Под светом двух лун

Андрей Эл

Мог ли себе представить старый священник, что существо, найденное им на крыльце храма, сыграет главную роль в его жизни и полностью перевернёт судьбы других людей? Но способен ли обычный барсук на такое? А может, он не совсем обычный? На первый взгляд он ничем не отличается от животного, однако, его невероятные способности выходят за рамки человеческого понимания. Кто он? Откуда? Каково его предназначение? Каков его путь под светом двух лун?

Часть I

Глава 1

Неожиданная находка

Настоятель храма стоял на коленях и заканчивал вечернюю молитву, когда услышал настойчивый стук в дверь.

— Аминь! — закончив, произнес он и, поднявшись с колен, поспешил к дверям.

Открыв двери и обнаружив одну корзину, он вышел на крыльцо. Прикрываясь от дождя, священник долго смотрел по сторонам, вглядывался в темноту в надежде рассмотреть того, кто стучал. Дождь, нагоняемый порывами леденящего осеннего ветра, усиливался. Когда настоятель уже сильно промок, он взял корзину за ручку и зашел с ней в храм.

Переваливаясь с ноги на ногу, отец Роберто пронес находку несколько футов и поставил на ближайшую скамью.

Ее содержимое было накрыто маленьким детским одеяльцем белого цвета. Настоятель тяжело вздохнул и произнес:

— Господи, благослови это дитя и его родителей…

Ему уже не раз приходилось сталкиваться с брошенными детьми, которых так же подкидывали. Настоятель тихонько приподнял край насквозь промокшего одеяла.

— Бедное дитя… — произнес он.

Каково же было его удивление, когда он не обнаружил внутри ребенка. В корзине лежал маленький барсук и тихо посапывал. Он сильно промок и подрагивал во сне от холода. В изголовье лежала записка, скрученная в трубочку и перевязанная яркой голубой лентой. Святой отец развернул пергамент и обнаружил совершенно незнакомый ему язык. Единственное слово, которое он смог прочесть, — Ven. Всё остальное было написано иероглифами.

Отец Роберто изумленно глядел на барсука и размышлял, что делать с ним дальше. Улыбнувшись, он взял корзину и понес ее к себе в келью. Массивная старая дверь заскрипела, он вошел внутрь. В келье было сухо и тепло.

Он поставил корзину на стол, скинул с себя промокшую одежду, достал из комода полотенце и расстелил на кровати. Священник аккуратно переложил животное, бережно укутал барсука, а затем взял его на руки. Вскоре зверек согрелся и перестал дрожать. На мгновение барсук приоткрыл глаза и в полудреме взглянул на священника, а после снова погрузился в сон.

В тот самый момент в двери кельи Отца Роберто постучали. За дверью раздался тихий голос:

— Святой отец, это Жерар, прошу простить меня за поздний визит, но вам письмо!

После непродолжительного молчания голос зазвучал снова:

— Если вы не одеты и уже в постели, то я могу просунуть его под дверь. Я бы не беспокоил вас так поздно, но письмо от Его Преосвященства Кардинала Робеспьера Труа! Его только что доставил курьер, письмо с пометкой «безотлагательно».

Отец Роберто выдержал пятисекундную паузу, взглянул на спящий комочек на своих руках, положил его на кровать и, повернув голову к двери, произнес:

— О нет, друг мой, если вас не затруднит, подождите минутку, я накину верхнюю одежду и открою дверь.

— Не стоит беспокоиться, Святой отец, — услужливо прозвучал голос.

В тот же момент в щель под дверью был просунут бежевый конверт с ярко-красной сургучной печатью сверху.

— Большое спасибо, Жерар.

— Не стоит благодарностей, святой Отец, спокойной вам ночи.

— И тебе приятных снов, Жерар, — проговорил священник, прислушиваясь к удаляющимся шагам.

Сделав несколько шагов к двери, отец Роберто наклонился и, кряхтя, поднял письмо с пола. Подойдя к столу, он надел очки и, взяв нож из выдвижного ящика, аккуратно вскрыл конверт. Развернув письмо, он тихо прочел его вслух.

«Преподобному отцу Роберто Масконе, священнику ордена иезуитов.

Дорогой друг! С прискорбием сообщаю Вам, что Его Преосвященство Роберт Джонсон, верою и правдою служивший Господу в городе Дулуте, скончался. Он был прекрасным пастырем и замечательным работником на ниве Господней. Благодаря его стараниям и воле Божьей многие братия обрели Господа, но Его же волею, к моему великому сожалению, они на время остались без священника. Посему, мой дорогой друг, я прошу Вас послужить Господу нашему Иисусу Христу и продолжить служение, начатое усопшим.

Для этого прошу Вас незамедлительно направиться в Дулут и возглавить приход, находящийся там. Все документы для предстоящего переезда, а также необходимые средства Вы получите в моей канцелярии.

Его Преосвященство Кардинал Робеспьер».

Святой отец положил письмо на стол, снял очки и долго озадаченно смотрел на спящего барсука, который тихонько посапывал, свернувшись калачиком, а затем снова взял записку из корзины и пробежался глазами по иероглифам. Остановившись на слове Ven, он задумался.

— Значит Ven — это все, что мне о тебе известно, — прошептал священник. — Надо бы дать тебе имя. Думаю, это не будет лишним.

— Ven, значит Ven…, стало быть, Вениамин будет тебе имя. Затем священник поднялся на ноги и, подойдя к барсуку, погладил его по голове.

— Ну что, Вениамин, нам с тобой предстоит большое путешествие, — сказал он и улыбнулся.

Глава 2

Ночной ужас

Вот уже пять лет прошло с того момента, как Отец Роберто с Вениамином поселились в Миннесоте. Дулут был небольшим провинциальным городком с добрыми и отзывчивыми людьми. Расположение на берегу озера дарило этому месту необычайно свежий воздух, умеренный климат, блаженную прохладу, что приходилось по душе Отцу Роберто — в преклонном возрасте организму непросто переносить жару.

Священник вместе с барсуком работал на земле, принадлежащей храму. Он особенно любил возделывать небольшой сад, который находился с южной стороны от обители, отдавал этому делу все свободное время. С любовью и трепетом он растил цветы и ухаживал за маленькими кустарниками. Однажды старик решил посадить дерево. Тот день Вениамин запомнил навсегда.

— Выкапываем ямку и поливаем ее.

Отец Роберто взял лейку и обильно полил место для саженца. Барсучонок стоял рядом и с интересом наблюдал за тоненькой струйкой воды. Старый монах повернулся к своему маленькому другу со словами:

— Видишь, какая кашица получилась?

Указав пальцем своей морщинистой руки на лунку, он продолжил:

— Теперь берем саженец и опускаем его сюда. Подойди ближе, помоги мне, эту землю нужно засыпать обратно.

Барсука не нужно было просить дважды, его маленькие лапки работали инстинктивно, тщательно загребая землю.

— Так, хорошо, молодец. А теперь наше деревце нужно полить еще раз, — священник снова взял лейку и полил саженец.

— Ну вот, теперь все в порядке, — произнес он и погладил барсука по голове.

Довольный барсучонок засопел.

— Теперь будем поливать раз в три дня, пока оно не окрепнет, а потом ему будет помогать дождь.

Монах посмотрел на небо, по которому бежали небольшие облачка, вздохнул и произнес:

— Пройдет время, оно вырастет, а вместе с ним вырастешь и ты. Тогда ты покинешь это место, чтобы выполнить свое предназначение.

Вениамин с интересом смотрел на Отца Роберто, он, словно губка, впитывал все его слова и хлопал своими большими глазами.

— Ну да ладно, пора обедать, идем в трапезную, а то я уже слышу, как урчит у тебя в животе, так ненароком станешь трактором.

Монах улыбнулся и снова погладил барсука.

— Ненароком! — тихо пролепетал он.

Глаза отца Роберто тут же округлились. Он не поверил своим ушам:

— Что ты сказал?

— Ненароком… — уже увереннее повторил Вениамин.

От удивления Отец Роберто открыл рот.

— Как такое может быть? Ты говоришь? Ты… не можешь говорить… — тихо произнес он.

— Ненароком, — снова сказал Вениамин, с интересом наблюдая за реакцией друга.

Старое морщинистое лицо отца Роберто изобразило растерянность, удивление, смущение. Он всегда знал, что Вениамин — необычный барсук, но чтобы до такой степени… Святой Отец не мог этого представить.

— Я не понимаю, что происходит. А ну, скажи еще раз.

— Ненароком, ненароком, ненароком, ненароком! — громко говорил Вениамин.

В конце концов Отец Роберто понемногу пришел в себя и его лицо озарила улыбка. Вскоре монах смеялся от души, потому что Вениамин не унимался и продолжал ублажать его слух своим первым словом.

С того времени, как Вениамин поселился у отца Роберто, старик сильно привязался к нему. Этот небольшой комочек шерсти стал для него самым родным существом на свете. Все время они проводили вместе, каждый день становился для них ярким событием. Священнику, в силу обета безбрачия, данного Господу, не полагалось иметь детей. Но теперь, кроме духовного отцовства для прихожан, Бог подарил ему возможность воспитывать сына, как родному отцу. Несмотря на пожилой возраст, отец Роберто был достаточно подвижен и бодр, как физически, так и духовно. Отеческие чувства день ото дня с избытком наполняли естество священника, даруя ему новые силы и целеустремленность.

Время шло, барсук подрастал, отец Роберто научил его чтению и привил любовь к книгам. С самого детства Вениамина не оставлял интерес узнать, кто он такой, откуда он взялся, где его родители, дом, родина. Вопросы постоянно роились в его голове. Ответы на них он искал во всевозможных книгах. Вениамин часами проводил время в библиотеке храма, изучая священные писания, катехизисы, жития святых, научную и художественную литературу. Он читал на латыни, английском и французском.

Общение Вениамина с внешним миром ограничивалось приходом, а разговор с Отцом Роберто проходил зачастую в форме монолога, потому как единственное его слово осталось «ненароком». Большему он так и не научился. Барсук повторял его всегда, по каждому поводу, меняя интонацию, тембр голоса, эмоционально раскрашивая его в различные цвета.

В одни моменты Вениамин понимал, что он — особенный, сознавал свою уникальность и задумывался о своем предназначении. В другие моменты он сильно страдал и думал о никчемности, бессмысленности своего существования. Вечерами он подолгу сидел под деревом, которое они посадили, и смотрел на ночное небо.

Отец Роберто постоянно говорил ему об опасности внешнего мира, поэтому выход из храма был всегда под запретом. Внутри не было атрибутов современного мира — телевизоров, компьютеров, телефонов. Вениамин все время посвящал книгам. Будучи одержимым изучением наук — философии, психологии, культуры, искусства — он осваивал их с невероятной скоростью. Иначе говоря, пытливый склад ума побуждал его интеллектуально трудиться и постоянно пополнять знания, однако, неведение своей природы не давало ему покоя. Вениамин проштудировал всю имеющуюся литературу о своем виде, но не нашел ничего о том, кто он. Хотя внешне его и нельзя было отличить от обычного барсука, внутренне он был другим существом. Все, что происходило с ним, не оставалось без внимания Отца Роберто. Видя, как мучается его сын, он весьма переживал, но был не в силах ему помочь.

Так проходили год за годом, пока Вениамину не исполнилось семнадцать.

Однажды вечером барсук по обыкновению сидел под своим деревом, желтые листья которого, колышимые легким ветерком, плавно падали на землю. Он наблюдал за небом, по которому тихонько двигались облака, подсвеченные ярко-желтыми переливами закатных лучей. Отец Роберто подошел и сел на скамейку. В его руках была коробка, обернутая красной бархатной тканью. Положив ее рядом с собой и погладив барсука, он спросил с улыбкой:

— Как прошел день?

— Ненароком, — тихо ответил тот, глядя на первые звезды, которые крохотными фонариками начали появляться на небосклоне.

Священник поднял голову и тоже посмотрел на звезды,

которые были особенно яркими в это время года. С запада ветер нес небольшие кучки темных облаков, затягивал ими небо. Некоторое время он молчал, а затем, вздохнув, с тяжестью в голосе произнес:

— Я рассказал о твоем появлении не всё. Есть еще кое-что.

Не отрывая взгляда от неба, священник собирался с мыслями, а затем, наклонив голову, серьезно посмотрел на барсука.

Удивленный Вениамин повернулся к нему и, недоумевая, вопросительно посмотрел на друга. Отец Роберто снова глубоко вздохнул и продолжил:

— В тот день, когда я обнаружил тебя на крыльце храма в корзине… Хмм… Это не всё, что мне известно о тебе.

Глаза барсука засверкали, он готов был впитывать каждое слово.

— Ненароком! — воскликнул он, не отводя глаз от священника.

— Долгое время я не рассказывал тебе всего не потому, что хотел скрыть от тебя что-то, а потому, что хотел уберечь от опасности…

Барсук быстро закивал головой, ожидая продолжения.

— В ту ночь в корзине лежало кое-что еще, кроме записки.

Священник взял сверток и поставил его перед барсуком. Вениамина охватило невероятное волнение и дрожь от того, что он услышал.

Барсук ни на секунду не отводил взгляда от Отца Роберто, он не мог себе позволить даже моргнуть, чтобы не пропустить что-то важное. С каждым его словом Вениамин в красках рисовал себе картину прошлых событий. Перед глазами проносились кадры, словно кто-то крутил киноленту его жизни в обратном направлении. Между тем, Отец Роберто бережно развернул сверток и достал из него небольшую шкатулку из темного дерева. По краям шкатулки были вырезаны неизвестные Вениамину символы. В центре крышки располагалось подобие герба со странными существами, походивших на гигантских ящеров, которые держали в лапах необычные предметы. Сердце Вениамина начало биться чаще, в груди все сжалось от предвкушения чего-то по-настоящему захватывающего. Осторожно прикоснувшись к шкатулке, он провел по ней лапкой и попытался открыть ее, но ничего не вышло. Отец Роберто взял шкатулку в руки и сказал:

— Она лежала на дне корзины под одеялом, которым ты был накрыт.

Священник нажал указательными пальцами на обе стороны шкатулки. Послышался глухой щелчок, она открылась. Барсук разглядел внутри темный матовый металлический медальон овальной формы, в отверстие которого продет тонкий кожаный ремешок. В центре медальона был символ, также неизвестный Вениамину.

Аккуратно достав медальон из шкатулки, он держал его в лапках и разглядывал. На кайме медальона были выдавлены мелкие знаки, очерчивающие его овал. Обратная сторона казалась абсолютно гладкой. Металл, из которого он был сделан, излучал тепло. Вениамин перекладывал медальон из лапы в лапу, изучая каждую его деталь, а затем, положив его обратно в шкатулку, вопросительно посмотрел на священника. Отец Роберто закрыл шкатулку, обмотал бархатной тканью и положил на нее руку.

— Я отчетливо помню следующий день после твоего появления. Рано утром в дверь обители постучали жандармы. Они заявили, что ночью неподалеку от храма произошло нечто ужасное. Посреди улицы лежало тело молодой женщины, растерзанное дикими зверями. В попытке выяснить, кто она, жандармы попросили посмотреть на ее тело, ведь я знал многих людей из моего прихода. Я был на опознании и заметил деталь, которой не придал тогда значения.

На внутренней стороне ее правой руки была татуировка. Я вспомнил об этом лишь тогда, когда приехал с тобой сюда. Находясь здесь, я впервые открыл эту шкатулку, внутри обнаружил медальон, на котором был нанесен тот же знак, что и на ее руке. Тогда я понял, что тебе угрожала опасность. Миновала ли она на сегодняшний день, я не знаю.

Священник сделал паузу. Немного помолчав, глядя в глаза барсуку, он продолжил:

— Тогда я принял решение избавить тебя от угрожавшей опасности — оградить от общения с внешним миром. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Выслушав священника, барсук запрыгнул на скамейку, встал на задние лапы и, протянув к нему передние, крепко обнял его.

— Ненароком, — с нежностью проговорил он.

Отец Роберто ласково гладил его по голове и улыбался, а барсук, переполненный эмоциями, размышлял о том, что будет дальше. Он чувствовал, что в его жизни, наконец, что-то начинает меняться. Он чувствовал, что все эти изменения были только началом чего-то значимого.

— Ну всё, нужно идти спать, завтра рано вставать, — сказал Отец Роберто.

Барсук спрыгнул со скамейки и засеменил за священником, который, взяв шкатулку, пошел по направлению к дому, располагавшемуся за храмом.

Войдя в дом, Отец Роберто направился в свою комнату, куда можно было войти только через его кабинет. У входа он остановился и повернулся к барсуку, чтобы по обыкновению пожелать ему спокойной ночи.

Взгляд барсука был сосредоточен на шкатулке в руках у священника. Она дико притягивала, манила Вениамина. Ему невероятно сильно хотелось взглянуть на медальон снова, подержать его в лапе, досконально изучить всё, что было на нем написано. Отец Роберто кивнул головой, приглашая барсука войти в кабинет. Он положил шкатулку на комод, к которому приставил стул со спинкой. Открыв ее, он произнес:

— Когда закончишь, положи всё в верхний ящик.

— Ненароком! — с восхищением ответил барсук.

— Спокойной ночи, — сказал священник и пошел в свою комнату.

Барсук запрыгнул на стул и заглянул внутрь. Медальон лежал на своем месте. Зверек с интересом принялся рассматривать шкатулку. Он изучал резьбу, орнамент, знаки, символы, был восхищен ее красотой и изяществом, ничего подобного ему не доводилось видеть раньше. Время летело незаметно. В один момент барсук взглянул на часы, висящие на стене и отметил про себя, что прошло уже не меньше полутора часов.

Достав медальон, который в свете комнаты перестал казаться черным, он взялся за ремешок и подвесил его на лапе. Словно завороженный он смотрел, как тот крутится в воздухе и, освещенный настольной лампой, переливается оттенками синего, бирюзового. Казалось, что некая чарующая сила исходит от него, притягивая к себе внимание и заставляя любоваться собой. Барсук протянул вторую лапу и прикоснулся к медальону, ощущение магнетизма, исходящее от него, ощущалось на физическом уровне, притяжение чувствовалось каждой клеткой тела.

Внезапно медальон загорелся синим светом, как ночной светильник. От неожиданности барсук выронил его на комод и испуганно спрыгнул со стула. С опаской наблюдая за свечением на небольшом расстоянии, Вениамин немного успокоился и, подойдя поближе, с осторожностью снова залез на стул. Свечение стало совсем тусклым и через несколько секунд исчезло. Он тревожно протянул лапку, взял медальон за ремешок, положил его обратно в шкатулку и, открыв верхний ящик комода, опустил ее внутрь. Затем барсук вернулся на пол, встал перед дверью на задние лапы, выключил свет в кабинете и взволнованно проследовал в свою комнату.

Вениамин залез на свой диван и, натянув шерстяной плед, высунул из-под него нос. Миллионы вопросов крутились в его голове, он перебирал и анализировал все услышанное. Переживания не давали уснуть, сердце билось с удвоенной частотой. Так лежал он с открытыми глазами и думал.

За окном поднялся ветер и небольшая ветка стоящего рядом с домом дерева изредка била в окно. Спустя несколько минут пошел сильный дождь, сверкнула молния, раздался оглушительный гром. Барсук вздрогнул и прижал уши: с детства его не покидал страх грозы. Стоило ей начаться, как он прибегал в спальню к Отцу Роберто и прятался под кроватью. Что-то жуткое было в раскатах грома. Ему всегда было не по себе, когда молния ярким сиянием резко озаряло небо. Присутствие Отца Роберто успокаивало.

Барсук слез с дивана и со всех сил побежал в спальню, где, сладко похрапывая, спал священник. Вениамин залез под кровать и попытался успокоиться, прислушиваясь к храпу отца Роберто.

Дождь стал тише. Пролежав так несколько минут, Вениамин уже было заснул, но внезапно услышал странный звук, который нагнал на него жуткие мысли. Не было сомнений, что звук издает животное. Природное чутье не подводило. Шерсть поднялась дыбом, уши встали торчком. Вскоре звук повторился. Теперь барсук услышал двух зверей, а затем других, еще и еще. Четыре неизвестных ему твари ходили возле дома, издавая страшное рычание. Внезапно все стихло.

