Этюды по детскому психоанализу

Анжела Варданян, 2002

Известный детский психоаналитик Анжела Варданян в своей работе опирается на метод французского врача-психоаналитика Франсуазы Дольто. В этой книге она рассказывает о 10 терапевтических случаях, которые дают представление о деятельности ереванского «Сада радуги». Жанр этюдов позволяет доступно и увлекательно, но без упрощения описать внутренний мир ребенка, его переживания и реакции на те или иные попытки взрослых справиться с его недугом. Книга будет интересна социальным работникам, психологам, психотерапевтам, педагогам, родителям и всем тем, кто сталкивается с проблемами детской психологии.

© Варданян А., 2002

© «Когито-Центр», 2002

Все права защищены. Любое использование материалов данной книги полностью или частично без разрешения правообладателя запрещается

Место встреч — «Сад радуги»

(вместо предисловия)

Идея создания этой книги появилась у меня давно. Она возникла благодаря тому интересу, с которым на лекциях, семинарах или симпозиумах повсюду — в Армении, России, Франции, Германии — аудитория отзывалась на рассказ о детском психоанализе. Описание конкретных случаев, обсуждение форм и методов работы с детьми вызывало оживленные дискуссии. Психологи, врачи, социальные работники и педагоги независимо от возраста и опыта работы очень часто выражали особую, можно сказать личностную заинтересованность и желание углубиться в эту область психоанализа.

Окончательно подтолкнул меня к написанию книги, сам того не ведая, доктор Х. Кехеле на семинаре^[1], где я представляла «Дикую Розу», он посоветовал мне опубликовать этот случай — «хороший материал для обучения студентов».

«Этюды по детскому психоанализу» — итог работы нескольких лет. Они были написаны по разным поводам — это и доклад («Будни Сада радуги», 1996), и статья («Мари и турки», 1989), и разбор на семинаре («Дикая Роза», 1998), и рассказы из сборника «Революция маленьких шагов». Объединяет их форма изложения — новелла, а также цель — показать детство и его проблемы с точки зрения психоанализа. Это не концептуализация и не наставление, — скорее ретроспектива пройденного пути, а также приглашение к участию в процессе и к совместной интерпретации в аналитическом ключе. Книга демонстрирует возможности применения психоанализа в различных формах работы с детьми разного возраста. Особое место уделено превентивной работе с маленьким ребенком и его семьей в центре ранней социализации «Сад радуги»: об этом рассказывается в предисловии к книге «Место встреч — “Сад радуги”».

Почему место встреч, а не воспитательное учреждение? Почему психоанализ? И наконец, почему ранней социализации?

Начнем с ответа на последний вопрос: родиться человеческим существом еще не означает быть принятым в социум, развиваться и взаимодействовать в соответствии с нормами и законами межличностного общения, стать и быть Человеком. Именно общество (включая семью и родителей) принимает или отрицает твое право на Самость, собственное желание, автономию, физическую и психическую самостоятельность. Современный психоанализ доказывает, что чем раньше ребенок вступает в пространство социального взаимодействия как равный субъект общения и речи, тем раньше диада «мать — ребенок» перевоплощается в триаду «мать — отец — ребенок», «родители — ребенок — общество», тем устойчивее структурируется психическое развитие ребенка, тем гармоничнее психосоматическое единство и равновесие. Это и есть социализация в «Саду радуги», как и во всех учреждениях, основанных под влиянием идеи «Зеленого дома» Ф. Дольто^[2], — «Зеленой дверцы» — в России, Бельгии, Швеции, Канаде, Польше и других странах.

Задачи социализации здесь таковы: сохранить гармонию диады «мать — ребенок», восстановить равновесие при чрезмерностях^[3], таких, как «сверхзабота» или «слишком» мало или много любви, тревоги и т. д., и ввести маленького ребенка в поле структурирующего запрета-закона, перед которым все равны^[4]. Логика запретов: сохранение своего здоровья и здоровья другого человека (ребенка), а также ограничение «всемогущества» ребенка, присущего эдипальному возрасту.

