Жажда доверия. Часть 3. Выжить для вечности

Аника Вишес

Заглянув в свое сердце, Кристина находит там место для Германа. Но шаткое благополучие двоих влюбленных длится недолго. На горизонте над семьей Мареш вновь сгущаются тучи, древние, как сам глава рода, отец Германа – Владислав.Третья, финальная часть истории приоткроет завесу прошлого и вернет нас к истокам, давая ключ к разгадке нынешних событий.Смогут ли герои победить в схватке с подлинным злом, чтобы выжить для вечности?

Глава 4

В доме отца, боярина Янаке, все было так же, как помнилось Эржбете до замужества. Только в главном зале народу прибавилось. Дружки ее брата Марку, считавшиеся дружиной, охраной и защитой, а на деле пившие ночи напролет, до сих пор лежали вповалку кто на полу, кто на лавках. Немногие из них смогли продрать глаза на рассвете и отправиться на подмогу Эржбете вместе с ее отцом и братом.

Когда немногочисленные всадники встретили молодую боярыню, спустившуюся к ним с холма, отец ее, ехавший самым первым, тотчас же спрыгнул наземь, едва его лошадь успела остановиться. Он помог дочери слезть с ее рыжей кобылы и расцеловал ее горячо, по-стариковски.

— Цела… дочка… Мы уж думали, беда случилась.

— Случилась, отец, — негромко ответила девушка. — Повозка в овраг сорвалась, кони испугались.

— Чего?

— Оленя. Должно быть, волки гнали его из чащи, он перед нами на дорогу и выскочил. Кучер и служанка моя — насмерть затряхнулись. Я только и выжила, да еще вот кони.

Седой старый Янаке внутренне дрогнул и, чтобы унять эту дрожь, еще раз крепко прижал к себе свое младшее дитя.

— Живая, черт ее дери! Говорил же, ничего с ней не случилось, — Марку не спешиваясь взлохматил волосы Эржбеты, потрепав ее по голове в знак приветствия. — Тебя беда всю жизнь стороной обходит, да сестричка?

Боярыня отступила от отца и прямым взглядом посмотрела на брата.

— Здравствуй, Марку.

— Ну, здравствуй, прелестница!

Мужчина одной рукой подхватил девушку с земли так ловко и быстро, что от неожиданности она взвизгнула, и посадил перед собой на луку седла.

— Рад тебе! Не изменилась совсем за годы, — он крепко прижал ее к себе, зарывшись лицом в распустившиеся косы сестры. — Ну что, поехали домой. Возьмите ее лошадь, сестру я отвезу сам. Да пошлите людей в овраг тела привезти, чтобы похоронить, да добро, какое там ни осталось, сюда доставить.

— Нет там ничего, — негромко проговорила Эржбета, прижимая к груди тяжелый ларец.

— Да и трупов там, считай, нет уже, сожрано все давно. Волков расплодилось… Тьма! — Марку взбодрил лошадь пятками. — Ну, вперед! Пшел!

Резвый конь понес двоих всадников к дому.

Заехав во двор, Марку осторожно спустил сестру наземь, слез сам и отдал коня подошедшему мальчику-конюшонку. Эржбета одной рукой неуклюже взялась поправлять сбившееся от езды платье.

— Давай помогу, — Марку коснулся ларца, который девушка зажала под мышкой.

Он принял ношу и улыбаясь смотрел на знакомую фигуру сестры. Когда та привела себя в порядок и потянулась за ларцом, брат сказал:

— Да не бойся ты так. Мы же тебе не чужие! Приберу я твою поклажу, надежно, уж ты не беспокойся. Ну, ступай за мной, посмотришь, как мы тут жили без тебя.

Семья боярина Янаке жила так же, как и пять лет назад. Эржбете выделили ее старую комнату, в которой все осталось за годы на своих местах. Даже ее прежняя служанка Маришка была по-прежнему в доме. Бывшая молодой девчонкой в момент отъезда своей госпожи, теперь она превратилась в цветущую и пышущую красотой русоволосую девушку. При виде Эржбеты она охнула, зажала рот ладонями, и серебряное блюдо, которое она до того держала в руках, с шумом грохнуло об пол.