В тишине барсук прислушивался к тому, как последние капли дождя ударяются о подоконник, а через мгновение он вздрогнул от шагов со стороны крыльца. Ровно четыре шага, по одному на каждую ступеньку. Каждый из шагов был для барсука страшнее самых сильных раскатов грома. Затем он услышал, как несколько раз повернулась дверная ручка, последовал глухой удар в запертую на ключ дверь. Отец Роберто проснулся и приподнялся на кровати. Новый удар в дверь гулко пронесся по всему дому. Отец Роберто вскочил и поспешил в кабинет. Схватив телефон, он набрал три цифры, в этот момент дверь со страшным грохотом слетела с петель. Уверенные шаги в коридоре пронзительно врезались в уши барсука. Шагавший был уже в кабинете.

— Что вам нужно? Возьмите то, зачем пришли, и уходите.

Голос Отца Роберто звучал испуганно, но уверенно.

— Служба спасения, слушаю вас, — прозвучал женский голос в телефоне. — Алло, вам нужна помощь? Где вы находитесь?

Отец Роберто положил трубку на стол и продолжил:

— Пожалуйста, возьмите все, что вам нужно и уходите…

— Алло, назовите свое имя и ваше местонахождение. Вам угрожает опасность? — не переставая, повторял обеспокоенный голос.

Вениамин тут же вспомнил слова Отца Роберто об угрожающей ему опасности. Страх моментально парализовал барсука. Всё тело было обездвижено.

Телефон с грохотом разбился об пол. Барсук увидел из-под кровати, как Отец Роберто пятится из кабинета в спальню, а за ним — о ужас — медленно шагал внушающий страх человек.

— Прошу вас, пожалуйста, возьмите деньги, возьмите…

— Где он? — пронзил перепонки барсука страшный хриплый шепот.

— Я не понимаю, о чем вы, сэр… — голос Отца Роберто дрожал от ужаса.

— Где он? — снова раздалось змеиное шипение, исходившее от кошмарного гостя.

— Я не понимаю вас сэр, пожалуйста, возьмите…

Голос Отца Роберто прервался хрипящим, булькающим звуком, его ноги подкосились, обмякшее тело рухнуло на пол.

Страшный человек стоял прямо перед кроватью. Его огромные черные ботинки почти упирались в нос барсука. Лежа под кроватью, Вениамин тихо дрожал. Попеременно перенося взгляд от мертвого тела священника к ногам его убийцы, он чувствовал, что готов умереть от ужаса и отчаяния, настигших его так внезапно.

Лужа алой крови вокруг головы Отца Роберто становилась все больше и больше. Она растекалась по полу, направляясь в сторону Вениамина. Она надвигалась всё ближе и ближе, пока в один момент не достигла лапок барсука. Невыносимо тяжело касаться того, что когда-то поддерживало жизнь друга. Зверек до последнего не позволял себе верить, что самого близкого существа во Вселенной больше нет.

Сердце барсука внезапно сразило чувство полного одиночества. Совсем один в страшном, полном опасностей и несправедливости мире. В мире, где он никому не нужен, кроме человека, который, наверняка, ищет именно его. По совершенно непонятной причине. В голову закрадывались мысли, что и его убьют так же. В горле пересохло от мерзкого, липкого страха, целиком запечатанного внутри. Чувство полной безысходности, ступор, невозможность пошевелиться — барсук был вне себя. Он ощущал запах крови, который, как уксус, въедался в ноздри. Будучи не в силах двинуться с места, он тихо лежал в луже, которая медленно затекла под кровать, пачкая всё его тело. Вениамин приготовился к худшему. Жизнь быстро пролетала перед глазами.

— Неужели это всё? — пронеслось в мыслях. — Неужели жизнь закончится так быстро? Правда ли, что она завершится, так и не начавшись?

Чувство глубокого разочарования нахлынуло на Вениамина.

Страшный человек шаркнул ботинками по полу. Вениамин закрыл глаза. Мысленно попрощавшись с жизнью, он приготовился умереть.

Человек повернулся и, громко стуча ботинками, вышел из комнаты. Продолжая дрожать, Вениамин слушал стук каблуков, который раздавался в его голове эхом гулкого колокола. Шаги доносились из кабинета, затем удалились в коридор, переместились на ступени лестницы. В следующую секунду Вениамин услышал пронзительный свист и слова на незнакомом языке. Он слышал, как убийца удаляется в сопровождении рычащих существ.

Вениамин ждал, пока гул стихнет. Только когда дом погрузился в оглушительную тишину, он смог, наконец, открыть глаза. Безмолвие разрывало только тиканье часов на стене. Зверьку казалось, что время замерло и повисло в воздухе. Несмотря на звук секундной стрелки, в окружающем пространстве не было ни секунд, ни минут, ни часов, лишь звенящая пустота и ощущение иллюзорности произошедшего.

Барсук не в силах был понять, сколько прошло времени. К нему постепенно возвращалось сознание. Дрожь утихла, он снова почувствовал собственное тело. Вскоре он вылез из-под кровати, медленно подполз к телу Отца Роберто и сел рядом. Украдкой протянув лапу, он тронул плечо своего друга. Но тот не отвечал на прикосновение. Вениамин провел лапой по лицу священника, оставив на нем кровавый отпечаток. От прикосновения к таким знакомым морщинам его сердце разрывалось, он тихо заплакал. Тело барсука еще долго подергивалось от всхлипываний, которые со временем становились все реже и реже, пока не прекратились совсем. Глаза Вениамина начали закрываться. Потянув на себя руку отца Роберто, он свернулся клубком и погрузился в сон.

Барсук вздрогнул и проснулся от звука разбитого стекла, донесшегося из кухни. Он тут же вскочил и насторожился. Мысли лихорадочно завертелись в голове.

— Неужели опять? Опять он, страшный человек, он всё же решил вернуться?

Барсук слышал, как в окно кто-то залез и шаркал по полу ногами. Этот кто-то шарил в ящиках комода и в шкафах в комнате.

— Его шаги не похожи на шаги страшного человека, это не он, — проносились мысли в голове барсука. — Но тогда кто это? Воры? Наверняка, так и есть.

Барсук крадучись пошел в сторону комнаты, из которой доносились звуки, и тихонько просунул морду в приоткрытую дверь. В темном помещении мелькал силуэт молодого человека, который, нагло рылся в вещах Отца Роберто. Грабитель был в вязаной шапке, в черном свитере с засученными рукавами и джинсах. На ногах были кеды, поэтому звук шагов был мягче, чем у прошлого гостя.

— Это не он, — выдохнул барсук. — Это вор!

Парень искал, чем поживиться. Взяв в зубы небольшой фонарик, он светил им перед собой. Одной рукой он держал мешок, а другой выгребал из комода все самое ценное. Барсук наблюдал за этой картиной со злостью.

— Что ты делаешь? Это не твои вещи! Ах ты, гадкий вор! — вертелось у него в голове.

На мгновенье луч фонаря осветил руку грабителя, на которой была большая татуировка — STALKER.

Вдруг с улицы донесся вой полицейской сирены. Барсук совсем забыл, что дом оборудован охранной системой, которая тут же оповестила полицию о разбитом стекле и проникновении.

Схватив мешок с награбленным, молодой человек заметался по комнате. Он побежал вглубь дома, к запасному выходу. Барсук услышал, как полицейский четко произнес:

— У меня проникновение, срочно высылайте наряд.

Внезапно в голове Вениамина возникла мысль, которая мгновенно овладела им.

— Бежать! Нужно бежать!

Неведомая сила влекла его из дома. Вениамин обернулся, в последний раз посмотрел на лежащее на полу тело Отца Роберто и рванул за грабителем через черный ход. Оказавшись на улице, он осмотрелся и увидел в свете фонарей фигуру пробирающегося по дворам вора.

В замешательстве барсук остановился. Напоследок повернувшись к дому и мысленно простившись с другом, он вздохнул и кинулся прочь.

Барсук бежал по улице, освещенной тусклыми фонарями, боясь хоть на секунду остановиться. Он пробегал мимо домов, подворотен, мусорных контейнеров, магазинов, детских площадок. Мчался по извилистым улочкам, по парку, через площадь, по промышленной зоне, через свалку машин и склад контейнеров. Он слышал за спиной лай собак. Одна из них погналась за ним, но, быстро потеряв интерес, вернулась обратно. Барсук долго петлял, пока бежать стало некуда: впереди простирающейся вдаль гладью заблестело озеро. Обессилев, он упал в овраг на берегу, где и остался лежать на спине, тяжело дыша и глядя в черное, затянутое тучами небо, за которыми пряталась луна. Он старался ни о чем не думать, слушал, как наперебой дыханию бешено колотится его сердце. Мучила жажда, но сил спуститься к воде уже не было. Вскоре дыхание стало ровнее, веки налились свинцом и ослабевший барсук погрузился в глубокий сон.

Глава 3

Сталкер

Съёжившись от холода и слегка ссутулившись, Сталкер шел по улице. Изредка он поднимал голову и глядел по сторонам. Как назло, на его пути встречались лишь неоновые вывески небольших продуктовых магазинов, но все они были закрыты. Донесся запах еды. Желудок предательски заурчал, от голода уже слегка подташнивало. Сталкер вышел на пересечение третьей и четвертой улиц. Подойдя к зданию с вывеской «Ломбард», он снял капюшон и долго всматривался в витрину. Поморщившись от моросящего, еле заметного дождя, он вытер лицо рукавом. Витрина была разделена на три части, две из которых были закрыты металлическими ставнями. Сталкер с надеждой вгляделся в незакрытую часть стеклянной витрины. В помещении было темно, а на стойке светился электронный циферблат часов, который показывал далеко за полночь.

— Черт! Черт! Черт!

Сталкер со злостью ударил по стеклу и, вспомнив о сигнализации, грязно выругался. Выплескивая гнев, он изо всех сил молотил кулаками воздух. Вдруг недалеко от него, словно в напоминание о бдительности, раздался вой полицейской сирены. Он испуганно дернулся, судорожно набросил капюшон на голову и спешно зашагал в неосвещенный переулок.

Сталкер был в постоянном напряжении. Он то и дело озирался по сторонам, словно голодный пес, который нашел кость, зажал в зубах и теперь спешит поскорее добраться до дома. Пройдя четверть мили, он вышел к старому четырехэтажному дому, на котором давно облупилась штукатурка, достав из кармана электронный ключ, двинулся к нужному подъезду. Парень перепрыгнул через две ступеньки и приложил его к домофону. Толкнув мокрую, мерзко скрипнувшую металлическую дверь, он вошел в подъезд, в котором стоял омерзительный запах грязи, мочи и дешевых сигарет. Задержав дыхание, он быстро поднялся на третий этаж. Пройдя по коридору с обшарпанными стенами, Сталкер остановился у двери и достал ключ. Замерев на несколько мгновений, он прислушался. За соседней дверью пьяный сосед кричал матом на жену, она визжала в ответ. Сталкер вставил ключ в замочную скважину и, проворачивая против часовой стрелки, отсчитал три оборота. Всегда закрывая замок на три оборота, он понимал, не приходил ли в его отсутствие арендодатель — тот закрывал дверь только на один оборот.

Войдя в комнату, Сталкер закрыл дверь на защелку и самодельную задвижку, приоткрыл глазок и еще некоторое время вглядывался в коридор, прислушивался к звукам, исходящим из его глубины. Там по-прежнему было тихо и безлюдно, только ругань соседей, как лай дворовых собак, нарушала тишину.

С тяжелым вздохом Сталкер стащил с себя грязные ботинки, снял мокрую куртку, которую небрежно бросил на металлическую вешалку в углу крошечной прихожей и открыл дверь туалета. В нем было холодно, сыро и пахло плесенью. Сделав свое нехитрое дело, Сталкер нажал на кнопку спуска воды. Шум канализационных труб был похож на урчание в животах сантехнических монстров, которые иногда по-соседски переговаривались друг с другом.

Сталкер шагнул к раковине и открыл кран. Наклонившись, он набрал в ладони воды и с тихим стоном смочил лицо. Он смотрел на свое отражение в грязном, покрытом разводами зеркале. Красные глаза, отекшие веки и темные круги напомнили о том, что он не спал уже вторые сутки. Капли воды стекали на семидневную щетину. Отражение стало менее ясным от пара, который покрыл зеркальную поверхность. Закрыв воду, Сталкер промокнул полотенцем остатки влаги на лице. В нос ударил запах сырой ткани и плесени. Он скривился и вышел.

Свет в комнате включался не сразу — приходилось несколько раз нажимать на выключатель, как бы уговаривая его загореться. Но сегодня он отказался работать совсем. Безуспешно щелкнув по нему несколько раз, Сталкер вошел в комнату. Нащупав в темноте кнопку настенной лампы, висевшей над диваном, он включил её. Комната осветилась тусклым серо-зеленым светом, который в сочетании с хаотично разбросанными вещами, грязной посудой в раковине и захламленным столом создавал особую гармонию пространства. Запах невынесенного мусора дополнялся нотками грязного ковролина и табачного дыма, проникающего из коридора.

Сталкер открыл холодильник. От изобилия он не ломился. На верхней полке оставалась пара сосисок и два куска хлеба для сэндвичей, на нижней — бутылка дешевого пива. Взяв ужин в обе руки, парень небрежно захлопнул дверцу локтем и пошел к дивану. Он приготовил бутерброд, жадно откусил кусок и, сделав несколько глотков, взял со стола письмо, что лежало в ворохе бумаг поверх счетов. Сталкер прочел: «…вы задолжали оплату за аренду помещения, давно не оплачивали коммунальные услуги, — Сталкер пробегал глазами по строчкам, улавливая суть. — Бла, бла, бла… на общую сумму 854 доллара».

— Дерьмо!

Он скомкал лист бумаги, сжав его до размера теннисного мяча и баскетбольным броском отправил его в корзину для бумаг. Проглотив остатки ужина, Сталкер откинулся на спинку дивана. Из-под столика выполз таракан и мелкими перебежками двинулся к тарелке с крошками.

— Ешь, дружище, ничего не должно пропадать, — вяло промямлил он.

Равнодушно наблюдая за тараканом, Сталкер на мгновение задумался о своем сходстве с насекомым. Он, так же, как и усач, прятался от этого мира, при случае выползал на поверхность, чтобы поживиться тем, что плохо лежит, затем снова убегал в свое гнездышко. Сталкер, подобно ему, жил под покровом ночи, в постоянном поиске пропитания, в стороне от людей и их пытливых взглядов. Но он так жил не потому, что ему так хотелось, напротив, он бы очень хотел жить по-другому, как раньше. Ведь раньше он был совершенно другим человеком — жизнерадостным, целеустремленным, уверенным в завтрашнем дне, не беспокоился попусту. У него был свой дом, семья и много друзей, а сейчас от того человека осталась лишь тень. Теперь у него даже не было имени, осталась лишь кличка, которая весьма ярко отражала суть его бытия.

Усталость и недосып снова дали о себе знать, и он свалился на бок, натянув на себя грязный клетчатый махровый плед. Просунув руку под подушку, Сталкер нащупал рамку. Вытащив ее, он всмотрелся в фото, где была запечатлена немолодая улыбающаяся пара. Мысленно погрузившись в прошлое, он отрывками вспоминал моменты из старой жизни. Он вспоминал детство, когда они всей семьей ходили в парк аттракционов, катались на горках, стреляли в тире, ели хот-доги; как они с отцом плавали на лодке по озеру, рыбачили; как отец застукал их с Бетти в его комнате. Сталкер вспоминал, как окончил школу и родители провожали его на выпускной, как мама завязывала ему галстук, а отец в шутку сказал не напиваться. Как он постоянно ругался с ними перед поступлением в колледж. И тот злополучный вечер, когда авария навсегда забрала его родителей, уничтожив и растоптав его жизнь. Его глаза уже начали закрываться. Фотография родителей словно ожила. В полудреме Сталкеру казалось, что отец и мать находятся рядом с ним, он снова ощущал их заботу и любовь. Ему казалось, что они понимают его без слов и видят все, что с ним происходит. В следующий момент где-то в глубине души ему стало стыдно за тот образ жизни, который он вел последнее время и уже сквозь сон он пробормотал:

— Я выберусь из этого дерьма, обещаю.

Глава 4

Внезапная встреча

Сигурни проснулась в семь часов утра от писка будильника. Сладко потянувшись, она еще некоторое время нежилась в кровати.

— Вставай, лентяйка, поднимай свою задницу, пора на пробежку, — с утренней хрипотцой произнесла она.

Присев на край кровати, она снова потянулась. Сигурни встала и, засунув ноги в мягкие тапочки, прошлась по комнате, а затем, надев халат, проследовала в ванную. Осуществив утренний ритуал и тщательно почистив зубы, она, некоторое время разглядывала свое отражение в зеркале. Мелкие морщинки на лице каждое утро были причиной ее недовольства собой и, как обычно, осмотр заканчивался фразой:

— Ты не настолько молода, чтобы тратить время на самоуничижение, у тебя не так много времени, чтобы быть счастливой.

Надев спортивный костюм, Сигурни зашла на кухню. Она открыла створку шкафа и, налив стакан воды, выпила его залпом, почти не отрываясь. Завязав шнурки на кроссовках, она воткнула наушники и, включив любимого Ван Халена, вышла из дома. На улице была теплая осень, и прошедший ночью дождь приятно освежил воздух. Сигурни несколько раз вдохнула его полной грудью и начала свою ежедневную пробежку. Обычно ее путь лежал прямо через парк, где она бегала в полном одиночестве, но в это утро за ней увязался назойливый усатый человек с пивным животом, в очках — авиаторах и повязкой от пота на лбу. Сигурни пришлось петлять от него по беговым тропинкам, пока тот не изнемог и остался далеко позади. Пробежка по парку вывела ее к набережной, по которой она продолжила свой путь к дому. Ее дом стоял между озером и парком, до него было совсем недалеко. Дорога уходила вверх, и Сигурни совсем не хотелось бежать на подъём. Она решила срезать: проложила путь по короткой тропинке.

Устав бежать, Сигурни сменила темп на шаг. Она остановилась около старого дерева и, опершись на него рукой, попыталась восстановить дыхание. Немного отдышавшись, она решила сделать последний рывок к дому, не заметив при этом развязавшегося шнурка на кроссовке. С первого шага шнурок зацепился за корень, торчащий из земли, и Сигурни здорово грохнулась на землю. Ей сразу вспомнился человек, бежавший за ней, который заставил ее отказаться от привычного маршрута. Вспомнив все бранные слова, она покрыла его ими с лихвой. Женщина потянулась к шнурку, который был основательно измазан и волочился по земле. Ее лицо, ладони и одежда были также заляпаны грязью. Громко ворча и бранясь, она поднялась на ноги и начала спускаться к озеру, чтобы умыться. Опустившись на корточки, она взглянула на свое отражение в воде, глубоко вздохнула, покачала головой и старательно начала оттирать грязь. Приведя себя в порядок, она вытерла лицо подкладкой куртки и, повернувшись спиной к озеру, начала подниматься наверх. На подъеме ее нога проскользила по мокрой траве и влажной глине, и она кубарем покатилась обратно в овраг.

— Черт подери, что сегодня за день?!

Сигурни чувствовала сильную боль в левой лодыжке. Поморщившись, она присела и ощупала ногу, пытаясь понять, не растянула ли она ее.

Раздраженно хмыкнув, она несколько раз согнула ногу в колене и осторожно поднялась с земли. Вдруг боковым зрением она уловила движение. Женщина рефлекторно повернула голову и в тот же миг забыла о лодыжке, ноющей боли и запачканной одежде. Чуть поодаль от нее грязный комок шерсти на четырех лапах пятился к воде. Глядя беззащитным взглядом на раздраженную женщину, он испуганно хлопал глазами. Сигурни удивленно уставилась на животное, внимательно изучая его. Комки грязи вперемешку с засохшей кровью свисали с шерсти, как сталактиты. Его маленькие глазки испуганно бегали по лицу Сигурни, как огоньки лазерной указки. Дрожа всем своим существом и переваливаясь с лапы на лапу, зверек медленно пятился назад, пока не наступил в воду. Резко одернув лапу, он обернулся и, оценив безвыходность ситуации, съежился. Сигурни села на землю и удивленно произнесла:

— Кто ты? Как же ты сюда попал, малыш? Что с тобой случилось?

Барсук испуганно хлопал глазами, изучая женщину, свалившуюся на него с неба.

— Не бойся, я тебя не обижу, не причиню тебе вреда.

На вид она была не опасна, ее голос звучал дружелюбно, но барсук не терял бдительности.

— Кто ты такой? Ты похож на… Ты ведь барсук?

Барсук медленно выпрямил уши и посмотрел Сигурни в глаза.

— Барсучонок, не бойся меня, я тебя не обижу, — повторяла Сигурни.

Она оперлась рукой о землю и потихоньку встала. Медленными шажками она двинулась в сторону животного.

