Уровень ZERO. Монстр из Синего Камня

Анна Артюшкевич

Герои романа – журналисты Зинаида, Борис и Роман – становятся участниками жутковатых событий, связанных с исчезновением художника Алексея, чьи полотна обладают удивительной силой, и с чудовищными экспериментами, которые ставят гениальные, но безнравственные ученые. Все это происходит на фоне любви Зинаиды и загадочного разведчика Глеба и под воздействием языческого камня из деревни Синий Камень, который пробуждает у них сверхъестественные способности.

V

С вечера под балконом орал шантажист и сексуальный маньяк кот Вовчик, но колбасы, чтобы откупиться, в холодильнике не было, и поэтому всю ночь мне снились кошмары.

Вначале привиделся бородатый Спиридон в ластах и белой манишке, затем Дирижабль, дрессирующий кошек, а после и вовсе ерунда: Соломон и Федор в боксерской форме выясняли, кто из них Тернер, а в роли рэфери выступал давешний человечек в

черной шляпе. Но было и еще что-то. Уже под утро на ринг пролился дождь, и сквозь дрожащие струи возникло искаженное лицо Алексея, который пытался что-то сказать.

Мне показалось, что его губы произнесли слово «камень».

Утро явилось, как избавление, но настроение было скверным. Я собралась, выпила кофе и вышла под моросящий дождь, мстительно пнув по дороге Вовчика, невозмутимо переходящего дорогу. Взяла такси, а через пару кварталов водитель стал нервно поглядывать в зеркало заднего вида. Потом, покосившись в мою сторону, спросил:

— Это кто ж вас пасет? Муж, что ли?

Мне стало не по себе. Слежка второй день подряд?! Ну, это уж слишком! Выходит, Жуков прав, и мы действительно вляпались? Причем, явно не вчера! Но во что? Я стала лихорадочно соображать, связано ли это с убийством в Вишневке? Или с пропажей художника? Но ведь никто из нас ровным счетом ничего об этом не знает! Или Ромка что-то раскопал? Но тогда причем тут я? Значит, дело все-таки в художнике? И какое отношение к этому имеет вчерашний мужчина в белой куртке? Мне почему-то не хотелось, чтобы он оказался замешанным в криминальную историю.

— Отстали, вроде, — сообщил водитель. И я с облегчением вздохнула: наверное, померещилось. А, может, все городские водители — бывшие милиционеры, и мания преследования — их профессиональная болезнь? «Видно, последствия нереализованных возможностей чреваты непредсказуемым эффектом из области психиатрии», — подумала я, глянув с опаской на таксиста. Тот весело подмигнул в зеркало. Я икнула. Таксист протянул мне жвачку и, лихо развернувшись, затормозил у крыльца.

В редакции я сразу же направилась к Борьке. Его в кабинете не оказалось. На столе в кружке дымился кофе, а в углу в лужице стоял раскрытый зонт.

Я удивилась: Жуков не любил непрошеных гостей и, отлучаясь даже на пару минут, кабинет, как правило, запирал. Эта привычка выработалась в детективном издании, где мы с ним когда-то вели довольно рискованные журналистские расследования. Столы наши и рабочий сейф стояли в закутке с перекошенной дверью, которая открывалась легким пинком ноги. Именно в те романтические времена Жукову и мне несколько раз промывали желудки в больнице, поскольку подосланные кем-то мерзавцы подсыпали в разные напитки какую-то гадость. Гадость была не смертельной, но из строя нас выводила, а именно этого «заказчики» и добивались.

Я отхлебнула из чашки, но тут появился Жуков и кофе отобрал. Обычно по утрам он организовывал ритуальное «кофепитие», на которое, кроме нас двоих, допускался еще и Шантер. Но вчерашние события нас выбили из колеи, и, похоже, нынешний день тоже шел наперекосяк.

Буквально через секунду на пороге возник Ромка в мокрой куртке и с голодными блуждающими глазами. Он жадно проглотил спорный кофе, и, Жуков, вздохнув, снова заправил свой допотопный агрегат.

