

— Меня зовут Кирилл, я друг твоей мамы. — Он вымученно улыбнулся. — Она попросила приглядывать за тобой.

— Здравствуйте, я Нина Павловна, директор интерната, в котором сейчас живет Наденька.

— Приятно познакомиться. — Кир хмуро кивнул ей и вновь сосредоточился на девочке. — Ну что, поехали? Нужно подписать все необходимые документы. Юрист уже ждет нас.

— Вы заберете меня к себе? — судорожно спросила Надежда. Не готова была к такому повороту и страшно боялась. Жить в доме с незнакомым мужчиной было как-то неправильно и опасно. Но она понимала, что теперь полностью в его власти. Зависит от него во всем. Как он захочет, так и будет. А она обещала матери, что будет слушаться своего опекуна.

Кирилл заметил, как она сжала кулаки, и отрицательно покачал головой.

— Если хочешь, можешь вернуться в интернат. Я буду тебе просто помогать, хорошо? — Его голос звучал холодно и безразлично, и это давало надежду на благополучный исход.

Надя облегченно выдохнула, закусила губу и кивнула. Не так себе представляла его. Да и вообще, когда мама сказала, что у нее будет опекун, думала, им станет кто-то из их знакомых. Дядя Леша или дядя Валера… а этот мужчина стал полной неожиданностью.

— Пойдемте, хватит мокнуть. — Кирилл развернулся и медленно пошел по дорожке к выходу. Нина Павловна и Надежда направились следом.

Она смотрела ему в спину и пыталась представить, какой он человек. Откуда взялся и почему вдруг согласился помочь. Но ни на один вопрос ответов у нее не было. Оставалось дождаться, когда он сам все ей расскажет. Если, конечно, захочет.