— Не бойся!

Барсук оскалился и зашипел. Сигурни остановилась и снова присела. Затем, когда он немного успокоился, она снова встала и двинулась к нему. Животное в свою очередь подало признаки агрессии, Сигурни остановилась. Присев, она протянула к нему руку ладонью вверх. Так продолжалось еще двадцать минут, пока женщина не приблизилась на расстояние вытянутой руки. Барсук уже не шипел, не показывал острые клыки, а еще пристальнее изучал новую знакомую. Они были похожи друг на друга: оба находились на дне оврага, были перепачканы грязью, и что-то еще чувствовалось между ними, чего они пока не понимали. Какая-то невидимая связь странным образом сближала их. Через несколько мгновений рука Сигурни была уже на голове барсука и аккуратно гладила его. Барсук ощутил частичку заботы о себе. Он вспомнил отца Роберто, его поглаживания по вечерам, когда они сидели в саду. Сейчас зверек чувствовал то же, что и раньше, и это ощущение нравилось ему.

— Ты, наверное, голодный, малыш? Идем со мною.

Сигурни сняла с себя куртку, обернула ею барсука и взяла на руки. Тот, в свою очередь, не сопротивлялся и, свернувшись, удобно устроился в ее объятьях. Они вышли из оврага и направились к дому, до которого оставалось чуть меньше полумили. Медленно поднимаясь по дорожке вверх, Сигурни улыбалась, то и дело поглядывая на своего нового знакомого, а он, хлопая глазами, смотрел на нее настороженно. Его несли в неизвестном направлении, но, тем не менее, барсук даже не пытался сопротивляться. Его словно подхватило течением и несло туда, куда было нужно. То ли от ощущения полного одиночества, то ли от того, что он просто доверился своим чувствам, Вениамин отдал себя в руки первому попавшемуся на его пути человеку. Женщина не казалось ему подозрительной, напротив, она была доброжелательной, сочувствовала ему, понимала его несчастье. Это расположило барсука к доверию.

— А ты тяжелый, — прихрамывая, произнесла она и крепче прижала Вениамина к груди.

Голос Сигурни был мягким, приятным, а слова наполнены добротой и заботой, отчего Вениамин успокаивался все больше и больше. Тем временем они приблизились к ее дому. Барсук высунул морду из куртки и с интересом окинул взглядом открывшуюся ему картину.

Дом Сигурни стоял рядом с парком. С виду в нем не было ничего примечательного, но несмотря на внешнюю простоту, это была довольно солидная недвижимость, во всём чувствовался достаток. Район был не из бедных. Бурый кирпич хорошо сочетался с белым природным камнем, отделяющим цоколь от основных стен. Хоть дом и был одноэтажным, массивная двухуровневая крыша, покрытая серой черепицей, и большие светлые окна придавали ему внушительный вид. Палисадник, прилегающий к дому, был обнесен живой изгородью низких аккуратно подстриженных кустов. Дом рассказывал о его хозяине, как о человеке, обладающем весьма недурным вкусом.

Во дворе стоял старый, потертый временем бьюик в классическом красном кузове. Машина конца семидесятых годов придавала дому особый шарм. Сигурни поднялась по ступенькам, открыла дверь свободной рукой и оказалась в просторной прихожей. Пока она проходила по дому, барсук раздувал ноздри, втягивая все запахи. Здесь все было необычно. Пахло молоком и печеньем, которое так любил барсук, кофе и вкусной едой, и, самое главное, тут пахло домом.

Сигурни прошла через гостиную и открыла дверь ванной. Комната сияла белизной. Женщина осторожно поставила барсука на дно ванны и бросила испачканную куртку в корзину для грязного белья.

— Сейчас мы тебя отмоем.

Барсук встал на задние лапы. Обнюхивая всё вокруг, он изучал новое пространство, параллельно наблюдая за тем, как раздевается Сигурни. Она сняла с себя всю грязную одежду и подошла к барсуку.

— Сейчас проверим, любишь ли ты мыться, — сказала она, разматывая шланг смесителя. Она включила воду, отрегулировала напор и проверила ладонью температуру.

— Ты готов? — спросила она барсука и, не дождавшись ответа, направила на него струю.

— Тогда, пожалуй, начнем.

Струйки потекли по барсучьей шерсти. Сигурни осторожно раздвинула шерсть, пытаясь найти кровоточащую рану.

— Странно, но я не нахожу у тебя никаких ран. Откуда кровь? От пришедших воспоминаний барсук опустил мордочку.

Сигурни набрала полную ладонь жидкого мыла и нанесла ее на шерсть барсука. Через пару минут он превратился в комочек пены, из которого торчали морда и уши.

— Ну что, дружок, придется потерпеть, — сказала Сигурни.

Барсук, молча закрыл глаза и, прижав уши, приготовился к неприятной процедуре.

— Какой умный барсук, — удивленно произнесла она.

Спустя минуту голова и уши барсука слились в пенном ансамбле. Вениамин терпеливо переносил мытье. Основательно отжав с шерсти остатки влаги, она взяла одно из махровых полотенец, лежащих стопкой на комоде, и принялась вытирать зверька. Когда полотенце стало мокрым, она взяла ещё одно. С головой завернув в него барсука, она подняла его на руки и понесла в комнату. Сигурни опустила завернутый комок на диван и улыбнулась.

— Теперь моя очередь умываться. Посиди пока здесь. Никуда не уходи, я скоро.

Сигурни прошлепала босыми ногами по кафелю, что-то мурлыча себе под нос.

Вениамин сидел на диване, закутанный в огромное полотенце, как в кокон, и думал о последних событиях. Мысли об Отце Роберто периодически возвращались, заставляя сердце сжиматься. В горле стоял ком, в груди постоянно щемило. Чтобы отвлечься от воспоминаний, барсук разглядывал комнату. Его взгляд остановился на огромном книжном шкафу, снизу доверху забитому книгами. По привычке он начал читать названия и имена авторов — снизу вверх, книга за книгой. Это занятие немного успокаивало, вытесняя дурные мысли.

Спустя несколько минут Сигурни вышла из ванной. На ней был белый махровый халат, на голове чалмой возвышалось полотенце.

— Ты меня ждешь?

Барсук молча смотрел на нее, хлопая маленькими печальными глазами. Она присела рядом и, погладив барсука, сказала:

— Ты наверняка голоден. Сейчас посмотрим, что я могу тебе предложить.

Сигурни пошла на кухню. Барсук прислушивался, как она шуршит пакетами, хлопает дверцей холодильника и что-то режет, а потом до него донесся запах кофе, жареного бекона, яиц, тостов и джема. Барсук неспешно выбрался из полотенца и тихонько, крадучись направился в сторону этих ароматов. Просунув морду в приоткрытую дверь, он увидел, как Сигурни порхает по кухне, накрывая на стол. Его маленький желудок заурчал. Он вспомнил, что уже достаточно долго ничего не ел. Заметив мордочку в дверях, Сигурни подошла и, приоткрыв дверь пошире, пригласила его войти.

— Входи, сейчас будем завтракать.

Сигурни взяла тарелку с овощами и поставила ее на пол. В тарелке была нарезанная морковь, сладкий перец, половина яблока и очищенный банан. Подняв голову, барсук вопросительно посмотрел на хозяйку, которая в свою очередь с интересом наблюдала за ним.

— К сожалению, я не знаю, что любят барсуки. Вот, это твой завтрак.

Присев за стол, Сигурни взяла чашку кофе и сделала большой глоток. Аромат кофе с молоком наполнял всю кухню.

— Ешь! Я знаю, ты голоден.

Барсук отвернулся от тарелки на полу и подошел к столу. Приподнявшись на задних лапах, он запрыгнул на стул и, положив обе лапы на край стола, пристально посмотрел в изумленные глаза Сигурни. Несколько секунд она с огромным удивлением глядела на своего гостя.

— Эээээ… ммм… хорошо, давай попробуем так.

Женщина поднялась с места и, взяв тарелку с овощами, поставила ее на стол перед барсуком. Сев напротив, Сигурни приготовилась наблюдать за тем, что же будет дальше. Спустя некоторое время игры в гляделки, барсук тихонько отодвинул от себя овощи и перевел внимание на тарелку Сигурни, из которой на него аппетитно глядели два желтых яйца и хрустящий бекон.

— Тебе не нравятся овощи? Может тогда тебе придется по вкусу мой завтрак? — произнесла она и медленно подвинула к нему свою тарелку.

Барсук тихонько притянул тарелку к себе поближе. Благодарно посмотрев на новую знакомую, он с удовольствием начал поедать яйца, слизывая языком растекающийся желток, затем добрался до хрустящего хлеба и бекона. Когда на тарелке ничего не осталось, барсук поднял морду и снова вопросительно взглянул на Сигурни, рот которой был раскрыт от удивления. Он посмотрел на аппетитный тост с желтым джемом, перевел взгляд на Сигурни, она молча подвинула его поближе. Через мгновение вкуснейший хлеб был у него во рту.

— Может, кофе? — пребывая в сильнейшем недоумении, спросила Сигурни, подвинув к нему чашку.

Аккуратно обхватив чашку лапами, барсук с охоткой опустил в нее мордочку. Сигурни без слов наблюдала за этой картиной, пока чашка не опустела. Подвинув стул ближе, она села рядом.

— Кто ты такой, малыш? Откуда ты взялся?

Она долго гладила барсука, отчего тот приходил в исступление. Вениамин оставил все печали и тревоги позади, он чувствовал, что находится под защитой и в безопасности, ощущал, что он дома.

— Ну, хорошо, дружок, мне нужно помыть посуду, а ты пока можешь пойти в гостиную и подождать меня там. Сказала Сигурни и встала из-за стола. — Но, если хочешь, можешь сидеть здесь. Выбирай сам.

Убирая посуду со стола, она то и дело поглядывала на Вениамина, которого снова одолевали мысли о прошедшей ночи. Новая волна печали наполнила его естество. От пережитого ночного ужаса и грустных воспоминаний в его душе вновь полыхали чувства. Барсук слез со стула и, переваливаясь с лапы на лапу, подошел к двери. Он просунул нос в приоткрытую щель, направился в гостиную. Остановившись посреди комнаты и еще раз оглядев ее, он снова пустил в ход испробованный метод — чтение имен авторов и названий книг. Шкаф был огромным, так что барсук на время смог отогнать дурные мысли. За этим занятием его и застала Сигурни.

— Ты любишь книги? — спросила она и открыла стеклянные створки шкафа.

Сигурни провела ладонью по переплетам и, посмотрев на барсука, улыбнулась.

— Я люблю читать, это одно из моих любимых занятий. Если хочешь, я могу почитать тебе что-нибудь вечером. Не удивлюсь, если ты окажешься хорошим слушателем. Кстати, мы даже не познакомились. Давай-ка исправим это маленькое недоразумение.

— Меня зовут Сигурни! — сказала она и, присев, взяла барсука за лапу. — Интересно, как зовут тебя? Давай выберем тебе имя. Какое же тебе подойдет? Может, Майк или Берт? Или Джордж?

Барсук посмотрел на стул, стоящий рядом с книжным шкафом, и, подойдя к нему, взял его обеими лапами за ножку. Подставив стул вплотную к шкафу, он, недолго думая, запрыгнул на него.

— А может Джейсон? — продолжала перебирать имена Сигурни.

Барсук встал на задние лапы и вытянул одну из книг. Она с глухим шлепком упала на пол. Тут же спрыгнув со стула, он уверенно взял книгу в обе лапы и, приподнявшись, протянул ее Сигурни, пронзительно глядя при этом в глаза.

— Ты хочешь, чтобы я почитала тебе сейчас? — спросила она и взяла книгу из лап барсука. — Значит, тебе нравятся эта? Хорошо, идем на диван.

Присев, Сигурни похлопала ладонью по левую сторону от себя, приглашая барсука сесть. Вениамин уверенно запрыгнул на диван и уселся рядом с ней.

— Интересно, это твоя первая книга? Или ты уже прочел несколько? Пять или шесть, а может дюжину? Наверное, ты очень умный барсук. Давай посмотрим, что ты выбрал. Где же мои очки?

Сигурни встала с дивана и прошлась по комнате. Найдя очки на столе, она вернулась назад и взяла книгу в руки.

— Veniamin Kaverin «Two captains».

Женщина глубоко вздохнула и задумчиво произнесла:

— Бороться и искать, найти и не сдаваться! Мой папа очень любил эту книгу. Это русский писатель. Вениамин Каверин, 1946 год. Книга о тяжелой судьбе двух друзей, которые по воле рока в детстве остались без родителей, об их приключениях, жизни.

Сигурни открыла книгу, пролистала несколько страниц, взглянула на часы и ненадолго задумалась.

— И все-таки давай перенесем чтение на вечер, — уверенно произнесла она.

— Так что по поводу твоего имени? Быть может, Фрэд?

Барсук поднялся на задние лапы и покачал головой. Положив правую лапу на книгу, он посмотрел в глаза Сигурни, другой лапой прикоснулся к её кисти. Медленно обхватив указательный палец, он потянул его на себя.

— Ты хочешь поиграть, малыш?

Барсук снова покачал головой из стороны в сторону и не отпускал руку Сигурни до тех пор, пока ее палец не очутился на имени автора книги. Он снова утвердительно взглянул ей в глаза и отпустил палец.

— Вениамин! — прочитала Сигурни и открыла рот.

Ее глаза снова округлились, а по плечам побежали мурашки.

— Вениамин? Ты хочешь сказать, что тебя зовут Вениамин? Но как? Как это возможно? Как ты можешь понимать, что здесь написано?

Глаза барсука заблестели. Он зашевелил маленькими ушками, сел и заурчал. Не желая пугать своим умением говорить и без того шокированную Сигурни, Вениамин предпочел пока промолчать. Осознания того, что барсук понимает все лучше, чем она могла себе представить, на этот раз было достаточно.

Глава 5

Вне закона

Сталкер проснулся от стука в дверь. Кто-то усиленно долбил в нее, по всей видимости, не планируя никуда уходить.

— Открывай! Открой мне, открой, я знаю, что ты здесь! Ты дома, я знаю, ты мне денег должен, говнюк, открывай!

Бешеный стук не прекращался.

— Твою мать, открывай!

Едва отойдя от сна, Сталкер поднялся с дивана. Он протер глаза и, слегка пошатываясь, пошел к двери. Сталкер посмотрел на часы и громко произнес:

— Джеф, какого хрена? Сейчас только восемь сорок пять. Вообще-то я спал. Джеф, сейчас только…

— Только? Только? — перебил его скрипучий прокуренный голос за дверью. — Не только, а уже восемь сорок пять! И, твою мать, говнюк, где мои сто пятьдесят баксов? Открывай эту гребаную дверь, пока я ее не вышиб!

Сталкер покачал головой и присел на корточки перед дверью. Расстегнув стоящий на полу рюкзак, он вытащил из него мешок для обуви.

— Не долби в дверь, Джеф, я уже иду…

С трудом развязав тугой узел мешка, Сталкер просунул внутрь руку и достал из него двое часов. Бегло оценив каждые, он засунул одни обратно, а другие надел себе на запястье, быстро завязал мешок, снова засунул его в рюкзак и пнул в угол. На всякий случай он посмотрел в глазок и спросил:

— Ты один, Джеф?

— Нет, со мной парочка копов и двое парней из ФБР, на входе фургон с цээрушниками стоит. Еще захватил двух девок с Манхеттена. Конечно, я один, идиот. Открывай, наконец, эту чертову дверь.

Сталкер провернул три раза ключ, убрал задвижку и приоткрыл дверь. Его тут же с силой отбросило, еле удержался на ногах от толчка незваного гостя. Джеф ввалился в комнату и продолжил свою песню:

— Какого хрена я тут долблюсь полчаса, ты совсем охренел?

Рот Джеффри не закрывался ни на секунду.

— Где ты был вчера весь день? Я семь раз заходил. Ты мне бабки принес? А? Чувак, где мое бабло?

— Полегче, дружище, у меня сейчас нет наличных, — улыбаясь, сказал Сталкер.

— Чего? Что ты сказал? У тебя нет наличных? Как это у тебя нет наличных? — напирая на него, возмущался Джеффри. — У меня нет наличных! — тонким, противным голосом передразнивал он.

— Что за дерьмо ты втираешь в мои уши? Я что, похож на мецената? Я, по-твоему, гребаный благотворитель? А может, я похож на гребаного банкира и ты можешь приходить ко мне каждый раз и одалживать сто пятьдесят баксов? Или ты держишь меня за тупого нигера? Я, по-твоему, тупой нигер? Я похож на тупого нигера?

Сталкер улыбался. Они дружили с детства, его всегда забавлял этот парень.

— Нет, Джеф, уж ты точно не тупой, свое отожмешь у любого. У меня сейчас нет наличных, но есть кое-что получше.

— Получше? Что может быть лучше бабла? Мне нужно бабло, чувак, я не хочу никакого «лучше», отдай мне мое бабло.

Сталкер снял часы.

— Вот возьми, это тебе.

— Что это? Что это за дерьмо? Ты мне хочешь втюхать часики вместо моего бабла? Я что, по-твоему, идиот? Чувак, я похож на идиота, по-твоему?

— Джеф, успокойся, это Швейцария, они настоящие, будут стоить в скупке у Майка не меньше двух сотен. Но, если ты не хочешь, я могу забрать их, пройти пару кварталов и отдать их Майку за двести. Давай так и поступим, верни их.

Джеффри замолчал и напялил часы. Рассмотрев их со всех сторон, он зачмокал пухлыми губами.

— Швейцария? — недоверчиво переспросил он. — Точно?

— Точнее не бывает, — утвердительно сказал Сталкер. — Я бы не стал врать своему другу.

— Лучшему другу! — поправил Джеффри и широко улыбнулся всеми тридцатью двумя белоснежными зубами.

Еще раз с удовольствием их осмотрев, он протянул согнутую в локте руку Сталкеру, как и подобает темнокожему бро.

Сталкер взялся за его ладонь и обнял друга. Джеффри, немного отстранившись, сказал:

— А откуда у тебя швейцарские часы? Спёр у кого-то? Признавайся, у кого отжал?

— Это имеет значение? Когда-нибудь я выкуплю их у тебя!

— Без проблем, бро. Триста пятьдесят баксов, и они твои.

Сталкер засмеялся и похлопал Джефа по плечу.

— Кажется тебе пора, а у меня еще куча дел.

— Куча дел? Да ты дрыхнуть собирался. Какие у тебя на хрен дела, у тебя даже работы нет. Может это, ну, раскурим косячок, у меня как раз с собой отличная дурь, сносит башню на раз, два, три, — сказал Джеффри, подергиваясь в танце.

— Думаю, не сегодня, у меня действительно много дел.

Сталкер толкал упирающегося Джефри по направлению к выходу, а тот ни на секунду не затыкался. Закрыв за ним дверь, Сталкер наклонился и взял рюкзак. Из коридора по-прежнему доносился голос Джефри:

— Дурь действительно зачетная, ты многое теряешь…

Затем он снова несколько раз стукнул в дверь, но Сталкер не отреагировал.

— Ну и пошел ты! — обиженно крикнул он и, что-то бормоча себе под нос, двинулся вразвалку к выходу.

Шаги в коридоре стихли. Сталкер прошел в комнату и сел на диван. Убрав все со стола, он достал мешок для обуви, развязал его и осторожно высыпал на поверхность содержимое.

На столе оказались двое наручных часов, крест на цепочке из золота, статуэтка кошки, две пластиковые карты Американ Экспресс, фляжка, кожаный чехол с изображением красного швейцарского креста и шкатулка для драгоценностей.

Сталкер брал попеременно каждую вещь и пристально рассматривал. Оба экземпляра часов, как и те, что он отдал Джеффри, были родом из Швейцарии.

— Удачный улов, неплохо для одного захода, — тихо ухмыльнулся он.

Часы были сделаны из желтого металла, их гармонично дополняли кожаные ремешки отличного качества. На обоих красовалась надпись «Montblanc».

Сталкер поочередно надевал их на руку и с удовольствием созерцал.

— Крутяк…

Статуэтка кошки из темного металла в египетском стиле не представляла особой ценности в глазах Сталкера и не задержалась на столе. Кредитные карты последовали в задний карман его джинсов. Взяв двумя пальцами крест с цепочкой, Сталкер положил его на ладонь и мысленно взвесил его.

— Долларов на двести потянет, — сказал он, довольно покачивая головой.

Затем, обмотав цепочку вокруг креста, он взял со стола журнал и вырвал страницу, аккуратно завернул и, слегка приподнявшись с дивана, засунул в передний карман джинсов.

