Творожная кнопка или зовите Ханну

Анка Гринёва, 2023

У вашего ребенка день рождения? Не знаете чем удивить? Представление любимых животных прямо у вас дома! Девушка-метаморф превратится на ваших глазах в кошку, белочку, лисицу, страуса или орлицу. Ваш ребенок останется под большим впечатлением, а гости никогда не забудут праздник, особенно если что-то пойдет не по плану… Заинтересовало? Зовите Ханну!

Глава 1.

— Ханна! Ханна, вставай!

В дверь стучали так, что готовы были сорвать ее с петель. Я только накрыла подушкой голову. Вчера отработала весь день на празднике, отдалась полностью веселью и сегодня чувствовала себя пустой и разбитой.

— Ханна, к тебе пришли! — истошный крик мамы из-за двери отогнал последние капли дремы.

— Да иду я! — проорала из-под подушки.

В единственный выходной хотелось отоспаться, но, видимо, не суждено. Пришлось вставать. Если пришли домой, значит, дело срочное. Я молнией понеслась в ванную умыться и заплести волосы.

Спустившись в гостиную, увидела маман, разливающую чай в фарфоровые кружки, которые не разрешалось трогать даже по праздникам. На диване сидел дорого одетый господин, в пиджаке с родовым гербом Зельцев, одним из самых знатных родов в нашем городе.

Ох, как же я терпеть не могу аристократов. И вот один из приближенных уже подорвался с нашего дивана, завидя меня.

— Здравствуйте, госпожа Лорин. Меня зовут Вольдемар Боллинс, я поверенный семьи Зельц.

— Здравствуйте, — сухо буркнула я, уже догадываясь, что ничего хорошего для себя не услышу, но села на кресло рядом с мамой.

— Я к вам с очень интересным предложением. Насколько мне известно, вы организовываете праздники для детей, используя свои необычные способности, — сказал Вольдемар, плавно опустившись на диван.

Его вступительная речь вызвала улыбку — как ловко обошел мой дар метаморфа! Надо же!

— Сегодня свой день рождения празднует единственный и очень любимый сын господина Зельца. Гансу исполняется 10 лет, и ему был обещан на праздник сюрприз: обученный танцам зверек.

— Какой зверек? — мои брови встретились друг с другом.

— Обезьянка, госпожа. Мы хотели бы предложить вам взять эту роль на себя, — сказал он и на выдохе, как будто набрался храбрости перед прыжком в ледяную воду, добавил, — и дети не должны знать, что вы — человек.

— Нет, — отрезала я.

— Госпожа, я понимаю…

— Нет, — встала с кресла, показывая, что разговор окончен. Вольдемар снова вскочил с дивана. — До свидания.

Почти выбежала из гостиной, но уже у лестницы меня остановила мама, которая шла следом.

— Ханна, семья Зельцев хорошо заплатит. Сколько тебе придется работать в кафе, чтобы заработать на мечту? — сказала та мне в спину, и я обернулась.

— Одно дело, когда я веду свою программу развлечений для детей, и они видят, что перед ними обычный человек, — мама закатила глаза, и я поспешила исправиться, — Ладно, не самый обычный. Но совершенно другое дело, когда ко мне будут относиться как к животному! — выпалила, не собираясь поддаваться.

— К тебе и так относятся как к животному! Так какая разница, если тебе за это хорошо заплатят? — ответила мать. И отчасти была права. Люди, узнав о моей способности, сторонились меня, но за небольшую плату были согласны повеселить детишек вот таким не то человеком, не то животным.

— Взрослые, но не дети! — не сдавалась я.

— Ханна, что тебе те дети? Они тоже когда-нибудь станут взрослыми, — увидев, что я засомневалась, добавила, — тем более никто не узнает, что ты человек.

Замерли на мгновение, уставившись друг на друга, в ожидании моих новых контраргументов. Но проиграв эту молчаливую битву, я вернулась в зал. Там все еще вытянутой стрункой стоял Вольдемар. Завидя меня, он приободрился.

— Госпожа Лорин, прошу вас, это очень важно для моих господ. Возможно, сумма вознаграждения позволит изменить ваше мнение? — на стол лег мешочек, в котором звякнули монеты.

Позволив себе несколько секунд равнодушия, взяла мешочек, чтобы взвесить.

— Вторая половина после праздника? — спросила, наглея на глазах. Судя по весу, в мешочке мой годовой заработок.

— Да, конечно, госпожа, — покраснев и преодолев какие-то свои внутренние барьеры, сказал Вольдемар.

