Бабочки зимнего утра

Анна Антонова

Тая мечтала встретить Новый год вместе со своим парнем. Она ждала приглашения до последнего, но в праздничную ночь Артем отправился на бал… без нее! Как такое могло произойти? Они ведь любят друг друга! Неужели в их отношениях наступил кризис и пора расставаться? Кажется, теперь спасти любовь может только чудо…

Глава 2

Чисто мужской институт

Год назад

Мы познакомились на балу. Нет, это не был светский раут или заседание дворянского собрания. Балами назывались те же дискотеки, только музыку там ставили не обычную дискотечную, а бальную, и народ собирался не весь подряд, а занимающийся бальными танцами. Наряжались на них как попало: кто являлся в костюмах, сшитых для конкурсов, — с блестками, перьями и прочей мишурой, кто в нарядных платьях, а кто и вовсе по-простому — в майке и джинсах. Это, конечно, касалось девчонок. Парни в основном одевались классически — в брюки и рубашки. В отличие от девчонок, у них считалось моветоном явиться на бал в затрапезной футболке и рядовых штанах.

Заканчивались зимние каникулы. Мы с Наташкой без фанатизма занимались бальными танцами в пришкольной студии: главным образом, чтобы щегольнуть в случае чего перед физруком — недаром перед сочетанием «бальные танцы» стоит приставка «спортивные». Ни на какие балы мы раньше не ходили, вот и решили организовать себе культурный досуг. Объявление о бале я увидела на одном из танцевальных форумов и немедленно поделилась находкой с подругой.

— О, студия при МИФИ, — присвистнула она. — Ну, там мы с тобой точно стенку подпирать не будем!

— Почему? — удивилась я.

— МИФИ — инженерно-физический институт, — для непонятливых растолковала Наташка. — Мужской вуз.

— А что первая буква обозначает? — съехидничала я. — Мужской инженерно-физический институт?

— Да ну тебя, — обиделась она. — Не мужской, а московский. Но там парней учится больше, чем девчонок, соответственно, в партнерах недостатка нет.

— Да ладно! — не поверила я. — В природе все стремится к равновесию. Если где-то партнеров было бы больше, туда немедленно устремились бы партнерши, и справедливость восторжествовала. Закон сообщающихся сосудов.

— Вот и поступай в МИФИ, раз в физике так круто шаришь, — фыркнула Наташка.

— Еще чего, — фыркнула я. — Терпеть ее не могу!

— Тогда не умничай и собирайся на бал, — подытожила она.

На бал я собралась, хотя идти первый раз в незнакомое место было страшновато. Только обещание изобилия партнеров оправдывало мой подвиг. Во всех студиях бальных танцев с ними традиционная напряженка, и хотелось своими глазами взглянуть на богатое месторождение.

Ходить куда-то с Наташкой — сущее наказание: ждать ее приходится в среднем по полчаса. В школу она еще умудрялась не опаздывать так масштабно, хотя влетала в класс обычно со звонком. Во всех остальных случаях она ни в чем себе не отказывала и спешкой себя не утруждала. Ругать ее было бесполезно — она искренне раскаивалась, потупив глазки, и всякое желание пилить подружку сразу пропадало. Но в следующий раз повторялось то же самое.

Вот и сейчас я устроилась на лавочке у выхода со станции метро «Каширская» и приготовилась к терпеливому ожиданию. Двадцать минут я отсидела спокойно, но минуло полчаса, и я задергалась. Наташка предложила прийти попозже, когда все соберутся, и мы договорились встретиться полшестого, хотя бал начинался в пять. Сейчас было уже начало седьмого, и мы имели все шансы успеть как раз к разъезду карет.

Прошло сорок минут, и я занервничала по-настоящему. Телефон, как назло, не ловил сеть, несмотря на обещанную устойчивую связь на всех станциях, и я решила: если Наташка не придет, я тоже никуда не пойду. Не хватало еще явиться в разгар бала в незнакомую студию в одиночестве! Я нахохлилась на своей лавочке, решив подождать до ровного счета час, и тут заметила фигурку в знакомом пальто.

