Дедуктика напротив сомнения свободы разума

Анна Атталь-Бушуева (2023)

Эта книга о новом предчувствии в лице состояния 21-го века внутри человеческого и пышного убранства слова и чувства. Истязанием его философского счёта потерян земной свет и торжествует система идеальности наедине с самим собой.

Пути — проводники

Отшельники на ловкой и печальной

Культуре ясных снов внутри ума,

Он заждались вечного почёта

Во власти интеллекта и игры.

Волнение им — схожесть при луне,

Потёмками отходят взглядом снов

И между фигуральным складом я —

Пути слагают к разнице величия.

Сознательное облако вокруг

Проводит ясный ход и диалект,

Он род печальных слов своих разлук

И чёрный фатум на кресте из блага.

Достигнет путеводной нам звезды,

Раскинет ясность в тёмной пустоте

И ты вокруг качаешься из вне —

Любви, прочтённых мук его игры.

Неразличимы к нам проводники,

Ходячим цербером, что искус на лице

Всё упиваются и ждут формальный звук,

Где явный ход реальности потерян.

Пропавший хаос в видимой тени —

Им говорит, что завтра мы одни —

Оставили свой сонный берег яда

И опустились на одни пути.

Как это было в опытах любовных,

Через века искормленного счастья,

За сердцем блага утоляли вечность,

Работой покоряли бег часов.

Им смерть инертным ходом — отставала,

Как знать желала, что прилично было

Уметь спросить иллюзии на снах

Об этом мире без пути — под прах.

Но встал манерный ужас на картине,

Где ты проходишь нежностью и счётом,

Вокруг роятся образы подобий,

А свет пути — твоя картина фобий.

Любви без объяснения и срока,

За стародавней маской личного устоя,

Где был ты обращаем в плен у Бога

За этим светом прежней красоты.

В работе страхом пожинал печали,

Не светом мира отпирал за личный —

Предел отчаяния власти, как приличный

Мотив искусства в пользе для себя.

На гордый стан управы из изгоев —

Воспряло солнце мучеников ада

И слеп за словом путь его обычный,

А череп мира провожал награды.

Ходил сквозь лиры в сумерках приличия —

Твой стыд и вечный страх фортуны мира,

Не знал, что делать истиной отличия,

А где снимало солнце воздух лиры.

Одним ты подзываешь сон вещей,

Желая быть искусно на веку —

Таким же днём — проводником ему,

Что чёрный крест и маятник у ада.

Сличило время в созданной беде

Твои приметы в личном теле блага,

За этот свет, что говорить им надо

И обходишь фатальный ужас на уме.

Он — чёрный холст противной суеты,

Реальности от искушения над завтра,

Но череп всходит в пользе на себе

И отнимает шаг навстречу постоянства.

Ужасный путь проводника ему —

Скульптура вечной пропасти и бытия,

Он знает лик готического шага

На берегу остатков мысли — наяву.

Не хочешь жить, но говорить обратно —

Ты должен свету в этой темноте,

Что чёрный рупор личности из вне

Самостоятельного ужаса из завтра.