Иное отражение Старгорода

Андрей Юрьевич Жуков, 2021

Давние легенды толкают юных непоседливых искателей на приключения. Но истинный сюжет, родивший миф, может оказаться иным. Возможно, есть тот, кто хранит тайну истины. Обычно они живут в тихих провинциальных городках. Именно там и рождаются легенды.

Нанизывание легенд в качестве буквальных истин

мгновенно превращает их из иносказания в неправду.

Джордж Бернард Шоу

Глава 1

— Лешка! А ну ка подь сюда.

Парнишка лет четырнадцати, выскочив на улицу, планировал прошмыгнуть мимо дедова дома незамеченным. Но острый, как для старика глаз, заметил метнувшуюся тень, сквозь просветы в заборе. Дед Иван открыл калитку и, опираясь на резную клюку, вышел за двор своего дома. Он уселся на лавочку, подпирающую забор. Распрямил затекшую ногу и, положив ладони на рукоять клюки, обратился к пацану.

— Ты куда это собрался на ночь глядючи, сорванец?

— С ребятами гулять. — потупив глаза ответил Алексей.

— Чую, врешь, окаянный. — наседал дед Иван.

— Да, нет, деда. С ребятами на выгон идем, землянику собирать будем.

— От, ты окаянный, снова брешешь. Вы что, девицы красные по полям ягоды сберать на закате? Ну ка, сядь на подле меня. — и дед постучал ладонью по лавке рядом с собой.

Алешка нехотя направился к Ивану. Склонив голову, он недовольно сопел. Усевшись на лавку возле деда, Леха сжимал кулаки, отсчитывая каждую секунду, потерянную возле Иванова двора.

Парнишка родился в районном центре Луганской области в Старобельске. Родители увезли его в областной центр еще маленьким. Там он вырос, учился в школе, но душа тянула мальца в родные места. В тихий уютный городок, с тенистыми улочками, купеческими домами из красного кирпича. К неторопливому образу жизни горожан. К полноводной речке, извилисто огибающей городок с чистыми песчаными пляжами. К субботним рынкам на базарной площади, где можно было продать собранные в соседском саду вишни. К велосипеду, так прекрасно вписывающемуся в городской ритм. И к приключениям, которые наполняли эмоциями и воспоминаниями каждые его каникулы. Вот и сегодня он с ребятами договорился встретиться у подвесного моста, задумав для себя «опасное» приключение. Солнце уже клонилось к закату и вот-вот скроется за подгоровским* холмом. Если он опоздает, то ребята уйдут без него.

_______________________________________________

*Подгоровка — деревня на окраине Старобельска с одной стороны примыкает к гряде меловых гор.

— Лешка, — расправив рукой седые усы, обратился к мальчишке дед, — я ж по очах твоих вижу что ты брешешь. Я когда такой как ты был, тоже брехал, батьке своему. И все в неприятности попадал, а одного разу правду сказал. Так отец мне совет мудрый дал, да от худого уберег. Вот так вот.

— Да не вру я, дед Вань. — стоял на своем Лешка.

— Ладно, партизан. Коли не врешь, так и быть. Беги.

Лешка радостный подскочил с лавочки, и словно ужаленный помчал по улице. Но не далеко он успел отбежать, а только Иван его окликнул.

— Эй! Сорванец, фонарь то взял?

Лешка оглянулся и, махнув рукой, ответил деду.

— Взял, взял!

— С белым светом?

Этот вопрос Алексея заставил остановиться. Он непонимающе смотрел на старика, подпирающего забор своего двора. О каком таком белом свете говорил Иван? В начале восьмидесятых годов двадцатого столетия о таком свете парнишке было не известно. И почему именно этот свет необходимо было брать туда, куда он направлялся. Видя замешательство мальчика, дед добавил.

— Ты ж в подземелье? А коли так, то там обычный фонарь не сработает.

— Это почему? — проболтался подросток, задав такой вопрос.

— А ты иди сюда, я тебе и расскажу.