Приняв законы обитания в социальной среде и межличностного общения «Зеленого дома», ребенок быстро завоевывает и увеличивает пространство своей самостоятельности в соответствии с возможностями своего возраста, своей индивидуальности — то есть выражает готовность к общению с миром, другими людьми, а его мама — готовность выпустить его в мир, общество. Плавно, мягко и не спеша оба готовятся к сепарации. Обоим нужно время — принять, поверить, довериться, чтобы расстаться, пройти благополучно этот путь от 0 до 4 лет. Пространство «Зеленых домов» и нашего «Сада радуги» обеспечивает ребенку возможность вовремя разрешать возникшие проблемы.

Теперь ответим на второй вопрос — почему психоанализ?

Прежде всего потому, что работа центра основывается на теории психоанализа. Здесь приоритет отдается не отдельно взятым школам или направлениям, а фундаментальным положениям о психосексуальном развитии, заложенным Фрейдом и обогащаемым данными современной теории и клинической работы. Это условие оговорила Ф. Дольто, чтобы уберечь «Зеленый дом» от идеологических распрей и авторитарной эксплуатации в интересах какой-либо одной школы, пусть даже психоаналитической ориентации.

«Зеленый дом» — это пространство трансференциальных отношений. При всех отличиях этого трансфера^[5] от клинического его роль и значение чрезвычайно важны в каждом отдельном случае: и для родителей, и для детей, и для принимающих (сотрудников). Поэтому естественно, что в работе коллектива на ежедневных встречах бригады из 3 человек и общих семинарах всего коллектива особое место занимает анализ трансференциальных и контрансференциальных отношений.

И наконец — почему место встреч, а не воспитания и обучения?

Здесь не воспитывают, не обсуждают, не оценивают поведение и деятельность, здесь не функционируют принятые в таких случаях методы поощрения и наказания, отсутствуют нравственные установки и стереотипы. Наоборот, любые попытки их внедрения родителями или детьми переносятся в плоскость поиска и анализа бессознательного импульса или мотива, действия или поведения. При этом интервенция принимающего имеет максимально нейтральный характер. Вмешаться ровно настолько, чтобы не навредить, не затронуть нарциссизм ребенка или родителя, не ущемить права их личности. То есть словом или взглядом бережно «прикоснуться» к их поведению или действию, но не затронуть «Я» субъекта.

«Достаточно ли одной такой встречи-беседы, чтобы разрешить проблему?» — часто задаваемый вопрос, в котором обычно сквозит недоверие клинициста.

Достаточно^[6], поскольку она единственная лишь формально, как факт одной беседы, но встреч ровно столько, сколько раз ребенок и родитель посетят «Зеленый дом». Ибо, не будучи ни воспитательным, ни психотерапевтическим, ни даже консультативным центром (учреждением), он интегрирует все три эти функции (качества). Дети, родители и принимающие — все обитатели имеют возможность слышать, видеть, говорить, различать, узнавать, принимать, исследовать себя и других, встречаться с собой и другими, а значит — познавать, развиваться, учиться. Эффект встречи-беседы, ее позитивный результат достигается за счет работы на грани «чуть-чуть», полу-, недосказанности, что требует максимальной включенности и напряжения «третьего» уха, глаза. Это совсем не просто — работать, как говорила Ф. Дольто, «легко, точно и вовремя», попадать в цель или отстраняться, вести беседу так, чтобы подтолкнуть личность к поиску вопросов и ответов в себе, своем реальном бытии. Вот она — большая и значимая работа психоанализа в маленьком пространстве нашего «Зеленого дома» — «Сада радуги».

В то время как роль психоанализа в превентивной работе малоизвестна, роль психоанализа в психотерапии детей известна и не оспаривается. Тем не менее даже среди специалистов бытует мнение, что это дело простое, что гораздо менее ответственно и более легко работать с детьми, чем со взрослыми. Порой можно услышать утверждение: детская психотерапия — это «хорошая педагогика и воспитание»; такое утверждение является расхожим заблуждением, ибо психотерапия детей, во всяком случае психоаналитическая, — это прежде всего психотерапевтические, трансференциальные отношения, исключающие морализаторство, это особая реальность и «связи», которых ребенок не имеет в своем социуме.

