Осколок луны

Анжела Рей

Реальность меняется. Шестнадцатилетний Рой постоянно оказывается в новых условиях и локациях. Постепенно он начинает осознавать, что проходит некий тест, смысл которого ему не ясен. Его верные компаньоны Эрг и Иона всячески стараются поддержать его. Чем дальше заводят Роя условия теста, тем отчетливей он начинает понимать, что уготован для особой миссии, при выполнении которой еще никто не выжил. И тогда он вспоминает свое настоящее имя.

Сумерки — трещина между мирами.

Карлос Кастанеда

Если хочешь, чтобы твои сны стали реальностью — проснись.

Амброс Пирс

Глава 1

Вымершая деревня

Сквозь серый ветер, в тонких трещинах ветвей, сквозь зеле — ный птичий гомон, сквозь трепет листвы в траву медленно падал вечер. Рой очень устал, и ему не хотелось снова ночевать в лесу. Впереди осевшим муравейником поднимался холм с четырьмя уз — ловатыми деревьями на макушке. Путник неторопливо прижался к теплой коре стволов, хранящей память дождей и ветров. Усталые синие глаза осмотрели деревушку внизу. Ветер трепал темные во — лосы. Куртка из мягкой светлой кожи была небрежно перекинута через плечо. Раскрытый ворот обнажал маленький серебряный амулет: блестящий полумесяц. Тропинка обрывалась у высокого плетня, возле которого важно выхаживал золотистый комок перьев, сердито ворча что-то себе под нос. При виде незнакомца петух из — дал невероятный звук, напоминавший короткое ругательство, про — изнесенное осипшим голосом.

Деревушка оказалась небольшой и уютной, как теплый но — сок. Домики с вишневой черепицей и белеными стенами, обступи — ли пыльную площадь, усыпанную песком, в котором лениво копа — лись пестрые куры. Улицы, расходящиеся кривыми лучами, были пусты. На площади покоился старый трактир, как корабль, севший на мель, паруса — простыни, обвисли на длинных веревках, забы — тые ветром. В растрескавшихся горшках на крыльце пестрела герань, обжигая воздух жаром лепестков. Солнце, ночевавшее на се — вере, садилось, и в наступавших сумерках Роем овладела необъяс — нимая тревога, усиленная руганью нескольких голосов, доносив — шихся из трактира. В дощатом сарае беспокойно возилась свинья, тяжело перебирая копытами и вздыхая.

— А я говорю, дураков нет! Вчера сунулся силки проверять, сеть порвана — дичи нет! И опять эти следы странные, трава вся смята, словно по ней бревно тащили. Сколько народу-то сгинуло за последние месяцы! Неупокоенные теперь по всей деревне ночами бродят, скотину пугают. Священник с утра церковь закрыл, спать пошел, ночью, говорит, не могу, зовут, проклятые.

— Да, неужто, мы не мужики? Или, как коровы, будем от те — ней шарахаться? Выкопать яму поглубже, осиновыми кольями утыкать, она за дичью придет…

— Надо же как! Люди кончились, так она кроликов дерет!

Только что ей яма? Может, в церковь заманить?

Оставаться на улице в стремительно сплетавшихся тенях Рою не хотелось, бледный зрачок неба словно преследовал его. Тяжелая листва вздыхала на корявых ветвях. Он кашлянул. Плотный трак — тирщик подпрыгнул от неожиданности. Он был не высок, голова его, лысеющая сверху, густо заросла на затылке седеющими вью — щимися прядями. Лицо его, напряженное и усталое, было покрыто мелкими морщинками. Глаза все время перебегали с одного лица на другое. Высокий голос от волнения срывался. Его собеседник заметно вздрогнул и побледнел. Высокий и миловидный, он сразу располагал к себе. Его короткие светлые волосы были аккуратно зачесаны назад. Бледно-голубые глаза светились благодушием.

Светлая щетина и тени под глазами свидетельствовали о напря — женности со временем, но его рубашка была тщательно выглажена и пахла мылом. Только третий спокойно обвел его настороженным взглядом. Он был худым и загорелым. Длинные волосы собраны в хвост. Темные глаза, обведенные кругами бессонницы, выглядели устрашающе. Было в них что-то дикое и отчаянное.

— Ты почто людей пугаешь, что не постучал? Чего тебе надобно? — Накинулся на него трактирщик, размахивая полотен — цем, словно отгоняя злых духов.

Рой открыл рот, чтобы ответить, в этот миг второй мужчина, таинственно подмигнув приятелям, бросился к нему с распростер — тыми объятиями.