— Зовите меня Ханна! — я улыбнулась и протянула руку для закрепления сделки.

***

Ехала в черном без опознавательных знаков полностью закрытом экипаже, присланном за мной нанимателями. Внутри сидел сопровождающий. Своим каменным лицом он больше походил на конвоира. Обстановочка царила угнетающая, хорошо хоть не заставили мешок на голову надеть, чтобы я не могла запомнить дорогу, которую итак не видно.

Внутри нарастал мандраж, как и перед любым выступлением. Всегда переживаю за реакцию детей, боюсь увидеть на их лицах страх, ужас, брезгливость. Поэтому всегда готовлю их к моим превращениям. Сначала показываю пушистые уши, потом розовый носик, а когда внимание детей и интерес перерастают в восторг, полностью перевоплощаюсь в кошку. Играю с ними в мяч или прыгаю по установленным ступеням. Потом наступает очередь лисы, лошади или слона, если позволяет пространство, и завершаю все любимым животным именинника. Но сегодня все по-другому, не по моему плану. Нехорошее предчувствие я списываю на нелюбовь к аристократам. Приходится переступить через себя, выступая перед ними, веселить своим «уродством», как любят они выражаться. Хотя я не считаю умение превращаться в животных изъяном.

Раньше дар метаморфоз считался таким же обыденным, как и магия. Дело в том, что метаморфы остались в далеком прошлом, выродились почти полностью. Существует поверье, что магией создания наградила людей сама Создательница Мирра, а разрушения — Великий Разрушитель. Так как имени при рождении ему дано не было, народ сам додумал. Не сильно заморачиваясь, просто сократили до Теля.

Мирра и Тель были созданы друг для друга, словно две половинки: Разрушитель ломал, Создательница творила, перекраивая на свой вкус. Вот и людей, чтобы передать им магические силы, делили поровну. Гармония в отношениях, полное взаимопонимание, партнерство в союзе. Что же могло пойти не так? Кто их разберет.… Да вот только говорят, что метаморфы были созданы, когда Мирра и Тель поссорились и не смогли решить, каким даром наделить человека. Надеюсь, для них это стало уроком: не разбрасываться магией на эмоциях, а сесть за стол переговоров и разрешить конфликт мирно. Мама с папой так и делают, под настоечку собственного приготовления. Может у Теля и Мирры не было настоечки? Хотя я думаю, что и чай подойдет, здоровее будут.

За последнюю тысячу лет метаморфы практически исчезли, а маги берегут высокий уровень дара, выбирая для продолжения рода сильных магесс. Им необязательно уметь управлять своими силами, важно какой вид и уровень магии течет в их жилах.

Метаморфы же считаются не людьми, а кем-то непонятным, загадкой. Нас боятся. Дело в том, что превращаясь в какое-либо животное на время, метаморф перенимает его форму, все способности и инстинкты. Например, превратившись в слона, я буду весить несколько тонн, у меня будет толстая шкура, бивни, хобот, а еще жгучее желание и невозможность подпрыгнуть. С инстинктами льва или волка сложнее, нужно контролировать себя полностью, много тренироваться и изучать животных.

Поэтому нас боятся… меня. Не слышала, чтобы в столице были еще метаморфы. Все уезжают туда, где будут незаметны. Я тоже так хочу. Начать новую жизнь там, где обо мне никто не знает. Открыть магазин с подарками и жить свою жизнь. И сегодня я заработаю на свою мечту. Нужно просто пережить этот вечер.

Карета, наконец, остановилась. Мой сопровождающий вышел первым, огляделся по сторонам и только тогда предложил руку. Не стала отказываться и, выйдя в вечернюю прохладу, сразу увидела нанимателя.

— Госпожа… — Вольдемар осекся и исправился, — Ханна, прошу.

Он открыл неприметные двери и пригласил войти внутрь. Прежде чем войти, огляделась. Судя по всему, я у черного входа в поместье.

— Вход для слуг, — будто подслушав мысли, сказал Вольдемар, — Я провожу вас в комнату, где вы подготовитесь и познакомитесь с вашим партнером по выступлению.

— Да, конечно, — улыбнулась и постаралась оставить свой страх за порогом.

Мы вошли через задний ход и прошли по лестнице для прислуги, так, чтобы никто не увидел меня. Войдя в дорого обставленный коридор, ноги утонули в ковре с длинным ворсом. Захотелось скинуть туфли и просто походить босиком. Интересно, Зельцы делают так, когда их никто не видит?