Такие отношения, как и содержание, течение и длительность терапии, в каждом случае специфичны. Большую роль в них играет возраст ребенка, особенности нарушений (или симптома), их устойчивость, длительность и сила страдания. Но для детей так же, как и для взрослых, психоанализ и психотерапия — это работа сложная. И взрослый, и ребенок должен иметь соответствующий мотив и личное решение — «запрос» на психотерапию. Это условие для детской психотерапии может показаться вторичным, так как ребенка к психотерапевту обычно приводит родитель, который сам и оплачивает сеансы, а значит, может и сам принимать решение. Но если не учитывать «запроса» ребенка, психотерапия может превратиться в принуждение или соблазнение, а процесс — повторять реальные отношения, для которых часто характерны манипуляции и притворство.

Поэтому только в случае согласия ребенка на терапию мы можем рассчитывать на контракт лично с ним как с субъектом терапии, на альянс, терапевтическое взаимодействие и результат.

С ребенком даже самого нежного возраста^[7] при индивидуальной психотерапии можно договориться о его личной символической оплате сеансов: камешки, спички, а для детей постарше — нарисованная ими валюта по их выбору. Мой собственный опыт применения этого нововведения Ф. Дольто показал, что это имеет позитивный эффект, заключающийся в большей свободе отношений и в обогащении элементов интерпретации трансференциальных отношений.

Как и в работе со взрослыми, в детской психотерапии очень важны: минимальные интервенции, позволение говорить (но не делать) все, сохранение конфиденциальности, вопреки многочисленным хитроумным провокациям родителей и их стремлению проникнуть в «кадр» психотерапии их ребенка.

Иногда одному из родителей (или других членов семьи) с исчезновением симптома, улучшением состояния ребенка становится хуже^[8], а порой родитель резко прерывает психотерапию^[9] своего ребенка — драматичная ситуация, в которую психотерапевт не может вмешиваться. Исход ее может быть и благополучным, ибо в жизни ребенка может произойти повторение трансференциальных отношений в его окружении, или вытесненный аффект может найти свое выражение на последующей стадии развития.

Детская психотерапия имеет еще одну особенность. Речевые затруднения ребенка, сложности вербализации, связанные с его симптомами или психическим расстройством, компенсируются богатым материалом невербальных средств выражения: это рисунки, лепка, конструкции из «Лего» и кубиков. Их интерпретация — не самоцель, но вокруг и на основе символов-сообщений можно строить и развивать психотерапевтические отношения с ребенком. Описывая эти десять случаев, мне хотелось показать материал, который демонстрирует чувствительность детей к травмам, их готовность и желание быть с нами, взрослыми, открытость и способность к общению на любом языке, выражающем искренность и истину.

На это настроен мощный радар органов перцепции, мгновенно схватывающий и различающий тональность лжи, неискренности, страхов, секретов и пугающих призраков.

От них ребенка избавляет превентивная психотерапевтическая работа, и чем раньше она начинается, тем быстрее происходит исцеление от страданий.

Детская психотерапия сложна и ответственна, как и работа со взрослыми, а может быть, и более того.

Ибо у детства свой язык, и прежде чем приступать к работе с детьми, надо овладеть их языком.

А у них — «Все есть язык!»^[10]

Примечания

1

Международный семинар «Проблемы современного психоанализа», проходивший в Ереване, 1999, АПА, MSF, UPA.

2

Дольто Ф. Мы идем в Мезон Верт //Дольто Ф. На стороне ребенка — СПб. — М., 1997, с. 447.

3

Винникотт Д. Маленькие дети и их матери. — М., 1998.

4

В отличие от запрета-фрустрации Ф. Дольто вводит понятие символогенной кастрации — Запрета, порождающего возможность достижения объекта либидо иным, более длинным путем. См.: Dolto F. Seminaire de psychanalyse d’enfants. — Paris, ed. Seuil, 1982, v. I, ch. 3.

5

См. об этом подробнее в этюде «Будни “Сада Радуги”».

6

В случае тяжелого или запущенного состояния ребенка мы советуем родителям, помимо посещения «Сада радуги», водить его на психотерапию.

7

Обычно с детьми до 3 лет терапия проводится либо вместе с родителями, либо в диаде «мать — ребенок».

8

См. подробнее этюд «Он хотел их убить, но боится».

9

См. этюд «Дикая Роза».

10

Dolto F. Tout est langage. — Paris, Vertige-Carrere, 1987.