— Что набросились на человека? Он, небось, устал с дороги, проголодался! — Взяв юношу за плечи, светловолосый подтолкнул его к столу.

Он снова подмигнул трактирщику, и тот проворно побежал на кухню, по дороге отдавая распоряжения невидимой жене. Натужно улыбаясь, мужчина протянул Рою руку.

— Малик. Здешний Голова, так сказать. Рады приветствовать в нашем скромном захолустье! Извольте разделить с нами ужин, молодой человек. Как Вас величать прикажете?

— Рой. Очень приятно, от ужина не откажусь, да и комната на ночь не помешает. — Он устало положил свой мешок на пол.

Темные проницательные глаза Головы быстро ощупали Роя, на секунду задержавшись на сильных руках и крепких плечах.

Приятное округлое лицо Малика заиграло улыбкой. Он пританцо — вывал на месте, словно от радости, нервно вороша светлые волосы.

— Не часто гости-то сюда наведываются, вот мы и удиви — лись. Впервые в наших местах? Небось, соседи небылиц наплели, так Вы не слушайте! Это сказки мальчишкам придумали, чтобы в лесу не шалили. В тот год понаразводили костров, так мы чуть не угорели!

Он суетливо подвинул стул и смахнул крошки со стола ши — рокой ладонью. Рою не хотелось объяснять, что он держался в сто — роне от больших деревень, спасаясь от погони, и он промолчал, неопределенно пожав плечами. Из кухни появился трактирщик с мальчиком, помогавшим нести жареного гуся и вино. Юнец за — смотрелся на Роя, замерев у стола с подносом в руках, за что и по — лучил звонкий подзатыльник.

— Позвольте представить: Дан, лучший трактирщик в округе, к тому же — единственный!

Малик по-детски расхохотался своей незатейливой шутке, Дан криво улыбнулся, отослав мальчика. Голова повернулся к третьему.

— Охотник. Кормит всю деревню, если повезет. Сегодня не самый удачный день.

Глаза охотника, изъеденные злыми печалями, сузились и еще больше потемнели. Его чувства давно засохли. Он убрал выбив — шуюся прядь со лба и потянулся к своему стакану. Вторая рука сжала рукоятку кривого ножа. Голова немедленно разлил вино и, торжественно выпрямив спину, предложил выпить за знакомство.

На короткое мгновение глаза Роя и Охотника встретились. Темные, как ночь, они таили угрозу и ожесточение. Странные звуки во дво — ре снова заставили всех вздрогнуть. То ли собачий, то ли женский протяжный вскрик вытянул улицу, словно хлыст. Трактирщик мет — нулся к распахнутому окну и быстро закрыл его. Рой успел заме — тить лишь угольно — черное небо, без звезд и луны, и, мечущуюся в щелях сарая, свинью. Голова залпом осушил стакан. Его примеру последовали и все остальные.

— А Вы, по каким делам, если не секрет? — После паузы по — интересовался Голова, словно боясь вопросов со стороны гостя. — Странствующий студент или музыкант?

Рой, опустив голову, задумчиво рассматривал черную ска — терть. Словно очнувшись, он сбивчиво ответил.

— Студент. Изучаю свойства растений. — Он запнулся. — Меди — цирую, то есть, составляю микстуры от кашля, расстройств всяких…

Троица переглянулась.

— А что, рваные раны, укусы всякие залечить сможешь? — Вырвалось у охотника, он тут же прикусил губу под выразитель — ным взглядом Головы. Рой снова задумался.

— Возможно, хотя с рваными ранами всегда сложно: велика опасность заражения. Так значит, по лесу бродить небезопасно? Я — то хотел на рассвете изучить местную флору.

— Заря вдыхает душу. На рассвете можно, если с провожа — тым. Места здесь глухие, заблудиться не долго. А я постояльца те — рять не хочу. Кстати, наличные у тебя имеются? Студенты — народ не богатый, но пронырливый.

Глаза трактирщика оценивали добротную куртку и сапоги гостя. Дорожный мешок, небрежно брошенный на пол рядом со стулом, выглядел увесистым. Резкий крик перепуганной свиньи резанул воздух. По ставням прошел шорох, а комнату обнесло невесть откуда взявшимся сквозняком. Рою показалось, что чьи-то цепкие холодные пальцы жадно провели по его лицу. Сладковатый страх зашевелился в тенях.

— Трактирщик! Еще вина! — Нарочито громко произнес Го — лова. — Жаркое лето выдалось, скотина так и бесится. Неделю назад одну овцу прибить пришлось: пасть вся в пене, кричит, а глаза — бешенные!