Следующая вещь была сюрпризом для Сталкера. Отстегнув застежку кожаного чехла, он достал из него складной нож. От удовольствия его рот растянулся в улыбке. Это был большой нож оснащенный крепким лезвием и другим необходимым инструментом. Поочередно доставая все лезвия, Сталкер, словно ребенок, заворожено любовался каждым. Проводя пальцем по металлу, он ощущал холод и гладкость стали, его глаза блестели, а уголки губ подергивались от улыбки. Затем, сложив его и поместив нож обратно в чехол, он встал и подошел к вешалке, на которой висела куртка. Нож отправился в ее нижний внутренний карман и был застегнут на молнию.

Вернувшись к добыче, Сталкер взял со стола фляжку. Она была из нержавеющей стали, а на лицевой части выгравирован крест. Поболтав ею в воздухе, он открутил крышку и поднес ее к носу. Посторонних запахов не было и Сталкер закрутил крышку обратно, отметив про себя, что фляжкой, вероятно, ни разу не воспользовались. Он отправил ее к содержимому мешка для обуви. На столе оставалась шкатулка. Сталкер растягивал удовольствие, оставив ее напоследок. Он пододвинул ее к себе, попытался открыть, но та была заперта. Сталкер попытался применить силу, как бы раздирая ее пополам, но шкатулка, как и запирающий ее механизм, оказалась намного крепче, чем он ожидал. Провозившись с ней битый час, Сталкер так и не смог ее открыть. Он даже не нашел и отверстия для ключа. С интересом, переходящим в азарт, находясь в легком раздражении, он изо всех сил пытался разгадать загадку.

— Открывайся, гребаная коробка!

Сталкер осматривал поверхность, внимательно изучая каждый дюйм. В правом нижнем углу он обнаружил углубление, просунул палец и наконец-то нашел кнопку. В противоположном углу было такое же углубление, и уже через минуту секрет был разгадан. После одновременного нажатия на обе кнопки запорный механизм щелкнул и шкатулка открылась. Сталкер с трепетом заглянул внутрь. Внутри лежал круглый медальон на кожаном ремешке. Сталкер достал его. С одной стороны поверхность медальона была выпуклой, с другой — слегка вогнутой. На ее выпуклой части находились символы.

— А вот и антиквариат, — тихо, с придыханием, произнес Сталкер, — Это может стоить серьезных денег.

Вещь как будто притягивала, ее хотелось держать в руках, пристально рассматривать со всех сторон.

В тот же миг Сталкер почувствовал резкую головную боль, слабость и тошноту, причем с каждой секундой неприятные ощущения становились все сильнее и сильнее. Он положил медальон на стол, откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Спустя какое-то время он постепенно начал возвращаться в нормальное состояние. Списав все на переутомление, постоянный стресс и плохое питание, он вернулся к содержимому шкатулки. На дне лежал свернутый в трубочку старый пожелтевший лист с надломленной сбоку печатью.

— Как в кино про эпоху Ренессанса, — вполголоса произнес он и аккуратно развернул пергамент.

На листе Сталкер обнаружил несколько рукописных строк на незнакомом ему языке. Почерк был ровный, с красивыми изогнутыми линиями. Сталкер сразу вспомнил уроки иностранного языка в школе и колледже, но этих знаний явно недоставало для того, чтобы прочесть записку.

— Хрень какая-то, — пробормотал он, свернул лист, положил его вместе с медальоном обратно в шкатулку и засунул в мешок для обуви.

Оставив все на столе, он с чувством полного удовлетворения отправился в душ, где второпях смыл с себя всю грязь и побрился. Затем, поспешно одевшись, он надел ботинки и куртку, бросил мешок в рюкзак и вышел в коридор. По привычке он посмотрел по сторонам и запер дверь на три оборота. Задержав дыхание, Сталкер как можно быстрее спустился по лестнице, вышел из вонючего подъезда на улицу. Дождя не было, и вроде намечалась неплохая погода. Он поднял голову и посмотрел на небо. Небольшие кучевые облака на синем фоне неспешно плыли по воздуху, одно из них пыталось спрятать все еще яркое осеннее солнце. Сталкер зажмурился и вдохнул свежий прохладный воздух полной грудью. Запах опавшей листвы с кленов перемешивался с запахом свежей выпечки из пекарни рядом с его домом и был куда лучше коридорного зловония. Вдохнув еще несколько раз, Сталкер двинулся к намеченной цели. Предвкушая возможную скорую прибыль, он заметно нервничал. Скрестив пальцы наудачу, Сталкер надеялся, что все пройдет гладко.

Через пять минут он уже был на пересечении двух улиц около дома с надписью «Ломбард». По вечерам здесь часто дежурил полицейский патруль, но времени до вечера было предостаточно. Оглядевшись и не обнаружив копов, Сталкер уверенно пересек улицу, открыл дверь скупки и вошел внутрь.

В помещении, помимо владельца, был немолодой усатый мужчина около пятидесяти лет, который оглянулся на вошедшего и оживленно продолжил снова что-то доказывать скупщику. На стойке стояла небольшая картонная коробка, которая, по всей видимости, и была предметом спора. Перепалка продолжалась еще несколько секунд, по прошествии которых усач раздраженно подытожил:

— Так дела не делаются! Мне нужно позвонить!

Он сгреб коробку со стойки, достал из кармана телефон, набрал нужный номер и, двинувшись к выходу из ломбарда, начал с кем-то оживленно беседовать. Проводя его взглядом, Сталкер дождался, когда закроется дверь, а затем подошел к стойке.

— У меня тут кое-что есть для тебя Майк, — сказал он и выжидающе посмотрел скупщику в глаза.

— И тебе доброго утра, — без особого энтузиазма ответил тот.

Сталкер достал мешок для обуви. Развязав его, он попеременно вынул фляжку и статуэтку кошки. Скупщик поочередно взял каждую вещь и с равнодушием рассмотрел со всех сторон.

— Двадцать баксов, — уверенно произнес он и поставил фляжку на стойку.

— Может быть тридцать? — пытаясь торговаться, произнес Сталкер.

— Двадцать максимум, — мягко, но уверенно ответил скупщик. — И следующий шаг будет на понижение.

— Окей, пускай будет двадцать, — недовольно ответил Сталкер.

— Есть кое-что еще, — сказал он, расстегивая куртку и закатывая рукав. Оголив запястье, Сталкер показал скупщику часы. Сняв одни, он пафосно протянул их ему со словами:

— Швейцария!

Около минуты скупщик с тщательно скрываемым интересом разглядывал одни, а затем и другие часы. Всем своим видом он пытался показывать равнодушие, однако его маленькие глазки меркантильно блестели, что не могло остаться незамеченным Сталкером. Наконец скупщик положил их на стойку и протяжно произнес:

— Я дам по две сотни за каждые.

— Две сотни? Да они каждые стоят не меньше тысячи, это грабеж! — изображая возмущение, воскликнул Сталкер.

Скупщик усмехнулся и с легкой толикой издевки ответил:

— Готов дать в два раза больше, если у тебя есть документы об их покупке.

— Двести восемьдесят за каждые, — продолжал торг Сталкер.

Скупщик язвительно улыбнулся. Ему явно доставляло удовольствие видеть, как сдается клиент.

— Я прекрасно понимаю, что ты не намерен отдать их под залог, поэтому мое последнее предложение — это двести двадцать. В противном случае ты всегда можешь поискать другую скупку.

Сталкер нахмурился, он явно хотел выручить больше, но раздражающая меркантильность скупщика стояла непробиваемой стеной между ним и желаемыми деньгами.

— Хорошо, значит четыреста восемьдесят?

— Четыреста шестьдесят, если быть точным, — твердо ответил скупщик, лукаво глядя на Сталкера.

— По рукам… — разочарованно ответил тот и протянул ему ладонь.

Скупщик одобрительно кивнул, и они пожали руки. Сталкер залез в передний карман джинсов, достал бумажный сверток, развернул и положил его на стол перед скупщиком. Майк достал лупу и внимательно осмотрел крест, а затем положил его на электронные весы.

— Двести баксов, — уверенно произнес он.

Сталкер перестал спорить и молча кивнул, согласившись с ценой. В следующий момент он интригующе улыбнулся, приняв вид фокусника, достающего из волшебного мешка чудесные сюрпризы, и загадочно произнес:

— Но это еще не все…

А затем, сделав недолгую паузу, бережно достал из мешка шкатулку. Открыв ее, он взял медальон за ремешок и, приподняв, покачал им из стороны в сторону на вытянутой руке. Затем аккуратно положил медальон обратно и медленно подвинул шкатулку ближе к скупщику. После этого Сталкер вопросительно посмотрел ему в глаза, зрачки в которых заметно увеличились.

В этот момент в помещение зашел усач. Он разговаривал по телефону и громко ругался.

— Да пошла ты сама, тупая дура! Я сам знаю, что делать, и баба мне не указ!

Между тем скупщик быстро достал покрывало и накрыл им все, что стояло на стойке. Прекратив телефонный разговор, усач засунул телефон в карман.

— Черт с тобой, давай 150, — обратился он к скупщику, игнорируя стоящего перед ним Сталкера.

После чего он поставил коробку на стойку и, повернув голову, пристально посмотрел в глаза Сталкеру.

— Чего тебе? Что ты на меня уставился? Я пришел раньше тебя, — рявкнул он.

Сталкер выставил перед собой ладони и слегка склонил голову, давая понять усачу, что не намерен вступать с ним в конфронтацию.

Скупщик, помотав головой из стороны в сторону, переключился на усача. Открыв коробку и удостоверившись в наличии содержимого, он убрал ее под прилавок. Взяв из кассы, требуемую сумму, скупщик передал ее усачу.

— Дай-ка мне небольшими купюрами, парень, — сказал тот в ответ, увидев сотенную и пятидесятидолларовую банкноты.

Скупщик укоризненно посмотрел на усача, ухмыльнулся и достал мелкие купюры. Отсчитав нужную сумму, он протянул деньги и натянуто улыбнулся:

— Спасибо, сэр, за то, что обратились к нам, будем всегда рады видеть вас в нашем заведении.

Усач взял деньги и, недовольно кряхтя, принялся их пересчитывать. Скупщик повернулся к Сталкеру и произнес:

— Прошу прощения, сэр, давайте вернемся к нашей сделке. Сталкер недовольно посмотрел на усача, а затем на скупщика.

— Одну минуту, — сказал он, давая понять скупщику, что намерен остаться с ним наедине, без каких-либо свидетелей.

К этому времени усач решил еще раз пересчитать свои деньги и начал их раскладывать по номиналу на стойке. Сталкер с раздражением наблюдал за этим «пасьянсом» и поигрывал желваками. Скупщик повернул голову к телевизору, который висел на стене, а затем снова переключился на нежеланного клиента.

— Деньги любят счет, — бормотал усач.

Сталкер, плохо скрывая раздражение, перевел взгляд с усача на скупщика, а затем на экран телевизора, где ведущий чуть слышно вещал последние городские новости.

— Сегодня ночью, двенадцатого сентября, был найден труп пожилого мужчины. В настоящее время тело опознано, имя жертвы — Роберто Москони. По данным пресс-центра полиции Дулута штата Миннесота, трагедия произошла ориентировочно между двенадцатью и часом ночи. Возбуждено уголовное дело по статье «Предумышленное убийство». По предварительной версии следствия, убийство совершено с целью ограбления. Подробности не разглашаются. Роберто Москони был священником католической церкви, в последнее время работал с благотворительными фондами помощи бездомным. Кто мог совершить это страшное преступление? В доме следователи обнаружили отпечатки пальцев, принадлежащие Джону Уоррену.

Сталкер вздрогнул, его с головы до ног как будто окатило волной жара, а затем волной холода. Ноги подкосились, а руки задрожали.

— Сейчас вы видите его фото из полицейского архива, он неоднократно привлекался правоохранительными органами за мелкие правонарушения.

Сталкер обезумевши глядел на экран телевизора, где крупным планом транслировалось его фото.

— Если вам что-либо известно о месте нахождения Джона Уоррена, просим незамедлительно звонить по номеру 911.

Кровь бешено заколотила в виски, сердце выпрыгивало из груди, мысли путались. Внутренний голос кричал:

— Я убийца? Но я никого не убивал! Что делать? Мои отпечатки… Я там был… Это вещи убитого… Это улики…

Сталкер скинул покрывало и лихорадочно начал запихивать все лежащее на стойке в мешок.

— Сэр, что с вами? — как ни в чем не бывало спросил скупщик, — Наша сделка…

Между тем его рука медленно потянулась к кнопке тревожной сигнализации, располагавшейся прямо под прилавком. Не обращая на него никакого внимания, Сталкер запихнул мешок в рюкзак и кинулся к выходу. Скупщик изо всех сил надавил на кнопку, а усач, проводив Сталкера недобрым взглядом, произнес:

— Придурок!

И продолжил пересчитывать деньги.

Не разбирая дороги Сталкер, что было сил, бежал по улице. Уровень адреналина в его крови бил все рекорды. Куда бежать, что делать? Его мозг хаотично перебирал всевозможные варианты действий. Пробежав несколько кварталов и порядком выдохшись, Сталкер замедлился и, перейдя на быстрый шаг, свернул на дорогу, ведущую к промышленной зоне на окраине города. Мысли не давали покоя. Задыхаясь от быстрой ходьбы, ни на секунду не останавливаясь, он двигался вперед. Едва завидев людей, он сворачивал в сторону и шел по маленьким улочкам и подворотням. Так, оказавшись на шоссе по направлению из города, он накинул капюшон куртки на голову и спустился под мост, после чего вышел к большому торговому центру, за которым начиналась промышленная зона.

Сталкер, будучи подростком, часто уезжал туда на велосипеде, скрываясь от преследователей — старшеклассников, часто издевавшихся над ним. И вот, по прошествии многих лет, судьба распорядилась так, что он снова должен был найти там убежище. От торгового центра с парковки дорога примыкала к шоссе. Через нее и лежал путь к промышленной зоне. Сталкер, как дикий олень, с разбега выпрыгнул из кювета на дорогу. Сильный удар. Он сбит с ног, отброшен на несколько футов от автомобиля. Пролетев значительное расстояние, он ударился головой об асфальт и потерял сознание.

Глава 6

Стечение обстоятельств

Сигурни надела пальто и вышла из дома. Старый красный бьюик, как верный конь, ожидал хозяйку во дворе. Сигурни достала ключи из сумочки и вставила в замочную скважину на дверной ручке. Дверь, поскрипывая, открылась, Сигурни села в старенькое потертое кресло. В салоне пахло кожей и прелой осенней листвой. Она пристегнула ремень и завела машину.

Многое повидавший двигатель зарычал во всю мощь своих двух сотен лошадиных сил. Сигурни очень любила эту машину и ни за что не хотела с ней расставаться. Она включила первую передачу и, взглянув на двери своего дома, на мгновение задумалась. Там за дверью ее ждало живое существо, которое очень нуждалось в ней. Сигурни улыбнулась и с этим необычным ощущением своей нужности отпустила сцепление. Машина зарычала, тронулась и выехала со двора. Съехав со своей улицы, Сигурни выехала на загородное шоссе и двинулась в сторону супермаркета. За окном моросил небольшой, едва заметный дождь, капли которого покрывали лобовое стекло, растекаясь по нему вверх нитевидными струйками.

Стоянка перед «Уолмартом» была практически пуста и Сигурни без труда припарковала машину прямо у входа. Она взяла тележку и двинулась внутрь здания. У дверей магазина стоял бездомный, от которого исходил неприятный запах. Обнажив редкие гнилые зубы, он учтиво всем улыбался. Повстречавшись взглядом с Сигурни, он тут же протянул к ней ладонь. Не нащупав в кармане монет, Сигурни пожала плечами и прошла мимо него. Бездомный проводил ее недовольным взглядом, что-то пробормотал и громко ухмыльнулся.

Для Сигурни сегодня был особый день. Она была сосредоточена на продуктовых витринах и порхала как бабочка от одного павильона к другому. Преисполнившись энтузиазма, она довольно быстро заполнила тележку доверху и с удивлением уставилась на продуктовую гору, оценивая ее содержимое. Сигурни отметила про себя, что так много она давно не набирала, объем словно кричал, что завтра наступит день благодарения, и к ней на выходные съедутся все друзья. Настроение было великолепное, что-то новое произошло в ее жизни, пришли новые ощущения, новые эмоции, она чувствовала свою нужность в жизни другого существа.

Сигурни еще раз посмотрела в тележку, заполненную продуктами, на секунду задумалась, не забыла ли чего, и, бросив хаотичный взгляд на указатели товаров поверх торговых павильонов, быстрым шагом пошла на кассу. Она встала в очередь и по привычке начала рассматривать людей впереди. Первым стоял пожилой лысый мужчина, он был одет в серо-зеленую куртку в стиле милитари, массивные желтые ботинки и широкие штаны с карманами на коленях. Периодически покашливая, он медленно укладывал наполненные пакеты в тележку, потом долго перебирал кредитные карты и, наконец, достав наличные, оплатил покупку, после чего также медленно стал вынимать монеты из лотка для сдачи, аккуратно укладывая их в кармашек кошелька для мелочи. Позади него стояла женщина чуть более пятидесяти лет и брезгливо смотрела на старика. Весь ее вид кричал о том, что старость еще далеко, и она ни за что не станет таким, как он. Яркое пальто, длинные черные перчатки, сапоги на высоком каблуке и завершающая ее образ шляпа черного цвета особым образом подчеркивали превосходство молодости над старостью

— Добрый день, — ответила она на приветствие кассира и приняла вид античной статуи с рассеянным взглядом, устремленным в бесконечность. Затем, после того, как покупки оказались в пакетах, она протянула кассиру карту и, рассчитавшись за покупки, степенно произнесла:

— Благодарю вас, — после чего неспешно и грациозно, насколько позволял ее возраст, удалилась, толкая перед собой тележку.

Последним в очереди перед Сигурни был молодой человек лет пятнадцати. Он то и дело нервно дергал головой, переминаясь с ноги на ногу. Очевидно, что очередь из пенсионеров раздражала его, а из покупок у него были чипсы и банка колы.

— Наверняка прогуливает школу, — подумала Сигурни и начала выкладывать продукты на транспортерную ленту кассы.

— Мисс, прошу прощения, не могли бы вы пропустить нас? — прозвучал молодой голос позади нее.

Сигурни оглянулась, сзади стояла молодая пара, парень держал в руках торт и бутылку шампанского, широко улыбаясь при этом. Девушка, стоявшая рядом с ним, смотрела на Сигурни глазами голодной кошки. Взяв бутылку из руки парня, она втянула голову в плечи и, переводя взгляд с Сигурни на ее тележку, произнесла тоненьким детским голоском:

— Вы же не против? Пожа-а-алуйста…

— Конечно же, я не против, проходите вперед, — ответила Сигурни и отодвинулась в сторону, пропуская парочку.

— Огромное спасибо, вы очень великодушны, — громко произнес парень и переключился на кассира.

— Большое спасибо, — тихо произнесла девушка и широко улыбнулась.

— Не стоит, — тихо произнесла Сигурни и улыбнулась в ответ.

Забрав покупки, парочка взялась за руки и, громко смеясь, быстрым шагом двинулась к выходу. Наконец очередь дошла до нее. Она быстро загрузила продукты в бумажные пакеты и оплатила покупки.

— Хорошего дня и доброго вечера, — сказала она кассиру и, взявшись за ручку тележки, неторопливо пошла в сторону парковки.

Выйдя на улицу, она плавно и глубоко вдохнула свежий осенний воздух, уголки ее губ слегка подернулись в улыбке. Подойдя к машине, она открыла багажник и погрузила туда все покупки. Сев за руль, она пристегнулась и завела двигатель. Сигурни включила первую передачу и уже готова была убрать ногу с педали сцепления, как вдруг откуда ни возьмись перед машиной очутился бездомный. В следующее мгновение он изо всех сил ударил обеими ладонями о крыло автомобиля. Затем он начал громко кричать и размахивать руками, изображая безумного, после чего лег на капот и истошно захохотал. У Сигурни тут же возникло неприятное ощущение в области груди, как будто она проглотила что-то гадкое. Сдерживая себя, она открыла окно и, высунув голову, спокойно произнесла:

— Сэр, прошу прощенья, но я очень спешу, не могли бы вы отойти от машины? Мне нужно ехать.

Бездомный не унимался и продолжал свой концерт. Напряжение усиливалось и помимо неприязни, добавилось постоянно нарастающее раздражение.