Вольдемар открыл крайнюю комнату к лестнице и пригласил войти. В ней за столиком для макияжа сидел мужчина в разноцветных одеждах и с красным носом. Клоун, просто прекрасно… Их братия шла сразу после аристократов в списке нелюбви.

— Привет! — он подорвался с места и начал интенсивно махать рукой, отчего его выкрашенные зеленой краской волосы качались в такт движениям.

— Здравствуйте, — постаралась скрыть свои эмоции за равнодушием.

— Меня зовут Кран! Открой посильнее кран, получишь веселья стакан! — выдал он, совершенно счастливый.

Да он чокнутый…

— Ханна, — представилась в ответ.

— Ханна, это и есть ваш партнер на сегодняшний вечер. Прошу вас обсудить все нюансы, начало через час. Я приду за вами. — С этими словами Вольдемар ушел, оставив меня с сумасшедшим один на один.

— Вот так встреча с обезьянкой, приглашаю на свиданку! — красный рот снова расплылся в улыбке, отчего нарисованные губы поверх щек достали до ушей.

— Давайте сразу договоримся, — он начинал меня пугать своим напором, — Мы просто работаем. Я отрабатываю свою программу — вы не лезете. С меня танец, жонглирование апельсинами, фокусы для именинника, заключительный номер. И все, расход.

— Кран наполнит весельем чан и устроит праздничный фонтан! — на последнем слове он топнул ногой и, расставив широко руки, затряс ладонями.

— С вами можно как-то нормально поговорить? — растерялась я.

— Кран нормальный вам дан…

— Я поняла, не продолжайте, — для верности остановила его, выставив ладони.

Почти весь отведенный на подготовку срок я пыталась игнорировать своего партнера. Пошла в ванную комнату готовиться, захватила выданную юбочку. Разделась, сложила одежду в сумку и превратилась в милую обезьянку. Все время напоминала себе о том, что мне заплатят целое состояние. В зеркале отразилась обычная серая макака, я нацепила юбочку, заколола бантик. Подмигнула себе. Ну, красотка! Покричала как самая обычная представительница обезьяньего рода, чтобы вспомнить какого это. Я могла говорить как человек в таком обличье, но очень редко пользовалась этим, стараясь максимально скопировать повадки и звуки животного. Жаль, конечно, что я могу только пародировать животных, понимать их язык я пока не научилась, но не теряю надежд.

Время вышло, когда была полностью готова, прыгнула на ручку двери и открыла замок. Выбежав в комнату, тут же получила новую порцию экспромта от Крана.

— Кран сегодня не один, Кран сегодня с Надин, — он ткнул пальцем в меня.

В ответ я зашипела и показала острые зубки. Кран выставил руку, приглашая забраться на нее. Я проигнорировала это и, забравшись по штанине, уселась на плечо. Хотелось как-то донести, что я вполне вменяемая.

В дверь постучали, Вольдемар пришел за нами.

По коридору до главной лестницы в зале мы дошли небольшим отрядом, уже у лестницы Вольдемар отделился от нас и пошел первым. Через несколько минут мы последовали за ним в холл, забитый толпой аристократов. Все намасленные, напомаженные, разодетые, их парфюм можно было потрогать в воздухе, он тут же забил мой маленький носик. Я фыркнула и чихнула несколько раз.

— Кран поможет обезьянке, чтоб продолжилась гулянка! — клоун начал доставать платок из нагрудного кармана, привлекая внимание толпы. Зеленый, красный, желтый, синий… платкам не было конца. Он все тащил и тащил, люди образовали площадку вокруг нас, развеселились, хлопали, смеялись.

— Ганс, милый, где ты? Смотри, кто это к тебе пришел? — пышная дама в вечернем платье с лощеными щеками позвала своего отпрыска. Такой же толстый и розовощекий парнишка прибежал на ее зов с компанией разодетых детей. Одного взгляда хватило, чтобы понять — тяжелая публика.

— Мама! Я хотел мальчика обезьянку! — тут же он выдал свою претензию.

Так и знала, что с этим мальчишкой будут проблемы!

— О, Ганс! Будет тебе мальчик обезьянка.

— Сейчас же! — заверезжал он.

