Плач волчицы. Стихи

АннА Тукина, 2018

Переиздание сборника 2013 года, включающее в себя лучшие стихи всех лет. Первые стихи автора. Написано душой. Читать сердцем.

© Анна Тукина, 2018

ISBN 978-5-4493-5692-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Волчья

Легенда о Белой Волчице и Чёрном Волке

Баллада на два голоса

В соавторстве

с Александрoм C Воляевым

В одной, позабытой Богами стране,

Где скалы, озёра и лес.

Предание есть о седой старине

И силе влюблённых сердец.

Там синие ели глядят в небеса,

Столпившись у сонных озёр,

И чистые реки, как божья роса,

Стекают с заснеженных гор…

За буковой рощей, прижавшись к скале,

Как будто явившись из сна,

Не замок могучий, простое шале —

Дубовая дверь, два окна.

Но в доме не спят и отводит беду

Не старец, но и не юнец…

Он деве прекрасной, горящей в бреду

Не муж, не жених, не отец.

Оплывшие свечи дыханьем огня

Над девой в молитве сплелись

И ждёт вороньё с нетерпением дня,

Когда же угаснет в ней жизнь.

Но он ворожит, чуть касаясь плеча

И гонит коварную смерть.

Любовью своей, как ударом меча,

Сметая судьбы круговерть.

И как заклинание в звенящей тиши,

Ресницу сжигает слеза,

Он шепчет: «Любимая, только дыши…»

Вдруг…дева открыла глаза.

И видит она, но не дом свой родной,

На сердце закралась тоска.

Мужчина склонился над ней молодой,

Лишь локон седой у виска.

«Где я?» — задаёт с удивлением вопрос,

Скрывая улыбкой свой страх.

«В лесу я нашёл тебя, в дом свой принёс.

Теперь у меня ты в гостях».

«Я помню лишь ночь и как стая волков

Поужинать мной собралась,

И был бы мой жребий жесток и суров,

Но кто-то меня всё же спас…»

Услышав вопрос, почему-то поник,

Отвёл на секунду свой взгляд,

Нe парень уже, но еще не старик…

Над ней проводивший обряд..

Он смотрит в глаза неземной красоты

И молвит: «Hе стоит о том…

А если остаться осмелишься ты —

Мы станем сильнее вдвоем.

Слаба ты еще отправляться домой,

Боюсь приключится беда…

Вот скромный мой дом. Пожелаешь? Он твой».

Она тихо молвила: «Да».

Он слов о любви своей не говорил,

Но разве так сложно понять,

Что в жёлтых глазах его пламя горит

Любви, что сильнее, чем страсть.

И пламенем этим она сожжена,

Всего лишь за пару недель,

Влюбилась в него и недолго она

Отдельно стелила постель.

Но только вопрос её мучил порой:

«Мой милый, скажи, почему

Уходишь ты в ночь вслед за полной луной,

Меня оставляя одну?»

Он, взгляд опустив, на колени упал,

И шепчет: «Родная, поверь…

Я должен идти. Там в лесу волчий бал.

Запри понадёжнее дверь».

Шептались в те дни по углам в деревнях,

Что кровью окрасил холмы

Огромнейший волк, всем внушающий страх,

И чёрный, как смех Сатаны.

Она обнимает его вновь и вновь:

«Мне страшно, останься! Постой!»

«Не бойся тебя охраняет Любовь,

И помни — я рядом с тобой».

На травы рассветные росы легли,

Но дева ещё не спала.

Вдруг слышит звук рога раздался вдали,

И крики, и бешеный лай.

Ватага охотников, дом окружив,

Кричат: «Выходи, Чёрный Зверь!»

Блестят жадно копья, мечи и ножи

И дева открыла им дверь:

«Ошиблись Вы, люди! Неверен был след.

Коль нужно — пожалуйте в дом.»

Ликует главарь: «Если чудища нет,

Подругу его мы убьём!?»

Схватили, скрутили и вот на суку

Верёвку готовит палач.

И радостно вешать её волокут,

Не слушая девичий плач.

Но вдруг из чащобы ужасная тварь

Как смерч появилась, рыча.

И первым ударом убит был главарь,

А рядом лёг труп палача.

Огромные когти, из пасти слюна,

Чернее, чем стая ворон.

И вроде она испугаться должна,

Но сердце твердит: «Это он…»

Не дрогнули воины, вскинув клинки,

Хоть стало их меньше на треть,

И в вихре смертельном мечи и клыки

Смешались, приветствуя смерть.

Она замерла, жёлтый свет волчьих глаз

Ей память вернул наконец,

И вспомнила кто от беды её спас,

Не старец, но и не юнец…

Неравная схватка «один к четырём»,

Пощады никто не искал,

Но Зверь одолел и с последним врагом,

Израненный рядом упал.