— Сэр вы пьяны, прошу вас отойти от машины, иначе я буду вынуждена вызвать полицию.

Бездомный, изображая недоумение, поднял руки и, отойдя от капота, выставил перед собой ладони. Подойдя к машине, он наклонился и приставил свое лицо к стеклу, придав ему глупое выражение. Затем он широко оскалился, показав Сигурни свои желтые гнилые зубы, и с силой ударил ладонями по стеклу. Сигурни вздрогнула, включила передачу и резко тронулась с места. Она круто вывернула руль на выезде с парковки, до упора выжала ногой педаль газа. Машина засвистела шинами, оставляя за собой черный след на асфальте. Ревя двигателем, автомобиль рванул вперед. Пытаясь быстрее оставить позади сумасшедшего бездомного, Сигурни быстро наращивала скорость. Она была очень раздражена и продолжала с силой давить на газ. Со злостью глядя в зеркало заднего вида Сигурни совершенно не следила за дорогой. Внезапно из ниоткуда на дорогу выбежал человек. Женщина заметила его в самый последний момент, изо всех сил ударила по педали тормоза. Шины засвистели по влажному асфальту, но машину по инерции продолжало нести вперед. Еще мгновение. Удар. Человек отлетел вперед, машина дернулась и остановилась. Медленно отходя от шока, Сигурни с ужасом глядела на дорогу, где лежал сбитый ею человек. Мысли хаотично крутились в голове и путались между собой.

— Что произошло? Человек на дороге, я сбила человека. Неужели он мертв?

Сердце бешено колотилось.

— Скорая помощь. Я должна вызвать скорую и полицию. Но сначала нужно выяснить, что с ним…

Сигурни открыла дверь и поторопилась выйти из автомобиля. На полусогнутых ногах она подбежала к парню, лежащему прямо посреди проезжей части. Сигурни встала на колени и, осторожно взяла его за плечо. Затем она прикоснулась двумя пальцами к артерии на его шее, пульс был ровный и четкий.

— Живой! Фух… — облегченно выдохнула она.

Быстро встав на ноги, она уверенно побежала к машине, отстегнула аптечку и вернулась к пострадавшему.

— Девять—один—один, — мелькнуло в ее голове.

Сигурни похлопала свободной рукой по карманам в поисках телефона.

— Черт! — телефона не было, — наверное, лежит на переднем сиденье, — бормотала она.

Сигурни открыла аптечку и высыпала ее содержимое на асфальт. Разметав все по сторонам, она схватила флакон с нашатырем и открутила пробку. Прижав палец к горлышку, она опрокинула его вверх дном, пролила несколько капель, затем, просунув свою руку под голову парня и придерживая ее, она поднесла к его носу пузырек, водя им из стороны в сторону.

Парень дернул головой, сморщился, приоткрыл глаза и инстинктивно потянул руку к ушибленной голове.

— Где я? Что произошло? — сдавленно произнес он.

— Все в порядке. Ты жив, и это главное. Я помогу тебе, сейчас мы позвоним девять, один, один. Тебе нужна помощь врачей.

Сталкер приподнялся на локте и посмотрел на Сигурни.

— Девять, один, один? Зачем? Я в порядке, просто не посмотрел на дорогу и вылетел на проезжую часть.

— Но у тебя кровь. Вот здесь, — Сигурни прикоснулась к голове молодого человека. — И ссадины.

— Да ерунда… Я в порядке, пара ссадин, не надо ехать в больницу из-за пары ссадин, тем более вот, — Сталкер кивком показал на перевернутую аптечку. — Видите, всё есть, вот этого достаточно, всё в порядке.

Сигурни изучающе посмотрела на парня и спросила:

— Ты можешь встать? Давай я тебе помогу.

Сигурни взяла его руку, положила себе на плечо и медленно приподняла его. Поднявшись во весь рост, он произнес:

— Видите, всё в порядке, я же говорил. Только голова немного кружится.

— Может, все-таки в больницу? — недоверчиво произнесла Сигурни.

— Нет-нет, всё в порядке, — постоянно повторял парень и, опираясь на плечо Сигурни, прихрамывая, шагал вперед.

— Давай присядем в машину, тебе нужно прийти в себя.

Молодой человек молча кивнул. Дойдя до автомобиля, Сигурни открыла дверь и помогла ему сесть на заднее сиденье. Добежав до места аварии, она быстро собрала аптечку и вернулась к машине. Сигурни села за руль, бросила аптечку на переднее сиденье и посмотрела в зеркало заднего вида на сидящего сзади парня.

— Как ты? — с ноткой сопереживания спросила она.

— Я в порядке мэм, в порядке, — ответил он.

— Снова предлагать поехать в больницу, кажется, бесполезно? — спросила Сигурни.

— Вы правильно мыслите, мэм.

Сигурни глубоко вздохнула и завела двигатель. Машина стояла прямо посреди дороги, немного перегораживая левую полосу. Женщина съехала на обочину, остановилась. Она снова посмотрела в зеркало заднего вида, оценивая состояние парня, а затем взглянула в боковое зеркало. Сзади приближался автомобиль, водитель которого замедлил ход по всей видимости оттого, что заметил следы резкого торможения шин на асфальте. Подъехав вплотную к машине, он опустил боковое стекло и внимательно посмотрел на Сигурни. Повернув несколько раз ручку стеклоподъемника, она наполовину опустила стекло.

— У вас всё в порядке, мэм? — громко и учтиво спросил мужчина за рулем.

— Да, всё в порядке. Не стоило беспокоиться.

Мужчина кивнул и, закрыв окно, быстро уехал.

— Давай, я отвезу тебя куда скажешь, — обратилась она к молодому человеку.

Сталкер молчал. Ему некуда было идти. Он мысленно перебирал варианты. Кроме промышленной зоны на ум ничего не шло.

— Давай, я отвезу тебя домой? Где ты живешь? — повторила Сигурни.

Сталкер поднял руку, провел ей в районе виска и слегка поморщился. Сигурни повернулась к нему лицом и, увидев кровь на пальцах, утвердительно произнесла:

— Мы сейчас поедем ко мне, и я приведу тебя в порядок, а потом увезу домой.

Сталкер молча кивнул и повернулся лицом к окну. Сам того не зная, Сталкер почему-то проникся доверием к сидящей впереди женщине. То ли оттого, что от нее исходила магическая сила, то ли оттого, что он здорово долбанулся головой об асфальт. В любом случае бдительность Сталкера притупилась.

Сигурни тронулась и, проехав около мили, остановилась у поворота на шоссе. Сталкер глядел в окно, наблюдая за проезжавшими мимо автомобилями. Словно в напоминание о его проблемах с законом, мимо них промчалась полицейская машина. Она заставила Сталкера вжаться в сиденье.

Некоторое время они ехали молча. Сигурни размышляла о произошедшем, о том, что все относительно удачно разрешилось и, самое главное, что никто при этом серьезно не пострадал. Она сопоставляла минувшие события друг с другом: очередь в супермаркете, задержку на парковке, вспоминала ту парочку, которую пропустила на кассе, безумного бездомного, преградившего ей дорогу. Все это было неспроста.

Сигурни всегда воспринимала события своей жизни как череду закономерностей. Вот и теперь, встретив этого молодого человека, она в который раз убедилась в верности своих мыслей — случайностей не существует.

— Наверняка это все не просто так, — вертелось у нее в голове, — наверняка в этом что-то есть.

Периодически поглядывая в зеркало заднего вида на пассажира, который всю дорогу задумчиво глядел в окно, Сигурни пристально изучала нового знакомого.

— Мое имя Сигурни, — первой нарушив тишину, произнесла она.

Вернувшись к реальности, Сталкер оторвал взгляд от окна и молча кивнул.

— А как твое имя? — выдержав паузу, спросила Сигурни.

— Сталкер, — неохотно ответил он.

— Это имя?

— Типа того. Меня так все называют, можете и вы.

— Где ты живешь? Сколько тебе лет? — продолжала Сигурни.

— В Миннеаполисе. Учусь в колледже. Мне двадцать четыре. Приехал на выходные навестить родителей.

— И как зовут твоих родителей, где они живут?

Сталкер задумался и снова повернулся лицом к окну.

— Ты не ответил, — с интересом переспросила Сигурни.

Не поворачивая головы, Сталкер тихо произнес:

— Нигде… Они умерли два года назад, автомобильная авария, я приехал к ним на кладбище…

— О, прости, пожалуйста, я не знала.

— Ничего, — тихо ответил Сталкер, продолжая смотреть в окно.

— Ты где-то остановился? Есть где переночевать?

Сталкер молча покачал головой из стороны в сторону.

— Я думал, переночую в каком-нибудь мотеле, а завтра поеду назад.

Сигурни сделала паузу и произнесла:

— Если ты не против, то можешь переночевать у меня.

Сталкер пожал плечами.

— Можно. Если не доставлю вам неудобств.

— Окей! — воодушевленно сказала Сигурни и, посмотрев в зеркало, улыбнулась.

Сталкер тоже попытался изобразить улыбку, но получилось это весьма несуразно, как будто он долго сдерживал себя, пока хотел в туалет. Между тем Сигурни включила радио, где диктор вещал местные новости. Услышав анонс криминальной сводки, Сталкер заметно встревожился, а затем с плохо скрываемым волнением в голосе произнес:

— Мэм, могу я попросить выключить радио? Голова побаливает.

— Конечно, конечно! — ответила Сигурни и полностью убрала громкость.

Остаток пути они ехали в тишине, нарушаемой лишь работой двигателя. Вскоре машина остановилась около дома.

— Ну вот мы и на месте, — произнесла она, вылезая из автомобиля.

Сталкер открыл дверь и, сморщившись от боли, медленно вылез из машины. Сигурни лепетала себе под нос незатейливую мелодию, шелестела пакетами в багажнике, пыталась взять их за раз как можно больше.

— Как ты там? Нужна помощь? — услышав хлопнувшую дверь, спросила она.

— Нет, я в порядке, все хорошо, — соврал он.

Между тем голова практически прошла, но ноющая боль от множества синяков на теле все же доставляла массу неприятных ощущений.

Сталкер внимательно оглядел дом Сигурни, который походил на мечту любой американской домохозяйки. Аккуратная дорожка из серого камня, ведущая к небольшому крыльцу, по обе стороны от которого расположились милый палисадник с цветами и небольшая площадка для автомобиля. В доме не было ничего необычного, однако выглядел он довольно привлекательно.

— Классный дом, — произнес Сталкер, рассматривая необычной формы черепицу на крыше.

— Спасибо, — ответила ему Сигурни и хлопнула багажником.

Нагрузив на себя пакеты, она смахивала на веселого вьючного осла.

— Совсем не похож на меня, но довольно милый домик.

Сталкер оглянулся и инстинктивно потянулся за пакетами с намерением оказать помощь. Но ушибы тут же дали о себе знать, и ноющая боль моментом отразилась на его лице гримасой.

— О нет, дружок, я сама. Идем за мной, откроешь двери, этим ты поможешь гораздо больше.

Сигурни повернулась к нему боком.

— Не поможешь достать ключи? Возьми в правом кармане, — сказала она.

Сталкер, немного помявшись, неспешно засунул руку в карман пальто и достал связку из трех ключей.

— Ну? Сможешь открыть дверь?

Сталкер кивнул и поднялся по ступеням к входной двери. Он по привычке посчитал обороты ключа и, нажав на ручку, слегка ее приоткрыл.

Глава 7

Странный гость

Барсук проснулся от звука хлопнувшей двери. В полудреме он услышал голоса, один из которых точно принадлежал Сигурни, другой же был ему незнаком. Некоторое время прислушиваясь, барсук решил не выходить из своего укрытия. В ожидании он прижал уши и молча ловил каждый шорох за пределами комнаты. Звуки, как и голоса за дверью, были глухими, но отчетливыми.

— Можешь повесить куртку сюда, а здесь поставить обувь. Если хочешь, возьми тапочки, но они, к сожалению, все женские.

Барсук отметил про себя, что голос Сигурни был приветливым и дружелюбным.

— Если она приветлива к человеку, что пришел с ней, стало быть, он неплохой и никакой опасности нет, — размышлял он.

— Идем в гостиную, — снова прозвучал голос Сигурни.

Дверь чуть слышно скрипнула, и две пары ступней прошлепали в комнату по соседству. Вениамин прислушался сильнее. Гостиная находилась совсем рядом, а потому звуки стали громче и отчетливее.

— Думаю, тебе нужно принять душ, а затем я обработаю твою рану на голове. Иди по коридору направо, полотенца найдешь там же, а я пока приготовлю ужин.

— Спасибо, — сказал молодой мужской голос.

Звуки будоражили фантазию барсука: Сигурни говорила про рану — что случилось? Человек за дверью представлялся ему очень смутно. Быть может, это ее друг? А может, просто знакомый? В любом случае его нужно увидеть.

Еще порядка двадцати минут Вениамин не решался высунуть нос наружу, и как только дверь в ванную комнату хлопнула, он осторожно выглянул в коридор. Пару минут он смотрел на двери ванной и, услышав звук воды из душа, наконец, вышел из своего убежища. Вениамин тут же почувствовал чужой запах. На секунду ему показалось, что этот запах, он где-то уже чуял.

Выйдя в прихожую, он пристально изучил кеды, которые тоже показались ему знакомыми. Пройдя комнату и внимательно ее обнюхав, барсук направился на кухню. Он просунул морду в дверь, посмотрел на Сигурни, которая хлопотала с приготовлением ужина. Дверь чуть слышно скрипнула и приоткрылась. Сигурни обернулась и, увидев барсука, произнесла:

— А-а-а, мой юный книголюб. Проснулся! Хочешь есть? Идем. Ну же…

Стоя в дверях, барсук пристально глядел на Сигурни. Затем на секунду повернув морду в сторону ванной комнаты, он снова посмотрел ей в глаза. Сигурни улыбалась, ее улыбка успокаивала и вселяла уверенность.

— Не бойся, не стоит волноваться, все в порядке, это гость, он ненадолго, он только переночует и уйдет. Хочешь есть? Я накупила кучу вкусностей, думаю, тебе понравится. Идем, посмотри. Ну же, иди сюда.

Барсук еще некоторое время нерешительно потоптался в дверном проеме, а затем, снова взглянул на двери ванной комнаты и, медленно переваливаясь из стороны в сторону, пошел к Сигурни.

Женщина наклонилась, погладила барсука, потрепала за ухом и тихо произнесла:

— Все будет хорошо, малыш, все будет хорошо.

В этот момент шум воды из ванной прекратился. Барсук настороженно посмотрел на Сигурни, развернулся и торопливо вышел из кухни. Быстро добравшись до своей комнаты, он снова занял наблюдательную позицию. Оставив дверь чуть приоткрытой, барсук одним глазом следил за происходящим в коридоре. Через минуту дверь в ванную комнату открылась, из нее вышел молодой человек. Его волосы были мокрыми и смешно торчали в разные стороны. Неторопливо пройдя по коридору в направлении гостиной, он остановился у висящего на стене зеркала. Некоторое время он стоял напротив него и что-то разглядывал у себя на голове. Осторожно приглаживая волосы, он морщился и что-то бормотал.

Сталкер вошел в комнату и, бросив мокрое полотенце на спинку стула, плюхнулся на диван. Через секунду он услышал, как тихонько скрипнула дверь напротив гостиной и в щели под дверью мелькнула чья-то тень. Еще некоторое время Сталкер вглядывался в эту щель, пока не отметил про себя, что ему это показалось. Рядом с диваном стоял его рюкзак. Первым делом Сталкер просунул внутрь руку и ощупал его содержимое. Убедившись, что все на месте, он достал шкатулку и вытащил медальон. Откинувшись на спинку дивана, он взялся за шнурок и, покачивая медальоном перед собой, наблюдал, как тот играет цветом в свете люстры. В коридоре послышались шаги. Он быстро запихнул все обратно в рюкзак. В комнату вошла Сигурни. В одной руке она держала ватные тампоны, в другой — пластиковый пузырек.

— Давай посмотрим твою голову, — сказала она, присев рядом.

— Ерунда, там нет ничего страшного, — отмахивался Сталкер.

— Это мы сейчас и определим, — твердо сказала она, положив ватные тампоны себе на колено.

Сталкер вздохнул и подставил голову для осмотра. Сигурни немного покопалась в его волосах и, залив больное место перекисью, тихо пробормотала себе под нос:

— Действительно, страшного ничего нет, небольшая шишка и слегка ободрана кожа. Тебе повезло парень. Не тошнит?

Сталкер отрицательно покачал головой и отстранился от Сигурни.

— Хорошо, — сказала она и встала с дивана. — Ужин скоро будет готов.

— Спасибо за все, — немного стесняясь, произнес Сталкер.

— Не стоит, — сказала Сигурни и, улыбнувшись, вышла из комнаты.

Проводив ее взглядом, Сталкер попытался размышлять о планах на завтрашний день, но вновь возникшая головная боль, ссадины, ушибы, усталость и стресс давали о себе знать. Мысли путались и не выстраивались в логическую цепочку.

Глубоко вздохнув, он повторно осмотрел комнату. На стене висел небольшой белый телевизор, под ним расположился журнальный столик из прозрачного стекла с одиноко лежащей на нем книгой, заложенной на середине. Огромный книжный шкаф, массивный дубовый стол с четырьмя деревянными стульями, приставленными к нему. Старомодная люстра в стиле шестидесятых годов, комод, уставленный рамками с фотографиями, где Сигурни в военной форме в обнимку с другими военными, и мягкий бежевый ковер, лежащий у дивана, на который с наслаждением опустил ноги Сталкер.

— Интерьер незамысловатый, но здесь весьма уютно. Отличная альтернатива вонючему клоповнику, — подумал он.

Уют комнаты расслаблял, успокаивал и как будто его убаюкивал. Еще через несколько мгновений его глаза начали слипаться, а голова медленно опрокинулась на спинку дивана. Мысли о настоящем растворились, как туман и Сталкер погрузился в сон.

Вениамин по-прежнему вслушивался в тишину. Услышав посапывание из соседней комнаты, он определил, что незнакомец уснул, и снова решил выбраться из своего убежища. Тихонько приоткрыв дверь, он чуть слышно, медленно вышел из комнаты и осторожно посмотрел в щелку двери гостиной, откуда доносились звуки. На диване сидел молодой человек, который совсем не выглядел страшным и опасным. Его голова была запрокинута, а рот слегка приоткрыт. Вениамин нашел эту картину весьма занятной, его позабавили звуки, которые издавал незнакомец. Барсук внимательно разглядывал спящего парня и отмечал для себя разные детали. Внезапно тело незнакомца дернулось в сонной конвульсии и голова покосилась на бок. Вениамин от неожиданности вздрогнул. Правая рука незнакомца опрокинулась с живота на диван, оголив запястье. В этот самый момент барсука как будто окатило холодной водой, словно разряд тока прокатился волной по всему телу — с головы до лап — оставив после себя отвратительное ощущение. В мгновение его шерсть встала дыбом, сознание расширилось, зрачки сузились, глаза округлились, а ноздри начали глубоко засасывать воздух. На руке незнакомца была надпись «STALKER». Внутри, до предела распирая грудную клетку, клокотал вулкан эмоций.

Мозг лихорадочно перебирал воспоминания, которые лились потоком. Как будто кто-то отмотал время назад, отправив Вениамина в комнату с мертвым Отцом Роберто, лежащим на полу в луже собственной крови. В голове эхом раздавался звук уходящих шагов и явился силуэт человека в плаще. Он вспомнил страх и ужас, накрывшие его тогда, как огромное тяжелое одеяло, из-под которого не получалось выбраться.

На смену захлестнувшим его эмоциям и воспоминаниям пришла волна ненависти. Вениамин снова был наедине с вором, укравшим вещи Отца Роберто. Близость ненавистного незнакомца будоражила существо барсука до мозга костей. Вениамин сдерживался как мог, прилагал все усилия, чтобы не ворваться в комнату и не броситься на спящего человека. Несмотря на дикое желание вцепиться зубами во врага, Вениамин держал себя в руках. Еще мгновенье, и он бы бросился, но в этот момент послышались шаги Сигурни. Вениамин инстинктивно повернулся в ее сторону. Момент был упущен, барсук в растерянности топтался на месте и попеременно переводил настороженный взгляд от спящего незнакомца на Сигурни. Поравнявшись с барсуком, Сигурни присела рядом и погладила его взъерошенную шерсть.

— Что с тобой? Тебя что-то беспокоит? Отчего ты встревожен?

Барсук продолжал слежку.