Госпожа Зельц засуетилась, подозвала Вольдемара. Получив поручение, он направился к нам, но не успел. Зазвучала веселая музыка. Я решила, что пора отработать свой гонорар. Залезла на макушку к клоуну и начала танцевать, переминаясь с лапки на лапку и хлопая в ладоши. Кто-то подхватил мои хлопки, после все больше и больше людей. Все следили за мной с неким восторгом. Заполучив внимание, я спрыгнула на перила, потом на ступени повыше, чтобы все могли видеть меня. Кран, слава Создательнице, остался внизу. Я кружилась, скакала, кувыркалась, всячески показывала все, на что способна в теле обезьянки. На меня смотрели как на диковинку, показывали пальцем, смеялись и радовались. Родители, но никак не дети. Они стояли с кислыми лицами и полностью копировали недовольство своего главаря. А предводителем этих неприятных маленьких господ был Ганс. Что ж… не на ту напали. Я еще покажу им.

Музыка затихла в тот момент, когда в ход пошел мой коронный номер. На передних лапках, вниз головой, я поднималась по перилам. Не успела я сама встать на задние лапки, как меня подхватил на руки клоун, перевернул в воздухе и прижал к себе с немалым усилием. Я пыталась вырваться из неприятной хватки, но чем больше попыток делала, тем сильнее он придавливал меня к себе. К нам чуть ли не бежал Вольдемар, а приблизившись, сказал так, чтобы слышали только мы с клоуном:

— Ханна, переоденьтесь в обезьяну-мальчика, пожалуйста, — он всунул в руку галстук-бабочку и шляпку.

— Мы так не договаривались! — прошипела я.

— Еще десять золотых к гонорару.

Ладно, какая разница. Что мне, сложно, что ли?

Клоун пригласил всех в отдельный зал для детей, украшенный разноцветными лентами. В нем плавали, иначе их размеренное движение и не назовешь, официанты в праздничных колпаках и приклеенных улыбках, разносили угощения. В центре была установлена небольшая сцена, на которой расположились животные: козлик в шляпке и галстуке, зайчик в пиджачке, собака в ботинках. Они были привязаны, никто не двигался, и выглядели максимально жалко. Что за извращенные желания у маленького Ганса? Здесь животным точно не место, так еще и в одеждах. Кролику плохо и жарко, козлику давит галстук, а собака даже не может стоять в непредназначенной для неё обуви. Ладно, дети, но куда смотрят родители? Разве можно поощрять жестокость? В списки нелюбви поменялся лидер, аристократы-родители вышли на новый уровень.

Постаралась изо всех сил засунуть чувство жалости подальше, потому как мне и самой предстоит поскакать тут перед деточками.

Пока я пребывала в раздумьях, клоун, не теряя времени, начал снимать с меня юбку. Такой интимный момент даже в теле обезьянки не смогла стерпеть, поэтому цапнула клоуна за руку, тот заорал и отбросил меня.

Наконец, мы получили хоть какую-то реакцию от детей. Дети в восторге залились хохотом и начали хлопать. Клоун просек, что им понравилось, поэтому решил сыграть на их интересе.

— Кран догонит обезьянку и отходит ее палкой! — его клич сопроводили поддерживающие детские вопли.

Что? Вообще ополоумели? Заводила достал из сундука на сцене огромный дрын, разноцветный, похожий на игрушечный. Но я-то вижу, что это обычное разукрашенное бревно.

Пока он готовился к своим «фокусам», я спрыгнула со сцены и забилась в угол за кресло. Мое маленькое сердечко выпрыгивало из груди от страха, я молилась Телю, чтобы провалиться в подвал, а Мирре, чтобы та преградила путь моим обидчикам. Тень на полу приближалась, а я вот-вот готова была превратиться в птичку и улететь. Но договоренность с нанимателем я никогда не нарушала. Тем временем на полу появились носочки белых туфелек, а после за кресло заглянула малышка. Выдохнула, это чистая душа во плоти, доброе создание Мирры. Маленькая девочка увидела меня и расплылась в беззубой улыбке. Я поднесла палец к губам в призыве молчать. Девочка доверчиво покивала и сразу заорала во все горло:

— Она здесь! Все сюда!

Ах ты дитя Теля! Следующие пятнадцать минут я просто бегала и прыгала по всему залу от красных оруще-невменяемых детей во главе с Гансом, который хотел мальчика обезьянку, и сумасшедшим Краном с дубинкой в руках. Мне удалось выбежать из детского зала в поисках спасения во взрослом. Гости сидели за богато накрытым столом, редко переговариваясь, слушали живую музыку. Атмосфера ужина была нарушена в миг, как только я влетела в зал и стремительно нырнула под скатерть.