— А ты все такая же дуреха, — с улыбкой в шутку обругала ее молодая боярыня, после чего крепко обняла.

— Служить при ней будешь, как и раньше, — бросил Марку и удалился, оставив девушек наедине.

Весь остаток дня они провели в хлопотах. Эржбета заново обживалась в своих покоях, Маришка заправляла ей постель, натирала полы, убирала волосы и переодевала ее, без устали расспрашивая о житье и порядках в доме покойного мужа и о случившемся в пути происшествии.

— Да я-то хорошо жила там, ты-то тут как без меня? Не обижали тебя?

— Нет, что ты! Господа меня любят. Боярин Янаке слова грубого никогда не скажет.

— А Марку? — серьезно поинтересовалась Эржбета.

— И Марку, — коротко ответила служанка, при этом опустив глаза и густо покраснев.

Госпожа, которой она в тот момент прибирала волосы, строго уставилась на нее в зеркало.

— Чего это ты? Или брат мой приглянулся?

— Все любят молодого боярина, — смущенно улыбнулась Маришка.

— Только не все знают, каков он из себя на самом деле. Смотри мне, не вздумай к нему приближаться или подпускать его к себе. Держись меня лучше, а чуть что, мне же первой и говори. Я теперь твоя главная заступница в этом доме, как и прежде, поняла меня?

Девушка кивнула.

— Поняла.

— Ну, тогда ступай, — Эржбета забрала у Маришки из рук кончик своей темной косы и сама заправила его в прическу. — Дальше я управлюсь без тебя.

К ужину в небольшую залу боярыня спустилась нарядно одетая. Только украшений на ней было не много. Пальцы, привычные к крупным кольцам, теперь выглядели непривычно голыми.

— Марку, где мой ларец?

— Вот бабы! Она чуть не убилась, а все за цацки свои переживает, — Марку сделал щедрый глоток вина и отставил в сторону украшенный камнями кубок. — Цело твое барахло, будь спокойна. Только на что оно тебе сейчас? Ты при нас, в кругу семьи. Чего рядиться? Или это в доме мужа тебя научили всюду ходить, разодевшись павою?

Марку громко засмеялся собственной остроте, и отец тоже усмехнулся его словам. Кроме них троих и прислуги, подававшей на стол, в зале не было больше никого. Только поленья трещали в горячо дышащем очаге. Зато в большом зале слышался смех и, судя по всему, царило куда большее оживление. Дружина ее отца и брата вновь веселилась.

— Что они празднуют там?

— Как что?! Твое возвращение, конечно же. Они рады, что с тобой все благополучно, а я не вправе запретить им радоваться.

Марку снова отпил из кубка в то время, как старый Янаке налегал на жаркое из овощей со свиным мясом.

— Кстати, сестрица, — брат вдруг с большим интересом посмотрел на Эржбету, — мои люди говорят, что сбруя с коней была срезана.

Девушка спокойно отпила вина из своего кубка и ответила:

— Я ее срезала. У кучера нашелся нож, им я и высвободила лошадей.

Марку нахмурился.

— Троих лошадей. А четвертую что же, тоже ты прирезала?

— Нет, — Эржбета выбирала в тарелке куски порумянее. — У меня рука не поднялась. Я оставила ее издыхать там.

— Однако же когда мои люди приехали, кобыла была зарезана. Уже о обглодана основательно, конечно. Волки славно попировали там ночью, но все же видно, что ее кто-то прирезал.

— Наверное, кто-нибудь шел мимо по дороге и пожалел ее.

— А нож ты куда дела? — Марку продолжал внимательно изучать лицо сестры.

— Там же и бросила. На что он мне?

— Странно, но ножа в овраге не нашли.

— Должно быть, его прибрал тот, кто лошадь прирезал, — девушка отломила кусок свежего хлеба и макнула его в мясной сок у себя в тарелке.