— Не бойся, это всего лишь гость. Он не причинит тебе вреда, он только останется на ночь. Не переживай.

Сквозь сон Сталкер услышал голос, доносящийся из коридора, он поднял голову и потер заспанные глаза.

Дверь приоткрылась, и Сталкер увидел сидящую на корточках Сигурни. У ее ног стоял барсук, который странно глядел на него.

— Это Сталкер, — нарушила паузу Сигурни.

— А это…

Сигурни не успела договорить, как барсук ощетинился еще сильней, выгнул спину и, оголив клыки, медленно двинулся в сторону Сталкера.

Сон моментально улетучился. От неожиданности Сталкер тут же поджал под себя ноги.

— Да что с тобой такое, что с тобой происходит? — громко воскликнула Сигурни.

Барсук, не прекращая показывать свою агрессию и недовольство, переступил порог и шаг за шагом приближался к неприятелю. Сталкеру же было некуда бежать и негде было спрятаться, отчего он ерзал на диване как уж на раскаленной сковороде.

Подойдя вплотную, барсук еще сильнее выгнул спину и злобно зашипел.

— Эй, мэм! Я бы попросил вас убрать свою собаку! — истошно закричал Сталкер.

В ту же секунду барсук запрыгнул на диван и кинулся на врага, вцепившись ему в плечо. Сталкер взвыл от боли, упал, изо всех сил пытаясь скинуть с себя разъяренное животное. Барсук разжал зубы и, злобно рыча, запрыгнул ему на грудь.

— Уберите его! Уберите! — надрывно кричал Сталкер. — Он меня убьет! Пожалуйста, уберите его!

Сигурни изо всех сил пыталась оторвать барсука от жертвы, но тот вцепился в парня всеми четырьмя лапами. Наконец после продолжительной борьбы ей удалось оттащить барсука за пределы комнаты и закрыть за ним дверь.

Войдя в гостиную, она с недоумением посмотрела на Сталкера, который сидел на диване, поджав под себя ноги. Произошедшее выбило Сигурни из колеи. Подбирая нужные слова, она с усилием сказала:

— Я не понимаю, что произошло. Мне очень жаль. Он никогда так себя не вел. Пожалуйста, прости, мне очень жаль, что все так вышло. Позволь помочь тебе встать, давай я помогу, вот.

Сигурни протянула руку. Сталкер с опаской посмотрел по сторонам и протянул ей трясущуюся ладонь. Приподнявшись, он задрал футболку и озадаченно посмотрел на укус на плече.

— Он… он… меня чуть не убил. Он дикий, это дикое животное, — растерянно бормотал он.

— Прости еще раз, я, право, не знаю, что с ним произошло, — виновато произнесла Сигурни.

— Я не хочу заразиться бешенством.

Сталкер с ужасом осматривал следы от когтей на груди и ребрах.

— Позволь мне взглянуть.

— Мне нужны деньги на посещение клиники.

— О да, конечно. Я сейчас, — сказала Сигурни и вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

— Где ты? — настойчиво произнесла Сигурни, не обнаружив барсука в коридоре.

— Вениамин, что случилось? Где ты? Иди ко мне. Вениами-и-ин, где ты? — повторяла она снова и снова.

В поисках барсука Сигурни открывала дверь за дверью, но ни в спальне, ни на кухне, ни в комнате его не было.

— Куда же ты залез? Где ты?

Она безрезультатно заглядывала под кровать, за диван, в шкаф. Достав из сумочки кошелек, она вернулась в гостиную, где с недовольным видом сидел на диване Сталкер.

— У меня сто восемьдесят долларов наличными, думаю этого должно хватить, — сказала она, протягивая деньги. Сталкер ухмыльнулся.

— Меня уже кусала собака. Я ходил в клинику шесть раз в течение месяца, и каждый раз мне кололи какую-то дрянь, поэтому сомневаюсь, что этого будет достаточно.

Сталкер почувствовал вкус легких денег, и его наглая уверенность снова вернулась к нему.

— А еще есть моральный ущерб. И вообще, в вашем доме дикое животное — что на это скажет полиция?

Эти слова опечалили и весьма разочаровали женщину. Она пристально посмотрела ему в глаза и где-то в глубине души пожалела о том, что привела такого человека в дом.

— Вам бы, наверное, не хотелось иметь проблемы с законом, — не унимался Сталкер. — Вы ведь добропорядочная, законопослушная леди, а тут начнется разборка.

— Сколько? — твердо отрезала Сигурни, — сколько тебе нужно?

Эта фраза окончательно вселила в Сталкера уверенность в легкой наживе. Откинувшись на диване, он положил ногу на ногу и скрестил на груди руки. В его глазах появился интерес, а губы хитро едва уловимо подернула ехидная улыбка.

— Меня бы устроила сумма в пятьсот долларов.

Сигурни пристально посмотрела в глаза Сталкеру и глубоко вздохнула.

— У меня сейчас столько нет, мне нужно сходить в банк, чтобы снять наличные или сделать перевод.

— О нет, я не доверяю платежным системам, да и моя кредитка заблокирована, поэтому только наличные.

Сталкер попытался сделать серьезное лицо, но ощущение «легких денег» провоцировало неконтролируемую улыбку.

— Возьми сто восемьдесят сейчас, а за остатком давай заедем в банк.

Сигурни пересчитала банкноты и протянула парню. В тот самый момент дверь в комнату приоткрылась и, семеня лапками, вошел барсук. Он посмотрел в глаза Сигурни, затем перевел взгляд на ее протянутую руку, в которой были деньги. Повернув голову к Сталкеру, который уже намеревался их взять, он поднялся на задние лапы.

— Опять? — взвизгнул Сталкер.

— Малыш, не надо, — произнесла Сигурни.

Барсук гневно смотрел на Сталкера, ни на секунду не сводя с него глаз.

— Малыш, нет! Не нужно! — повернувшись к нему лицом, с тревогой в голосе сказала Сигурни.

Барсук приоткрыл пасть и, покачав головой из стороны в сторону, произнес:

— Ненароком!

В следующую секунду в комнате повисла тишина. Пальцы Сигурни разжались, купюры как осенние листья разлетелись по полу.

— Ненароком! — повторил барсук.

Последний раз Сигурни пребывала в таком состоянии в детстве, когда впервые увидела Санта Клауса. Ее рот открылся от удивления, тело застыло в оцепенении.

— Какого хрена здесь происходит? Как такое может быть? — дрожащим от волнения голосом возмущался Сталкер. — Что это такое? Как такое может быть? Какого хрена…

Барсук опустился на все четыре лапы и начал сгребать в кучу упавшие на пол деньги. Уложив все в стопку, он взял пачку в зубы и, подойдя к Сигурни, встал на задние лапы, предлагая их забрать. Медленно протянув руку, Сигурни молча взяла пачку банкнот.

— Ненароком, — снова произнес барсук и тихонько похлопал Сигурни по руке, а затем, подойдя к дивану, взял в зубы рюкзак Сталкера и поволок его на середину комнаты.

Перевернув его, он раздраженно начал вытряхивать содержимое на пол. Затем резким рывком головы он отбросил рюкзак в сторону и, с презрением посмотрев на Сталкера, повернул морду к Сигурни.

— Это мои вещи, — нарушив молчание, промямлил Сталкер.

Барсук резко повернул к нему морду и злобно зарычал, заставив его вжаться в диван. Наклонившись над награбленным, он обнюхал все вещи. Они пахли его другом и родным домом. Осознание, что и то, и другое он потерял, снова напомнило о страшных событиях той ночи. Сердце барсука сжалось от сильной тоски. От всего произошедшего в его глазах стояли слезы. Он подогнул все лапы, свернулся вокруг вещей калачиком, как будто обнимая их, и притих. Выйдя из оцепенения, Сигурни подошла к барсуку. Присев рядом с ним, она положила деньги на пол и погладила его по голове. Вениамин вдыхал родной запах и, не поднимая морды, тихо плакал.

По прошествии нескольких минут Сигурни подошла к дивану и плюхнулась в него, как в мягкое тесто. Взявшись обеими руками за голову, она некоторое время массировала кончиками пальцев виски, как будто помогая своим мыслям собраться и упорядочиться, а затем, повернувшись к Сталкеру, произнесла:

— Не стоит об этом никому говорить думаю это в наших общих интересах.

— А что я могу кому-то рассказать? Что на меня напал говорящий барсук? — вне себя от происходящего спрашивал Сталкер.

— С ума сходят поодиночке. К счастью, я не один все это видел и слышал, — сказал он и посмотрел на барсука, который слегка подрагивал от всхлипываний.

Среди вещей на полу лежал медальон, на который барсук положил лапу. Его потупившийся взгляд был направлен на выдавленные символы. Глядя на них сквозь слезы, ему казалось, что символы движутся, становятся то больше, то меньше, то растворяются, растекаются, а затем появляются вновь.

Вдруг сквозь них мелькнул тусклый, еле заметный синий свет. Мерцание становилось ярче и ярче, пока не вспыхнуло настолько, что начало слепить всех, озаряя лучами все пространство, проникая в каждый уголок и высвечивая каждую мелочь. Барсук обеспокоенно вскочил.

— Что происходит? — испугался Сталкер.

— Я не знаю, — ответила Сигурни.

Тревога охватила всех. Воздух начал вибрировать, свечение утихало, приобретая насыщенный синий цвет. Вибрация усиливалась с каждым мгновением. Комната задрожала, словно по обе стороны от нее проносились тяжелые поезда, тряслась и плыла кругами мелкой ряби, точно от брошенного в воду камня. Медальон медленно поднялся в воздухе и завис в пяти футах над полом. Какая-то неведомая сила оторвала барсука от земли и подняла вверх головой. Медальон начал приближаться к нему, подлетел вплотную и, словно живой магнит, впился ему в грудь, будто врастая в нее. Барсук взвыл от боли.

Как мощная турбина, медальон стал поглощать синий свет, наполнивший комнату, вспыхнул белым цветом, а затем потух. Вибрация прекратилась, комната внезапно погрузилась в тишину. Вениамин без сознания рухнул на пол.

Сигурни и Сталкер испуганно глядели на лежащего посреди комнаты барсука. Безмолвие нарушил Сталкер:

— Что это было? Что это за хрень такая? Кто это? Как такое вообще возможно? Что за мистика здесь творится?

Сигурни на мгновенье кинула раздраженный взгляд на Сталкера, подошла к барсуку и осторожно дотронулась до него. Барсук не шевелился. Она провела рукой по телу, слегка потрясла его, но реакции не последовало. Сигурни поспешно встала, вышла из комнаты, оставив Сталкера наедине со страхом.

С опаской глядя на Вениамина, Сталкер то и дело косился в сторону двери. Мысль о том, что было бы лучше забыть об обещанных деньгах и бежать из этого дома подальше, не давала ему покоя. Он уже сто раз пожалел о том, что принял приглашение переночевать.

Тут Сигурни вернулась. Она держала в руке стакан воды. Женщина повернула Вениамина к себе, смочила пальцы в стакане и несколько раз брызнула ему на морду. Барсук дернулся и, слегка поморщившись, приоткрыл глаза.

— Ну вот, так-то лучше, — тихим, но уверенным голосом произнесла Сигурни. — Я уже подумала, что всё…

Барсук открыл глаза пошире и тихонько проговорил:

— Ненароком.

Еще не успев привыкнуть к говорящему животному, Сигурни не переставала удивляться. Широко открыв глаза, но уже без испуга и смятения, она лучезарно улыбнулась. Барсук приподнялся, присел на задние лапы, потянулся к стакану с водой. Выпив все его содержимое, он озадаченно посмотрел себе на грудь и несколько раз провел лапой по медальону, который как будто врос в кожу.

Между тем Сталкер уже начал думать, что свихнулся. Позабыв о синяках и ссадинах, он чувствовал, как шевелились волосы на его голове, руки и ноги покрылись гусиной кожей. Он впал в ступор, а в виски колокольным звоном с силой долбило сердце. Тогда он присел на диван и попытался проглотить слюну, которой практически не было — от сильного возбуждения в горле все пересохло.

— Его зовут Вениамин, — произнесла Сигурни.

Сталкер попытался изобразить дружелюбную улыбку, но она оказалась похожей на гримасу боли, сдавленно выдавил из себя пищащим голосом:

— Вениамин… Очень приятно.

— Давай разберемся с тем, что здесь произошло, — утвердительно заявила Сигурни.

— Может, нам не стоит ничего выяснять? И вообще, кажется, мне пора. Да, пожалуй, я пойду.

Барсук поднял лапу, похлопал себя по груди и снова произнес:

— Ненароком!

Сталкер вновь попытался улыбнуться.

— Да, мне точно пора! — сделав неуверенный шаг в сторону двери, промямлил он.

— Постой, — остановила его Сигурни. — Ты ничего не хочешь рассказать? Откуда у тебя все эти вещи? И эта штука, — показав на грудь барсука, спросила она. — Все они были в твоем рюкзаке.

Сталкер остановился и, сделав шаг назад, медленно присел на край дивана.

— Расскажи все по порядку. Как эти вещи оказались у тебя?

На него пристально и вопросительно глядели две пары глаз. Несколько секунд помолчав, Стакер потупил взгляд, а затем произнес:

— Я их нашел.

Барсук раздраженно дернул мордой и недовольно фыркнул. Сигурни посмотрела на барсука и, переведя взгляд на Сталкера, недоверчиво спросила:

— Значит, ты все это нашел?!

— Да, нашел. А где бы я это мог взять, по-вашему? — слегка раздраженно ответил он.

— И где же ты все это нашел?

— На улице, в парке, на лавочке…

Сталкер откинулся на спинку дивана и скрестил на груди руки. В этот момент, словно живя своей жизнью, включился телевизор. Пульт, который до этого лежал на подлокотнике дивана, провалился в щель между подушками, они надавили на кнопку. На экране шли новости, ведущий объявлял криминальную сводку.

— Продолжается расследование страшного убийства, потрясшего весь город. Как сообщалось ранее, полиция обнаружила тело священника Роберто Москони в его собственном доме. Убийство совершено ориентировочно между двенадцатью и половиной первого ночи. На месте происшествия найдены следы взлома. Полиция разыскивает подозреваемого в нападении на священника — Джона Уоррена. На экране вы видите его фото. Если вам что-либо известно о личности подозреваемого, месте его нахождения, убедительная просьба — звонить по номеру «девять-один-один».

Сталкер побледнел, опустил голову, обхватил ее обеими руками, раскачивая из стороны в сторону. На экране было его фото.

— Я никого не убивал. Я не убийца! Я не убивал никого… Это не я… Я не мог! — дрожащим голосом бормотал он.

Сигурни, видя его отчаяние, допускала мысль, что убийцей и правда мог быть не Сталкер. Сигурни не хотела сообщать полиции, что в ее доме тот, кого они разыскивают. А барсуку больше не хотелось мстить за украденное в его доме. Кроме того, он твердо знал, что убийца не Сталкер. Им было искренне жаль парня, появилось желание помочь ему выбраться из паутины, в которой он запутался. Барсук подошел к Сталкеру и, встав на задние лапы, положил правую лапу ему на колено. Сталкер приподнял голову. Барсук проникновенно взглянул в его мутные красные от слез глаза и тихо произнес:

— Ненароком…

Сталкер почувствовал что-то теплое и родное в его взгляде, его глаза каким-то непостижимым образом успокаивали, и страх отходил на второй план.

Сигурни вытащила пульт из дивана и выключила телевизор.

— Нам нужно во всем разобраться, — произнесла она. — Если тебе нужна помощь, то я помогу, но ты должен рассказать правду. Расскажи все по порядку: что все-таки произошло и откуда у тебя эти вещи?

Сталкер колебался, по его виду можно было понять, что его что-то сдерживало.

— Если тебе некуда пойти и неоткуда ждать помощи, можешь положиться на меня. Подумай, может не стоит отвергать руку помощи, тем более в таком положении как у тебя.

В комнате повисла тишина. Было слышно, как тикают часы на стене, сопит барсук, с нетерпением ожидая ответа. После непродолжительной паузы Сталкер поднял глаза и тихо произнес:

— Я их украл. В этом самом доме, про который сейчас говорили в новостях. Но я никого, слышишь, никого не убивал! Я не убийца! Мне очень нужны деньги, я приворовываю, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Вчера я просто залез в этот дом, выгреб из комода, что получилось, а затем на улице завыла полицейская сирена, и я сразу свалил. Больше я ничего не знаю.

Сигурни задумалась и, присев рядом, положила руку ему на плечо.

В этот самый момент в комнате снова начало что-то происходить. Пространство вокруг поплыло рябью. В середине комнаты появилась синяя точка с пятицентовую монету, вокруг которой образовалась воронка, интенсивно, как мощный насос, всасывающая в себя воздух. Точка становилась все больше и уже была размером с крупное яблоко. Все находящиеся в комнате со страхом и трепетом наблюдали за происходящим. Воронка очень быстро увеличилась до пяти футов, свет стал тусклее, ветер усилился, по ее бокам пробивались еле заметные молнии. Внезапно ветер стих и внутри воронки вспыхнул яркий белый свет, ослепивший всех находящихся в комнате. Свечение прекратилось так же внезапно, как и началось. В комнате снова стало тихо. Спустя несколько секунд, когда глаза начали отходить от вспышки, барсук, Сигурни и Сталкер, к их огромному изумлению, обнаружили посреди комнаты маленькое существо, одетое в мантию до пола с остроконечным капюшоном на голове. По росту оно было в два с половиной раза выше барсука, вставшего от удивления на задние лапы. Откинув капюшон, существо протяжно выдохнуло. Его бугристая голова была слегка приплюснута, обильно покрыта темными бородавками и абсолютно лишена волос. Ярко-синий оттенок морщинистой, шероховатой кожи на его лице и конечностях в свете люстры отливал металлическим блеском, словно тело было покрыто маслом. Широко посаженные глаза навыкат смотрели на всех присутствующих радостно и дружелюбно.

Существо засучило массивные рукава и всплеснуло коротенькими конечностями, на которых располагались четыре пальца-отростка, хотя пальцами их можно было назвать с натяжкой — больше они походили на щупальца с присосками. Быстро переводя взгляд по сторонам, оно с головы до ног оглядело всех. Существо остановило свой взгляд на барсуке, приоткрыло рот и издало гортанью тонкий звук, похожий на то, как облегченно выдыхает маленький ребенок. Выставив перед собой конечности, оно мелкими шажками засеменило к барсуку и, поравнявшись с ним, обняло его. Затем, немного отстранившись, начало издавать странные фразы на незнакомом языке. Его язык был похож на звук лопающихся полиэтиленовых пузырей и падающих из крана капель воды. Барсук повернул морду к Сигурни, растерянно посмотрел на нее, и недоуменно произнес:

— Ненароком…

На лице Сигурни читалась та же эмоция. Существо, не останавливаясь, продолжало что-то лепетать, изредка потряхивая конечностями.

Спустя минуту оно умолкло и, запустив конечность в складку балахона, достало овальный предмет серебристого цвета, похожий на раковину крупной мидии. Положив его в одну руку и накрыв другой, оно слегка надавило на него и отодвинуло верхнюю часть в сторону. В этот момент слух всех присутствующих пронзил оглушительный свист, который становился все сильнее и сильнее. Существо при этом снова начало болтать, издавая странные нечленораздельные звуки, свист при этом стал настолько сильным, что все, даже барсук, схватились за уши. Немного погодя звук приглушился, перешел в звон, потом в кваканье, а затем все отчетливо услышали голос:

— Вы слышите меня? Вы слышите? Вы меня слышите?

Каково же было всеобщее удивление, когда все поняли, что источником этого голоса было именно то существо, что стояло перед ними.

— Я слышу, — изумленно пробормотал Сталкер.

— И я, — мотнув головой, ответила Сигурни.

— Ненаро-о-оком, — протянул громко барсук и, опустившись на четыре лапы, подошел к стоявшему посреди комнаты существу.

Обнюхивая незваного гостя, он медленно ходил вокруг него кругами. Существо убрало серебристую штуку обратно в складку балахона, облегченно выдохнуло и широко улыбнулось четырьмя рядами мелких острых зубов. Затем, издав булькающий звук, похожий на лопающиеся пузыри болотной жижи, существо низко поклонилось и пафосно произнесло:

— Йак приветствует тебя, принц Вен!

Поклонившись барсуку три раза, существо резко схватило его за туловище и снова начало обнимать, с силой прижимая к себе. Барсук дернулся и, отстранившись от него, фыркнул, но это никоим образом не остановило существо. Оно по-прежнему улыбалось двойной челюстью, высунув при этом синий язык, похожий на несколько выставленных в ряд присосок.