— Извини, пожалуйста! — не успев подойти ко мне, торопливо заговорила Наташка. — Я в следующий раз постараюсь не опаздывать.

— Следующего раза не будет! — возмутилась я. — Я не парень на свидании, чтобы тебя по часу ждать! Вообще больше никуда с тобой не пойду! Подбила идти на бал, а сама…

— Хорошо-хорошо, больше не пойдешь, но сегодня давай все-таки сходим? — виновато проговорила она, прекрасно зная, что до следующего раза я все забуду.

Когда мы подошли к Дому культуры, я вежливо пропустила Наташку вперед:

— Только после вас!

— Почему это я первая? — внезапно воспротивилась моя совсем не робкая подруга.

Похоже, страх незнакомого места добрался и до нее.

— Потому что ты опоздала, — с удовольствием пояснила я, и она, молча признав мою правоту, потянула на себя тяжелую дверь.

Внутри не обнаружилось ничего страшного — обычное фойе. Купив билеты у сидевшего за столиком парня, мы поднялись на второй этаж в раздевалку. Там нас тоже никто не съел — народ, болтавшийся из зала и обратно, занимался своими делами и не обратил на наше феерическое появление никакого внимания.

Мы сняли верхнюю одежду и приготовились раздеваться дальше, когда я вдруг заметила:

— Слушай, а тут что, деления по половому признаку нет?

Раздевалка, судя по всему, являлась общей — было уже почти семь, и никто, кроме нас, не переодевался, но и парни, и девчонки шатались по ней совершенно свободно.

— Конечно, — фыркнула Наташка. — Как на конкурсах. Там всегда раздевалка общая.

— Ну извини, еще не довелось побывать на конкурсах.

— Да мне, в общем-то, тоже, — неожиданно смутилась она. — Пойдем в туалет?

И мы пошли переодеваться в туалетный предбанник.

С нарядом я не сильно заморочилась: надела простую черную юбку, хоть и короткую, и ярко-голубую приталенную блузку с рукавами-фонариками. Наташка вообще осталась в джинсах, только сапоги сменила на туфли, так что переодеваться она, видимо, потащилась исключительно из-за меня. Правильно, в следующий раз будет знать, как опаздывать.

Наконец добравшись до танцевального зала, мы нерешительно замерли у входа.

— Давай, — подтолкнула я Наташку.

— Почему я первая? — воспротивилась она.

— Забыла почему? — язвительно напомнила я, и она, вздохнув, решительно шагнула внутрь.

В зале было темно, словно в ночном клубе. Играла медленная мелодия, в которой я методом исключения опознала румбу — у этого танца самый сложный ритм, и новички, к которым я, собственно, и относилась, не сразу в него попадали. Мы скромно встали у стеночки и даже не успели оглянуться, как к нам практически одновременно подошли два парня: к Наташке длинный и тощий, как кишка, а ко мне, наоборот, невысокий и плотненький. Довольно переглянувшись — не обманули насчет партнеров! — мы отправились танцевать.

В принципе, простенькую вариацию румбы я знала неплохо, но сразу поняла, что одно дело — танцевать ее в родной студии, и совсем другое — в темноте чужого зала с незнакомым парнем. Я сбивалась, путала ноги и только к концу мелодии сумела более-менее подстроиться к партнеру. Он все это мужественно терпел и, когда танец кончился, галантно поклонился и отвел меня на прежнее место.

Мы с Наташкой обменялись многозначительными взглядами, но обсудить ничего не успели — к нам снова подошли, на этот раз другие парни. И уже до самого конца бала общались мы исключительно на расстоянии, случайно сталкиваясь в танце или украдкой переглядываясь из-за плеча партнера. Пока мужской вуз наши ожидания оправдывал!