Боярин Янаке откашлялся и проговорил:

— Ну что это за разговоры?! О ножах и о падали! Нельзя ли поговорить о чем-то повеселее? Марку, что ты молчишь? Рассказал бы сестре радостную новость.

Рука Эржбеты крепче сжала вилку с затейливой витой рукояткой.

— М-да, — протянул молодой боярин, — ну что ж, сестричка, тебя можно поздравить. Ты вот все справляешься о своем драгоценном ларце, а между тем он тебе больше не понадобится.

Девушка плотно сжала губа и затаила дыхание, пристально глядя на брата.

— У тебя скоро начнется по-настоящему счастливая жизнь, и таких цацек, какие тебе достались после смерти Негоицы, у тебя будет еще поболее.

Янаке снова откашлялся и с расстановкой сказал:

— Твой брат Марку нашел тебе нового мужа, Эржбета.

Вилка выпала у нее из руки и глухо стукнула о деревянный стол.

— Как… мужа?

— А что тебе вдовствовать? Ты вон какая у нас, красавица! Такую красоту негоже томить взаперти отчего дома. Да и мужа я тебе подыскал такого, что лучше не придумаешь.

— Кого? — голос девушки звучал глухо, будто со дна кувшина.

— Да ты знаешь его! Драгомир, сосед наш. Сын Василе.

Эржбета отодвинула от себя тарелку и выпрямила спину.

— Я не пойду за него.

Отец и сын переглянулись.

— В уме ли ты, милая? — спросил Янаке. — У них хороший знатный род…

— Да что род?! — вмешался Марку. — Богатые земли! А сколько добычи привез Василе с сыновьями из последнего похода? Другие привезли мертвецов и кости, а они привезли золото и серебро!

— Я не пойду за него, — повторила девушка. — Довольно я нажилась в чужом доме, где про каждый мой шаг служанка доносит матери мужа. Где нет ни друзей, ни защиты от злых языков и завистливых глаз. Я вам не свиной окорок, чтобы торговать меня первому встречному, как на базаре!

— Дочка, Драгомир не первый встречный.

Эржбета сверкнула глазами.

— Значит, самому богатому!

После этих слов Марку так хлопнул ладонью об стол, что кубки и прочая посуда подпрыгнули в воздух.

— Так, ну-ка хватит! Ты выйдешь за него, я сказал! Свадьбу сыграем уже по первому снегу.

— Не выйду, — негромко, но твердо повторила девушка и плотно сжала губы.

— Молчать! — тарелки снова подпрыгнули на столе, вино разлилось. — А ну пошла в свою комнату! Хватит тебе пить тут с нами, от вина ты, видно, совсем потеряла совесть и всякий стыд!

Девушка оставалась на месте. Марку вскочил так, что лавка, на которой он сидел, опрокинулась на пол.

— Пшла, я сказал! Вон пошла!!!

Старый Янаке сокрушенно молчал. Эржбета встала и, не опуская глаз, с высоко поднятым подбородком прошла мимо разгоряченного брата к выходу. Когда фигура девушки скрылась в коридорах дома, Марку поднял скамью, сел, налил себе еще вина и, выпив, сказал:

— Она выйдет замуж. Будь спокоен, отец. Для нее одна дорога — замуж за Драгомира, как ему и обещано. Иначе — постриг и монастырь. А Эржбета никогда не позволит состричь ее толстые косы. Так что свадьбе быть, ты уж мне поверь.

Листья с деревьев уже начали опадать, а горе-невеста все также стояла на своем. Марку хотел поначалу запереть сестру в ее комнате, но потом отказался от этой затеи.

— Пока Драгомир с братьями гостит у нас, пусть лучше она ходит по дому. Покорная или нет, она все равно чертовски хороша. Видя такую красоту, жених уж точно от нее не откажется.

Драгомир, высокий и статный молодой боярин, и вправду глаз не сводил со своей будущей жены и старался подгадать и лишний раз встретить ее то в большом зале, то на дворе. Девушка же старалась чинить ему в этом все возможные препоны, ходила по дому с оглядкой. Верная служанка Маришка стала теперь ее глазами, сообщая, где сейчас Драгомир и чем занят. Эржбета ухитрилась в собственном доме стать для названного жениха призрачной тенью, едва видимой и неуловимой.