От крови набухшую жёсткую шерсть

Она нежно гладит рукой

И шепчет, гоня ненасытную смерть:

«Ты только дыши, дорогой…»

Она не умела творить колдовство,

Волшебных в ней не было сил.

Лечила Любовью своею и вот

Глаза её милый открыл.

Едва первый луч, разбудивший рассвет

В кровавой траве заиграл,

Как сгинуло чудище, было — и нет,

Он вновь её суженым стал.

Но полнятся жёлтые очи тоской,

Печально отводит он взгляд.

Она же ликует: «Мы живы с тобой,

Так что ж ты, любимый, не рад?

Ты всех победишь, кто на нас посягнёт

И целая жизнь впереди…»

Он взял её руку, холодный как лёд,

И тихо шепнул ей: «Прости…

Недолгий отмерен для счастья нам срок,

Не можем быть вместе никак.

Не могут быть счастливы Дева и Волк,

Красавица и вурдалак…»

Застыла она, словно он невзначай

Словами доставил ей боль,

Но твёрдо рванула сорочку с плеча

Не дрогнувшей белой рукой:

«И в горе и в радости ношу нести

С тобой я готова, поверь».

С улыбкой плечо обнажив: «Укуси,

Смелее, любимый мой зверь».

……

Покрепче, ребята, заприте замок

Ведь ночью, под полной луной,

Идёт на охоту король Чёрный Волк

С Волчицею Белой — женой.

Предание есть о седой старине

И силе влюблённых сердец,

В одной, позабытой Богами стране,

Где скалы, озёра и лес…

Полубыль-полунебыль

Он взял её от матери щенком,

Не разглядевши впопыхах породы.

За ушком почесал и поводком

Отрезал жизнь от воли и свободы.

Он ею любовался иногда,

Кормил, поил, выгуливал в вольере.

Лишь в душу заглянуть не мог тогда,

Самим собой затравленному зверю.

Ни заглянуть, ни влезть, ни разгадать

Он злился и одаривал пинком…

Она в ответ — сапог ему лизать…

Он взял её от матери щенком…

Ночами, когда он ложился спать,

Она в подвале находила щёлку,

И начинала тихо завывать…

На звезды глядя… А они волчонку

Подмигивали тысячей огней

Шептали про загадочные дали

И просыпался дух волчицы в ней.

А поутру..Глаза лишь выдавали —

Не сломлена, не даст себя сгубить.

Однажды

то ли с пьяну, толь от скуки

Он посмотрел в её глаза и начал бить..

Кричал зверея"Сука! Просто сука!»

Она, скуля, забилась под кровать,

Не понимала, дурочка, природу

Его пинков… Он начал понимать

И узнавать в ней не свою… ПОРОДУ.

Она ее впитала с молоком…

Он взял ее у матери щенком…

***

Зализывая раны языком,

Она сидела в парке под осиной..

И в друг на встречу тот, кто незнаком

Её глазам. Но сердцу!!!Очень сильно!

Мощь тела и невиданная стать,

Глаза, вселенную хранившие в надрыве.

Он подал руку и помог ей встать.

«Ты рождена жить в сердце, не в обрыве»..

Он ей шептал… Она не верила ушам..

Не верила глазам и клеткам кожи…

Он ей зализывал под сердцем шрам,

Она ему зализывала тоже.

Не зная раньше прелестей любви,

Она растаяла в обьятьях волка

Она впервые не боялась!…

…«Се ля ви»…

Хозяин не прощает самоволки-

Кто взял ее от матери щенком,

Ее искал..не потому что горько,

А потому, что в детстве с молоком

В шакальей стае впитывал на зорьке,

Что вещи не пристало отдавать,

Тем более какому-то там счастью.

Иметь! Давить!«Любить» и унижать,

Всей своей злобой, всей шакальей властью.

***

Они напали стаей на заре.

Неравенство числа и интересов.

Неравенство законов и регресcов…

Неравенство начинки в кобуре…

***

Их хоронили вместе… без прикрас…

Шакалы волков, словно в дикой пляске,

Земля скрывала пламенный окрас

Могучих тел, погибших, в страшной схватке…

***

Он взял её у матери с отцом…

Он хоронил её в забытых лицах..

Красавицу и телом и лицом…

Не сукой хоронил! ВОЛЧИЦЕЙ!

Прощай, волчонок

Смогли! Отразили наскок.

Бог свидетель, не мы его начали.

Впивайся, волчoнок, в сосок

Пока молоко горячее.

Через силу соси. Не скули.

Буду твоим Хранителем,

Если все же смогли

Они сегодня убить меня.

Рана в боку. Посплю.

Буди меня чаще, маленький,

Серую мать свою

Выходишь еще. Мало ли…

Ежели нет. Не вой.

Выживешь. Сын своей матери.

Только сейчас, серый мой,

Соси молоко старательно.

Любви поболе впитай.

Злобе у них научишься.

Прости, волчонок. Прощай.

Рана в боку. Болючая…