Алексей разрывался между желанием скорее отправиться в опасное приключение с ребятами и любопытством услышать увлекательную историю из уст деда. Иван не был ему родным. Он брат Алешкиной бабушки. Жил по соседству. Своих детей у Ивана не было, а с сестриными нянчился редко. Но бывало, когда дед приходил в гости или Леша заскакивал к нему в дом, Иван рассказывал увлекательные истории о прежних временах. У него на каждый случай был готов сказ или эпизод из жизни. Дед был наполнен некой таинственностью и загадкой, и мальчишку тянуло к нему словно магнитом. И вот Иван закинул крючок, а Лешка на него клюнул. Что-то такое знал дедушка, что может поднять его авторитет в глазах поселковых пацанов. Обернувшись на солнечный диск, еле видимый из-за горы и понимая, что он уже опоздал, Алексей не спеша вернулся и сел на лавку рядом с дедом.

— Рассказывай, — потребовал Иван.

— Серега и Юрка с Красного городка* рассказали мне одну историю. Но, дед, только это секрет. Я обещал ни кому не рассказывать.

_____________________________________________

*Красный городок — часть города Старобельск, исторически имеющая данное название.

— Я тебя не выдам, внучок. — успокоил мальца старик.

— Ребята говорят, есть легенда, что во время войны один белогвардеец, кажется Батька Махно, приехал в Старобельск с возами золота и спрятал их в подземном лабиринте под городом.

— Так, — внимательно слушал рассказ мальчишки Иван.

— Вот мы и собирались туда пробраться. Представляешь, дед, если б мы нашли тот клад? Деньжищ сколько! Родители б машину купили…

— Ага! — вмешался в рассказ дед, — И вы решили, что золото лежит себе, где-то в тоннеле и дожидается вас? А что еще Серега с Юркой казали? А говорили они, что смельчаков, уходивших на поиски того клада, было множество? И что вернулось из них только двое и то, блаженные теперь под монастырем подаяния просят. Где вы тот вход нашли в катакомбы? А?

— Над Айдаром*, левее подвесного моста, грунт на берегу съехал вниз, открыв лаз. Пацаны раскопали вход и ветками его укрыли.

_____________________________________________

*Айдар — река, протекающая через город Старобельск с севера на юг Луганской области.

— От бесята, — хлопнул себя ладонью по коленке возмущенный дед. Он о чем-то задумался, а затем проговорил себе под нос. — Ну ладно, ладно. Значит, отражение снова зовет. Слухай меня, Алеша, внимательно. Расскажу я тебе одну историю, а ты на ус мотай, да помалкивай. Легенда та, что ребята рассказывали, почти правдивая. Переиначили её в своё время, лишнее умолчали, а для пафосу немного приукрасили. И Махно был, только он не белогвардеец, и война была тогда, но гражданская, когда брат на брата с ружьём шел, и золото было. Да вот только не прятал его Батька…

— А ты откуда знаешь, как было, дед?

— А я там был. Все своими глазами видел.

Глава 2

Годов мне было тогда около двадцати. Молодой не женатый. Только призвался в охранный добровольческий отряд. А тут заварухи по всей стране. Идет молва, что война. Ну, наш-то городок маленький, когда там к нам дойдет она. В общем, заступил я на первое дежурство в ночь патрулировать. Поставили меня молодого со старшим офицером в пару. С оружием тогда уже ходили. У меня на плече винтовка трехлинейка*, у офицера наган в кобуре.

_____________________________________________

*Трехлинейка — винтовка Мосина, времен 1й мировой войны.

Идем мы дозором, за порядком на ночных улицах города, следим. Тишина в граде, кругом не души. Изредка собака забрешет* то тут, то там. Отошли мы от центра далече. Остановились. Старшой закурил. Стоит, дымит папироской. Фонарей тогда было мало ещё в городе. Районы рабочих не освещались вообще. Благо в ту ночь луна на небе особо ярко светила. И увидел я своим зорким глазом, как вдоль домов тень проскользнула.

_____________________________________________

*Собака брешет — это когда собака в пустую лает, на далекие звуки своих соплеменников.

Присмотрелся, и вправду, кто-то крадется. Офицеру указываю рукой на силуэт во тьме. А сам думаю, если человек честный с работы идет домой — так по улице не скрываясь, а коли вдоль домов крадется — знать задумал чего лихого. Решили за ним проследить. Но прошел он не далеко, через пару уличных пересечений, вышел неизвестный на широкую дорогу, что вела через город в соседний уезд, и прямиком зашагал к дому лавочника Шторкина Никиты Семеновича. Тут-то мы и смогли его разглядеть. Среднего роста мужчина, при ходьбе сутулился и одет был странно, как для начала мая. Накидка пальтовая на нем была с капюшоном. Такая, только для зимы подходит и сапоги с высоким голенищем — теплые. Скрипнула калитка. Незнакомец скрылся в темноте усадьбы лавочника. А мы затаились на противоположной стороне улицы. Решили взять преступника с поличным. Оружие наизготовку, сидим. А я и спрашиваю офицера:

— Ваше благородие, а если ж он душегубом окажется?