Так продолжалось до тех пор, пока одним тусклым морозным утром, когда опавшие листья уже покрылись тонкой корочкой льда и хрустели под ногами и копытами лошадей ранних путников, во двор боярина Янаке не въехал со своей свитой нежданный гость.

Один из дружинников, крепко пивший с вечера и едва продравший глаза, когда увидел того, кто спешивался с коня на дворе у его боярина, побежал по дому, как был, в одном сапоге.

— Марку, поднимай отца скорее! — с безумными глазами он тряс младшего боярина за плечо, стараясь разбудить. — Господарь наш во дворе!

— Кто-о-о? — спросонок Марку плохо соображал.

— Влад! Дракула… сам! Во дворе!

Марку подскочил, подбежал к небольшому запыленному окну и, увидев на подворье непрошенных гостей, завертелся, точно уж на углях. Вскоре весь дом гудел, словно растревоженный пчелиный улей.

Спустя совсем немного времени в большом зале господаря Валахии уже со всеми почестями усаживали за стол. Сюда же с кухни и из кладовых в большом разнообразии несли наспех приготовленную снедь. Владислав от всего отказался кроме крепкого и густого красного вина. Старый Янаке, севший рядом с ним, помрачнел от такой сдержанности знатного гостя и весь как-то подобрался, будто ожидая недоброго. Марку, сидящий рядом с отцом, был насторожен, точно кот на охоте. Он внимательно осматривал свиту господаря и его самого и хранил напряженное молчание.

— Вижу, с соседом ты помирился, наконец, — сказал вдруг Владислав и немного пригубил из кубка. — Сына его старшего приметил здесь у тебя мельком. Гостит?

— Точно так, гостит. С братьями. Эй, кто там есть? Позвать Драгомира сюда к нам! — как ворон прокаркал Янаке осипшим от страха голосом.

— Не надо, — Влад поморщился и махнул рукой. — Я здесь не за этим.

Старый боярин набрался смелости и осторожно спросил:

— А зачем же, если не тайна? Не ожидал я такой чести, если признаться. Чем обязаны, господин наш?

Влад отставил в сторону початый кубок и поднял на Янаке большие и темные глаза. Блестящие, как вода на дне глубокого колодца, они не выражали ничего и не выдавали мыслей и чувств своего хозяина. Он спокойно проговорил:

— Дело у меня к тебе есть.

— Да что ж за дело? Видно, срочное, раз ты сам пожаловал и даже не предупредил…

— Не срочное, но важное. Возвысить я хочу тебя и весь твой род.

Янаке и Марку взволнованно переглянулись, Владислав продолжал:

— Слышал я, что есть у тебя дочка. Красивая необычайно. И знаю я, что овдовела она недавно, мир праху мужа ее. Надумал я жениться и хочу просить у тебя ее руки.

В зале повисло напряженное молчание. Спутники князя перестали жевать, почуяв важность момента. Сам Влад прямо и пристально смотрел на старого боярина. Тот молчал, затем громко сглотнул, и его кадык подскочил вверх и вниз под тонкой кожей старой морщинистой шеи. Тишину нарушил его сын. Марку выпрямился и ответил:

— Прости меня, господарь наш, и отца моего, и весь наш нечестивый род, но мы не можем согласиться на твою просьбу.

Владислав смотрел на него, не меняясь в лице, оставаясь все таким же спокойным, и Марку продолжил, стараясь придать голосу как можно большую твердость.

— Виной отказу не гордыня и не злоба. Мы не хотим и боимся обидеть тебя, но сделать по твоему желанию никак нельзя. Эржбета обещана уже другому, — он сделал паузу, набрал в легкие воздуха и выпалил: — Драгомир, наш сосед, станет ее мужем.

Марку не верилось, что он смог это сказать. Янаке внутренне сжался, ожидая ответа господаря, однако тот просто осушил кубок и стал подниматься из-за стола.