— Я должен обнять Вас, принц Вен. Я не видел Вас с момента Вашего рождения и очень соскучился.

Барсук нарезал круги по комнате, пытаясь увернуться от нового любвеобильного друга, но тот явно был проворнее и, в конце концов, настиг свою жертву, измазав его слизью с языка и вдоволь потискав. Как ни странно, барсуку не хотелось кусать нового знакомого или злиться на него за такую нежность. Интерес к этому существу был сильнее неприятных объятий и ощущения противной слизи на его шерсти. Тем временем Сигурни, пройдя вдоль стены, дабы не мешать действу, происходившему в центре ее комнаты, дошла до дивана и стекла по нему как желе, усевшись рядом со Сталкером, который был той же консистенции, что и она. Они медленно повернули головы друг к другу и, поняв, что ничего не понимают относительно происходящего в комнате, молча продолжили наблюдать за действиями Йака.

— Йак очень долго искал Вас, Ваше Высочество, он обошел много мест, прятался от злых гонаби. Они хотели сожрать Йака, но он хитрее глупых гонаби, они глупее, они не нашли Йака, Йак нашел своего принца и теперь никуда не уйдет от него…

Затем он резко замолчал, посмотрел на всех окружающих и, повернувшись к барсуку, многозначно и серьезно произнес:

— Мы должны уходить. Здесь быть опасно. Иблис ищет принца. Иблис знает, где он. Он хочет убить моего принца.

Подойдя к барсуку вплотную, он присел и трепетно обнял его. В комнате повисла тишина, которую прервала Сигурни:

— Кто вы? Как вы сюда попали, что вам нужно? И кто кого ищет?

Существо медленно повернуло голову и пронзительно посмотрело на Сигурни.

— Йак мое имя, Хранитель Принца с рождения его по день сегодняшний и до скончания моих дней. Назначено Духом, наполняющим Вселенную, хранить мне Господина моего и быть в Его услужении, пока не примет Силу Он и не воссядет на Престоле, что принадлежит Ему по праву первородного. Идемте вместе, вы будете служить ему, как я служу, ибо благая часть это для вас, простые смертные. Послужить Ему — честь для всех живущих ныне.

Умолкнув и будто утвердившись в сказанном, существо слегка кивнуло головой и, свысока посмотрев на Сталкера который, выпучил глаза и теперь имел вид умалишенного, произнесло:

— Ты будешь иметь честь служить величайшему Принцу из живущих во Вселенной.

Сталкер повернул голову к Сигурни и, посмотрев сумасшедшим взглядом ей в глаза, издал нечленораздельный звук.

— Ты тоже все это видишь? И слышишь? — прошептал он.

Сигурни молча кивнула головой в знак согласия. Сталкер снова повернулся к существу и сказал:

— Какому принцу? Куда идти? Что происходит?

— Времени нет, Иблис уже рядом. Он почувствовал Избранного! Он идет за Ним! Он хочет убить Избранного! Не верьте ничему, что увидите. Он хитер, он будет вам лгать, он будет показывать то, чего нет, будет доставать потаенные страхи вашего разума и пить их, как воду, насыщая ими свое чрево! Он кровожаден! Он убийца! Нам нужно держаться вместе и служить Избранному, чтобы Он воссел на престол, принадлежащий Ему по праву. Вы сами станете избранными, когда станете служить Ему. А теперь времени не осталось, Иблис уже совсем близко! Он…

В этот момент слова существа прервал звук из коридора: кто-то с силой дергал ручку входной двери. Сигурни рефлекторно повернула голову в сторону выхода из комнаты и поднялась с дивана, намереваясь открыть дверь. Существо вздрогнуло, и его лицо исказила гримаса ужаса…

— Быстрее! Нужно быстрее уходить, это он, он пришел, он уже здесь!

Существо резко достало из складки балахона тот самый странный предмет и начало чертить им по воздуху круги, бормоча странные фразы. Сильный удар в дверь заставил всех вздрогнуть. Существо усилило голос и продолжало чертить круги. В этот момент комната вновь задрожала, посреди нее образовалась воронка, по краям которой сверкали мелкие молнии.

— Пора! — произнес Йак.

В то же мгновенье все снова вздрогнули от мощного удара и грохота падающей на пол двери. Существо схватило барсука, двинулось по направлению к воронке и через секунду исчезло в ней. Сигурни кинула взгляд на стоящего рядом Сталкера и, прочитав в его глазах готовность, протянула ему руку. Сталкер с быстротой молнии схватил свой рюкзак, запихал в него вещи, лежащие на полу, взял за руку Сигурни и прыгнул вместе с ней в воронку. В мгновение все исчезло.

В тот же момент в комнату вошел Иблис. Он раздраженно издал пронзительный звук наподобие рыка. Его и без того гадкое лицо еще сильнее обезобразило выражение ненависти. Он огляделся, подошел к комоду, на котором стояли фотографии в стеклянных рамках, взял одну из них, всмотрелся в лицо Сигурни, затем, разжав свои уродливые пальцы, уронил фотографию на пол и с силой наступил на нее.

Глава 8

Иной мир

Сигурни ощущала свое тело расплавленным, словно воск. Она чувствовала, что ноги уже не идут, а парят в воздухе. Сознание помутнело, и только где-то вдалеке затуманенным взглядом она видела свет, который становился ярче и ярче. Свет как будто проник в мозг, взорвав его изнутри мощной вспышкой, а затем пронзительный звук электрического разряда оглушил Сигурни и она отключилась.

Открыв глаза, Сигурни понемногу начала приходить в себя. Она лежала на песке, усеянном небольшими острыми камнями, которые неприятно впивались ей в бок. Немного болела голова и ныло затекшее плечо. Затуманенный взгляд постепенно прояснялся, и ее взору открылся весьма скудный, неколоритный пейзаж. Сигурни приподнялась, опершись на локоть, и села. Вокруг нее простиралась пустыня. Рядом с ней, шагах в двадцати, лежало несколько больших желтых камней, хаотично наваленных друг на друга. Вероятно, когда-то они были постройкой, потому, что имели правильную форму и походили на разрушенный Стоунхендж. Рядом с ней сидел Сталкер, который так же, как и она приходил в себя. Футах в пяти от них сидел барсук, рядом с которым сердобольно хлопотал Йак. Он держал в руках фляжку и поил его, как заботливая мать, опекающая свое дитя. Сигурни повернулась лицом к Сталкеру, которому, по всей видимости, досталось больше всего, и произнесла:

— Как ты?

— В порядке, только голова побаливает, — поморщившись, ответил тот.

Глядя на то, как Йак поил барсука, Сталкер проглотил вязкую слюну и добавил:

— Только вот непонятно, где мы, и очень хочется пить, горло совсем пересохло.

Окончив поить барсука, Йак заткнул фляжку пробкой и сунул ее в складку балахона. Сталкер облизал пересохшие губы и громко сказал:

— Эй, дружище! Было бы неплохо и нам сделать несколько глотков.

Йак на секунду повернулся к Сталкеру и, мимолетно бросив на него равнодушный взгляд, проигнорировал его просьбу. Он тут же начал живо что-то нашептывать барсуку в ухо.

— Эй, друг, мы все еще здесь, — еще громче произнес Сталкер. — Я говорю: было бы здорово попить чего-нибудь.

Йак на пару секунд с нескрываемым недовольством повернулся к Сталкеру и снова проигнорировал его. Барсук, видя происходящее, мотнул головой в сторону Сталкера, давая понять Йаку, что необходимо выполнить его просьбу. С неохотой поднявшись на ноги, Йак медленно подошел к Сталкеру и, достав фляжку, протянул ее ему со словами:

— Нам нужно идти, скоро будет темно.

Сталкер жадно сделал несколько больших глотков.

— Скоро будет темно, — продолжал Йак, — и нам нужно укрытие. Ночью опасно, ночью ходят гонаби. Гонаби захотят сожрать нас, нам не справиться с ними.

Сталкер сделал еще один небольшой глоток и протянул фляжку Сигурни. Рассказывая им об особенностях ночной жизни пустыни, Йак пристально следил за перемещением сосуда с драгоценной жидкостью.

— Давай начнем с того, где мы и как здесь оказались? — спросил Сталкер.

— Йак уже все рассказал! Вы что, не слушали Йака? Это дикие земли, здесь обитают гонаби! — раздраженно воскликнул он. — Если бы вы поменьше пили и побольше слушали, Йаку не пришлось бы вам все повторять.

— Что за гонаби? Это какой-то дикий зверь? В чем опасность? — продолжал расспрос Сталкер, не обращая внимания на раздражение собеседника.

Между тем Сигурни отхлебнула еще и отдала фляжку Сталкеру. Как только он снова поднес ее ко рту, Йак мгновенно выхватил, закрыл и спрятал флягу в складке балахона. Приняв важный вид, он многозначительно произнес:

— Гонаби дикие и страшные, но они глупые и служат Иблису. Они исполняют его приказы, не могут сопротивляться. Гонаби могут быть очень большими и даже громадными, они прожорливы, они могут съесть тебя целиком.

Затем сделав паузу, он показал конечностью на Сигурни и, утвердительно покачав головой, продолжил:

— И тебя тоже.

После чего, повернувшись к подошедшему барсуку, он улыбнулся своей двойной зубастой челюстью и издал нечленораздельный гортанный звук, похожий на бульканье канализационной трубы. Сталкер поморщился и, отвернувшись от Йака, принялся оглядывать местность, бормоча вполголоса:

— Ни черта не понимаю, что он говорит.

Сигурни находила диалог с Йаком забавным и изо всех сил пыталась сдерживать улыбку. Йак же настойчиво продолжал:

— До захода солнца нужно много пройти, скоро сядет солнце, опасайтесь гонаби, они опасны и злы, нужно идти прямо сейчас, скоро стемнеет. Йак видел, как прожорливы гонаби, Йак не хочет, чтобы его сожрали!

Перспектива быть съеденными пресловутыми гонаби никому из команды не нравилась, и спустя пару минут все были на ногах, готовые отправиться в дорогу. Йак утвердительным жестом указал направление, они двинулись в путь. Пустыня простиралась до самого горизонта, вокруг был один и тот же унылый пейзаж: камни, песок и скудная трава, желтая и сухая от солнца. Порывы ветра бросали в глаза песчинки, от которых они неприятно чесались и слезились.

Сигурни замыкала шествие и со стороны наблюдала за всей группой. Особенно ее внимание привлекал Сталкер. Ее весьма забавляло его поведение. Мелкие камни больно давили ему на ступни, ведь на нем остались мягкие комнатные тапочки. Это выглядело комично. Каждый раз, когда очередной незаметно торчащий из песка острый камень впивался в ногу, парень по-старчески кряхтел и что-то бубнил себе под нос.

Впрочем, на ее ногах тоже были комнатные тапочки, но на твердой подошве. Ей доставлял дискомфорт лишь песок, который она периодически высыпала из обуви, совершенно не подходящей для пустынной местности.

Сосредоточенно размышляя о происходящем, барсук не отставая шел за Йаком, который гордо возглавлял всю группу. Йак изредка оглядывался на Вениамина и задавал один и тот же вопрос: не устал ли он, ибо, если он устал, то Йак может понести его на себе. И каждый раз, когда вопрос повторялся, и без того раздраженный Сталкер приходил в бешенство. Все остальное время путники шли в тишине, переговариваясь лишь изредка.

Неопределенность и абсурдность ситуации выводила из себя, пожалуй, лишь Сигурни. Хоть она и выглядела совершенно спокойной, в голове кипела работа. Все время она пыталась расставить события по порядку и выстроить их в логическую цепочку. С какой бы позиции она ни подходила к сложившейся ситуации, все так или иначе указывало на Йака. Он был единственным связующим звеном между недавними событиями. Он один имел ответы на интересующие ее вопросы.

Поравнявшись с Йаком, Сигурни произнесла:

— Могу ли я спросить тебя?

Равнодушно взглянув на нее, Йак кивнул.

— Я вижу, что ты самоотверженно стремишься выполнить свою миссию и очень ответственно подходишь к своему служению! Ты мог бы рассказать подробнее о том, куда и для чего мы идем? Я буду весьма рада помочь тебе, но мне совсем не понятны две эти вещи.

Растерявшись от такого обращения, Йак остановился и удивленно посмотрел на Сигурни. Ему понравилась похвала его самоотверженности. От этих слов стало приятно, и его душа моментально распахнулась для нее.

В эту минуту Йак ощущал свою значимость и важность в большом общем деле. Изо всех сил пытаясь скрыть улыбку, он произнес:

— Йак все расскажет! Йак все расскажет! Нам всем нужно отдохнуть, остановимся здесь…

Путники порядком устали и, едва услышав о привале, все как один облегченно выдохнули. Решение Йака вызвало всеобщее одобрение.

Присев на песок Сталкер настойчиво сверлил взглядом Йака, наконец поймав его взгляд, он произнес:

— Ну, может, все же расскажешь нам, что это за место? Как мы сюда попали? Кто этот барсук? Кто ты, наконец? И куда мы идем? Я думаю, нам всем будет интересно послушать.

Выдержав паузу в несколько секунд и утвердительно кивнув, Йак наконец начал говорить.

— Это наш мир, — обведя все пространство вокруг конечностью, произнес он, — наш мир граничит с вашим миром. Пророчество привело вас сюда, чтобы послужить наследнику престола. Я покорный слуга своего господина, назначенный от рождения Принца служить Ему.

После своих слов Йак гордо поднял голову и принял вид монумента герою гражданской войны.

— Максимум информации! — брызнул желчью Сталкер. — А можно как-то поподробнее, а то, боюсь, в моей логической цепочке, недостает пары звеньев. Давай подробнее, парень! Итак, мы очутились в твоем мире. Как мы сюда попали и как нам при желании вернуться назад? Я видел эту штуку. Как ты ей орудовал, может, покажешь?

Чувствуя всеобщее внимание, Йак широко улыбнулся. Словно преподаватель на лекции в поисках обратной связи от студентов, он обвел взглядом каждого, а затем не спеша засунув конечность во внутреннюю складку балахона, достал из нее серебристую раковину. Чтобы рассмотреть необычный предмет поближе, все поднялись со своих мест и подошли к Йаку. Йак же, пребывая в восторге от всеобщего внимания, с гордостью глядел на окруживших его зрителей.

— Это капа! С ней можно переходить границы между мирами! Можно понимать чужой язык и делать свой язык понятным для других! Это дар древних! Есть только четыре таких. Одна у меня, одна у Халзана, одна потеряна.

— А четвертая? — спросил Сталкер, — ты сказал, что их четыре.

Йак скривился и процедил сквозь зубы:

— У этого проклятого Иблиса!

Затем, громко хрюкая и конвульсивно двигая горлом, Йак собрал массивную порцию слизи и харкнул ею на песок рядом с собой.

— Кто этот Иблис? — поморщившись и глядя с отвращением на Йака и продукт его жизнедеятельности, спросил Сталкер. — Очень странное имя, похоже на то, что кто-то чихнул и одновременно сморкнулся.

— Он из рода исполинов. Исполины противостояли древним, но были уничтожены, он последний из их рода. Им движет чувство мести. Древние любили наш мир, а он ненавидит всех живущих в нашем мире. Древние много построили и много создали, они все делали для нашего мира, а исполины ненавидели древних, они хотели их уничтожить. Но они сами были уничтожены, почти все.

Йак закатил глаза кверху и, подняв конечность, указал на небо.

— Они улетели, чтобы создать новый мир, оставив нас здесь с новым миропорядком и королевской семьей. Потом все было хорошо, королевская семья заботилась о своем народе, пока из-за высохшего моря не пришел проклятый Иблис и не завладел всем!

— И этот Иблис гоняется за барсуком? — с усмешкой спросил Сталкер, и посмотрел на Вениамина. — Зачем ему барсук, если он и так владеет всем, что у вас есть? Что в нем ценного, кроме того, что он может говорить только одно слово?

Йак недовольно покосился на Сталкера, потоптался на месте, собираясь с мыслями, и спрятав серебристый предмет обратно, с придыханием ответил:

— Пророчество Халзана!

— Халзана? Кто такой Халзан?

— Халзан — хранитель великих знаний и времени. Он оберегает большие объемы знаний, которые могут разрушить все живое во Вселенной.

— Тогда почему бы этому Халзану, если он такой сильный и мощный, самостоятельно не уничтожить этого Иблиса? — перебил его Сталкер.

Йак раздраженно посмотрел на Сталкера и произнес:

— Но он не может использовать эти знания! Он может лишь хранить их и передать их Избранному. Только Избранный может использовать их. Халзан постоянно находится в храме времени, туда никому не позволено войти, кроме Избранного. Храм защищен, пока жив Избранный. Избранный может использовать знания. Иблис желает убить Избранного, чтобы некому было передать знания. Тогда защита храма времени падет. Если Иблис войдет в храм, случится ужасное. Он разрушит баланс времени и миров. Миры смешаются, наступит хаос! Иблис хочет объединить миры, уничтожить существующий миропорядок и создать свой, где у всех живущих во Вселенной не будет выбора, кроме как стать рабами Иблиса. Он убьет всех непокорных, а оставшиеся в живых будут подчиняться и служить ему. Но Избранный должен поразить Иблиса и разрушить его проклятый порядок! Избранный установит мир и спасет всех живущих! Йак и вы должны помочь принцу добраться до храма времени, чтобы принц принял дары Халзана и уничтожил проклятого Иблиса!

Сталкер посмотрел на Йака как на сумасшедшего и с усмешкой произнес:

— Я ни черта не понял из сказанного тобой! Единственное, что ясно, так это то, что барсук спасет мир, а мы ему должны в этом помочь. Все это похоже на фильмы про супергероев. А как это произойдет? Мы все попадем в волшебный лес, в котором волшебный барсук выроет волшебную нору, куда не доберется зло, в которой всем будет хорошо, потому что вход в нору узкий, а зло толстое? Или мы станем супергероями оттого, что он нас наделит суперспособностями? Я буду наделен звериным чутьем и начну чувствовать корни под землей, Сигурни сможет есть червей и насекомых, а ты сможешь быстро рыть ямы!

Йак фыркнул, кинул раздраженный взгляд на Сталкера и, брызгая склизкими слюнями, выпалил:

— Йак не хочет говорить с тобой, ты глупый! Йак не будет слушать твою глупость!

Он отвернулся от Сталкера и, пройдя несколько шагов, присел на камень, тихо бормоча себе под нос различные ругательства. Сигурни укоризненно посмотрела на Сталкера.

— Зачем ты так? Мы все в одной лодке, ведь, кроме Йака, никто из нас не знает, зачем и почему мы оказались здесь. Никто, кроме него, не понимает, что делать дальше. Разве тебе не интересна причина всего этого? Разве ты не хочешь понять, что происходит?

Сталкер раздраженно бросил взгляд на Сигурни и выпалил:

— Я не знаю, где мы, не знаю как мы сюда попали, но одно я знаю точно: там, откуда я, во всех криминальных сводках мое имя. Меня обвиняют в убийстве, разыскивают за преступление, которого я не совершал, и это охрененная причина находиться здесь, а не сидеть за решеткой, ожидая суда, не имея денег на хорошего адвоката. Так что для меня пока это лучшая причина быть здесь и слушать сказки про говорящего барсука, спасающего мир. А что будет дальше, разберемся.

Спустя два часа пути солнце начало заходить за горизонт и температура ощутимо упала. Это никак не повлияло на барсука, согреваемого собственным мехом, и Йака, который натянул на голову капюшон. Они спокойно шли впереди, но легко одетые Сигурни и Сталкер начали ощутимо мерзнуть.

— Далеко еще? — спросил Сталкер Йака.

Тот сделал вид, что не расслышал вопроса.

— Как долго нам идти? — настойчиво повторил Сталкер, не сводя глаз с Йака.

Йак невозмутимо продолжал двигаться дальше, полностью игнорируя его вопрос.

— Ты оглох? — раздраженно брызнул Сталкер. — Я, кажется, тебя кое о чем спросил.

— Йак все слышит, — повернувшись к нему вполоборота, произнес он. — Йак думал.

— И о чем же наш великий мыслитель думал?

— Нам нужно добраться до пещер, там безопасно, мы будем идти всю ночь и еще один день. Сегодня светлая ночь, маленькие гонаби не любят свет, а крупные встречаются очень редко, нужно этим воспользоваться. Будем идти всю ночь в свете лун, чтобы скорей добраться до пещер. Ночевать здесь нельзя, тут очень опасно. Нужно идти очень тихо — темнеет, гонаби могут быть повсюду, но, пока светят луны, опасаться нечего, нужно идти во свет лун.