Темнота стояла не всегда — свет по странной прихоти выключали только на латиноамериканских танцах. Ближе к концу мероприятия диджей и вовсе сбился с темы и поставил один за другим несколько смешных детских плясок: летку-енку, макарену, танец маленьких утят. Все смеялись, но активно принимали в них участие, и мы с Наташкой не отставали от остальных. Это оказалось так здорово — вспомнить себя совсем маленькой, классе эдак в третьем, и беззаботно попрыгать под веселенькую музыку…

А потом началось и вовсе безобразие: объявили загадочный танец под названием «Вереница». Заключался он в следующем: все ходили по кругу хороводом, взявшись за руки, а в середине оказывались несколько человек с платками, которые заранее раздал ведущий. Танцор с платком должен был выбрать себе из хоровода личность противоположного пола, вывести ее на середину и расстелить на полу платочек. После этого оба опускались на колени и троекратно расцеловывались в щеки. То есть это мне сначала показалось, что в щеки — на самом деле народ не смущался и активно целовался гораздо более откровенно.

Все это я наблюдала со стороны — сначала не рискнула участвовать в неизвестном аттракционе, а потом, разобравшись что к чему, похвалила себя за предусмотрительность. Ни с того ни с сего целоваться с незнакомыми парнями в мои планы не входило.

Длился замечательный танец так долго, что я успела заскучать — простенькая мелодия была закольцована много-много раз. Но минут через пятнадцать все желающие наконец перецеловались, и диджей врубил совсем уж неуставный медляк, не имеющий никакого отношения к бальным танцам.

Народ, разомкнувший хоровод и поднявшийся с коленок, активно складывался в пары. И только я, стоявшая в отдалении у зеркала, оказалась в стороне от всеобщего единения. Я оглянулась и заметила в непосредственной близости от себя паренька, одетого в белую рубашку и черные брюки. Его классически строгий облик разрушали только непослушные русые волосы, художественно собранные в хвост. Он тоже переминался с ноги на ногу в одиночестве, и у меня даже мелькнула крамольная мысль пригласить его самой — я заметила, что здесь это в порядке вещей без всякого объявления белых танцев — когда он наконец решился, подошел и предложил мне руку.

Вот сейчас я никакой неловкости не испытала: и танец был не бальный, и паренек на вид совсем простой.

— Привет! — немедленно завел он светскую беседу. — Тебя как зовут?

— Тая, — назвалась я и, наученная горьким опытом, собралась привычно уточнить, что я ни в коем случае не Таня, а полное имя у меня…

— Таисия, — опередил он. — Редкое имя. Очень красивое!

— Спасибо, — смутилась я. — А тебя как зовут?

— Артем, — церемонно представился он.

Впрочем, не Темой же ему себя называть перед незнакомыми девушками.

— А ты в МИФИ учишься? — задал следующий вопрос он.

— Нет, — усмехнулась я. — Еще в школе, в десятом классе. А ты?

— И я в десятом, — обрадовался он. — Правда, в физматклассе, так что, не исключено, потом буду поступать в МИФИ.

— А я нет, — покачала головой я. — Меня точные науки совсем не привлекают. Я все-таки больше к гуманитарным склоняюсь: литература, история…

— Слышала прикол: не бывает гуманитарного склада ума, бывает отсутствие математического?

Я с удивлением взглянула на нового знакомого — к тому времени песня давно кончилась, и мы продолжали беседу возле того же зеркала. Краем глаза я отметила, что неподалеку нарисовалась Наташка и с интересом поглядывает в нашу сторону.

— Не слышала, — с достоинством ответила я. — Знание физики и математики не входит в обязательный культурный уровень человека, а вот писать без ошибок должен уметь каждый.

— Ну не скажи… — Артем тут же нашел что мне возразить, и беседа плавно потекла дальше.