— Точно! — Подхватил подоспевший с вином трактирщик. — Ты внимания не обращай. Жена уже и постель застелила. Ты насколько останешься? Предоплату бы получить…

Рой помотал головой, словно сбрасывая наваждение. Малик уже разлил вторую бутылку. Все глаза напряженно устремились на студента.

— Неделю, может быть две. — Неуверенно протянул Рой, чувствуя себя неловко под перекрестными взглядами. — Посмотрю, что у вас тут интересного.

Он достал из кармана потертую золотую монету. Охотник прижал его руку к столу, накрыв сверху своей.

— Да не торопись, Дан убедился, что ты кредитоспособен. А здесь и самому деньжат подзаработать можно. — Тихо произнес он, обменявшись взглядом с Головой. — Работа не пыльная, а платят хорошо.

— Что за работа? — Осторожно осведомился Рой, в голове ко — торого уже шумело.

— Не для сосунков, конечно. Но ты — парень крепкий, сразу видно. Хозяйка моя, собирая ягоды у заброшенной колокольни, обронила вещицу в лесу. Ей от матери досталась, так она места се — бе не находит, словно душу потеряла. Я, конечно, искал ее везде, да вот беда, видно ее только ночью. А ночью никто из нас из де — ревни выйти не может. — Охотник замялся. — Это долгая история. Так тебе не сложно будет найти, она горит, как звезда. Это подвес — ка, называется «Осколок луны». Найдешь — проси, сколько хочешь.

Он пододвинул к Рою стакан. Юноша поднял на него затума — нившиеся синие глаза. Гусь был жирный и перченый, после него страшно хотелось пить.

— Странные вы какие-то. Почему ночью выходить нельзя? И кто кусается? У вас вампир или оборотень в лесу? Думаете, я — глупец? Выкладывайте начистоту или завтра же уйду. — Он залпом осушил стакан.

— Вампиры и оборотни — глупые детские сказки! — Взорвал — ся Малик. — Их придумали неженки, никогда не расстававшиеся с мягким креслом и бутылкой хорошего вина. Избалованные эгои — сты, страдающие недержанием фантазий! Такие волка-то видят только на цепи, в бродячем цирке, поэтому так легко избавляются от проблемы. Серебряная пуля. Осиновый кол — прототип волшеб — ной палочки. Просто, как высморкаться. А ты подойди к волку в лесу и загляни в его глаза…

Голова залпом осушил стакан. Охотник с хрустом отломал прожаренное крылышко и с наслаждением впился в него зубами. Рой начал терять нить разговора.

— Допустим, не вампир и не оборотень. Тогда — кто? — Он попытался сконцентрироваться на кончике расчески, торчавшей из кармана Малика.

— Русалка-людоед с ногами. Что, обделался? — Хмуро поин — тересовался трактирщик. — Иона! Принеси сыра и вяленого мяса! Да поживей!

Через пару минут из кухни появилась девушка с серебря — ным подносом в руках. Она аккуратно собрала кости, жир и пу — стые бутылки со стола. Сквозь туман Рой увидел тонкий профиль, чащу ресниц и умопомрачительный изгиб шеи, от которого его пробил пот.

— Почему русалка? У вас тут водоем имеется? — Не отводя взгляда от девушки, спросил Рой.

— Лесное озеро. Там небо спускается к воде. Раньше на него лебеди прилетали, а теперь… — Охотник покосился на часы. Огромные каминные часы резко контрастировали с простенькой обстановкой трактира. Трактирщик перехватил его взгляд.

— Засиделись мы что-то. Пора бы и честь знать. Гостю от — дыхать надо, никак устал с дороги. — Засуетился он.

Рой хотел было возразить, но глаза слипались, а язык стал тяжелым, как свинцовая пуля. Стены поплыли перед глазами, тая, клочьями тумана. Незрячий мир темноты струился стремительным потоком, выбросив его в обсидиановое черное небо без звезд. Внизу притаился лес с блестящей проплешиной озера посередине. Его черное молчание звенело безъязыким колоколом. Поверхность бы — ла гладкой и твердой, как стекло. Рой уперся в нее руками, ища свое отражение, теплая вода стала просачиваться сквозь стекло, просевшее под его весом, как вешний лед, темно красными липки — ми струями обнимая его запястья. В нос ударил острый запах желе — за. Поверхность засасывала, как зыбучий песок. Юноша рванулся, из-за туч показалось полуночное солнце и ослепило его.