— Если такового возьмем, к награде приставят, — отвечает офицер, — а за то, что Шторкин, три шкуры дерет за свои товары, так его давно придушить надо.

Я замолчал. Оно и верно, жадным тот лавочник был. Цены у него на товар высокие были, для людей не подъемные, а платить приходилось — деваться не куда.

Но вот в окне веранды вспыхнул тусклый свет. Видно было как два силуэта, скорее всего хозяин и его ночной гость, о чем-то разговаривают. Потом они пожали друг другу руки и долго их не разнимали. Но вот рукопожатие закончилось, и полуночный визитер покинул дом торгаша. Тихонько притворив калитку, незнакомец тенью заскользил вдоль домов в сторону центра. Я вопросительно посмотрел на старшого. Офицер пожал плечами, мол, нет преступления нет и ареста. Но толкнув меня в бок, решил все-таки за ним проследить. И мы пошли за неизвестным. Долго шли, аж пока тот не остановился и резко обернувшись, заметил нас. Во тьме его глаза сверкнули огнем, или это луна в них отразилась, а только сорвался он с места и пустился наутек. Мы за ним. Офицер в свисток как дунет, да как заорет: «Стой, стрелять буду!» Всех собак на районе поднял. Лай стоял ото всюду. А незнакомец и не думал останавливаться. Прыткий он оказался. Мы его только у дома купца Федорова нагнали.

Стоял тот дом одиноко уже лет десять, а то и больше. Знатный дом. Из кирпича красного, в два этажа, с подвалами да погребами. Комнат в нем множество. Печи, камины. А усадьба вокруг дома, какая была — одно загляденье. Да только не жил там ни кто. Сказывали, что жена купца удавилась с тоски. Или от того, что детей не могла иметь. Вот и оставил вдовец свои хоромы и перебрался в Харьков. А за домом присматривали, в порядке его содержали. Там даже электричество было рабочее.

Так вот, беглец ночной, перемахнув через ограду, в дом заскочил. Мы за ним. Он нас в парадной встретил. Я первый влетел. Даже опомниться не успел. Винтовка в сторону полетела, а я от удара на пол валюсь. В глазах искры летают и, падая, зубы во рту выбитые считаю. Что тогда я хорошо запомнил, Алешка, так это его кулак. Точнее то, что он был холодный. Да не просто холодный, а словно лед на реке в студёный мороз.

Так вот. Я на полу в парадной, а следом офицер забегает с наганом в руках. Ухватил его бандит одной рукой за горло, а другой за наган. Об стенку с разворота шмякнул. Наган на пол полетел, а старшой захрипел. Стал офицер его свободной рукой по лицу бить, а незнакомец крепкий — не отпускает патрульного. Хватка у него железная. За горло офицера держит и не отпускает. Я в себя пришел, на выручку ему пополз, а бандит меня искусно так, сапогом в бок, бац. И я опять на пол упал, да мордой в что-то холодное уперся. Рукой щупаю, а то офицеров наган. Взял я, Леха, пистолет тот, сел на пол, на упыря направил его и кричу.

— Отпусти офицера, окаянный, не то застрелю.

А у самого руки трясутся. В темноте ничегошеньки не видно, хоть глаза и стали привыкать. Но душегуб не реагирует, спиной ко мне стоит, все офицера давит. Слышу хрип в потасовке:

— Стреляй.

Я тогда совсем молодой был, глаза зажмурил, да и на курок нажал. Выстрел грохотом сотряс парадную. Мне уши от неожиданности заложило. Глаза открываю, а на меня бандит смотрит. Обернулся и глядит. А вместо глаз у него два красных уголька. Да ярких таких, словно ветром их раздувало, и искорки вылетали. Я испугался не на шутку. Еще раз выстрелил. Но уже прицельно. Бандюга офицера отпустил и на меня пошел. А я не пойму, то ли у старшого патроны пустые, то ли я промахнулся. Стрелять то тогда еще не умел. Да только не стал я разбираться, а жал на курок нагана пока не опустошил его барабан. Так все семь пуль и отправил в сторону преступника.

Конец ознакомительного фрагмента.