— Не вели казнить, но мы слово дали! Не в обиду тебе! Простишь ли нас? — старый боярин походил на избитого пса, подскочив и идя следом за князем, направляющимся к выходу.

— За что прощать? Вы ни в чем не повинны передо мной, — Владислав не смотрел в его сторону.

— Так зачем же так быстро уходишь? Отобедал бы с нами, как следует. Такая радость принимать тебя у нас в доме…

— Хорошего понемножку. Да и дела у меня. Рад был повидаться, старый друг, — он всего на миг посмотрел на боярина и похлопал его по плечу. — Сильно ты, однако же, постарел.

— Зато ты ничуть не изменился со дня, как я тебя видел. Годы, видно, обходят тебя стороной.

— Да, — бросил Влад. — Ну, прощай!

Также быстро, как появился, князь со своей свитой исчез, оставив старого Янаке в тяжелых думах и сомнениях.

Внезапно в большой зал вбежала, полыхая глазами, Эржбета. Она быстро огляделась и выпалила:

— Уехал?

— Уехал, — ответил отец.

— А приезжал зачем?

— За тобой, — Марку тяжело опустился за стол и, налив себе вина, разом осушил кубок.

— Как за мной?

— Жениться он почему-то надумал. Вот, тебя в жены хотел.

Глаза девушки победно засияли.

— А вы что же?

— Что? — переспросил Марку, ехидно оскалившись. — А вот что! Ты Драгомиру обещана, так я ему и сказал.

Эржбета побледнела, будто увидела труп, затем глаза ее сузились до опасных щелочек, и она проговорила:

— Он всех вас порубит на куски, а куски насадит на колья и выставит за ограду. Что же вы сделали…

Лицо брата накрыла тень, он налил себе еще вина и снова выпил его одним махом.

— Не порубит. А если и так, то мы все равно слово свое сдержим. Я обещал тебя Драгомиру, и ты станешь его женой.

Внезапно Эржбета запрокинула голову и захохотала так, что служанка, убиравшая со стола лишнее, вздрогнула. Все взгляды устремились к молодой боярыне, а та, отсмеявшись, сказала:

— Да Драгомир твой вернет меня домой с позором или велит забить камнями сразу же на утро после свадьбы! Ты сам себе вырыл яму, братец. Скоро твое слово ничего не будет стоить, как и слово любого из нас.

Марку молчал и слушал сестру, во все глаза глядя на нее, точно обезумевшую от своего вечного упрямства. Эржбета продолжала говорить, улыбаясь ему:

— Ты что думаешь, случайно Влад приехал сюда? Нужна я ему была сто лет! Он же и не видал меня никогда, так?

Марку ничего ей не ответил, но глаз с нее не сводил.

— Так да не так! — выкрикнула девушка. — Кто коней из упряжи срезал? Кто меня ночью волкам разорвать не дал и к самому дому вывел? Да я вся уже его была еще тогда, а ты у него, у господаря своего, кусок из горла вырвал и теперь другому думаешь просватать! — она смотрела на брата с радостью безумца. — Быть твоей голове насаженной на пику, а моей вместе с ней, но бог мне судья — я ни о чем не жалею!

В этот момент Марку сорвался из-за стола, подбежал к ней и со всего маху ударил ее ладонью по щеке.

— Ах ты!

Эржбета упала на пол, но опомнившись через мгновение, снова засмеялась.

— Бей не бей, братец, а ничего теперь не исправишь. Что было, то было.

Марку весь буквально горел от ярости. Он схватил девушку, силой поставил на ноги и поволок к ее комнате, крича:

— В монастырь! В монастырь у меня поедешь, там и сгниешь! Сука блудливая! В монастырь навечно!

Она не сопротивлялась, продолжая смеяться его угрозам, потеряв то ли рассудок, то ли страх. Марку бросил девушку на кровать в ее покоях, и дверь за ним закрылась. Эржбета полежала немного, приходя в себя, затем осторожно встала и подошла к окну. Группа всадников скакала вдали по направлению к лесу, и боярыне показалось, что она явственно узнает одного из них, едущего на резвом вороном жеребце впереди остальных.