Теперь в зале орали не только дети, но и их чокнутые мамаши, которые думали, что под столом крыса размером со слона, не меньше. Я металась под ногами вскакивающих со своих мест гостей, пока мне дорогу не преградил Ганс. Он залез под стол и накинул на меня полотенце. Некоторое время я ничего не видела, но чувствовала, как меня схватили и вытянули из-под стола. Полотенце на мне сдавили так сильно, что я стала задыхаться и испугалась по-настоящему. И началось…

Вот всегда так, стоит мне запаниковать, как я неконтролируемо превращаюсь в животных и не могу остановиться, пока не успокоюсь. В руках у Ганса вместо обезьянки оказался огромный удав. Ганс заорал и отбросил меня. Его вопли подхватили взрослые и остальные дети. Жаль, что они не знают, что крики не способствуют моему успокоению. Из змеи я превратилась в белого медведя, потом в лисицу, страуса, таракана, завершила все кошкой и, наконец, предстала перед орущей не своим голосом толпой в неглиже, зато в своей человеческой форме. Собственно, полотенце пригодилось. Воцарилась тишина.

Послышались одинокие неуверенные хлопки, кто-то присвистнул, у официанта застывшего посреди зала, выпал поднос. Громкий дзинь привел меня в чувство, я превратилась в бабочку и вылетела в открытое окно над головами гостей. Последнее, что я слышала, это крик господина Зельца:

— Поймать ее! Держите!

Вылетела из поместья бабочкой, а прилетела домой голубем. Пролетев в приоткрытое окно своей комнаты, вернула прежнюю себя. Хотя и это была я. Нужно признать, что сегодня я перегнула. Очень сильно. Моралисты с ума сойдут. Голый человек, надо же! Но мне дар метаморфа позволяет осознать, что одежда — это всего лишь оболочка для защиты, как шерсть у животных, и под ней мы абсолютно одинаковые. Стыдно ли мне? Немного. Буду ли я переживать, что меня видели голой? Нисколько! Я не справилась с работой, и это меня расстраивает гораздо больше.

Прежде чем услышать стук во входную дверь, я успела привести себя в порядок. Не удивилась Вольдемару на пороге. Его напряженное лицо не мог скрыть полумрак улицы.

— Госпожа Лорин, вынужден потребовать у вас выданный аванс, а также сообщить о намерении семьи Зельц подать на вас заявление в полицию о ненадлежащем исполнении услуг.

Я молча отдала мешочек с деньгами, забрала свою сумку из его рук и закрыла перед его носом дверь. Тоже мне… вынужден потребовать…

— Ханна, что ты там устроила? — раздалось за моей спиной. Мама.

Она смотрела на меня с упреком, ее ноздри начали раздуваться, а руки уперлись в бока. Признаться, она не выглядела устрашающе, наверное, потому что была в одном халате на ночную сорочку и с бигуди на голове.

— Завтра узнаешь. Я не хочу рассказывать, — попыталась обойти ее, но она остановила.

— Нет уж, расскажи! — и крикнула в потолок, — Роберт, иди, послушай, что натворила твоя дочь!

Почти сразу со второго этажа в одних трусах и тапочках спустился отец, зевая и пытаясь разлепить сонные глаза.

— Роза, что случилось? Ханна, ты кого-то убила?

— Нет, папа.

— Ты спалила чей-то дом?

— Нет, папа.

— Тогда я не вижу поводов орать среди ночи. Роза, пойдем спать, — сказал он, так и не дойдя несколько ступеней до конца, начал подниматься.

— Что случилось в доме Зельцев? — прорычала мама, — Пока Ханна не ответит, никто в этом доме спать не будет.

— Да ничего такого не случилось, я просто испугалась, — добавила ужаса и жалости в голос и намеренно обратилась к отцу, он был всегда на моей стороне, — Они хотели побить меня палкой, папа…

— О, Мирра, только не это! — мама схватилась за бигуди, явно переживая не за угрозу моей жизни.

— Всего лишь превращалась в разных животных, а потом в себя. И, в конце концов, улетела бабочкой, — я ковыряла ногтем большого пальца ручку сумочки.

— Да, милая… такого представления они точно не ожидали, — папа подошел к маме и взял ее за руку, — Роза, видишь, ничего страшного не случилось. Пойдемте спать.

— Завтра весь город будет в курсе, что наша дочь-метаморф скакала там козлом, обезьянкой и слоном… — заплакала мама и бросилась на грудь отцу. Он обнял маму, но за ее спиной показывал мне рукой на выход.

— Кстати, в козла и слона я не превращалась в этот раз… в страуса и таракана, — сказала я уже наверху лестницы.

Мама громко всхлипнула и зарыдала в голос, мешая это со словами молитвы Создательнице Мирре. Ее голос стал глуше за закрытой дверью моей комнаты, а потом совсем стих.