Он явно дразнил меня, но у него это получалось так обаятельно смешно, что я не думала обижаться.

Зазвучал следующий медленный танец, и он, как будто это само собой разумелось, подал мне руку и повел в середину зала, где было потемнее. То есть это я отметила краем сознания, неожиданно обнаружив, что новый знакомый довольно сильно прижимает меня к себе. Однако желания отстраниться и даже банального смущения я отчего-то не испытала…

— Ты почему на «Вереницу» не пошла? — неожиданно поинтересовался он почти шепотом.

— А… — от неожиданности я с трудом нашлась что ответить. — Ну… не захотела. Ерунда какая-то…

— Вовсе не ерунда, — горячо возразил он, и только тут до меня дошло: он уже тогда за мной наблюдал! А я и не догадывалась, что стала объектом чьего-то пристального внимания…

Как оказалось, необязательная программа означала близкое окончание бала: вскоре ведущий объявил прощальный венский вальс. Этот танец я терпеть не могла, хотя несведущими людьми он по неизвестным причинам считался чуть ли не самым простым. Фигура из трех шагов действительно не баловала разнообразием, но в этом заключалась и главная проблема: из-за поворотов очень быстро начинала кружиться голова, а от скорости моментально сбивалось дыхание, и последующее кружение проистекало на автопилоте, пока не вырубался и он.

Я надеялась, что меня минует сие испытание, но Артем, заслышав первые аккорды Штрауса, протянул мне руку:

— Сделаем кружок?

И мы сделали. Быстро выяснилось, что он блещет в танцах не больше моего: наша пара постоянно разваливалась, сбивая и без того неровный ритм, моя рука постоянно сползала с плеча Артема, которое, впрочем, и само вовсе не держалось прямо, а все время норовило уехать куда-то вниз. В очередной раз я убедилась: творениями великого австрийского композитора лучше наслаждаться посредством их прослушивания.

Мы сделали кружок, как и собирались, и направились к выходу из зала. Больше я бы и не смогла — сильно кружилась голова. Оглянувшись, я увидела, что Наташка следует за нами, и успокоилась — совесть уже начинала потихоньку грызть меня из-за того, что я бросила подругу.

На этот раз мы переодевались как все, наплевав на условности. Тем более особенного стриптиза не потребовалось: натянуть джинсы и потом стащить юбку оказалось проще простого. Правда, я все же не рискнула проделывать это на глазах у Артема и забилась в самый дальний угол. Наташка, надо отдать ей должное, никак не прокомментировала мои эскапады. Да и я сама не придавала всему этому слишком много значения: подумаешь, бальный флирт!

Поэтому я очень удивилась, увидев, что новый знакомый дожидается меня у выхода из раздевалки. Я не сразу его узнала: вместо милого мальчика в брюках и рубашечке мы узрели рокера в кожаных штанах, куртке-косухе и бандане. Перемена была столь разительной, что я на миг остолбенела, но нашла в себе силы мило улыбнуться, и на улицу мы вывалились втроем, как будто пришли сюда в таком же составе.

И тут случился еще один сюрприз.

— Я, пожалуй, на троллейбусе домой поеду, — вдруг заявила Наташка.

— На каком троллейбусе… — не поняла я, но она, не дослушав, отрезала:

— Мне так удобнее. Ладно, пока, давайте! — и, развернувшись, потопала к остановке.

А мы, оставшись вдвоем, перешли дорогу по подземному переходу, спустились в метро и остановились посередине станции. Было непривычно тихо — вечером поезда ходили редко.

Артем вытащил мобильник и нерешительно произнес:

— Можно телефон?

Я без раздумий продиктовала номер, а потом сделала то, чего никак от себя не ожидала — достала трубку и в свою очередь спросила:

— А твой?

На этом мы распрощались — как раз послышался шум поезда — и уже в вагоне я старательно приписала к занесенному в адресную книжку номеру: Артем.