Заморив червячка двумя здоровенными бутербродами, и отогревшись в тепле нашей коллективной заботы, Шантер начал рассказывать и даже рисовать схему событий, произошедших в Вишневке. А они там, судя по его словам, складывались в очень непростую конфигурацию.

Итак, три дня назад на асфальтированной площадке бывшего санаторного комплекса под Вишневкой был обнаружен труп. Санаторий давно уже переехал в другое место, а оставшиеся хозяйственные постройки выкупила и использовала для своих нужд какая-то частная организация. Эксплуатировался и двухэтажный жилой корпус: часть его занимали отдыхающие — «дикие» туристы и рыбаки, сумевшие завязать знакомство с бессменным завхозом еще с незапамятных времен, а в остальных помещениях жили «шабашники» и молодые бессемейные рабочие местных производственных структур.

Располагался комплекс возле озера, справа от дороги, ведущей к Вишневке. Дальше, до самой деревни, тянулся лес. Ближе к озеру он переходил в кустарник и оканчивался крутым обрывистым берегом. Чтобы попасть на территорию санатория, нужно было миновать шлагбаум с охраной, которая отвечала за содержимое построек, приспособленных под склады. Справа от него находились два небольших одноэтажных здания для обслуги, а за ними обычно парковались одна или две заезжие фуры. И уже за фурами разместился довольно большой заасфальтированный прямоугольник с фонарями по углам, который служил когда-то танцплощадкой. Танцплощадка подбиралась почти к самому озеру, от воды ее отделял лишь вкопанный в землю мангал с навесом, небольшой столик и пеньки вокруг, исполнявшие роль стульев. Обстановка на время обнаружения трупа складывалась следующим образом.

Стоял теплый вечер. Было начало одиннадцатого. Танцплощадка с четырех углов освещалась фонарями. От дороги ее отделяла фура, два здания и охранники, флиртующие у шлагбаума с заезжими девицами. Справа, перед самой площадкой располагался тот самый жилой дом, обитатели которого, разогретые винными парами и устроившись на подоконниках раскрытых окон, братались, перекрикиваясь на всю окрестность. Многие жильцы уже переместились на улицу и звякали стаканами возле подъездов на лавочках.

Со стороны озера неслись радостные вопли и музыка, — это культурно потребляли шашлыки горожане, вырвавшиеся на волю. Слабой стороною была четвертая, где стояли две иномарки, доставившие их на природу. Но, как выяснилось потом, в обеих машинах тоже находились люди. В одной целовалась юная парочка, удравшая от родителей, занятых шашлыками, в другой группа подростков приобщалась к спиртному, украденному у взрослых.

А параллельно иномаркам, метров через пятьдесят в направлении Вишневки в беседке возле хутора четверо местных мужиков точили лясы за бутылкой водки по случаю именин хозяина.

На тот момент освещенная площадка была абсолютно пуста. По крайней мере, захмелевшие подростки, совершившие короткий рейд в кусты по естественным надобностям, осмотрели ее и решили устроить мнут через десять танцы. Нырнув в машину, они допили запретное вино, выкурили одну на всех сигарету и отправились танцевать. Но на площадке уже лежало мертвое тело. Мимо машины, по заверениям ребят, никто не проходил. Собственно, со всех четырех сторон все были на глазах друг у друга и никто никого из посторонних, да еще с такой ношей, как труп, не видел. Другой вопрос, можно ли этим свидетелям доверять, учитывая, что, кроме охраны, среди них, похоже, не было ни единого трезвого человека?

— Тело очень изуродовано? — спросил Жуков.

— Только лицо, — вздохнул Ромка, — узнать невозможно.

— Ты что-то о почке говорил?

— Мне участковый потом объяснил, что почка была, вроде, раньше изъята, то есть, мужику еще при жизни операцию сделали.

— Ромка, — вмешалась я, — вообще-то, это твое занятие — реальными историями заниматься. У тебя это хорошо получается, тем более, что и местность ты уже засветил в истории с монстром. А тут — идеальное продолжение, и выдумывать ничего не надо. Или почти ничего.