Внезапно Йак остановился, пристально вглядываясь в темное небо.

— Что там? — спросил его Сталкер.

Йак поднял конечность и ткнул ей в небосвод, на горизонте которого начинали ползти небольшие кучевые облака.

— Это нехорошо, — медленно протянул он, тревожно качая головой, — это очень нехорошо. Йаку все это не нравится, но, может, все обойдется.

Йак обернулся и, обведя всех взглядом, на мгновение остановился на барсуке. Глубоко вздохнув, он утвердительно произнес:

— Все обойдется!

Затем уверенной походкой он двинулся вперед, увлекая за собой всю команду.

— Очень х-х-холод-д-дно, — дрожащим голосом произнес Сталкер. — Сигурни, ты не возражаешь, если я буду идти чуть ближе к тебе?

— Конечно, — ответила она, — я тоже очень замерзла.

Сталкер подвинулся к ней вплотную и неуверенно приобнял ее за талию. Почувствовав, что женщина прижалась к нему крепче, он обнял её смелее, и уже через несколько минут им стало теплее. Спустя полчаса поднялся небольшой ветер, облака с горизонта начали ползти гораздо быстрее, нежели раньше. Одно из них, приблизившись к ближайшей луне почти вплотную, начало обволакивать ее своей темной ватой. Вскоре и вторая луна начала прятаться за бегущие по небу облака, погружая пустыню в полную темноту.

Внезапно все отчетливо услышали странный звук. Определённо, звук был издан животным, и достаточно крупным. Холод пробежал по спине и без того замерзших Сигурни и Сталкера. Шерсть барсука тоже встала дыбом. Звуки из темноты повторились уже с трех сторон. Йак прошептал дрожащим голосом:

— Они проснулись и уже рядом, нужно идти очень тихо.

— Кто проснулся? — весьма испуганно спросил Сталкер шепотом.

Йак повернулся к нему вполоборота и сделав огромные глаза громко прошептал:

— Гонаби! Теперь нужно идти в тишине, гонаби могут нас услышать.

Следующие несколько сотен футов они шли в полном безмолвии, слегка пригнувшись, словно надев на спину по рюкзаку, полному провизии. Дрожь от холода значительно усилилась и стала ощущаться так сильно, что казалось, в пресловутых рюкзаках на спинах находятся вибрирующие моторчики. Звуки животных ощущались настолько близко, что казалось, сделай шаг в сторону, и тут же столкнешься с ними лицом к лицу. Внезапно Йак остановился и, испуганно обернувшись, сделал жест, показав на землю перед собой.

В тот же миг в том месте, куда он указал, мистическим образом начал ползти вверх песок, как будто кто-то засунул в него свои гигантские ладони и медленно начал поднимать их. Ужас и оцепенение охватили всех присутствующих, когда огромного роста существо начало подниматься из-под земли. Через мгновение перед ними стоял громадный монстр размером с двухэтажное здание. Он возник настолько внезапно, что ни у кого не возникло даже мысли спасаться бегством. С него потоками водопада стекал песок. Скорость, с которой он выбрался из-под земли, его мощь и величина парализовали каждого, и только сдавленный голос Йака на несколько секунд вывел всех из оцепенения.

— Гона-а-аби!

Голова монстра была подобна голове огромной рептилии с львиной пастью, усеянной мощными, как лезвия, зубами. Массивная, но подвижная шея блестела чешуей в свете двух лун, тускло светивших с разных сторон и наполовину затянутых облаками. Мощная и крепкая как броня грудная клетка, выдавалась вперед, вся она была утыкана острыми шипами, похожими на сталактиты, что свисают со сводов древних пещер. Огромные, зазубренные в виде средневековых алебард когти толщиной с фонарный столб появились из его гигантских лап, словно у кошки в погоне за мышью. Монстр ударял о землю хвостом, похожим на хвост змеи, поднимая в воздух клубы пыли. Удары были настолько сильны, что мелкие камни, лежащие на песке рядом со Сталкером, подпрыгивали в воздухе. Существо высоко подняло голову, и из открытой пасти вырвался мощнейший рев — такой, что у всех заложило уши. Монстр опустил морду, и четыре ядовито-желтых глаза уставились на четырех стоящих перед ним жертв. Казалось, что каждый глаз следит за своей собственной жертвой независимо от трех других.

Йак тихо начал стонать, его начало покачивать, как перед потерей сознания.

— Не двигайтесь и не делайте резких движений, — тихо, но уверенно произнесла Сигурни.

Но никто и не думал шевелиться, все были обездвижены от страха, никто не испытывал ничего, кроме ужаса. Ожидание неминуемой гибели парализовало тело так, что никто даже не пытался что-либо предпринять.

Тут же из темноты начали появляться другие монстры, их были десятки. По виду они были значительно меньше своего собрата, но от этого опасность не уменьшалась. Подобно огромным шакалам, они готовы были наброситься на путников и кровожадно сожрать их. Они щелкали челюстями и громко рычали, мерзко булькая слизью внутри своего горла. Сдержанно и нерешительно размахивая змеиными хвостами, они были все ближе и ближе. Подойдя вплотную, монстры остановились, как будто кто-то прочертил невидимую волшебную черту, которую нельзя переступать. Пожалуй, их останавливало только то, что перед ними стояла более крупная особь, в планы которой, по всей видимости, не входило делиться с сородичами своей добычей. Монстр злобно посмотрел по обе стороны от себя и издал рык еще мощнее, нежели в первый раз. Мелкие особи медленно и неохотно попятились назад, крупные при этом оставались на своих местах. Этот факт заметно разозлил монстра, и он взревел так сильно, что все оставшиеся звери тут же разбежались в разные стороны. Чудовище вгляделось в темноту, из глубины которой на достаточно большом расстоянии от него доносились рычание и рев, а затем, наклонив свою морду, вновь уставилось на путников. Команда была похожа на мокрых кошек. Все до единого были измазаны слизью, стекающей из пасти монстра, с избытком изливавшейся на них сверху с каждым его рыком. Монстр с интересом изучал их. Принюхиваясь к запахам путников, он сверлил их суровым взглядом, но почему-то не спешил начинать трапезу. Четыре желтых кошачьих глаза, утопленные в грубые кожаные мешки, пристально исследовали команду.

Забыв о холоде, Сталкер медленно взял руку Сигурни и, с силой сжав ее ладонь, прошептал:

— Может, это еще не конец? Может, мы останемся живы?

Затем так же шепотом он начал молиться:

— Господи, пожалуйста, прости меня, все мои грехи! Я так не хочу быть съеденным, повели этому чудовищу не жрать меня! Я еще слишком молод. Может, он сожрет барсука или Йака, только не меня, пожалуйста, Господи, только не меня…

Сигурни повернула голову к Сталкеру и вопросительно посмотрела на него. Глаза Сталкера были закрыты, а губы конвульсивно потряхивало от страха. Остальные выглядели ничуть не лучше. Внезапно из глубины темноты раздался мощный рев, который значительно отличался от рыков сбежавших мелких монстров. Еще через несколько мгновений все отчетливо услышали оглушительный топот огромных лап, приближавшийся к ним с большой скоростью. Топот замедлился, и на тусклый свет двух лун медленно вышло второе чудовище. Оно было похоже на первое: тот же рост, поражающий своей мощью, та же морда, массивные лапы и длинный чешуйчатый хвост. Монстры поравнялись. Два громадных силуэта, как две скалы, возвышались над путниками. Рычание и бульканье дополнялось взаимным оскалом. Они явно не были дружелюбно настроены по отношению друг ко другу. Лязганье зубами и удары хвостами по земле, как обмен любезностями, продолжались около минуты.

В эти моменты друзья смотрели самую ужасную картину в своей жизни. Все острые ощущения, которые они испытывали когда-либо ранее, не шли с этим зрелищем ни в какое сравнение.

Вскоре облака рассеялись, и свет лун позволил разглядеть монстров детально. Безмолвие нарушил Йак, который как-то внезапно пришел в себя.

— Этого не может быть! Это белый гонаби, белый гонаби, белый гонаби!

Казалось, он совершенно позабыл о смертельной опасности и, глядя на начинающуюся битву двух страшных монстров, добычей которых они все еще с легкостью могли стать, радовался, как ребенок.

— Йак нашел белого гонаби, это белый гонаби!

Повернувшись к Сигурни и показывая конечностью на монстра, он громко и радостно верещал:

— Он белый, абсолютно белый! На нем нет ни одного черного пятнышка! Он настоящий! Он белый! Он полностью белый! Белый гонаби!

Йак переводил свой взгляд поочередно на каждого, показывая свою радость, которую совсем не разделял Сталкер, и, не унимаясь, продолжил:

— Это гонаби! Белый гонаби! Пророчество исполняется! Пророчество исполняется!

Не понимая происходящего, Сталкер схватил Сигурни за плечи и, глядя на нее огромными от страха глазами, громко сказал:

— Нужно валить отсюда, пока они заняты друг другом.

— Куда? Эти твари повсюду! — отстраняясь от него, ответила Сигурни. — Конечно, может удастся пробежать пару сотен футов, а дальше? Дальше окажешься в пасти других тварей? Бежать некуда! — отрезала она.

Сталкер огорченно посмотрел на Сигурни и, признав про себя, что спорол глупость, повернулся к Йаку, который держал барсука за голову и скалился, как пиранья.

— Это белый гонаби, мой принц! Белый гонаби! Йак нашел белого гонаби!

Барсук упирался всеми лапами и пытался вырваться из его любвеобильных объятий.

В это время черный монстр бросился на противника и попытался вцепиться ему в горло, но был с ловкостью отброшен в сторону. Получив мощный удар в голову огромным хвостом, который был величиной с железобетонную сваю, он тяжело рухнул на песок. Его противник быстро прыгнул на него сверху и попытался вцепился ему в горло, но тот ловко увернулся и оттолкнул его от себя задними лапами. Белый монстр отлетел назад. В этот момент черный начал стремительно зарываться в землю и буквально через семь секунд его огромная туша полностью исчезла под песком. Белый монстр вскочил на ноги и раздраженно взревел. Наклонив голову к земле, он рыскал вокруг в поисках своего соперника и заметно нервничал.

Спустя некоторое время он переключил свое внимание на путников и, подойдя к ним, открыл пасть, из которой отвратительно пахнуло падалью. Затем он снова поднял морду вверх и посмотрел по сторонам. Внезапно позади белого гонаби в воздух взмыла мощная струя песка — на поверхность резко вынырнул черный гонаби, он кинулся на белого и вцепился зубами ему в шею. Началась битва, в которой никто не собирался сдавать позиции. Клубы пыли висели над катающимися по земле тушами, рев монстров оглушал. Сила укусов жутких тварей была такой, что казалось, будто под их челюстями крошатся камни. В какой-то момент все подумали, что дерущиеся их попросту раздавят. Но вот, белый изловчился и вцепился в горло черному мертвой хваткой. Черная слизь хлынула из смертельной раны фонтаном, несколько капель попали на Сталкера. Тело черного монстра задергалось в конвульсиях, а белый при этом продолжал безжалостно терзать его шею, разрывая ее больше и больше.

Яркий свет от лун обильно изливался на поверхность пустыни. Казалось, что два больших прожектора освещают сцену, на которой происходила кульминация театральной постановки. Замерев, команда зачарованно следила за действием сюжета, невероятного по своему масштабу, настолько реалистичного, что они одновременно ощущали себя и зрителями, и актерами. Мозг отказывался верить в реальность происходящего. С содроганием наблюдая за происходящим, Сигурни, к своему удивлению, отметила, что страх смерти смешался со странной благодарностью белому монстру за возможность продолжать жизнь, а не быть съеденными заживо ни его недавним противником, ни монстрами, что находились неподалеку.

Между тем чудовище подняло окровавленную морду и некоторое время внимательно наблюдало за тем, как тело противника извивается в предсмертных судорогах. Постепенно мышцы, которые еще совсем недавно поддерживали могучее тело, расслаблялись, туша медленно расползаясь под собственным весом и становилась большим безжизненным куском мяса. Наконец существо замерло. Белый гонаби открыл пасть и издал громкий, протяжный победный рев, от которого команда тут же пришла в себя и вышла из оцепенения. Пригнувшись, как от ударной волны, друзья схватились за уши. Повернув морду к насмерть перепуганной команде, чудовище сделало несколько шагов и тщательно обнюхало их. Йак при этом с сумасшедшим видом радовался и, пританцовывая, подпрыгивал на месте, как будто встретился с любимой собакой после долгой разлуки. Он схватил барсука и, подталкивая его к чудовищу, смеялся, громко кричал:

— Это гонаби, белый гонаби, Йак нашел белого гонаби, ну же, давайте, принц, подойдите к нему…

Сталкер ошалевшим взглядом глядел на Йака. Ему хотелось взять лежащий рядом камень и бросить его Йаку в голову, но близость гонаби останавливала все его порывы.

Вдруг взгляд гонаби остановился на барсуке, и его зрачки резко поменяли очертание. Они внезапно сузились, превратившись в кошачьи. Он стал себя вести более возбужденно, но в то же время менее агрессивно. Дыхание стало частым и прерывистым, монстр приоткрыл пасть и, издавая звуки, похожие на мяуканье, стал вертеть головой медленно, опуская ее к барсуку.

Йак, громко смеясь, ни на секунду не переставал толкать барсука навстречу монстру. Наконец, вопреки своему упорству, барсук был рядом с гонаби, который, в свою очередь, приблизил к нему морду. Почти соприкоснувшись с мордой монстра, барсук боязливо прижал уши и сделал два шага назад, но преодолев страх, он все же решил посмотреть в глаза зверя.

Встретившись взглядом с Вениамином, монстр замер и перестал дышать, а потом неожиданно сел на задние лапы. Глядя на барсука, он вилял хвостом и чего-то ожидал. Внезапно Вениамин почувствовал, как страх внутри него исчез. Произошло что-то невообразимое. Его наполнило странное чувство, будто он уже давно знаком с этим монстром, более того, существо, стоящее перед ним, казалось до боли родным и близким. Он думал о том, что на физическом уровне ощущает это животное, чувствовал то, о чем оно думает, словно слышал его мысли. Глаза гонаби вспыхнули синим светом в унисон внезапно засветившемуся медальону на груди барсука. Вениамин поднялся на задние лапы и протянул лапу к гонаби. Монстр послушно встал с места и, наклонив морду, коснулся ею лапы барсука, после чего закрыл глаза.

— Какого… — разведя руки в стороны, произнес Сталкер и, повернувшись к Сигурни, которая восторженно наблюдала за этой картиной повторил. — Какого…

Затем, переведя свой взгляд на прыгающего и радостно булькающего слизью в горле Йака, он молча опустил голову, устало помотал ею из стороны в сторону.

Глава 9

Первые трудности

Солнце медленно показалось из-за горизонта, осветив безжизненный пейзаж пустыни. На пригорке расположились заночевавшие на песке путники. Над ними медленно и бесшумно кружили огромные, похожие на грифов птицы. Барсук наблюдал за ними около получаса, он проснулся раньше остальных и размышлял о последних событиях, о том, как неподвластная стихия, подхватила и понесла его жизнь в бурном потоке. Он размышлял о новых друзьях, с которыми волею случая столкнула его судьба, анализировал, думал, вспоминал. Мысли пчелами роились в его мозгу, они то улетали ни с чем, то возвращались обратно, неся с собою груз умозаключений, трудясь над тем, чтобы заполнить принесенным нектаром свои соты.

Постепенно из хаоса мыслей стала вырисовываться картина, которая штрих за штрихом начинала приобретать ясные очертания.

Птицы то опускались, то поднимались, будто проверяя, живы ли лежащие внизу, можно ли начать свою кровавую трапезу.

Лежа между Сталкером и гонаби, Сигурни сладко посапывала. Ночь на песке была для нее теплой и комфортной. Сталкер, не рискнув лечь рядом с монстром, прижимался к Сигурни сзади, слегка ее обнимая. Йак, запрокинув голову на гонаби, спал в складке кожи на его передней лапе и, издавал громкий звук, походивший на храп или на то, как кто-то полощет горло. По его щеке из приоткрытого рта стекала склизкая слюна. За ночь слюны скопилось столько, что балахон был насквозь мокрым. Звуки, издаваемые Йаком, разбудили Сталкера. Он медленно открыл глаза и, понемногу отходя ото сна, ощутил, что прикосновение к женскому телу лежащей рядом Сигурни не прошло для него бесследно. Бок, на котором он лежал, затек, и очень хотелось перевернуться на другой, но приятное ощущение близости к Сигурни, которая тоже почти проснулась, привело его в замешательство. Осознавая, что вот-вот может произойти конфуз, Сталкер попытался отодвинуться, но бок предательски подвел, и вместо того, чтобы перевернуться, он уткнулся грудью в ее спину.

— Быть может, ты уберешь от меня руку и остальные части своего тела? — сонным голосом произнесла Сигурни.

Глаза Сталкера широко открылись, от ее слов сон моментально улетучился.

— Я не… Я не хотел, просто ночью было очень холодно… И я подумал, что так можно согреться, и так будет теплее… — обескуражено бормотал уже сидящий рядом Сталкер.

Сигурни улыбнулась и, повернув к нему голову, произнесла:

— Расслабься, парень, я понимаю: утро, физиология, твой возраст. Не бери в голову, я не молода, как ты, чтобы принять все на свой счет. И да, я тебе благодарна, ночью мне действительно было очень тепло.

Сталкер слегка покраснел и, отвернувшись, улыбнулся. Птицы, завидев движение, разочарованно разлетелись по одной в разные стороны и, сев неподалеку от путников, оглядывали пустыню в поисках еды.

Барсук спрыгнул с морды гонаби, на которой он весьма комфортно провел всю ночь, и потянулся. Монстр тоже открыл глаза и тут же уставился на своего хозяина, с интересом наблюдая за его действиями.

Между тем Сталкер и Сигурни более детально смогли разглядеть своего спасителя. В дневном свете он выглядел куда больше и страшнее, чем ночью, однако теперь они воспринимали его совсем в другом качестве, нежели при первой встрече.

Острые шипы обильно покрывали всю поверхность его кожи, где-то они были огромными, где-то едва заметными. Просто погладить его было бы явно плохой идеей. Все четыре желтых змеиных глаза были очень подвижны, они могли вращаться независимо друг от друга и смотреть одновременно в разные стороны. Два из них располагались вертикально друг под другом практически на самой макушке, а два остальных были равноудалены от нижнего, образуя перевернутую букву Y. Создавалось впечатление, что каждый из его глаз постоянно следил за кем-либо, отчего друзей не покидало чувство легкого дискомфорта, когда кто-нибудь ловил на себе его взгляд.

Вениамин оглядел местность и, остановившись на трупе поверженного ночью черного гонаби, задумался. Он находил очень странным тот факт, что птицы не приближаются к мертвой туше, лежащей неподалеку от них. Ему казалось, что такая большая гора мяса должна привлечь всех падальщиков в округе, но ни одна из птиц не реагировала на этот лакомый кусок. Гонаби, как верный пес, сел перед барсуком на задние лапы, стряхнув с себя сонного Йака. Недовольно кряхтя, Йак протер глаза конечностями, злобно взглянул на гонаби и подошел к барсуку. Остановившись рядом, Йак громко зевнул и вопросительно уставился на Вениамина. Поочередно переводя взгляд с барсука на птиц и с птиц на барсука, он пытался предугадать его мысли. Поймав, наконец, его взгляд на себе, Йак многозначно покачал головой.

— Это падальщики, они едят то, что не доели гонаби…

Барсук мотнул головой в сторону мертвой туши и вопросительно произнес:

— Ненароком?

На что тут же получил ответ:

— Мясо гонаби есть нельзя, даже падальщики не едят мясо гонаби. В их венах течет ядовитая кровь. Там, где пролилась кровь гонаби, ничего не будет расти.

Затем Йак уверенно кивнул головой, словно утвердившись в сказанном, и, посмотрев в глаза барсуку, громко выдохнул. Барсук отвернулся, посмотрел вдаль и тихонько пошел в сторону от места ночлега. Йак тут же последовал за ним, как и полагается пажу всегда следовать за своим господином, но был тут же остановлен резко брошенным на него взглядом, полным негодования. Йак в растерянности стоял на месте и был подобен обиженной собаке, которой не позволили следовать за хозяином. Дав всем понять, что идти за ним не стоит, барсук отвернулся и двинулся дальше. Через какое-то время он скрылся за небольшим бугром.

Конец ознакомительного фрагмента.