— Зинаида, — окрысился Ромка, — как твои бредни про Потрошителя слушать, так мы по часу просиживаем, а как натуральное, запутанное убийство, так я его должен один разгребать!

— Во-первых, тебя никто не заставляет мои бредни слушать, — возмутилась я…

— А, во-вторых, мы сыты реальными историями в предыдущей жизни, — вмешался Борька. — Брейк, ребята! Зинуля, Шантер прав: на этот раз интеллектуальные усилия следует объединить. Похоже, история становится интересной. А тебе сам Бог велел к ней подключиться, именно ты принесла на хвосте первую информацию об убийстве! Кстати, откуда твой знакомый следователь узнал, что покойный — иностранный бизнесмен? У него же, вроде, документов при себе не было?

— Не знаю, — растерялась я, — он не объяснил. Может, по каким-то вторичным признакам?

— Например, по хвосту, загнутому в форме американского доллара, — съязвил Шантер. — Все дело в том, что мужик этот или какой-то, похожий на него, шлялся днем по окрестностям Вишневки и на каком-то иностранном языке спрашивал у бабок, собиравших грибы, и у пастухов, как пройти к Синему Камню.

— Что за камень такой? — удивился Жуков.

— А вопрос-то не так уж прост, чтобы пастух мог перевести его с «незнакомого иностранного», — вклинилась я, решив на время забыть о нанесенной обиде. — Это же не жестами попить попросить!

— Меня и самого это озадачило, — примирительно объяснил Шантер, — но поселяне говорят, что мужик тыкал пальцем в булыжник, в синюю кайму носового платка, а потом округлял перед животом руки, что означало — большой.

— Или беременный, — пробормотала я. Ромка негодующе засопел, а Жуков одарил меня укоризненным взглядом.

— А Синий Камень, — продолжал юный следопыт, показав мне кулак, — это здоровенная глыба на берегу озера, обладающая удивительным свойством: издали и в сумерках она кажется совершенно синей. Более того, с боков она покрыта рисунками и таинственными знаками, нацарапанными в доисторические времена. Камень этот был культовым для язычников. Да и сейчас от него исходит едва уловимое свечение, излучение и тепло. Камень может лечить, исполнять желания и даже убивать, — вдохновенно врал Ромка.

Мы с Жуковым переглянулись: судьба, похоже, и впрямь давала Шантеру возможность стать автором захватывающего сериала. Его затейливая фантазия и неразборчивость в средствах гарантировали неослабевающее внимание читателей к изданию в течение долгого времени.

— Кстати, а что с твоим другом Спиридоном? — поинтересовался Жуков.

— Спиридон полностью преобразился, — обрадовался Ромка. — Он сейчас подключается к космосу, фильтрует информацию о будущем через подсознание, и предвидит ближайшие события.

Мы с Борькой разинули рты. Что-то подобное Шантер вещал вечером по телефону, но такого крутого поворота никто не ожидал.

— Белая горячка? — с надеждой спросил Жуков, пытаясь все поставить на свои места.

— Какая горячка?! — заорал Шантер, задохнувшись от возмущения. — Он сейчас вообще не пьет!

— А что он фильтрует? — обалдело переспросила я.

— Информацию космическую, — пытался втолковать Ромка. — Спиридон увидел синего монстра у Синего Камня, и в голове у него будто что-то щелкнуло: он понял, что алкоголь — зло. Сознание у Спиридона приобрело необычную четкость и силу и слилось с подсознанием.

— Все ясно, — поставил диагноз Жуков, — шизофрения на почве хронического алкоголизма. И, по-моему, это заразно.

Я с опаской покосилась в сторону Шантера и демонстративно отодвинулась. Вид у него действительно был безумный: запустив руки в шевелюру и стеная от бессилия, Ромка что-то бормотал с интонациями Юлия Цезаря, преданного соратниками.

— Ну, что ты стонешь? — охладил его эмоции Жуков. — Придумал идиотскую историю с монстром, и, мало того, что деревенских алкашей в ступор вогнал, так еще и сам в нее поверил!

— Но какова сила искусства! — восхитилась я.

Шантер испепелил нас взглядом.